Наутро дождик босоного пробежался по крышам домов и верхушкам деревьев.

Мадам Беркутова с потерянным видом обходила писателей и спрашивала: вы что что-нибудь понимаете в компьютерах? Я уронила мой лаптоп, и он теперь не включается.

Никто не хотел иметь дел с этой дамой, и все отвечали: нет, ничего про лаптопы не знаем. У каждого, тем не менее, стоял в комнате привезенный с собою новенький лаптоп.

Дошла очередь и до Свидерского. Он пожалел странноватую даму и решил прийти ей на помощь.

Допотопного вида компьютер «Тошиба» исправно включился.

— Когда я включила его утром, меню не появлялось.

— А что вы такое с ним делали?

— Я его сегодня утром уронила. Руки дрожали.

Доискиваться до причин сего таинственного рукодрожания Свидерский не стал.

— Вызовите мне панель управления из файла «Мой компьютер», — сказал он. — А то у вас тут все по-чешски, я ничего не понимаю.

С виду все было нормально.

— Кажется, работает, — глубокомысленно проговорил Свидерский. — Вы уж с ним поаккуратнее.

— Ё, ё, — утвердительно ответила мадам Беркутова.

Она говорила на восьми языках, на всех одинаково плохо. Какой из этих языков назвал бы своим это загадочное «ё-ё», оставалось неизвестным.

За обедом выяснилось, что злополучный беркутовский лаптоп не работает опять.

— Буду писать в блокнот, — с видом первопроходца Амундсена, садящегося в санную упряжь, сказала мадам Беркутова.

Свидерский, у которого никакого лаптопа никогда не было и даже не предвиделось, писал в блокнот всю свою писательскую жизнь и ничего в этом страшного не видел.