Краски осени: черная с серой, Небо в ранах, дождем истекло, И почти нет надежды и веры, Что когда-нибудь будет тепло. Я спешил как обычно на службу, Сокращая дворами свой путь, Обходя, по возможности, в лужах Растворенную слякоть и муть. И в сырой от дождя подворотне, Где красуется мусорный бак, Я увидел сидящих напротив Двух обычных бездомных бродяг. Сколько их в подворотнях российских, Безымянных, безликих, больных, Обделенных вниманием близких, Обделенных заботой родных! На газете с рекламой ЛУКОЙЛа Корка хлеба и баночка шпрот, И бутылка дешевого пойла Дополняет собой натюрморт. Я для них — не обычный прохожий, Паспорта предъявить попросил. Испугались… А тот, что моложе, Виновато глаза опустил. Присмотревшись, я вдруг понимаю, Что знакомы мне эти черты: «Подожди, да ведь я тебя знаю! Полегаев! Андрей! Это ты?! Ты же был участковым, я помню, Есть награды за Афганистан, Что ж с тобой приключилось такое?! Как живешь, отставной капитан?» Он поднялся, лицо изменилось, Будто что-то попало в глаза, По небритой щеке покатилась, Как дождинка, скупая слеза. Я уже не спешил — смысла нету, Все равно опоздал в этот раз, Нужно было послушать мне этот Невеселый банальный рассказ, Как жена отсудила квартиру, Как легко, что имел, потерял, И с тех пор не помыт, не обстиран У случайных «кентов» ночевал… …А потом я шагал через лужи, А висках все стучало: «Ну что ж! Никому оказался не нужен Участковый, теперь уже БОМЖ!» Краски осени: черная с серой, Надоедливый дождь моросил. Вряд ли вспомнят, как жил ты, что делал И какие погоны носил…