— Почему же? Но не такая, как ты планируешь.

Он снова широко улыбнулся.

— А… Значит, по-твоему, только эта женитьба заранее обречена на провал? Но ты веришь, что я могу еще исправиться, если, например, меня полюбит настоящая женщина. Ты это имела в виду?

Мадж сердито взглянула на него. Вот он сидит, не более привлекательный, чем любой другой, и говорит банальности вроде «я могу еще исправиться, если меня полюбит настоящая женщина». Но он просто терзает ее, вводя в искушение. Ее юношеские страсть и человечность требовали приручить этого дикого зверя.

— Ты не стоишь того, чтобы исправлять тебя, — сказала Мадж резко. — И я никак не могу понять, почему из всех возможных кандидатур ты выбрал именно меня, чтобы вступить в фиктивный брак. Мне надо было оказаться последней из тех, кого ты мог бы об этом попросить. Но ты высокомерен и не заметил до сих пор, что я тебе не симпатизирую.

— Я заметил.

— Тогда почему? Почему я?

— Мне кажется, ты — моя половинка, — ответил он, окинув ее взглядом.

Мадж резко взглянула на свою одежду. О, черт возьми! Почему она надела этот костюм? Сегодня она специально оделась так, чтобы быть похожей на кого-то из его мира. Это было частью ее плана. Она вскинула голову, запустив пальцы в густую копну волос, и надменно взглянула на Олджи.

— Ты забываешь о том, что я сказала о тебе перед этими серыми костюмами сегодня утром. Никто не поверит в твою так называемую женитьбу ни на секунду.

— Я даже рад, что моим коллегам удастся посплетничать от души. Это может только улучшить ситуацию. Дэн Гейбон — тот человек, у которого я покупаю компанию, — будет рад узнать, что такая честная и принципиальная женщина, которая не боится противоречить мне на публике, будет моей женой. На всех ты произвела неизгладимое впечатление, Мадж. Ты сделала мне большое одолжение. Я бы сам все лучше не устроил. Такая, как ты, — одна на миллион. Ты знала об этом?

— Ты невероятен! — воскликнула она, выведенная из себя выводами Олджернона.

— Я польщен, — ответил он, ослепляя ее свой улыбкой.

— О, ради Бога! Оставь меня в покое. Разбирайся сам со своими проблемами.

Положив локти на стол и наклонившись к девушке, Олджи с патетикой произнес:

— У меня только одна проблема, которую ты скоро решишь: мне нужна жена.

Мадж усмехнулась. Олджи взглянул на нее некоторым удивлением.

— Не усмехайся. Твоя проблема куда серьезнее. Ты стоишь перед лицом далеко не прекрасной перспективы: два года рисовать кучи гнилых растений вместо прекрасных героинь с ангельскими лицами, склоненных над прялками и страдающих от безнадежной любви к героям на конях. Я могу потерять только выгодную сделку, Мадж, — заключил он. — А ты — свою душу.

— Беспокойся лучше о себе. — Конечно, Олджи прав, Мадж это понимала. Ради любимого дела она оставила свою квартиру в Лондоне и вернулась к родителям. Но без этого документа у нее остановилась работа, нет никакой надежды его получить. А его предложение могло бы все изменить. — Не такое уж это тяжелое испытание — жить с родителями, — произнесла она вслух.

Олджи продолжал смотреть на нее изучающим взглядом.

Но ее брат, подумала Мадж. Дома был сплошной кошмар, когда он врубал на полную громкость свой проигрыватель. Ларри был первокурсником в медицинском институте, и родители все еще относились к нему, как к подростку.

Они считали, что мальчик должен перебеситься, потому что у него впереди годы напряженной работы, прежде чем он станет врачом. Поэтому все, что он ни делал, воспринималось ими как должное.

— Я не против того, чтобы помогать в магазине. Это небольшая цена за квартиру и стол, — продолжала Мадж, стремясь скорее убедить себя, чем хранящего молчание Олджи. — Моим родителям пришлось работать долгие годы, чтобы сделать магазин выгодным делом, и я рада помочь им.

— Но это не поможет тебе закончить свою работу, — трезво опроверг ее доводы Олджи.

— Это поможет им. Мои родители превратили маленький магазинчик на углу в процветающее дело.

— Если их магазин такой доходный, почему им не нанять кого-нибудь в помощь?

Мадж вздохнула и провела пальцами по волосам.

— Твое и их представления о доходе — совершенно разные вещи, Олджи, — раздраженно пояснила она. — Ты занят в большом бизнесе, в то время как они — в малом. Если бы они наняли кого-нибудь, у них не было бы той дополнительной суммы денег, которую они считают хорошей прибылью. И потом, они вряд ли доверили бы чужому свой магазин. У них в основном постоянные покупатели, и мои родители знают их вкусы. Я их тоже знаю, поэтому родители спокойно оставляют магазин на меня.

— Но ты же не единственная, кому они доверяют? По телефону со мной разговаривал твой брат.

— А… Ларри — студент медицинского института. Он должен учиться.

Олджи пожал плечами. А Мадж, подыскивая нужные слова, стала рассказывать ему, какие у нее скромные, любящие и заботливые родители. Он внимательно ее слушал, изредка задавая короткие вопросы. Мадж уже стала знакомой привычка Олджи поглаживать большим пальцем нижнюю губу, когда он слушал. Подогретая его вниманием, она даже слегка пожаловалась ему на родителей, которые из-за своей практичности не всегда понимают, чего она хочет от жизни.

— Все хорошо, — сказал Олджи, когда она выговорилась. — Но ведь это не поможет тебе закончить свою книгу? И твоя финансовая зависимость от них вряд ли поможет им понять, чего ты хочешь от жизни, так?

Мадж с грустью признала, что это именно так. Ее родители ею гордились, когда она так быстро утвердилась после колледжа, и крайне расстроились, узнав, что она решила все бросить ради призрачной мечты.

— Разве они не обрадовались бы, увидев тебя хозяйкой Петен Энд? — поддразнил Олджи.

— На шесть месяцев? За которые ты разрушишь эту старинную усадьбу и на ее месте создашь какое-нибудь современное уродство. А что потом?

— В конце концов будет развод.

— Ты надеешься, что я буду вести домашнее хозяйство? — спросила Мадж, стараясь не думать об ответе Олджи.

Его лицо приняло выражение покорности.

— Хотелось бы. Но, с другой стороны, дом супружеской пары — их общий дом, и каждый из них должен делать то, что может…

Мадж старательно отвела взгляд от его смуглого лица с правильными чертами, от иссиня-черных блестящих локонов и глубоких завораживающих глаз. Сидя за одним столом с ней, он искушал ее гораздо больше чем, если бы соблазнял преднамеренно. Она негодовала на себя за то, что его лицо так притягивало ее взгляд. Она никогда не судила о людях «по одежке», а уж Олджернон Вэнс более всех заслуживал, чтоб о нем судили по его поступкам. Почему же вся ее натура так преступно не хотела соглашаться с разумом?

— Если ты откажешься что-либо делать в доме, это меня тоже устроит. В таком большом доме вполне можно жить независимо друг от друга.

— Ты имеешь в виду, что каждый из нас будет жить в своей половине? — спросила она неуверенно.

— В общем да.

— Значит, я смогу помешать тебе модернизировать дом, так? — загорелась она.

— А зачем тебе это, Мадж? — спросил Олджи с интересом.

— Ты забываешь, что я бывала в Петен Энд и раньше. Я помню, каким сказочным он был. Я уже видела твою современную кухню. И если это то, что ты собираешься сделать со всем домом, то чем скорее кто-либо остановит это разрушение, тем лучше. Она была такой красивой — эта кухня. Там был настоящий вертел для жарки мяса.

— Ну конечно, — сказал он с кривой усмешкой. — Очень нужная вещь, чтобы разогреть жестянку бобов.

— Не в этом дело! — выкрикнула Мадж. — Это реликвия. Там даже была ручка, чтобы вращать вертел.

— Мне важнее твое решение, Мадж, — нетерпеливо сказал Олджи.

Она не удостоила его даже взглядом. Тем временем он широко зевнул, как будто и не ждал ее ответа, открыв свои крепкие белые зубы. Неужели этот человек совсем бесчувственный? Она сжала губы и сердито взглянула на него.

— Я не собираюсь принуждать тебя силой. Согласна? — спросил мягко Олджи.

— Нет, не согласна, — вскричала она, ударив себя ладонями по коленям.

— Не стыдно позволять мне разрушать исторический дом? Тогда, Мадж, может, ты объяснишь, какие же принципы управляют твоей жизнью?

Она прижала ладони к щекам и свирепо посмотрела на него.

— Как ты умудряешься каждый раз повернуть меня не в ту сторону? Ты предлагаешь выйти за тебя замуж только ради твоего бизнеса и моих удобств. Отказаться от этого — очень благоразумно с моей стороны. Женитьба должна быть чем-то большим, чем деловое соглашение. Я не какая-нибудь хитрая и вульгарная особа. И я верю в любовь!

Олджи откинулся на спинку кресла, улыбаясь и рассматривая девушку своими бездонными глазами.

— О'кей. Поступай, как знаешь. Подойдет любая другая, если только она будет одинока и согласна. А таких вокруг полно.

Мадж сердито уставилась на него.

— Ты так думаешь о женщинах?

— Боюсь, Мадж, они существуют, каким бы благородным и романтичным ни был твой взгляд на жизнь. Не думаю, что будет трудно найти другую. Но я должен признать, ты меня разочаровала. Я думал, тебе будет приятно так просто решить все свои проблемы.

— Решить все мои проблемы? Разве я не должна буду помогать тебе? — воскликнула она.

— Только иногда и только по выходным. А также на торжествах в городе время от времени, — пояснил Олджи и успокаивающе добавил: — Не волнуйся, спать со мной ты не будешь. Надеюсь, ты не подумала, что это должно входить в твои обязанности?

— Не-ет…

Олджи оглушительно расхохотался.

— Теперь согласна, Мадж?

— Нет. Конечно нет. Почему меня может соблазнить перспектива не спать с тобой?

— Почему? А ты бы хотела?

— Нет, — растерялась она.

— Тогда какие проблемы?

Проблема была в том, подумала Мадж, что ей пришлось бы шесть месяцев бороться с искушением, сделать то, о чем она даже думать боялась.

— Никаких. Ни одной, — произнесла она вслух.

— О!

Последние события и разговоры совсем отбили у нее аппетит. Она едва дотронулась до еды. Олджи, наоборот, с удовольствием поглощал все, что ни приносили. Когда он произнес этот единственный звук и положил в рот устрицу, кровь отлила от лица Мадж. Еще ни один мужчина не привлекал ее так, как Олджернон Вэнс. Ее возбуждал даже вид того, как он ест!

— Замужество поможет тебе на деле проверить твою прекрасную сказку. Ну как, не искушает эта идея? У тебя появится шанс доказать, что я ошибался, Мадж. И что эта история могла произойти на самом деле. Неужели ты не понимаешь? — вкрадчиво сказал он.

— Нет, не понимаю… — Правда была в том, что Мадж все понимала, и даже очень хорошо.

— Позволь мне провести параллели. — Олджи положил вилку. — Прекрасная, но бедная героиня. Богатый герой. Брак заключен по расчету, это только выгодная сделка и не навсегда, а всего на шесть месяцев.

— Ты забыл некоторые детали, — колко ответила она. — Например, герой был влюблен в героиню. А героиня была мнительной и боялась, что его любовь угаснет, когда жизнь с ней покажется ему скучной. А почему они заключили брак только на шесть месяцев? Да потому, что герой любил только ее красивое лицо и за это время его чувства должны угаснуть.

— Но он согласился жениться совсем по другой причине.

— Да. Он верил, что она влюбится в него за то время, пока они будут вместе, и надеялся, что спустя шесть месяцев после их совместной жизни они останутся вместе навсегда. Так что эта история не имеет никаких параллелей с нашей: ты, конечно, не любишь меня, и я не люблю тебя. И не пытайся убеждать, что будешь уговаривать меня остаться, когда пройдут шесть месяцев. Мы оба знаем — все это очень далеко от правды.

— Значит, ты не испытываешь ни капельки искушения?

— Конечно, нет. Ты слишком самоуверен! Решил, что я выйду за тебя, чтобы ты стал еще богаче.

— А как же все твои выгоды, о которых я тебе говорил?

— Нет! Ни одна женщина в здравом уме не согласится выйти замуж без взаимного чувства, что бы ей ни предложили.

— А героиня в твоей истории согласилась.

Последовало тягостное молчание. Олджи с аппетитом ел стейк с салатом. Мадж положила маленький кусочек в рот и с трудом проглотила. Она отпила глоток вина и уставилась в тарелку, с трудом сдерживаясь, чтобы не посмотреть вверх и, не дай Бог, встретиться глазами с таким красивым и таким беспринципным человеком.

— Брак, — наконец ответила Мадж, не поднимая глаз, — настоящий брак, — повторила она жестко, — не просто контракт. Это не просто обряд и роспись в регистрационной книге. Это еще и первая брачная ночь. В истории этого не произошло, да и не должно было произойти. Но без этого женитьба — ничто.

— Твоя история — это обычная сказка о том, что любовь слепа. Он любит ее, а она не может устоять перед его властью и богатством. В этом нет ничего оригинального.

— Он любил ее!

— Он не мог ее действительно любить. Он ее не знал. Он сделал ей предложение, даже ни разу не поговорив. Она для него — просто красивая мордашка в окне.

— Это была любовь с первого взгляда.

Олджи пожал плечами.

— Но она же отвергала его власть и богатство.

— Но не долго.

— Всегда! Она вышла за него замуж только потому, что не могла больше видеть, как он страдает, а не из-за денег.

— Да она просто крестьянская девушка восемнадцатого века, к тому же — хромоножка. К чему бы, черт возьми, ей быть такой благородной? На что ей было еще надеяться, не выйди она за него замуж?

— Но ведь она не собиралась оставаться за ним замужем. Она собиралась вернуться к своей прежней жизни через шесть месяцев.

— Но не сделала этого, не так ли?

— Нет! В этом-то и вся история. Она осталась с ним только потому, что действительно влюбилась в него.

— Неужели? Ты в этом уверена? Власть и богатство — самые сильные доводы.

— Ха! Если ты обращаешь внимание только на «одиноких и согласных», я могу понять, почему ты склонен думать, что ни одна женщина не сможет устоять перед властью и богатством. Ты ошибаешься.

— Мне это понимать так, что ты бы устояла перед этим искушением?

— Конечно же, и Розаманда, героиня моей истории, устояла. Эта история о любви, Олджи, а не о тщеславии и корысти.

— Ты уверена?

— Да. Да, на сто процентов. Вот почему я хочу сделать книгу из этой истории. Это очень важно!

— Так ты планируешь нанести контрудар по всем этим секс-новеллам, занимающим первые места в списке бестселлеров?

— Да. Если хочешь, так.

— Тогда твоя миссия — окончить книгу. Заставить мир видеть все так, как видишь ты.

Мадж вскинула голову.

— Ты можешь высмеивать мои идеалы, сколько хочешь, но я не изменю своим убеждениям.

Олджи презрительно приподнял брови.

— Ты просто болтушка, Мадж. Ты живешь в мире фантазий. Если бы ты пожила со мной в моем доме шесть месяцев, ты бы узнала черт знает во сколько раз больше про сексуальные увлечения и удовольствия богатых, чем из своих сказочек за всю твою жизнь.

— Ты лицемер! — возмутилась Мадж. — Ты же сказал, что если я выйду за тебя замуж, то не должна буду спать с тобой.

— Конечно нет! — Он метнул на нее ледяной взгляд. — Бог с тобой, я не стал бы настаивать на правах супруга только потому, что мы на минутку заглянули в регистрационное отделение. За кого, черт возьми, ты меня принимаешь, Мадж? Однако ты уже достаточно ясно дала понять, что находишь меня привлекательным, да и я небезразличен к твоей красоте. Поживи мы вместе в загородном доме наедине, вдали от всего мира, кто знает, что могло бы произойти? В принципе я бы не отказался спать с тобой.

— Но… В воскресенье ты сказал, что не хотел бы меня больше целовать.

— Правильно. Ты сказала то же самое.

— Да, но я действительно не хочу больше с тобой целоваться.

— А у меня нет желания целовать ту, которая не хочет целовать меня. Я ведь не пацан, а нормальный взрослый мужчина. Я лучше обойдусь без поцелуя, если женщина отчаянно сопротивляется.

Мадж нахмурилась. Как странно, что он решил, будто она отчаянно сопротивлялась, когда он целовал ее. Сама она помнила только необузданную страсть.

— Значит, если бы я переехала к тебе на шесть месяцев, тогда… ничего бы не произошло?

— Скорее всего. Если ты действительно живешь по принципам, о которых говоришь.

— Естественно, у тебя нет своих принципов, — съязвила она.

— Если тебя интересует, буду ли я девственником в нашу первую брачную ночь, сразу отвечу — нет, — сказал Олджи с коротким вздохом и побарабанил пальцами по столу. — Послушай, Мадж, я думал, что мы достаточно зрелые для того, чтобы принять решение без проблем. Я думал, мы оба получим то, что хотим. И если бы так случилось, что мы захотели бы лечь в постель, то и это мы решили бы без проблем. Очевидно, я плохо тебя понимал. Видимо, мне не надо было предлагать тебе этот брак по расчету. Но я подумал: раз ты находишь эту идею вполне приемлемой в твоей глупой книжке, то это не будет для тебя проблемой и в жизни.

— Очевидно, ты был не особенно высокого мнения обо мне, — пробормотала Мадж сварливо. Так как Олджи ничего не ответил, она требовательно переспросила: — Ну?

— Да. Должно быть, — сухо сказал Олджи и отпил воды из хрустального бокала. — Мадж! Сколько тебе лет? Двадцать четыре? Двадцать пять? В любом случае, достаточно для того, чтобы знать о жизни чуть больше, чем ты знаешь. Неудивительно, что тебе нравится писать сказки для взрослых. Интересно, многие ли захотят их читать, если только тебе удастся что-нибудь написать в промежутках между работой в магазине и изучением вершков и корешков.

— Просто у меня есть идеалы, вот и все! — отрезала Мадж, вспыхнув от возмущения.

— Идеалы? Ты все говоришь о них, а что они такое? Ты предана своей работе, а когда наконец получаешь возможность заняться ею, отказываешься, упускаешь шанс найти документ и убедиться на деле, что твоя история была реальной. Ты говоришь о любви, но никого не любишь, как я понял. К чему все это приведет? Ты же не веришь, что однажды прекрасный принц на белом коне въедет в твой магазинчик и попросит твоей руки вместе с фунтом яблок? У нее принципы!

Мадж вдруг засмеялась. Зажав рот рукой, она беззвучно содрогалась всем телом с круглыми от ужаса глазами.

— Сейчас я перестану, — пообещала она дрожащим голосом и сделала глоток вина. Сильно прикусив нижнюю губу, девушка с трудом успокоилась. — Я просто представила себе эту ситуацию и не смогла сдержаться, — сказала она еще дрожащим голосом.

Олджи наблюдал за ней с выражением, весьма похожим на недоверие. Она ссутулила плечи под черным жакетом и нахмурилась.

Взяв хлеб, Мадж порывисто отщипнула кусочек, потом бросила его на тарелку и повернулась к нему с раздражением на лице.

— Почему ты тратишь время на разговоры со мной? Я устала от них. Почему ты не ищешь другую — одинокую и согласную?

— Мне хотелось заключить эту сделку как можно быстрее, — ответил Олджи. — Ты здесь, Мадж. Какую-то другую потенциальную мисс Корт еще надо искать. А у меня нет на это времени. Это должна быть ты.

Почему-то вдруг стало его жалко. Он — такой влиятельный и богатый, такой удачливый и красивый… Черт! Ей надо бы жалеть несчастных людей, которых через шесть месяцев выкинут с работы, если вдруг она согласится на предложение Вэнса.