На следующее утро Мадж проснулась без четверти девять. Она распахнула окно, чтобы впустить свежий утренний воздух, и окинула взглядом мощеный двор: к ее разочарованию, «мини» все так же стояла в одиночестве. Олджи уехал вчера сразу после того, как показал отдельную спальню новобрачной, старомодную ванную, туалет и маленькую гостиную с черно-белым переносным телевизором. Напоследок он приказал ей ни под каким видом не пользоваться другими комнатами в доме. Услышав шум отъехавшей машины, Мадж радостно отправилась на свою кухню, чтобы поджарить цыпленка. На упаковке помещалась инструкция, как приготовить его в духовке или в электропечи, но ничего не говорилось о том, как жарить на вертеле. Так что все попытки приготовить еду оказались безуспешными, и ей пришлось лечь спать на пустой желудок. Не увидев утром машины Олджи, Мадж почувствовала себя необъяснимо одинокой в опустевшем доме. Она пошла на половину мужа, в его современную кухню, чтобы сделать себе чашечку чая, когда зазвонил телефон.

— Да?

— Привет! Это Мадж, не так ли?

— Да. А кто это?

— Крис. Мы уже как-то раз говорили. Помните?

— Да… — Этот голос трудно было забыть. — Вам нужен Олджи?

— Да.

— Очень жаль, но он не может подойти к телефону.

— Черт! Он что, еще не завтракал? Честно говоря, он нахал. Делает вид, что по утрам у него ворчливое настроение. На самом деле он выкроил себе кусочек дня, когда никто не смог бы его беспокоить. Что вы об этом думаете? Эгоистично, правда?

— Да… Думаю, так.

— Еще бы! Скажите ему, что он мне срочно нужен. Пусть сделает исключение.

— Но его здесь нет.

— Нет? Но вы правда поженились вчера?

— Да. Он был здесь вчера вечером, но к ночи уехал обратно в Лондон.

— В Лондон? Странно. — Наступило неприятное молчание. У Мадж появилось ощущение, будто ее в чем-то обвиняли. — Ко мне домой Олджи не приезжал. Но если он не остался ночевать и в Петен Энд, то где же провел ночь?..

— Крис, вы его сестра или что-то в этом роде? Я имею в виду, вы родственники?

— Спрашиваете, сестра ли? — повторила Крис. В трубке кто-то странно хмыкнул, и, к досаде Мадж, связь прекратилась.

Она уставилась на телефон, кипя от возмущения. Ну, знаете, это уж слишком. Ее не особенно заботили другие женщины в жизни Олджи, хотя и не было сомнений, что их предостаточно. Про Крис у нее сразу создалось мнение, что та одинокая и согласная на все девица. Но это уж слишком — звонить и интересоваться, поженились ли они, когда после церемонии прошло только двадцать четыре часа! Пусть она жена Вэнса только формально… У нее нет к нему никаких особых претензий. Но уж если ей суждено носить строгие вечерние платья, то и он мог бы прекратить свои беспутные отношения на шесть месяцев.

Мадж ураганом ворвалась в свою ванную, не в силах совладать с эмоциями. Но когда она повернула один кран, оттуда потекла тоненькая струйка ржавой воды, другой прыснул лишь несколькими ржавыми каплями. Постояв минуту в нерешительности, Мадж собрала свои туалетные принадлежности и, открывая все двери подряд, пошла искать другую ванную. Наконец нашла одну, несомненно функционировавшую и, по всей видимости, принадлежавшую Олджи. Эта ванная была современной — ослепительно-белая, просторная, со стопками красных и черных полотенец на белых полках, с душем в углу.

Со злостью Мадж сорвала с себя халат и ночную сорочку, схватила шампунь Олджи и включила душ на полную мощность. На этот раз напор был сильным, вода накрыла Мадж с головы до пят, струйки били ей в лицо, и она, зажмурившись, намылила голову лимонным шампунем. Наслаждаясь теплой струей, Мадж смывала с себя и плохое настроение. На магнитной подставке нашелся кусок мыла, взяв его, она принялась энергично намыливаться. Улыбающаяся, она вышла из-под душа, взяла полотенце и вытерла лицо, отбросив с него мокрые пряди волос. Открыв глаза, Мадж увидела, что узкая дверь, которую она не заметила до этого, открыта. И на ее косяк опирался Олджи Вэнс. Было похоже, что он только что со сна: волосы взъерошенные, подбородок небритый. Он был так же гол, как и в тот момент, когда появился на свет.

— Ты давно здесь? — спросила Мадж сдавленным голосом и поспешно подбежала к полке со стопками полотенец. Вытащив одно, красное, она закуталась в него, стоя спиной к Олджи. Не оборачиваясь, кинула ему черное полотенце. В ответ он рассмеялся низким смехом.

— Заткнись, — прошипела Мадж. К ее удивлению, смех оборвался. Рискнув бросить короткий взгляд в его сторону, она увидела, что он, слава Богу, обернулся полотенцем, но его глаза все еще смеялись, а плечи содрогались от беззвучного смеха.

— Если бы ты был джентльменом, то ушел бы, как только увидел, что я здесь.

Не дождавшись в ответ ни слова, Мадж быстро подошла к раковине и, взяв с полки стакан, наполнила его водой и протянула Олджи, отчаянно пытаясь не смотреть на его мускулистое тело.

— Твой завтрак, — произнесла она натянуто. — Выпей, может, это развяжет тебе язык.

Лицо мужа приняло серьезное выражение.

— Почему бы тебе не замолчать и не выйти из моей ванной? И не плохо бы привести себя в порядок, — низким, угрожающим голосом произнес он.

— Я не просила тебя врываться ко мне! — вскрикнула Мадж яростно.

— А я не просил тебя залезать в мою ванную.

— Это единственная ванная, где есть вода, — огрызнулась она.

— Да?

— Ну, единственная, которую я смогла найти. Та, которую ты отдал мне, испорчена. И потом, я же не знала, что это твоя ванная и что твоя комната за этой дверью. Я ее и за дверь-то не приняла — настолько она дрянная, чтобы быть настоящей дверью. Хотя могла бы догадаться, что это ты ее установил. Она в твоем стиле.

Олджи внимательно слушал эту взволнованную тираду.

— Ты говоришь правду, Мадж? — обратился он к ней более мягко. — Это действительно ошибка?

— Слушай, — ответила она, отвернувшись, чтобы не смотреть на него. — Откуда я могла знать, что ты в доме? Ты уехал вчера вечером, и я подумала, что не вернулся из Лондона, — машины твоей нет. Вот и решила, что одна в доме.

Чуть повернув голову, Мадж боковым зрением увидела покрытые щетиной щеки и темный треугольник волос на его груди, каким-то образом попадавший в поле ее зрения. Несколько мгновений он холодно смотрел на нее. Потом провел руками по взъерошенным волосам и опустил глаза, как бы раздумывая над ее словами.

— Ладно. Тогда это просто ошибка… Но мне приятно увидеть твое замешательство.

— Я не приходила в замешательство, — соврала она сердито.

— Разве? Я тебе не верю. Иногда мы говорим больше, чем хотели бы, — ответил он.

— У нас в колледже были натурщики обоих полов. Так что ты для меня не больше чем анатомический объект.

— Лгунья, — произнес Олджи, быстро подошел к ней и нежно обнял, положив руки поверх полотенца ей на грудь. Большим пальцем он стал нежно гладить упругий сосок, набухший еще тогда, когда она увидела его обнаженным в двери.

Мадж вырвалась и отступила на шаг.

— Ну и что это доказывает? — В волнении она опустила глаза и, осознав, куда смотрит, испуганно отвернулась. Полотенце прекрасно подчеркивало все достоинства тела Олджи. Мадж стала лихорадочно собирать свои вещи, безмерно смущенная его молчанием. — Ты думаешь, что я запрыгну к тебе в постель только потому, что тебе этого хочется? — спросила она наконец. — Имей в виду, что мои принципы не позволяют мне делать ничего такого, если только я не влюблена. — Схватив свои вещи, она выбежала в коридор и скрылась в своей комнате.

Приведя себя в порядок и кое-как просушив волосы, Мадж натянула узкие джинсы и надела свободную зеленую шелковую блузку с пестрым жилетом. Набравшись мужества, чтобы снова увидеть своего мучителя, она спустилась вниз. Твердо решив не нарушать границ его территории, Мадж надеялась избежать пикировок. Олджи установил правила специально, чтобы провоцировать ее. Но если она будет их придерживаться, тогда он окажется в тупике…

Через пятнадцать минут Олджи открыл дверь ее кухни и увидел, что она кипятит воду на слабом огне посреди огромного камина. Второй раз за это утро она заставила его улыбнуться.

— Ты действуешь достаточно энергично, Мадж, я должен признать это, — весело сказал он. — Где ты нашла спички?

— Я так понимаю, ты уже позавтракал, — язвительно заметила она.

— Нет.

— В таком случае, чем я обязана высокой чести удостоиться еще одного разговора до завтрака?

— Правила существуют для того, чтобы их нарушать. Мне надо поговорить с тобой, вот и все.

— Ну, говори и уходи, — холодно ответила она.

Повернувшись к слабому огоньку, Мадж стала дуть на жалкие язычки пламени, стараясь не замечать, что ее колени замерзли на каменном полу.

— Я вчера поехал в клуб перекусить, — начал Олджи, глядя ей в затылок. — Это меньше чем в миле отсюда — совсем рядом. Я не почувствовал угрызений совести, пропустив по известному поводу несколько стаканчиков. Домой вернулся пешком. Однако теперь мне придется прогуляться обратно, чтобы забрать машину. Можно заодно позавтракать и поплавать там: у них чудесный бассейн и первоклассный повар. Тебе не хотелось бы пройтись со мной?

— С чего бы мне вдруг этого захотеть? — пробурчала Мадж, представив себе его тело, скользящее в голубой и теплой воде бассейна. Нет уж! Того, что она увидела сегодня утром, ей хватит до конца жизни.

— Как хочешь, — весело ответил Олджи, и она услышала звук его удаляющихся шагов по кафельному полу и скрип петель открывшейся двери. Прежде чем выйти, он добавил: — Помни об установленных границах, Мадж!

— Это просто детские игры, твои границы, — пробормотала она, уставившись на пламя.

— Гуляя этой ночью под звездами, я тоже было пришел к такому же выводу. Но, увидев тебя согнувшейся над этим маленьким огнем в камине, передумал. Теперь эта идея мне кажется превосходной.

— Да? Почему? — встрепенулась несчастная девушка.

— Потому что ты роскошно выглядишь в своих узких джинсах, согнувшись на полу.

— Это отвратительно с твоей стороны — говорить такие вещи…

— Мадж, оставь свою глупую гордость и научись принимать комплименты, — проворчал Олджи с раздражением. — Если серьезно, то твои джинсы тут совершенно ни при чем, дело в твоих прекрасных принципах. Знаешь, я все время мысленно возвращаюсь к твоей истории… Эта героиня, как там ее, она ведь калека, да? Как ты думаешь, она смогла бы опуститься на колени, чтобы раздуть огонь? В конце концов, в ее дни не было современных удобств, а без огня она рисковала бы замерзнуть в своей крестьянской хибарке. Я просто не могу понять, как она могла сопротивляться богатству своего кавалера. Согласись, что позволив тебе пользоваться этой кухней восемнадцатого века, я помогаю твоим исследованиям. Что скажешь?

Вопрос повис в воздухе — дверь кухни захлопнулась за его спиной.

Сидя в своей темной гостиной, Мадж разбирала кое-какие бумаги, когда услышала шум подъехавшей машины, потом шаги Олджи. Она выбежала ему навстречу и застала его в прихожей. Наклонясь над столом, он держал в руке телефонную трубку. Пламя гнева снова охватило Мадж. Пытаясь совладать с собой, она выкрикнула:

— Олджи! Наконец-то! Ты забыл упомянуть, что я имею право пользоваться еще и библиотекой, это часть нашей сделки. Чтобы не быть обвиненной в нарушении границ, я ждала, когда ты приедешь…

— Алло? Джеф? Да, Олджи… Потрясающе… А-а… Я получил записку, но не мог приехать к тебе вчера утром. Да, встреча состоится. Хорошо. Замечательно. Увидимся, о'кей.

Аккуратно положив трубку, Олджи выпрямился и обернулся к Мадж.

— Что ты там говорила?

— Я просто хотела получить официальное разрешение на право пользоваться библиотекой, — отчеканила она, сердито глядя на него.

— Нет, — ответил он ледяным тоном.

— Послушай, Олджи, ты не можешь мне отказать, это один из пунктов нашего договора. И учти, я хотела избежать войны, но раз ты схватился за оружие, мне придется принять бой.

— Ты имеешь в виду, что у меня будет возможность силой выпихнуть тебя из библиотеки? — Сжав губы и прищурившись, он предупредил: — Мадж, не искушай меня…

— О, ради Бога!

— Бог тут совершенно ни при чем. Так вот, я имел в виду, что ты не сможешь воспользоваться библиотекой сегодня потому, что уезжаешь со мной. Когда вернемся, тогда — пожалуйста.

— Что?

— Я думаю, пора начать медовый месяц.

Мадж уставилась на него с открытым ртом.

— Что?

— Не стой как столб, не бойся, я не буду целовать тебя, если это тебя беспокоит. Можешь мне поверить.

— Тогда почему же ты сказал о медовом месяце?

— Ты можешь доверять мне, а я тебе пока не могу. Если я уеду, ты наверняка воспользуешься моими кухней и ванной, разве не так?

— Тебе-то какое дело? — парировала она, но виновато покраснела.

— Не я придумал делить кухни, а ты. Я просто помогаю тебе жить согласно твоим высоким принципам.

Мадж вспомнила про цыпленка и так покраснела, что даже почувствовала, как горят ее щеки.

— Я не просила отдельную кухню, а только шкаф, — попробовала оправдаться она.

— Но, Мадж, твоя кухня просто замечательная, — протянул Олджи, подтрунивая над ней. — Ты была так расстроена, подумав, что я ее переделал. Что ты там сказала по этому поводу?

— Я действительно не хотела, чтобы ее разломали, но это не значит, что в ней не должно быть современных удобств.

— Как в моей кухне? И в ванной?

— Да, наверное, но чтобы они не нарушали стиль всего дома.

— Значит, теперь ты хотела бы пользоваться той же кухней, что и я?

— Нет. Конечно, нет, — поспешно ответила она.

— Хорошо. Потому что я и не собирался предлагать. А теперь пойди и умойся, дорогая. У тебя сажа на щеке. Ты не можешь начать медовый месяц с грязным лицом.

— У меня не будет никакого медового месяца с тобой, это окончательно.

— Нет, будет. Это придаст нашей женитьбе безусловную долю правдоподобия.

— Ну конечно! Если ты планировал, кроме брака, еще и фиктивный медовый месяц, то должен был предупредить заранее. Не пойму, какая тут вообще правдоподобность, если ты продолжаешь встречаться с другими женщинами?

— С другими женщинами? — воскликнул Олджи удивленно. — Господи, у меня бы и сил не хватило! Одной больше чем достаточно.

— А как же Крис, а? Кто она вообще такая?

— Она моя сестра, Мадж, — проворчал, он утомленно. — Мне было интересно, когда ты наконец о ней спросишь.

— Да? Тогда я — балерина… — проговорила Мадж насмешливо.

Лицо Олджи засветилось радостным удивлением.

— Ревнуешь, Мадж?

— Ревную? — Она надменно изогнула брови. — Почему я должна тебя ревновать, тем более к твоей сестре? — Мадж сделала ударение на последних двух словах.

— Хорошо. Считай, как хочешь, — ответил он спокойно.

— Спасибо, — сказала она. — В таком случае я пошла в библиотеку.

— Нет, не пошла. Ты пошла мыть лицо. — Он взглянул на часы. — И поторопись, у нас мало времени.

Мадж угрюмо вздохнула и уставилась в пол.

— Но я не смогу умыться. В моей ванной все еще нет воды. Можно мне воспользоваться твоей?

Олджи прищурился и отрицательно покачал головой.

— Я не хочу быть причиной твоих нападок, — сказал он серьезно. — Тебе придется воспользоваться насосом во дворе. Так и Розаманда, наверное, умывалась перед свадьбой. Не волнуйся, будет гораздо лучше, когда строители все здесь переделают. Скоро они будут ломами и отбойными молотками ломать старые туалеты, вытаскивать древние трубы и отбивать облупившуюся штукатурку!

— Вандал, — пробормотала она.

— Значит, ты все-таки за то, чтобы все эти туалеты остались?

— Нет, — призналась девушка устало. Но упоминание о рабочих колоколом отозвалось у нее в голове. — Я за то, чтобы все, что ты делаешь с домом, было сделано с пониманием и уважением к историческому наследию, — добавила она, поджав губы. — Ведь дом теперь наполовину мой, правда? — победно закончила Мадж.

Олджи наклонил голову набок и улыбнулся.

— Теоретически ты права. — Он подошел к ней и взял ее за руку. Мадж застыла, безвольно оставив пальцы в его руке и борясь со слабостью, охватившей ее в момент прикосновения. Театральным жестом он согнул руку и прижал ладонь жены к своему стальному бицепсу, скрытому под рубашкой из грубого хлопка. Мадж вздрогнула и отдернула руку.

— В чем дело? Я думал, что тебя интересуют мои мышцы? — поддразнил он.

— Меня интересует только их вид со стороны. И мне абсолютно безразлично, какие они на ощупь, — сказала она хрипло и прокашлялась. — Ты сделал это не для того, чтобы помочь мне в их анатомическом исследовании, а просто хотел продемонстрировать свое физическое превосходство.

Олджи, казалось, доставляли удовольствие слова Мадж. Выслушав ее, он безмятежно улыбнулся и сказал:

— Пятнадцати минут хватит? Умойся и собери сумку. Жду тебя здесь, в прихожей.

Мадж увидела, что он повернулся и собирается уйти, и сердито крикнула ему:

— Стой! Я не иду!

— Идешь, — твердо сказал Олджи. — Все должны видеть, что мы женаты в полном смысле этого слова. Для всего мира мы — муж и жена. Не нужно давать поводы для сомнений. Это обговорено.

— А Крис? — вскрикнула Мадж. — Она тоже обговорена? И не пытайся настаивать, что девица твоя сестра. Потому что, во-первых, у нее совсем не голос родственницы, пропустившей свадьбу брата, а во-вторых, она звонила сегодня утром и дала понять, что вовсе не сестра.

Олджи обернулся и подозрительно посмотрел на нее.

— Ты по какому телефону с ней говорила? — спросил он.

— На кухне.

— На моей кухне, полагаю? На той, которой ты не должна пользоваться?

— Э-э… да.

— Война! Иди и упаковывай сумку, Мадж, пока я тебя силой не заставил.

Обезоруженная, она пошла к лестнице.

Они поехали в его машине. Мадж отмыла сажу, но ее волосы и кожа пахли дымом.

— Мы едем в гостиницу? — спросила она с любопытством.

— В замок. Полуразрушенный замок.

— Где это?

— В Уэльсе. С видом на море.

— Понятно. Какое романтическое место!

— Ничего тебе не понятно, — ответил Олджи, — ты же его еще не видела… пока.

— И что все это значит?

Вместо ответа он включил радио и стал слушать матч по крикету.

Машина прямо-таки летела по шоссе, хотя совсем ни к чему было нестись сломя голову. Когда они проезжали Кардифф, Мадж взглянула на часы на приборной панели — двадцать минут двенадцатого. Самое время подкрепиться, подумала она и сказала Олджи:

— Нам надо остановиться позавтракать.

— Давай не будем останавливаться, — ответил муж. — Я ненавижу толпу.

Мадж с досадой закрыла глаза. У нее посасывало в желудке, и раздражал истеричный голос комментатора матча.

За темным стеклом мелькали пейзажи Уэльса, пока шоссе не закончилось и не началась местность Свонси.

— Мы почти приехали? — спросила она.

— Почти. Замок находится на полуострове Говер, на скале над морем.

— Тогда мы не могли бы перекусить в Свонси?

— Могли бы, — Олджи улыбнулся. — Но, боюсь, в меня не влезет ни кусочка после чудесного завтрака, которым ты меня угостила.

Мадж мрачно взглянула на него и до самого замка не произнесла ни слова.