Николь сидела в кабинете в полной темноте за своим ноутбуком и экспериментировала с цветами уже готовых моделей. Подобрав каждой модели три различных цветовых спектра, она довольно отправляла их в папку. Погруженная в работу Ника не заметила, как батарея предупреждающе замигала и ноутбук погас. Окруженная сплошным мраком и немного обиженная на себя за свою невнимательность, она подошла к розетке и, включив ноутбук начала ждать, но он не загорался. Она включила рядом стоящий светильник, но комната по-прежнему в темном плену. От черного мрака ей стало немного не по себе, она вышла из кабинета и поняла, что света нет во всей квартире.

– Доминик! – крикнула она.

Дойдя до гостиной, она пристально всмотрелась в темноту в поиске Доминика, лишь слабое ночное свечение звездного неба, проскальзывающее через стекло, выручало ее. Она поняла, что его нигде нет, и решила поискать в игровой, где он чаще всего бывает, но сама словила себя на мысли:

«Без света очень трудно читать, почему же он до сих пор не вышел?»

Как только она сделала несколько шагов в мужское крыло, ее крепко обхватывают, сильные руки парализуют и закрывают ей рот. Ужас и паника на мгновение пробежали по всему ее телу, когда она почувствовала на своих губах кожаные перчатки.

«Кто это? – пронесся первый вопрос в ее голове. – Если тот, кто нас запер, тогда почему он так долго ждал? И вообще, как он сюда попал? О боже, Доминик! Где Доминик? А если он уже что-то с ним сделал? Нет!» – кричала она про себя.

– Не сопротивляйся!

Прошептал ей на ухо нападавший, она напряглась еще больше.

– И я не сделаю тебе больно, – продолжает шептать он.

Ника уловила знакомые нотки и поняла, что это Доминик.

«Но зачем?» – пронеслось в ее голове.

Поняв, что знает нападающего, она немного успокоилась и начала хаотично искать ответ, наконец, ей в голову пришла лишь одна мысль:

«Это он запер нас здесь! Ему надо было, чтобы я привыкла к нему, а теперь он хочет получить то, из-за чего он все это затеял. Но какой в этом смысл?» – по всему ее телу пробежал озноб.

Она была напряжена и тяжело дышала носом.

«И после этого я еще говорю, что разбираюсь в людях! Все это просто глупость, я знаю его, это Доминик, он никогда не причинит мне вред. А если причинит? Нет, правильнее спросить, позволю ли я ему? Конечно же нет! Боже ты мой, что же мне делать, атаковать сейчас или подождать? Кого ты смешишь, неужели ты думаешь одолеть его? А если я ударю его и спрячусь? И что? Мы находимся на верхнем этаже высоченного здания, запертые за кодовой дверью, и возможно, код знает он. Но в чем я уверена, так это в том, что у меня не получится его узнать. Остается только смириться!»

Секундный монолог с самой собой закончился в его пользу, и она кивает головой, показывая, что готова быть послушной.

– Я уберу руку, а ты будешь вести себя тихо! – продолжал шептать он ей на ухо.

Николь снова кивает, изо всех сил пытается не терять самообладание и не делать глупостей, от страха казалось, что комок, застрявший в горле, перекрыл подачу кислорода. Ослабив хватку, он резко перекидывает ее через плечо и направляется в гостиную. Ника послушно свисает с его плеча и, почувствовав себя пушинкой в его руках, тяжело вздыхает от своей беспомощности. Доминик ставит ее на ноги возле одного высокого барного стула, включает большой ручной фонарь и свет направляет на нее.

– Садись на пол!

Николь внимательно на него смотрит и послушно начинает приседать.

«Он хорошо подготовился!»

Закрываясь рукой от яркого света, она мельком оценивает его черные джинсы и водолазку.

– Хотя нет, постой! – резко останавливает он ее. – Нам надо кое от чего избавиться.

Он делает шаг, по ее телу пробегает паника, он подходит к ней вплотную, Ника продолжает непонимающе смотреть.

Взяв низ футболки, он начинает стягивать ее через голову, она поднимает вверх руки, чтобы помочь ему. И вот она стоит в белом спортивно лифчике.

– Боюсь, – взявшись за пояс ее спортивных штанов, он начал их стягивать, – нам они тоже не понадобятся.

Ника высвободилась из штанин. Доминик немного отошел и начал ее рассматривать, но увидел в продолжение к спортивному верху спортивные белые трусики и немного расстроился. Она не видела его лица из-за ослепляющего света и от этого чувствовала себя некомфортно, осмотрев себя, так как понимала, что он делает именно это. На миг забыв о происходящем, она прямолинейно произнесла:

– Прости, я не готовилась!

– Тихо!

Сделав шаг ей навстречу, он прижал указательный палец к ее губам, и от его жуткого шепота страх вернулся.

– Говорю здесь я! А ты лишь слушаешься. Теперь садись.

Ника села на пол, прислонилась к стулу, чувствуя плечами массивные ножки. Доминик что-то взял со стойки.

– Подними руки! – скомандовал он.

«Что?»

Ее пульс ускорился, жуткий вкус безысходности появился во рту.

«Надо бежать! Если он меня привяжет, больше шансов вырваться у меня не будет. А если я этим его разозлю? Пока он ведет себя просто холодно».

Она вытянула руки вверх. Продолжая стоять над ней и закрывая ее своим высоким телом, он связал ее запястья и привязал к маленькой спинке стула.

– Я знаю, как все исправить! – еле слышно произнес он.

Он будто говорил сам с собой, так как Ника не поняла его. Погрузившись опять в темноту, она понимала, что он ушел, лишь звук включенной воды за спиной подсказывал ей, что он где-то недалеко. Снова появился поток света от фонаря, который теперь лежал на барной стойке над ее головой. Доминик встал перед ней, теперь она могла его рассмотреть, но ей совсем не понравилось его каменное и бледное лицо, еще больше насторожил кувшин в его руке, а его немного зловещая ухмылка пугала. Он сделал шаг к ней, Ника запрокинула голову, чтобы видеть его лицо, и прочитала на нем наслаждение от ее беспомощности. Она поняла, что он намерен сделать.

– Тебе не жалко пол? – она изо всех сил пыталась, чтобы он передумал.

– Нет, – снова сухо произнес он, – кто-то должен молчать!

Он посмотрел на нее упрекающим взглядом и поднял кувшин над ее головой. Холодная, почти ледяная вода полилась на ее волосы и лицо.

– Нет! – протестовала она, вращая головой и прячась от струи. Он делал вид, что не слышит ее возмущения, и теперь вода холодной дорожкой спускалась от ее подбородка по шее к груди, а затем по животу в потайное место между ног. Пытка продолжалась пока вода в кувшине не закончилась, а Николь не оказалась в огромной луже. Все белье промокло насквозь, и теперь явно виднелись ее набухшие соски. Осмотрев свое влажное тело и белье, она без всякого восторга посмотрела на него.

– Если оно тебе так не понравилось, мог попросить, чтобы я его просто сняла! – пробурчала она, недовольная холодными пытками, затем спохватившись, напряглась.

– Так намного лучше! – произнес он.

Доминик взял еще одну ленту и, присев рядом с ней на корточки, начал завязывать ее глаза.

– Нет! – простонала она.

«Тебе мало того, что я так беспомощна с завязанными руками? – возмущалась она про себя, когда кусок ткани закрыл ее глаза. – Теперь ты хочешь, чтобы я была в полном неведенье в том, что ты со мной делаешь?»

Он не обращал никакого внимания на нее, лишь по тихим шагам она понимала, что он передвигается по комнате. Опять пугающая тишина.

«Что это?»

Николь почувствовала теплые капли на коже ног, они не обжигали, но из-за того, что она не могла ничего разглядеть, немного напугали ее.

«Это воск! – поняла она через время. – Немного банально».

Она даже не поняла почему, но разочарованно скривила губы, но Доминик продолжал пытку, поднявшись до живота, затем до груди.

Конечно же, он заметил безразличие на лице Николь и то, что она не проронила ни слова, дополнительно подсказывало, что ей уже все равно. Он не стал останавливаться, а лишь снова нагнулся к ней и холодно прошептал:

– Это моя игра, даже если она тебе не нравится.

«Игра! – повторила она себе. – Так это все игра?»

Силы быстро вернулись к ней, а с ними и острый язычок.

– Ты не боишься? А вдруг мне не понравится?

– О, тебе понравится! – произнес он прямо перед ее лицом, она немного напряглась от неожиданности, но больше от его холодного шепота. Уверенная в себе, как она не старалась, но вернуть былой страх не получалось.

«Боже мой, теперь даже не интересно!» – размышляла она.

Сейчас больше всего ей хотелось рассмеяться, но она из последнего сдерживалась.

«Почему меня это ужасно все забавляет? Насколько я люблю загадки, но сейчас не могу даже представить, что он замыслил. Меня страшно все заводит. Никогда не могла бы подумать, что он сможет меня заинтриговать, но у него получилось. Опять тишина! Она сводит меня с ума, он специально это делает? Да, он специально держит меня в напряжении! О, я так взволнована, что меня даже почти не раздражает присутствие влаги подо мной».

– Я просто немного разочарована твоей банальностью, – специально злила она его.

– Банальностью! – вернулся привычный недовольный голос Доминика.

– Поверь мне, если трюк с холодной водой был хотя бы неожиданным, воск просто все испортил, не оправдав ожиданий интригующего продолжения.

Она смотрела вперед, так как даже через повязку чувствовала, что его лицо находится рядом.

Немного помедлив, Доминик взял ложку из ведерка со льдом и начал водить по ее щеке, она содрогалась от прикосновения холодного металла. Все ее тело напряглось в панике, что это нож.

«Доигралась! – осуждала она себя, но продолжала протестовать: – Это уж слишком!»

– Тебе страшно? – вернулся зловещий шепот.

– Да! – тяжело выдохнула она.

Ритмичное биение сердца подтверждало ее вернувшееся напряжение.

– Я рад! – сказал он знакомым веселым голосом.

В одно мгновение все ее подозрения о нездоровой маниакальности рассеялись.

– Что тебе от меня нужно?

– О!

Доминик крепко схватил ее подбородок, поведение Николь безусловно его радовало.

– Я еще не решил, – хрипел он.

«Мне уже не нравится эта игра! – она запротестовала. – Он правда ведет себя как маньяк, а самое жуткое в этом всем, что ему, похоже, ужасно доставляет это удовольствие. Надо попробовать другую стратегию. Возможно, если я стану вести себя по-другому, он также разочаруется в своей игре».

– Пожалуйста, не делайте мне больно, – взмолилась она, – у меня есть деньги, если вы меня отпустите, я заплачу, сколько скажете.

Доминик в это мгновение брал ножницы, и ее поведение его немного рассмешило. Услышав молящий голос, он внимательно взглянул на нее, беспомощную, все ее тело было покрыто мурашками, и если бы он снял сейчас с ее глаз повязку, то, безусловно, встретил бы ярость.

«Ты просто псих! – говорил он себе. – Если бы кто-нибудь мне когда-то сказал, что я буду изображать садиста, я бы просто рассмеялся. А если она разозлится и больше не захочет со мной разговаривать? Глупости! Ей все так же нравится, как и мне, я просто уверен. Иначе зачем ей подыгрывать?»

– Деньги! – произнес Доминик, подойдя к ней. – Неужели ты действительно думаешь, что мне нужны деньги?

Ника чувствовала, что он стоит очень близко, а затем ощутила тяжесть его тела на своих ногах.

– Я повторяю, ты должна вести себя очень тихо, – он провел большим пальцем по ее губам, и все ее тело отозвалось предательским восторгом, а затем прошептал: – и тогда мы оба получим то, чего хотим.

От последних слов Николь захотелось довериться ему. Она почувствовала опять холодный металл на своей коже, он проник под лифчик между грудями, затем раздался звук разрезающейся ткани.

– Ты не мог просто попросить меня снять его! – легко произнесла она с ноткой возмущения.

– Тс! – Доминик зажал пальцами ее рот. – Почему ты не можешь быть тихой?

– Я не уверена, что ты действительно этого хочешь.

Она изо всех сил пыталась сфокусироваться на его лице под повязкой, но холодный металл прервал ее старания.

Лезвие ножниц спускалось сначала к ее животу, затем скользило по внутренней поверхности бедер. Она начала ерзать на месте от восторга, но вмиг поняла, что выдала себя. Доминик оттянул резинку трусиков и разрезал ее с двух сторон.

«О боже! – думала она. – Что он со мной делает? Мне ужасно хочется накинуться на него и так же разрезать его водолазку, но наверное, мое освобождение пока не входит в его планы!»

Заиграла песня «Brutal Hearts».

– Как я уже знаю, – опять шептал он, – больше всего ты любишь поцелуи. Так вот, я буду целовать тебя везде кроме губ.

Николь не успела ничего произнести, когда ощутила его влажный рот на своем соске. Она вдруг поняла, что ее совсем не устраивает тот факт, что она не может до него дотронуться. Он крепко схватил ее хрупкое тело и, притягивая ближе и наслаждаясь, всасывал сладость, она податливо прогибалась навстречу его губам. Казалось, при отсутствии зрения все ее ощущения обострились, и каждое его прикосновение покалывало бодрящим зарядом. Все ее тело быстро согрелось от приятного прилива жара. Сосок набух в его рту, и он переключился на другой. Николь нравилось и в тоже время не устраивало полное неучастие в процессе, каждый поцелуй доставлял наслаждение и огорчение, так как она не могла насыщаться его ароматом и вкусом, как он. По маленькой дорожке нежными прикосновениями губ он начал спускаться к пупку, его влажный язык задержался на нем, но она прекрасно знала, что это не последнее его пристанище. И наигравшись с ее животиком, он, конечно же, последовал вниз, немного приподнявшись и отодвинувшись назад.

– Развяжи меня! – задыхаясь, взмолилась она.

Доминик резко отпрянул от ее кожи, она запаниковала, что все испортила, но, ощутив через мгновение его пальцы на свой щеке, успокоилась.

– И почему? – шептал он.

Он водил указательным пальцем по ее подбородку, он специально, дразня, поцеловал уголок ее губ.

– Назови мне хотя бы одну причину, – он поцеловал другой уголок губ, – скажи, почему я должен это делать?

– Ты прекрасно знаешь почему!

– Я хочу услышать, – шептал он.

– Тогда нагнись ближе, – кокетливо прошептала она, пошевелившись под его весом.

Доминик улыбнулся, опершись руками о пол, он наклонил свой торс и, повернув голову набок, прижал к ее рту свое ухо. Он ощущал на своей коже ее жаркое дыхание, ласкающий влажный язык и, расслабившись, приготовился слушать. Ее зубы впились в его ухо.

– А! – он вскрикивает.

Он машинально отстранился и увидел ее довольную улыбку.

«Это уже не так весело! – подумал он, – Она делает все, чтобы вывести меня из себя. И ей это удается».

Доминик аккуратно развязал повязку на ее глазах, встретив довольное лицо. Всем видом он показывал, что недоволен.

– Так почему ты хотела, чтобы я развязал тебя?

«Посмотрим, какая ты смелая без повязки!»

– Я!

Ника продолжала жмуриться, смотря на него, но не произнесла ни слова, она лишь продолжала любоваться им, как будто не видела его очень давно и ужасно соскучилась. Ее точно не устраивала вся его одежда и это суровое лицо и холодные зеленые глаза, прекрасно играющие свою роль.

«О, ты хочешь знать, зачем мне нужны руки?» – думала она.

Возбужденная, она выставила лицо ему навстречу, облизала пересохшие губы, и услышала в ответ тяжелый вздох.

– Зачем я хочу, чтобы ты меня развязал?

Прекрасно зная этот взгляд, он приготовился к очередному поражению.

– Во-первых, я хочу взять эти ножницы и, – она опустила глаза на его грудь, – освободить тебя от это ужасной водолазки. Затем, – Николь опять встретила его глаза, которые начинали оттаивать, – я хочу прикоснуться к твоему лицу и ощутить на своих пальцах щетину, – ее голос убаюкивающее успокаивал, – я хочу дотрагиваться и целовать твою шею, плечи, – продолжала она, от каждого ее слова по его телу пробегала дрожь, он заворожено наблюдал за движением ее губ, – мой указательный палец будет изучать твой живот, вырисовывая каждый кубик твоего пресса, и…

Доминик, не выдержав, схватил ее за голову и впился страстно в губы. Ника, довольная собой, закатила глаза и слегка улыбнулась.

«Значит никаких поцелуев в губы!»

Он жадно ворвался в нее своим языком, продолжая целовать и крепко сжимать длинные волосы. Погруженная в его поцелуй, она не заметила, как он освободил ей руки, он взял ее за запястья и прижал ладони к своим щекам, и колкая щетина подсказала ей, что она свободна. Наслаждаясь, Ника водила ладонями по его щекам и продолжала целовать. Он отпрянул и, внимательно посмотрев, наклонил голову набок, в этот миг она не понимала, о чем он думает. Он протянул ей ножницы, и она искренне улыбнулась, приняв их. Натянув черную водолазку на себя, Ника начала медленно разрезать ее вверх, он заворожено наблюдал за ее руками, она достигла тугой горловины, и он немного напрягся.

– Боишься? – произнесла она.

– А мне стоит?

– Пока, – она широко улыбнулась, – ты мне нужен живым.

– Я рад! – улыбнулся ей в ответ Доминик.

Николь оттянула горловину, чтобы не поранить его и, разрезав ткань до конца, освободила его.

– Можно было просто попросить меня снять ее, – поддразнил он, снимая испорченную водолазку.

– Мы квиты!

Подражая ему, она снимала остатки своего лифчика.

– Ну и что мне теперь с тобой делать?

Николь услышала в его голосе разочарование, так как весь его план похищения был испорчен.

– Не знаю, – Ника пожала плечами, – это же ты меня похитил! Единственное, что я хочу, чтобы ты сейчас сделал, это встал с моих ног.

Доминик приподнялся на коленях, и она вытащила из-под него свои ноги, прижав их к груди и обняв руками. Он смотрел, как она пытается спрятаться в свой кокон, прижавшись подбородком к коленям, и немного расстроился из-за своей неудачной затеи. Поднявшись и задумавшись, он замер возле нее, Ника поняла, что он недоволен собой, и решила взять все в свои руки. Тут он сделал шаг в сторону.

– Куда ты? – прошептала она, схватив его за руку.

Он остановился, глаза, полные уныния, смотрят на нее. Она, обнаженная, стала на колени, продолжая держать его за руку, ее темные глаза успокаивающе посмотрели вверх на него, он начал гладить ее волосы, выбрав прядь, он намотал ее на палец. Николь расстегнула темные брюки и вместе с борцовками начала стягивать их вниз, его глаза быстро загорелись, а игривая улыбка доказывала, что его плохое настроение испарилось. Он с удовольствием освободился от джинсов и теперь полностью гармонировал с ней. Ника аккуратно легла спиной на пол, погружаясь в разлитую воду, развела руки в сторону и, глубоко прогнувшись в пояснице, подняла высоко грудь и закинула голову назад.

«Ты так прекрасна!» – подумал он.

Он стоял и заворожено любовался точеной фигуркой, влажной кожей, стройными ногами, плоским животом, стоячей грудью, его взгляд достиг ее лица, такой уже знакомой шеи, пухлых губ и темных манящих глаз. Как только их взгляды встретились, он почувствовал отрезвляющие брызги воды на своей коже, и, поняв, что это она, и улыбнувшись, опустился на колени между ее ног.

– Я решил, что мне с тобой делать!

Немного жутким тоном произнес он и, схватив ее лодыжки, широко развел ноги в стороны.

– Ты меня пугаешь! – созналась Ника.

– Так и задумано!

Она встретила тот самый пугающий взгляд, но обрадовалась, что в его голове появилась идея.

Николь решила просто расслабиться, а значит больше не провоцировать его и вести себя очень послушно.

«Это же его фантазия, – убеждала себя она, продолжая неподвижно лежать на мокром полу, – если он хочет изображать силу и власть, а от меня хочет покорности и страха, со мной ничего не случится, если я побуду такой, какой он хочет!»

Ее раздумья потревожила уже знакомая повязка, которая появилась в его руках. Доминик наклонился над ней и начал завязывать ей глаза, но она, не произнеся ни слова возмущения, приподняла голову навстречу его рукам.

«Я покорная и тихая! – твердила она себе. – Главное чтобы он не связывал мне руки».

Она опять погрузилась в знакомый мрак и непонимание, что будет происходить с ней дальше. В тишине она улавливала свое учащенное сердцебиение и его тяжелое дыхание, он словно чего-то хотел, но страшно боялся сделать. Ее тело накрылось тяжестью его тела, которое он уверенно держал на локтях, она почувствовала его жаркое дыхание на своем лице.

– Ты можешь дотрагиваться до меня, – сказал знакомый леденящий голос, – только молчи!

Николь интуитивно поймала его за голову руками и начала притягивать ее к своим губам, жаждя поцелуя.

– Я же сказал, никаких поцелуев в губы!

Он немного разозлился на себя, прекрасно осознавая, что хочет этого так же, как и она.

Доминик убрал ее руки от своей головы, резко развел их в стороны и, прижав к полу, без всяких прелюдий грубо вошел в ее холодное тело. Николь скорчилась от боли, но так и не издала ни звука. Все его проникновение глубже и глубже лишь вызывало в ее теле содрогание. Ники ужасно хотелось дотронуться до него, чтобы ощутить хоть какую-то близость, а не только его животное самоудовлетворение, но его крепкая хватка не позволяла даже пошевелиться. Войдя в нее до упора, он начал грубыми толчками выходить и входить в нее. Как только Николь посетила мысль, что весь этот акт совокупления ужасно ей не нравится, внизу живота постепенно возрождалось до боли знакомое тепло.

«О боже! – думала она. – Даже когда он не прикасается ко мне, и лишь животной похотью удовлетворяет себя, я все равно испытываю наслаждение от его вторжения».

Доминик ускорялся, и ее услада накалялась от каждого вторжения, она продолжала послушно молчать, лишь ее стоны радовали его слух. Она издала несдержанный крик, и он обессилено рухнул рядом. Николь тихо лежала рядом, она сняла повязку и рассматривала его обессиленное тело, когда он схватил ее и положил на себя. Это было ее любимое место, она лежала, прижавшись к нему, голова лежала на груди, она наслаждалась его запахом и мелодией учащенного сердца.

– Знаешь, я вдруг на миг испугалась, а если ты социопат, – призналась она.

– По-твоему, я могу причинить кому-то боль?

Он успокаивающе гладил ее волосы.

– Нет! – она подняла голову и взглянула в его лицо. – Но ты здорово меня напугал.

– Я и пытался этого добиться.

Заметив недоумение на ее лице, он продолжил:

– Кто-то совсем недавно сказал, что хочет попробовать совершенно новых ощущений!

Николь сразу вспомнила недавний разговор за завтраком.

– Ты бы тоже мог что-то придумать! – немного недовольно выпалила она.

– Ты о чем?

– Как о чем? У тебя же, наверное, тоже есть фантазии, которые ты хотел бы воплотить?

– Нет! – сухо сказал он.

– Ну! – тихо промурлыкала она.

Ника встала, села ему на колени и игриво посмотрела в его глаза, она слегка прикусила губу, поглаживая его затылок.

– Неужели ни одной идеи?

– Нет! – теперь настойчивей повторил он, недовольно посмотрев на нее из-подо лба.

– Так вот! – продолжал он. – Я на днях прочитал про Стокгольмский синдром.

– О!

Она сразу его поняла, так как читала про синдром влечения жертв к похитителям.

– Так как тебе хотелось инициативы, – он немного запнулся, – с моей стороны, а это единственное, что приходило мне в голову, я решил попробовать изобразить похитителя. Но не все пошло гладко.

– Перестань, – подбадривала она, – если где-то что-то и пошло не так, то это лишь потому, что тебе не свойственна эта роль. Что не может не радовать! Но все же мне кажется, что это было жестоко, мои игры хотя бы были безобидными.

Но сразу же пожалев, она приподнялась и поцеловала его.

– Чтобы тебя успокоить, я лишь скажу, что до этого заточения я даже не пробовала ролевые игры.

Они продолжали лежать на мокром полу в темноте, потревоженной ярким лучом фонаря, прикосновение тел согревало, оберегая от холода, и никто из них не собирался вставать.

– О чем ты думаешь? – первая спросила Ника.

– Что?

– Я спросила, о чем ты думаешь?

– Глупости!

– Обожаю глупости, – подняв голову, заинтересованно посмотрела она на него.

– Мне интересно, о чем ты подумала, когда я тебя схватил?

– Ты правда хочешь узнать?

– Только если ты хочешь рассказать.

– Сначала, – начала она, вернув голову на его грудь, – я подумала, что это тот, кто нас запер, а так как ты не отзывался, я очень испугалась, что он причинил тебе вред. – Ника водила пальцами по волоскам на его груди. – Во мне зародилась паника, что я одна, но затем я уловила в голосе нападавшего знакомые нотки и испугалась еще больше. В моей голове пробежало несколько планов действий, но поняв, что я меньше и слабее тебя, тут же все варианты отпали сами собой.

– Ты что, хотела ударить меня?

Доминик нежно гладил ее лицо.

– Эта мысль была одной из первых, – тяжело выдохнула она, – но проанализировав дальнейшее развитие событий, я не стала этого делать.

– Можно поинтересоваться какое?

– Даже если я и вырвалась бы из твоих рук, что потом? Закрылась бы в одной из комнат! Из квартиры я бы все равно не выбралась, – она на мгновение перевела дух. – Меня просто бесило то, что я не разглядела в тебе ничего опасного. Я спрашивала себя, зачем тебе такие сложности? Столько недель вести себя располагающе, а затем вдруг поменяться. Если у тебя такой обряд, то ты вряд ли хочешь убить меня, тебе важно показать свою силу, вот и все. Я не была уверена на все сто, но решила быть просто послушной, а дальше посмотрим.

Ника улыбнулась, страшно радуясь, что все это оказалось не правдой.

– Когда ты начал меня привязывать, я запаниковала, поняв, что если раньше у меня и был какой-то вариант убежать, то теперь его нет. Потом начались пытки, я с ужасом ловила себя на том, как тебе все это нравится! – она замолчала.

– Это неправда.

– Теперь я знаю, но тогда… Ты бы видел свое лицо!

Николь вспомнила его холодный бледный облик, и по ее телу пробежали мурашки.

– А затем ты сказал: «Это моя игра», и я все поняла. Расслабившись, я полностью отдала тебе рычаг правления, мне ужасно хотелось, чтобы от этой игры в первую очередь удовольствие получил ты.

– Ты просто представить себе не можешь, как сложно мне было изображать психопата, – он нежно поцеловал ее в губы, – когда ты начала меня умолять, я изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Можно сделать вывод, что мы попробовали эти роли и больше не желаем повторять! – с улыбкой подытожила Ника.