Оставалось всего три дня до окончания их заточения. Они сидели в саду и пили чай, за окном смеркалось, Доминик решил снова затронуть тревожащую его тему.

– Почему ты отталкиваешь меня?

– В смысле?

– Я всячески тебе намекаю, что хочу продолжения отношений после истечения срока, а ты все время переводишь тему, – настойчиво продолжал Доминик.

– Очень просто: мы не знаем друг друга!

– Ты меня, конечно, извини, но разве отношения нужны не для того, чтобы узнать, тем более, немного, но мы узнали друг друга здесь.

– Признайся сам себе, ты сможешь кого-то любить так же, как себя?

Она как всегда застала его врасплох.

– Ты же прекрасно знаешь, мои амбиции всегда для меня на первом месте, как и для тебя, и я думал, что с этим у тебя нет проблем.

– Сейчас да, потому что мы в заточении, но вернувшись в привычный мир, мне, как и любой нормальной девушке…

Ника остановилась, сделав глоток, и непривычно холодно продолжила:

– Возможно, ты и вообразил что я какая-то другая, но это не так, мне захочется постоянного внимания. А учитывая, что я себя знаю, мне его захочется. У меня начнутся истерики, так как я заранее знаю, что ты мне дать его в нужном количестве не сможешь. Это здесь нам хорошо, так как мы вынуждены быть рядом, а за этими стенами все будет по-другому. Поверь мне! Мы вообще не подходим друг другу, так как привыкли быть свободными и жить только собственными желаниями.

– А вдруг у нас получится совмещать?

– Что? Наши увлечения? Для этого можно оставаться просто друзьями.

– Ты веришь в дружбу после секса?

– Нет, конечно.

Таким несчастным и беспомощным она его еще не видела. А пожалев, решила подбодрить его:

– Но через время все возможно.

– Неужели я тебе совсем не нравлюсь?

Ему как никогда хотелось избавиться от подозрений, что он вообще ничего для нее не значил, в надежде, что она изо всех сил борется с влюбленностью.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так.

Когда Ника взглянула на него привычными полными любви глазами, надежда пульсировала в венах.

– Я же не говорю, что не хочу отношений из-за тебя, в большей степени во всем виновата я сама.

– Это как?

– Очень просто: я не доверяю самой себе. У меня было множество возможностей выйти замуж, но ото всех уходила я, так как перегорала.

– Может, ты их просто не любила? – цепляясь за очередную возможность, хрипло произнес Доминик.

– Мне иногда кажется, я не умею любить. А ты?

– Что я?

– А ты умеешь?

– И почему ты сделала такой вывод? Если не секрет, конечно.

– В любых моих отношениях меня любят больше, чем я. Я иногда ловлю себя на мысли, что если бы его не было рядом, мир бы не рухнул.

– Я скажу как подружка.

Ему ужасно захотелось разрядить накаленную атмосферу между ними.

– Ты просто не встретила того единственного. Мне всегда интересен процесс завоевания девушки, а когда я добиваюсь ее, наступает пустота.

– Значит, ты увлекаешься картинкой?

– Ты тоже.

Николь немного возмутилась его словами, когда в его зеленых глазах появилось веселье.

– Я?

– Я же стал тебе интересен, как только ты увидела меня голым.

– Почему ты так думаешь?

– Твой взгляд.

– Мой взгляд? – она заинтересовалась, слегка нагнувшись ему навстречу.

– Да. Ты постоянно меня рассматривала и оценивала.

– А может, я нимфоманка? – улыбнулась она.

– Если бы это было правдой, ты бы столько не продержалась, – ответил улыбкой Доминик.

– Знаешь, почему я тебя рассматривала?

– Почему?

– Мне до сих пор интересно, откуда у тебя столько шрамов на теле?

Его игривое лицо моментально помрачнело, и она немного пожалела, что так несдержанна.

– Я бы не хотел этим делиться.

– Прости, наверное, авария.

– Угадала. Они мои учителя жизни, скажем так.

Когда Доминик рассматривал шрамы на оголенных руках, она заулыбалась, и Доминик заинтересовался:

– Что?

– Нет, ничего, просто я вспомнила твои слова, что ты стал мне интересен после того, как я увидела тебя обнаженным, как будто я раньше не видела обнаженного мужского тела.

– И?

Он заинтересовано ждал ее сознания.

– Это была твоя фраза, о том, что я не в твоем вкусе.

– Я знал!

Ей не очень понравилась его самоуверенность.

– Не правда?

– Ты думаешь, зачем я ее сказал, вы, девушки, такие предсказуемые.

– Не льсти себе, обычно я на нее не покупаюсь.

– Ага, ага.

– Честно, – она обиженно надула губы.

Теперь Доминик нагнулся навстречу ей и взял ее руку.

– Какие планы на сегодняшний вечер?

– Не знаю, может, устроим вечер оперы.

– Оперы?

Ника по его шокированному лицу с легкостью поняла, что он думал о другом.

– Ты против?

– Вовсе нет, а как?

– Мы оденемся в вечерние наряды, будем сидеть и слушать музыку, а в антракте пить шампанское.

– Будем сидеть в VIP-ложе? – подшучивал Доминик.

– Что?

– Никогда не делал этого в опере, – пояснил он.

– Ты неисправим, неужели нельзя думать чем-то другим, а не им?

– А что, десерта сегодня не предусматривается?

Его игривые глаза гипнотизировали.

– Если будешь себя хорошо вести.

– Тогда я пойду, переоденусь.

– Хорошо, встретимся через час в столовой.

– Почему столовая?

Он замер, явно не ожидая услышать это.

– Там подходящие удобные стулья, – начала объяснять она, – а еще музыкальный центр и выход на террасу для прекрасного времяпрепровождения во время антракта.

– Уговорила, тогда через час?

– Да.

Сделав несколько шагов в сторону лестницы, он задумался и обернулся.

– Еще один вопрос.

– Задавай.

– К граммофону пластинки с оперой есть?

– По-моему, да, а что?

– Ничего, я просто спросил.

Они разошлись по своим комнатам, а спустя час встретились. Когда она зашла в прекрасном платье цвета шампань, он суетливо отодвигал стол и освобождал пространство для двух массивных плетеных кресел, принесенных с террасы. Почувствовав на себе уже привычный взгляд, он обернулся. Доминик был одет в темно-синий костюм, с жилетом, подходящим к ее платью. Она улыбнулась.

– Что тебя так рассмешило? – спросил он.

– У нас почти гармония.

Она медленно спускалась по ступенькам, так как ее платье фасона золотой рыбки ограничивало каждое движение, от коленей заостренные лепестки цветка, направленные вниз, напоминали плавающую медузу, а капюшон из нежного кружева с хаотичным орнаментом добавлял фасону старины. Пройдя по гостиной к ступенькам, ведущим в столовую, она только поставила туфельку на первую ступеньку, как перед ее опущенным лицом появилась его ладонь, которую она с радостью приняла, и Доминик помог ей подняться. Как только она поднялась и стала перед ним, он полез за пазуху пиджака, но помедлил.

– Тебя рассмешил тот факт, как нам удалось без согласования подобрать подходящую одежду?

– Да, – ответила Ника.

– Хочешь еще посмеяться?

Когда она кивнула, Доминик вытащил из-за пазухи бутон розы светло-желтого цвета с коротко обрезанной ножкой. Николь улыбнулась, он вручил ее ей.

– Ну что, прошу в нашу ложу, – он показал рукой на кресла.

– Чем тебя не устраивали стулья?

– Так лучше, ты не находишь?

– Да.

Поняв, как важно ему ее одобрение, Ника села в свое кресло, а Доминик подошел к граммофону и поставил пластинку. Увидев граммофон, она улыбнулась, вспомнив вопрос о пластинках. С первых аккордов она поняла, что это за опера, но на его вопрос ответила:

– Нет. А как она называется?

– На пластинке не было названия, – солгал он.

Они сидели и наслаждались каждой партией. Но почти все это время Нику ужасно интересовало, что им двигало при выборе оперы «Сила судьбы».

«Интересно, он осознанно ее выбрал или случайно?» – спрашивала она себя, но решила остановиться на «случайно».

Вечер получился божественным. Дослушав первый акт, они вышли на террасу, где на столике стояли бокалы и ведерко со льдом, в котором стояла бутылка шампанского. Доминик, подойдя к столику, открыл шампанское и наполнил бокалы.

– Ты тщательно подготовился.

Взяв бокал, она сделала глоток, размышляя о чем-то.

– О чем ты думаешь?

– Знаешь, меня давно мучает вопрос, что ты подумал, когда впервые меня увидел? – она заинтересованно посмотрела на него.

– Вероятно, то же, что и ты, увидев меня, – улыбнулся он, – надо побыстрее от него избавиться, я слишком давно искала эту квартиру, он только зря тратит здесь время, она все равно моя.

Николь искренне рассмеялась, так как его слова попали точно в цель. Звездное небо добавляло красоту вечеру. Они пили шампанское, шутили, танцевали, целовались, словно на балу, спрятавшись ото всех.