Торин остановил машину возле дома, указанного в письме, и несколько минут собирался с силами, прежде чем выйти из машины. Он медленно пошел по тропинке, ведущей к дому, изучая все по сторонам. Дом находился в провинциальном районе Франции, поэтому сразу успокаивали деревья и поля, окружающие его. Он остановился под деревом, расположенным с правой стороны дома, и ему открылся обзор на весь участок, так как дом находился на возвышенности. Торин стоял и медленно изучал все вокруг, он заметил лежак возле озера с раскрытым зонтом, и он решив, что там определенно кто-то есть, и начал спускаться к воде. Пока он шел, то даже не догадывался, что все это время, начиная с его приезда, за ним из окна дома наблюдает Франсуа, изо всех сил сдерживающий взволнованного Джокера.

– Кто там? – к нему подошла Натали и положила руку ему на плечо.

– Все идеально! – лишь ответил Слон, накрыв ее ладонь своей.

Торин подошел к шезлонгу и увидел, что на нем никого, лишь оставленная кем-то книга. Он замер под зонтом спиной к воде, а затем продолжил изучать участок в надежде увидеть хоть кого-то. Вдруг за спиной раздались звуки потревоженной воды, на которые он сразу повернулся. Деревянный причал, на котором он стоял, уходил несколькими метрами в воду, в конце него были ступеньки для спуска в воду. Над причалом сначала показалась чья-то макушка, а затем появилось лицо. Оливия спокойно выходила из воды, шаг за шагом поднимаясь по ступенькам. Она плавала в длинной хлопковой белой рубашке, которая обтянула все ее тело. Торин замер, любуясь ею. Поднявшись на маленькую пристань, Оливия машинально повернулась боком и начала выжимать мокрые волосы. Но в этот раз у нее был тайный наблюдатель, притаившийся в тени. Как только Оливия повернулась боком, его взору сразу открылся небольшой круглый живот, обтянутый мокрой тканью. Торин непроизвольно открыл рот, ослепленный. В этот момент ему показалось, что это была самая прекрасная картина в его жизни. Выжав волосы, Оливия потрясла головой, чтобы волосы быстрее начали высыхать, и направилась к своему шезлонгу. Она смотрела под ноги, и только когда подошла поближе к Торину, подняла голову и, испугавшись от неожиданности, вскрикнула.

– Это всего лишь я! – спокойно сказал Торин.

– Ты?

Прищурившись Оливия начала всматриваться в его лицо, а внутри осознавала, как соскучилась за его голосом. Вот он стоит перед ней, такой притягивающий своими темно-синими глазами, его ангельские кудри спрятались от солнца, а высокое могучее тело, за которым так хочется спрятаться, просто соблазняло. Он был одет в легкую строгую синюю рубашку и такого же цвета котоновые брюки, а черные часы, кожаный ремень и черные туфли добавляли солидности.

– И когда ты хотела меня обрадовать?

– Ты о чем? – застигнутая врасплох и, не сразу поняв, спросила она.

– О моем ребенке, конечно.

– О ребенке?

– Только давай ты не будешь разыгрывать сцену, что он не мой, я все равно не поверю.

– Почему же – он твой, только, возможно, ты не готов иметь детей.

– Если честно, когда я ехал сюда, то даже не думал, что скоро стану отцом.

Она вспомнила, как доктор сообщил ей о беременности, но в тот момент она не испугалась, а наоборот очень обрадовалась, так как в ее жизни появится маленькая копия Тора.

– Ведь уже скоро?

– Я думала, ты умеешь считать, – шутливо съязвила Оливия.

– Опять?

Он неодобрительно на нее посмотрел.

– Если тебя что-то не устраивает, я тебя сюда не приглашала. А если ты за пять месяцев забыл, то я тебе напомню, я всегда говорю то, что думаю, – обиженно произнесла она.

– Говори, – он подошел к ней ближе, – я так соскучился по твоему голосу и колкостям.

– Правда? – улыбнулась она.

– Правда.

– А как ты меня нашел? – неожиданно придя в себя от шока, спросила Оливия.

– Все очень просто: у тебя и правда хороший друг.

– Слон! Я все думаю, что он последнее время прислушивается к каждому шороху.

– Может, ты не рада мне?

– Очень рада, – ее лицо, покрытое веснушками, светилось от счастья. – Наверное, Слон на полставки мой личный купидон.

– В каком смысле?

– Ну, ему попался журнал со статьей о тебе, который он показал мне. А поняв, какие мы гордые глупцы, он вмешался, чтобы я была счастлива.

– Он настоящий друг, – мило произнес Торин.

– Нет, просто он сейчас сентиментален как никогда, его жене Натали через две недели рожать.

– Так, а что будем делать мы? – поинтересовался Торин.

– Я выслушаю твои предложения и подумаю, – официальным тоном сказал Оливия.

– Ну, если мне так здесь не рады, я могу и уехать, – так же официально ответил Торин.

– Я же уже сказала, что рада тебе.

– Тогда предлагаю пойти собрать твои вещи, – он взял ее за руку.

– Зачем?

– Я везу тебя в свое логово.

– Логово?

Оливия радовалась как ребенок.

– Ну хоть одна девушка должна увидеть логово волка.

– Ты хочешь отвести меня к себе домой?

– Это не дом, а всего лишь квартира-студия, но я думаю, вскоре мы что-то подыщем. У нас в запасе четыре месяца?

– Так ты умеешь считать! А то я уже начала бояться, – улыбнулась она.

– Ха-ха, – подыграл он ей, – пойдем собираться.

– Зачем такая спешка?

– Может, я боюсь передумать? – посмотрел он на нее исподлобья.

– Так ты не уверен? – Оливия испуганно отпустила его руку.

– Испугалась? – он расплылся в кривой улыбке. – Конечно же уверен, дурочка.

Он притянул ее к себе и обнял за плечо.

– Куда я теперь от вас?

– А как же мои безумные идеи? – лежа щекой у него на груди, спросила она.

– Ну, думаю, дополнительные средства тебе не помешают.

– Ты хочешь вложить свои деньги в мой проект?

Подняв резко на него лицо, Оливия недоуменно на него смотрела.

– Как я уже говорил пять месяцев назад – мы попробуем, а там посмотрим, что получится.

– Ты не боишься их потерять?

– Это всего лишь деньги, заработаю еще, – он пожал плечами.

Взяв полотенце с шезлонга и укутав ее, он направился с ней к дому. Но неожиданно Оливия отстранилась и, вернувшись к шезлонгу, взяла лежащую на нем книгу, затем догнала ждущего ее Торина. Он снова обнял ее за плечи и с любопытством взял книгу из ее руки, на обложке Торин прочитал: «Гордость и предубеждение».

– Она тебе дорога? – спросил он.

– Это моя любимая книга. Ты ее читал?

– Книга про двух гордецов, зачем ее читать, если у нас все в жизни, – сказал он и нежно поцеловал ее в губы.

Торин ехал по ставшей родной за пять лет тропинке вверх от причала к маленьким домикам. На нем был надет синий дождевик. Ночная рыбалка удалась на славу. Уже начинало светать, но солнце еще не показалось над горизонтом. Он медленно продолжал свой путь, наслаждаясь вкусом ветра, насыщенного ароматами полевых цветов. Наконец он достиг маленькой улочки с миниатюрными эксклюзивными домиками, находившейся на высоком холме. Проезжая по любимой улочке, которая вела домой, он почувствовал, как солнце начало подниматься из воды. Торин повернулся лицом к свету и снял с головы капюшон, он замер, прислушиваясь к шепоту океана. Простояв так несколько минут, он продолжил свой путь. Через несколько сотен метров он подъехал к знакомой миниатюрной калитке, расположенной в невысоком каменном заборе. Он зашел во дворик, завез велосипед и направился в дом по маленькой тропинке, окруженной фруктовыми деревьями и цветами. Аккуратно открыв входную дверь, чтобы никого не разбудить, он зашел на носочках в дом и так же аккуратно закрыл за собой дверь. Сняв с ног высокие резиновые сапоги и дождевик, он заметил свет лишь в одной из комнат и направился в кухню. В доме стояла невыносимая специфическая вонь, и он, улыбаясь, остановился в дверях кухни и, облокотившись о стену, начал наблюдать за своей женой. Торин давно смирился с попытками Оливии создать новый вид сыра после того, как в оазисе объявили конкурс сыров в следующем месяце. Все окна на кухне были полностью распахнуты, но это не помогало. Оливия стояла возле большой кастрюли босая, одетая только в его синюю рубашку, и помешивала содержимое, записав что-то в свой блокнот, она привычно закрутила карандаш в медные волосы. Он уже привык видеть ее в своих вещах, так как каждый раз вспоминал ее фразу: «Если она тебе так нужна – тебе придется снять ее с меня, чтобы получить обратно!» И вот уже несколько лет это было их игрой. Он тихо подошел к ней сзади и, прижавшись к ее спине, шепнул:

– Я бы хотел получить свою рубашку обратно, миссис Уорд!

Оливия делала вид, что не замечает его, но прекрасно понимала, о чем он, так как после того, как в их жизни появились Томас и Мари, им приходилось обходиться лишь тем недолгим временем, когда они могли быть не образцовыми родителями, а самими собой. Именно ночь и раннее утро были их временем для собственной романтики.

– Лив!

Она почувствовала на своей коже его жаркое дыхание, и его рука обхватила ее талию, потом он промурлыкал:

– Дети спят?

– Тор, если ты забыл, то я до сих пор на тебя злюсь, – не поворачиваясь к нему, сухо буркнула она.

– Ты серьезно? – отстранился он от нее и отошел. – Кофе?

Он подошел к кофеварке и, включив ее, продолжал ждать, когда она сдастся. Оливия выключила огонь на плите и повернулась к мужу, пытаясь изображать недовольство, но, встретив его игривую улыбку и глаза, ее тело сразу подыграло ему, и она прикусила губу, но через силу произнесла:

– Да!

– Да?

Он снова подошел к ней, смотря ей прямо в глаза гипнотизируя, обнял ее за попу двумя руками.

– Так значит да?

– Торин, так нечестно!

Взяв его за плечи, она прижалась к нему ближе.

– Ты всегда пользуешься своим влиянием на меня и не даешь мне выиграть.

– Кто-то когда-то говорил мне, что ему не важна победа!

Торин начал вести ее по кругу в медленном танце и целовать ее шею.

– Милая, нам не нужны никакие уроки сальсы, мы прекрасно танцуем и без них.

– Тор! – простонала она.

Подняв на нее свой взгляд и оторвавшись от нее, он показывал, что слушает, но его молящие глаза страшно мешали ей сосредоточиться. Она запустила свои пальцы в его кудри и нежно прикоснулась своими губами к его.

– Ну, ты же хочешь меня порадовать? – надув свои прелестные губки, выклянчивала она.

– Лив! Если мне не изменяет память, когда ты выпрашивала уроки танго, я согласился и полгода изображал прилежного ученика, – напомнил он ей.

– Ну вот видишь, – она провела пальцем по его груди, – у нас есть подготовка, значит нам будет не так сложно.

«Боже ты мой…», – хотел было возразить он, но его прервал звук кофеварки. Торин налил кофе, поставил две чашки и сел за стол. Оливия, поставив корзинку со свежими круасанами, присоединилась к нему. Она продолжала пристально на него смотреть в надежде, что он передумает. Торин давно привык к ее капризам и с легкостью всегда их выполнял, возможно, ему даже доставляло большое удовольствие, когда она его умоляла.

– И с чем на этот раз?

Резко сменив тему, он посмотрел в сторону кастрюли.

– С шоколадом и красным перцем, – пояснила Оливия, поняв, что он спрашивает о сыре.

– Тебе еще не надоело?

– Я сварю самый интересный сыр, и он выиграет на конкурсе, – очень по-детски говорила она, – ты же прекрасно заешь, что если я чего-то захочу, то не успокоюсь, пока не получу.

– Знаю, – тяжело выдохнул Торин, – я обожаю эту черту в тебе. И как бы иногда меня не бесили твои дурачества, я люблю в тебе все, а значит без них ты не будешь собой.

– Вот видишь: упрямство иногда полезно, – засмеялась она.

– Но не мое? – пристально посмотрел он на нее.

– Тор, ладно. Если ты так не хочешь ходить на эти занятия, предложи что-то другое, – немного расстроив его, сдалась Оливия.

– Вот так просто?

Не поверив, он посмотрел на нее, поморщив лоб.

– Мы давно решили во всем искать компромисс, так к чему нам ссориться? – спокойно сказала она, сделав глоток кофе. – Да, мне хочется походить на уроки сальсы, но ты этого не хочешь, значит найдем занятие, которым хочешь заняться ты, вот и все.

– Как всегда, моя мудрая жена! – похвалил он.

– Я тут подумала записать Мари на балет, – вдруг перевела тему она.

– Не рановато? – неодобрительно посмотрел он на жену.

– Тор, ей уже четыре. Я тебя понимаю, но ты же не намерен оберегать ее от окружающего мира всю жизнь?

– Я просто думал, что она немного подрастет и сама будет выбирать себе пристрастия, как Томас.

– Кстати, Томас больше не хочет заниматься футболом, а теперь хочет попробовать плавание, – вдруг объявила Оливия.

– Что тут сказать, весь в маму!

– И что это значит? – немного обиженно сказала она.

– Вроде бы ты мне рассказывала, что в юности постоянно меняла спортивные секции, пытаясь попробовать все, – лукаво посмотрел он на жену и улыбнулся, – просто Томас решил начать намного раньше.

– Мне понравился дом.

Она взяла один круассан и надкусила его. Торин сразу понял, что она имеет в виду проект, над которым он работает в свободное время и макет которого находится в кабинете подальше от детей. Еще шесть лет назад он не мог выслушивать критику в свой адрес, но сейчас ее мнение было даже главнее собственного.

– Ты бы что-то добавила?

– Он идеален.

– Тогда можно его отправить заказчику.

Оливия подняла голову и посмотрела на часы, он это заметил, а так как знал, что ей еще рано на работу, спросил:

– Что?

– В нашем распоряжении два часа, – заигрывала она.

– И? У тебя есть предложение, чем мы могли бы заняться? – подыгрывал хриплым голосом он.

– Конечно! – она начала расстегивать пуговицу на рубашке. – Только!

– Только что?

– Может, ты передумаешь насчет сальсы? – не отступала она.

– Хорошо, я согласен.

Встав из-за стола он подошел к ней сзади и, наклонившись, прошептал.

– Только я хочу получить свое вознаграждение за мое согласие немедленно.

– Тогда, – повернулась она к нему.

– Тогда?

– Ты зайдешь сегодня к мистеру Бруно и заберешь свои новые танцевальные туфли.

Оливия виновато заморгала своими пышными ресницами.

– Ты знала, что я соглашусь? – немного застигнутый врасплох, обиженно сказал Торин.

– Конечно, знала! Еще когда ты первый раз сказал «нет». Это было лишь делом времени, – улыбнулась она, – как ты там сказал, ты любишь меня всю!

– Сейчас уже нет, – он сделал вид, что обиделся и хочет уйти.

– Торин! – она взяла его лицо в ладони. – Если когда-то у меня были сомнения, то теперь я точно уверена, что ты никудышный актер, – она улыбнулась со всей любовью.

2015