Колин пошатнулся от мощного удара в голову и с силой опустил деревянный меч на спину д'Атра, заставив его во второй раз упасть на колени. В бою с этой самонадеянной свиньей он не использовал всего того мастерства, что ему пришлось применить в схватке с Гейтсом. В этом не было необходимости. На сей раз он держал себя в руках и отражал больше ударов, чем наносил. Большая часть солдат гарнизона собралась во дворе, наблюдая за ними, и Колин хотел, чтобы его по-прежнему недооценивали.

И все же он не отказывал себе в удовольствии поставить д'Атра на колени, выставить неловким и неуклюжим в глазах остальных.

Его веселью, однако, пришел конец, когда кто-то неожиданно оттолкнул его в сторону, наполнив двор звоном меча, выхватываемого из ножен.

— Капитан Гейтс! — Д'Атр поднял вверх руки, уронив свое бутафорское оружие. — Что бы вам ни сказал Кэмпбелл…

— Он ничего мне не сказал. — Гейтс взмахнул мечом и глубоко рассек ладонь лейтенанта. — Но леди Джиллиан сказала мне вполне достаточно. — Окинув взглядом остальных солдат, он снова поднял меч и кончиком прошелся по щеке и губе д'Атра.

Тут лейтенант наконец бросился в атаку, но замер на месте, глядя на клинок Гейтса, нацеленный ему в сердце.

— Посмейте приблизиться к ней еще хоть раз — и я отсеку вам все, что только задел сегодня. Понятно?

Д'Атр кивнул и осторожно отступил от меча капитана.

Доказав серьезность своих обещаний зарубить любого, кто тронет его подопечную, капитан Гейтс убрал в ножны меч и, развернувшись, пошел к замку.

Внезапно Колин заметил, что д'Атр, выхватив кинжал из сапога, ринулся вслед за капитаном. Горец нахмурился, подумав, что уже давно следовало убить эту бесчестную скотину. Не раздумывая долго, он сорвался с места, подпрыгнул — и навалился всем весом на замыслившего убийство негодяя.

Оба ударились о землю, но д'Атр пострадал сильнее, поскольку первым принял удар. Его бесполезный кинжал отлетел в сторону. Колин же размахнулся, решив для начала выбить лейтенанту зубы. Плечо его пронзила острая боль, когда швы разошлись, и рука горца бессильно опустилась. Воспользовавшись ситуацией, лейтенант выхватил кинжал из сапога Колина. Но прежде чем он успел ударить им горца, в челюсть ему врезался кулак капитана. Д'Арт потерял сознание, а Гейтс ощупал свои пальцы, проверяя, не сломаны ли кости, затем помог Колину подняться на ноги.

Они стояли лицом к лицу, сознавая, что только что спасли друг другу жизнь. Об этом ни слова не было сказано, но то, что произошло между ними, было пронизано духом единения, сплачивающим мужчин на поле боя.

— Пойдемте, — сказал Гейтс, поворачивая к замку. — Пусть Джиллиан снова зашьет вашу рану, а потом мы с вами выпьем.

— Нет. — Колин остановился. Он сомневался, что сможет вытерпеть еще одну пытку иглой в руках леди из замка и не думать потом о ней постоянно последующие недели. Однако ему очень хотелось посидеть с Гейтсом за кружкой эля и узнать кое-что о принце, если удастся. — Я и сам могу позаботиться о себе. А после этого встретимся с вами в Большом зале за выпивкой.

Он подождал согласия капитана, а затем направился через двор к другой стороне замка, где располагалась кузница. Там постоянно кипела работа. Кузнец выковывал мечи. Но Колин даже не представлял, сколько мечей он изготовил, пока не вошел внутрь. Почерневшие стены кузницы были сплошь увешаны рядами клинков различной длины. Еще больше лежало на полках и на столах.

Зажимая кровоточащую рану, Колин оглядел кузницу, затем посмотрел на кузнеца, прекратившего работу, чтобы взглянуть на вошедшего.

— Ожидаете прибытия большой армии, верно?

— Черт возьми, кто ты такой? — Кузнец прищурился и поднял вверх докрасна раскаленный меч, над которым трудился. — Что тебе нужно?

— Я Колин Кэмпбелл, и мне нужна твоя помощь, старик.

— Я не чиню деревянные мечи. — Кузнец отмахнулся от него и снова принялся за работу. — Поищи для этого дровосека.

— Мне нужно починить руку, а не меч.

— Значит, тебе нужно обратиться к леди.

— Нет, не хочу. — Колин сбросил рубашку, показав открытую рану. — Она уже один раз штопала меня, и весьма неудачно, должен заметить. Я хочу, чтобы ты припечатал рану своим клинком.

— Моим клинком? — Кузнец снова поднял вверх раскаленный металл и содрогнулся. — Ты обезумел, солдат? Это чертовски больно…

— Я переживу. — Правда, он сомневался, что смог бы выжить, если бы пришлось опять заглянуть в ее глаза, находившиеся так близко, что он почти слышал ее мысли.

А увидеть ее губы, когда она что-то говорит, побуждая его гадать, каковы они на вкус… к тому же услышать, как она уверяет, что он стал бы хорошим отцом, — нет, этого бы он не вынес.

Для него лучше держаться от нее как можно дальше.

— Действуй же! — Колин сжал пальцами дрожащее запястье кузнеца и поднес клинок ближе к своему плечу. — Просто прижми к ране. Хорошо?

Кузнец кивнул — и содрогнулся. Колин подвел его руку ближе к своему плечу и закрыл глаза, готовясь выдержать боль. Ему приходилось делать это и раньше, но привыкнуть к жгучей боли и запаху горелого мяса невозможно.

Колин старался думать о чем-то далеком, чтобы отвлечься, но все же отпрянул, когда кузнец коснулся его раскаленным клинком. Он оперся о ближайший стол, чтобы преодолеть дурноту. Затем поблагодарил кузнеца и ринулся из кузницы на свежий воздух. Сделав глубокий вдох, чтобы прийти в себя, он направился в Большой зал.

Когда он пришел, Гейтс сидел за столом в одиночестве, уставившись в свою кружку. Колин ускорил шаг, увидев на столе кувшин и вторую кружку, поджидавшую его. Он опустился на стул напротив капитана, появившись так неожиданно, что Гейтс вздрогнул. Колин не стал извиняться — схватил кувшин, налил себе полную кружку и залпом осушил ее до дна. Он повторил это еще раз, затем со стуком поставил кружку на стол и поднял взгляд на капитана.

— Проклятие! У вас не найдется здесь чего-нибудь покрепче? Может, виски?

Гейтс покачал головой, затем взглянул на опаленный воротник рубашки Колина.

— Вы прижгли рану?

— Да. И мне чертовски необходимо хлебнуть виски.

— Возможно, немного найдется в нижнем погребе. Я взгляну чуть позже.

«Прекрасно», — подумал Колин, снова наполняя кружку слабым и теплым, как моча, элем. Гейтс заметно смягчался к нему. Всегда так было. Чем больше времени он проводил с кем-либо, тем больше сведений этот человек готов был ему предоставить.

— Я тут раздумываю кое над чем, Кэмпбелл. Полагаю, мы с вами могли бы обсудить это дело.

Колин кивнул и поднес кружку к губам.

— Мне нужно найти кого-то, кто будет охранять леди Джиллиан, когда я не могу.

Колин уткнулся в свою кружку. Вот дьявол… Ни за что!..

— Даже не представляю, кого выбрать. Вы знаете солдат, Кэмпбелл. Кому, по-вашему, можно ее доверить?

Колин пристально посмотрел на капитана. Гейтс умно поступил, спросив о его мнении, а не об услуге. Каждый мужчина в гарнизоне, тайно вожделеющий леди Джиллиан, подпрыгнул бы от восторга, получив возможность стать ее сопровождающим. И Гейтс отлично знал это. Еще одна проверка?

— Думаю, Лефевр подходит больше всего.

Гейтс с удивлением пробормотал:

— Не вы?..

Колин с трудом сдержал улыбку. Значит, он оказался прав. Как всегда. Потому-то он и был лучшим шпионом короля, что умел разбираться в людях. Угадывать, что они собираются сказать, прежде чем произнесут хоть слово.

— Я хочу воевать, а не служить охранником женщины.

Капитан уставился в свою кружку, помешивая эль легким покачиванием руки (видимо, обдумывал слова, прежде чем произнести их).

— Ваш ответ останется тем же, если она сама попросит назначить вас?

Проклятие! Этого он не ожидал. Неужели она сама попросила?..

— Почему мой ответ должен измениться? — спросил Колин. — И зачем давить на меня сейчас, после того как вы сами убедили меня в том, что привязываться к ним опасно?

Гейтс наконец поднял на него глаза — широко раскрытые и мрачные, как у человека, вынужденного сделать нечто полностью противоречившее здравому смыслу.

— Потому что она боится всех остальных здешних мужчин. И не без оснований. Мужчины имеют склонность желать того, что им запрещено.

— Да, — согласился Колин, усаживаясь поудобнее. — Я давно хотел поговорить с вами об этом.

— В самом деле?

— Да. Вы предупредили меня, что граф может причинить вред Эдмунду, если она попытается уехать. Но не объяснили почему. Он боится потерять поддержку ее отца против короля? И какое отношение к этому имеет прибытие Вильгельма Оранского?

Гейтс, казалось, собирался ответить. Но сначала он осушил свою кружку и взглянул прямо в глаза собеседнику.

— Кэмпбелл, почему вы позволяете другим побивать вас в схватке, в то время как вы явно искуснее их всех?

Колин сделал глоток из своей кружки. Затем проговорил:

— Значит, вы не верите, что ярость при виде собственной крови придает силу моей руке?

Гейтс предпочел не отвечать и задал очередной вопрос:

— Почему вы деретесь шотландским мечом, а не английским? Вы же сказали, что сражались в английской армии…

На эти вопросы было несложно ответить, потому что Гейтс был не первым, кто их задавал.

— Я вам все объясню, капитан, но только после того, как вы расскажете мне, зачем Девон постоянно старается опозорить свою подопечную и запятнать ее имя?

Гейтс некоторое время пристально смотрел на горца. Смотрел, прищурившись и сжав зубы. Затем отчетливо проговорил:

— У нее сильная воля, и Девон хочет сломить ее.

Хотел ли Колин и впрямь услышать остальное? Кровь его и так уже кипела от ненависти к кузену Джиллиан. Что, если услышанное спровоцирует его еще сильнее? Нет, он не должен допускать такого.

— Зачем ему это? — произнес он неожиданно для самого себя.

— Чтобы она не сопротивлялась, когда он отведет ее к священнику, — пояснил Гейтс. — Он вынуждает ее уступать, используя Эдмунда. Но мы боимся, что как только граф овладеет ею, то сразу отошлет мальчика прочь.

Невольно вздрогнув, Колин услышал собственный хриплый возглас. Он вопросительно уставился на Гейтса. Правильно ли он расслышал его? Неужели Девон хотел жениться на ней? Женитьба на кузине вовсе не считалась чем-то неслыханным. Например, принц Вильгельм и его жена состояли в кровном родстве. Но Девон — жестокий мерзавец, и ему нечего было предложить леди Джиллиан, кроме убогой крепости, такой же холодной и мрачной, как их будущий брак.

— Ее отец разрешит это?

Гейтс пожал плечами:

— Эссекс уже практически отрекся от нее. Но даже если он запретит подобный союз, то Вильгельм, как только займет трон, скорее всего, даст Девону все, что тот пожелает. Даст в благодарность за его помощь.

Откинувшись на спинку стула, Колин пытался осмыслить услышанное. Да, Вильгельм, наверное, пожалует своему английскому прихвостню все, что тот попросит. И Джиллиан останется пленницей до конца жизни. А что будет с Эдмундом? Девон после венчания не станет держать у себя ее незаконнорожденного сына. Но все же надежда не потеряна… Вильгельм не сможет разрешить Девону этот брак, пока не станет королем. А он, Колин, не допустит, чтобы такое случилось.

— Ваш меч? — спросил вдруг Гейтс, кивнув на клинок горца.

— Да, это подарок моего отца. Он отдал мне его в тот день, когда я покидал дом, чтобы присоединиться к английской армии. Отец не хотел, чтобы я забыл о своих корнях.

— А вы забыли?

Колин покачал головой:

— Нет. Именно по этой причине я здесь.

Гейтс коротко кивнул и пробормотал:

— День близится к концу. Я должен навестить Джи… леди Джиллиан.

Колин тоже поднялся, собираясь уходить.

— Так вы не изменили своего решения? — остановил его вопрос капитана. — Насчет того, чтобы сопровождать ее, когда я не могу?

Колин всей душой желал этого. Ох, как он хотел защитить ее! Ее и мальчика. Он хотел больше времени проводить с ними, хотел слышать их смех и разделить с ними великую любовь, связывающую их. Это неистовое желание было подобно страсти. А он, Колин, уже очень давно не испытывал таких сильных чувств.

Но он не являлся частью их жизни. Не мог себе этого позволить. Ведь теперь больше, чем когда-либо, ему необходимо было сосредоточиться на выполнении своей задачи и не позволить Вильгельму захватить трон.

— Нет. — Шотландец покачал головой. — Нет, не изменил.

Он показал себя холодным безжалостным мерзавцем. И, покидая Большой зал, именно таким себя и чувствовал.