Джиллиан прислонилась спиной к отвесной скале на берегу, прижимая к себе Эдмунда. Она испытывала гордость за своего сына, стойко хранившего молчание, — это давало ей возможность спокойно подумать кое о чем.

Она была абсолютно уверена, что за последние две недели без памяти влюбилась в Колина Макгрегора. И это ее пугало. Она-то знала, какие могли быть последствия… Однажды ей уже довелось пережить предательство, и она не хотела повторения. Но она не смогла предотвратить того, что случилось. Колин был не только ее ангелом-хранителем, защитником и другом. Он любил Эдмунда. Господи, это было видно по его глазам, по его ласковой улыбке… Последние восемь дней он большую часть времени проводил с ними, променяв часы тренировок во дворе на рыбалку, ловлю лягушек и обучение Эдмунда искусству делать мяч из тряпок — чтобы они потом могли перекидывать его друг другу.

Колин заставил ее снова почувствовать себя живой, полной энергии — даже за толстыми каменными стенами мрачной тюрьмы. Он заставил ее забыть о принце Оранском и угрозах кузена жениться на ней.

Джеффри не подозревал об их все возрастающем влечении друг к другу, хотя она много времени проводила с Колином. Что ж, в конце концов, он сам назначил горца охранять ее… Колин обязан был также повсюду сопровождать ее и Эдмунда, то есть занял место Джорджа. Но его-то ей никогда не хотелось поцеловать…

Скрип шагов по песку заставил ее сердце забиться быстрее. Джиллиан улыбнулась Эдмунду, прижав палец к губам.

— Где же они могут быть?! — воскликнул Колин.

Малыш хихикнул, уткнувшись в юбки матери.

Минута прошла в абсолютной тишине. Затем — еще одна. Джиллиан уже собралась выглянуть из-за скалы, чтобы посмотреть, не перестал ли Колин их искать, как вдруг он появился с другой стороны.

— Ага, нашел!

Эдмунд завизжал от восторга, и горец, подхватив мальчика на руки, подбросил его в воздух.

— Вот я и нашел вас, — сказал он с усмешкой, удерживая малыша под мышкой.

— Я молилась, чтобы вы нас нашли.

Колин шагнул к ней, и она улыбнулась сыну — чтобы держать глаза подальше от темной щетины, оттенявшей резкие очертания его скул и подбородка.

— В самом деле? — Его дыхание щекотало ей ухо и притягивало к нему ее взгляд.

— Да, — ответила она без всякого притворства. Ей хотелось, чтобы Колин знал, как много он для нее значит. Хотелось, чтобы обещал никогда ее не покидать. — Да, молилась. Уже очень долгое время.

Его губы изогнулись в улыбке и слегка коснулись ее губ — короткое волнующее прикосновение, едва не лишившее ее чувств.

— Теперь наша очередь искать? — спросила Джиллиан.

Колин смотрел ей в глаза достаточно долго, чтобы она поняла: он на этом не остановится. Затем он вопросительно взглянул на Эдмунда.

— А ты умеешь считать?

— Один, два, три, — радостно проговорил мальчик.

— Тогда чего же мы ждем? — Горец опустил малыша на землю и попросил считать помедленнее. Потом Джиллиан отвернулась вместе с сыном, и они начали считать.

Она услышала, как Колин скользнул за отвесную скалу, возле которой они стояли. Дальше он не успел бы добраться за то время, которым располагал. Джиллиан улыбнулась и, взяв Эдмунда за руку, пошла в противоположную сторону искать его. Она чувствовала, что безумно, безрассудно влюбилась в этого горца. Влюбилась как последняя дура — и ничуть не жалела об этом.

Они вернулись в замок на час позже обычного, и у Джиллиан осталось не так уж много времени, чтобы позаботиться об Эдмунде перед ужином. Обещание Колина уладить дела с ее кузеном не улучшило настроения Джорджа. Но Джиллиан предполагала, что капитан все еще переживал из-за своей отставки с места ее сопровождающего. Бедный Джордж… Джеффри постоянно загружал его всякими дурацкими поручениями, которые он ни за что не согласился бы выполнять, если бы не план Колина. Но он выполнял их… ради нее. И Джиллиан обожала его за это.

Когда они с Колином расстались, она затворила дверь в комнату Эдмунда и, мечтательно вздохнув, прислонилась к ней спиной. Силы небесные, кто бы мог подумать, что ужин в Большом зале с Джеффри и его людьми перестанет быть для нее самой отвратительной частью дня? Благодаря Колину он стал вполне сносным. Они почти не разговаривали за едой, но тайные улыбки, которыми они обменивались, когда Джеффри тискал служанок, придавали крылья ее мечтам.

Не снилось ли ей все это? Неужели они с Эдмундом и впрямь навсегда покинут Дартмут? Неужели ее действительно ждет впереди жизнь, о которой она мечтала, жизнь, в которой она будет свободна? Она сможет приходить и уходить, когда захочет? И никто не назовет Эдмунда «бастардом», не станет угрожать, что отнимет у нее сына? Каково ей покажется в горах, в обществе пресловутых горцев? Захочется ли там остаться? Останется ли Колин с ними? Как долго еще она сможет обнимать Эдмунда, прежде чем его увезут от нее?

Она непрестанно думала об этом, пока купала сына и целовала его влажные кудри. Она должна на это решиться. Должна довериться Колину. У нее не было другого выбора. Эдмунду понравится на Скае, если Макгрегоры похожи на Колина. Макгрегор… Ей нравилось, как звучало это имя. Но Колин сказал, что многие относятся к ним с презрением. Вот почему он приехал сюда под именем Кэмпбелла. Он объяснил ей все это на следующий день после нападения — они тогда сидели на скалистом берегу, дожидаясь, когда клюнет рыба. Макгрегоры с острова Скай не пугали ее, но она все еще испытывала сомнения насчет суровых холодных гор.

— Ты бы хотел поиграть с другими детьми, Эдмунд? — спросила она сына, когда отнесла его к постели и поставила на матрас.

— С какими другими детьми?

Как они отнесутся к нему? Не сочтут ли его странным, потому что он не знает никаких игр?

— Просто с какими-нибудь детьми, дорогой. — Она улыбнулась и помогла сыну переодеться на ночь.

— А у них есть щенки?

— И щенки, и овцы, и даже цыплята.

В какой-то момент Джиллиан повернулась и с удивлением уставилась на Колина, стоявшего в дверях с подносом в руках. Она не слышала, как он вошел.

— У них есть старый амбар, полный уток, свиней и кошек, — сказал горец, подходя к кровати.

— А эти кошки не обижают уток?

Джиллиан подняла на Колина взгляд и почувствовала, что у нее подогнулись колени, когда он подмигнул ей.

— Нет, парень, они не осмеливаются. Боятся рассердить своих опекунов.

— Мне понравятся эти другие дети! — Эдмунд захлопал в ладоши.

— Мы поговорим о них завтра, паренек. — Колин подхватил мальчика на руки, затем поставил на пол. — Пришло время поужинать, а потом мама немного почитает тебе перед сном, и тебе приснится новое приключение.

— Нам не хватит времени на сказку, — нахмурившись, сказала Джиллиан, следуя за ними к столу.

— Совсем коротенькая не повредит. — Колин усадил Эдмунда за стол и с улыбкой добавил: — Не беспокойтесь, я позабочусь обо всем.

Да, он позаботится. Джиллиан уже поняла, что на него можно было положиться почти во всем. Ей не следовало волноваться. В кои-то веки она поверила, что может ни о чем не беспокоиться.

— Хорошо. Тогда прочитаем совсем коротенькую после ужина.

Она обошла Колина и направилась к книжному шкафу — чтобы не броситься ему в объятия. Боже, как пылало ее лицо, когда она просматривала книги на полке. Она превращалась в самую в настоящую дурочку, чего всегда ужасно боялась. Только на этот раз она не испытывала страха.

Разве могла она не отдать свое сердце мужчине, терпеливо отвечавшему на множество вопросов, которые мальчик умудрялся задавать ему во время еды? Воину, молча стоявшему рядом с ласковой улыбкой на губах, когда она читала отрывок из Чосера, время от времени бросая на него взгляды — причем каждый раз при этом у нее перехватывало дыхание.

Наконец она уложила ребенка в постель и поцеловала малыша, пожелав ему доброй ночи. После чего Колин предложил ей руку и повел в Большой зал.

— Не забудьте сегодня отругать меня в присутствии Девона, — сказал он.

Джиллиан закрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Это будет трудно.

Когда же она открыла глаза, его лукавая улыбка развеяла все ее страхи.

— Ах, Колин, вам следует… прекратить это.

— Что именно?

— Улыбаться. Как я могу притворяться, что терпеть вас не могу, если вы так на меня смотрите?

— А как я на вас смотрю? — Он тихо рассмеялся и заложил свободную руку за спину.

Она придвинулась к нему поближе.

— Так, будто я не вызываю у вас неприязни.

Его улыбка стала скромнее, но все же не исчезла.

— Я перестану, когда потребуется.

— А что, если я не смогу? — Она сомневалась, что сумеет справиться со своими чувствами так же легко, как он. Ей с трудом удавалось их скрыть, когда Джеффри доводил ее до белого каления. Что, если Колин улыбнется ей, когда она вспылит, а она улыбнется ему в ответ — как томящаяся от любви дурочка? Она же тогда все испортит!

— Вы сумеете все сделать как надо, девонька, — сказал он, переплетая свои пальцы с ее. — Это всего лишь игра, и не важно, хороший ли вы игрок. Я не позволю вам проиграть.

Он что, смеется над ней? Как она может не потерять голову от подобного благородства? А эти его бездонные непостижимые глаза, прожигающие ее насквозь, унося далеко-далеко в лес, пронизанный солнечным светом спокойного дня, где существуют только они трое?..

Она хотела вернуть себе право выбора. Хотела как можно больше времени проводить с Колином, не опасаясь, что их разоблачат. И очень хотела, чтобы и Эдмунд всегда был с ним. Она не сомневалась, что Колин сдержит обещание, но не хотела зависеть только от него.

— Я сама не позволю себе проиграть.

Джиллиан не была полностью уверена, что у нее все получится. Но когда она переступила порог Большого зала, ее лицо сделалось таким же мрачным, как и у Колина, — стоило ей увидеть д'Атра, сидевшего за столом рядом с ее кузеном.

— Ах! — воскликнул Джеффри, увидев их. — Шлюха, вообразившая себя королевой, решила удостоить нас своим присутствием!

Д'Атр улыбнулся, но тут же передернулся — губа его еще не совсем зажила.

— Если вы эту ледяную деву называете шлюхой, — сказал Колин, отходя от нее и огибая стол, чтобы занять свое место, — становится совершенно ясно: милорду ни разу не довелось наслаждаться прелестями упомянутой особы.

Джиллиан сидела, не поднимая глаз, молча радуясь, что Колину так ловко удалось защитить ее и одновременно оскорбить Джеффри.

Кузен болезненно воспринял удар, так как некоторые из его людей засмеялись над ним. Он уже раскрыл рот, чтобы ответить, но тут Колин одарил его лучезарной улыбкой и проговорил:

— Я знаю немало таких, что готовы наизнанку вывернуться — только бы провести хоть час со столь прославленным графом, как вы.

«Бог мой, он определенно знает, как вернуть себе расположение своего врага», — подумала Джиллиан, когда плотно сжатые губы Джеффри расплылись в улыбке. Оскорбление было забыто.

— Думаете, они не откажутся поучить мою будущую новобрачную, расскажут ей, как ублажать меня?

Когда горец рассмеялся, Джиллиан захотелось запустить тарелкой в кузена, а затем — кружкой в Колина.

— За подходящее количество монет они согласятся руководить вашей брачной ночью, стоя рядом с кроватью или лежа в ней. Как вы пожелаете.

Джиллиан под столом завязала свою салфетку в тугой узел. Она не знала, что хуже: представить себя в постели Джеффри — или шлюху в постели Колина. И то и другое причиняло ей боль и приводило в ярость. Но у нее ведь не было никаких прав на наемника… И он никогда не говорил, что останется с ней в своем родном доме. Что, если там его ждет женщина, завладевшая его сердцем? Она взглянула на него — и достаточно дерзко к тому же, не заботясь о том, что подумает ее кузен.

— Мистер Кэмпбелл, — сказала Джиллиан, заставив притихнуть окружавших ее солдат, — мне и без того достаточно трудно терпеть изо дня в день ваше присутствие. Вам не кажется, что стоило бы приберечь ваше оскорбительное высказывание для приватной встречи с милордом?

Только потому, что она проводила почти все время в обществе Колина — очарованная им, восхищавшаяся малейшими изменениями в выражении его лица, почти неуловимыми зачастую, — Джиллиан сумела заметить его лукавую улыбку и золотистые крапинки у него в глазах, когда он посмотрел на нее.

— Я бы мог, леди, если бы вы сделали вид, что вам приятно мое общество.

Игра началась, и Джиллиан едва не улыбнулась. Но сдержалась. Она не подведет ни Эдмунда, ни горца. Он хотел, чтобы она отругала его, не так ли?

— Тогда… Будьте любезны, продолжайте, — сказала она с ледяным презрением в голосе.

— Заткните ей уши, раз они такие чувствительные, — пробурчал д'Атр, пытаясь приладить кружку к своим иссеченным рубцами губам.

— Они более чувствительные, чем твои губы, д'Атр! — рявкнул Джордж. — Но это легко исправить.

— Только не отрубите ему нос в следующий раз, — с убийственной усмешкой заметил Колин, прикладываясь к кружке и уводя разговор в сторону от шлюх. — Он и с нормальным-то носом не способен учуять собственную вонь.

Звероподобный мистер Хэмптон, хлопнув горца по спине, разразился громким хохотом. И разговоры, как и всегда, переключились на сражения и распутство.

К счастью для Джиллиан, кузену вскоре надоело ее общество. По правде говоря, он выглядел смертельно уставшим от своего окружения. Граф громко зевнул, вызвав подобную же реакцию у всех остальных мужчин за столом. Почти у всех.

Колин же — Джиллиан изо всех сил старалась не улыбнуться ему — находился в приподнятом настроении и ответил отказом на предложение слуги вновь наполнить его кружку.