Колин склонился над умывальником в своей комнате — всего в нескольких шагах от спальни Джиллиан в гостеприимной усадьбе Гейтса — и ополоснул свежевыбритые щеки холодной водой. Он был вполне собой доволен, ибо выполнил задуманное — вызволил Джиллиан и Эдмунда из Дартмута.
Ему приходилось нелегко, после того как они покинули крепость. Моменты, когда они с Джиллиан оставались наедине, были краткими и выпадали не часто. Он тосковал по времени, когда они целовались на лестнице, ведущей в башню. И каждый раз, когда она улыбалась ему в дороге, Колину нестерпимо хотелось снова ощутить ее в своих объятиях. Много раз во время их путешествия в Эссекс он намеревался сказать Гейтсу, что его чувства к Джиллиан гораздо серьезнее, чем могло бы показаться.
Колин очень не хотел везти ее назад в Дартмут, но это было необходимо. Он должен был придерживаться намеченного плана, иначе Девон бросился бы за ними в погоню.
Его план… Когда он стал таким неопределенным? Когда безопасность Джиллиан и Эдмунда стала для него важнее всего на свете? Теперь он понимал, почему его братья готовы были поступиться своей гордостью и всем, что с этим связано, ради любимых женщин. Колин не желал поддаваться подобной слабости и провел долгие годы, совершенствуя свое боевое мастерство на тренировках или на полях сражений. Но «слабость» настигла его, и, когда это случилось, Колин был потрясен, осознав, что на самом деле она придавала ему сил, заставляя чувствовать себя непобедимым.
Он был уверен, что любит Эдмунда. Колин никогда еще не видел ни на чьем лице такой откровенной радости, которой озарилось личико малыша, когда он протянул ему щенка. Он никогда не испытывал чувства подобной щемящей нежности. Казалось, будто все мускулы и кости в его теле тают от жаркого тепла, переполнявшего сердце. Ему хотелось защищать мальчика, воспитывать как своего сына, учить так, чтобы он вырос сильным мужчиной.
Но еще больше его смущали чувства, которые он испытывал к Джиллиан. Как ему быть с королем, своим старым другом, если Яков вдруг вздумает снова преследовать ее? Эта мысль не давала ему спать по ночам. Осознав, что ради благополучия любимой он готов подвергнуть себя и свою родню любой опасности, противостоять любому владыке, кто бы ни занял трон в грядущие дни, Колин убедился: его сердце больше не принадлежало ему.
Он провел влажной ладонью по волосам и помотал головой, чтобы волосы побыстрее высохли — или, может быть, для того, чтобы избавиться от постоянных мыслей о Джиллиан. Что, если она не разделяет его чувств? Что, если она отвечает на его поцелуи только из чувства благодарности — и не более того? Что ему тогда делать?
Легкий стук в дверь вырвал его из задумчивости.
— Колин!.. — Ее нежный голос вызвал улыбку на его лице.
Проклятие, он пытался противиться ее чарам. Почему?!
Открыв дверь, он почувствовал себя еще хуже. Неужели это у него так бешено колотится сердце — словно у желторотого юнца, узревшего свою первую богиню? Неужели это он приготовился произнести слова, которых прежде никогда не говорил никому?
— Бог мой, девонька, вы затмеваете своей красотой море и звезды.
Он увидел, как яркий румянец вспыхнул на ее щеках, и почувствовал, что готов процитировать все рыцарские стихи, которые мать когда-то ему читала.
— Благодарю вас. — Она грациозно присела в реверансе. — Колин, простите мне мою смелость, но Эдмунд уже спустился вниз со своим щенком, и я надеюсь, что вы не откажетесь проводить меня к завтраку. Джордж клялся, что его Сара — весьма искусная повариха.
Ему хотелось затащить Джиллиан в комнату, запереть дверь и насладиться ею. Хотелось медленно раздеть ее, отнести на кровать и заняться с ней любовью. Его тело изнывало от желания. Но он был бы ничем не лучше отца Эдмунда, если бы позволил себе это, пока они не поженятся. Вот только… Что он будет делать с женой? Какую жизнь сможет предложить ей, если будет постоянно отсутствовать, сражаясь за короля — того или другого? И что, если он погибнет на поле битвы, оставив ее одну еще и с другими детьми?
— Буду рад сопровождать вас, — сказал он, выйдя из комнаты и затворив за собой дверь. — Но здесь вам не нужен сопровождающий. Вы можете свободно уходить и приходить, когда вам захочется.
— И я пришла позвать вас.
Просто поразительно, как быстро ее улыбка и вспыхнувшие радостью глаза заставили его забыть обо всем остальном. Он предложил ей руку и подождал, и она снова улыбнулась. Ему не нужно было притворяться здесь кем-то другим, но он не был Колином Макгрегором уже так долго, что успел забыть, каково это.
— У вас сегодня слишком грустный и задумчивый вид, — заметила она, когда они шли по коридору. — О чем вы думаете?
Он невольно улыбнулся и откровенно ответил:
— Я думал о том, как вы ввергли меня… в неизведанные воды.
— Да? — Она бросила на него лукавый взгляд. — Вы пытаетесь сказать, что никогда не встречали женщину, подобную мне?
— Да, так и есть, — признался Колин. Она отличалась проницательностью, и он добавил это качество к длинному списку достоинств, которые высоко ценил в ней. — И еще я думал о том, как опасно мое влечение к вам.
Джиллиан заглянула ему в глаза, и то, что она увидела там, заставило ее сердце возликовать.
— Вы правы, — тихо сказала она. — И похоже, вы больше печетесь о моем добром имени, чем я сама. Вы уверены, что под вашими сверкающими доспехами не скрываются крылья?
— Поверьте мне, девонька, — горец криво усмехнулся, — если бы у меня были крылья, они бы не были белыми.
Запрокинув голову, она весело рассмеялась.
— Я этому не верю, Колин!
Он придвинулся к ней поближе и прошептал:
— Вы возбуждаете во мне желание доказать, что я прав.
Они остановились и пристально посмотрели друг на Друга.
— Кэмпбелл! — раздался вдруг голос Гейтса.
Джиллиан мгновенно отпрянула от горца. Но капитан вовсе не рассердился. Повернувшись к Колину, он сказал:
— Думаю, ваши родственники прибыли.
К величайшему разочарованию Гейтса, вождя клана Макгрегоров не оказалось среди четырех всадников, осадивших своих коней перед лужайкой его дома. Но Колин был вполне удовлетворен, так как знал, что Эдмунд окажется в полной безопасности под надежной защитой его старшего брата.
— Рад видеть тебя, Роб, — приветствовал Колин самого высокого из горцев, спешившегося первым. Хлопнув брата по спине, он повернулся к Коннору Гранту, своему зятю, бывшему капитану королевской армии. — Как поживает моя сестра?
— Слишком вспыльчива, — ответил Коннор с улыбкой, обнаружившей ямочки на обеих его щеках. — Угрожала вырезать кинжалом у меня сердце, если я снова попытаюсь сделать ей ребенка.
— Значит, она так и не изменилась, хотя в третий раз стала матерью, — заметил Колин и двинулся дальше.
Увидев своего кузена, Уилла Макгрегора, Колин с сожалением вздохнул:
— Наверное, лучше уж ты, чем Тристан…
— Почему? — спросил Уилл с усмешкой. — Думаешь, я не сумею выводить тебя из равновесия своим остроумием так же, как твой брат?
Колин покачал головой:
— Нет, парень. Тебе не удается по-настоящему раздражать меня. Мне редко хотелось тебя убить. Давай так и продолжим, ладно?
Уилл рассмеялся и передал поводья конюху Гейтса.
— А вы, должно быть, леди Джиллиан Дирли? — раздался чей-то голос.
Финли Грант! Вот дьявол! Колин обернулся и увидел младшего брата Коннора — и погибель всех молоденьких девушек Кэмлохлина, — в этот момент уже приветствовавшего стоявшую у дверей Джиллиан. Когда Колин последний раз заезжал домой, братья заверили его, что Финли не пользовался слабостями своих обожательниц. Он не был повесой, а был поэтом — прекрасным поэтом к тому же.
— Колин в своем послании, как ни прискорбно, недостаточно ярко описал вашу красоту, миледи, — напевно продолжал Финн. Его светлые волосы падали на глаза, такие же зеленые, как Ирландия после дождя весной. — Будьте уверены, я это исправлю.
— Эй ты, бард! — Окрик Колина заставил Финна замереть над пальцами леди Джиллиан. — Твой долг — воспевать деяния твоего лэрда, а не соблазнять дам красивыми речами.
— Его облик покоряет дамские сердца, — заметил Уилл с усмешкой. — Так что лучше тебе спровадить его подальше отсюда, если хочешь ее удержать.
— Но я не… — Колин нахмурился и проворчал: — Помолчи, Финн, и отвяжись от леди.
Финн отступил, и его глаза округлились. Но удивление быстро сменилось веселой улыбкой, когда он обернулся к остальным шотландцам.
— Парень, в чем дело?! — рассмеялся Уилл (Колин решил, что преподаст ему хороший урок за этот смех). — Неужели кому-то наконец удалось покорить твое львиное сердце?
— Буду рад предоставить тебе возможность самому судить, насколько твердо мое сердце, Уилл.
— Практиковался? — спросил Коннор Грант, покосившись на Гейтса.
— Каждый день, — ответил Колин.
— Посмотрим, насколько ты был прилежен, — сказал Роб. Он склонился перед Джиллиан и широко улыбнулся, увидев Эдмунда, носившегося со щенком по лужайке. — Извините невоспитанность моего брата. — Он представился и представил Джиллиан остальных горцев. Затем подошел к Гейтсу.
— Это капитан Джордж Гейтс, — поспешно проговорил Колин. — Джордж из конногвардейского королевского полка, — добавил он, надеясь, что братья уловят намек по его интонации и не станут упоминать о том, что сам он — генерал армии короля. — Капитан — мой надежный друг.
Роб оглядел Гейтса с ног до головы и дружески хлопнул его по плечу.
— Всегда рад приветствовать друга моего брата.
У Сары Гейтс был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок. Но тут Роб направился к ней, и, не в пример Колину, он успокоил ее широкой улыбкой, такой же теплой, как толстый шерстяной плед, покрывавший его плечи.
Затем Гейтс пригласил всех в дом и вошел последним, следом за Колином. А Эдмунд проскочил мимо них со своим щенком, которого он назвал Аврелием.
— Моя Сара раскраснелась, как доярка, — с усмешкой заметил капитан. — Как зовут того, с кем она так весело смеется?
— Коннор, — ответил Колин, тоже усмехнувшись.
— Он довольно красив.
Колин внимательно посмотрел на Гейтса. Этот человек в течение нескольких лет отбивался от целого гарнизона, ограждая свою подопечную, однако его жене удалось поселить страх в его глазах.
— Но ведь сердце вашей жены принадлежит вам, — заметил Колин, с любопытством глядя на собеседника. Неужели и его ожидала такая же участь?
— Скажите, мысль о том, что Джиллиан останется в Кэмлохлине без вас, совсем вас не тревожит? — осведомился Гейтс.
«Да, тревожит. Особенно теперь, когда Финн, судя по всему, проникся к ней симпатией», — подумал Колин, однако промолчал.
— Сегодня мы переночуем здесь, — объявил Роб, входя в гостиную.
— Мои слуги будут рады уступить вам свои постели на ночь, — сказал капитан Гейтс.
Роб улыбнулся и расстегнул пояс с ножнами.
— Нет-нет, эта комната прекрасно подойдет. Мы ляжем спать на полу. Не хотим никого стеснять. По пути мы подстрелили несколько кроликов, так что наше присутствие, за столом не будет вам в тягость.
Гейтс казался немного взволнованным, — возможно, даже считал, что сошел с ума, связавшись с такими людьми.
Зато его жена, судя по всему, совсем уже успокоилась.
— Чепуха, — сказала она. — Вы нам вовсе не в тягость. Не правда ли, Джордж?
Колин усмехался, глядя на хмурое лицо Гейтса, — но лишь до тех пор, пока не взглянул на Джиллиан и не обнаружил, что она улыбается Финну.
— Что-нибудь покрепче воды было бы очень кстати, — со смехом заметил Уилл.
— У меня есть виски, — объявил Гейтс и кликнул одного из слуг. — Я прихватил с собой немного из неиспорченных запасов Девона перед отъездом. — Он подмигнул Колину, отправив слугу за выпивкой.
— Молодец, — отозвался Колин, снова уставившись на Финна, приглашавшего Джиллиан сесть рядом с ним.
— Вот что, брат… — Роб отвлек его внимание от леди, принявшей приглашение Финна. — Нам нужно многое обсудить. Сядь сюда и захвати малыша Эдмунда с собой.
— Почему не приехал отец? — Колин пересек комнату и уселся рядом с братом. Но глаз с Финна не спускал.
— Он вместе с мамой, Грэмом и Клер уехал навестить Коннора Стюарта во Франции, — объяснил Роб.
— Роб теперь наш вождь, — сказал Уилл, доставая из сумки яблоко и вонзая в него зубы.
— Что ж, пришло время… — отозвался Колин, ничуть не взволнованный этой новостью. Как первенец, Роб всю жизнь готовился к обязанности защищать свой клан. И Колин не сомневался, что Макгрегоры с острова Скай будут в полной безопасности под руководством его старшего брата.
Когда принесли виски, все выпили. А затем Колин рассказал родственникам о своих проблемах.
— Вы сможете оставаться в Кэмлохлине столько времени, сколько захотите, — сказал Роб Джиллиан и подмигнул Эдмунду. Мальчик сидел у ног Колина, а Аврелий улегся с ним рядом.
— Ты ведь не боишься ехать с нами, да, паренек? — спросил Уилл и протянул ему яблоко.
Эдмунд кивнул и расплылся в улыбке.
— Колин говорил нам с мамой, что в Кэмлохлине есть и другие дети, — сказал малыш.
Все мужчины разом посмотрели на Джиллиан, и та тут же покраснела. Внезапное внимание присутствующих ее смутило. А Колин подумал: «Как же она поладит с женщинами Ская?» Но Джиллиан, быстро оправившись от смущения, бесстрашно взглянула на четверых горцев и спросила:
— А каково там придется моему сыну?
— У него будут свои обязанности, — ответил Роб, наблюдая, как Эдмунд грызет яблоко. — Как и у остальных детей. А в промежутках между делами они будут много играть.
— Мой сын Малколм, — Коннор ободряюще улыбнулся Джиллиан, вернув румянец на ее щеки, — а также Адам и Лукан, сыновья Роба и Тристана, — все они примерно одного с ним возраста. Он отлично поладит с ними.
Джиллиан кивнула и повернулась к Колину, лишив его на мгновение способности дышать своей благодарной улыбкой.
К несчастью, этот момент его слабости не ускользнул от Уилла, и он пнул Колина сапогом по ноге.
— А ты, парень, здорово тут размяк… в Англии…
Колин искоса взглянул на кузена. Может, он и впустил Джиллиан в свое сердце, где до нее никто не бывал, — но это вовсе не означало, что он не сможет основательно надрать задницу Уиллу Макгрегору.
— Пойдем выясним, насколько я размяк. Идет?