Сидя на скамейке с Эдмундом и Аврелием у ног, Джиллиан с бешено колотившимся сердцем наблюдала за поединком Колина и Уилла на переднем дворе Джорджа. К ее ужасу, Колин несколько раз едва не отсек кузену руку, причем остальные три горца приветствовали одобрительными возгласами каждый удар, близкий к тому, чтобы пролилась кровь. Джиллиан почти не замечала шумных вздохов Джорджа — тот расхаживал чуть в стороне, время от времени бормоча себе под нос ругательства по поводу совершенного мастерства и убийственной точности ударов Колина, и она была уверена, что горец мог бы в одиночку одолеть половину гарнизона Дартмута. Вот только почему он до этого скрывал свое искусство?

Но сейчас это не имело для нее значения, сейчас она видела только его. Он сменил бриджи на шерстяной плед, подобный тем, что были на остальных горцах, — плед, перетянутый ремнем на талии и вихрем взметавшийся вокруг его обнаженных мускулистых ног, когда он поворачивался и наклонялся, уворачиваясь от ударов. Вид его ужасал и завораживал. Проворный, как леопард, и беспощадный, как лев, он атаковал Уилла снова и снова, нанося мощные удары мечом и в то же время сохраняя самоконтроль, чтобы не ранить «противника» по-настоящему. Расставив ноги, слегка согнутые в коленях, Колин без труда пресекал все попытки Уилла продвинуться вперед и то и дело наносил ответные удары, заставляя кузена отступать.

Когда поединок закончился поражением Уилла, победитель устремил свой пылающий взор на нее. Джиллиан задрожала, увидев, как пламя в глазах Колина разгорается в неукротимый пожар. Его взгляд зажег огонь меж ее ног, — и все тело мгновенно охватил жар. Но она не собиралась краснеть. К черту приличия! Она четыре года соблюдала благопристойность и теперь хотела быть самой собой — свободной от всяких запретов.

Она хотела Колина Макгрегора, хотела его в своих объятиях, в своей постели, твердого и обнаженного, делающего с ней все, что пожелает.

Она улыбнулась ему через двор, и он едва не лишился уха от удара огромного клеймора своего старшего брата — теперь тот занял место Уилла.

— Теряешь форму, Робби! — Колин отпрыгнул в сторону и пощупал мочку уха.

— Я не англичанин, — сказал вождь, подняв меч над головой. — Как и ты, между прочим. Поэтому не пытайся сражаться, как они, и не разочаровывай меня. — Он с силой опустил свой гигантский клинок на меч Колина, вынудив младшего брата упасть на колени.

Но Колин не остался поверженным. Удерживая меч Роба своим клинком, он скользнул в сторону и, ослабив давление на более тяжелый клеймор брата, отправил его прямиком в грязь. Затем, не теряя ни мгновения, он вскочил на ноги и с размаху нанес мощный удар по мечу Роба, едва не выбив клинок из его рук.

Ошеломленная ожесточенностью их схватки, Джиллиан крепко обняла Эдмунда, прижав его лицо к своей груди. Ей и самой стоило большого труда не отводить взгляд. Противники не уступали друг другу, и их стальные клинки, сшибаясь с громким лязгом, с быстротой молнии мелькали в воздухе, окутывая сражавшихся снопами искр.

Одна только исключительная сила Колина делала его совершенно неотразимым. Мощь его молниеносных ударов, подвижность гибкого запястья и быстрота реакции — он готов был в любой момент отскочить в нужном направлении — поражали воображение.

Однако Роберта Макгрегора не зря считали новым вождем клана. Не теряя хладнокровия, он раз за разом отражал удары, небрежно пожимая плечами, и готовил свой меч к следующей атаке Колина.

— Вижу, ты не забыл, чему тебя учили, братец.

— Я же сказал, что практиковался каждый день.

— Он не дрался ни с одним из нас подобным образом, — тихо пробормотал Джордж, проходя мимо Джиллиан.

Колин сражался весьма умело, но несколько раз Роб все же полоснул его острием меча по груди и плечам. Когда от рубашки Колина — а заодно и от сердца Джиллиан — остались одни лоскутки, он сорвал ее с себя и отбросил в сторону.

— Ох, его тело — яркое свидетельство тому, что даже смерть не хочет его забрать, — послышался чей-то голос.

Джиллиан, удивленная, моргнула и, обернувшись, встретила ангельскую улыбку Финли Гранта. Боже праведный, этот юноша был восхитительно красив! Но при этом — полная противоположность беспощадному воину, спасшему ее.

— К счастью для смерти. — Джиллиан улыбнулась ему в ответ — улыбнулась в полной уверенности, что ни одна женщина не смогла бы от этого удержаться. Снова повернувшись к Колину, она добавила: — Смерти пришлось бы сразиться со мной за него, если бы она рискнула.

— Значит, вы его любите? — спросил Финн. Его мелодичный голос все же заставил ее покраснеть, когда она утвердительно кивнула. — А он разделяет ваши чувства?

— Это не похоже на него — разделять подобные чувства? — спросила Джиллиан, увидев удивление в глазах юноши.

— Да, не похоже. Если бы вы его знали…

— Я знаю его.

Финн рассмеялся и проговорил:

— Вы не знаете его так, как знаем мы.

Джиллиан повернулась к Колину как раз вовремя, чтобы увидеть, как он ударил мечом по клеймору Роба с такой силой, что отбросил брата назад. Без передышки Колин нанес еще целую серию быстрых тяжелых ударов. И каждый выпад Роба он отражал еще более мощным ударом.

А затем Колин перехватил ее взгляд — и проиграл схватку.

— Ну вот! — воскликнул Финн, когда Колин направился в их сторону. — Оставляю вас вашему возлюбленному, миледи.

Он исчез, прежде чем Джиллиан успела открыть рот, чтобы ответить. И она обратила все внимание на мужчину, приближавшегося к ней. Вглядываясь в каждый дюйм его крепкого подтянутого тела, она поднялась на ноги, чтобы встретить его. Никогда в жизни не была она так увлечена, так очарована мужчиной — даже при виде пота, искрившегося на его тяжело вздымавшейся груди, у нее подгибались колени.

— Вы отлично сражались, — тихо сказала она, когда он подошел к ней. — Вы не ранены?

— Нет, — ответил Колин. Увидев Финна, торопливо шагавшего к дому, он проводил его мрачным взглядом.

Неужели он ревновал? Он казался сердитым… и немного озабоченным.

«Боже, — подумала Джиллиан, глядя на него. — Ему нечего опасаться». Да-да, ведь она его обожала! Когда же он снова перевел на нее взгляд, у нее перехватило дыхание. Потому что в его глазах она прочла решимость воина и страстное желание мужчины.

— Я уже поблагодарила вас, мистер Макгрегор? — Джиллиан улыбнулась ему, надеясь, что он увидит в глазах ее душу.

Он улыбнулся в ответ:

— Но за что меня благодарить?

— За все. За то, что стали мне другом и полюбили моего сына. За будущее, в которое я могу заглянуть без страха. За щенка.

— Ты не должна благодарить меня за все это, девонька. — Он придвинулся к ней ближе, опаляя ее жаром своего тела.

О чем же они сейчас говорили? Джиллиан не могла вспомнить, но ей было все равно.

— Мне нравится ваш голос. — О, силы небесные! Неужели это она мурлычет, как ласковый котенок? Неужели это ее тело трепещет от желания? И ведь она даже не стеснялась Джорджа и Эдмунда. Ох, как же ей хотелось целовать его и обнимать…

Но с этим придется подождать.

Его буквально оттащил от нее его брат и поволок за собой. Джиллиан взяла себя в руки и, успокоившись, взглянула в сторону Джорджа, прежде чем последовать к дому за мужчинами. Эдмунд обернулся и помахал ей рукой, восседая на плече вождя. Она послала сыну воздушный поцелуй и помахала в ответ.

«Какой интересный, какой необычный народ эти могучие суровые горцы», — размышляла Джиллиан этим вечером, ужиная вместе с ними за столом Джорджа. Горцы непринужденно смеялись, беззлобно подшучивая друг над другом, и постоянно заговаривали о всевозможных сражениях. Эдмунд тоже принимал участие в разговоре, когда мальчика расспрашивали о его увлечениях. Горцы внимательно выслушивали малыша и терпеливо отвечали на его вопросы.

— Ты умеешь играть в «крестики-нолики»? — спросил Эдмунд вождя.

— Я мастер в этой игре, — заявил старший брат Колина. — Сыграешь со мной?

Эдмунд рассмеялся и кивнул.

— Одну минутку. — Джордж поднял вверх руки. — Никто не будет чертить на моем столе, ясно?

— Царапины сохраняют воспоминания, если отказывает память, — проворчал Уилл, окинув гладкую поверхность стола неодобрительным взглядом.

— Тогда, может, в шахматы? — Роб поднялся на ноги. Улыбка, которой он одарил Джорджа, была столь же обворожительной, как и улыбка Колина. — Я видел комплект фигур в вашей гостиной. Ты умеешь играть в шахматы, Эдмунд?

— Нет.

— Тогда пойдем. — Он поманил за собой мальчика и направился к двери. — Тебе пришло время научиться этой игре.

Остальные последовали за ними, захватив с собой выпивку — и веселое расположение духа. Финн предложил Джиллиан руку, но Колин тут же оттолкнул его в сторону. Игнорируя его убийственный взгляд, Финн подмигнул молодой леди и скрылся в гостиной.

Колин задержался перед дверью и обернулся к золотоволосому капитану, шедшему следом за ним.

— Коннор, уложишь Эдмунда в постель, когда закончится игра? Мне нужно поговорить с его матерью.

— Идите. — Коннор махнул им рукой. — Не беспокойся, парень.

Джиллиан хотела сказать, что опасается оставлять сына с незнакомцами, но Колин уже увлек ее в сторону от двери гостиной. «А с чего мне сейчас возражать? — подумала она. — Ведь все равно Эдмунд завтра уедет с ними и будет полностью зависеть от них, пока Колин не отвезет меня в Кэмлохлин». К тому же родственники Колина были добры к малышу, и ему будет хорошо с ними.

Джиллиан промолчала, когда он повел ее к лестнице. Ах, как она скучала по темной башне и их запретным поцелуям!

— Макгрегор…

Они остановились и посмотрели на Джорджа и Сару, стоявших у подножия лестницы.

— Я просто хочу поговорить с ней наедине, капитан, — сказал Колин, давая понять, что речь шла только о беседе. Но Джиллиан надеялась, что ее ожидало и нечто большее. — А после этого я поговорю с вами.

Джиллиан подумала, что Джордж воспротивится. Ну и пусть! Это не имело значения! Она хотела остаться наедине с горцем, и никто не мог остановить ее. Но капитан, как ни странно, молча кивнул и ушел, чтобы присоединиться к гостям.

Оставшись одни, они свернули, прошли по коридору и скрылись от посторонних глаз. Джиллиан надеялась, что Колин схватит ее в объятия и зацелует до бесчувствия. Когда же он замедлил шаг, она остановила его и спросила:

— Так что вы собирались мне сказать? Я вижу по вашему лицу, что вы чем-то обеспокоены. Что вас тревожит?

Он тихо рассмеялся, но смех показался ей неискренним из-за огорчения, написанного на его лице.

— Во-первых — осознание того, что я стал слишком предсказуемым.

Она придвинулась к нему поближе и поднесла ладонь к его лицу.

— Вы собираетесь таиться и от меня — как поступаете со всеми остальными?

Его многозначительный взгляд задержался на ее лице.

— Я на все готов ради вас, Джиллиан… и это чертовски меня пугает.

Это было не совсем то, что она ожидала услышать, но этот ответ все равно обрадовал ее. Он уже сделал для нее все возможное, и Джиллиан взамен отдала ему свое сердце. Она очень хотела, чтобы он принял его, и молилась, чтобы в ответ он предложил ей свое.

— Колин, — прошептала она у самых его губ, когда он склонился к ней, — я люблю тебя.

Она была почти уверена, что увидела его улыбку перед тем, как он поцеловал ее. Ох, но он не просто поцеловал ее. Если бы так, она, возможно, сумела бы забыть его когда-нибудь, если он ее покинет. Его губы, казалось, обжигали, раздувая пожар в ее крови. Она в ответ крепко прижалась к нему и прерывисто вздохнула, когда его сильные руки сомкнулись вокруг нее.

Джиллиан чувствовала, что он пытался обуздать себя, боролся с собой, — но зачем? Ведь она — женщина, а женщина всегда понимает, когда затронула сердце мужчины. К тому же он так тепло относился к Эдмунду… Но очевидно, что-то другое пугало его и побуждало сдерживаться. Может, это был свирепый зверь, уложивший на месте пятерых разбойников, чтобы спасти Эдмунда? Выходит, опасно давать волю его страсти?

Джиллиан хотелось верить, что она сумеет найти ответы на эти вопросы.

Обвивая одной рукой шею Колина, она провела ладонью по твердым мускулам на его груди и животе — и словно обожглась. Невольно застонав, она откинула назад голову и чуть отстранилась, чтобы глотнуть воздуха. А он, шумно выдохнув, прохрипел:

— Джиллиан, то, что я хочу с тобой сделать…

— Делай что хочешь.

— Нет. — Он выпрямился и заглянул ей в глаза. — Твоя жизнь — в моих руках. Я не хочу подвергать тебя еще большей опасности.

Так вот в чем дело… Как и в ту ночь, которую они провели вместе в пещере, он боялся допустить «оплошность». Мысль о том, что она имела такую власть над мужчиной, способным вырезать мушкетные пули из собственной плоти, заставила Джиллиан задрожать от переполнявших ее чувств.

— Колин, — она взяла его лицо в ладони, — моя жизнь принадлежит мне. И именно ты вернул меня к жизни…

— И теперь, когда ты ею владеешь, ты готова вручить ее мне?

— Да. — Она улыбнулась и нежно его поцеловала. — Мою жизнь — и жизнь моего сына. А теперь, пожалуйста… — Он подхватил ее на руки и понес по коридору. — Пожалуйста, отнеси меня в твою комнату.