Проводив Бринну к своему столу, где она согласилась занять предложенное ей место, Брэнд объявил всем в зале о помолвке. Сразу раздался хор здравиц от рыцарей и знати, но Бринна была уверена, что громче всех радовались обитатели Эверлоха.

Она села рядом с женихом и, хотя не видела уже ничего похожего на любовь, заметила, что его настроение определенно улучшилось. Он приветствовал одобрительными возгласами состязание, на которое Данте вызвал сэра Анри Лефора, рыцаря герцога Нормандского: кто больше выпьет эля, а затем с двадцати футов попадет кинжалом в мишень, установленную Вильгельмом. Подняв кубок в молчаливом поздравлении, Брэнд улыбнулся победившему Данте и как хозяин Эверлоха обошел зал. Он беседовал почти с каждым гостем, присутствующим на его первом обеде, и во время разговоров со своими новыми вассалами поглядывал на Бринну. От его чувственной улыбки у нее всякий раз подскакивало сердце.

– Похоже, мои люди приняли вас, лорд Брэнд, – сказала она, когда жених вернулся на свое место и сел рядом с ней. – Особенно служанки. А больше всех Алисия, – прибавила она, заметив, как девушка стеснительно улыбается, когда новый хозяин смотрит на нее.

– Глаза Алисии следят только за моим братом.

– Поэтому она так улыбается вам? – Бринна с сомнением подняла бровь.

Он помолчал, выказывая свое удивление, потом слегка улыбнулся:

– Тяжело видеть ревность в ваших прекрасных зеленых глазах, леди.

– Уверяю вас, я не ревнива! – негодующе фыркнула Бринна. – И не имею на то причин.

– Да, не имеете. – Он полностью развернулся к ней. Ярость в его взгляде смягчалась только бархатистостью голоса. – Я постараюсь, чтобы у вас не было причин искать удовольствий в чужой постели.

Бринна не знала, должна ли она улыбнуться или испуганно посмотреть на этого человека, который станет ее мужем. Да, он может быть мягким, когда захочет. Но он был мягок и с крестьянами. Он мягок с теми, кто хотел от него лишь крова, где можно спать, и пищи, чтобы наполнить желудок. До тех пор пока она не попросит у него сердце, лорд Ризанде будет великолепным хозяином Эверлоха.

Способна ли она жить с ним, зная, что он никогда ее не полюбит? А как насчет его постели? Мысль об этом волновала Бринну и ужасала ее. Соблазнительное обещание жениха доставить ей удовольствие в постели не слишком убедило ее в том, что он не доставит такое же удовольствие любой женщине, которая предложит ему себя. Бринна даже удивилась глубине своего гнева. Она не потерпит никаких любовниц. У отца никогда их не было, но ведь он любил свою жену. Боже правый, а вдруг она уже влюбилась в этого негодяя? Покачав головой, она упрекнула себя за столь детские представления о любви. К несчастью, тут нахлынули воспоминания о том, как Брэнд обнимал ее, и она поняла, что ее собственной любви еще недостаточно. Она хотела быть любимой им.

Брэнд поднялся, глядя на Вильгельма, который жестом приглашал его к длинному столу, осажденному пьяными норманнами. Брэнд нехотя кивнул, потом опять сел и, вздохнув, посмотрел на Бринну.

– Мне нужно идти, – честно сказал он. Она не могла сдержать улыбку.

– Конечно, милорд.

На миг ей показалось, что он передумал и останется. Он даже придвинулся к ней, совсем чуть-чуть, она бы и не заметила, если б так пристально не наблюдала за ним.

– Тогда простите меня, прекрасная леди, – прошептал он.

Бринна поняла, зачем он придвигался. Он хотел оставить с нею свой запах. Хотел, чтоб она боролась с дрожью, которую вызвало в ней его горячее дыхание. Чтоб она до боли желала снова почувствовать рядом тепло его тела. Глядя, как он идет к столу, где сидел Вильгельм со своими людьми, такими же варварами на вид, как и сам герцог, она решила, что в лорде Ризанде все было мужественным, даже печаль, которую он пытался скрыть.

Оборвав мысли об этом, Бринна посмотрела на людей, сидевших за длинными столами. Рыцари, вассалы, крестьяне – все перемешались, громкий смех разносился по большому залу Эверлоха. Удивительно, чего сумел добиться новый лорд. Обычно крестьяне сражались за своих хозяев, но лишь по необходимости, чтобы во время беды оставаться под их защитой, а теперь, глядя вокруг, Бринна поняла, что скоро мужчины Эверлоха будут сражаться за Брэнда из любви к нему и преданности. Каждую минуту кто-нибудь искал глазами нового лорда и широко улыбался, когда встречал его взгляд. Он сделал всех равными, он уважал каждого, будь то рыцарь или крестьянин, и его уважали в ответ.

На другом конце зала Бринна увидела отца, стоявшего с одним из своих рыцарей, и направилась к нему. Даже среди королевского окружения и необузданных рыцарей-норманнов лорд Дюмон заметно выделялся. Эверлох принадлежал ему, пусть лишь еще несколько дней.

– Бриннафар, – улыбнулся он, протянув ей руку, затем повернулся к рыцарю, который оценивающе глядел на его дочь. – Это все, Эддред! – рявкнул он.

Когда рыцарь ушел, отец сердито взглянул на нее:

– Такой наряд может быть для тебя опасным, дочь.

– Не волнуйся, отец. – Бринна погладила его руку. – Я под твоей защитой, и никто из мужчин не осмелится меня обидеть.

Нежность, которую она увидела на красивом лице Ричарда, напомнила, что она скоро потеряет единственного человека, любившего ее. Горло Бринны вдруг сдавила невыразимая тоска.

– Я буду по тебе ужасно скучать, – с болью прошептала она.

– А я по тебе, моя дорогая, любимая Бриннафар. – Отец ласково погладил ее по голове. – Но мы должны оставаться сильными. Нам уготовлен иной жребий, дочь, и мы должны принять его, а не бороться с ним.

– Куда ты поедешь?

Ричард посмотрел на герцога Нормандского, который совещался за столом с небольшой группой своих приближенных.

– Бринна, – сказал отец, заглядывая ей в глаза и явно рассчитывая на ее понимание. – Герцог Вильгельм предложил мне присоединиться к нему и сейчас как раз обсуждает это с лордом Ризанде.

– Ты собираешься в Нормандию? – тихо спросила она и прижала руку к груди, когда отец кивнул. Глаза наполнились слезами. – Я думала, ты останешься в Англии.

Трудно быть дочерью воина, ждать его, молиться, чтобы он вернулся с поля битвы. Отец всегда возвращался, а теперь собирается в Нормандию, и это значит, что она может никогда его не увидеть.

– Что еще заберут у меня норманны?

– Бриннафар, норманны убили твою мать, – с горечью ответил Ричард. – Однако ненавидеть их всех несправедливо.

– Отец, я не…

– Танит научила меня прощению. Мои люди уничтожали кельтов, разрушали целые деревни, забирали все, что им не принадлежало. Мы превращали кельтов в наших слуг. Твоя мать ненавидела меня за то, кем я был, но со временем поняла, что я не имею отношения к тому, что случилось с ее людьми. Она смогла полюбить меня. Нельзя обвинять всех за то, что сделали некоторые. – Ричард ласково вытер слезы с ее щек. – Лорд Ризанде – благородный человек, это важнее, чем то, из какой страны он прибыл и чья кровь в нем течет.

От стола Вильгельма донесся смех, и Бринна подняла голову, чтобы взглянуть на человека, за которого собиралась замуж.

– Маме, думаю, он бы понравился. Кажется, он всем здесь нравится.

– Да, – согласился Ричард. – Он страшен на поле битвы, но в замке Грейклифф его все очень любили. Ты научишься любить его, как твоя мать научилась любить меня.

Бринна хотела спросить отца, что станет с ней, если ее любовь окажется безответной. Но разве она могла признаться, что шпионила за голым мужчиной, плавающим в озере, когда тот делил любовь с другой женщиной? Если даже отца и не возмутит ее неприличное поведение, как она могла сказать ему, что давно хотела быть любимой этим Тритоном?

– Я знаю свой долг, – ответила Бринна. Какой смысл говорить отцу о том, что ее беспокоило? Того Тритона уже не существует. Она вздохнула, потом все-таки сумела улыбнуться: – Боже мой, ты станешь норманном?

Ричард усмехнулся:

– Сражаясь на стороне Вильгельма, я не изменюсь. Кроме того, Эдуард нездоров, думаю, после смерти короля трон займет Гарольд. А ты знаешь мое отношение к Гарольду.

– Да. Я просто хочу, чтоб ты был счастлив.

– Буду, – заверил отец. – Вильгельм – прекрасный воин. Меня огорчает только одно – что я не смогу видеться с дочерью.

– Меня тоже. – Бринна кивнула в сторону Брэнда и герцога. – Возможно, мы не будем так надолго разлучены, как боимся. Они большие друзья. Полагаю, герцог Нормандский будет частым гостем в Эверлохе. Что не могло бы доставить мне удовольствия… до сегодняшнего дня.

– Тогда будем надеяться, что лорд Брэнд тоже сочтет это приятным.

– Какое имеет значение, приятно ему или нет? – возмутилась Бринна. – Разве ему мало того, что он уже забрал у тебя? Почему он должен вмешиваться в твои дела?

– Не должен, если я поеду куда угодно, только не в Нормандию, – объяснил Ричард. – Это дело чести, Бриннафар. Некоторые люди могут принять как оскорбление то, что их лорд нанял человека, которого они победили в битве.

Краем уха слушая отца, Бринна следила за парой мужчин, идущих к ним, неряшливый герцог обнимал рукой плечи друга.

Брэнд не выпускал невесту из виду, и чем ближе он подходил к ней, тем сильнее пленяла его красоты Бринны. Он смотрел на нее горящим взглядом, а когда Вильгельм хлопнул сэра Ричарда по спине, Брэнд одарил невесту улыбкой, которая выдала его тайные мысли и заставила Бринну вспыхнуть до корней волос.

– Итак, лорд Вильгельм, в какую сторону я должен направиться, когда покину Эверлох? – дерзко спросил Ричард.

– В Нормандию, конечно!

Улыбка герцога была широкой, как его плечи. Бринна чуть не засмеялась, глядя на него, потом вспомнила грубую шутку Вильгельма и отвернулась, чтобы поцеловать отца.

– Ты этого хотел. Я рада за тебя.

Герцог подмигнул сэру Ричарду:

– Там, естественно, мы отрежем вам два пальца… вы же сакс. И придумаем что-нибудь еще…

Стиснув зубы, Бринна пронзила мошенника уничтожающим взглядом:

– Не тратьте понапрасну свой жалкий юмор, пытаясь меня запугать, ваша светлость. Бессердечные шутки насчет моего дома и благосостояния моего отца доказывают, что вы просто хам. Да и притом весьма надоедливый.

Лорд Ричард замер на месте, открыв рот. Брэнд опустил голову, чтобы скрыть ухмылку. А Вильгельм, жестокий герцог Нормандский, с благоговейным восхищением глядел на разъяренную красавицу.

– Вы потрясающая женщина, – задумчиво произнес он.

Плечи у Брэнда тряслись, и Бринна поняла, что он смеется. Она чуть не топнула ногой. Слишком рассерженная, чтобы говорить, она просто развернулась и второй раз за этот вечер бросилась к дверям.

Проглотив смех, который мог оскорбить ее отца, Брэнд толкнул друга в бок.

– Ублюдок, – прошептал он, а затем, уже серьезно, посмотрел на лорда Ричарда: – Герцог абсолютно лишен нравственности, сэр. Вы уверены, что хотите с ним ехать?

Ричард еще не оправился от потрясения, вызванного опасной выходкой дочери, но Вильгельм хлопнул его по спине в знак того, что не сердится.

– Боюсь, я слишком жестоко подшутил над леди. Но ваша дочь и правда замечательная женщина. Как ее мать?

– Да. – Ричард сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Да, как ее мать.

– Тогда вы благословенный Господом человек, – тихо произнес герцог, вспомнив россказни о безумном саксонском лорде, который устроил резню тем, кто три года назад убил его жену.

– Вы говорили, что ваша жена была убита, сэр Ричард, – сказал Брэнд, тронутый печалью рыцаря. – Вы уже нашли тех, кто лишил вас любимой?

– Да.

Ричард взглянул на герцога. Они условились не говорить Брэнду, как умерла леди Танит Дюмон, опасаясь, что тот использует ненависть Бринны к норманнам как предлог отказаться от женитьбы на ней. Теперь это не имело значения. Вильгельм положил огромную руку на плечо Ричарда, но стальной взгляд был устремлен на друга.

– Мы нашли, – сказал он.

Бринна была уже почти у двери комнаты, но тут ей преградил дорогу сэр Льюис.

– Похоже, этим платьем вы своего добились, миледи. Ваш норманн больше не хочет идти на битву. – Говоря, он похотливым взглядом ощупывал ее грудь, и Бринна с трудом удержалась от пощечины.

– Уйдите с дороги, сэр, – процедила она сквозь зубы.

Льюис подчинился, но когда она проходила мимо, добавил:

– Жаль, что ваша служанка познает лорда Брэнда раньше, чем вы.

– Кого вы имеете в виду?

– Алисию, – отвратительно ухмыльнулся он и вытер ладонью слюну. – Кое-кто слышал, как она сказала герцогу Нормандскому, что не может прийти ночью в его постель, ее потребовал к себе новый лорд.

– Вы лжете! – заявила Еринна, но тут же вспомнила, как Брэнд с нежной улыбкой склонился к Алисии. – Нет, ей нравится сэр Данте.

– В таком случае пусть он поостережется, – заржал англичанин. – Сэр Александр Ларош, близкий друг вашего лорда Ризанде, уже почувствовал холод стального клинка в сердце, когда взял то, что хотел Ризанде. Ваш жених не щадит никого. Убивает и друзей, и врагов.

– Нет. Вы лжец. – Зачем она слушает этого негодяя? – Сэр Льюис, если вы еще раз подойдете ко мне, я пожалуюсь королю.

Льюис равнодушно пожал плечами:

– Как хотите. Но пока вы будете наполнять словами уши короля, ваш жених будет наполнять семенем вашу служанку.

– Это не имеет значения. Меня вообще не интересует, чем он занимается, – ответила Бринна, впиваясь ногтями в ладони. Она не покажет этому подлецу своих чувств. – Брэнд может взять хоть сотню моих служанок, но я скорей отдам свое тело ему, чем вам.

Она влетела в свою комнату и упала на кровать. Алисия! Лучшая подруга! Как она могла поверить Брэнду?! Она же видела его нежные улыбки, предназначенные знойной служанке, их тайное перешептывание и смешки над бедным Данте. Может, они смеялись и над ней? И будут смеяться, когда он сегодня возьмет ее в свою постель? Как она могла снова проявить слабость, поддавшись чарам обманщика? Бринна тряхнула головой. Он правда убил своего друга? Нет. Льюис наверняка лжет. В противном случае человек, о котором она мечтала, был только плодом ее воображения, а человек, за которого она собиралась замуж, – холодным, расчетливым, бездушным варваром, убивающим собственных друзей. Но отец предупреждал, что его ангельская улыбка обманчива. Разве она в этом не убедилась? Неужели она так глупа? Наверное, ту женщину он тоже не любил. Только испытывал на ней свои чары.

«Но я сама видела, что он безумно любит ее», – говорила себе Бринна. Всему этому должно быть какое-то объяснение. Нельзя верить тому, что она сегодня видела. Иначе брак с ним окажется безнадежным. Вскочив с кровати, Бринна побежала к двери. Она поговорит с ним, спросит об Алисии, о том «друге», которого он якобы убил. Она должна посмотреть ему в глаза, увидеть в нем что-нибудь еще, кроме мертвящего холода.

Залы Эверлоха опустели, но из большого зала доносился смех. Она замедлила шаг, вспомнив герцога Нормандского. Она должна обуздать этого дикаря, который, видимо, получал громадное удовольствие, наблюдая, как леди Дюмон теряет самообладание.

Бринна ощутила сзади какое-то движение и оглянулась. По стенам плясали тени от многочисленных факелов, горящих вдоль длинных коридоров. Она чувствовала взгляд, следящий за нею, взгляд стервятника, наблюдающего за умирающим животным. Под тонким шелком вдруг поползли мурашки. Она хотела бежать, но чьи-то руки, словно демоны, вырвавшиеся из ада, уже схватили ее: одна сжала талию, другая закрыла ей рот и нос. Бринна даже не могла вздохнуть и впилась ногтями в лицо нападавшего, но боль, казалось, не существовала для того, кто полутащил-полунес ее по длинному коридору в маленький сад. Там противник грубо придавил ее к каменной стене, потом развернул, и она наконец увидела его лицо.

– Этим утром я сказал, что возьму тебя.

Льюис опять зажал ей рот ладонью, чтобы заглушить крик. От его дыхания, пахнувшего вином и элем, Бринну затошнило.

– Мне до смерти надоело твое сопротивление! – рычал он, сжимая пальцами ее щеки. – Разгуливаешь по замку, одетая как шлюха, и думаешь, что мужчины будут держать свое желание в штанах? – Льюис засмеялся, ощупывая свободной рукой ее грудь. – Тебя хочет каждый рыцарь в Эверлохе, дорогая Бринна. Каждый рыцарь, за исключением Брэнда.

Он сорвал с нее платье и сорочку, обнажив грудь. Бринна исступленно отбивалась, но тщетно. Правда, на миг ей удалось повернуть голову, рот оказался свободным.

– Ты покойник. Мой отец…

На этот раз од сжал ей горло, и Бринну поглотила темнота.

Брэнд покинул большой зал, потрясенный сообщением, что норманны убили мать Бринны, и разгневанный тем, что от него это скрывали. У Бринны много причин его ненавидеть, она стояла перед выбором: или принять мужа, неспособного любить, или быть изгнанной из собственного дома. Разве может она без ненависти смотреть на него? Она имеет на это полное право.

Брэнд направился к ее комнате. Он хотел сказать ей, что теперь знает о ее матери, хотел попросить прощения за то, что сделали с ней его люди. Когда он постучал в дверь, Бринна не ответила. Постучав еще раз, он отправился к шумному застолью. Должно быть, она вернулась в большой зал, и он с ней разминулся.

Он собирался жениться на той, которую не любил и которая не полюбит его. Он послужил пешкой, чтобы изгнать лорда Ричарда из Англии, но цена этого поступка оказалась слишком высока. Нужно проявить к ней милосердие и сказать «прощай». Но куда она теперь пойдет, если ее отец собирается с герцогом в Нормандию? Мысль о лорде Ричарде, сражающемся на стороне норманнов, до сих пор удивляла Брэнда. Значит, он не держал зла на людей, породивших убийц его жены. Как он сумел излечиться от такой сердечной боли?

Размышляя над этим, Брэнд спустился по лестнице и оглядел длинный пустой коридор. По телу пробежал холодок, но он тут же подавил его и вошел в большой зал. Бринны там не было. С растущей тревогой он снова обошел залы. Везде тишина. Он уже собрался позвать ее, но передумал. Он знал, что Бринна ему не ответит, как Колетт в его снах, когда он метался по бесконечным коридорам Грейклиффа.

Стиснув зубы, Брэнд шел мимо дверей по обеим сторонам коридора, но его взгляд был прикован только к выходу в сад. Он почему-то знал, что найдет Бринну там.

Едва он распахнул дверь и вышел на свежий воздух, до него донесся приглушенный крик. Медленно повернув голову в ту сторону, он действительно увидел Бринну. Прижатая к стене, она боролась с тенью, которая вцепилась в ее платье и склонялась к груди.

С быстротой выпущенной стрелы Брэнд в один миг оказался рядом с ними, его рука обхватила шею сэра Льюиса. Без всяких усилий Брэнд оторвал рыцаря от Бринны и с яростью ударил его лицом о каменную стену. Тело англичанина обмякло, но Брэнд не дал ему упасть. Схватив Льюиса за шиворот, он развернул его к себе и кулаком, словно молотом, лишил англичанина всех зубов.

Льюис рухнул к ногам противника. Забрызганная кровью поверженного, Бринна с ужасом смотрела, как норманн выхватывает из ножен меч. Этот лязг металла запомнился ей навеки. Когда меч, сверкающий при свете луны и горящих факелов, готов был нанести последний удар, мощные руки поймали в воздухе запястья Брэнда.

– Что ты делаешь? Что здесь происходит? – рявкнул Вильгельм и метнул взгляд в сторону Бринны. – Не делай этого, Брэнд, – предупредил он, пытаясь отвести меч, занесенный над Льюисом.

Почти неузнаваемый от ярости, Брэнд развернулся к герцогу:

– Он пытался изнасиловать ее.

– Это человек Эдуарда, позволь я отведу его к королю.

– Лучше отпусти меня, Вильгельм!

– Нет! Ты избежал битвы, женясь на девушке. А теперь собираешься начать войну, убив одного из рыцарей короля? Леди не пострадала. Взгляни на нее. Он взял тебя, леди?

От страха у Бринны перехватило горло.

– Он взял тебя? – грубо повторил герцог.

– Нет.

– Ну, видишь?

– Говорю последний раз, Вильгельм. Отпусти меня.

– Отлично. Утром мы будем драться на дуэли, но я не хочу, чтобы тебя упрятали в темницу за убийство этой кучи дерьма. Опусти меч! – громогласно приказал герцог.

Зажав уши, Бринна сползла по стене и начала плакать. Брэнд взглянул на нее, потом на окровавленное, испуганное лицо англичанина. Он чувствовал в воздухе запах крови этого ублюдка и жаждал его прикончить. Внезапно с силой, которая отшвырнула Вильгельма назад, он рывком освободил руки. Молниеносно перерезав Льюису горло, он перевел ледяной взгляд на герцога и бросил меч на землю.

– Никто больше не возьмет моего и не попытается это сделать в моем доме.

Герцог Нормандский медленно кивнул, еще раз взглянул на Бринну и молча покинул сад.

Услышав ее тихие всхлипы, Брэнд упал перед ней на колени.

– Вы ранены? – ласково спросил он. – Бринна? – Она подняла голову и блестящими от слез глазами посмотрела на его мрачное красивое лицо, где остались следы недавней жестокости, но его взгляд был полон нежной заботы.

– Какими демонами вы одержимы? – тихо спросила она.

Брэнд отпрянул, словно его коснулся горящий факел.

– Что?

– Вы так хладнокровны. – Придерживая на груди разорванное платье, Бринна встала. – Не боитесь ни герцога Вильгельма, ни короля. Даже войны…

– Он собирался вас обесчестить! – крикнул Брэнд.

– Да! И вы убили его на моих глазах.

– А вас это расстраивает после всего, что он сделал?

– Я не варвар, как вы, милорд, – твердо заявила она.

– Может, вы разочарованы, что я помешал вам своим появлением?

Ей даже ожгло пальцы, когда она ударила его по щеке. От силы удара голова Брэнда слегка дернулась. Он посмотрел на Бринну, а потом, не сказав больше ни слова, повернулся и ушел.