Обычно Мейри не пила пива, но сегодня была готова одолеть самую большую кружку. Она провела беспокойную ночь: отчасти из-за брата, но в основном из-за воспоминаний о поцелуях Коннора, объятиях, нежных словах. Он говорил, что любит ее, а потом еще и показал. Видит Бог, у этого мужчины есть темперамент! Вчерашний день словно явился из ее снов. Какой дом! Коннор построил его для нее, и от этой мысли сердце девушки таяло, а на глаза набегали слезы. Может, они давно были бы вместе, если бы Мейри знала о доме? Останется ли она с ним сейчас, если Коннор ее попросит? Здесь у католиков столько врагов, что ей хватит дел на три жизни. Но теперь, когда враги постоянно окружали ее со всех сторон, Мейри чувствовала, что опасность ее больше не заботит, — наверное, потому, что теперь здесь будет ее брат.

Колин останется в Англии. Когда Мейри впервые об этом услышала, ей захотелось как следует дать ему по голове. И как только отец согласился отпустить его? А как Роб решился жениться на дочери короля? От всех этих известий у Мейри до сих пор голова шла кругом. Она встала с постели еще более разбитой, чем легла. Ее брат, тот, кого она любила больше других, остается в Англии, чтобы сражаться с врагами короля. Видит Бог, их немало. Что, если Колина убьют?

Входя в таверну, Мейри с благодарностью взглянула на Коннора — он сделает все, чтобы Колин вернулся из Англии живым. Но ведь это значит, что Коннор тоже останется здесь, он еще ничего не сказал о возвращении в Кэмлохлин. И теперь, когда у него есть собственный дом, скорее всего не вернется. Сможет ли она ради него оставить горы? Этот вопрос она задавала себе уже сотню раз и даже думать не хотела, что Коннор может его не задать.

Пройдя внутрь вслед за мужчинами, Мейри с интересом огляделась. Прежде она никогда не бывала в тавернах: в Шотландии их не было, во всяком случае, в горах. Дома готовили собственное виски, чтобы не мерзнуть морозными зимами. Мейри чутко ловила звуки и запахи «Трубадура» и всем своим существом чувствовала опасность. А как же иначе, если в одном помещении теснится так много пьяных мужчин? Она поняла, почему Коннор часто сюда заходит. Таверна напоминала большой зал Кэмлохлина, а во дворце не было ничего подобного. Что он станет делать, если начнется драка? Сколько носов он разбил в подобных местах?

Все удобно расселись на стульях. Каждый тут же вошел в привычную роль. Мейри решила, что так здесь происходит всегда — Драммонд потребовал выпивку, Эдвард посидел недолго и отошел к другому столу поздороваться с друзьями. Мейри радовалась, что Коннор позвал ее с собой. Надо было отвлечься от мрачных мыслей. Ей вообще мужчины нравились больше, чем женщины. В Кэмлохлине женщины были тверже, чем напудренные пустышки в Уайтхолле, но даже они не разделяли ее интереса к политике и оружию. С ними не обсудишь нужный наклон кисти, при котором клинок звенит в руке как струна.

— Добрый вечер, капитан. Чем вас порадовать сегодня?

Мейри подняла глаза на хорошенькую светловолосую служанку, которая склонилась над Коннором с многозначительной усмешкой на пухлых губках.

— Три виски, Вики, — сказал Коннор и, прочистив горло, добавил: — И кружку эля для Мейри.

Вики окинула Мейри удивленным взглядом, словно узнала ее или слышала о ней раньше, и натянуто улыбнулась.

— Рада с вами познакомиться, Мейри.

Неужели Коннор рассказывал о ней этой девушке? Мейри метнула на него острый взгляд. Может быть, Вики одна из его любовниц? Сколько их здесь еще? Мейри не хотелось думать об этом.

— Четыре виски, пожалуйста, Вики.

Она даже не посмотрела на Коннора, который беспокойно заерзал на стуле, явно смущенный встречей двух девушек.

— А почему вы втроем? — спросила Мейри, чтобы отвлечься. Не желает она представлять, как Коннор, обнаженный, лежит в постели с другой женщиной! — Вы часто бываете вместе. Как получилось, что капитан, лейтенант и корнет так подружились?

— Я знаком с Ричардом с первого дня в Англии. Два года назад в Корнуолле он спас мне жизнь, — стал рассказывать Коннор. — А Эдварда мы берем с собой потому, что он делает то, что мы ему скажем.

Он с ухмылкой посмотрел на корнета, потом подмигнул Мейри.

— А как насчет вас двоих? — спросил лейтенант Драммонд, когда Вики принесла стаканы.

Мейри сделала маленький глоток: виски оказалось кисловатым и жидким, — и, передернув плечами от неприятного вкуса, она задумалась над ответом.

— А что насчет нас? — переспросила она, чтобы выиграть время.

— Мы часто видим вас вдвоем, — сообщил лейтенант, усмешкой давая понять, что отговорки не принимаются. — Как лейтенант из клана Стюартов и маленькая горская девушка стали друзьями?

Мейри усмехнулась, предоставляя Коннору дать ответ, но тот, похоже, отказался от этой чести, а молча продолжил прихлебывать виски. Проклятие! Она не желает рассказывать, как влюбилась в него. Похоже, его не смущает вторжение в его частную жизнь. Вот он сидит, развалившись на стуле, и ждет, что она будет выворачивать душу перед его друзьями.

— Лорд и леди Хантли живут в замке моего отца, а Коннор… капитан Грант там родился.

И лейтенант, и корнет кивнули, явно ожидая продолжения.

Мейри нервно накручивала ленту на палец.

— Он подружился с моим братом, — добавила она, надеясь, что этого будет достаточно.

Оказалось, что недостаточно.

— Капитан рассказывал нам про Тристана, — сообщил Эдвард, развернул стул спинкой и сел на него верхом, чтобы лучше слышать. — А как он подружился с вами?

— Она повсюду ходила за нами. — Коннор наконец сжалился над ней и продолжил рассказ, но Мейри уже раскаялась, что позволила ему говорить. — Она тогда еще под стол пешком ходила. — Коннор приложил ладонь к крышке стола. — Упрямая была девчушка и никогда не делала так, как ей говорят. Если мы лезли на гору, ей тоже было нужно лезть. Не могу сказать вам, ребята, сколько раз она срывала наши планы лишь потому, что мы не знали, что она тащится за нами.

— Это доказывает, что я умела подкрадываться лучше, чем любой из вас.

Мужчины рассмеялись, а Коннор развел руками — кто же спорит?

— Я знал, что она в меня влюблена, — безжалостно продолжал он, да еще ухмыльнулся, когда Мейри поджала губы. — Тебе, наверное, было лет шесть, когда ты в первый раз сказала мне об этом, а, Мейри?

Интересно, что подумают его люди, если она швырнет в него стакан?

— Должно быть, я была совсем маленькая, раз сделала такую глупость.

Коннор расхохотался, потом нахмурился, делая вид, что обиделся.

— Только она не знала, что я отвечал на ее чувство. Я тоже был мал и глуп. — Коннор мягко улыбнулся ей, и на сердце у Мейри потеплело. — Когда мы трое попадали в переделку, она тут же пряталась за мою спину. Мейри никогда не плакала, но глаза ее наполнялись слезами и мерцали, как туман над Сгарр-на-Стри. Ее щеки всегда были красными от холода, и губы — тоже.

Мужчины за столом притихли, слушая романтический рассказ своего капитана. Вдруг Драммонд воскликнул:

— Капитан?

Мейри словно очнулась. Коннор оторвал от нее нежный взгляд и посмотрел на лейтенанта.

— Ты знаешь этого человека?

Коннор обернулся. Обернулись и все остальные. Неподалеку стоял крестьянин. Он как раз поднес к губам чашку. Тень почти скрывала фигуру мужчины, но Мейри отметила его рост и ширину плеч. Заметив, что люди за столом на него смотрят, он развернулся и пошел к двери.

— Никогда его раньше не видел. Почему ты спрашиваешь? — обратился Коннор к товарищу.

Ричард Драммонд поставил кубок и положил руку на эфес клинка.

— Потому что на нем твои сапоги.

Коннор вскочил на ноги раньше, чем неизвестный достиг дверного проема, но Ричард Драммонд оказался проворнее: схватил человека за шкирку и вышвырнул за дверь. Коннор выбежал следом.

Мейри не отставала. Она подобрала свои английские юбки и мгновенно извлекла из-под них кинжалы.

— Что-то ты испугался, любезнейший, — обратился Коннор к мужчине, которого Драммонд продолжал удерживать своим массивным кулаком. — Увидел призрак, а?

Мейри внимательно рассмотрела злодея и поняла, что такой вполне мог напасть на Коннора. На нем действительно были его сапоги, а в глазах разливался ужас.

— Ты пытался убить меня, — наступал на него Коннор, впиваясь в убийцу ледяным взглядом. — Зачем?

— Деньги, — пробормотал злодей, собравшись наконец с духом. — Двадцать монет.

Черт, значит, он правда хотел убить Коннора не только ради сапог. Мейри, поигрывая кинжалом, приблизилась к негодяю.

— А давайте убьем его и выбросим на помойку. Но сначала пусть расскажет, кто ему заплатил.

— Подожди. — Коннор слегка двинул убийце в челюсть, чтобы тот прекратил пялиться на Мейри. — Как тебя зовут?

— Гарри Татчер.

— Кто заплатил тебе, Гарри?

— Не знаю.

Он пожал плечами и отвел глаза от сверлящего взгляда Коннора. И тут же скрючился от мощного удара под дых.

— Мистер Татчер, — сладким голосом произнес Коннор, — вас должны повесить, но я могу замолвить словечко королю, конечно, если вы расскажете мне правду. Возможно, он вас помилует.

Драммонд выпалил напрямик:

— Кто тебе заплатил?

— Я его не знаю, — повторил Гарри, и на этот раз получил от Драммонда по зубам.

— Он дал деньги моей сестре. — Гарри стер кровь с губы. — Я его никогда не видел, а Линнет не говорила, как его зовут. Мы должны были убить вас, когда вы вместе с ней вышли из таверны. В ту ночь… ну, когда пролился первый дождь.

Мейри медленно повернулась к Коннору. Он выходил из таверны с женщиной? Гарри Татчер говорит про тот вечер, когда он танцевал с ней? В тот вечер, когда он сказал, что она для него значит больше всего на свете? Вот ублюдок! Она могла бы простить ему Вики: ведь неизвестно, как давно он спал с ней в последний раз, — но в тот вечер, когда они стояли под дождем? Куда он отвел эту шлюху? В свое поместье? Мейри чувствовала, как кровь закипает в жилах. Какая она дура, что поверила словам любви, вообще любым его словам! В горле у нее застрял ком, глаза жгло от слез, но она не заплачет! Пока Гарри отвечал на остальные вопросы, Мейри молчала, но не услышала ни одного из них. Линнет. Обычное имя для английской потаскухи. Жаль, что эта тварь не убила его, пока они занимались любовью.

— Отведи нас к своей сестре, и мы тебя отпустим.

Мейри фыркнула, услышав, как с языка Коннора слетает очередная ложь. Но да, отведите ее к этой Линнет, чтобы она раз и навсегда покончила и с ней, и с ним.

— Она сбежала, — сказал Гарри. — Забрала все деньги и уехала.

И, вполне возможно, уехала с наследником Коннора в утробе. Коннор поймал ее взгляд, но Мейри отвернулась, сунула кинжалы под юбку и пошла прочь. Он не стоит того, чтобы его убивать. Она вернется во дворец и закроется у себя в комнате до тех пор, пока можно будет вернуться домой. А пока станет избегать Коннора, как избегала, когда только сюда приехала.

Коннор окликнул ее, но Мейри не остановилась и не замедлила шаг, когда он догнал ее и спросил, что случилось. У него даже не хватило совести раскаяться. Пожалуй, она все-таки проткнет его кинжалом.

— Иди к дьяволу!

— Что?

Он остановился и схватил ее за руку.

— Чтоб тебе гореть в аду, Коннор! — Мейри вырвалась и обожгла его ненавидящим взглядом. — В аду! Куда ты отправил меня семь лет назад!

— Мы снова вернулись к тому же? — прокричал ей в спину Коннор, и даже имел наглость рассердиться.

Мейри была так зла, так обижена, что не стала оборачиваться, чтобы высказать ему все, чего он заслужил, а лишь ускорила шаг и почувствовала облегчение, увидев наконец ворота Уайтхолла.

Коннор все-таки догнал ее, но она подняла руку и холодно произнесла:

— Никогда больше не заговаривай со мной.

— Почему? — Коннор прошел за ней в ворота. — Что на тебя нашло? — Он снова заставил ее остановиться. Мейри чуть не бросилась на него с кулаками. — Ты разозлилась на то, что я не позволил тебе убить этого Тэтчера?

— Я разозлилась, что он не убил тебя!

И он отпустил ее, только мрачно посмотрел в лицо. Коннор не двинулся с места, когда его люди тащили мимо них бандита, замедлив шаг, чтобы послушать, о чем их капитан спорит с Мейри. Коннор послал им предупреждающий взгляд, и они поспешили своей дорогой. Когда он снова заговорил, его голос звучал резко и неприятно, а глаза смотрели с мрачной угрозой, как туча, которая снова повисла у них над головой.

— Если бы убийцу не поймали и если бы он не признался, я мог бы подумать, что кинжал держала твоя рука.

— Будь у меня хоть капля разума, так бы и было.

Мейри развернулась, чтобы уйти. Но получилось иначе. Коннор развернул ее и закинул на плечо.

Мейри растерялась. Хотела закричать, но потом решила не доставлять ему такого удовольствия. И к чему привлекать внимание к столь унизительному зрелищу?

— Пусти!

Она стала колотить Коннора по спине.

В ответ он чувствительно шлепнул ее по ягодицам. Мейри онемела от возмущения, но тут же потянулась к подолу юбки. К несчастью, Коннор понял, что у нее на уме, задрал юбку ей до коленей, рывком снял с правой голени один кинжал, а с левой — другой. Потом наступила очередь тех, что Мейри закрепила на бедрах. Коннор выругался себе под нос.

— Отдай мои кинжалы, лживая свинья!

— Замолчи.

Он снова шлепнул ее по заду.

Но тут на помощь Коннору пришли небеса: сверкнула молния, и гром поглотил большую часть проклятий, которые Мейри ему посылала. Однако дождь все медлил, и когда они вошли во двор, там было достаточно народу, включая лорда Оксфорда, чтобы полюбоваться живописным зрелищем.

— Капитан Грант, я настаиваю, чтобы вы немедленно отпустили мисс Макгрегор.

— Давай, Генри, давай! — возликовала Мейри на плече у Коннора, а когда Коннор молча прошел мимо него, Мейри приподняла голову и беспомощно посмотрела на графского сына.

Если бы Генри ее спас, она бы его расцеловала — возможно, даже на глазах у Коннора.

— Грант! — крикнул ее галантный герой. — Поставьте ее на землю, или я не ручаюсь за последствия!

Наконец Коннор остановился и медленно развернулся, лишая Мейри обзора.

— И что это будут за последствия, Оксфорд?

Да, дело плохо. Генри не должен был угрожать Коннору. Ведь капитан так быстро сделал карьеру не потому, что король благоволил его семье. И слухи во дворце ходили не только о его постельных приключениях. Коннор доказал свою доблесть на поле боя. Мейри не с чужих слов знала, как тверда его рука: она не раз наблюдала тренировки Коннора и его отца, — и сейчас надеялась, что Генри поймет, что пора отступить.

— Встретимся на фехтовальной площадке: я сумею вас проучить, — холодно произнес Генри.

Мейри закрыла глаза и заколотила по спине Коннора. Идиот! Однако, рассудила она, одной рукой Коннор держит ее, а в другой у него четыре кинжала. Если Коннор решит драться прямо сейчас, ему придется спустить ее на землю. Это для нее шанс. Но бедный Генри!

Тут Мейри округлила глаза. Шершавая ладонь Коннора прошлась по ее ягодицам, похлопала по ногам.

— Я приду. Только кое о чем напомню этой даме.

Мейри изогнулась и стукнула его по затылку. Коннор оглянулся и бросил на нее взгляд, в котором читалось будущее возмездие. Она хотела нанести еще один удар, но Коннор отвернулся от Генри и пошел своей дорогой.

— Если хотите остановить меня, — произнес он, с усмешкой оглянувшись на Оксфорда через плечо, — попробуйте.

Наступила мертвая тишина. Мейри почти не дышала. В конце концов, Генри не дурак. У него не больше храбрости, чем у любого разумного человека перед лицом этого монстра, который спокойно ожидает следующего шага графского сына. Не получив ответа, Коннор хмыкнул, отвернулся и тут же наткнулся на капитана Николаса Седли.

— Грант, кто у тебя там? — услышала Мейри и покраснела до корней волос. — Где ты его нашел?

— Кого? — спросил Коннор, озираясь, чтобы понять, о ком говорит Седли.

— Ну, этого крестьянина, которого увел твой лейтенант.

Мейри отчаянно пыталась вывернуться, чтобы увидеть капитана Седли. Его голос звучал нервно и отчаянно, как у человека, который виновен и боится, что его поймают. На мгновение она даже забыла свой гнев и только хотела, чтобы Коннор это тоже заметил.

— Тэтчер — это человек, который пырнул меня ножом в Сент-Джеймсском парке.

Мейри закрыла глаза и пнула Коннора в бедро, чтобы он меньше болтал.

— Негодяй заявил, что он мне много чего расскажет, если я накормлю его. Драммонд! — окликнул лейтенанта Коннор. — Отведи его в покои, которые перед отъездом занимали Макгрегоры. Принеси ему что-нибудь поесть. Я поговорю с ним позже.

— Что он хочет тебе рассказать? — спросил Седли, пытаясь справиться с беспокойством.

— Скоро мы все узнаем.

Мейри уловила насмешку в голосе Коннора. Черт возьми, что у него на уме? Она не стала расспрашивать Коннора, а приподняла голову и посмотрела на лицо капитана гвардии Вильгельма Оранского. Гарри Тэтчеру не придется сообщать имя человека, который заплатил его сестре. Мейри его уже знала.