Коннор в одиночестве стоял в Зале для аудиенций и ждал, пока придет Яков. Он подозревал, что этот срочный вызов связан с Оксфордом, и понимал, что не следовало наносить столь сильный удар, хотя в тот момент испытал облегчение. Оксфорду еще повезло, что Коннор не убил его на месте за дерзкие слова. Он знал, что не нанес непоправимых увечий, так что наказание в любом случае не будет слишком суровым. От нетерпения Коннор постукивал ногой по полу. С королем придется говорить и о том, что он решил вернуться домой. Яков скорее всего рассердится, но его больше не связывает долг. Ему оставалось только надеяться, что кузен не потребует, чтобы Коннор остался.

Дверь распахнулась, и в зал с мрачным и встревоженным видом вошла королева. Коннор поклонился, но Мария не ответила. Следом за нею появился ее супруг.

— Садитесь, капитан, — предложил Яков, не глядя на Коннора.

Когда все расселись, Коннор заметил, как король и королева обменялись быстрыми взглядами. Оба молчали. Коннор неловко заерзал в кресле. Их суровые лица не обещали ему ничего хорошего. Неужели Оксфорд умер? Черт, он ведь ударил его не настолько сильно. Может, он упал на чей-то клинок? Коннор ведь ушел очень быстро и не видел, что произошло дальше.

— Что случилось сегодня утром с сыном графа Оксфорда?

Король наконец посмотрел ему в лицо.

— Он неподобающим образом говорил о мисс Макгрегор.

— И потому вы ударили его эфесом своего клинка?

Черт, вот по этой причине он рвется отсюда домой.

Коннор устал от притворной любезности кавалеров, которые бегут к королю из-за такой мелочи, как выбитые зубы, но способны тайком проткнуть человека кинжалом.

— Что он сказал?

Королева подалась вперед, а на ее лице мелькнула надежда.

— Ничего, что приемлемо для ваших ушей, ваше величество.

Мария Моденская возмущенно повернулась к мужу, но тот поднял руку, призывая ее к молчанию.

— И за то, что лорд Оксфорд непочтительно высказывался о мисс Макгрегор, — король снова обратился к Коннору, — вы сломали ему нос и выбили два зуба?

Что Коннор мог на это сказать? Только правду.

— Да, ваше величество.

Королева откинулась в кресле. Коннор наблюдал за нею с возрастающим беспокойством.

— Я провел с графом целый час, — продолжал король. — Он в бешенстве от того, что один из моих людей искалечил его сына. Граф требует компенсации.

— В какой форме?

Коннору вдруг показалось, что кресло сжимается вокруг него, что в огромном зале невыносимо душно. Если король скажет, что Оксфорд требует руки Мейри, Коннор пойдет и перережет его сыну глотку, и черт с ними, с последствиями!

— Кузен, — по-родственному обратился к нему Яков, чтобы у Коннора отлегло от сердца, — войдите в мое положение. У меня слишком много врагов, чтобы наживать новых. У Чарлза де Вера целая армия…

Коннор, не справившись с чувствами, вскочил с места. Он не позволит Оксфорду забрать ее.

— Ваше величество! — Коннор осторожно приблизился к королю, стараясь не двигаться слишком резко. — Наверняка Оксфорд продумал все это заранее.

Ну конечно! Все так и было. Иначе зачем такой хлюпик поднял бы на него клинок? Оксфорд хотел, чтобы Коннор ударил его, ранил. Тогда он смог бы требовать компенсации!

— Ваше величество, вы не можете допустить, чтобы Оксфорд женился на Мейри. — Его взгляд метнулся к королеве. Она-то будет на его стороне! — Он…

— Граф ничего не говорил о свадьбе своего сына и мисс Макгрегор.

Коннор испытал невероятное облегчение. В мышцах возникла внезапная боль, как будто ноги больше не хотели его держать. Очевидно, перетренировался, хотя раньше он за собой этого не замечал.

— Капитан…

Коннор с готовностью взглянул на короля. Если Мейри остается с ним, ничто другое ему не страшно. Посадят его на месяц в тюрьму, лишат звания, потребуют денежной компенсации — все это он переживет.

— …граф хочет получить вас.

— Меня?

Король кивнул и, вздохнув, повернулся к супруге. Мария Моденская отвела глаза.

— Я вас не понимаю, ваше величество.

— Он хочет, чтобы вы женились на его дочери, леди Элизабет.

— Нет, — почти беззвучно прошептал Коннор и упал в свое кресло.

Нет, он женится на Мейри. Все другое невозможно.

— Боюсь, придется, кузен. Я знаю, ваше сердце принадлежит другой, но со временем…

Со временем? Со временем он забудет Мейри? Со временем полюбит Элизабет? Коннор рассмеялся, но его смех прозвучал так страшно, что королева поднялась с кресла и вышла из зала. Коннор почти не заметил ее ухода. Он за семь лет не забыл свою первую любовь, не перестал мечтать о ней, тосковать. За семь лет он так и не отдал свое сердце другой женщине, зная, что не сможет полюбить никого, кроме девушки из Кэмлохлина. Со временем? Для этого в его жизни недостаточно времени.

— Вы приговариваете меня к долгой, мучительной смерти за то, что я сломал человеку нос?

— Не тому человеку, Коннор. Скоро его отец понадобится мне как союзник.

Коннор мотнул головой. Нет!

— У короля есть пятитысячная армия. Кавалерийский полк Оксфорда не выступит против вас. Мой дядя приведет из Франции еще пятьсот человек. Вам не требуется…

— Если против меня выступит Вильгельм Оранский, — оборвал его король, — мне понадобится каждый человек. Я знаю, срок вашей службы окончен, но я прошу вас сослужить мне эту последнюю службу. Очень важную службу. Я не могу потерять этот конногвардейский полк… или трон.

Его служба. Коннор запустил пальцы в волосы, пытаясь прийти в себя.

— Я… — Он запнулся, осознав, как в мгновение ока все в его жизни переменилось. — Я покидаю службу.

— Вы можете уйти в отставку, кузен, но после того, как женитесь на леди Элизабет де Вер.

Может ли он отбросить семь лет достойной службы и отказать королю? А если он окажется виноват в том, что Яков потеряет престол и трон достанется Вильгельму? Коннор вспомнил предупреждение Мейри: дочь графа казалась абсолютно уверенной в том, что Коннор достанется ей. Генри де Вер держался сегодня с такой же уверенностью. Черт подери, они все придумали вдвоем! А он, как дурак, попался в ловушку. Но зачем все это? Ведь Элизабет вовсе не любит его. Он едва взглянул на нее за все время. Почему она добивается его с такой настойчивостью?

— Вы сами полагаете, что за покушением на мою дочь стоит Вильгельм, — продолжал король. — За нападением на вас — тоже. Потому что вы задавали вопросы об адмирале Гиллзе. Вероятно, вы правы в своих подозрениях, но виновен он или нет…

— Он виновен, — отрезал Коннор, слишком потрясенный, чтобы соблюдать приличия.

Яков кивнул.

— Я уже говорил: Аргайлл и Монмут наступают на меня с разных сторон. И неизвестно, кто еще. Я не могу рисковать и терять такого союзника, как Оксфорд. Я уже пообещал ему место в новом парламенте. Он достаточно популярен среди аристократов и способен настроить их против меня.

Вот оно что. Вот мотив для брака. Коннор из рода Стюартов, кузен короля. Нет лучше способа обеспечить себе место в парламенте, чем иметь в семье кого-нибудь из Стюартов. Коннор станет залогом. Он вдруг вспомнил последние слова Ника Седли: «Мы… мы оба во власти своих повелителей».

— Мне очень жаль, Коннор. Я знаю, что у вас на сердце. Королева мне очень доходчиво объяснила, чего именно я у вас прошу. И все равно я прошу. Нет, я требую. Ради Англии, ради нашего рода.

Коннор чувствовал себя так, словно его проткнули ледяным мечом, потом меч выдернули, а с ним и сердце. Он искренне говорил Мейри, что его больше не заботит, кто именно правит Англией, но он не хочет и не может нести ответственность за будущее престола. Если он женится на Элизабет, то сможет использовать ее отца и парламент в интересах короля, а не наоборот. Нет, он не может провести остаток своих дней не с Мейри. Не может потерять ее навсегда. И не станет. О Господи, что же ему делать?

— Хотел бы я, чтобы был иной выход, — с сокрушенным видом произнес король.

Коннор сжал кулаки. Выход был. Он воин и не отступит так легко.

В дверях зала для аудиенций Коннор едва не налетел на свою мать. Тут же стоял и отец, еще не остывший от схваток на турнирной арене. Он поднял на Коннора удрученный взгляд.

Клер обняла сына, и по ее лицу покатились слезы. Такое Коннор видел только однажды — когда Фергюссоны убили его дядю Роберта.

— Коннор! Как это ужасно!

Коннор поцеловал мать в макушку и высвободился из ее объятий.

— Где Мейри?

— У себя в комнате. Переодевается к ужину.

— Ничего ей не говорите, — велел он. — Я найду выход.

— Выход прост, — ровным тоном проговорил отец, как будто прочел мысли Коннора. — Мы можем уехать домой и ни разу не оглянуться.

— Нет, я не могу бежать. И вспомни: Яков знает, где расположен Кэмлохлин.

За его спиной мать издала возглас, совсем неуместный при королевском дворе.

— Надо найти Колина. Он еще на площадке?

— Думаю, да. — Отец следом за Коннором направился к лестнице. — Конечно, король благоволит ему, но не верю, что он сможет оказать какое-нибудь влияние…

— Мне надо, чтобы он сейчас же начал вертеться вокруг леди Элизабет.

Грэм застыл на месте и посмотрел на Коннора как на умалишенного.

— Колин? Вертеться вокруг женщины?

— Зачем? — потянула сына за рукав Клер.

Коннор обернулся и по очереди посмотрел на обоих родителей.

— Чтобы выяснить, есть ли у де Веров тайны, которые должен знать король. Яков боится потерять поддержку графа Оксфорда. Но ведь они протестанты и скорее всего никогда его не поддерживали. Если найдется что-либо ими совершенное, чего не одобрит король… Черт, должно что-то быть! Я не могу на ней жениться.

— Чем тебе помочь?

— Узнайте о них все, что возможно. О любом из них, включая Генри и Элизабет.

— А что ты скажешь Мейри? — спросила мать, вытирая глаза.

— Пока не знаю, но не хочу, чтобы она залезла в покои графа в поисках сведений.

— Да, Мейри наверняка захочет помочь, — согласилась Клер.

— Я что-нибудь придумаю.

Коннор призвал их к осторожности. Колина он тоже об этом предупредит. Ему нужны доказательства вины де Веров.