Ну что ж, Гарри считал, что сегодня вполне прилично поработал.

В обычный день он перевел бы как минимум вдвое больше, но он часто отвлекался.

Он ловил себя на том, что пялится на окно Оливии, хоть и знал, что ее нет дома. Как раз на сегодня запланирован ее визит к принцу. На три часа пополудни. А это значит, она, скорее всего, вышла из дома незадолго до двух часов дня. Резиденция российского посла не очень далеко, но граф и графиня наверняка решили выехать пораньше. Ведь можно попасть в уличный затор, или колесо может сломаться, а то вдруг какой–нибудь бродяжка бросится под колеса… Осторожный человек должен выходить из дому загодя, на случай непредвиденных обстоятельств.

Скорее всего, Оливия застрянет там часа на два, а возможно и на три, никто не умеет так тянуть церемониальную волынку, как русские. Еще полчаса на обратную дорогу и…

Ну сейчас, по крайней мере, она дома, уж это точно. Разве что снова куда–нибудь уехала, но он не заметил, чтобы карета Ридландов отъезжала от дома.

Нет, он не наблюдал специально. Просто шторы были отдернуты. И сидел он как раз так, что видел крохотный кусочек улицы. И, конечно, каждую проезжающую мимо карету.

Он встал и потянулся, поднял руки вверх и покрутил головой. Сегодня он планировал закончить еще одну страницу – часы на каминной полке утверждали, что сейчас только половина девятого – но сперва ему необходимо слегка размяться. Он вышел из–за стола и приблизился к окну.

И увидел ее.

На мгновение они оба замерли с одной и той же мыслью в голове: «Может, притвориться, что я никого не вижу?»

А потом Гарри подумал – нет, конечно.

И помахал.

Она улыбнулась. И помахала в ответ. А затем…

От изумления он замер. Она открыла окно.

Он, без сомнения, сделал то же самое.

– Я знаю, вы говорили, что не читали ее, – произнесла она без всяких предисловий, – но, может, хотя бы просмотрели?

– И вам добрый вечер, – ответил он. – Как дела у принца?

Она нетерпеливо замотала головой.

– Книга, сэр Гарри, книга. Вы хоть что–нибудь прочли?

– Боюсь, что нет. А что?

Она схватила книгу обеими руками и подняла прямо перед собой, а потом сдвинула в сторону, чтобы видеть Гарри.

– Это просто смешно!

Он согласно кивнул.

– Я так и предполагал.

– Матушку мисс Баттеруорт до смерти заклевали голуби!

Он чуть не закашлялся.

– Вы знаете, на мой взгляд, это делает книгу гораздо занимательнее.

– Голуби, сэр Гарри! Голуби!

Он глянул вверх и улыбнулся ей в ответ. Он чувствовал себя почти как Ромео со своей Джульеттой, правда, без враждующих семей и яда.

Зато с голубями.

– Я бы не отказался послушать этот отрывок, – сообщил он ей. – Звучит интригующе.

Она нахмурилась и откинула назад прядь волос, которую ветер задувал ей в лицо.

– Это случилось до того, как началась книжка. Если нам повезет, мисс Баттеруорт тоже заклюют еще до конца истории.

– Так Вы ее все–таки читаете?

– По кусочку то там, то сям, – призналась она. – Не больше. Начало четвертой главы и… – она посмотрела вниз, быстро пролистала книжку и снова подняла глаза: – страницу сто девяносто третью.

– А вам не приходило в голову начать с начала?

Возникла пауза. Довольно длинная. А потом, печальное:

– Я вообще не планировала ее читать.

– Просто она увлекла вас, да?

– Нет! Все совсем не так! – Оливия скрестила на груди руки и выронила книгу. На мгновение девушка исчезла из виду, потом снова появилась с «Мисс Баттеруорт» в руках. – Она меня так раздражает, что я просто не могу остановиться.

Он облокотился на подоконник и подмингнул

– Звучит захватывающе.

– Белиберда это, и больше ничего. Если выбирать между мисс Баттеруорт и безумным бароном, я болею за барона.

– Да ладно вам. Это же книжка про любовь. Вы без сомнения должны принять сторону героини.

– Она кретинка. – Она снова на мгновение опустила глаза в книгу, с изумительной скоростью перелистывая страницы. – Я вам точно говорю, если барон не только безумный, а еще и кровожадный, то я очень надеюсь на его успех.

– Этого никогда не случится, – ответил Гарри.

– Почему вы так думаете? – Она снова провела рукой по волосам, пытаясь убрать их с лица. Ветер задувал их обратно, и Гарри эта борьба завораживала.

– Ведь автор – женщина, правда? – спросил он.

Оливия кивнула.

– Сара Горли. Никогда о такой не слышала.

– И это, по идее, любовная история?

Она снова кивнула.

Он покачал головой.

– Она ни за что не убьет героиню.

Оливия посмотрела на него долгим взглядом и тут же полезла в конец книжки.

– Не делайте этого, – упрекнул он. – Вы все испортите.

– Я не собираюсь ее читать, – ответила она. – Что я могу испортить?

– Просто поверьте мне, – убеждал он. – Когда любовный роман пишет мужчина, героиня умирает. Когда автор – женщина, все заканчивается гладко и сладко.

Губы ее слегка приоткрылись, будто она сомневалась, стоит ли обижаться на подобное обобщение. Гарри едва подавил улыбку. Он получал огромное удовольствие, сбивая ее с толку.

– Что же это за любовный роман, если героиня умирает? – подозрительно спросила она.

Он пожал плечами.

– Я и не говорю, что это логично. Но так и есть.

Она явно не знала, как к этому отнестись, и Гарри обнаружил, что ему страшно нравится просто сидеть и смотреть, как она разглядывает книгу. Она выглядела просто очаровательно, когда вот так стояла у окна, даже в этом своем жутком голубом халате. Волосы ее спускались по спине, заплетенные в одну толстую косу, и он не мог понять, почему ему только сейчас пришло в голову, что их беседу никак нельзя назвать подобающей. Он никогда не встречался с ее родителями, но даже представить себе не мог, что они одобрят поведение дочери, болтающей в темноте через окно с неженатым мужчиной.

В халате.

Но ему было слишком хорошо, чтобы об этом беспокоиться, и он решил, что если ее не заботят приличия, то и он не станет о них переживать.

Она прищурилась и снова посмотрела вниз, на книгу, а пальцы ее неумолимо приближались к последним страницам.

– Не делайте этого, – угрожающе предупредил он.

– Мне просто хочется знать, правы ли вы.

– Так начните с начала, – предложил он. В основном, чтобы поддразнить.

Она застонала.

– Я не хочу читать всю эту книгу.

– Почему?

– Потому что она мне не понравится, и я зря потрачу время.

– Вы не знаете, понравится ли вам, – заметил он.

– Я знаю, – убежденно ответила она.

– Почему вы не любите читать? – спросил он.

– Вот именно поэтому, – воскликнула она и слегка потрясла «Мисс Баттеруорт». – Это полная белиберда. Дайте мне газету, и я с удовольствием почитаю. Я, кстати, так и делаю. Каждое слово. Ежедневно.

Это произвело на Гарри впечатление. Не то, чтобы он считал, что женщины не читают газет. Он просто как–то вообще об этом не думал. Его мать, без сомнения, ничем подобным не занималась, а сестра, если и читала газеты, никогда не упоминала о них в своей ежемесячной корреспонденции.

– Прочтите новеллу, – повторил он. – А вдруг вам понравится?

– Почему вы уговариваете меня прочесть то, чем не интересуетесь сами? – спросила она с явным подозрением.

– Потому что… – Тут он замолчал, поскольку понятия не имел, зачем он это делает. Разве что потому, что сам подарил ей книгу. И ему нравилось ее дразнить. – Я предлагаю вам сделку, леди Оливия.

Она выжидательно склонила голову на бок.

– Если вы прочтете всю книгу от начала до конца, я сделаю то же самое.

– Вы прочтете «Мисс Баттеруорт и Безумного Барона», – повторила она недоверчиво.

– Обязательно. Как только вы закончите книгу.

Казалось, она согласится, она уже открыла рот – и вдруг застыла и угрожающе прищурилась.

Перед ним – вспомнил он – женщина, у которой есть два брата. Она умеет бороться. И торговаться.

– Мне кажется, вам лучше читать ее вместе со мной, – заявила она.

Гарри много чего подумал по этому поводу, причем большинство мыслей было навеяно его привычкой читать книги перед сном.

В постели.

– Купите еще один экземпляр, – потребовала она.

Восхитительное видение рассыпалось в прах.

– Мы будем сверять впечатления. Создадим свой литературный клуб. Наподобие тех салонов, куда я никогда не хожу.

– Я польщен до глубины души.

– И правильно, – кивнула она. – Я никому и никогда не предлагала ничего подобного.

– Не уверен, что в магазине есть еще один экземпляр, – попытался вывернуться он.

– Я найду его для вас, – она ухмыльнулась. – Уж поверьте мне, я умею ходить по магазинам.

– И почему я вдруг так испугался? – пробормотал он.

– Что?

Он поглядел на нее и повторил громче:

– Вы меня пугаете.

Похоже, ее это восхитило.

– Прочтите мне отрывок, – попросил он.

– Прямо сейчас? Серьезно?

Он уселся на подоконник, опершись спиной об оконную раму.

– Сначала, пожалуйста.

Несколько секунд она молча смотрела на него, потом пожала плечами.

– Отлично. Начнем. – Она откашлялась. – Стояла темная, ветренная ночь.

– Кажется, я где–то это уже слышал, – вставил Гарри.

– Не перебивайте.

– Извините. Продолжайте, пожалуйста.

Секунду она пристально смотрела на него и продолжила:

– Стояла темная, ветренная ночь, и мисс Присцилла Баттеруорт была уверена, что с минуты на минуту начнется дождь и стеной прольется с небес, заливая все, что лежит в пределах ее перспективы. – Она подняла глаза. – Это ужасно. И я не уверена, что автор верно употребил слово «перспектива».

– Довольно близко, – ответил Гарри, хотя был с ней абсолютно согласен. – Продолжайте.

Она помотала головой, но послушалась.

– Конечно, она могла укрыться от непогоды в своей комнатушке, но оконные рамы тряслись с таким грохотом, что ей, совершенно очевидно, не удастся этим вечером обрести ни минуты покоя. Скорчившись на узкой, холодной постели, она та–та–та, подождите, я сразу начну с интересного места.

– Так нельзя, – укорил он.

Она подняла «Мисс Баттеруорт» над собой.

– Можно. Книга–то у меня.

– Так киньте ее мне, – вдруг предложил он.

– Что?

Он слез с подоконника на пол и высунулся в окно.

– Кидайте ее мне.

Она явно сомневалась.

– А вы сумеете ее поймать?

Он принял вызов.

– Если вы сможете ее бросить, я сумею ее поймать.

– О, я–то смогу ее бросить, – ответила она оскорбленно.

Он прыснул.

– Никогда не встречал девушки, умеющей это делать.

Тут она зарычала, и только благодаря молниеносной реакции, отточенной годами военной службы, ему удалось извернуться и поймать книжку.

Благодарение Богу. Он никогда не простил бы себе, если бы не смог с этим справиться.

– В следующий раз попробуйте кидать не так сильно, – проворчал он.

– А в чем тогда удовольствие?

Забудьте «Ромео и Джульетту». Это гораздо больше напоминает «Укрощение строптивой». Он посмотрел вверх. Она подтащила поближе кресло и теперь сидела у окна с выражением преувеличенного терпения на лице.

– Вот мы где, – объявил он, найдя место, где она остановилась. – Скорчившись на узкой, холодной постели, она не могла не вспоминать о событиях, приведших ее в столь унылую ночь в столь унылое место. Но наша история, мой дорогой читатель, начинается не здесь.

– Ненавижу, когда автор так поступает, – объявила Оливия.

– Тссс. Нам следует начать с начала, то есть не с того дня, когда мисс Баттеруорт прибыла в Тиммервелл–холл, и даже не тогда, когда она приехала, в Фитцжеральд–палас, бывший ее домом до Тиммервелл–холла. Нет, нам следует начать в тот день, когда она родилась, в яслях…

– В яслях! – взвизгнула Оливия.

Он хитро улыбнулся.

– Я просто проверял, слушаете ли вы.

– Мерзавец.

Он усмехнулся и продолжил чтение.

– … в тот день, когда она родилась в маленьком домике в Гемпшире, окруженном бабочками и розами, ровно за день до того, как город опустошила эпидемия оспы.

Он посмотрел вверх.

– Нет, не останавливайтесь, – подбодрила она. – Как раз становится интересно. Что за оспа там была, как вы думаете?

– А вы черствая барышня, знаете ли.

В знак согласия она склонила голову набок.

– Меня просто завораживают эпидемии. С самого детства.

Он быстро проглядел остаток страницы.

– Боюсь, вы будете разочарованы. Автор не дает никаких медицинских описаний.

– Может, на следующей странице? – с надеждой спросила она.

– Я продолжаю, – объявил он. – Эпидемия унесла ее обожаемого отца, но чудесным образом пощадила младенца и его мать. Среди погибших также оказались ее бабушка с материнской стороны, оба дедушки, три двоюродных бабушки, два дядюшки, сестра и троюродный брат.

– Вы снова смеетесь надо мной, – обвинила она.

– Нет! – возразил он. – Клянусь, здесь так и написано. На них там, в Гемпшире, просто мор какой–то напал. Не швырни вы в меня книгу, вы сами могли бы убедиться.

– Никто не может писать так кошмарно.

– Похоже, у некоторых получается.

– Просто не знаю, что хуже, автор, написавший этот бред, или мы, читающие его вслух.

– А я получаю огромное удовольствие, – провозгласил он.

Он и, правда, наслаждался. Все это было совершенно невероятно: он сидит на собственном окне и читает умопомрачительно плохую новеллу леди Оливии Бевелсток, самой популярной светской девушке. Но ветерок был свеж и ласков, а он весь день до этого провел взаперти. И иногда, когда он смотрел вверх, то видел, как она улыбается. Не потому что смеется над ним, хотя и это тоже случалось. Нет, те улыбки, что подобно электрическим разрядам прошивали его тело, расцветали на ее лице тогда, когда она не знала, что он за ней наблюдает, а просто наслаждалась моментом и улыбалась ночи.

Оливия была не просто хорошенькой, она была прекрасна, такие лица — сердцевидные, с идеальной, словно фарфоровой кожей — сводят мужчин с ума. А ее глаза… женщины готовы убить за такой цвет – за эту изумительную васильковую синеву.

Она была прекрасна и знала это, но не использовала свою красоту как оружие. Красота была просто ее частью, такой же естественной, как две руки, две ноги и двадцать пальцев.

Она была прекрасна, и он хотел ее.