Неделю спустя Энтони был в Кенте, в своем личном кабинете, ожидая начала приема в загородном доме матери. Он посмотрел список гостей. Не было никаких сомнений в том, что его мать решила устроить этот прием с одной единственной целью, и это цель была: заставить жениться одного из её сыновей, предпочтительно его. Обри-Холл, наследственное земельное владение Бриджертонов будет заполнен до краев приемлемыми молодыми леди, брачного возраста, одна прекраснее другой, и наверно, еще более пустоголовыми, чем в прошлый раз. Для увеличения численности леди, его мать даже пригласила определенное число молодых джентльменов, но, конечно, все из них были менее богаты, менее красивы и менее знатны, чем её сыновья, и к тому же, лишь немногие из них были холостяками.

Никто, подумал Энтони с сожалением, не узнает всех этих тонкостей и хитростей его матери. Особенно тогда, когда они влияют на благополучие (в её понимании) её детей.

Он не удивился, когда увидел, что приглашение было расширено миссис Шеффилд. Его мать несколько раз последнее время упоминала, как ей понравилась миссис Шеффилд. И он был вынужден несколько раз слушать её теорию: У хороших родителей бывают только хорошие дети, и он не мог, не понимать, что это могло означать.

Он даже почувствовал некоторое удовлетворение, увидев имя Эдвины в гостевом списке. Он стремился к этому и получил это. Он почувствовал небольшое беспокойство, по поводу Кэйт, но оно казалось незначительным по сравнению с трудностью подыскивания другой подходящей невесты.

Которую Энтони не хотел выбирать. Как только Энтони принял решение - в данном случае, жениться - он не видел причин в необходимости промедления из-за ухаживания.

Промедление необходимо было тем, кто еще долго намеревался жить. Энтони умудрялся избегать свадебных колокольчиков, почти десятилетие, но теперь, когда он принял решение жениться и выбрал невесту, не было никакого смысла в этой задержке.

Жениться, завести детей и умереть. Такова жизнь благородного английского дворянина, даже того, чей отец и дядя неожиданно умерли в возрасте тридцати восьми и тридцати четырех лет соответственно.

Становилось ясно, все, что он мог сделать в данном случае - это лишь стараться избегать Кэйт Шеффилд. Также, вероятно, все же стоило принести ей свои извинения.

Это было совсем нелегко, поскольку ему не хотелось унижать перед этой женщиной, но в последнее время еле слышный шепот его совести превратился буквально в рёв, он знал, что, по крайней мере, она заслужила слова: “я сожалею”.

Она, вероятно, заслуживала гораздо большего, но ему не хотелось задумываться над этим. Не стоит и говорить о том, что если он не пойдет и не извиниться перед ней, то союз между ним и Эдвиной будет возможен, только через её труп.

Сейчас было как раз время действовать. И если на свете было бы лишь одно романтическое место, им непременно был бы Обри-Холл. Построенный в начале семнадцатого столетия из желтого теплого камня, он удобно располагался на зеленой лужайке, окруженный шестьюдесятью акрами парка, десять из которых были цветущими садами. Позже летом вырастут розы, а сейчас земля была покрыта коврами из гиацинтов и блестящих тюльпанов, которые его мать заказывала из Голландии. Энтони внимательно посмотрел в окно, где древние вязы величественно росли вокруг дома. Они закрывали дом, и ему нравилось думать, что этот дом являлся частью окружающей его природы и памятником богатству, положению и власти. Он вспомнил несколько водоемов, ручьев, бесчисленное множество холмов, каждый с его собственными воспоминаниями детства.

И его отец.

Энтони закрыл глаза и вздохнул полной грудью. Он любил приезжать в Обри-Холл, но знакомые места и запахи напоминали ему отца настолько ярко, что это было почти болезненно. Даже сейчас, когда прошло двенадцать лет после смерти Эдмунда Бриджертона, Энтони все еще ожидал увидеть его появление из-за угла с криками радости одного из младших Бриджертонов, который ехал на плечах отца.

Эта картина, появившаяся в его воображении, заставила его улыбнуться. Ребенок на плечах отца мог быть и мальчиком, и девочкой; отец не делал различий между своими детьми. Но независимо оттого, кто занимал желанное место на верху мира, их всегда преследовали крики няни, требующей прекратить это безобразие, и утверждавшей, что место ребенка в детской, а не на шее отца.

– Ох, отец, - прошептал Энтони, глядя на портрет Эдмунда Бриджертона, который висел над камином.- Как же мне хотя бы приблизиться к твоим достижениям? Отцу с легкостью удавалось управлять жизнью всего семейства с любовью и смехом, со всем тем, что так часто отсутствовало в жизни обычного аристократа.

Энтони, отвернувшись от портрета отца, подошел к окну и посмотрел, как к дому прибывают различные экипажи. В полдень поток экипажей почти не прерывался, и каждый экипаж нес новую молодую леди, глаза который счастливо сверкали, оттого что именно она получила столь желанное приглашение со стороны леди Бриджертон.

Леди Бриджертон не часто устраивала приемы в своем загородном доме. Когда же это случалось, это всегда было главное событие сезона.

***

Стоит сказать, что после смерти Эдмунда долгое время, никто из Бриджертонов не приезжал в Обри-Холл. Энтони предполагал, что его мать, как и он не может вынести, связанных с этим домом воспоминаний. У младших Бриджертонов было немного воспоминаний об этом месте, тем более что вскоре они переехали жить в Лондон. Они, конечно, не помнят долгих прогулок по полям, рыбалки, домика на дереве и многих других вещей.

Гиацинта, которой сейчас только одиннадцать, так и не узнала любящих рук отца. Энтони, как мог, старался заменить ей отца, но знал, что лишь он жалкое его подобие.

С тяжелым вздохом, Энтони, встав напротив окна, пытался решить хочется ли ему пить виски или нет. Он, не о чем, не думая, уставился вдаль, когда на глаза ему попался экипаж, гораздо потрепаннее, чем проезжавшие до этого. Не то, чтобы он был совсем старым и никчемным. На вид он был крепким и добротно сделанным, просто ему не хватало блеска и золоченых украшений, которые были на других экипажах. Он так же так трясся и подпрыгивал, что, вряд ли внутри там было сильно комфортно.

Это Шеффилды, понял Энтони. Все остальные в списке гостей, являлись семьями с достаточным благосостоянием.

Только Шеффилды были вынуждены нанять себе экипаж на сезон. Он убедился в этом окончательно, когда к экипажу бросился лакей Бриджертонов, одетый в черно-синюю ливрею, и из открытой дверцы появилась Эдвина Шеффилд, выглядящая прекрасным видением, в своем бледно-желтом дорожном платье и соответствующей шляпе. Энтони не был достаточно близко, чтобы разглядеть её лицо, но его было достаточно легко вообразить. Её щечки должно быть мягкие и нежные, а в изящных глазах отражается безоблачное небо. Следующей показалась миссис Шеффилд.

Когда она стала рядом с Эдвиной, он понял, как хорошо они напоминают друг друга. Они были одинаково изящны и миниатюрны, когда говорили, одинаково держали себя, одинаково склоняли голову. Энтони подумал, что красота Эдвины не должна увянуть. Это хорошая черта в жене, хотя - он бросил быстрый взгляд на портрет отца - он не сможет увидеть её постаревшей.

И, наконец, из экипажа вышла Кэйт.

Энтони осознал, что он неожиданно задержал дыхание.

Она не двигалась, как Мэри и Эдвина. Они изящно опирались на руку лакея, аристократически выгибая запястья дугой. Кэйт с другой стороны, фактически, сама спрыгнула из экипажа на землю, не дожидаясь помощи лакея. Как только она оказалась на земле, она подняла лицо и пристально посмотрела на Обри-Холл. Все в ней было прямое, и Энтони не сомневался, если бы он близко заглянул в её глаза, то увидел бы так крайнюю решительность.

Правда, когда она увидит его, они наверно заполняться презрением и ненавистью.

Это было именно то, чего он заслуживал. Джентльмен не должен обращаться с леди так, как он вел себя с Кэйт Шеффилд, и надеяться на её расположение.

Кэйт повернулась к Мэри и Эдвине, и что-то сказала им, заставив Эдвину весело рассмеяться, а Мэри снисходительно улыбнуться.

Энтони понял, что он не часто видел их троих вместе. Они выглядели настоящим семейством, теплота и любовь, были заметны на их лицах, когда они разговаривали друг с другом. Это было особенно очаровательно, учитывая тот факт, что Мэри не приходилась матерью Кэйт.

У него были некоторые желания, которые, как он понял, сильнее обязательств по крови. Хотя, им не должно быть места в его жизни.

И лицо позади вуали его жены в его воображение, почему-то не напоминало Эдвину Шеффилд.

Кэйт ожидала, что Обри-Холл произведет на нее большое впечатление. Но не ожидала, что она будет так сильно очарована этим домом.

Ох, это было гораздо больше, чем-то, что она привыкла называть домом. Это загородное поместье больше походило на какой-то средневековый замок посреди зеленого пейзажа.

Обри- Холл казался удобным. Хотя, это было неподходящее слово для дома, состоящего из пятидесяти комнат. Но его причудливые башенки и бойницы делали его похожим на дом из сказки, особенно в полдень, когда солнце придавала его желтым камням красноватый отблеск.

В Обри- Холле не было ничего строгого и внушительного, и Кэйт это сразу же понравилось.

– Разве это не прекрасно, - прошептала Эдвина.

Кэйт кивнула.

– Достаточно прекрасно, чтобы вынести целую неделю здесь в компании этого ужасного человека.

Эдвина рассмеялась, Мэри что-то проворчала, но даже Мэри снисходительно улыбнулась.

– Вы не должны говорить так, Кэйт. Никогда не знаешь, кто тебя может услышать. И тем более, плохо так говорить о нашем хозяине, - проговорила Мэри, бросив быстрый взгляд на лакея, который пошел разгружать их багаж.

– Не волнуйся, он не услышал меня, - ответила Кэйт, - И, кроме того, я думала наша хозяйка - леди Бриджертон. Она прислала приглашение.

– Виконт владеет этим домом, - возразила Мэри.

– Очень хорошо, - громко сказала Кэйт, драматическим жестом махнув рукой в сторону Обри-Холла. - Когда я войду в этот благословенный дом, я не почувствую ничего кроме сладости и легкости.

Эдвина фыркнула.

– Это будет интересно посмотреть.

Мэри посмотрела на Кэйт искоса: - понятие “сладость и легкость” должно относится также и к садам.

Кэйт улыбнулась.

– Ладно, ладно, Мэри, я буду себя хорошо вести. Я обещаю.

– Ты лучше избегай встречи с виконтом.

– Я постараюсь, - пообещала Кэйт. Она намеривалась его избегать также долго, как он будет избегать Эдвину.

Лакей возник возле них.

– Если вы пройдете внутрь, - он сделал изящный жест в сторону дома, - Леди Бриджертон сможет поприветствовать вас.

Трое Шеффилдов немедленно повернулись и направились к передней двери. Они не спеша, подходили к дому, и тут Эдвина повернулась к Кэйт с вредной усмешкой и прошептала:

– Сладость и легкость, начинаются здесь, сестра.

– Если бы мы не были на людях, - пробормотала Кэйт, - Мне бы пришлось стукнуть тебя.

Леди Бриджертон была в прихожей и встречала гостей. Кэйт успела заметить юбки, предыдущих гостей, исчезнувшие за поворотом лестницы.

– Миссис Шеффилд, - произнесла леди Бриджертон, направляясь к ним, - Как чудесно снова увидеть вас. И мисс Шеффилд, - добавила она, повернувшись к Кэйт. - Я рада, что вы смогли присоединиться к нам.

– Очень любезно с вашей стороны было пригласить нас, - ответила Кэйт, - Это удовольствие - оставить город хотя бы на неделю.

– Вы сельская девушка, верно? - улыбнулась леди Бриджертон.

– Я боюсь, именно так. Лондон, конечно захватывающий город и непременно стоит его посетить, но я предпочитаю зеленые поля и свежий воздух сельской местности.

– Мой сын почти так же думает, как вы, - произнесла леди Бриджертон, - Он, конечно, проводит в городе много времени, но как мать, я знаю своего сына.

– Виконт? - с сомнением спросила Кэйт.

Он казался законченным повесой, а естественная среда обитания повес - город и чем крупнее, тем лучше.

– Да, Энтони. Мы жили почти все время здесь, когда он был маленьким. Мы, конечно, ездили в Лондон во время Сезона, так как я люблю посещать балы и приемы, но жили в Лондоне не больше нескольких недель. Только после смерти моего мужа, мы перенесли нашу основную резиденцию отсюда в город.

– Я сожалею о вашей потере, - проговорила Кэйт.

Виконтесса повернулась к ней с задумчивым выражением лица.

– Очень приятно от вас слышать. Он ушел много лет назад, но все еще тоскую о нем почти каждый день.

Кэйт почувствовала комок в горле. Она хорошо помнила, как Мэри и отец любили друг друга, и вспомнила, что её настоящая мать, как говорили, тоже любила. Неожиданно, она почувствовала себя очень грустно. У Мэри был её умерший муж, и у виконтессы тоже, и…

И возможно, ей стало грустно, больше всего оттого, что она никогда не узнает, какое это счастье, иметь настоящую любовь.

– Я сейчас, наверно, расплачусь, - неожиданно сказала леди Бриджертон, и, улыбаясь, повернулась к Мэри.

– Я, наконец, увижу вашу вторую дочь, которую до сих пор не видела.

– Не видели? - удивленно спросила Мэри, - Я думала, вы непременно должны были видеть её на каком-нибудь приеме. К сожалению, Эдвина была не в состоянии посетить ваш музыкальный вечер.

– Я, конечно, издалека видела вас, - сказала леди Бриджертон, ослепительно улыбнувшись Эдвине.

Кэйт не могла не заметить, как леди Бриджертон отнеслась к Эдвине. Не было никаких сомнений. Она решила, что Эдвина будет прекрасным дополнением к её семейству.

После нескольких минут любезной болтовни, леди Бриджертон предложила им чай, в то время как их багаж разнесут по комнатам, но они вежливо отказались, поскольку Мэри утомилась и хотела побыстрее лечь в постель.

– Как пожелаете, - сказала леди Бриджертон, подавая сигналы горничной. - Роза отведет вас к вашим комнатам. Обед будет в восемь. Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас, прежде чем вы пойдете в свои комнаты?

Мэри и Эдвина покачали головами, и Кэйт уже хотела последовать их примеру, но в последнюю секунду выпалила: - Можно я задам вам вопрос?

Леди Бриджертон тепло её улыбнулась: - Конечно.

– Я заметила, когда мы проезжали, обширные цветочные сады. Не могла бы я осмотреть их?

– Вы тоже садовод? - спросила леди Бриджертон.

– Не очень хороший, - ответила Кэйт, но я восхищена цветами, по которым видна рука эксперта.

Леди Бриджертон покраснела.

– Я буду только счастлива, если вы исследуете мои сады. Они - моя гордость и радость. Я сейчас совсем немного вожусь с ними, но когда Эдмунд был жи… Она замолчала и прочистила горло.

– Я хотела сказать, когда я много времени проводила с ними, у меня руки были по локоть в грязи. И это приводило мою мать в бешенство.

– И садовника тоже, я думаю, - с улыбкой сказала Кэйт.

Леди Бриджертон рассмеялась.

– Да, действительно. Он ужасно сердился. Всегда говорил, что единственная вещь, которую женщины знают о цветах, это то, что их преподносят им в подарок. Но он так много знал о цветах и растениях, чем вы можете себе вообразить, так что я училась терпеть его.

– А он учился терпеть вас?

Леди Бриджертон усмехнулась.

– Нет, он так и продолжал с трудом меня переносить. Но меня это не останавливало.

Кэйт инстинктивно тепло улыбнулась этой женщине.

– Но не стану вас больше задерживать. Позвольте Розе отвести вас в ваши комнаты и осваивайтесь там. И мисс Шеффилд, - она обратилась к Кэйт, - если вы хотите, я попозже на этой неделе покажу вам мои сады. Я боюсь, я сейчас буду слишком занята приветствием устройством своих гостей. Но позже, я буду счастлива провести свое время с вами.

– Я этого очень хочу, заранее большое спасибо, - ответила Кэйт.

Затем она вместе с Мэри и Эдвиной последовала за горничной вверх по лестнице.

Энтони появился из-за немного приоткрытой двери, и подошел к матери.

– Это Шеффилдов, ты поприветствовала? - спросил он, прекрасно зная, что это так.

Но его кабинет располагался слишком далеко, чтобы услышать разговор четырех женщин. Потому он решил, что это был простой обмен любезностей.

– Да, действительно, это были Шеффилды, - ответила Вайолет, - Какая чудесная семья, ты не думаешь? Энтони только фыркнул.

– Я так довольна, что пригласила их.

Энтони ничего не произнес, снова послышалось фырканье.

– Я добавила их к списку гостей в последний момент.

– Я и не знал, - пробормотал он.

Вайолет кивнула. - Мне пришлось позвать еще трех молодых мужчин из этого округа, чтобы набрать ровное число пар вместе с Шеффилдами.

– Так что стоит ожидать прихода священника?

– И его брата, и даже его сына.

– Разве Джону не шестнадцать?

– Я была просто в отчаянии, - пожала плечами Вайолет.

Энтони обдумал складывающиеся положение. Видно, его мать, действительно, отчаянно хотела видеть Шеффилдов на этом приеме, раз пригласила шестнадцатилетнего паренька к ужину.

Не то, что в их доме детей не приглашали на общий ужин. Бриджертоны нарушали эту аристократическую традицию и ели всегда всей семьей в одной столовой. Когда Энтони в первый раз посетил своего молодого друга, он очень сильно удивился, когда увидел, что тот обедает в детской.

Но, тем не менее, прием гостей, есть прием гостей, и даже Вайолет не должна позволять сидеть детям за общим столом.

– Я так понимаю, ты знаком с обеими мисс Шеффилд, - сказала Вайолет.

Энтони кивнул.

– Я нахожу, что они обе просто восхитительны, - продолжала она, - За ними почти нет приданного, но я считаю, что при выборе невесты или жениха, богатство не так важно, как характер, конечно, если ты только не находишься в отчаянном положении.

– Если ты, - проговорил Энтони, - собралась указывать в мою сторону, то я пас.

Вайолет фыркнула и наградила его надменным взглядом.

– Я ничего не сказала такого, что позволило бы тебе насмехаться надо мной, сын мой. Я просто сказала правду. Ты должен ползать на коленях каждый день и благодарить своего создателя за то, что тебе не надо жениться на богатой наследнице. И ты можешь жениться на той, кто тебе понравиться. Большинство людей не имеют такой роскоши, как выбор жены, независимо от её благосостояния. Ты прекрасно это знаешь.

Энтони лишь улыбнулся.

– Так я должен благодарить свою мать или все-таки Создателя?

– Ты просто животное.

Он мягко приласкал её щеку.

– Животное, которое ты вырастила.

– Это была совсем нелегкая задача, - пробормотала она. - Я могу ручаться за это.

Он наклонился вперед и поцеловал её в щеку.

– Наслаждайтесь, приветствуя ваших гостей, Мама.

Она нахмурилась на него, но это было скорее для виду, в душе она очень любила своего старшего сына, своего первенца.

– Куда ты собрался? - спросила она его, увидев, что он уходит.

– Прогуляться.

– Правда?

Он обернулся, немного изумленный её вопросом.

– Да, прогуляться. А что, что-то не так?

– Нет, ничего, - ответила она, - Просто, после того как ты повзрослел, ты больше не прогуливался в нашем загородном поместье.

– Я не был в загородном поместье, с тех пор, как повзрослел, - прокомментировал он.

– Да, действительно, - согласилась она. - В таком случае, тебе стоит отправиться к нашим цветочным садам. Когда цветы только начинают распускаться, это просто захватывающе. Подобного, ты никогда не увидишь в Лондоне.

Энтони кивнул. - Увидимся за ужином.

Вайолет улыбнулась ему и помахала рукой, глядя, как он идет в свой офис. Тот располагался в углу здания и имел большие французские двери, выходящие на веранду.

Интерес старшего сына к Шеффилдам заинтриговал её. Теперь необходимо вычислить, какой из Шеффилдов он больше всего интересуется…

***

Примерно четверть часа спустя, Энтони прогуливался по цветочным садам своей матери, наслаждаясь противоречием теплого солнца и холодного бриза, когда услышал чьи-то шаги на близлежащей дорожке.

Это задело его любопытство. Гости осваивались в комнатах, у садовника был выходной. Откровенно говоря, он надеялся на одиночество. Он тихо направился к источнику звука, пока не достиг конца своей дорожки. Он глянул направо, затем налево, а потом он увидел… Её.

Почему он задавался вопросом, он приятно удивлен?

Кэйт Шеффилд, одетая в бледно-лавандовое платье, очаровательно гармонировала с ирисами и гиацинтами. Она стояла перед декоративной аркой, которая будет позже покрыта цветущими розовыми и белыми розами. Он увидел, как она ласково провела пальцами по какому-то цветку, название которого он не смог вспомнить, затем она наклонилась, чтобы понюхать Голландские тюльпаны.

– Они не пахнут, - произнес он, медленно направившись к ней.

Она вздрогнула и выпрямилась, затем обернулась, чтобы посмотреть на него. Заметив, что она узнала его голос, он почувствовал себя странно удовлетворенным.

Приблизившись к ней, он подошел к прекрасному красному соцветию.

– Они прекрасны и довольно редки в Англии, но, к сожалению, здесь они не пахнут.

Она молчала гораздо дольше, чем он ожидал, затем сказала:

– Я до этого никогда не видела тюльпанов.

Что- то заставило его улыбнуться

– Никогда?

– Растущими на земле, - объяснила она. - Эдвина получает огромное количество букетов круглый год. Но я никогда, фактически, не видела, как они растут.

– Они - любимые цветы моей матери, - сказал Энтони, нагибаясь и выдергивая один. - И, конечно, гиацинты.

– Конечно? - она с любопытством улыбнулась.

– Мама назвала мою самую младшую сестру Гиацинта, - сказал он, вручая ей цветок, - Или вы не знали этого?

Она покачала головой. - Я не знала об этом.

– Нас весьма интересно назвали, - проговорил он. - От Энтони до Гиацинты в алфавитном порядке. Но, может быть, я знаю о вас гораздо больше, чем вам известно обо мне.

(Anthony, Benedict, Colin, Daphne, Eloise, Francesca, Gregory, Hyacinth - Энтони, Бенедикт, Колин, Дафна, Элоиза, Франческа, Грегори, Гиацинта - A B C D E F G H - прим. переводчика)

Глаза Кэйт удивленно расширились от такого загадочного заявления, но все, что она сказала было:

– Это слишком хорошо для правды.

Энтони приподнял бровь

– Я потрясен, мисс Шеффилд. Я ожидал от вас более достойного ответа, что-то вроде “Мне достаточно о вас известно”.

Кэйт постаралась не делать лицо, такое же, какое скривил он, когда имитировал её, но у нее ничего не вышло.

– Я обещала Мэри хорошо себя вести.

Энтони громко рассмеялся.

– Достаточно странно, - пробормотала Кэйт, - Реакция Эдвины была такая же.

Он оперся рукой о декоративную арку, стараясь избежать шипов, и спросил:

– Мне безумно любопытно, что представляет собой ваше хорошее поведение?

Она пожала плечами, играя тюльпаном, который он подарил ей.

– Я ожидала, что буду избегать вас.

– Но вы не предполагали спорить с хозяином?

Она выстрелила в него взглядом.

– Проводилась некоторая дискуссия, а следует ли вас вообще считать хозяином? В конце концов, приглашения прислала ваша мать.

– Верно, - согласился он, - Но я владелец этого дома.

– Да, - пробормотала она, - Мэри сказала про это.

– И это убивает вас, не так ли?

– А вам это так приятно?

Он кивнул с улыбкой.

– Это не самая легкая вещь, - подразнил он её.

При этом он говорил так, будто у него на уме было что-то еще.

– Но также и не самая сложная, - произнес он.

– Вы мне не нравитесь, милорд, - выпалила она.

– Нет, - сказал он с улыбкой удивления, - Я и не думал, что я вам нравлюсь.

Кэйт почувствовала себя странно, почти такое же ощущение было у нее в его кабинете, перед тем, как он поцеловал её. Она почувствовал напряжение в своем теле, ладони стали горячие, а внизу живота возникло странное ощущение. Она инстинктивно, и возможно, из чувства самосохранения, сделала несколько шагов назад.

Он выглядел удивленным, словно прочитал её мысли.

Она поиграла цветком в руке, затем сказала:

– Вы не должны были срывать его.

– Вам необходимо было подарить тюльпан, сказал он, будто констатируя факт, - Совсем неправильно, что Эдвина получает все цветы.

Кэйт почувствовала благодарность, но постаралась скрыть её.

– Тем не менее, - сумела выговорить она, - Думаю, вашему садовнику не понравиться, что вы уничтожаете труды его работы.

Он дьявольски улыбнулся.

– Он обвинит в этом одного из моих младших братьев.

Она не смогла скрыть улыбку.

– Я не думала, что вы способны на такую нехорошую уловку, - произнесла она.

– Не думали?

Она потрясла головой.

– Мое мнение о вас снова упало еще ниже.

– Ох, - он обвиняющее потряс пальцем в её сторону, - Предполагается, что вы должны себя хорошо вести.

Кэйт оглянулась.

– Это ведь не считается, когда меня никто не может слышать, верно?

– Я могу вас слышать.

– Вы, безусловно, не в счет.

Он склонил голову в её сторону.

– Я думал, я единственный, кого вы должны учитывать в ваших расчетах.

Кэйт промолчала, не желая встречаться с ним взглядом. Всякий раз, когда она позволяла себе погружаться в бархатную глубину его глазах, ноги у нее становились ватными, и живот начинал себя как-то странно вести.

– Мисс Шеффилд? - тихо проговорил он.

Она подняла глаза. Большая ошибка. Внизу живота снова разлилось странное тепло.

– Почему вы искали меня? - спросила она.

Энтони выпрямился.

– Я не искал вас. Я был так же удивлен, увидев вас здесь, как и вы.

Хотя, подумал он язвительно, нечему тут удивляться. Он должен был догадаться, что у матери на уме, когда она спросила его, куда он идет. Она, фактически, направила его сюда, в эти цветочные сады. Но как же она смогла устроить его встречу с неправильной мисс Шеффилд? К тому же, она бы явно предпочла не Кэйт, а Эдвину видеть в качестве своей невестки.

– Но теперь, когда я нашел вас, - произнес он, - Я бы хотел кое-что вам сказать.

– Кое-что, что вы еще не сказали? - язвительно прокомментировала она, - Я и думать не могла.

Он проигнорировал её насмешку.

– Я хотел бы принести вам свои извинения.

Это привлекло её внимание. Глаза её удивленно расширились, а губы открылись.

– Прошу прощения?!

Энтони подумал, что голос её в этот момент, похож на кваканье лягушки.

– Я должен принести мои извинения за свое поведения прошлой ночью, - сказал он, - Я вел себя с вами непозволительно грубо.

– Вы извиняетесь за свой поцелуй? - спросила она, выглядя довольно ошеломленной.

Поцелуй? Он не собирался извиняться за поцелуй. Он никогда прежде не извинялся за поцелуй и не целовал ту, перед которой собирался извиняться.

– Да, - солгал он, - за поцелуй. И за остальное тоже.

– Понимаю, - пробормотала она, - Я думала, повесы не извиняются за это.

Он непроизвольно сжал руку в кулак. Проклятье, как же раздражала его эта её дурная привычка преждевременно делать заключения о нем.

– Повеса тоже извиняется, - грубо отрезал он.

Она глубоко вздохнула, затем сделала продолжительный выдох.

– Что ж, тогда я принимаю ваши извинения.

– Превосходно, - произнес он, улыбаясь её улыбкой победителя, - Могу ли я проводить вас до дома?

Она кивнула.

– Но не думайте, что из-за этого я внезапно изменю свое мнения об отношениях между вами и Эдвиной.

– Я никогда не считал, что ваше мнение можно так легко поколебать, - ответил он, весьма честно.

Она повернулась к нему, и посмотрела ему в глаза.

– Факт, остается фактом, вы поцеловали меня! - прямо сказала она.

– И вы поцеловали меня, - он не мог не поддеть её.

Её щеки покраснели.

– Факт, остается фактом, - решительно повторила она, - Это произошло. Притом, что вы собираетесь жениться на Эдвине, я не рассматриваю сейчас вашу репутацию, хотя не считаю её несущественной.

– Нет, - перебил он её, - Я и не думал, что вы посчитаете мою репутацию несущественной.

Она пристально посмотрела на него.

– Независимо от вашей репутации, я не хочу, чтобы между нами что-то было. Однажды кое-что уже случилось, и вы не можете это исправить.

Дьявол заговорил в Энтони.

– Это? - растягивая слова, проговорил он.

Он хотел, чтобы она произнесла слово “поцелуй”. Но сжалился над ней и не стал продолжать. Кроме того, поцелуй так и останется между ними.

Даже сейчас, с её покрасневшими щеками и губами, вытянутыми в линию, он задавался вопросом, что он почувствует, если сейчас схватит её и попробует своим языком на вкус нежную мягкость её рта.

Она будет пахнуть подобно весеннему саду? Или опять этот запах невинности и чистоты с примесью лилий?

Она снова растает в его объятиях? Или оттолкнет его и побежит в дом. Был только один способ выяснить это, но его выполнение разрушит его возможность жениться на Эдвине.

Но, возможно, женитьба на Эдвине, наоборот, принесет ему лишь осложнения и трудности. Ведь совсем не дело, так желать сестру своей невесты, в конце концов.

Возможно, пришло время поискать себе другую невесту, хотя это будет так утомительно.

А может быть, стоит поцеловать Кэйт Шеффилд здесь, в совершенной красоте садов Обри-Холла, с цветами, под ногами и легким запахом сирени, висящим в воздухе.

Может быть…

Может быть…