Никсон Панеро — один из лучших наших информаторов. Это может показаться немного странным, учитывая, что мы упекли его за решетку на год или два. Он держит автомастерскую в конце длинного ряда таких же мастерских, в голой, лишенной растительности части города, где постоянно трутся какие-то подозрительные типы. В этом районе обитает и мой старый приятель Спайк. Когда мы подъехали к мастерской, он лежал, развалясь у ворот, и, увидев меня, поднял хвост. Спайк — довольно страшное на вид создание, помесь ротвейлера, питбуля и еще неизвестно кого. Он побывал во многих потасовках, включая драку со мной в ту ночь, когда мы накрыли Никсона, однако теперь, когда шерсть на его воинственной морде поседела, он стал более миролюбив.

Никсон сидел во дворе и наблюдал, как один из рабочих при помощи краскопульта рисует на черной металлической решетке языки пламени. В воздухе стоял запах краски, сладковатый и резкий одновременно.

— Привет, ребята, — поздоровался Никсон. — Давненько вас не видел. А где «порше»?

Берни печально покачал головой.

— Все-таки развалился под тобой, — почему-то обрадовался Никсон. Его глаза расположены близко к переносице, слишком близко, даже для человека, и это вызывает у меня смутное беспокойство.

— Что-то вроде того, — ответил Берни.

Никсон сплюнул на землю.

— Могу достать тебе другую колымагу, еще раздолбанней.

— Правда? Сколько возьмешь?

— Пока не знаю. Я лишь имею в виду, что есть такая возможность.

Возможно, я привожу слова Никсона не совсем точно, потому что особо не прислушивался. Дело в том, что Никсон — большой любитель жевать табак, поэтому его плевки представляют для меня особенный интерес. Я подошел поближе и обнюхал жеваный комочек, который он только что выплюнул. Пахнет так же, как от Берни с утра, если накануне вечером он курил и еще не успел почистить зубы, только этот запах сильнее, с выраженной горчинкой. Как правило, в таких случаях я решаюсь разок-другой лизнуть эту штуку, но только не сегодня, амиго.

— Представь, что кое-кому нужны деньги в долг, — обратился к Никсону Берни.

— За чем дело, приятель, мы же знаем друг друга, ты и я, — сказал он и захохотал. Смех продолжался довольно долго, перешел в истерическую икоту и закончился еще одним плевком. — Отдашь мне через неделю или через месяц, в общем, когда сможешь.

— Речь идет о сотнях тысяч, а то и больше.

— За разбитый «порше» тридцатилетней давности?

— «Порше» тут ни при чем. — Берни подтащил к себе перевернутую мусорную урну и уселся на нее. Я сел рядышком. — Речь идет о застройщике, который затеял крупный проект, а банки ему возьми и откажи в кредитах. Других источников финансирования у него нет; по крайней мере я ничего не нарыл.

— Так мы говорим не о тебе?

— Я похож на застройщика?

Скошенные глазки Никсона внимательно изучили Берни.

— Ну, если тебя отмыть, причесать и обуть в приличные туфли… О человеке судят по обуви, Берни. Поражаюсь, что ты этого до сих пор не знаешь. — Он раскрыл плоскую коробочку и закинул в рот новую пластинку прессованного табака. — Значит, твой застройщик ищет, у кого бы занять деньжат?

— По моим предположениям, да. Хочу пообщаться с кредитором, кто бы он ни был.

Второй комочек табака оказался крупнее первого и пах еще резче. Я подошел к нему и нагнул голову, чтобы обнюхать, но тут что-то пихнуло меня сзади. Я обернулся и увидел Спайка. Он опять пихнул меня, отталкивая от жеваного шарика, и обнюхал его сам. Я, в свою очередь, толкнул Спайка, однако почти не сдвинул с места — он жутко тяжелый и до сих пор очень силен. Тем не менее пришла моя очередь нюхать комочек, поэтому я вновь пихнул Спайка, на этот раз посерьезней. Он обернулся ко мне, обнажил буровато-желтые зубы и зарычал. Я тоже показал зубы и зарычал.

— Эй, хватит, — лениво проговорил Никсон.

Вы только поглядите! Неужели этот пес безропотно подчиняется команде? Спайк покружил на месте и улегся в тени хозяйского тягача, выставив только седоватую морду. Зрелище меня почему-то расстроило. Я отошел от пахучего шарика.

— Побольше оранжевого на кончиках языков, — велел Никсон своему подручному. — Выразительней, черт побери! — Рабочий кивнул и добавил оранжевой краски. Никсон обратился к Берни: — Как зовут твоего застройщика?

— Дэймон Кифер.

— Не знаю такого, — пожал плечами Никсон. — И что, он занял у какого-нибудь шкуродера пятьсот кусков?

— Да, сумма примерно в этих пределах, — подтвердил Берни.

Никсон рассеянно почесал затылок. У меня тоже внезапно появился зуд за ушами, поэтому я немедленно принялся чесать голову, сначала передней лапой, потом, более основательно, задней — это всегда дает нужный результат.

— Большие деньги, — хмыкнул Никсон. — Список кредиторов укорачивается. — Он достал из нагрудного кармана огрызок карандаша, замызганный блокнот со спиральной пружиной и начал что-то записывать. — Во-первых, братья Спирелли из Модены… — Никсон лизнул карандаш; мне вдруг нестерпимо захотелось сделать то же самое. — Во-вторых, Альби Роуз. Правда, поговаривают, он намерен отойти от дел, так что, может, и не захотел связываться. Ты знаком с Альби?

— Слышал о нем.

— Был женат восемь раз!

— Вот как? Не знал.

— Все жены до одной — танцовщицы из Вегаса, трех звали Тиффани.

— В Вегас тоже тянутся кое-какие ниточки.

— Тогда попробуй поговорить с Альби, у него там бизнес.

— Ему, случайно, не принадлежит какой-нибудь кинотеатр?

— Не исключено. Альби — культурный человек.

Берни удивленно посмотрел на Никсона.

— Я бы даже сказал, интеллектуал.

— Понятно. Кто еще?

Никсон зажмурился и сморщил лицо. Некоторые люди таким образом пытаются выдавить из себя мысль; лучше бы они этого не делали.

— Есть еще Марцеллус Клэй из Саншайн-Сити. В последнее время он разнообразил сферу интересов — перевозка нелегалов, кокаин, кража документов, — но все равно в любое время готов ссудить деньгами. — Никсон открыл глаза, поморгал, сделал запись и заложил карандашный огрызок за ухо. Как бы до него дотянуться? — Пожалуй, все. — Никсон вырвал лист из блокнота и протянул его Берни.

— Не знаешь никого из русских? — спросил мой напарник.

— Не знаю и знать не хочу, — ответил Никсон. — Ну так что, подыскать для тебя старенький «порше»?

— Все будет зависеть от стоимости.

— Деньги, деньги… — вздохнул Никсон. — Понимаю, это не мое дело, но, может быть, тебе стоит поднять расценки?

Да уж, Берни, пожалуйста. Сейчас мы не берем за услуги ровным счетом ничего. Ну что это за бизнес-план?

Альби Роуз жил в огромном доме, самом большом из всех, что я видел. Дом скорее походил на дворец и был окружен высоченным забором. Широкоплечий тип с кобурой на бедре провел нас через здоровенные зеленые газоны к такому же здоровенному бассейну, рядом с которым в шезлонге лежал тучный старик в малюсеньких плавках. Его загорелая почти до черноты кожа лоснилась от крема. По цвету и форме он в точности напомнил мне индейку, которую Леда как-то передержала в духовке на День благодарения. Я постарался не смотреть на него.

— Мистер Роуз? — окликнул старика тип с кобурой.

Тот открыл глаза — недобрые и колючие; они сразу же мне не понравились.

— Ты и есть Берни Литтл? — спросил он.

Мой напарник кивнул.

Альби Роуз жестом отослал охранника. Тот обошел бассейн, встал у трамплина — наверняка зажарился в своем черном костюме. Я и сам изнывал от жары; бассейн выглядел очень заманчиво.

— Навел о тебе справки, — сказал Альби, все так же лежа на спине. — Получил интересные отзывы.

Берни снова кивнул.

— Эта псина, часом, не натренирована бросаться на людей?

— Нет, что вы.

Псина? Он обозвал меня псиной? Я переместился поближе к бассейну.

— Не люблю насилия, — сказал Альби.

— Я тоже, мистер Роуз, — сказал Берни.

— Просто Альби. «Мистер Роуз» я только для жен. А что касается насилия, иногда без него просто не обойтись, верно, Фостер?

— Да, сэр, — отозвался охранник.

— Уверен, это не наш случай, — произнес Берни.

— Садись.

Берни подтянул к себе другой шезлонг и присел на краешек.

— Если я правильно понял, вы в некотором смысле финансист, — осторожно сказал он.

— В самом прямом. Сколько тебе надо?

— Нисколько. Просто хочу разобраться в тонкостях бизнеса.

— Зачем?

— Чтобы эффективнее работать с клиентурой.

Альби внимательно посмотрел на Берни, потом сел.

— Фостер!

Фостер быстро подошел и поднял спинку шезлонга Альби, потом вернулся на свое место у трамплина. Старик провел рукой по дряблой груди и стряхнул несколько капель пота. Я учуял кислый запах, похожий на вонь перезрелого сыра, который Берни однажды принес домой. Какое-то время мой нос не улавливал ничего, кроме запаха перезрелого сыра, волнами исходящего от Альби.

— Продолжай, — велел он.

— Допустим, некто просит у вас денег, скажем, пятьсот тысяч. Что происходит дальше? — спросил Берни.

— Я говорю «да» или «нет».

— От чего зависит ваш ответ?

— От чего угодно.

— Например?

— Например, человек избегает моего взгляда или, наоборот, слишком пристально смотрит в глаза, — пожал плечами Альби. — Нытику тоже не дам, не люблю нытиков. Или вот кто-то пришел без галстука…

— Без галстука?

— Если приходишь ко мне просить денег, будь добр надеть галстук. Я старомоден.

— А цель займа имеет значение?

— Цель займа?

— Ну, то, для чего, собственно, нужны деньги.

— Для выживания. Деньги всегда нужны для того, чтобы выжить. По-другому не бывает.

— Представим, что вы соглашаетесь одолжить пятьсот тысяч, а заемщик не соблюдает сроки возврата платежей.

— У-у, это определенный стресс, — протянул Альби. — Такими вопросами занимается Фостер.

Фостер неподвижно стоял у трамплина.

— Можно узнать его методы? — поинтересовался Берни.

— Когда-то Фостер играл в бейсбол, — сообщил Альби, — считался перспективным игроком. В шестом раунде «Доджеры» вывели его из строя. С тех пор у него осталась бита.

— «Луисвильский кулак», — подал голос Фостер. Говорил он негромко, однако его было слышно на другом конце бассейна.

— У меня тоже сохранилась бита, — сказал Берни. — Много стрессов за последнее время?

— Нет, — сказал Альби. — Уже несколько лет все гладко. О талантах Фостера ходит молва.

Фостер коротко поклонился.

— Простите, босс, но я полагаю, что здесь по большей части срабатывает философия, — сказал он.

— Философия? — Мой партнер поднял брови.

— В пяти словах, — кивнул Альби. — Имей дело только с наличными.

— Не приведете пример?

— Дантисты, — сказал Альби. — Обожаю дантистов. Хорошо зарабатывают, ищут, куда бы вложить средства, стопроцентно промахиваются, обретают вечный покой.

— А как насчет застройщиков?

— Никогда с ними не связываюсь.

— Почему?

— Только что объяснил — работаю исключительно с наличными. Откуда им взяться у застройщиков? Мечтатели, конечно, — для моего бизнеса мечтатели самое то, но ведь помимо глупых радужных фантазий нужно иметь при себе еще кое-что!

— Наличные? — со вздохом спросил Берни.

— А ты понятливый, — сказал Альби. — Считай, что урок бесплатный.

Берни кивнул тем самым кивком, который подходил в любой ситуации.

— У меня тоже есть к тебе вопрос, — продолжил Альби. — Кто из застройщиков тебе платит?

— Никто, — ответил Берни. — Застройщик фигурирует в деле.

— Кто такой?

— Дэймон Кифер. У него крупный проект в Пума-Уэллс.

— Пума-Уэллс… — задумчиво проговорил Альби. — Одна из моих жен, кажется, Тиффани… или это была другая Тиффани, с большими титьками? Так вот, она каталась там на машине. На мили вокруг — ничего, кроме голой земли. Представляешь себе это дерьмо?

— Каждый день, — сказал Берни.

Альби кивнул.

— Чересчур много вокруг долбаных фантазеров, поэтому и развалилась американская мечта. А про твоего Кифера я ничего не слышал.

На дне бассейна я вдруг разглядел блестящее кольцо, пластиковое или резиновое — в общем, игрушку. Обожаю игрушки для бассейна! Я говорил, что неплохо ныряю?

— Ваши конкуренты придерживаются таких же суждений? — спросил Берни. — Я имею в виду философию.

— Какие конкуренты?

— Братья Спирелли, Марцеллус Клэй.

— Спирелли? Клэй? Ты меня оскорбил!

— Я не нарочно, — сказал Берни. — И все же, они стали бы иметь дело с застройщиками?

— Братья Спирелли — никогда. Если они и ошибаются, то не в этом. От Марцеллуса Клэя можно ожидать чего угодно.

— Спасибо, что уделили мне время. — Берни поднялся.

— Собираешься в Саншайн-Сити? — спросил Альби. — Я бы… Эй! Какого черта он делает в моем бассейне?!

Берни оглянулся на меня.

— Плавает по-собачьи. Другим стилем не умеет.

Вероятно, они продолжили обсуждать эту тему, но я все пропустил. Приятная прохладная вода пузырилась у меня за ушами, когда я нырнул на дно и схватил зубами блестящее кольцо. Ага, резиновое. Я сжал его покрепче и поплыл (плавание — это все равно что бег рысцой, только в воде — ничего сложного) к поверхности.

Альби чему-то смеялся.

— Ты забавный малый, — сказал он Берни. — Обычно парни с юмором умны. Мне нравится иметь таких в окружении, если ты понимаешь, о чем я.

— У меня уже есть работа.

— И пес у тебя забавный. Как его зовут?

— Чет.

— Интересное имя. Сколько ты хочешь за собаку?

— У вас тоже хорошее чувство юмора, — сказал Берни.

Я выбрался из бассейна и встряхнулся, рассыпая брызги во все стороны. В плавании это самый замечательный момент.

— Брось игрушку, — скомандовал мне Берни.

Ой, ну почему?

— Да ладно, пусть забирает, — сказал Альби.

Я положил блестящее резиновое кольцо у бортика. Альби задержал на нем взгляд, потом перевел глаза на меня и наконец на Берни.

— Есть еще один человек, — сказал он. — Новичок в наших краях, я его совсем не знаю. Некто Гулагов.

Гулагов? Я громко гавкнул. Никто не обратил внимания. Я повторил попытку.

— Ему нужна эта игрушка, — сказал Альби.

— У него куча игрушек, — возразил Берни.

При чем тут игрушка? В такие моменты люди, как правило, издают вздох разочарования, но мои вздохи всегда связаны с удовольствием, поэтому я гавкнул еще разок.

— Русский? — уточнил Берни.

— Теперь у нас есть и русские. Если ты еще не в курсе, весь мир решил переехать в Долину.

— В курсе.

— Ты бы мне пригодился, — сказал Альби.

— Нет, спасибо, — сказал Берни, и мы двинулись прочь.

— Для начала — девяносто тысяч плюс дополнительные бонусы и подарок на Рождество! — крикнул Альби нам вслед. — Подумай хорошенько!

По выражению лица моего напарника я понял, что он не собирается об этом думать. Я, кстати, тоже, несмотря на наше финансовое положение. Являться на работу каждый день и видеть Альби в этих крошечных плавках, да еще постоянно нюхать перезрелый сыр? Нет уж, увольте.