За многие годы жизнь Сиднея Рейли обросла большим количеством мифов и небылиц. Некоторые легенды были выдуманы самим Рейли и слепо повторялись на протяжении десятилетий его друзьями, сослуживцами, журналистами и писателями. Другие же, появившиеся уже после его смерти, либо были созданы людьми, которым очень хотелось верить в истинность своих слов, либо явились следствием не очень добросовестного изучения обстоятельств его жизни и смерти.

О том, кем Рейли не был и чего он не делал, можно было бы написать целое исследование, куда более объемное, чем эта книга. В семи приложениях, помещенных в конце книги, мы попытаемся проследить, каким образом на протяжении последнего столетия возникли эти мифы.

 

Приложение 1. «Овод»

Публикация романа, в основу которого были положены факты его биографии и который получил высокую оценку критиков, не вызвала у него никакого раздражения.

Робин Брюс Локкарт. «Король шпионов» {768}

Вышедшая в 1897 году книга Этель Лилиан Войнич «Овод» имела большой успех в Великобритании и США, где она была впервые опубликована, — издатели побоялись выпустить эту книгу на родине автора из-за боязни, что она, как они полагали, может воспламенить революционные страсти. Обозреватель газеты «Дейли грэфик» писал: «Нечасто можно встретить произведение, столь значительное и оригинальное, как «Овод», а «Дейли кроникл» охарактеризовало его как «несомненно, сильное и самобытное произведение». Однако куда большим успехом роман Войнич пользовался именно в России. Антиклерикальный и революционный по содержанию, «Овод» находил отклик в умах людей, оппозиционно настроенных по отношению к царскому режиму, а позднее поддержавших большевистскую революцию.

Роман был одновременно переведен на тридцать языков. Пьеса по этой книге, впервые поставленная в Москве в 1920 году и не сходившая со сцены в течение десятилетий, сопоставима по успеху разве что с «Мышеловкой» Агаты Кристи. В СССР по этой книге было сделаны два полнометражных фильма: первый — черно-белый, в 1928 году, и второй — цветной, в 1955 году, удостоенный приза Каннского кинофестиваля. По книге «Овод» также были поставлены три оперы. К моменту смерти Этель Войнич в 1960 году в возрасте девяноста шести лет в одном только Советском Союзе общий тираж ее книги составил пять миллионов экземпляров и один миллион в Китае и Восточной Европе.

Действие романа «Овод» разворачивается в Италии в первой половине XIX века, в нем повествуется о жизни Артура Бертона, который, не подозревая об этом, является незаконным сыном итальянского священника Монтанелли и англичанки Глэдис Бертон. История рождения Артура Бертона поразительно напоминает легенду о «Георгии», которую Сидней Рейли рассказывал Джорджу Хиллу и другим в двадцатые годы. До смерти своей матери Артур так же, как и Георгий, находится под духовной опекой своего настоящего отца, ректора духовной семинарии в Пизе. Этот мягкий по натуре и набожный молодой человек даже собирается стать священником, пока не становится членом тайной организации «Свободная Италия», поставившей целью освободить Италию от австрийского господства. В истории, рассказанной Рейли, Георгий учится в университете, находясь под опекой доктора Розенблюма, и так же становится членом радикального политического кружка «Лига просвещения».

После того как Монтанелли рукополагают в епископы и он уезжает в Рим, Артур признается на исповеди о своей связи с обществом «Молодая Италия» преемнику Монтанелли, падре Карди, который немедленно доносит об этом властям. Артура арестовывают и сажают в тюрьму, а после освобождения он узнает, что его настоящим отцом является Монтанелли. Потрясенный этим известием, он имитирует самоубийство, бросив шляпу в воду, и пробирается на судно, идущее в Буэнос-Айрес. Как, возможно, помнит читатель, Георгий, также не в силах перенести позора, «кончает самоубийством» и отплывает на пароходе в Южную Америку.

Оказавшись в Центральной Америке, Артур бесцельно слоняется по улицам, а его сердце переполняет ненависть к окружающим. Страдая от унижения и едва не погибнув в драке с пьяным матросом, в результате которой становится калекой, он после долгих мытарств нанимается горбуном в бродячий цирк, выставляя свои увечья на посмешище зрителей. Прожив в Южной Америке тринадцать лет, он возвращается домой, чтобы не только бороться за освобождение своей родной Италии, но и избавиться от всех священников и лично отомстить Монтанелли. Под именем Фелис Риварес он принимает участие в вооруженной борьбе.

В конце концов Артура арестовывают и сажают в крепость, где он вступает в свой последний спор с Монтанелли, который к этому времени уже стал кардиналом. Артур признается Монтанелли, кто он есть на самом деле, и ставит кардинала перед дилеммой: выбрать его или Бога. Монтанелли, как и должно быть, выбирает последнее, и Артура приговаривают к расстрелу. От всех этих событий, однако, кардинал помрачается рассудком: во время торжественной процессии он в неистовстве швыряет на землю чашу со святыми дарами, таким образом отождествляя себя с богом-отцом, пожертвовавшим своим единственным сыном ради спасения человечества.

С момента выхода в свет в 1967 году книги Локкарта «Король шпионов» целый ряд авторов и журналистов безоговорочно приняли его версию «Овода» и приводили ее как неоспоримый факт. Первым, кто усомнился в этом, был Тибор Самюэли, который в своей статье в журнале «Спектейтор», появившейся через несколько месяцев после публикации «Короля шпионов», писал: «Можно ли себе представить большую нелепость, нежели то, что прототипом одного из самых почитаемых в советской России литературных героев [Артура Бертона] был один из самых злейших ее врагов?»

Самюэли, впрочем, был не единственным, кто не смог удержаться от иронии. Русская служба Би-би-си также посвятила одну из своих передач роману «Овод». Авторы этой программы не только выдали «сенсацию» о том, что прототипом главного героя романа «Овод» был не кто иной, как участник антисоветских заговоров Сидней Рейли, они пошли еще дальше. Напомнив своим слушателям, что Овод был героем, вдохновившим на подвиги Павку Корчагина, главного героя классического советского произведения о гражданской войне «Как закалялась сталь», Би-би-си не отказала себе в удовольствии позубоскалить над тем, что молодой борец за Советскую Республику был на самом деле злейшим врагом советской власти.

Десмонд Макхейл, выпустивший в 1985 году биографию отца Войнич Джорджа Буля, также не усомнился в версии Локкарта, хотя и признал, что Войнич никогда не упоминала о том, что Рейли имел какое-то отношение к этой книге или ее главному персонажу.

Тибор Самюэли вообще подвергает сомнению вопрос о том, был ли у Артура Бертона какой-то прототип, так как сама Войнич намеренно не раскрывала его. Он вспоминает эпизод, когда в 1955 году, впервые с момента начала «холодной войны», делегация советских журналистов приехала в Нью-Йорк.

Однажды утром советский дипломат ворвался в номер отеля, в котором остановился Борис Полевой. Задыхаясь от волнения, он поведал ему, что этим утром он видел Этель Войнич, которую русские считали давно умершей. Журналисты немедленно схватили такси и подъехали к ее дому на 24-й Вест-стрит, 450. Появившись внезапно на пороге ее Дома, они попросили Войнич дать интервью и рассказать им, кто был человек, вдохновивший ее на создание образа Артура Бертона.

По словам Самюэли, ее ответ был якобы следующим:

«Нет, боюсь, я не помню… это было так давно».

Кто сообщил Самюэли ответ Войнич, из его статьи неясно, так как эта цитата никогда не появлялась в советской прессе. Известно, однако, что Борис Полевой и Евгения Таратута достаточно длительное время переписывались с Этель после 1955 года. Переписка Таратуты и ее интервью с ней явились большим вкладом в биографию Этель Войнич, единственную, вышедшую к этому времени. В ответ на передачу Би-би-си Полевой и Таратута напечатали в 1968 году в газете «Известия» выдержки из своей переписки с Этель Войнич по вопросу о прототипе главного героя ее романа. Так, в своем письме к Таратуте от 25 апреля 1956 года Войнич пишет о замысле своей книги:

«Довольно долгое время в течение всей моей юности я мечтала о воображаемом человеке, который добровольно принес себя в жертву чему-либо. Может быть, отчасти это было вызвано очень сильным влиянием на меня жизни и деятельности Мадзини. Осенью 1885 года я в первый раз очутилась в Париже и провела там несколько месяцев. В Квадратном салоне Лувра я увидела знаменитый портрет итальянского юноши, известный под названием «Человек в черном», который приписывают кисти Франчиа, Фрачабиджо, Рафаэля и т. п., и история «Овода» как-то выкристаллизовалась во мне».

В этом же письме она опять возвращается к вопросу о героях книги:

«Джемма — единственный характер в романе, взятый из жизни. В ней можно узнать более или менее близкий портрет моей подруги Шарлотты Вильсон, которую я и называла Джеммой, когда писала книгу».

Год спустя, 14 января 1957 года, Войнич написала письмо Борису Полевому, который до этого просил ее раскрыть прототип Артура Бертона: «Вы спрашиваете у меня, существовал ли в жизни реальный прототип Артура… Разумеется, образы в романе не всегда имеют прототипами реально существующих людей». Далее она продолжала: «Происхождение образа Артура связано с моим давним интересом к Мадзини и с портретом неизвестного юноши в черном, находящимся в Лувре».

Полевой и Таратута были не единственными, кто бросил вызов Локкарту. Актер Хью Миллар, давний сосед и близкий друг Этель Войнич по Нью-Йорку, написал письмо Робину Брюсу Локкарту вскоре после выхода в ноябре 1967 года его «Короля шпионов» с просьбой еще раз проверить истинность своих утверждений. Ответ Локкарта, датированный 8 декабря 1967 г. и до настоящего времени не публиковавшийся, более чем красноречив.

На просьбу Миллара сообщить ему, откуда ему известно, что Этель Войнич была любовницей Рейли и что Рейли вдохновил ее на создание образа Артура, Локкарт ответил:

«Автором утверждения о том, что между Рейли и нею «что-то было», является сам Рейли. Сама Войнич еще до войны заверила в этом одного автора, намеревавшегося писать книгу о Рейли, но бросившего эту затею из-за нехватки материалов».

Процитированное выше письмо лишний раз подтверждает, что Рейли не может служить надежным источником информации. Что же касается «одного автора», упомянутого Локкартом в своем письме, то им был не кто иной, как сослуживец Рейли по СИС Джордж Хилл. Из личных бумаг Хилла, которые Локкарт передал на хранение в Гуверовский институт, видно, что в 1935 году Хилл собирал материал для своей книги о Рейли. Что же касается слов Локкарта о том, что Хилл якобы непосредственно связывался с Войнич, чтобы узнать ее мнение относительно утверждений Рейли, то этот факт вызывает большие сомнения. В личных бумагах Хилла нам не удалось обнаружить никаких следов его переписки с Войнич. С 1920 года и до своей смерти в 1960 году Войнич жила в Нью-Йорке, и теоретически Хилл мог съездить в Нью-Йорк, чтобы взять у нее интервью. Однако архивы американского иммиграционного ведомства не подтверждают, что Хилл до войны въезжал на территорию США.

Примечательно, что в качестве дополнительного довода для обоснования своего тезиса Локкарт в своем письме Хью Миллару ссылается на следующий факт: «Есть еще один момент, который я ненамеренно пропустил в своей книге: в юности Рейли был заикой, эта же особенность была и у Овода».

Из бесчисленного количества людей, которые были знакомы с Рейли в течение продолжительного времени или оставили о нем воспоминания, никто не упоминает о том, что он страдал заиканием. Единственная особенность его речи, отмеченная некоторыми из его современников, это акцент, но уж никак не заикание. Не исключено, однако, что Рейли в свое время мог сказать Хиллу о том, что в детстве был заикой, чтобы еще больше подчеркнуть свое сходство с Артуром Бертоном и таким образом дать понять, что именно он вдохновил Войнич на создание этого образа.

Но, как бы мы ни относились к утверждениям самой Этель Войнич и теоретизированиям Локкарта, факты — упрямая вещь. Этель Войнич задумала написать своего «Овода» в 1885–1886 году, а в 1889 году она приступила к работе над ним. Каким образом Розенблюм, которому было в то время 11–12 лет, мог повлиять на замысел романа? В 1895 году, когда он приехал в Англию, роман был уже фактически завершен. Из всего этого можно сделать лишь один вывод: не Сидней Рейли был прообразом Артура Бертона, а Артур Бертон оказался «прототипом» Сиднея Рейли. Стал бы Рейли примерять на себя образ Артура, если бы знал, что ему уготована та же судьба, что и Оводу?

Таким образом, можно утверждать, что именно сюжет романа «Овод» и был той основой, на которой Рейли построил свою легенду. Однако это никак не объясняет происхождение еще одного мифа Рейли о годах, проведенных им якобы в Южной Америке. За объяснением, однако, далеко ходить не надо, достаточно снять с полки еще один, менее известный роман Войнич, написанный ею в 1910 году и озаглавленный «Прерванная дружба». Эта книга, написанная ею с целью воскресить успех «Овода», повествует о скитаниях Артура Бертона, взявшего себе вымышленное имя Фелис Риварес, в Южной Америке.

Сюжет книги заключается в следующем. В Эквадоре экспедиция, возглавляемая полковником Дюпре, остается без толмача и вынуждена искать ему замену. Это оказывается нелегким делом, так как уважающие себя переводчики опасаются присоединиться к этой экспедиции. Свои услуги предлагают многие проводники, но экспедиция вынуждена отказать им из-за того, что те не владеют иностранными языками. Когда появляется Риварес, то его сначала принимают за бродягу. Вскоре, однако, обнаруживается, что за этим грязным оборванцем скрывается настоящий джентльмен, говорящий на нескольких языках. Полковник Дюпре решает взять его с собой, и они отправляются в путь.

Во время перехода реки один из участников экспедиции, Рене, падает в воду, все его снаряжение намокает, и, в тот момент, когда на него набрасывается ягуар, его ружье дает осечку. Ягуар уже готов вонзить свои когти в руку несчастного, когда меткий выстрел Ривареса убивает зверя наповал и тем самым спасает жизнь Рене. В какой-то момент экспедиции грозит нападение племени дикарей — Риварес отправляется к ним на переговоры и убеждает их оставить экспедицию в покое. Когда он живым и невредимым возвращается обратно, полковник Дюпре предлагает Риваресу остаться в экспедиции в знак благодарности за мужество, проявленное им при спасении своих товарищей. Он добавляет, что сделает все, чтобы прославить его имя, когда вернется во Францию. Через три года экспедиция возвращается в Европу.

История с Риваресом — не что иное, как миф о Фозергилле. С точки зрения хронологии не исключено, что Розенблюм мог вдохновить Войнич на написание этого романа, однако это представляется маловероятным. Все указывает на то, что именно Рейли позаимствовал у Войнич этот сюжет, а не наоборот.

 

Приложение 2. Настоящий Рейли: случай «ошибочного опознания»

В июле 1905 года Рейли окончил Королевский горный институт с отличными оценками… Он тут же поступил в Тринити-колледж в Кембридже на факультет гражданского строительства.

Майкл Кеттл. «Сидней Рейли — подлинная история»  {784}

Аргументы, которые Кеттл приводит в поддержку своей теории, на первый взгляд кажутся неопровержимыми. Так, по словам Кеттла, 15 сентября 1904 года Рейли под именем Станислава Джорджа Рейли успешно поступил на электротехнический факультет Королевского горного института, располагавшегося в лондонском районе Кенсингтон на Экзибишн-роуд. В своем заявлении он сослался на свой опыт строительства Дорог, железных дорог и водных путей в Индии. К бланку своего заявления Рейли также приложил свидетельство об окончании Рурки-колледжа в Индии, а также указал дату своего рождения — 24 апреля 1877 г.

Далее в своей книге Кеттл пишет о том, что он попытался проверить эти утверждения, обратившись к находящимся в Лондоне архивам английской администрации в Индии. Изучив эти документы, он сделал вывод, что заявление Рейли о том, что он обучался в Рурки на инженера-электрика, ничем не подтверждается. По его мнению, все это — не что иное, как искусная легенда, которой Рейли «придерживался всю жизнь» для прикрытия своей шпионской деятельности. Однако Кеттл не приводит никаких доказательств, свидетельствующих о том, что Сидней Рейли когда-либо брал себе имя Станислав Рейли или использовал его биографию, вымышленную или подлинную, с целью сокрытия своей подлинной личности. Примечательно также, что никто из друзей, знакомых или сослуживцев Рейли не слышал и не упоминал в своих воспоминаниях «индийскую историю».

Студенческие формуляры Станислава Рейли за 1905 г. свидетельствуют о том, что после сдачи выпускных экзаменов он получил квалификацию инженера-электрика, после чего в октябре 1905 года поступил в Тринити-колледж в Кембридже на факультет гражданского строительства. На основании этих фактов Кеттл строит предположение, что с 1907 по 1908 год Рейли с Маргарет жили в Кембридже в доме на Джизус-лейн.

В своем заявлении о поступлении в колледж Станислав Рейли указал, что он окончил ряд «учебных заведений в Индии». Посчитав этот документ вполне убедительным, Кеттл, однако, для пущей солидности обратился к сотруднику Британской академии криминалистических наук Джону Конвею с просьбой провести его графологическую экспертизу. Сравнив почерк заявлений Рейли за 1904 и 1905 годы с письмом Сиднея Рейли своей жене Пепите от 25 сентября 1925 года, Конвей пришел к выводу, что все три образца написаны рукой одного человека. Кроме того, Кеттл раскопал заявление Станислава Рейли о принятии его на работу в Институт гражданского строительства, датированное маем 1925 года. В архивах этого же института он нашел и подтверждение того, что Станислав Рейли числился там аж до 1948 года, т. е. до того времени, когда СИС, по предположению Кеттла, уже давно должен был вычеркнуть его имя из своих списков.

Собранные Кеттлом свидетельства, казалось, неопровержимо доказывали его гипотезу о том, что Рейли сочинил себе вымышленную биографию Станислава Рейли для сокрытия своего подлинного прошлого и поступления в Королевский горный институт и Тринити-колледж в Кембридже. Однако более внимательное изучение доказательств, представленных Кеттлом, обнаруживает целый ряд существенных изъянов в его теории.

На поиски перечисленных выше документов Кеттла, очевидно, подтолкнула книга «Король шпионов» Локкарта, в которой приводилось утверждение Рейли о том, что он окончил Королевский горный институт в Лондоне. Обратившись в архив Лондонского университета, он неожиданно для себя обнаружил личное заявление Станислава Джорджа Рейли от 5 сентября 1904 года с просьбой разрешить ему держать экзамены на поступление в учебное заведение. Нельзя не отметить, что совпадение было поразительное. То, что это заявление было написано человеком примерно того же возраста, что и Сидней Рейли, а его имя и фамилия практически полностью совпадали с именем и фамилией Рейли и первое имя — Станислав — было явно польского происхождения, казалось, неопровержимо доказывало тот факт, что Рейли не лгал, когда говорил, что окончил Королевский горный институт.

Однако Рейли всегда утверждал, что он учился на химика, а не на инженера-электрика. Более того, документ, обнаруженный Кеттлом, является заявлением о поступлении не в Королевский горный институт, а в смежный городской центральный технический колледж, который в 1907 году вместе с Королевским горным институтом был присоединен К Империал-колледж. В Тринити-колледж С. Дж. Рейли действительно поступил в октябре 1905 года и снимал комнату по Джизус-лейн, 8, в Кембридже. Однако проживать там со «своей женой Маргарет» он никак не мог, так как согласно документам Кембриджского муниципального архива по этому адресу находилось студенческое общежитие с одноместными номерами. Владелицей этого дома в то время, когда в нем жил С. Дж. Рейли, была миссис Л. Флэттерс.

Протоколы студенческих собраний колледжа также говорят о том, что С. Дж. Рейли принимал активное участие в различных внеучебных мероприятиях и даже стал членом лодочного клуба Тринити-колледж 14 октября 1905 г. Что же касается заключения о том, что почерк автора заявления совпадает с почерком Сиднея Рейли, то даже среди экспертов-графологов подобные утверждения не являются истиной в последней инстанции. Необходимо отметить и то, что автор этого заключения, Джон Конвей, никогда не был экспертом-графологом, а больше специализировался на определении подлинности тех или иных документов.

Хотя Кеттл раскопал мельчайшие детали, связанные с рождением Рейли, он почему-то полностью проигнорировал документы, касающиеся его смерти. Если бы он сделал это, то наверняка бы обнаружил, что Станислав Джордж Рейли умер 13 июня 1952 года в больнице Хортона в Эпсоме, графство Сюррей, в возрасте семидесяти пяти лет.

Свидетельство о смерти является ключевым документом для установления личности Рейли, поскольку именно в нем содержится достоверная информация о том, кто из ближайших родственников Станислава Рейли унаследовал его состояние. Ими оказались его дочь Элин и племянник Ноэль. Именно они и поведали историю семьи Рейли и в особенности этапы жизни и карьеры Станислава. Эти факты позже нашли свое подтверждение в британских и индийских документах. В частности, индийские архивные документы подтверждают тот факт, что Станислав Рейли до 1903 года прожил в Индии, работая прорабом и помощником главного инженера в Кхандаве и Дармпуре. Поскольку с 1904 по 1907 годы он проходил обучение в Лондоне и Кембридже, то вполне естественно, что его имя отсутствует в списках англичан, проживавших в Индии. По возвращении в Индию он в 1909 году в Агре женится на Эдит Энн, матери Элин. Элин родилась два года спустя в Дехрадуне вскоре после того, как Рейли стал главным инженером и управляющим узкоколейной железной дороги в Дехриротасе. 11 июня 1918 г. Станислав Рейли был произведен во вторые лейтенанты запаса индийской армии (пехота) и прикомандирован к корпусу королевских инженеров, а год спустя был произведен в лейтенанты и вышел в отставку в 1920 году. Незадолго до начала Первой мировой войны Рейли со своей семьей возвратился в Англию, где вскоре нашел работу по специальности. Эдит умерла в 1945 году, здоровье Станислава также пошатнулось после войны. Вполне естественно, что Рейли уволился из Королевского горного института по состоянию здоровья, а не в результате хитроумных игр английской разведки. Приведенные нами факты ясно свидетельствуют о том, что Станислав Джордж Рейли был реально существовавшим человеком, не имевшим никакого отношения к Сиднею Джорджу Рейли, а вовсе не легендой, выдуманной Сиднеем Рейли или сотрудниками Сикрет интеллидженс сервис.

 

Приложение 3. Фабричный пожарный

Кайзер был занят строительством гигантской военной машины… но британская разведка не располагала никакой информацией о том, какое оружие разрабатывается на германских военных заводах. Чтобы выяснить это, туда был послан Сидней Рейли.

Джей Роберт Нэш. «Шпионы»  {798}

История о том, как Рейли проник на завод Круппа в Эссене и выкрал оттуда чертежи самого секретного германского оружия — классический пример мифа, повествующего нам о подвигах отважного и находчивого «супершпиона», находящего правильное решение даже в самой запутанной и безвыходной ситуации. После Первой мировой войны эта история, вне всякого сомнения, была принята за чистую монету друзьями и сослуживцами Рейли.

В своей книге «Король шпионов», впервые вышедшей в 1967 году, Робин Брюс Локкарт датирует этот эпизод 1904 годом. Однако двадцать лет спустя в своей книге «Рейли: первый настоящий герой» дата этого эпизода уже изменена на 1909 год. Несмотря на то что историю о проникновении Рейли на секретный завод приводят разные авторы, такие, как Локкарт, Нэш и ван дер Роер, в ней мы не обнаруживаем видимых разночтений.

Эта захватывающая дух история начинается с того, как Рейли прибывает в немецкий город Эссен под видом судостроительного рабочего, прибалтийского немца Карла Хана. Для того чтобы его легенда выглядела как можно более убедительной, Рейли за несколько месяцев до своей поездки в Германию устраивается на машиностроительный завод в Шеффилде с целью освоить профессию сварщика.

По прибытии на завод в Эссене Рейли немедленно получает работу сварщика, а также становится членом пожарной команды, что дает ему возможность свободно передвигаться по заводу в ночное время, не навлекая при этом на себя подозрений. Хитроумному Рейли удается убедить старшего бригадира пожарной команды в том, что ему необходимо получить доступ к заводским чертежам для того, чтобы определить расположение огнетушителей. С этого момента Рейли приступает к разработке плана кражи чертежей, которые хранятся в конторе прораба и к которым пожарные в случае необходимости могут получить доступ.

Глухой ночью с помощью отмычек Рейли проникает в помещение конторы, в которой хранятся секретные чертежи, но его планы нарушает невесть откуда появившийся прораб. Рейли набрасывается на прораба, душит его, а затем выкрадывает чертежи из шкафа. Во время побега Рейли преграждает путь фабричный сторож, однако Рейли оглушает его мощным ударом, связывает веревкой и после этого беспрепятственно выносит чертежи с территории завода.

В Эссене Рейли садится в поезд до Дортмунда, где у него находится надежная квартира, переодевается в дорогой костюм от фирмы «Сэвил Роу», рвет чертежи на четыре куска и каждый по отдельности отправляет по почте. В случае потери одного из них по трем оставшимся фрагментам можно восстановить основную идею чертежа.

То, что эта захватывающая дух история является не более чем вымыслом, подтверждается документами гигантского архива завода «Крупп» в Эссене. Одна только опись этого архива насчитывает более 100 страниц, а его сохранившиеся в целости и сохранности до сегодняшнего времени документы содержат подробную информацию о заводе, в том числе и списки пожарных команд. После крупного пожара, случившегося на заводе в 1865 году, Альфред Крупп решил организовать у себя пожарные команды общей численностью тридцать шесть человек. Из документов компании «Крупп» видно, что его пожарные команды состояли из профессионалов, а не из добровольных пожарных, как это было принято в то время в Англии. Таким образом, история, в которой Рейли под видом немца Хана приходит по объявлению на завод и вступает там в пожарную команду, не соответствует реалиям того времени.

Члены пожарной команды жили либо на самой территории предприятия, либо в близлежащих фабричных домах, которые им предоставлял Крупп, К 1900 году ввиду нехватки жилья Круппу пришлось отказаться от этой идеи, однако уже на следующий год им был предпринят ряд мер по обеспечению жильем всех членов пожарной команды завода. В 1902 году Круппом были приобретены 214 квартир на Альтендорферштрассе, Бунзенштрассе и Харкортштрассе. Однако в списках жильцов этих квартир мы не находим ни одного человека по имени Карл Хан, а списки пожарных команд за период с 1873 по 1915 годы не сохранились.

Любопытно, что пожарные бригады помимо своих основных функций выполняли также обязанности сторожевых команд. Однако в документах и переписке, относящихся к сторожевым командам, за период с 1878 по 1915 годы мы также не находим ни единого упоминания о Карле Хане. Но если Карл Хан и не был пожарным, то, может быть, он был сварщиком? В картотеке работников завода мы нашли нескольких людей с таким именем, работавших на заводе с начала 1900 года до начала Первой мировой войны:

Карл Хан, род. 16 июня 1889 г. в Билефельде, токарь (годы работы 1903–1945).

Карл Хан, род. 10 ноября 1875 г. в Бейрене, каменщик (годы работы 1912–1936).

Карл Хан, род. 12 декабря 1887 г. в Демерате, машинист (годы работы 1912–1927).

Карл Хан, род. 20 июня 1878 г. в Шенберге, чернорабочий (годы работы 1906–1926).

Из всех четырех только один работал на заводе в период, описываемый Локкартом. Более того, все четверо рабочих числились на заводе до 1925 года, т. е. до момента смерти Рейли, и, следовательно, не могли исчезнуть с чертежами завода в глухую ночь 1904 года. По иронии судьбы, в архиве завода «Крупп» содержится один-единственный документ с упоминанием имени Сиднея Рейли. Это вырезка из американской газеты «Чаттануга тайме» от 1 августа 1981 года с рецензией на книгу Эдварда ван дер Роера «Супершпион».

 

Приложение 4. Рейли и чертежи германского флота

Запершись на ключ в своей квартире на Почтамтской, Рейли, используя два стекла, горячий утюг и промокательную бумагу, часами занимался фотокопированием чертежей. В течение трех лет, вплоть до начала Первой мировой войны, Британское адмиралтейство регулярно получало информацию о самых последних разработках и модификациях в германском флоте: водоизмещении, быстроходности, вооружении, а также о технических характеристиках военных кораблей вплоть до камбузного оснащения.

Робин Брюс Локкарт. «Король шпионов» {809}

Легенда о том, как Рейли в 1911 году, будучи агентом фирмы «Мендрохович и Шуберский» (!), зарабатывал состояние на морских контрактах, одновременно занимаясь кражей чертежей германского военно-морского флота, является чистейшей воды фантазией. Если верить этой легенде, Рейли, будучи агентом фирмы «Блом унд Фосс», использовал свое положение для того, чтобы от имени Морского министерства добывать последнюю техническую документацию германских военных кораблей. Перед тем как возвратить чертежи в министерство, Рейли фотографировал их, а копии отсылал в Британское адмиралтейство в Лондон.

Как мы уже знаем, несмотря на свои многочисленные утверждения, Рейли был мало связан с Мендроховичем и Лубенским, не говоря уже о том, что он вообще не имел никакого отношения к их посреднической работе на компанию «Блом унд Фосс». Мы также знаем, что до 1918 года он не работал ни на СИС, ни на английскую военно-морскую разведку. Неудивительно, поэтому, что в дневнике Мэнсфилда Камминга нет ни единого упоминания имени Рейли, поскольку до марта 1918 года они даже ничего не слышали друг о друге. Из дневника Си, однако, мы можем узнать, каким образом СИС получала германские военные чертежи как раз в то время, когда Рейли якобы раздобывал их в Петербурге.

Гектор Байуотер, британский журналист и военно-морской эксперт, проживавший в Германии, был завербован английской разведкой в 1910 году. В течение последующих трех с половиной лет он добывал информацию с германских верфей и из берлинского Министерства военно-морского флота. Работая с небольшой группой других агентов, Байуотеру удавалось доставать фотографии, кальки и другую техническую документацию практически на каждое судно. Если бы Рейли действительно работал в это время на английскую разведку и добывал немецкие чертежи, как это утверждает Локкарт, то англичане вряд ли бы пользовались услугами Байуотера и его товарищей, к тому же подвергавших свою жизнь смертельному риску.

Скорее всего этот миф был придуман Рейли, с тем чтобы дезавуировать слухи о своих близких довоенных связях с немцами — факт, который особенно после окончания Первой мировой войны, несомненно, поставил бы пятно на и без того подмоченной репутации Рейли.

 

Приложение 5. Как Рейли спасал русского царя

В конце 1917 — начале 1918 года Чарльз Крейн, польско-русский банкир и близкий друг Романовых Кароль Ярошинский и Сидней Рейли, бывший русский двойной агент, работавший на англичан, разрабатывали планы спасения России и царской семьи от большевиков.

Шей Макнил. «Заговор по спасению царя» {813}

Предположение, что успешный и дерзкий план по спасению Николая II действительно имел место и держался в глубокой тайне в течение более восьмидесяти лет, поражает даже самое смелое воображение. Была ли подобная попытка действительно предпринята или нет, мы утверждать не беремся, поскольку это не является темой нашей книги, несмотря на заявление Шей Макнил о том, что Сидней Рейли находился в самом центре заговора. Так, по словам Макнил, Рейли был командирован в Россию в начале 1918 года с секретным заданием по спасению царя и его семьи. Эта миссия была настолько секретна, что любое упоминание о ней в официальной переписке было строжайше запрещено. В подтверждение своих слов Макнил даже привела выдержку из телеграммы начальника английской военной разведки в Лондоне генерала Макдоноу генералу Пулю в Мурманске от 28 мая 1918 года:

«На двух нижеупомянутых офицеров возложено выполнение секретного задания, их имена не должны упоминаться в официальной переписке или сообщаться другим офицерам, за исключением особых случаев. Это лейтенанты Митчелсон и Рейли».

Однако тот, кто привел эту телеграмму в качестве доказательства гипотезы об участии англичан в заговоре по спасению Николая II и его семьи, явно неверно истолковал ее содержание. Для того чтобы читатель понял смысл этого документа и исторический контекст, в котором он был написан, мы приведем его полностью:

«Нижеследующая информация для вашего сведения и для передачи адмиралу. Касательно организации военной разведки на следующее была получена условная резолюция. На подполковника Торнхилла возложена обязанность руководства всеми офицерами разведки, находящимися в России, за исключением тех, которые находятся там на секретной службе и отношения которых с ним будут определены позднее, но которые обязаны оказывать ему любое возможное содействие и держать его в курсе последней военной и политической информации, которой они будут располагать. На двух нижеупомянутых офицеров возложено выполнение секретного задания, их имена не должны упоминаться в официальной переписке или сообщаться другим офицерам, за исключением особых случаев. Это лейтенанты Митчелсон и Рейли.

Предлагаю временное штатное расписание офицеров разведки под командованием Торнхилла: один офицер генерального штаба I-гo ранга, Торнхилл, один офицер генерального штаба 3-го ранга, Архангельск, один офицер генерального штаба 3-го ранга, Мурманск. Ван Сомерен назначается на прежнее место. Кого бы Вы и Торнхилл хотели видеть в Мурманске? Пять прикомандированных офицеров — Картин, А. Ф. Хилл, Тенплин, Ходсон и Питтс — будут распределены по усмотрению Торнхилла. Два писаря, один в штаб в Мурманске, другой — в Архангельск. Локкарта информировали о том, что в будущем вся разведка будет контролироваться Торнхиллом. Руководство всей секретной службой возлагается на офицера с особыми полномочиями, назначаемого из Лондона. Мне бы хотелось знать, кого Торнхилл прочит на этот пост. Я предлагаю следующие кандидатуры: Макларен, Ли или Бойс».

После высадки в марте 1918 года в Мурманске роты английских морских пехотинцев под командованием генерала Пуля на Макдоноу была возложена обязанность организации разведки на этой территории.

Термин «официальная разведка», о котором идет речь во втором абзаце каблотелеграммы, требует некоторого разъяснения. «Официальной разведкой» в британской армии занимались офицеры, в обязанности которых входил сбор оперативной разведывательной информации (например, передвижение войск, тыловое обеспечение, вооружение, военное снаряжение противника и т. д.), в отличие от офицеров секретной разведывательной службы (СИС), работавших под прикрытием военной разведки. Именно по этой причине Сикрет интеллидженс сервис числилась при британском Военном министерстве под вывеской МИ1C (позже она была переименована в МИб). Как и сегодня, в те годы британская разведывательная служба занималась не военной разведкой, а политическим и экономическим шпионажем.

В каблотелеграмме содержится четкое указание Пулю и адмиралу Кемпу (главнокомандующему английским Беломорским флотом) на то, что из группы офицеров военной разведки, прикомандированных к подполковнику Торнхиллу, двое — Рейли и Митчелсон — в действительности являются офицерами СИС и действуют под прикрытием военной разведки. Именно это и объясняет требование держать их имена в строгом секрете.

Макнил также указывает на контакты Рейли с русской православной церковью летом 1918 года как на еще одно свидетельство его участия в планах по спасению царя. По ее мнению, «есть основания полагать, что русская церковь предприняла бы все возможное, чтобы спасти бывшего главу церкви, которого она считала помазанником Божиим». На этом основании она делает вывод, что Рейли «дал церкви деньги, для того чтобы помочь ей на некоторое время укрыть царскую семью до того, как она будет перевезена в другое место или до окончательной реставрации монархии».

Автор «Заговора», однако, не приводит никаких мало-мальски достоверных доказательств того, что Рейли предлагал свою помощь русской православной церкви в деле спасения Николая II. Напротив, ряд документов предполагает куда более логичный сценарий: поскольку православная церковь еще пользовалась поддержкой достаточно широких слоев населения, Рейли намеревался использовать эту поддержку в своих целях для свержения большевистского режима. 6 июня 1918 года Рейли даже послал в Лондон донесение, в котором говорилось, что в результате его встречи с представителем церкви Н. Д. Кузнецовым патриарх Тихон намеревался благословить вторжение союзников в Россию, чего бы это ни стоило.

Комментируя донесения и телеграммы Рейли, Макнил утверждает, что она обнаружила некоторые лакуны в личном деле Рейли, хранящемся в архиве английской разведывательной службы: «С мая по октябрь 1918 г. от него не поступает никаких донесений». На основании этого она делает вывод, что Рейли был занят выполнением секретной операции, которая не могла быть отражена в официальной документации по причине конфиденциальности. Действительность, однако, была несколько иной.

Рейли действительно посылал серию каблотелеграмм в Лондон в мае — июне 1918 года, но они хранились в документах английского Военного министерства и Форин офиса, что и объясняет их отсутствие в его личном деле. Кроме того, с июля по сентябрь 1918 г., как и ранее в апреле этого года, Рейли был фактически занят реализацией своих собственных планов. Он полностью игнорировал распоряжения и инструкции из Лондона, предписывавшие ему не вмешиваться в политические дела, и не посылал своему начальству регулярных донесений. Джордж Хилл, в то время тесно сотрудничавший с Рейли, вел подробный дневник, куда записывал все действия и передвижения Рейли за этот период — в нем мы также не находим ни единого упоминания о царе и содержании его под стражей.

Приписываемые Рейли связи с мультимиллионером банкиром Каролем Ярошинским за этот период также подаются как доказательства участия Рейли в планах по спасению царской семьи. Ярошинский, по утверждению Макнил, «был близким другом и благодетелем семьи Романовых в период их пребывания в неволе», а Рейли, по словам Арчибальда Синклера, — «его правой рукой». Хотя последняя цитата действительно принадлежит Синклеру, она, как и другие приводимые Макнил цитаты, явно вырвана из контекста. В данном случае она взята из письма Синклера Тилдену-Смиту, представителю Торгового совета, написанного 11 ноября 1919 года. В письме Синклера просто констатируется связь Рейли и Ярошинского на момент написания письма, и речь в нем идет об интересе, проявленном к Ярошинскому Торговым советом.

Рейли и Ярошинский действительно познакомились в Петербурге еще до войны, а в послевоенный период проворачивали совместные банковские махинации, описанные в 11 главе настоящей книги. Однако на сегодня нет никаких убедительных доказательств того, что за время своего пребывания в России в апреле — сентябре 1918 года Рейли был как-то связан с Ярошинским.

Несмотря на то что дневник руководителя Сикрет интеллидженс сервис Мэнсфилда Камминга не содержит никаких, даже косвенных, упоминаний о судьбе царской семьи и их возможном спасении, Макнил приводит в своем труде утверждение Джеймса Смайта из книги, опубликованной им в 1920 году. По утверждению Смайта, царскую семью освободили из заключения агенты английской разведки, которые прокопали туннель из Ипатьевского дома в находившееся неподалеку здание британского консульства. Однако Смайт не привел никаких конкретных доказательств в подтверждение своих слов, как, впрочем, и других своих домыслов. Главным аргументом в пользу участия Рейли в заговоре являются, по мнению Макнил, записи камердинера Николая II Парфена Домнина. В этом документеДомнин упоминает некоего инженера по фамилии Ильинский. На этом основании Макнил делает предположение, что Ильинский имел отношение к подкопу и что он и Рейли являются одним и тем же лицом, так как Ильинский, возможно, является искаженным вариантом «Реллинского» — одной из вымышленных фамилий, которой Рейли пользовался в этот период.

В целом утверждение о том, что Рейли имел какое-либо отношение к освобождению Николая II, не выдерживает никакой критики за отсутствием убедительных доказательств.

 

Приложение 6. «Письмо Зиновьева»

Из всех многочисленных авантюр Рейли фабрикация «письма Зиновьева» была, вероятно, самой удачной и эффектной.

Майкл Кеттл. «Сидней Рейли — подлинная история» {828}

Документы, якобы исходившие от исполкома Коммунистического интернационала (Коминтерна) в Москве, циркулировали в эмигрантских кругах в Париже еще за несколько месяцев до обнаружения так называемого «письма Зиновьева» в октябре 1924 года. Авторство этого письма, которое, вне всякого сомнения, было фальсификацией, приписывалось Григорию Зиновьеву, в то время председателю Коминтерна. Письмо призывало английских коммунистов мобилизовать «группировки в лейбористской партии, симпатизирующие договору», для того чтобы оказать давление на правящие круги Англии с целью ратификации договора с Советским Союзом. «Письмо Зиновьева» также призывало развернуть «агитационно-пропагандистскую деятельность» в британских вооруженных силах.

На Пятом конгрессе Коммунистического Интернационала, состоявшемся в июне — июле 1924 года, Зиновьев действительно недвусмысленно высказывался о том, что Англия должна стать главным объектом агитационно-пропагандистской деятельности Коминтерна. Таким образом, письмо в своих главных чертах соответствовало уже сложившемуся образу Григория Зиновьева. Хотя имя человека, сфабриковавшего письмо, так и не было установлено, Майкл Кеттл с уверенностью утверждает, что этим человеком был не кто иной, как Сидней Рейли. Более того, Кеттл заявляет, что «автору (т. е. Кеттлу. — Э.К.) удалось определить, что почерк принадлежит именно Рейли». Для придания большего веса своей теории он призвал к себе в союзники эксперта-графолога Джона Конвея, объявившего, что «на основании анализа почерка он с удовлетворением может констатировать, что такие отличительные черты, как нажим, расстояние между буквами, их форма и размер, а также другие характерные особенности почерка свидетельствуют о том, что эти тексты написаны одним и тем же человеком».

Учитывая, что Конвей и до этого делал крайне сомнительные заключения для Кеттла (см. Приложение 2), то к его выводам относительно «письма Зиновьева» следует относиться с большой осторожностью.

Необходимо также учитывать и тот факт, что единственный образец почерка Рейли, имевшийся в распоряжении Конвея, полученный им для сравнения от Кеттла, представлял собой письмо Сиднея Лепите, написанное на английском языке и воспроизведенное в книге «Британский супершпион». По признанию самого Конвея, «тот факт, что тексты написаны на разных языках, с использованием разного алфавита, несколько затрудняет сравнительный анализ». Тем не менее это не помешало ему прийти к заключению, что «черты почерка и написание отдельных букв одинаковы». Для того чтобы провести более достоверный сравнительный анализ почерка Рейли, эксперту-графологу необходимо было бы иметь образец его письма, написанного по-русски. Со времени экспертизы Конвея прошло более тридцати лет, и за это время на свет выплыли документы, написанные Рейли на русском языке, что позволяет нам с большей вероятностью утверждать, что Рейли не был автором письма, опубликованного в книге Кеттла.

Учитывая репутацию Конвея и его неспособность провести сравнительный почерковедческий анализ, его заключение следует признать ошибочным. Если отбросить в сторону его заключение, утверждение Кеттла фактически основывается исключительно на сомнительных и косвенных уликах, а именно на дневнике бывшего офицера МИ5 Дональда Им Турна.

Им Турн имел весьма отдаленное касательство к событиям вокруг письма Зиновьева и его публикации в газете «Дейли мейл» — он якобы продал экземпляр этого письма лорду Янгеру, тогдашнему казначею консервативной партии. 8 октября Им Турн записал в своем дневнике, что встречался с неким человеком, которого он именует X, передавшим ему на словах содержание документа, впоследствии ставшего известным как «письмо Зиновьева». Явно заинтригованный, Им Турн попросил X разузнать для него побольше деталей.

13 октября X связался с Им Турном, сказав, что ему необходимо еще немного времени, чтобы «перепроверить еще раз факты», а на следующий день заявил, что премьер-министр Рамсей Макдональд якобы прилагает все усилия, чтобы скрыть информацию об этом письме. Не имея в своем распоряжении никаких других фактов, кроме всего одной фразы, которая встречается в письмах Рейли от 25 и 30 марта к его бывшему сослуживцу по СИС Эрнсту Бойсу, Кеттл немедленно сделал вывод о том, что Рейли и X — одно и то же лицо. Рейли, однако, не мог встречаться с Им Турном в Лондоне по одной лишь причине: 13 октября он вообще находился по другую сторону Ла-Манша.

Недавно рассекреченные архивные документы тогдашнего кабинета министров Великобритании, касающиеся пресловутого «письма Зиновьева», позволяют еще больше усомниться в состоятельности гипотезы, выдвинутой Майклом Кеттлом. Эти документы указывают на полковника Стюарта Мензиса, в то время заместителя начальника СИС, как на человека, ответственного за «утечку» письма в «Дейли мейл». Мензис был ярым сторонником «консервативного лагеря», и позже он признался, что именно он послал экземпляр письма Зиновьева в редакцию газеты.

В апреле 1952 года Мензис, который в 1939 году уже занимал пост главы английской разведывательной службы, писал в Форин офис, что он не видит «никакого греха» в том, чтобы уничтожить некоторые бумаги, имевшие отношение к «письму Зиновьева». Спустя некоторое время Форин офис признал, что, «возможно, некоторые уничтоженные в прошлом письма и документы должны были быть сохранены в соответствии с законом об архивах». Маловероятно, что СИС знала о подлинном происхождении этого письма или что Рейли имел к нему какое-то отношение.

Несмотря на то что «Дейли мейл» опубликовала письмо за четыре дня до всеобщих выборов под заголовком «Социалисты и их хозяева вынашивали планы гражданской войны», нам представляется крайне сомнительным, что именно эта публикация привела к поражению лейбористов на выборах. Еще задолго до огласки «Дейли мейл» пресловутого письма многие факты указывали на то, что лейбористы обречены на поражение. Правда, несмотря на то что количество мест в парламенте у лейбористской партии упало со 191 до 151, на выборах 1924 года она получила на один миллион голосов больше, чем на предыдущих выборах. Кто действительно оказался в проигрыше, так это Либеральная партия — количество ее мест в парламенте сократилось со 159 до 40.

 

Приложение 7. Заключения криминалистической экспертизы фотоизображений Рейли

 

Сравнительно-портретная экспертиза

К. Э. Линдж, магистр наук, член Британского института профессиональной фотографии

Я являюсь судебным фотографом и экспертом по изображениям из агентства D.A.B.S. Fingerprints/Forensic Services, находящегося в г. Кальведоне, графство Эссекс.

Мой стаж работы профессионального фотографа насчитывает 45 лет, за которые я накопил значительный опыт экспертного анализа изображений и их содержания. В течение более 21 года я заведовал отделом фотокриминалистической экспертизы полиции Эссекса, а также проводил обучение других экспертов-криминалистов.

Я также состою членом Британского института профессиональной фотографии.

В полиции Эссекса в мои профессиональные обязанности входило сотрудничество с другими экспертами по таким вопросам, как интерпретация и сравнение изображений, соответствие физических черт, анализ изображений, сделанных при обычном освещении, экспертиза изображений, сделанных в рентгеновских лучах. За прошедшие двенадцать лет мною были проведены обширные экспертные исследования по идентификации изображений человеческой внешности и сделаны более 200 экспертных заключений.

Я являюсь автором диссертации о технике распознавания и идентификации лиц, сделанных камерами видеонаблюдения (методом габитоскопии), за которую мне была присвоена степень магистра наук университетом Эссекса. Диссертация освещает все аспекты практической работы в этой области.

Борис Розенблюм

Саломон Розенблюм

В своей практике я использую все известные методики, включая наложение видеоизображений. Я применял их для габитоскопической экспертизы, для подготовки экспертных заключений в судах, а также для исключения лиц из списка подозреваемых. Методы, применяемые мною, помогают установить соотношения между отдельными элементами внешности по двум или более изображениям и тем самым установить сходство или различие между ними.

13 сентября 2002 г. ко мне обратились с просьбой провести габитоскопическое сравнение фотоизображений двух белокожих мужчин с целью установления между ними возможного родства.

 

Метод исследования: габитоскопия

Он основан на применении следующих научных методик:

Морфологическое сравнение. Задачей этой методики является сравнение основных черт лица. Несмотря на то что все люди обладают одними и теми же элементами внешности, их особенности различаются в зависимости от генетического кода.

Антропометрическое сравнение. Иногда его называют пропорциональным сравнением, т. е. сопоставлением размеров элементов внешности, их пространственного соотношения, ракурсов и общей конфигурации лица.

Биометрия. Изучение частоты встречающихся черт внешности на основе расовых, генетических и популяционных исследований с использованием обширной базы данных человеческих лиц.

Первые два метода заключаются в сравнении индивидуальных черт внешности, уникальных для каждого человека, которые позволяют нам отличать одного человека от другого.

Морфология

Я начал с детального визуального исследования изображений, расположенных рядом на компьютерном экране. Я имел возможность увеличить любой фрагмент изображения до размера полного экрана для более детального рассмотрения отдельных черт внешности. Ниже приведены некоторые результаты этого сопоставления.

На изображениях, показанных выше, я выделил следующие черты, между которыми имеется ярко выраженное сходство:

1. Общая форма лица.

2. Лобовая/височная часть (явно выраженное сходство).

3. Надбровные дуги.

4. Глаза (явно выраженное сходство).

5. Нос. Прямая спинка носа и одинаковая ширина его крыльев (ноздрей).

6. Губы. Верхняя губа, с явно выраженным луковидным контуром. Нижняя губа немного отличается по толщине и выступанию.

7. Подбородок.

8. Уши. Явно выраженное сходство форм ушной раковины (см. фото ниже).

Ушная раковина считается многими уникальной чертой внешности, ее очертания и формы весьма различны у разных людей. Степень сходства между ушными раковинами, изображенными выше, является весьма выраженной.

 

Антропометрическое сравнение

Этот метод иногда называют пропорциональным сравнением. Он заключается в проведении научных экспериментов для определения соотношений между изображениями.

1. Изображения были приведены к единому масштабу и пропорционально выравнены с помощью компьютерно-генерируемой сетки.

2. Между левым и правым изображением был проведен ряд горизонтальных линий для установления пропорциональных соотношений.

3. Было проведено метрическое сопоставление размеров ушей на каждом из равномасштабных изображений.

Результаты сравнения других черт внешности приведены в следующей таблице:

Габитоскопический анализ, проводимый с целью установления тождественности двух или нескольких изображений внешности человека, заключается в выявлении различий между этими изображениями, которые не зависят от ракурса, положения головы, выражения лица или качества самого изображения. Если таковые различия обнаруживаются, то на этом основании делается вывод о нетождественности изображенных на них людей. Сравнительный анализ внешних черт изображений показал, что, несмотря на незначительные расхождения, на этих снимках изображены два разных человека. Однако сходство многих черт изображенных на снимках лиц является столь ярко выраженным, что это позволяет нам утверждать о наличии между ними генетической связи. Хотя установить степень этого родства вряд ли возможно, тем не менее существует большая вероятность того, что у них могли быть общие родители.

К. Э. ЛИНДЖ

Судебный фотоэксперт, консультант по вопросам фотоизображений

18 сентября 2002 г.

 

Экспертиза идентификации внешности

К. Э. Линдж, магистр наук, член Британского института профессиональной фотографии

Изображения предоставлены Кристофером Уильямсоном в ноябре — декабре 2001 г.

Задача исследования

Мною были получены от Кристофера Уильямсона четыре фотографических изображения. Они воспроизведены на стр. 5 под номерами 1–4. Ко мне обратились с просьбой провести сравнительный анализ этих изображений для установления идентичности внешности лиц, изображенных на снимке № 4 и на снимках № 1–3.

Процедура

Перед тем как приступить к визуальному анализу имеющихся изображений, я отобрал снимки, наиболее пригодные для сравнения. К каждому из этих снимков прилагалась информация, касающаяся их происхождения.

Снимок 1. Приблизительная дата — 1922–1924 гг.

Снимок 2. Приблизительная дата — 1911 г., репродукция из газеты.

Снимок 3. Приблизительная дата — сентябрь 1925 г., источник — документы КГБ.

Снимок 3 представляется наиболее оптимальным для сравнения по ракурсу и качеству, поскольку на нем имеется отчетливое изображение уха — чрезвычайно важного элемента облика человека, обладающего, по мнению многих, неповторимыми признаками.

Следующим этапом моего сравнительного анализа было масштабирование изображений 3 и 4 (см. илл. 2). Затем с помощью компьютера я сделал контур правого уха на снимке 3, скопировал его и наложил на равномасштабное изображение покойного (снимок 4). После его выравнивания этот элемент полностью совпал (см. илл. 3).

Я также произвел тщательное исследование изображения умершего на предмет идентификации в нем ярко выраженной внутренней складки века (эпикантуса) на снимках 1–3. Эта складка находится прямо над веком на внешней стороне правого глаза. Я усилил контрастность изображения умершего и обнаружил темную линию в области складки. Изгиб угла линии соответствует точке стыковки складки с веком. Для большей наглядности я выделил красным цветом области соединения века и складки.

И, наконец, я провел морфологическое сравнение черт внешности и их формы.

Эпикантная складка, идущая над кантусом правого глаза, ярко выраженная на снимках 1–3, также видна на изображении умершего. Мною также были выявлены морфологические совпадения следующих элементов внешности:

1. Уши.

2. Нос.

3. Лобовая часть.

4. Рот, губы.

5. Подбородок.

6. Линия волос.

 

Мнение эксперта

Сравнительный анализ изображений не обнаружил между ними значительных расхождений; имеющиеся же различия не зависят от качества изображения, ракурса или положения головы.

Все вышесказанное, а также мой опыт работы с базами данных человеческих лиц дает мне право утверждать, что вероятность совпадения черт внешности у разных людей столь мала, что практически равна нулю. Исходя из этого я считаю, что внешность человека, изображенного на снимке 4 (умершего), совпадает с внешностью человека, изображенного на снимках 1–3.

К. Э. Линдж, магистр наук, член Британского

института профессиональной фотографии

 

Представленные фотографии

Снимок 1. 1922–1924 гг.

Снимок 2. 1911 г.

Снимок 3. Сентябрь 1925 г.

Снимок 4. Ноябрь 1925 г., морг

 

Сравнения

Приблизительно масштабированные изображения

Наложение внутреннего контура ушной раковины

Линия эпикантной складки