Оказавшись в крепких объятиях маркиза, Люси почувствовала, как их сердца забились в такт. Почему она так быстро сдалась? Почему злость исчезла, не успев разгореться? Ей хотелось кричать, заставить его ощущать себя таким же ничтожным, какой лишь минуту назад чувствовала себя она. И в то же время ей отчаянно хотелось верить ему. В любом случае маркиз прав: меньше чем через месяц она вернется домой и наверняка никогда больше не уви'дит его.

Эта мысль болью пронзила сердце Люси. Она подняла голову и посмотрела маркизу в глаза. Не прошло и секунды, как его жаждущие губы прикоснулись к ее губам. Генри нежно взял ее за подбородок, и его поцелуй стал глубже, настойчивее.

Вдруг он отпрянул, оставив у Люси чувство незаконченности и непреодолимое желание вновь прижаться к его губам. Она открыла глаза и увидела, что лицо Генри расплылось в улыбке.

– Вам, вероятно, очень смешно... – с горечью произнесла она.

– Милая, ты только представь себя скачущей на лошади с развевающимся по ветру платьем. Я никогда не видел ничего подобного, – смеясь, произнес Генри.

– Надеюсь, больше никто этого не заметил? Тетя Агата, если узнает, непременно разозлится.

– Нет, кажется, кругом никого. Леди наверняка отдыхают... а если мужчине и удалось лицезреть подобное, то он скорее будет смаковать каждую секунду, чем ябедничать.

Люси потупилась.

– Я и не подумала, что делаю что-то предосудительное.

– Именно. И скакала превосходно. Не так-то просто справиться с Громом.

– Да, он великолепен.

– Люси, ты даже не представляешь, как я хочу еще раз поцеловать тебя!

На щеках Люси заиграл румянец.

– Мы... мы не должны, милорд. Надеюсь, вы помните...

– Разумеется, помню, но именно сейчас мне бы очень хотелось забыть об этом... – Генри достал из букета Люси красный цветок и украсил ее волосы.

– Вот теперь ты просто богиня! – восхищенно произнес он. _

– А ты бог. Ты так красив!

Люси сама удивилась своей смелости. Она осторожно положила букет на землю, сбросила перчатки и, дрожащими руками потянувшись к лицу Генри, нежно дотронулась до его щеки, а потом провела пальцами по дуге бровей и затем вниз, к полным чувственным губам. Не раздумывая больше, она приподнялась на цыпочки и, будто дразня его, слегка коснулась его губ.

Генри со стоном притянул ее к себе и, отвечая на вызов, поцеловал ее со всей страстью, нежностью и нетерпением, которые накопились в нем за этот месяц. Прежде чем Люси смогла понять, что происходит, он скинул камзол и, бросив его на землю, склонился к ней, а она изогнула спину, откинула голову и прижалась к нему так крепко, как только могла.

– Люси, моя Люси! – прошептал Генри. Почувствовав его дыхание на своей коже, она, уже не стесняясь, стала ласкать его тело, руки, шею. Хотя Люси понимала, что это дурно и даже опасно, она уже не могла остановиться.

Внезапно Генри отпрянул и, задыхаясь, произнес:

– Нет, Люси, только не здесь.

Внезапное прозрение обдало Люси жаром, и она, оттолкнув маркиза, попыталась сесть.

– Ты прав, мы не должны: скоро обед, и мне нужно поскорее вернуться.

Генри схватился руками за голову.

– Все верно – нам нужно вернуться, пока кто-нибудь не отправился тебя искать. Господи, Люси, прости меня – я просто не могу себя контролировать, когда ты рядом. Давай я тебе помогу.

Генри предложил Люси руку, и она, с трудом поднявшись, слегка качнулась и прильнула к нему.

– Наверное, будет лучше, если мы приедем порознь. Почему бы вам не отправиться прямо сейчас, а я чуть задержусь и приведу себя в порядок? Мы увидимся за обедом.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. – Генри загадочно улыбнулся. – Уверен, моя сестра уже позаботилась, чтобы мы сидели рядом за столом. – Он наклонился и поцеловал Люси в щеку. – До встречи, дорогая.

Глядя на то, как маркиз садится на коня, Люси не могла не восхищаться его идеально сложенным телом и ловкими движениями. Она провожала Генри взглядом до тех пор, пока всадник вместе с конем не превратились в едва заметную точку на горизонте. Затем, взяв букет, она села на Грома и поскакала следом.

Подъехав к конюшне, Люси спешилась и отвела коня в стойло.

– Ну как он вам, мисс? – спросил слуга, принимая у нее поводья.

– Просто чудесно, спасибо.

– Мисс Аббингтон...

– Да.

– Мне, конечно, неловко спрашивать, но говорят, что вы... э-э... лечите животных. Не могли бы вы помочь мне и посмотреть Олредера – конь повздорил со своим соседом по конюшне и, кажется, сильно ударился головой.

– Ну конечно, я вам помогу. – положила на землю букет, стянула перчатки и отправилась следом за конюхом.

– Понимаете, миледи, главный конюх уже несколько дней болеет, и я просто не знаю, что делать: Олредер не ест уже два дня. Что-то с ним не так, но на колики не похоже. – Помощник конюха огорченно покачал головой.

– Давайте я взгляну. – Люси подошла к коню и потрогала его нос.

Несколько минут она гладила коня по гриве, а затем, раздвинув большие мягкие губы, заглянула ему в рот.

– Это не колики, вы совершенно правы. Это зуб. Эмаль треснула, и бедняге больно жевать. Мне придется вытащить зуб.

– Вытащить? Неужели вы будете это делать сами, мисс?

Люси засмеялась:

– Конечно, сама. Только сперва мне придется сходить в дом и взять кое-какие принадлежности. Я скоро вернусь.

Люси поспешно направилась к дому, даже не заметив, что букет и перчатки так и остались лежать на земле.

Поднимаясь по лестнице, Генри не мог скрыть улыбку, он надеялся, что еще успеет до обеда пропустить стаканчик шерри с Фредериком. Миновав комнату отдыха и уже почти дойдя до кабинета, он услышал, как кто-то упомянул имя мисс Аббингтон.

– Да что вы, леди Шарлотта, этого просто не может быть, – возбужденно проговорил женский голос. – Как вы сказали – звериный лекарь?

– Да-да, именно так. Понятия не имею, зачем леди Уортингтон пригласила столь подозрительную особу в нашу компанию.

Кажется, леди Шарлотта и в самом деле изо всех сил пытается унизить мисс Аббингтон, с раздражением подумал Генри. Невольно сжав кулаки, он подошел ближе к кабинету, чтобы лучше расслышать, что там происходит.

– И она действительно вырвала зуб у лошади?

– Я про это и говорю, – продолжала возмущаться Шарлотта. – Я сама видела, как она, эта замарашка, шла по двору в грязном платье и без перчаток. Это просто позор. Мистер Эйвондейл говорит, что видел ее сегодня днем верхом в платье, которое ветер задирал до самых ушей! Бедные Роузморы. Представляю, как это унизительно – принимать подобных гостей. Видимо, у лорда Роузмора чересчур уж щедрая душа...

– Определенно она совсем не леди.

– Я сразу поняла это – еще когда в первый раз увидела ее, – сказала леди Шарлотта. – Она абсолютно не вписывается в нормальное общество.

Дальше слушать этот вздор Генри был просто не в силах – он решительно вошел в комнату, при этом лицо его пылало гневом.

– Это ты, Шарлотта, не вписываешься в общество. И если ты не будешь придерживать свой язычок в доме моей сестры, мне придется за ухо вывести тебя отсюда.

– Ах, это вы, лорд Мэндвилл! – воскликнула компаньонка Шарлотты мисс Меррилл. – Прошу нас простить! Я и не думала, что вы можете услышать наш разговор. Тем не менее вы же не станете настаивать на том, чтобы мы притворялись и считали эту девушку леди.

Однако Генри даже не повернул голову в ее сторону. Выставив вперед указательный палец, он угрожающе произнес:

– Посмотри на себя, Шарлотта! Мисс Аббингтон в десять раз больше похожа на настоящую леди, чем ты. И я попросил бы никогда не говорить о ней ничего подобного, иначе...

– Иначе, лорд Мэндвилл? Неужели вы мне угрожаете? Одного я не могу понять – почему мужчина с вашим положением защищает эту странную особу...

Генри придвинулся ближе к Шарлотте:

– Не сомневаюсь, что не можешь, – ты просто недостаточно умна для этого.

Круто повернувшись, маркиз вышел из комнаты, боясь, что если задержится еще хоть на минуту, то может не сдержаться и ударить леди Хортингтон. Войдя в кабинет Фредерика, Генри налил себе бокал бренди.

Черт бы ее побрал!

Разумеется, во всем виновата его мать – это она пригласила Шарлотту вопреки желанию Элеанор. До сих пор Генри удавалось избегать общества матери, но он знал, что ему все же придется встретиться с ней за обедом. Теперь он лишь надеялся, что Элеанор догадается посадить их как можно дальше друг от друга, иначе...

Услышав голоса гостей, Генри поставил бокал на стол и неохотно отправился в столовую.

Несколько часов спустя маркиз уже сидел в своей комнате, уютно расположившись в кожаном кресле; сердце его пело, на лице сияла улыбка. Ужин прошел гораздо лучше, чем он ожидал. Леди Шарлотта так и не пришла, пожаловавшись на головную боль, а мать сидела столь далеко от него, что Генри даже не видел ее. Занимая самое высокое положение среди присутствующих, маркиз был приглашен в столовую первым, и сестра попросила его сопровождать Люси. Любезно предложив Люси руку, Генри повел ее к богато накрытому столу. Мисс Аббингтон, без сомнения, была здесь самой красивой женщиной, и все мужчины в зале с завистью смотрели на него.

Генри не переставала поражать способность Люси меняться. Не более двух часов назад он видел ее в белом платье, в котором она выглядела девственно невинной... Однако сейчас о невинности не было и речи.

Васильково-синий шелк подчеркивал каждый изгиб ее прекрасного тела, глубокое декольте открывало полную грудь, а забранные наверх волосы волнами спадали на плечи. Все то время, пока гости рассаживались за столом, Генри не мог отвести от Люси глаз, и хотя дальнейший разговор за ужином представлялся ему более чем интересным, все его внимание сосредоточивалось именно на ней. Генри чувствовал неподдельную гордость от того, что Люси бесстрашно отвечала на все неодобрительные отзывы в ее адрес.

– Мисс Аббингтон, – внезапно произнес мистер Эйвондейл, – до меня дошли некие нелепые слухи, будто вы сегодня днем выдергивали лошади зуб в конюшнях Уортингтонов. Забавно, не правда ли?

Все сидящие за столом мгновенно повернули головы в сторону Люси.

– Боюсь, это не слухи, сэр, вы совершенно верно все услышали.

Мисс Меррилл тут же повернулась к соседу и начала что-то нашептывать ему на ухо.

– Видите ли, – пояснила Элеанор, – мисс Аббингтон обладает необычными способностями, и это просто поразительно.

– О каких способностях идет речь, мисс Аббингтон? – нахмурившись, спросила леди Стэнли. – Не хотите ли сказать, что вы знахарка?

– Я не знахарка, ваша светлость. Ветеринарное искусство – это нечто совсем другое.

Леди Стэнли положила салфетку на тарелку и, сузив глаза, посмотрела на Люси:

– Что это значит – совсем другое?

Люси вскинула подбородок:

– Это значит, что я определяю и лечу болезни и травмы животных.

– К тому же у Люси неплохая репутация у нее дома, в Ноттингемшире, – Джейн.

– А вам не кажется, что это слегка, – леди Стэнли поморщилась, – непристойно?

Вилка Колина с грохотом упала на тарелку, и он резко откинулся на стуле:

– А по-моему, это просто замечательно!

Мистер Никерсон, словно ища поддержки, огляделся по сторонам, и Джейн тут же одарила его очаровательной улыбкой.

– По-моему, тоже, – сказала Элеанор, а Фредерик, соглашаясь, покачал головой.

– Скажите, мисс Аббингтон, вы берете плату за свои услуги? – Лицо мисс Меррилл страдальчески сморщилось.

Колин сделал резкое движение, словно собирался вскочить со стула, но Люси опередила его:

– Нет, конечно, нет. Хотя если хозяева животного настаивают, я могу взять корзину яиц или кусок баранины, например. Но я занимаюсь своим делом не за плату, а потому, что мне это нравится.

Генри посмотрел на Люси с неподдельным восхищением.

– Я видел мисс Аббингтон за работой, – небрежно сказал он. – У нее исключительные способности. Думаю, она прекрасный пример женщины, для которой благородное и нужное дело куда важнее, нежели наряды и сплетни.

Взгляд Люси просиял.

– Благодарю вас за добрые слова, милорд.

Постепенно разговор перешел на другую тему, однако Генри понимал, что большинство гостей восприняли ситуацию с Люси как скандал. Более того, он сам был вовлечен в этот скандал. Но ведь ничего особенного не было в том, что он предложил Люси свою поддержку...

В конце концов, это сестра вовлекла его в столь нелепую ситуацию, а он вовсе не хотел приходить, но раз уж пришел, то будет наслаждаться компанией Люси до конца. Как знать, может, это его последняя возможность. А когда он вернется в Лондон, то не будет больше откладывать и сразу предложит руку леди Хелене.

Вернувшись к себе по окончании обеда, Генри взял небольшой кусок угля и начал по памяти рисовать Люси. Он работал около часа, пытаясь не упустить ни одной детали. Вот сладостный изгиб ее шеи, вот полная упругая грудь, вот изящная талия...

Черт возьми, зачем же так мучиться? Она здесь, под этой крышей, и, наверное, уже спит. Генри закрыл глаза и представил ее спящую: легкая прозрачная рубашка, разбросанные по подушке волосы. О, сколь желанным был этот образ!

Почувствовав, что ему срочно нужно глотнуть свежего воздуха, Генри отложил уголь и уже через несколько минут оказался на улице. Кругом стояла кромешная тьма. Маркиз хотел прогуляться по аллее до лугов, как вдруг заметил невдалеке отблеск света.

Была ли это свеча? Он повернулся и направился на мерцающий огонек.