Огромный сучковатый дуб, похожий на безмолвного часового, с которого ловкий, шустрый мальчуган лет десяти от роду часто наблюдал за далеким двором замка, до сих пор стоял на прежнем месте и даже не лишился своих раскидистых ветвей под пронизывающими ветрами восемнадцати зим, пролетевших с той поры. Все короткие дневные часы Самхейна Паэн провел, сидя на ветке и следя за окрестностями, но в сумерках он покинул свой пост, чтобы повидаться с Матье и услышать от него последние известия о хозяйке Рошмарена.

За три дня перед тем Матье поступил на службу в гарнизон замка, и пока что ему удавалось не попасться на глаза кому-либо из тяжеловооруженных всадников, которые могли узнать в нем одного из людей Меркадье. Находясь в ночном дозоре, обычно выпадавшем на долю новичков, Матье провел Паэна во внутренний двор Рошмарена и надежно укрыл на чердаке конюшни. Там Паэн днем спал, а по ночам совершал вылазки, пока наконец не сумел установить, где находится окно спальни вдовы Мальби, и тайком пробраться туда. Затем, не дожидаясь рассвета, он выскользнул за ворота замка и снова скрылся в лесу.

— Что ты наговорил этой даме? — осведомился Матье. — Не далее как сегодня утром она появилась во дворе крепости и удостоила каждого из нас долгим, пристальным взором. Некоторые из мужчин решили, что она не в своем уме, а другие уже начали надеяться, что ей нужно нечто большее, чем просто телохранители.

— Она искала себе телохранителей? Я ведь предупреждал ее о том, чтобы она никому не доверяла!

—Нет. Вдова просто осмотрела каждого из нас и поговорила с теми, кого не смогла узнать. Должен признаться, ее расспросы доставили мне несколько неприятных минут, однако она ни о чем не догадалась.

— А аббатство? Она по-прежнему собирается лично отвезти пожертвования в аббатство Святого Мартина?

— Трудно сказать. Она выбрала себе четырех человек для эскорта и велела им быть готовыми завтра к полудню покинуть замок, как только приедет мессир Молеон, чтобы сопровождать ее в аббатство. Кроме того, она говорила с конюшими насчет своей кобылы. Ее золовка, девица Агнес, тоже поедет туда вместе с ней.

Паэн швырнул в кусты упавшую ветку.

— Если эта женщина всерьез рассчитывает бежать из замка, покинув его стены в сопровождении всего одного рыцаря, молоденькой девушки и четырех охранников, которые, по всей вероятности, находятся на содержании у ее недругов, она не проживет и дня. Или она намерена скрыться раньше?

— Вполне возможно, — задумчиво протянул Матье. — Сегодня утром она довольно долго суетилась возле конюшни, проверяя, на месте ли седло и в порядке ли седельные сумки, — она, мол, не хочет потерять по дороге кошелек с пожертвованиями. Парни с конюшни уже начали на нее дуться — по их словам, прежде она всегда им доверяла.

Паэн нахмурился:

— Она может сбежать уже этой ночью, когда дозорные будут, как обычно, дежурить возле своих костров.

— Или завтра, по дороге в аббатство. Вероятно, она выбрала себе в провожатые людей, которым у нее есть основания доверять, и как только они отъедут на достаточное расстояние от Рошмарена, она прикажет им доставить ее к берегу моря.

— Я уже говорил ей, что в течение двух последних ночей они оставляли ее без охраны. Наверняка по крайней мере некоторые из ее людей подкуплены, если не все.

— И что, твои слова на нее подействовали? Паэн покачал головой:

— Трудно сказать. Она выслушала мое предостережение и, кажется, приняла его близко к сердцу. Однако, похоже, отказалась последовать моему совету.

— Я же говорил тебе, Паэн! Если бы ты послал к ней какого-нибудь монаха из аббатства Святого Мартина, ты бы избавился от необходимости лазать по стенам, а даму — от лишнего страха. Женщины обычно склонны прислушиваться к духовным лицам.

— Я не хочу вмешивать в это дело монахов аббатства. Не забывай, Матье, что я прекрасно знаю это место и у меня свои причины проявлять осторожность. А теперь расскажи, что делала вдова, покинув двор конюшни. Заперлась у себя в спальне?

— Прибыл мессир Адам Молеон. Вдова встретила его у ворот и проводила в зал, где его уже ждала сестра Мальби.

Ходят слухи, что Агнес Мальби и Молеон скоро объявят о своей помолвке.

— Теперь многое становится понятным. Не исключено, что Молеон хочет видеть вдову Мальби мертвой, чтобы расчистить себе дорогу к наследству невесты.

— Ты думаешь, это он? Паэн покачал головой.

— Нет. Это было бы слишком просто. Чутье подсказывает мне, что ее враг находится далеко отсюда, хотя у него есть свои люди в стенах Рошмарена.

— Но зачем ее убивать? Она слишком молода, чтобы иметь врагов.

— Молю Бога, чтобы мы никогда об этом не узнали. Как только она окажется за воротами замка, мы позаботимся о том, чтобы она благополучно добралась до побережья. Если нам повезет, она сядет на корабль, отправляющийся в Англию, и никогда больше сюда не вернется. Только так она сможет спасти свою жизнь.

— Было бы гораздо проще увезти ее с собой прошлой ночью. Паэн вздохнул.

— С такой, как она, не так-то просто договориться. Она на редкость проницательна и держится настороже, даже при обычном разговоре.

Матье отвязал своего коня от ствола дерева.

— Тогда ей не составит труда самой покинуть Рошмарен.

— Это как сказать. Вдова никому не доверяет, но может переступить через свои подозрения, когда начнет действовать. — Паэн, придержав коня Матье, ждал, пока тот неуклюже вскарабкается в седло. — Возвращайся в замок и не спускай с нее глаз, — приказал он.

— Когда она решит бежать, я буду следовать за ней по пятам.

* * *

Еще никогда за все годы его детства ночь Самхейиа не была такой холодной, а небо — таким ясным. Серебристый лунный поток озарял главную башню замка Рошмарен и делал белой лесную тропинку в тех местах, где темный полог деревьев приоткрывался, пропуская свет.

Обитатели Рошмарена, свято верившие в то, что в эту ночь мертвые встают из своих могил, испытывали нарастающее беспокойство по мере того, как луна поднималась все выше и выше.

Следуя старому обычаю, самые молодые и дерзкие из мужчин Рошмарена — те, у кого не было ни жен, ни детей, чтобы присматривать за ними в эту страшную ночь, — разожгли огромный костер под стенами замка, на расстоянии полета стрелы от сулившей им относительную безопасность небольшой часовни. Этот костер, намного превосходивший те, которые пылали во внутреннем дворе замка и рядом с караульными будками возле ворот, должен был указать путешественникам вход в Рошмарен и помочь им благополучно добраться до его стен, если они случайно заблудятся в лесу.

* * *

Судя по всему, вдова всерьез подумывала о бегстве. Впервые за все те ночи, в течение которых Паэн наблюдал за ее комнатой, ставни на окнах были открыты и ярко пылающий огонь в камине озарял далекие стены комнаты мерцающим золотистым светом, как будто хозяйка замка спокойно расположилась у своего уютного, встроенного в стену очага. У всех, кто в этот миг наблюдал за ее окном, должно было сложиться впечатление, что вдова Мальби решила в ночь Самхейна оставаться в своей спальне.

Паэну не пришлось долго ждать. Вскоре после наступления темноты, когда напускная храбрость дозорных у костра уже начала понемногу их покидать, в огромных воротах Рошмарена мелькнула чья-то бледная тень. Серая кобыла со своей закутанной в плащ ношей незаметно миновала ворота и устремилась вперед, бесшумно переступая копытами.

Старший из дозорных поднялся с места и встал посреди дороги, повернувшись спиной к мерцающим языкам пламени, жар которого делал теплее холодную осеннюю ночь.

— Это англичанка, — донеслись до Паэна приглушенные голоса сторожей. — Не иначе как у вдовы с горя помутился рассудок.

В следующее мгновение вдова исчезла, свернув с дороги в чащу леса. Леса, полного призраков.

— Госпожа! — крикнул ей старший из мужчин. — Госпожа, не надо ехать в лес! Вернитесь лучше к огню!

Ответом ему было гробовое молчание.

— Это не госпожа, — отозвался другой. — Будь это и впрямь вдова покойного хозяина, она бы не стала отдаляться от костра.

— Если это вдова, то, похоже, она пошла на сговор с самим дьяволом.

— Просто она немного не в себе, как и все англичане. Она скоро вернется.

— Что ж, подождем, — сказал один из лучников и направился к костру.

Остальные последовали за ним.

* * *

Паэн остановился недалеко от костра и привязал Арсуфа к молодому деревцу, росшему на обочине дороги, которая вела к замку. До него доносились испуганные голоса стражников, и он тоже начал испытывать страх, который в эту ночь охватывал всех: и коренных обитателей Рошмарена, и норманнских воинов.

Неожиданно рядом с ним появился Матье.

— Силы небесные! — только и смог выговорить он, вытирая пот со лба. — Я готов подставить ради тебя под удар свою шею, но только никогда больше не заставляй меня слоняться по округе в ночь Самхейна… Она сейчас в лесу, но я потерял ее из виду.

Паэн перехватил у Матье поводья и осадил его лошадь, не сводя взгляда с сигнального костра.

— Похоже, ты тоже поверил в эти глупые суеверия, не так ли, Матье?

— Боже милостивый! Если столько людей верят в то, что мертвые этой ночью бродят по земле, кто я такой, чтобы с ними спорить?

— Тебе больше следует опасаться стрел живых. Быть принятым за призрак в такую ночь, как эта, означает совершить роковую ошибку.

С этими словами Паэн схватил поводья своего коня и ловко вскочил в седло. Стражники у сигнального костра тут же повскакали с мест, держа оружие наготове и не спуская глаз с опушки леса. Один из них, самый смелый, схватив факел, ринулся в темную гущу леса и крикнул своим товарищам, чтобы те следовали за ним.

Вдова Мальби выбрала именно это мгновение, чтобы покинуть свое убежище позади сигнального костра и, пришпорив кобылу что было сил, пустить ее вскачь по лесной тропе в сторону от Рошмарена. Лучник рядом с костром вынул стрелу и поднес ее к тетиве…

Где-то далеко позади костра, на высоких стенах Рошмарена, послышались окрики часовых. Над воротами ярко запылал факел. Очень скоро здесь появятся люди из гарнизона, чтобы внести свою лепту в общую суматоху…

Паэн вынул меч из ножен и вывел своего скакуна на дорогу, откуда был виден костер. Там, за языками пламени, раненая кобыла вдовы, обезумев от боли, вставала на дыбы, стараясь держаться подальше от огня, который высоко вздымался к небу как раз между стенами Рошмарена и узкой тропинкой, ведущей к свободе.

Паэну с трудом удавалось сдерживать своего норовистого коня. Спокойно, без каких-либо признаков страха он подъехал к поляне и поднял меч.

— Прекратите! — крикнул он. — С каких это пор мужчины Рошмарена стали проливать кровь своих женщин?

Как он и предвидел, неожиданность в эту ночь господства нечистой силы сыграла ему на руку. Паэн снова наполнил воздухом легкие и выкрикнул ругательство на бретонском языке — те самые богохульные слова, которые пускал в ход его отец, когда ему кто-нибудь досаждал.

— Господи Иисусе! — воскликнул человек с факелом. — Не иначе как старый хозяин восстал из могилы.

Паэн, приблизившись к костру, поднял меч и осадил Арсуфа. На языке своего детства он отдал распоряжения людям, сбившимся перед ним в испуганную кучку.

— Отпустите женщину! — рявкнул он. — Дайте ей дорогу, не то я заберу вас с собой прямо в ад!

Тот смельчак из толпы, который держал в руках факел, выступил вперед и шлепнул по крестцу упирающуюся кобылу, ударив ладонью по кровоточащей ране на ее крупе. С неистовым ржанием, которое вполне могло сравниться с громким криком Паэна, лошадь начала отчаянно брыкаться и как безумная завертелась из стороны в сторону, пытаясь дотянуться до больного места.

Женщина держалась, как могла, однако чуть было не свалилась с седла прямо под бешено бьющие копыта. Взревев от ярости и размахивая мечом, Паэн расчистил к Джоанне путь, стащил ее со спины взбесившейся кобылы и помчался вместе с ней к лесу.

В пылу схватки плащ Джоанны обмотался вокруг ее головы, заглушая отчаянные крики, когда лошадь Паэна стремительно неслась прочь от Рошмарена.

— Тише, — проворчал он. — Не пугайтесь, это я. Ее обернутая плащом голова тут же взметнулась вверх, а руки, запутавшиеся в складках, пытались освободить лицо.

— Моя лошадь…

— Поскакала назад к воротам. — Он откинул капюшон с ее волос и усадил перед собой в седло. — Стрела угодила ей в круп. Вы все равно не смогли бы далеко на ней уехать.

Джоанна вдруг напряглась, затем издала предостерегающий возглас:

— Сзади!

Паэн извлек из ножен меч и резко развернул Арсуфа. Вывалившись из седла, женщина с приглушенным стоном рухнула на опавшую листву и, быстро вскочив на ноги, бросилась бежать под защиту деревьев — Вернитесь! — крикнул ей Матье.

Паэн соскочил с коня и вложил меч в ножны. Будет трудно найти ее в полной темноте, тем более что в суматохе она может случайно напороться на обнаженное лезвие.

Он бросил беглый взгляд через плечо. Костер остался далеко позади, его бледный свет казался призрачным мерцанием, пробивавшимся сквозь заросли. Луна над их головами уже стояла в зените, бросая тревожные отблески на узкую просеку, в которой исчезла вдова Мальби. Из ночного мрака до него доносились слабые звуки человеческой речи Очень скоро бретонские дозорные у костра наберутся смелости и последуют за ними выяснить, что сделал призрак их Покойного хозяина со злополучной англичанкой.

Паэн остановился. Однажды он уже забыл об осторожности во время той роковой стычки в Нанте, и это едва не стоило жизни ему и Матье. Повернув обратно, он взял в руку поводья Арсуфа.

— Поезжай дальше один, Матье. Если она не вернется до захода луны, я буду ждать тебя у стен аббатства.

— Если бретонцы увидят вдову выходящей из леса, они могут со страху ее застрелить.

— Она сама должна это понимать, — отозвался Паэн и повернулся к лесу. — Будь у нее ума чуть больше, чем у козы, а смелости больше, чем у наседки, она бы давно уже объявилась, тем самым избавив нас от стрел дозорных, — громко сказал он.

Услышав робкий шорох приближающихся шагов, Паэн сделал знак Матье соблюдать тишину и держать наготове меч. Джоанна ступила на залитую лунным светом поляну и остановилась так, чтобы Паэн не мог до нее дотянуться.

— Вы не говорили мне, что вас двое. Может быть, с вами есть еще кто-то?

— Нет. Только Матье и я. Женщина обернулась к Матье:

— Я узнала ваш голос. Вы тот самый новичок из гарнизона замка.

— Да, — ответил Матье. — Мне даже еще не успели выплатить жалованье.

— А я не плачу шпионам.

— Шпионам?! — вскричал Матье. — Если я и шпионил, то ради вашего же блага, мадам!

— Говори громче, — огрызнулся Паэн, — и тогда, быть может, дозорные вернут тебе твое жалованье на кончике стрелы. — Он вскочил в седло и осадил Арсуфа рядом с вдовой. — Если вы хотите ехать с нами, поторопитесь.

— Я еду с вами. — Джоанна отвела лицо в сторону, подальше от лунного света. Спустя мгновение она снова обернулась к Паэну и протянула ему руки.

— Я готова, — произнесла она Паэн положил ладонь на круп Арсуфа и, окинув вдову Мальби испытующим взглядом, высвободил сапог из стремени.

— Тогда взбирайтесь в седло сами. Я и так уже достаточно проявил о вас заботы, но вы не выказали мне никакой признательности…

Она опустила руки и отступила на шаг.

— Я отблагодарю вас, как только выберусь из этого места. У меня дома найдется достаточно золота для вас и вашего приятеля, клянусь вам.

— О золоте мы поговорим позже, мадам. А сейчас поскорее взбирайтесь в седло.

Джоанна не колебалась больше ни мгновения. Ухватившись за луку, она вставила ногу в изящном башмачке в стремя и даже не поморщилась, когда Паэн бесцеремонно подхватил ее под мышки и усадил перед собой.

— Если на нас нападут, — прошептал он, — не пытайтесь слезть с лошади и не двигайтесь. Я скажу вам, когда надо спуститься вниз, если это вообще потребуется.

Джоанна чуть подалась вперед и, согнув ноги в коленях, пристроила их на луку седла.

— Только не сочтите меня неблагодарной, — обратилась она к Паэну. — Я знаю, что там, у сигнального костра, вы сделали все, что могли…

— Все, что мог? — насмешливо протянул он. — Я спас вам жизнь, мадам!

— Я как раз собиралась проехать мимо костра, когда появились вы.

— И вас чуть было не подстрелили. Неужели вы не понимаете, что те, кто рискует путешествовать в ночь Самхейна, не должны пробираться тайком — иначе их могут принять за призрак? Почему вы не отвечали на окрики дозорных? Стоило вам назвать свое имя…

— И сделаться легкой добычей для врагов?

— Тогда почему вы выехали через главные ворота? Вы же знали, что там сейчас полно воинов.

— Я не встретила ни одного из них, пока не миновала ворота. Откуда мне было знать про костры? Обычно огни Самхейна зажигают внутри стен замка и в домах, то есть там, где собираются порядочные люди. Что же до сигнальных костров, то их разводят и оставляют без присмотра, потому что никто, кроме воров и разбойников, не станет бродить по округе глубокой ночью — по крайней мере так поступают у нас в Йоркшире.

За их спинами чуть слышно фыркнул Матье. Паэн пожал плечами. Джоанна зашевелилась, устраиваясь поудобнее.

— Я направлюсь в Динан, — сказала она. — Мой дядя продает шерсть в этом порту, и я смогу найти там торговца, который хорошо его знает и охотно одолжит мне золото, чтобы оплатить дорогу домой.

— Только не в Динан! — отозвался Паэн. — Там вы не будете в безопасности. Лучше я отвезу вас в Нормандию.

— Нет, я поеду к своим знакомым в Динан. Уверяю вас, там мне ничто не грозит.

— Если вам угодно расстаться с жизнью в Динане после всех усилий, которые я затратил, чтобы спасти вам жизнь, тогда добирайтесь туда сами! — заявил Паэн. — Советую остаться со мной до рассвета, — помолчав, добавил он, — а завтра утром мы решим, как с вами быть.