Бостон, штат Массачусетс

8 июня 2006 года, 09.23

Джек приткнул свои изрядно потрепанный автомобиль носом к тротуару, закрыв выезд коричневому фургону экспресс-почты. Он надеялся, что машину не эвакуируют, но все же на всякий случай прихватил с заднего сиденья дорожную сумку с вещами и большой конверт, в левом верхнем углу которого был напечатан адрес офиса главного судмедэксперта города Бостона.

Он взбежал по ступеням и оказался во дворе, куда выходил фасад Верховного суда графства Суффолк. Не теряя ни секунды, Джек помчался к дверям. Но его движение замедлила охрана. Пропустив конверт и сумку через рентгеновскую установку, Джек прыгнул в закрывающуюся кабину лифта.

Пока лифт поднимался, Джек взглянул на часы. До момента бракосочетания оставалось четыре часа, и то, что он пока находится в другом городе, его серьезно тревожило. Когда лифт поднялся на третий этаж, Джек, стараясь проявлять максимальную вежливость, растолкал спутников и первым вышел из кабины. При этом ему показалось, что другие пассажиры сознательно мешали ему.

Если раньше, приходя на заседания суда, он старался не шуметь, то на сей раз он ворвался в зал, не опасаясь привлечь к себе внимание. Чем театральнее будет его появление, тем лучше. Когда он решительным шагом двинулся к барьеру, отделяющему участников процесса от публики, многие зрители повернули головы в его сторону. Сидящая в первом ряду Алексис увидела его, и Джек ей кивнул.

Судебный пристав сидел на своем месте и читал какие-то бумаги. Появление Джека он проигнорировал. Присяжные безмятежно смотрели на Рэндольфа, который, судя по всему, только что начал заключительное слово. Судья внимательно изучал какие-то документы. Джек видел затылки Крэга и помощника Рэндольфа. Джордан и Тони находились за столом истца. Все было в полном порядке, и колеса правосудия медленно набирали ход, чтобы подойти к конечной остановке.

Джек намеревался остановить этот поезд. Он не хотел пускать его под откос, ему нужно было только лишь задержать состав и направить по другой колее. Дойдя до барьера, Джек остановился. Он увидел, что некоторые присяжные смотрели на него, не теряя при этом своей безмятежности. Рэндольф продолжал что-то говорить медоточивым, хорошо поставленным голосом.

— Простите, — сказал Джек. — Простите! — повторил он громче, поскольку Рэндольф продолжал говорить. Когда Джек извинился вторично, Рэндольф повернул голову, и в его арктических глазах Джек увидел замешательство и недовольство.

Судебный пристав, не слышавший первого обращения Джека, явно услышал второе. Он встал, чтобы остановить Джека, поскольку обеспечение порядка в зале входило в его обязанности.

— Мне надо немедленно с вами поговорить, — сказал Джек громко, чтобы все находящиеся в зале его услышали. — Я понимаю, что мое вмешательство неуместно, но дело настолько важное, что не терпит отлагательства. Необходимо предотвратить судебную ошибку.

— Советник, что, черт побери, происходит? — спросил судья Дейвидсон. Он вскинул голову и знаком приказал судебному приставу оставаться на месте.

Привыкший за свою многолетнюю практику к разного рода неожиданностям, Рэндольф преодолел мгновенную растерянность. Прежде чем переключить свое внимание на Джека, он посмотрел в сторону судьи.

— Я бы так не поступил, если бы это не имело решающего значения, — сказал Джек, понизив голос.

Он видел, что весь зал смотрит в его сторону, но его интересовали лишь два человека: Крэг и Джордан. Последний, судя по выражению лица, был обеспокоен появлением Джека гораздо больше, чем Крэг.

— Ваша честь, — повернувшись лицом к судье, сказал Рэндольф, — могу ли я злоупотребить на несколько мгновений терпением суда?

— Две минуты! — недовольно бросил судья Дейвидсон. Он позволил Рэндольфу поговорить с Джеком только ради того, чтобы избавиться от выскочки. Было ясно, что судья очень недоволен, что кто-то помешал гладкому ходу процесса.

Рэндольф подошел к барьеру, окинув Джека высокомерным взглядом, и вполголоса произнес:

— Это уже выходит за все рамки.

— Я обожаю нарушать правила, — ответил Джек. — Но вы должны дать мне возможность выступить в качестве свидетеля!

— Я не могу этого сделать. Я уже вам все объяснил. Кроме того, я выступаю с заключительным словом.

— Я провел вскрытие, и теперь могу дать показание, подтвержденное письменными заявлениями судмедэксперта и токсиколога, что доктор Бауман невиновен в медицинской халатности.

В броне невозмутимости Рэндольфа появилась трещина. Об этом говорил его взгляд, метнувшийся сначала на судью, а затем снова остановившийся на Джеке. Времени на размышление и тем более на дискуссию у него не было.

— Мистер Бингем! — нетерпеливо произнес судья. — Ваши две минуты истекли.

— Посмотрю, что можно сделать, — прошептал Рэндольф, прежде чем вернуться на трибуну. — Ваша честь, можно ли мне приблизиться к вам?

— Если это необходимо, — недовольно пробурчал судья Дейвидсон.

Тони вскочил и присоединился к Рэндольфу.

— Что происходит? — шепотом поинтересовался судья. — Кто этот человек?

Судья бросил короткий взгляд на Джека, который стоял у дверцы барьера. Сумку он поставил на пол, а конверт по-прежнему держал в руках.

— Это доктор Джек Стэплтон, — сказал Рэндольф. — Доктор Стэплтон — судмедэксперт из Нью-Йорка. Насколько мне известно, он считается первоклассным специалистом.

— Вы его знаете? — спросил судья Джексон, обращаясь к Тони.

— Да, я его встречал, — ответил адвокат, не вдаваясь в подробности.

— И что ему здесь надо? С какой стати он сюда заявился? Его появление нарушает все правила. Мягко говоря.

— Я высказал ему это почти в таких же выражениях, — сказал Рэндольф. — Но он хочет выступить как свидетель.

— Это недопустимо! — бросил Тони. — Его нет в списке свидетелей, и он не давал предварительных показаний. Это возмутительно!

— Умерьте свое негодование, — сказал судья тоном, с которым обращаются к непослушному ребенку. — И почему же он просит допросить его в качестве свидетеля?

— Доктор Стэплтон заявляет, что обладает сведениями, полностью снимающими с доктора Баумана обвинения в медицинской халатности. Он говорит, что у него есть письменные доказательства массачусетского патологоанатома и массачусетского токсиколога.

— Это чистейшее безумие! — выпалил Тони. — Защита не имеет права в последнюю минуту выставлять нового свидетеля. Это нарушает все правила и уложения со времен Великой хартии вольностей!

— Прекратите свои завывания! — рявкнул судья Дейвидсон.

Тони едва удержался от продолжения, но злость скрыть так и не смог. Об этом ясно говорило выражение его лица.

— А вы знаете, где он получил информацию, с которой хочет выступить в суде? — спросил у Рэндольфа судья.

— Доктор Стэплтон упомянул о том, что провел аутопсию Пейшенс Стэнхоуп.

— Если аутопсия может потенциально снять с ответчика обвинение в неправильном лечении, то почему она не была проведена ранее? В таком случае судмедэксперт получил бы возможность стать свидетелем.

— Не было оснований считать, что аутопсия будет иметь доказательную ценность. Я уверен, что мистер Фазано со мной согласится. Клиническая картина в данном деле не вызывала никаких сомнений.

— Мистер Фазано, вам было известно об аутопсии?

— Только то, что рассматривалась ее целесообразность.

— Черт возьми! — обронил судья Дейвидсон. — Теперь я оказываюсь между молотом и наковальней.

— Ваша честь, — не выдержал Тони, — если ему позволят выступить свидетелем, я…

— Обойдемся без угроз, советник. Мне прекрасно известно, что прискакавший сюда доктор Стэплтон не может быть свидетелем. Этот вопрос не рассматривается. Я мог бы объявить о продолжении процесса, и в этом случае доктор Стэплтон стал бы свидетелем. Но все мое дальнейшее расписание загремело бы в тартарары. Я не хочу этого, но я не хочу и того, чтобы апелляция по моему решению оказалась бы успешной. А шансы на отмену решения весьма велики, если свидетельства доктора Стэплтона окажутся действительно сенсационными.

— Почему бы вам не выслушать доктора Стэплтона, ваша честь? — спросил Рэндольф. — Это помогло бы вам принять решение. А чтобы не тратить время, вы могли бы побеседовать с ним в судейской комнате.

— Приглашение свидетеля в судейскую комнату само по себе является нарушением.

— Но я слышал, что подобное иногда случается, — заметил Рэндольф.

Судья Дейвидсон подумал и кивнул, видимо, придя к внутреннему согласию.

— Идея мне нравится. Я объявлю короткий перерыв, но присяжные пусть остаются на месте. Мы провернем это дело как можно быстрее. Вы согласны с этим планом, мистер Фазано?

— Меня от него тошнит, — прорычал Тони.

— У вас есть другие предложения? — ядовито поинтересовался судья Дейвидсон.

Тони отрицательно покачал головой. Адвокат истца был вне себя от ярости. Он рассчитывал выигратьсвое первое дело о медицинской халатности, и теперь, когда от успеха его отделяло всего несколько часов, похоже, назревал крах. Тони прошел к столу истца и налил себе воды. Во рту у него пересохло, а в горле першило.

Рэндольф подошел к Джеку и распахнул дверцу барьера.

— Свидетельское место вы занять не можете, — прошептал он. — Но мы договорились, что вы дадите показания судье и он решит, будете ли вы позднее выступать перед присяжными. Разговор состоится в судейской комнате. Судья готов предоставить вам всего несколько минут, поэтому постарайтесь быть кратким и не уклоняйтесь от темы. Вы меня поняли?

Джек кивнул. Ему хотелось сказать Рэндольфу, что он сам может уделить им только несколько минут, но удержался от искушения. Он посмотрел на Джордана, пытавшегося узнать у Тони, что случилось. Судья только что объявил перерыв, но попросил присяжных оставаться на месте. Зрители начали перешептываться, пытаясь понять, что происходит и кем может быть Джек. Джек посмотрел на Крэга. Тот приветствовал его кивком, а Джек в ответ улыбнулся.

— Прошу всех встать! — прозвучало в зале, когда судья поднялся и в мгновение ока скрылся за дверью. Дверь он оставил полуоткрытой. Первым за ним в судейскую комнату вошел протоколист.

— Вы готовы? — спросил Рэндольф у Джека.

Джек снова кивнул и невольно поймал взгляд Тони. «Если бы взгляд мог убивать, то я был бы покойником», — подумал он. Адвокат дымился от возмущения.

Джек последовал за Рэндольфом, а когда они проходили мимо пустого свидетельского места, к ним присоединился и Тони. Джек улыбнулся про себя, подумав, какой может быть реакция адвоката, если он поинтересуется здоровьем Франко. Того в зале не было.

Судейская комната Джека разочаровала. Он ожидал увидеть дубовые панели на стенах, удобную кожаную мебель, уловить запах дорогих сигар, присущий престижному мужскому клубу, но оказалось, что помещение нуждалось в ремонте, казенная меблировка была дешевой, а воздух отравлен сигаретным дымом. Кое-какого интереса заслуживал лишь массивный стол Викторианской эпохи, за которым в кресле с прямой спинкой восседал судья Дейвидсон. Джек, Рэндольф и Тони уселись на низкие стулья с виниловой обивкой, и им пришлось смотреть на судью снизу вверх. Джек понял, что это было сознательной уловкой судьи, которому нравилось возвышаться над простыми смертными. Протоколист разместился чуть в стороне за небольшим столиком.

— Доктор Стэплтон, — начал судья после короткой процедуры взаимного представления, — мистер Бингем говорит, что вы за пять минут до полуночи обнаружили свидетельства, исключающие вину ответчика.

— Это не совсем так, ваша честь, — ответил Джек. — Я сказал, что могу представить свидетельства, снимающие с него обвинение в медицинской халатности. Доктор Бауман при лечении Пейшенс Стэнхоуп никакой небрежности не допустил.

— Но разве это не снимает обвинений? Или мы играем здесь в какую-то словесную шараду?

— Вряд ли это можно назвать игрой, — продолжал Джек. — С одной стороны, мои свидетельства являются оправдательными, а с другой — обвинительными.

— Полагаю, будет лучше, если вы нам все объясните, — сказал судья. Он положил руки на стол и чуть наклонился вперед. Поза говорила, что Джек завладел его вниманием.

Открыв конверт, Джек извлек из него три документа. Чуть привстав, он положил первую бумагу на стол судьи, и тот придвинул ее поближе к себе.

— Этот документ подписан владельцем лицензированного похоронного бюро штата Массачусетс. Здесь сказано, что подвергнутое вскрытию тело действительно является телом Пейшенс Стэнхоуп. — Джек передал судье второй лист. — А здесь сказано, что лицензированный судмедэксперт штата Массачусетс доктор Латаша Уайли принимала участие в аутопсии, отборе образцов, доставке образцов в университетскую токсикологическую лабораторию и передаче ихдоктору Алану Смитхэму.

Судья Дейвидсон внимательно прочитал оба документа и сказал:

— Должен отметить, что с юридической точки зрения документы составлены безукоризненно, что весьма похвально. О чем же говорится в третьем?

— Там говорится о том, что именно обнаружил доктор Смитхэм, — ответил Джек. — Вы знакомы с таким феноменом, как отравление рыбой-фугу?

Судья Дейвидсон одарил гостя подобием улыбки.

— Думаю, будет лучше, если ты сразу перейдешь к делу, сынок, — чуть свысока сказал он. — Там мои присяжные сосут пальцы и мечтают о том, как дать тягу.

— Люди иногда травятся — бывает, со смертельным исходом, съев суши из рыбы-собаки. Как вы понимаете, чаще всего это происходит в Японии.

— Только не говорите мне, что Пейшенс Стэнхоуп умерла, съев суши, — сказал судья.

— Мне очень хотелось бы, чтобы это было так, — ответил Джек. — Яд, о котором идет речь, называется тетродотоксин, и это весьма интересное соединение. Этот яд чрезвычайно сильный. Чтобы вы имели представление, скажу, что он в сто раз токсичнее, чем яд каракурта, и в десять раз токсичнее, чегополосного крайта, который, как известно, является одной из самых ядовитых змей Юго-Восточной Азии. Микроскопическое количество яда, попав в организм через полость рта, вызывает быструю смерть. — Джек, передав судье третий документ, продолжал: — Это письменные и соответствующим образом заверенные показания доктора Смитхэма, в которых говорится, что количество тетродотоксина, обнаруженного в образцах ткани покойной Пейшенс Стэнхоуп, позволяет предположить, что первоначальный объем яда в теле был в сто раз больше дозы, достаточной для смертельного отравления.

Судья Дейвидсон пробежал глазами документ и передал Рэндольфу.

— Вы можете задать вопрос, а насколько надежен результат анализа на тетродотоксин, — сказал Джек. — Ответ однозначен — исключительно надежен. Возможность ошибки равна нулю, учитывая, что доктор Смитхэм использовал два различных метода. Один из них базируется на хроматографии с последующей спектрометрией, а второй — на радио- иммунном анализе с использованием ряда специфических антител. Результаты бесспорны и воспроизводимы.

Рэндольф протянул документ Тони, и тот раздраженно выхватил его из рук адвоката. Он прекрасно понимал, что это означает.

— Итак, вы хотите сказать, что миссис Стэнхоуп умерла вовсе не от инфаркта, — сказал судья.

— Пейшенс Стэнхоуп скончалась не от инфаркта миокарда. Она умерла от отравления тетродотоксином. Поэтому время прибытия в больницу не имеет никакого значения. С того момента как миссис Стэнхоуп проглотила яд, она была обречена.

Громкий стук в дверь прервал совещание. Судья басом пригласил стучавшего войти. В приоткрытую дверь просунул голову судебный пристав.

— Присяжные хотят выпить кофе. Что им сказать?

— Скажите им — пусть пьют свой кофе, — ответил судья, в отчаянии махнув рукой.

Как только голова судебного пристава скрылась за дверью, судья уставился на Джека. Он словно сверлил его своими умными черными глазами.

— Итак, это оправдательная часть. А где же обвинительная?

Джек сел на стул. Часть, которой интересовался судья, беспокоила его больше всего.

— Поскольку тетродотоксин является смертельной субстанцией, он находится под строгим контролем — особенно в наше время. Однако соединение это обладает одним весьма любопытным свойством. С его помощью можно изучать натриевые каналы мышечных и нервных тканей.

— И каким же образом это затрагивает дело, которое мы рассматриваем?

— Доктор Бауман опубликовал статьи о результатах своих исследований натриевых каналов — он продолжает их и сейчас. В своих опытах он широко использует тетродотоксин.

В комнате повисла мертвая тишина. Судья Дейвидсон и Джек неотрывно смотрели через стол друг другу в глаза. Пару минут все молчали. Затем судья откашлялся и произнес:

— Кроме косвенных доказательств, заключающихся в том, что доктор Бауман имел доступ к тетродотоксину, имеются ли прямые доказательства, что доктор Бауман причастен к отравлению?

— Имеются, — неохотно подтвердил Джек. — Как только было обнаружено наличие тетродотоксина, я вернулся в дом доктора Баумана, где до недавнего времени жил в качестве гостя. Я знал, что там есть небольшая капсула из-под таблеток, которые доктор Бауман давал больной в тот день, когда она умерла. Я передал ее в лабораторию, и доктор Смитхэм, проведя экспресс-анализ, обнаружил внутри капсулы следы тетродотоксина. Пока мы говорим, он проводит полный и исчерпывающий анализ.

— Хорошо! — Судья потер руки и посмотрел на протоколиста. — Воздержитесь от дальнейших записей, пока мы не вернемся в зал суда. — Он с силой откинулся на спинку старого кресла, и оно жалобно скрипнуло. — Я мог бы принять решение о возобновлении слушания, — сказал судья, помрачнев, — но смысла в этом не вижу. Гражданский процесс о медицинской небрежности превращается в уголовное дело об убийстве. Вот что я намерен сделать, джентльмены: объявлю, что в ходе разбирательства имели место неисправимые ошибки, и объявлю о закрытии дела. Дело будет передано в ведение окружного прокурора. Вопросы? — Он оглядел присутствующих и задержал взгляд на Тони. — Не будьте таким мрачным, советник. Вы должны радоваться тому, что справедливость восторжествовала, а ваш клиент может предъявить новый иск — смерть по умыслу.

— Мне жаль, что страховая компания сорвалась с крючка, — недовольно фыркнул Тони.

— Великолепное расследование, доктор, — сказал судья Дейвидсон, переведя взгляд на Джека.

Джек ответил на комплимент едва заметным кивком. Он чувствовал, что не заслуживает похвалы. Рассказывая о своем шокирующем открытии, он с тоской думал о том, как оно отразится на Алексис и девочках. Им придется пережить длительное следствие и суд со всеми его ужасными последствиями. Это было катастрофой для всех, и в первую очередь — для Крэга. Джек был потрясен самовлюбленностью Крэга и полным отсутствием у него чувства вины. В то же время Джек понимал, что Крэг стал жертвой системы, проповедующей альтруизм и сочувствие, а вознаграждающей за совсем иные качества. В этой системе интерн, проявляющий доброту по отношению к пациентам, никогда не сможет выбиться в люди. Поскольку Крэг в период обучения постоянно искал выгодную работу, он был лишен той среды, которая могла бы помочь ему преодолеть это противоречие.

— Итак, джентльмены, — сказал судья, — давайте признаем наше фиаско и покончим с этим делом.

Он встал с кресла. Остальные последовали его примеру. Дейвидсон обошел стол и направился к двери. Джек шел следом за двумя адвокатами, а замыкал шествие протоколист. Из зала суда долетел голос пристава, призывающего всех встать.

Когда Джек вышел из судейской, судья уже занял свое место. Крэга в зале не оказалось, и Джек внутренне содрогнулся, представив его реакцию, после того как он узнает, что тайна раскрыта.

Джек быстро прошел к барьеру. Судья Дейвидсон попросил судебного пристава вернуть присяжных. Открыв дверцу, Джек поймал вопросительный взгляд Алексис. В ее взгляде теплилась надежда. Джек подошел к сестре, занял место рядом и взял ее за руку. Он обратил внимание на то, что она перенесла к своему месту оставленную им у барьера дорожную сумку.

— Мистер Бингем, — сказал Дейвидсон, — я заметил, что ответчик отсутствует.

— Мой ассистент мистер Кавендиш говорит, что доктор Бауман отлучился в туалет, — ответил Рэндольф, приподнимаясь со стула.

— Понятно.

Тем временем в зал вернулись присяжные и после некоторой суеты расселись в своей ложе.

— Что происходит? — спросила Алексис. — Ты нашел какой-то криминал?

— Я нашел гораздо больше, чем мы договаривались, — ответил Джек.

— Возможно, кто-то сообщит доктору Бауману, что заседание возобновляется, — сказал судья. — Присутствие на слушании для него очень важно.

Джек пожал Алексис руку и, поднявшись, заявил:

— Я приведу доктора Баумана.

Джек толкнул дверь и вышел из зала, прямиком направившись в мужскую комнату. Он посмотрел на часы — четверть одиннадцатого. Толчком распахнув дверь, Джек вошел в туалет. Какой-то мужчина с азиатской внешностью мыл руки, склонившись над раковиной. У писсуаров никого не было. Джек прошел к кабинкам и, наклонившись, стал заглядывать под двери. Занятой оказалась лишь последняя кабинка. Джек подошел к дверям и остановился, не зная, как поступить — подождать или постучать. Поскольку время поджимало, он решил позвать Крэга.

— Крэг! Ты здесь?

Послышался звук спускаемой воды, и через мгновение раздался щелчок. Дверь открылась, и из кабинки вышел молодой человек латиноамериканской наружности. Бросив на Джека насмешливый взгляд, молодой человек направился к умывальникам. Джек снова наклонился, чтобы еще раз проверить кабинки. Все они были свободны. Кроме двух человек у раковин, в туалете никого не было. Интуиция подсказывала Джеку, что Крэг сбежал.