Келли открыла замок и толкнула дверь ногой. Руки у нее были заняты. Она держала зонтик, сумку с продуктами и большой конверт.

— Джеффри! — позвала она. Отодвинув в сторону на небольшом столике серебряный чайный сервиз, Келли бросила на него конверт и продукты, раскрыла зонтик и поставила его сушиться, затем вернулась в коридор и закрыла дверь.

— Джеффри! — снова позвала она, теперь уже сомневаясь, дома ли он. Вернувшись в комнату, Келли от удивления даже вскрикнула. Джеффри тихо стоял в дверном проеме, ведущем в столовую. — Ты меня напугал! — сказала она, толкнув его рукой.

— А ты разве не слышала, как я тебе ответил? — спросил он. — Когда ты позвала меня, я ответил тебе из гостиной.

— Уф, — с облегчением выдохнула Келли, — как я рада, что ты здесь. У меня для тебя кое-что есть. — Она взяла со столика большой конверт и протянула его Джеффри. — И еще много новостей, которые я должна немедленно рассказать, — добавила Келли. Подхватив сумку с продуктами, она направилась в кухню.

— И что здесь? — спросил Джеффри, идя за ней с конвертом в руке.

— Копия отчета о вскрытии Генри Ноубла из больницы Вэллей, — бросила через плечо Келли.

— Уже? — удивился Джеффри. — Как ты умудрилась его достать?

— Очень просто. Харт Раддок послал его мне с посыльным. И даже не спросил, зачем мне это надо.

Джеффри на ходу открыл конверт. Фотографий на электронном микроскопе там не было, но он и не ожидал их увидеть. При вскрытии тела чаще всего их не делали. Документов было не очень много, Джеффри заметил примечание, что более подробный материал можно найти в центре медицинской экспертизы. Теперь все стало понятно.

Келли занялась покупками, а Джеффри вернулся к дивану в гостиной и стал разбирать бумаги. В кратком отчете о вскрытии, который он быстро пробежал глазами, Джеффри нашел упоминание об анализах на содержание токсинов. То, что было найдено, не вызывало никаких подозрений. Здесь также упоминалось, что исследование клеток под электронным микроскопом выявило гистологическое разрушение нервных клеток в верхних корешках нервных узлов, а также в сердечной мышце.

Вскоре Келли присоединилась к нему. Джеффри чувствовал, что она готова сказать ему что-то серьезное.

— Сегодня в больнице Святого Жозефа во время анестезии произошла трагедия. Подробностей я не знаю, но поняла, что беда случилась во время эпидуральной анестезии. Пациенткой была молодая здоровая девушка Карен Ходжес.

Джеффри печально покачал головой.

— И что? — спросил он.

— Она умерла.

— Маркаин?

— Этого я точно не знаю, — ответила Келли, — но я постараюсь узнать, скорее всего, завтра. Тот, кто рассказал мне об этом, думает, что был маркаин.

— Жертва номер пять, — вздохнул Джеффри.

— Ты о чем?

Джеффри рассказал ей о сегодняшнем дне, начиная со звонка в Регистрационную палату и заканчивая посещением библиотеки.

— Я думаю, тот факт, что все четыре смерти произошли в разных больницах, только подтверждает предположение о преднамеренном использовании отравленного маркаина. Мы имеем дело с человеком, который понимает: если в одной и той же больнице будут два смертельных случая, и оба во время эпидуральной анестезии, это неминуемо привлечет внимание соответствующих органов и станет причиной более серьезного расследования.

— Ты серьезно думаешь, что кто-то… какой-то человек… стоит за всем этим?

— Я все больше и больше склоняюсь к такой мысли, скажем так. И почти уверен, что в данном случае причина в какой-то инородной добавке. Сегодня в библиотеке я просмотрел много разной литературы и окончательно убедился в том, что все местные анестетики, в их числе и маркаин, не могут являться причиной разрушения нервных клеток, как это значится в отчете о вскрытии Генри Ноубла или описано на обратной стороне фотографий в деле Пэтти Оуэн. Маркаин просто не может этого сделать. По крайней мере, один маркаин.

— Тогда в чем причина?

— Я пока не уверен, — начал Джеффри, — поэтому взял в библиотеке еще несколько книг о токсикологии и ядах. Очевидно, здесь не традиционный яд, потому что традиционные яды были бы выявлены анализами. Пока я только предполагаю, что это мог быть токсин.

— Яд и токсин разве не одно и то же?

— Нет, — возразил Джеффри. — Яд — это более общее понятие, включающее в себя все, что может привести к разрушению или нарушению нормальной клеточной деятельности. Обычно когда люди думают о яде, им в голову приходит ртуть, никотин или стрихнин.

— Или мышьяк, — добавила Келли.

— Вот именно, — подтвердил Джеффри. — Все они неорганические химические соединения или элементы. В свою очередь токсины, относясь к ядам, являются продуктом живых клеток. Как тот токсин, который вызывает синдром токсичного шока. Он добывается из бактерий.

— Что, все токсины из бактерий?

— Не все, — сказал Джеффри. — Некоторые сильные токсины выделяют из овощей, как, например, рицин из касторовых зерен. Но людям больше знакомы токсины, которые обычно получают из ядов змей, скорпионов или определенных видов пауков. Но то, что в наших случаях было добавлено в маркаин, должно обладать чудовищной силой. По схеме воздействия на организм человека оно напоминает местную анестезию и в тоже время убивает в минимальных количествах и с такой скоростью, что ускользает от самых тщательных анализов. Иначе его присутствие уже давно бы заподозрили и выявили. Разница между местной анестезией и этим токсином заключается в том, что местная анестезия только блокирует нервные клетки, в то время как токсин их уничтожает.

— Но если его вводили вместе с маркаином, почему же анализы на токсины ничего не показали?

— По двум причинам. Во-первых, этого вещества, видимо, было так мало, что его не определишь обычным способом — по концентрации в тканях. Во-вторых, поскольку это вещество — органическая смесь, оно может легко смешаться с тысячами органических элементов, присутствующих в тканях. Разделить органические элементы при анализе тканей может только один прибор — газовый хроматограф. Но и он не всегда четко определяет элементы. Накладки и у него бывают. Надо хорошо разбираться во всех этих пиках, перепадах и линиях на графике. Именно пики и могут означать присутствие ряда инородных компонентов. Есть еще такой могущественный прибор, как масс-спектрограф. Он безошибочно определяет состав элементов во взятой для анализа пробе. Но токсин перед этим может затеряться в одном из пиков на графике газового хроматографа. И если ты не подозреваешь, что в ткани может содержаться токсин, ты его никогда не найдешь.

— Не может быть! — воскликнула Келли. — Тот, кто за этим стоит, наверняка прекрасно знает, что он делает, и наверняка знает основы токсикологии. Как ты считаешь?

Джеффри согласно кивнул.

— По дороге из библиотеки я думал над этим вопросом. По-моему, убийца должен быть из числа врачей, сведущих и в физиологии, и в фармакологии. Он также имеет доступ к различным токсинам и ампулам с маркаином. Честно говоря, мне кажется, сделать бы это мог кто-нибудь из моих ближайших друзей, друг-анестезиолог.

— А почему врач стал бы этим заниматься? — спросила Келли.

— Ну, это никогда нельзя знать наверняка, — сказал Джеффри. — Почему доктор «X» убил столько людей? Зачем этот убийца подмешивал яд в болеутоляющие капсулы Тайленола? Я не знаю ни одного человека, способного дать точный и однозначный ответ на этот вопрос. Наверняка тут что-то связано с ненормальным восприятием действительности. Но тогда возникает много вопросов, намного больше, чем ответов. Может быть, причина скрыта в неуравновешенной психике данной личности, вполне вероятно, этот человек по какой-то причине ненавидит весь мир, или всех врачей, или только больницы, а его сдвинутое воображение и сознание убеждают его в том, что только так он может отомстить всем сполна.

Келли поежилась.

— Меня даже в дрожь бросает, когда подумаю, что, возможно, работаю рядом с таким врачом.

— Меня тоже, — признался Джеффри. — Скорей всего, этот человек в общем здоров, и только в определенные моменты у него происходят какие-то психологические срывы. И принадлежит он к такому типу людей, которых ты бы никогда не заподозрила в подобного рода вещах. Но кем бы он ни был, мужчиной или женщиной, прежде всего он должен пользоваться доверием и правом доступа ко всей хирургии больницы.

— У многих ли врачей есть такие привилегии? — спросила Келли.

Джеффри пожал плечами.

— Не имею ни малейшего представления, но это можно проверить. Ты не могла бы сделать распечатку списка всего основного медицинского персонала больницы Святого Жозефа?

— Почему бы нет? — удивилась Келли. — У меня хорошие отношения с Полли Арнсдорф, начальницей отделения медсестер. Может, заодно сделать и список младшего медицинского персонала и уборщиков?

— Давай, — согласился Джеффри. Последний вопрос заставил его вспомнить о тех привилегиях, которыми он вдруг стал пользоваться, надев на себя рабочую одежду уборщика. Его даже передернуло, когда он представил, насколько, оказывается, незащищена его больница.

— Может быть, стоит все-таки обратиться в полицию? — спросила Келли.

— Нет, в полицию пока еще рано, — покачал головой Джеффри. — Для нас все это выглядит вполне убедительно и обоснованно, но пока мы не располагаем ни одной весомой уликой, ни одним доказательством, подтверждающим нашу правоту. Сейчас все это не более чем манипуляция фактами. Без всяких доказательств нам нельзя обращаться к властям. И неважно, полиция это или кто-нибудь еще.

— Но чем дольше мы ждем, тем больше вероятность того, что убийца в очередной раз совершит свое ужасное преступление.

— Знаю, но без доказательств или фамилии убийцы мы его не остановим.

— Или ее, — угрюмо добавила Келли.

Джеффри кивнул.

— Итак, что же нужно сделать в первую очередь? — спросила она.

— Ты можешь достать список лечебного и младшего медицинского персонала больницы Вэллей? Необходим список, приходящийся на время смерти пациента Криса.

Келли присвистнула.

— Ну и задачка! — сказала она. — Я могу еще раз позвонить Харту Раддоку или попрошу об этом кое-кого из старших медсестер, которых я знаю еще с тех пор, как работала там, и которые находятся в больнице по сей день. Попытаюсь все проделать, но только завтра.

— А я оставлю себе Мемориал, — сказал Джеффри, задумавшись над тем, где он может раздобыть такой список. — И чем быстрее мы соберем эту информацию, тем лучше.

— А почему бы мне не позвонить Полли прямо сейчас? — предложила Келли, посмотрев на часы. — Обычно она остается в больнице до пяти.

Пока Келли звонила, Джеффри думал об этой трагедии в больнице Святого Жозефа, тоже случившейся во время эпидуральной анестезии. Теперь он был абсолютно уверен: доктор «X» действовал в районе Бостона. Хотя Джеффри и понимал, что для такой роли больше всего подходил какой-нибудь врач, он не мог отрицать и того, что любой человек, мало-мальски знакомый с основами фармакологии, мог проделать с маркаином то же самое не хуже любого доктора. Не обязательно быть дипломированным врачом. Этот человек имел беспрепятственный доступ к медицинским препаратам, и Джеффри склонялся к тому, что искать надо среди тех, кто имеет какое-нибудь отношение к фармакологии.

Положив трубку, Келли вернулась в гостиную. Она подошла к Джеффри, но не присела на диван, а осталась стоять.

— Полли сказала, я могу прийти и забрать список. Никаких проблем. Она сказала, если это надо немедленно, то я могу прийти и взять его прямо сейчас. Ну, я и ответила, что сейчас подойду.

— Просто замечательно, — обрадовался Джеффри. — Если бы в других больницах все получилось так же. — Он встал.

— А ты куда? — спросила Келли.

— С тобой.

— Нет, ты останешься дома и отдохнешь. Ты плохо выглядишь. Вместо того чтобы поспать, ты пошел в библиотеку. Подождешь меня здесь. Я пулей: только туда и обратно.

Джеффри решил подчиниться. Келли права, он очень устал. Джеффри лег на диван и закрыл глаза. Было слышно, как Келли завела мотор и выехала из гаража. Потом двери гаража автоматически закрылись. Дом погрузился в тишину, только тикали старинные часы в гостиной. Где-то во дворе пронзительно закричала малиновка.

Джеффри открыл глаза. Без отдыха тоже нельзя. Раздумывая так, он прошел в кухню и сел у телефона. Сначала набрал номер независимого медицинского эксперта, чтобы задать несколько вопросов о Карен Ходжес. В связи с тем, что смерть наступила в результате проведения анестезии, вскрытие должны были проводить там.

Секретарь сообщила, что вскрытие Карен Ходжес намечено на завтрашнее утро.

После этого Джеффри узнал номера телефонов в больницах Коммонуэлс и Саффолк Дженерал. В Коммонуэлсе оператор подняла трубку, и он попросил соединить его с анестезиологическим отделением. Его интересовало, работает ли еще в больнице доктор Манн.

— Доктор Лоурэнс Манн?

— Да, — подтвердил Джеффри.

— Черт, но он уже не работает здесь года два с лишним!

— А вы не знаете, где он сейчас работает? — спросила Джеффри.

— Точно не знаю. Где-то в Лондоне. Но не в медицине. Кажется, он связан с антикварным бизнесом.

Еще одна жертва несправедливого обвинения в преступной халатности, подумал Джеффри. Он и раньше слышал, что после суда врачи часто уходят в какую-нибудь другую сферу деятельности, но все это было на уровне слухов. Как бездарно гибнут плоды образования и таланта!

Теперь Джеффри набирал номер анестезиологического отделения в Саффолке. Ему ответил жизнерадостный женский голос.

— Доктор Мэдлин Боумэн еще работает в больнице? — задал он свой вопрос.

— А кто говорит? — спросила женщина резко изменившимся тоном.

— Доктор Уэббер, — придумал на ходу Джеффри.

— Простите, доктор Уэббер, — сказала женщина, — с вами разговаривает доктор Эйшер. Я не хотела вас обидеть. Просто вопрос оказался для меня неожиданным. В последнее время не так уж много людей вспоминают о докторе Боумэн. К сожалению, она покончила жизнь самоубийством несколько лет назад.

Джеффри медленно положил трубку. Жертвами этого убийцы были не только пациенты на операционном столе, с грустью подумал он. Какая ужасная трагедия! Чем больше он думал об этом, тем больше утверждался в мысли, что за этими, вроде между собой не связанными трагедиями стоит один человек. Он имеет доступ во все операционные больницы. Ему знакомы азы токсикологии. Но кто это? Джеффри чувствовал, как разгорается в нем желание докопаться до истины.

Выйдя из кухни, он прошел в кабинет Криса. Том по токсикологии он заметил на полке еще в первый свой приход и сейчас взял его. В гостиной, сбросив ботинки, устроился поудобней на диване и открыл оглавление. Ему хотелось еще раз посмотреть раздел «Токсины».

Дэвлин подъехал к дому и припарковался. Наклонившись к лобовому стеклу, он внимательно осмотрел его фасад. Небольшой кирпичный домик, как сотни других в районе Бостона. Дэвлин снова заглянул в свой список. Дом зарегистрирован как резиденция Джека Эверсона в Брайтоне.

Дэвлин уже побывал по семи адресам. Пока ему не везло, и он уже начал сомневаться в правильности своего плана. Если бы ему и удалось найти этого Кристофера Эверсона, где гарантия, что тот знает, как найти Роудса? Вся его затея могла лопнуть, как мыльный пузырь.

После недолгого общения с кланом Эверсонов Дэвлин пришел к выводу, что это довольно недружелюбная фамилия. Реакция на его вопросы была такая, будто он интересовался подробностями их интимной жизни, а не наводил справки о Кристофере Эверсоне. Дэвлина даже начало занимать, что так заставляло стольких людей остервенело огрызаться при упоминании этой фамилии?

В одном доме пришлось даже схватить за шкирку небритого и толстопузого любителя пива из клана Эверсонов и несколько раз встряхнуть. Тогда тот позвал жену, которая оказалась ужаснее мужа и по сравнению с ним была сущим дьяволом. Подобно ведьме из мультика, она притащила с собой какую-то спицу и наставила на Дэвлина, требуя немедленно отпустить ее мужа. Дэвлину пришлось забрать у нее спицу и забросить ее в соседний двор, где, как оказалось, жила злая овчарка.

После этого парочка успокоилась и покорно ему сообщила, что о Кристофере Эверсоне они ничего не слышали. Дэвлин так и не смог понять, почему нельзя было ответить ему сразу.

Он вылез из машины и потянулся. И здесь все как обычно, одно и то же. Дэвлин подошел к двери и позвонил. Ожидая ответа, он оглядывал окрестности. Дома не представляли собой ничего примечательного, но палисадники и дворики выглядели очень ухоженными.

Он снова взглянул на обитую алюминиевым листом дверь с двумя большими стеклянными проемами. Хорошо бы застать хозяев дома, иначе это был бы уже второй дом, куда ему пришлось бы вернуться. Один такой дом, в Уотертауне, уже был пустым.

Дэвлин позвонил еще раз. Полное безмолвие. Собираясь уйти, он вдруг увидел хозяина, который смотрел на него из-за оконной шторы. Окно находилось справа от двери, поэтому Дэвлин не сразу его заметил. Какое совпадение — человек был абсолютной копией толстопузого любителя пива, с которым он говорил перед этим. Какая-то короткая нижняя рубашка не могла скрыть его необъятной полноты. Космы темных волос торчали из-под потных подмышек. На лице была по меньшей мере пятидневная щетина.

Дэвлин сообщил, что хочет задать всего лишь один вопрос. Мужчина на дюйм приоткрыл внутреннюю дверь.

— Здравствуйте, — поздоровался Дэвлин через закрытую внешнюю дверь. — Простите за беспокойство…

— Катись отсюда, приятель, — оборвал его человек.

— Но это не очень-то вежливо с вашей стороны. Я всего лишь хотел спросить…

— С тобой что, не все в порядке? Глухой или плохо слышишь? — рявкнул человек. — Я сказал проваливай, или у тебя будут большие неприятности.

— Неприятности? — переспросил Дэвлин.

Человек сделал движение, намереваясь закрыть дверь. Дэвлин потерял терпение. Резким ударом он высадил верхнее стекло на внешней двери. Одновременно с ним вылетело и нижнее стекло, и тогда открылась внутренняя дверь.

Во мгновение ока Дэвлин прорвался через алюминиевую дверь и схватил неприветливого хозяина за горло. У того выкатились глаза.

— Я хочу задать всего лишь один вопрос. Такой. Я ищу Кристофера Эверсона. Ты его знаешь? — Он ослабил хватку на горле мужчины. Тот закашлялся и стал отплевываться.

— Не заставляй меня ждать, — предупредил его Дэвлин.

— Меня зовут Джек, — сказал тот. — Джек Эверсон.

— Это я знаю, — Дэвлин снова усилил хватку. — А как насчет Кристофера Эверсона? Его ты знаешь? Или, может, слышал о нем? Он, должно быть, работает врачом.

— Никогда не слышал, — выдавил человек.

Огорченный очередной неудачей, Дэвлин вернулся к машине. Вычеркнув из списка имя Джека Эверсона, он перешел к следующему. К.С. Эверсон в Бруклине. Дэвлин включил зажигание. Он уже знал, что «К» означает Келли, теперь его интересовало, что могло означать «С».

Дэвлин сделал разворот и направился в сторону Вашингтон-стрит, которая вела в Бруклин. Он надеялся, что сможет быть у этой К. С. Эверсон минут через пять, не более. Только бы обошлось без пробок на дороге.

— Мисс Арнсдорф готова встретиться с вами, — сказал секретарь, мужчина года на два или три моложе Трента или его ровесник. Он неплохо смотрелся. У него был такой вид, будто он тягал железо по вечерам в каком-нибудь спортзальчике. Странно, почему у начальника отделения медсестер секретарем был мужчина. Трент решил, что это еще одна форма проявления власти со стороны женщин. Трент их не любил, как не любил и Полли Арнсдорф.

Он встал с кресла и лениво потянулся. Нечего мчаться в кабинет женщины, которая заставила его прождать в коридоре целых полчаса. Он небрежно бросил предпоследний номер «Таймс» на журнальный столик. Подняв глаза за секретаря, увидел, что тот смотрит на него немигающим взглядом.

— Что случилось? — спросил Трент.

— Если вы хотите поговорить с мисс Арнсдорф, я советую не медлить и прямо сейчас пройти к ней в кабинет, — сказал секретарь. — Она сегодня очень занята.

Сто якорей тебе в задницу и еще один в… подумал Трент. Интересно, почему все, имеющие хоть какое-то отношение к администрации, считают, что их время значит гораздо больше, чем чье-то другое? Он хотел было ответить секретарю что-нибудь резкое, но все-таки сдержался. Вместо этого нагнулся и дотронулся ладонями до пальцев ног.

— Засиделся немного, — сказал он, выпрямился и хрустнул пальцами. И только после всего этого вошел в кабинет мисс Арнсдорф.

Увидев ее, Трент не смог сдержать улыбку. Все старшие медсестры и начальницы отделений почему-то были похожи на алебарды. Словно так и не могли окончательно решить, кем быть: либо медсестрами, либо администраторами. Трент ненавидел их всех. Так как в силу обстоятельств в последнее время он не задерживался в каждой больнице более восьми месяцев, то навидался их столько, сколько не встречал за все предыдущие годы работы. Но такая встреча, как сегодня, всегда доставляла ему удовольствие, потому что была неприятна начальникам. При колоссальном дефиците младшего медицинского персонала он прекрасно знал, как это делается.

— Мистер Хардинг, — начала мисс Арнсдорф, — чем я могу вам помочь? Простите, что заставила вас ждать, но в связи с тем, что произошло у нас сегодня в операционной… я думаю, вы понимаете.

Трент улыбнулся в душе. Он прекрасно понимал, что они все чувствуют. Если бы только она знала, как он их всех понимает!

— Я бы хотел сообщить вам, что увольняюсь из больницы Святого Жозефа, — сказал Трент. — Прямо сейчас.

Мисс Арнсдорф безвольно опустилась в кресло. Трент знал: сейчас она в его руках. Как он любил этот момент!

— Мне очень прискорбно слышать это, — сказала мисс Арнсдорф. — Может быть, у вас возникли какие-нибудь проблемы, и мы могли бы с вами их обсудить?

— Я не чувствую, что здесь полностью реализуются все мои способности, — сказал Трент. — Вы же знаете, что начинал я на флоте и там чувствовал себя более свободно.

— Может быть, мы могли бы перевести вас в другое отделение, — предложила мисс Арнсдорф.

— Думаю, это не решит проблемы, — настаивал Трент. — Понимаете, мне нравится работать в хирургическом отделении, поэтому я склоняюсь к мнению, что лучше уволиться и перейти в более специализированное и подходящее для этого место, например, в Бостонскую городскую больницу. Так что я перехожу туда.

— Вы уверены, что не передумаете? — спросила мисс Арнсдорф.

— Думаю, что нет. Но есть еще одна проблема, о которой я хотел бы рассказать только вам. Вы знаете, я никогда не ладил с миссис Рэлей, старшей медсестрой хирургического отделения. Так вот, пусть это останется между нами, но она даже не знает, как наложить тугую повязку. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Понимаю, — кивнула мисс Арнсдорф.

После этих слов Трент протянул ей заранее составленный перечень недостатков в организации и функционировании хирургического отделения. Он всегда презирал миссис Рэлей и втайне надеялся, что после этого разговора с начальником отделения у нее возникнут большие неприятности.

Вышел Трент из кабинета начальника отделения в прекрасном расположении духа. Он хотел задержаться и поговорить немного с секретарем, чтобы узнать, где тот подкачивается, но в ожидании приема в комнате сидела еще какая-то женщина, поэтому он передумал. Присмотревшись внимательнее, Трент узнал ее: это была старшая медсестра из отделения интенсивной терапии.

Спустя полчаса после разговора с мисс Арнсдорф Трент вышел из больницы с наволочкой от подушки, в которой лежали его туалетные принадлежности. У него редко бывало такое хорошее настроение. Все получилось намного лучше, чем он предполагал. Теперь он раздумывал, стоит ли сразу пойти в Бостонскую городскую больницу или подождать. Посмотрев на часы, он понял, что уже слишком поздно. День почти закончился. Завтра будет в самый раз. Теперь можно прикинуть, куда переехать после Бостона. Кто-то говорил, что можно неплохо развлечься в Сан-Франциско…

Когда звонок прозвонил в первый раз, затуманенное сознание Джеффри еще не рассталось с реалиями сна, который он в этот момент видел. Он снова был в колледже и сдавал экзамен по какому-то предмету, не имея о нем ни малейшего представления. Сон был просто ужасный. Джеффри даже вспотел. К учебе он всегда относился с серьезностью и усердием и чувствовал стыд, когда чего-нибудь не знал. Звонок в дверь прозвучал, как спасительный звонок на перемену.

Заснул Джеффри с книгой по токсикологии в руках, и теперь она покоилась у него на груди. Когда звонок прозвучал во второй раз, он пошевелился и книга грохнулась на пол. Не сразу осознав, где он находится, Джеффри рывком сел на диване и осмотрелся. Только тогда к нему вернулось нормальное восприятие действительности.

Сначала он подумал, что это вернулась Келли, но потом вспомнил, что она уехала в больницу. Он встал с дивана, но, как оказалось, слишком быстро. После напряженного и нервного дня организм еще не успел восстановиться, и Джеффри чуть не потерял сознание от неожиданного головокружения. Ему потребовалась целая минута, чтобы прийти в себя, после чего он, неуверенно ступая, через кухню и столовую направился к входной двери.

Взявшись за дверную ручку, он уже собирался открыть дверь, когда увидел вдруг глазок. Наклонившись вперед, он осторожно в него посмотрел, все еще пребывая в полусонном состоянии. Но когда до него наконец дошло, что он видит перед собой крупный, как картошка, нос и слезящиеся глаза Дэвлина, сон как рукой сняло и сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди.

Джеффри с трудом глотнул и через силу заставил себя посмотреть в глазок еще раз. Сомнений быть не могло. Там стоял Дэвлин. Других таких ужасных людей просто не существовало.

Звонок прозвонил в третий раз. Джеффри отвалился от двери и сделал шаг назад. Ужас мертвой хваткой вцепился ему в горло. Куда бежать?! Что делать?! Как Дэвлин умудрился выследить его даже здесь?! Джеффри ужаснуло, что его могут схватить или убить теперь, когда они с Келли добились кое-каких результатов. Если им не дадут раскрыть эту ужасную тайну, кто тогда разоблачит преступника?

К ужасу Джеффри дверная ручка стала медленно поворачиваться. Он точно знал, что дверь закрыта на замок, но любой замок не для Дэвлина. Джеффри не сомневался: если Дэвлин захочет куда-нибудь попасть, его уже ничто не остановит. Не отрываясь он смотрел, как ручка стала поворачиваться в другую сторону. Джеффри шагнул назад и споткнулся о столик с чайным сервизом.

Серебряная сахарница и конфетница упали на пол с немыслимым шумом. Джеффри почувствовал, как сердце в груди замерло и остановилось. Звонок зазвонил несколько раз подряд. Джеффри испугался, что теперь все кончено. С ним кончено. Дэвлин не мог не слышать этого грохота.

Потом он услышал, как Дэвлин прижал лицо к узкой щели между рамой и дверью. У Келли в этом месте висела занавеска, и Джеффри не знал, видит ли его Дэвлин. Поэтому он быстро шагнул в сторону и через дверной проем выскочил в столовую.

Как будто угадав его намерения, Дэвлин внезапно появился перед окном в столовую. Сложив ладони лодочкой, он прижался лицом к стеклу. Джеффри упал на четвереньки за большим обеденным столом и, пятясь, как краб, медленно выполз в кухню.

Сердце выстукивало в груди пулеметную дробь. Оказавшись в кухне, Джеффри вскочил на ноги. Он прекрасно понимал, что ему срочно нужно где-нибудь спрятаться. В глаза ему бросилась приоткрытая дверь в небольшую кладовку. Джеффри быстро проскользнул внутрь, закрыл за собой дверь и оказался в полной темноте. Пробираясь в убежище, он неосторожно задел стоявшую у стены швабру, которая с шумом упала на пол.

Громкие удары, казалось, готовы были разнести весь дом. Джеффри был удивлен, что Дэвлин еще не выломал двери и не вошел в дом таким образом. Его волновал вопрос, нужно ли рискнуть и открыть дверь, чтобы забрать швабру в кладовку, или пока не стоит. В конце концов он решил не дергаться и сидеть спокойно. Вдруг Дэвлин уже обошел дом и увидит его в одном из окон, выходящих на задний двор?

Что-то упало вдруг ему на ногу. Джеффри подпрыгнул и ударился головой о полку с консервами. Несколько банок обрушились на пол. Раздался ужасный вой. Орала беременная Далила. Хуже не придумаешь, подумал Джеффри.

Тяжелые удары в дверь прекратились, в доме воцарилась тишина. Джеффри потел и старался услышать хоть что-нибудь, дающее ему возможность определить, где сейчас Дэвлин и что он делает.

Неожиданно в задней части дома раздались тяжелые шаги и дверь там с резким скрипом распахнулась под чьей-то сильной рукой, грозя вот-вот сорваться с петель. Джеффри попытался определить, где сейчас Дэвлин. Получалось, он находится где-то у входа в гостиную. Если раздастся звук разбитого стакана, это будет означать, что Дэвлин вошел в кухню.

Но дом затих. Прошли две, потом три минуты. Джеффри не мог точно определить, сколько их было. Наверное, прошло не меньше десяти минут, когда он наконец отпустил ручку двери. Для него эти минуты показались целой вечностью.

Становилась проблемой Далила. Она все настойчивей требовала к себе внимания и стала царапать когтями его ногу. Джеффри попытался ее успокоить испытанным приемом — наклонился и почесал ей за ухом. Далила от удовольствия выгнула дугой спину и потянулась. Прошло еще немного времени, и Джеффри вообще перестал ориентироваться, сколько он сидит в этой каморке. Он только слышал, как удары пульса гулким эхом отдаются в ушах. Тьма была кромешная, пот градом катился у него по спине. Температура здесь явно быстро поднималась.

Вдруг тишину нарушил какой-то звук. Джеффри прислушался. Ему показалось, это открывается входная дверь! Потом он снова услышал звук, который не мог спутать ни с чем: входная дверь захлопнулась с такой силой, что, казалось, вздрогнул весь дом.

Онемевшими пальцами Джеффри снова вцепился в ручку двери. Дэвлину все-таки удалось войти! Может быть, он подобрал ключ к замку? Джеффри не надо было видеть самого Дэвлина, достаточно было слышать, как хлопнула дверь, чтобы понять, насколько он зол.

Джеффри снова обеспокоила лежащая на полу швабра: как стрелка направления движения, она указывала на дверь в кладовую. Теперь Джеффри уже жалел о том, что не затащил ее внутрь сразу после того, как она упала. Теперь оставалось надеяться на то, что он сможет выскользнуть из дома через заднюю дверь, когда Дэвлин будет подниматься наверх.

Послышались легкие, торопливые шаги. Джеффри затаил дыхание. В его воображении встала картина: Дэвлин стоит перед шваброй, указывающей на кладовку, и задумчиво чешет затылок. Из последних сил он вцепился в деревянную ручку маленькой двери. Может, Дэвлин подергает ее и решит, что она закрыта.

Джеффри почувствовал, как на той стороне Дэвлин взялся за ручку двери и начал тянуть на себя. Сильнее, еще сильнее… Дверь со скрипом открылась не более чем на дюйм, но Джеффри оказался настойчивее, и она с таким же скрипом захлопнулась.

Теперь Дэвлин взялся за ручку серьезно. Джеффри сопротивлялся не более секунды, после чего вылетел вместе с дверью и, скорчившись, поднял руки над головой, чтобы защитить себя от ударов…

Стараясь прийти в себя после этой короткой и утомительной борьбы, Келли издала звук, похожий на смех, но очень короткий. Швабра, которую она подняла с пола, выпала у нее из рук вместе с конвертом из больницы Святого Жозефа. Далила пулей вылетела из кладовки и тут же исчезла.

Минуту они молча смотрели друг на друга. Первой пришла в себя Келли.

— Это что, еще один вид твоей новой игры? Ты любишь пугать меня, когда я возвращаюсь домой? А я, как дура, вошла на цыпочках, думала, что ты, может быть, спишь, и не хотела тебя будить.

Единственное, что Джеффри мог сказать в этой ситуации, было «прости». Он вовсе не собирался пугать Келли, когда схватил ее за руку и потащил к стене, разделяющей столовую и кухню.

— Что ты делаешь? — с тревогой спросила она.

Джеффри приложил палец к губам, показывая, что надо молчать.

— Помнишь, я рассказывал тебе о человеке, который за мной охотится? Его зовут Дэвлин, — прошептал Джеффри.

Келли кивнула.

— Он был здесь. Прямо у входной двери. Он даже обошел вокруг дома и стукнул дверью.

— Но когда я приехала, вокруг никого не было.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — сказала Келли. — Пойду проверю на всякий случай. — Она повернулась, чтобы выйти из дома, но Джеффри схватил ее за руку. И тут Келли увидела, что он действительно испуган.

— У него может быть пистолет.

— Ты хочешь, чтобы я вызвала полицию?

— Нет, — сказал Джеффри. Он и сам не знал, чего хочет от Келли.

— Почему бы тебе не спрятаться в той же кладовке, а я тем временем пока обойду дом? — предложила она.

Джеффри послушно кивнул. Ему не хотелось, чтобы Келли и Дэвлин столкнулись лицом к лицу, но ведь Дэвлин искал его, а не Келли, поэтому Джеффри надеялся, что он отпустит ее, не причинив вреда. Так или иначе, но все равно нужно проверить весь дом и садик, чтобы убедиться, что там никого нет. Джеффри снова забрался в маленькую кладовку.

Келли вышла на порог. Вдоль улицы никого не было, перед домом — тоже. Она обошла вокруг дома и осмотрела задний дворик. У стены увидела несколько грязных следов от ботинок, но больше ничего. Вернувшись обратно, она выпустила Джеффри из кладовки, куда тотчас же шмыгнула Далила.

Еще не избавившись от страха и недоверия, Джеффри на ватных ногах обошел весь дом — сначала внутри, а потом и снаружи. Келли везде сопровождала его. Джеффри был искренне удивлен. Почему же Дэвлин ушел? Но сейчас ему не хотелось ломать голову над причиной этой мимолетной удачи.

Вернувшись в дом, Джеффри пробормотал:

— Как же ему удалось меня найти? Я ведь никому не говорил, что живу здесь. А ты?

— Ни одной живой душе.

Джеффри зашел в гостиную и достал из-под кровати спортивную сумку. Келли молча наблюдала за ним, стоя в дверях.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Мне надо уйти до того, как он вернется назад, — ответил Джеффри.

— Подожди минутку. Давай поговорим об этом, — предложила Келли. — Обсудим ситуацию более подробно и сделаем кое-какие выводы перед тем, как ты уйдешь. Я почему-то думала, мы во всем будем вместе.

— Мне нельзя быть тут, когда он вернется, — взмолился Джеффри.

— А почему ты думаешь, что он вернется? Разве Дэвлин знает, что ты здесь? — спросила Келли.

— Естественно, знает, — ответил Джеффри. — Думаешь, ему больше делать нечего, как ходить и звонить в каждую дверь в Бостоне?

— Оставь свой сарказм, — спокойно сказала Келли.

— Прошу прощения, но когда мне страшно, о тактичности я забываю.

— Я думаю, что пришел он сюда не случайно. Почему? Ты ведь забыл, что оставил в отеле записи Криса. А на бланках стояло его имя. Скорей всего, он решил найти меня и узнать о Крисе.

Размышляя над ее словами, Джеффри даже сузил глаза.

— Ты действительно так думаешь? — спросил он, чувствуя, как ему становится теплее.

— По крайней мере, чем больше я об этом думаю, тем мне яснее, что произошло. Если это не так, тогда почему он ушел? Если бы Дэвлин знал, что ты здесь, то припарковал бы свою машину где-нибудь поблизости и стал бы ждать, пока ты не появишься. Он бы действовал более разумно и настойчиво.

Джеффри кивнул головой. В словах Келли был свой резон.

— Мне кажется, что он может вернуться, — продолжила Келли. — Однако я думаю, что к тебе это не относится. Вряд ли он считает, что ты здесь. Однако нужно приготовиться к его приходу и придумать какое-то вполне аргументированное объяснение, почему и как у тебя оказались записи Криса. Вдруг он спросит меня об этом.

Джеффри снова кивнул.

— Что ты предлагаешь? — спросила она.

Джеффри пожал плечами.

— Мы оба были анестезиологами. Ты могла бы сказать, что мы вместе занимались какими-нибудь научными исследованиями.

— Мне кажется, надо придумать что-нибудь получше этого, — задумчиво произнесла Келли. — Надо все прикинуть. Но в любом случае ты остаешься здесь и никуда не уходишь. Так что верни свою сумку на место и перестань волноваться. — Она повернулась и вышла из гостиной.

Джеффри вздохнул с явным облегчением. На самом деле ему не хотелось уходить. Никуда. Он забросил сумку под кровать и пошел вслед за Келли.

Прежде всего Келли всюду задернула шторы — в столовой, гостиной и на кухне. После чего вернулась на кухню и поставила на место швабру. Подняв с пола конверт, она протянула его Джеффри. Там была распечатка списка врачей и младшего медицинского персонала, работавших в больнице Святого Жозефа.

Джеффри вынул компьютерную распечатку и развернул сложенный в несколько раз лист. Фамилий было слишком много. Теперь ему хотелось сравнить списки врачей обеих больниц — Бостонской Мемориальной и Святого Жозефа, чтобы узнать, кто из них мог воспользоваться профессиональными привилегиями.

— Может быть, мы немного поедим? — спросила Келли.

— Может быть, — ответил Джеффри, сам себе удивляясь. Еще полчаса назад он ни за что бы не подумал, что сможет, расслабившись, лежать на диване и говорить об обеде.