Столовая дворца мэра в Бианосте когда-то принимала в основном собрание благородных эльфов. В отличие от пищи минувших десятилетий, сейчас не было богатой трапезы, тщательно спланированной кухонных дел мастерами. Кериан, Эльхана, Чатендор и Самар сидели на краю стола, предназначенного для гораздо большего числа гостей. Еда была простой, и обедавшие сами себя обслуживали — все, кроме Эльханы. Ей прислуживал Чатендор. Долгий опыт научил ее, что протестовать было бессмысленно. При желтом свете свечей и масляных ламп, обедавшие обсуждали свои планы.

С момента появления Гитантаса Амброделя, разногласия среди освободителей Бианоста лишь усилились. Гитантаса устроили к раненым под присмотром целителей, и он медленно восстанавливал силы, но Портиос так и не появлялся. В его отсутствие, горожане обратились за руководством к Эльхане. Она указала, что Кериан, как жена Беседующего с Солнцем и Звездами, должна по праву занять это место. Прямая, как всегда, Львица сказала ей не волноваться о таких деликатностях: «Здесь, никто из нас не король или королева. Если горожанам удобно смотреть на тебя, ну и хорошо — пока все понимают, что на мне военное руководство».

Это было сказано с многозначительным взглядом на Самара, который, как Кериан и знала, тут же начал огрызаться. Эльхана вмешалась, чтобы предвосхитить ссору, которая, казалось, каждый раз повисала в любом месте, где встречались ее надежный командующий и Львица. Примирительно глядя на Самара, Эльхана согласилась.

Эльхана сказала, что им нужно следовать первоначальному плану Портиоса: как можно скорее покинуть Бианост и отвезти в лес для сохранения огромный запас оружия. В этом месте они с Львицей сходились во мнениях. Однако, в порядке исключения, Самар не соглашался со своей королевой. Он склонялся к захвату другого удерживаемого бандитами города в глубине леса, например, Френоста. Он настаивал, что еще один успех, подобный Бианосту, сплотит всех эльфов в нацию и серьезно деморализует бандитов.

Кериан покачала головой. «Это не сработает», — сказала она.

Отодвинув пустую тарелку, она нагнулась и подняла с пола возле своего кресла тяжелый свиток пергамента. В развернутом виде он оказался подробной картой Квалинести, раскрашенной в четыре цвета и отображающей такие детали, как отдельные колодцы, дома и тропинки. Она обнаружила ее в куче документов, которые бандиты использовали в качестве трута для разжигания огня на кухне. Более поразительной, чем подобное небрежное обращение с таким высококачественным документом, была надпись на обратной стороне карты: «Копия выполнена Фаваронасом, королевским архивариусом, в Квалиносте. Год VI», что означало шестой год правления Гилтаса.

Увидеть имя Фаваронаса было потрясением, напомнившим Кериан о Инас-Вакенти, и о Кхуре вообще. Что случилось с робким библиотекарем и славными воинами, сопровождавшими ее в Долину Молчания? Последнее время она была слишком занята, чтобы тратить время на размышления об их судьбе. Стоя на кухне дворца мэра, держа в руках тяжелую карту, она вспомнила их лица, но их многообразие быстро сменилось лицом ее мужа, улыбающегося усталой, мягкой, но непреклонной улыбкой. Она отогнала его, пнув кучу манускриптов и книг.

«Захват Бианоста был обусловлен внезапностью и абсолютной неподготовленностью Олина и его солдат», — заявила она сидевшей во главе стола Эльхане. — «Теперь бандиты бдительны, и их оборона повсюду будет усилена. У нас нет соответствующей численности или опыта, чтобы штурмовать укрепленный город, и уж тем более, брать его в осаду».

«Что, по твоему мнению, нам нужно делать?» — спросила Эльхана.

«Рассредоточиться». — Кериан махнула рукой по поверхности карты. — «Сформировать сотню небольших отрядов, каждый с вооружением для тысячи, и разослать во все уголки Квалинести и дальше, в Абанасинию, Харолис и Тарсис. Подобно термитам, мы будем точить изнутри, ослабляя повсюду Самувала, минимально подвергая опасности наших сторонников. Вскоре вся прогнившая структура королевства Самувала рухнет».

Самар был не согласен, суть его доводов сводилась к тому, что королевские гвардейцы Эльханы, вне всякого сомнения, смогут сделать то, сделали Портиос, Кериан и горстка кагонестийцев. Нельзя не воспользоваться победой в Бианосте. Им следует снова нанести удар.

Чатендор отложил серебряные нож и вилку, которые прежде держали руки лорда мэра Бианоста, и сказал: «План леди Кериансерай кажется превосходным — в плане будущего, а что насчет настоящего, нескольких ближайших дней? Городские добровольцы, хоть, я уверен, и полные энтузиазма, новички в бою. Разве им не требуется обучение, прежде чем выступать против наемников-бандитов?»

Дипломатичный, как всегда, старый казначей задал вопрос, ответ на который он знал так же хорошо, как и они. Подняться, повинуясь порыву, чтобы напасть на своих угнетателей — это одно. Жить в лесу, планировать и осуществлять атаки против закаленных и беспощадных врагов — совсем другое. Милиция не шла ни в какое сравнение с бандитами.

«Я не брошу их», — твердо сказала Эльхана. — «Они рискнули всем, чтобы вернуть себе свободу. Я не оставлю их на милость самуваловых варваров».

«Благородное чувство».

Голос эхом прозвучал с восточного конца зала. Из глубокой тени появился Портиос.

Кериан с нескрываемым раздражением сверлила его взглядом: «Где ты был?»

«Лучше спросить: Почему вы все еще здесь?»

«Мы готовили к перевозке склад оружия. Все еще не хватает тягловых животных…»

«Гатан Грейден в двадцати милях с армией в несколько тысяч».

Все тут же вскочили. Эльхана открыла рот, а Самар пробормотал проклятье. Кериан стукнула рукой по карте на столе: «Где, точно?»

Он не подошел: «Под стенами Мереклара».

Мереклар был городом к юго-востоку от Бианоста, в предгорьях Красных Скал. Согласно карте Фаваронаса, он находился менее чем в двадцати милях.

«Он движется сюда?» — спросил Чатендор.

«Он на день-два разобьет лагерь. Он движется по Большой Дороге». Это была мощеная дорога, соединявшая Мереклар с Бианостом, и продолжавшаяся на северо-запад до Френоста.

«Откуда ты все это знаешь?»

Голова в маске повернулась к Кериан: «Я знаю. Мы должны уйти сегодня вечером».

Эльхана отправила Самара наблюдать за сборами гвардейцев. Кериан напомнила ей, что сперва следовало проинспектировать милицию Бианоста. Необученным и пешим, им требовалось больше времени, чтобы собраться в дорогу. А еще, как быть с нехваткой тягловых животных, чтобы тянуть груженые оружием повозки?

«Что не может быть вывезено, должно быть спрятано или уничтожено», — ответила Эльхана. — «Проследишь за этим?»

Кериан кивнула. Они с Самаром торопливо ушли. И пока были слышны их голоса, они громко спорили, следовало ли спрятать или уничтожить излишки оружия.

Чатендор, поспешивший, было, присмотреть за их имуществом, остановился и посмотрел на Портиоса, которого не узнал. «Леди», — прошептал он, — «возможно, вам не следует оставаться наедине с этой личностью?»

Она пожала ему руку и успокаивающе улыбнулась: «Все в порядке, друг мой. Я в полной безопасности. Теперь иди. Мы должны быть готовы отбыть без задержки».

Когда казначей неохотно ушел, Эльхана наполнила два оловянных кубка из узкого серебряного кувшина. Подняв один, она показала ему на другой: «Выпей. Пеший путь до Мереклара и обратно был долгим».

Портиос вышел в теплый свет свечей и масляных ламп. Несмотря на свою рваную слишком длинную рясу, он двигался исключительно бесшумно, даже для эльфа. Наблюдая, как он берет чашу, Эльхана была поражена тем, как знаком ей был этот жест. Какие бы с ним не произошли метаморфозы, в маске и перчатках, или без, она бы везде узнала его просто по тому, как он бережно держал свой кубок. Ножка была зажата межу большим и средним пальцами; остальные пальцы не касались чаши.

«На что ты так пристально смотришь?» — спросил Портиос.

Она рассказала ему. Он посмотрел на свою руку. «Привычки трудно изменить», — пробормотал он. Портиос задумался, могли ли другие узнать его по таким предательским мелочам, или этим искусством владела лишь его наблюдательная жена.

Бывшая жена. Та часть жизни, что была уничтожена в огне, боли и крови. Но если это так, то почему он по-прежнему чувствует к ней привязанность? Несмотря на свое твердое намерение держаться от нее на расстоянии, он понял, что не может уйти из комнаты. Ее неприкасаемая близость была мукой, но он растягивал этот момент.

«Куда ты теперь направишься?»

Ее фиолетовые глаза расширились от удивления: «Мои привычки тоже не изменились. Я отправляюсь с Кериансерай и остальными».

«Даже если это будет стоить тебе жизни?»

Она протянула свой кубок, слабо стукнув им по его чаше. «Мы все умрем, Портиос».

Его имя на ее губах было подобно раскату грома. Опустив глаза, он отпил вино. Тонкое квалинестийское марочное вино обожгло ему язык, но Портиос совсем не почувствовал вкуса. После огня, ни пища, ни напитки больше не пахли правильно и не имели правильного вкуса. Единственным исключением были нектарные вафли, которые дал ему в лесу бог. Вино согрело ему желудок, так что он допил кубок и протянул его для наполнения. Она налила, и, прежде чем он убрал чашу, накрыла его руку своей.

Портиос вздрогнул, но, к радости Эльханы, не отодвинулся. Сквозь перчатки она могла чувствовать лишь кость. Это было все равно, что схватить за руку скелет. Но этот скелет был все еще жив. Без предупреждения, он выпустил оловянный кубок и взял ее за руку, крепко сжав обеими своими руками, и разлитое вино забрызгало ей ноги.

* * *

Изрядно за полночь, эльфы покинули Бианост.

Кериан рекомендовала поджечь город, чтобы скрыть любые доказательства того, что здесь было найдено, но местная милиция возражала. Несмотря на плачевное состояние, до которого его довел Олин, Бианост был их домом, и они не могли вынести мысль о его полном уничтожении. Кериан не оставили равнодушными их призывы, но, скорее всего, она бы отклонила их, если бы не Эльхана. Бывшая королева также посоветовала оставить город в покое, хотя и по другой причине. Если они собирались завоевать сердца простых жителей Квалинести, эльфов, людей или кого-то еще, им нужно было продемонстрировать свое превосходство над врагом. Сжечь пустой город — именно так бы и поступили бандиты Самувала.

Кериан согласилась с этой логикой. Усмехнувшись, она сказала, что оставление города нетронутым, скорее всего, задержит их преследователей, которым придется пройтись по всем зданиям в поисках повстанцев.

С телегами, гружеными запасами оружия, эльфы ушли. Гитантас ехал в телеге с грузом, потому что был все еще слишком слаб, чтобы сидеть на коне. Вскоре после того, как его нашли, он свалился с лихорадкой. Один из кагонестийцев Наларина назвал ее лихорадкой истощения, вызванной неделями недостатка или отсутствия пищи, воды или отдыха. Они устроили его как можно удобнее, но он ничего не знал о найденных для него одеялах из шерсти ягненка и мягких подушках. Он сражался с призрачными кочевниками и чудовищами, пока свирепствовала его лихорадка. В моменты прояснения он старался уговорить Львицу вернуться с ним в Кхур, чтобы помочь окруженному Беседующему. Она каждый раз категорически отказывалась. Кериан сказала, что с ней порвали. Гилтас даже не выслушал ее. Он не нуждается в ней и не хочет ее помощи. Ибо все знали, что эльфы были перебиты, а Гилтас — схвачен. Какой смысл был возвращаться в Кхур, если война там была окончена? Будущее их расы было связано с Квалинести, древней родиной. Странная магия доставила ее сюда, когда Орексас начал свое подающее надежды восстание.

Посовещавшись с Эльханой и Портиосом, Кериан повела эльфов из Бианоста прямо на восток. В двадцати пяти милях по широкой королевской дороге (ее покрытие потрескалось, и трещины густо поросли травой) располагалось место, где когда-то был Квалиност, а теперь — лишь Озеро Смерти. Толпа бандитов устремилась к Бианосту с юга. Они должны были ждать, что эльфы направятся в свой лесной дом, на запад от города. Кериан надеялась, что курс на восток собьет бандитов с толку и позволит ей увеличить расстояние между убегавшими эльфами и мстительным воинством Гатана Грейдена, пока она не повернет колонну на север, в лес.

Они двигались ночью, днем отдыхая под нависавшими деревьями. В темном сердце разрушенного королевства эльфов повсюду были шпионы и соглядатаи. Ежедневно, авангард Эльханы выгонял из леса гоблинов, безо всякой пощады убивая их. Неожиданность была одним из немногих их преимуществ. Они не могли позволить, чтобы их местонахождение было открыто слишком рано.

Осмотрительность, наряду с гружеными повозками и большим числом пеших гражданских, замедляла их передвижение. Самар нервничал из-за задержек.

«Какое жалкое ползание! Ох, где те дни, когда королевские эльфы летели в бой на спинах грифонов! Ни один враг не мог устоять перед ними!»

«Насколько я помню, имперские орды Эргота смогли», — сухо произнес Чатендор.

Между ними двоими вспыхнула запутанная дискуссия о тактике и стратегии давних Эльфийских Войн. Они стоили друг друга. Самар был историком, а Чатендор когда-то был весьма доблестным воином.

Они ехали в компании с Эльханой и Кериан. Наларин остался со своим кланом, держась края леса по сторонам дороги. Портиос, как обычно, приходил и уходил, не говоря ни слова, исчезая и появляясь по своему усмотрению.

Эльхана ехала все медленнее и медленнее. Увлеченные спором Самар и Чатендор не заметили, что она отстала. Кериан описала круг, чтобы присоединиться к ней.

«Эльхана, тебе нужно держаться с остальными», — проворчала Львица.

«Если бы у нас были грифоны, это бы сильно выправило дисбаланс», — задумчиво сказала Эльхана.

Несомненно, это было так. Кериан упомянула о своем собственном грифоне, Орлином Глазе, который выручал ее во множестве опасных ситуаций.

«Но он далеко, с… в Кхуре», — Кериан неуклюже закончила фразу. Она потянулась к уздечке белой кобылы Эльханы. — «Ваше Высочество, нам следует догнать колонну».

Эльхана стряхнула оцепенение. Она мгновение задумчиво рассматривала Кериан. «Почему бы тебе не звать меня ‘тетя’?» — спросила она. — «Мы — семья, не так ли, Кериансерай? А у меня так мало осталось от семьи».

Удивленная просьбой, Кериан довольно охотно согласилась. Она еще сильнее удивилась, когда Эльхана наклонилась вбок и положила руку ей на стриженую голову. «Твои прекрасные волосы», — печально сказала Эльхана. — «Я знаю, едва ли это было самое худшее, что могло произойти, но было зло и обидно с их стороны, так поступить».

Кериан поняла ее ошибку: «О, это не отбросы Олина обрезали их. Я сделала это сама, еще до того, как меня схватили. Казалось хорошей идеей скрыть свою личность».

Эльхана на мгновение удивилась, а затем воскликнула: «Каким неукротимым духом ты обладаешь, племянница!»

Кериан усмехнулась ей, и они пустили лошадей рысью, догоняя, а затем обгоняя Самара с Чатендором.

Колонна была еще более чем в восьми милях от Озера Смерти, когда начали появляться первые признаки опустошения. Сломанные верхушки деревьев, поваленные ориентировочные знаки и разрушенные живые изгороди говорили об огромном взрыве. Обломанные верхушки деревьев пустили новые листья, но последствия падения Берил были видны безошибочно.

Кагонестийцы становились все более обеспокоенными. Обычно самые терпеливые из эльфов, они едва волочили ноги. Никто не хотел проникать глубже в пришедшее в упадок бывшее месторасположение Квалиноста. Терионтас и добровольцы из Бианоста, замыкавшие строй, обогнали застрявших лесных жителей. Кериан пришлось вернуться, чтобы поговорить с копушами.

«Эта земля проклята!» — настаивал один из них, а другой добавил: «Любой вошедший будет заражен злом!»

«Я упала в это озеро, когда появилась здесь, и выжила», — сказала она им. Конечно, вскоре после этого ее схватили работорговцы. Ее избивали, она голодала, и с нее едва не содрали заживо кожу. В конце концов, возможно, в их страхах что-то было.

Хвост каравана скрылся за поворотом, оставив позади Кериан и кагонестийцев.

«Я не могу заставить вас идти», — сказала она. — «Но как бы хотел, чтобы вы поступили, Великий Лорд?»

«Мы спросим его», — ответил Наларин, указывая ей за спину.

Она быстро обернулась в седле и увидела хромавшего по обочине Портиоса. Кериан подъехала к нему и спросила, где он был.

«Тут и там. У меня были дела».

«Я оставила для тебя коня. Ты мог бы ехать с Эльханой».

Даже под маской, Кериан знала, что его глаза сверлили ее. «Занимайся своими делами», — резко произнес он.

Мы — семья, не так ли?

Кериан не чувствовала родственной связи со стоявшим перед ней вспыльчивым высокомерным эльфом, но с отдававшимся эхом в голове горестным вопросом Эльханы, она с несвойственной ей дипломатичностью склонила голову перед бывшим Беседующим с Солнцем и рассказала о нежелании кагонестийцев двигаться дальше.

«Они мудры. Эта земля отравлена». — Его настроение резко переменилось, и он внезапно добавил, — «Конечно! Для нас это великолепно! Даже эти скоты люди не могут не чувствовать его миазмы. Озеро скроет наше направление движения!»

«В каком смысле?» — спросила Кериан.

Он рассказал ей. Они продолжат свой путь и не повернут на север, как планировала Кериан. Вместо этого, они обогнут Озеро Смерти: пройдут по краю северного берега, повернут на юг, минуют восточный край и, наконец, вернутся вдоль южного берега.

«С какой целью?» — спросила Кериан.

«Мы ударим по Мереклару».

Она уронила челюсть. Он был не в себе? Напасть на большой хорошо защищенный город?

Прежде, чем она смогла еще что-то сказать, один из кагонестийцев сообщил о возвращении Эльханы, и Портиос исчез среди деревьев. «Вернись сюда!» — прошипела она. — «Я с тобой не закончила!»

«Кериансерай!»

Так как ей не оставалось выбора, она повернула лошадь навстречу Эльхане. Бывшая королева приближалась легким галопом в сопровождении Самара и трех воинов. «У меня есть важная идея!» — крикнула Эльхана. — «Грифоны!»

Ее лицо светилось от волнения, а густые черные волосы, на этот раз не спрятанные под привычный шарф, развевались за ней. Природа несправедлива, проворчала про себя Кериан. Она отмыла грязь в Бианосте, и на ней были чистые штаны из оленьей кожи, одолженные у одного из членов клана Наларина, но рядом с Эльханой она напоминала пастуха коз из Кхури-Хана. Эльхана была в несколько раз старше Кериан, но никто бы так не сказал, глядя на нее. Когда Кериан будет в ее возрасте (если доживет), скорее всего, она будет выглядеть как старый башмак.

Кериан вежливо повторила: «Грифоны, тетя?»

«Да. Если мне не изменяет память — и так уже много-много лет — на южном склоне Красных Скал было убежище грифонов. Сильванестийские дрессировщики совершали туда паломничества, чтобы брать молодых грифонов и выращивать из них боевых скакунов. Возможно, некоторые все еще остались там!»

Это была замечательная идея. Даже горстка грифонов здорово бы их усилила. Даже с одним Орлиным Глазом, Кериан расстраивала засады минотавров и парировала серьезные атаки кочевников.

«В любом случае, кагонестийцы отказываются приближаться к Налис Арен», — сказала Кериан. — «Мы можем отправить их к Красным Скалам, чтобы все проверить».

Предводитель кагонестийцев заинтересовался. Он никогда не видел грифонов живьем. Его клан не были горцами, но новая задача была гораздо предпочтительнее, чем и дальше приближаться к могиле Квалиноста.

«Мы сделаем так, как говорит Метелка», — заявил Наларин.

Кериан состроила гримасу. Кагонестийцы наградили ее в Бианосте новой кличкой. Вряд ли столь же агрессивная или романтичная, как «Львица», к сожалению, та слишком хорошо описывала ее нынешнюю изуродованную прическу. Они знали, что Кериан она не нравилась, но она знала, что было бы не слишком хорошо жаловаться. Ее народ любил прозвища. Каждого кагонестийца можно было назвать двумя или тремя именами за раз. Среди клана Наларина были эльфы с именами Небо, Бегун, Трехпалый и Сломанный Лук.

«Если у тебя получится вызвать Орексаса, расскажи ему о плане леди», — сказала Кериан.

Наларин пожал плечами: «Он узнает. У Великого Лорда есть уши ветра».

Маленький отряд быстро скрылся среди деревьев на южной стороне дороги. Кериан ощутила без них странную пустоту. Во время всей борьбы за Бианост, ни один кагонестиец не был ранен или убит. Они были воинами словно из дыма, существами, которых клинки бандитов не могли коснуться.

Она рассказала Эльхане о свежей идее Портиоса протащить их вокруг Налис Арен и атаковать Мереклар. Она ожидала возмущения, как у нее самой, но Эльхана, сперва слегка удивившись, поддержала план Портиоса.

«Он всегда был смелым стратегом», — прошептала она.

Она как нельзя более точно описала отличительную черту их предводителя, но Кериан лишь подумала, что жена Портиоса была такой же безрассудной, как и сам Портиос.

Медлительная колонна еле тащилась. Местность начинала казаться одновременно знакомой и кошмарно другой. Вдоль дороги появились разбитые камни. Некоторые были развалинами местных зданий; другие — выброшенными из Квалиноста при ударе Берил обломками. Вьющиеся растения с сине-черными листьями сжимали разрушенные камни в жутких объятиях. Высокие шпили лежали, точно громадные упавшие деревья — белые пятна на фоне спутанной листвы. Прямо в нескольких метрах от края дороги, южная обочина круто уходила вниз, вдобавок к зыбкой опоре. Таинственная ядовитая атмосфера подействовала на всех. Разговоры стихли. Тягловые животные стали вялыми.

За два часа до рассвета, колонна растянулась по дороге. Поднимался туман, сероватая мгла, слабо пахшая гнилой плотью. Этот запах был чересчур сильным для многих из эльфов Бианоста. Ощущая тошноту, они выходили из строя, чтобы найти облегчение у края дороги.

Даже ветераны вроде Самара с трудом выносили эту вонь. С пепельным лицом, он спросил: «Мы правильно поступаем? Если воздух станет еще хуже, мы не сможем продолжать!»

«Несомненно, это лишит бандитов мужества преследовать нас», — ответила Эльхана, с трудом сглатывая.

Самар с минуту молчал, обдумывая, как лучше поднять тему, что занимала его мысли последние дни: он знал личность эльфа в маске.

Сколько себя помнил, Самар был влюблен в Эльхану. Она не знала, и он старался, чтобы она никогда не узнала. Даже после предположительной гибели ее мужа, Самар не позволял своим чувствам нарушить ее покой. Но что случится теперь с этим покоем? Самар боялся, что для маскарада Портиоса могла быть лишь одна логичная причина. Не убивший его огонь так ужасно изувечил его, что на него нельзя было смотреть без маски. Если так, на какое будущее с ним могла надеяться Эльхана?

Он был так взволнован своими опасениями, что, когда, наконец, заговорил, его слова прозвучали гораздо резче, чем он хотел: «Вижу, нашего предводителя в маске нигде не найти. Полагаю, для себя он выбрал более целительный маршрут».

Он тотчас пожалел о своих резких словах, но Эльхана натянула поводья и повернулась к нему раньше, чем он успел смягчить их.

«Ты ничего не знаешь о нем! Как ты смеешь судить?»

Ее голос в тишине прозвучал очень громко. Самар опустил голову. Покрасневшая от гнева, Эльхана пришпорила свою лошадь и легким галопом проскакала мимо ехавших впереди Кериан с Чатендором.

«Миледи», — позвал старый казначей. — «Это место небезопасно! Пожалуйста, держитесь с нами!» Он подстегнул своего упрямого скакуна вслед за ней.

Кериан оглянулась на Самара. Мгновение, на вечно суровом лице сильванестийца отражалась лишь одна доминирующая эмоция: страх. Она поняла, что это был не страх за себя в опасном путешествии, а за Эльхану.

А затем Кериан поняла кое-что еще: Портиос с Эльханой пришли к некоему соглашению. Каким бы оно ни было, оно смягчило тенью лежавшее на лице Эльханы беспокойство. К счастью для нее, подумала Кериан; никто не должен быть так одинок и сам по себе.

Что же до Портиоса, где бы он ни был, Кериан желала ему искупаться в дважды более сильном зловонии чем то, что забило ей нос.

* * *

Небо начало светлеть зарей, когда повозка со страдавшим от лихорадки Гитантасом проезжала под низко нависавшей веткой дерева. С ветки спрыгнула фигура и бесшумно приземлилась в открытый грузовой отсек. Гитантас зашевелился.

«Кто здесь?» — прошептал он.

«Друг».

Голые пальцы коснулись лба Гитантаса, а затем убрались. К его губам поднесли веточку.

«Пожуй, но не сглатывай».

«Ты — целитель?»

«Не задавай вопросов. Жуй».

Гитантас жевал, пока голос не велел ему выплюнуть горькую на вкус ветку. Спустя несколько минут, он почувствовал облегчение, боль в конечностях впервые за несколько дней стихла. Он со вздохом расслабился, опустив голову на одеяло из шерсти ягненка, смягчавшее его постель из тюков с квалинестийским оружием.

«Какие у тебя новости о Гилтасе?»

В полусне, Гитантас пробормотал ответ. Под мягким, но настойчивым допросом незнакомца, Гитантас рассказал о затруднительном положении, в которое попали эльфы в Кхуре и о нежелании Львицы возвращаться. Он ничего не утаил, ни из того, что знал, ни свое мнение. Наконец, вопросы закончились, и целебная кора, что успокоила его лихорадку и развязала язык, погрузила Гитантаса в глубокий сон.

Портиос сел, откинувшись на стенку повозки. Он оставался здесь долгое время, глядя в никуда и погрузившись в раздумья.