Когда мы вернулись, то нам сообщили, что все постояльцы отеля, кроме нас выезжают, а другие приедут лишь через месяц. При нас остаются только два человека персонала, остальные уходят на отдых. С нами остаются хозяйка и любой из тех, кого мы пожелаем видеть, кто нам понравился. Мы с Младой сразу же попросили оставить с нами Тхавонг, так как надеялись, что хоть мы уже и знали о ней очень многое, но нам она больше всех подходила. И уже поднимаясь в номер Млада, смеясь, говорит мне, что было бы лучше оставить с нами Лонг, ведь у нее есть то, чего нам, так не достает. И она отмеряет пальцами на руке фантастический орган. Мы с ней, не сдерживаясь, весело и возбужденно смеемся.

Вечером мы сидим, как обычно — топлес, на нашей лоджии. Тесно сдвинули плетеные кресла и нежно притрагиваемся руками друг к дружке. Мы даже не слышим, как рядом приседает Тховонг. Я вздрагиваю от ее нежных прикосновений к ногам. Она необычно ласкова и эротична. Это по тому, думаю я, что мы знаем твою тайну. Подтягиваю руку Млады, под пальцы, Тхавонг, и она так же, как я, вздрагивает от нежных прикосновений. Потом я встаю, переставляю кресло так, что бы Тхавонг оказалась между нами. Она сидит, с маленькой обнаженной грудью, сложив под саронгом вместе и набок свои ноги. Смотрит на нас и улыбается. Я беру ее руку и кладу выше коленей Млады, вторую кладу себе. Смотрю на Младу. Секунду она удивленно смотрит на меня, а затем откидывается и, подняв вверх лицо, закрывает глаза. Я вижу, как начинают упруго вздыматься ее груди, как они начинают слегка покачиваться при ее дыхании. Я прикасаюсь к соску ее груди и медленно начинаю гладить его пальцами. Руку Тхавонг я подталкиваю выше и, прижимаю между ног Млады. Она вздрагивает, а затем, не открывая глаз, медленно сползает к краю сиденья кресла, поднимает и раздвигает ноги. Оперев ступни ног о перила лоджии, она медленно раздвигает их в стороны. Я сижу рядом и вижу, как рука Тхавонг ложится на выступающий между ног холмик, скрытый натянутыми трусиками. Я вижу, как Млада, начинает учащенно дышать, и все больше раскачивать свои обнаженные груди. Ее сосок твердеет, я чувствую, как она вся возбуждается. Эта игра возбуждает не только ее, но и меня и нашу прислужницу. Но вот я ощущаю, как и ко мне между ног ложится теплая ладошка. Ощущения необычные и очень возбуждающие. Я так же, как Млада, сползаю на краешек кресла и раздвигаю ноги. Мягкая и теплая, возбуждающая ее ладошка медленно скользит сверху трусиков по моему лону. У меня от этого перехватывает дыхание. Я ищу и крепко сжимаю руку Млады. Она берет мою руку в свою ладонь, крепко сжимает. Мы держимся за руки и млеем. Теперь Тхавонг самыми ноготками кончиков пальцев ведет их меж бугорков наших налитых губок. Меня обжигают ее прикосновения вверху лобка и я, с силой, сжимаю руку Млады. Она так же, стискивает, секунду спустя, мою руку. Через минуту я чувствую, что что-то надо менять в этих уже ставших настойчивыми прикосновениях. Я тяну Младу за руку, она открывает глаза, и я тихо говорю ей.

— Идемте в комнату. Я уже возбудилась, а ты как?

Млада кивает и мы, сразу подхватывая под руки с двух сторон нашу прислужницу, идем вместе в спальню.

Млада заходит в туалет, и пока я с Тхавонг расстилаем постель, слышим, как она громко журчит ручейком, писает. Присаживаюсь на краешек кровати и, притянув к себе маленькую девочку Тхавонг, завожу руку и ловлю маленький, но возбужденный лингамчик. Он удивительно маленький, чуть больше моего мизинца, но отчаянно торчит вверх, как маленький пальчик. Такие же, но уже совсем маленькие и горячие яички в сморщенном и эластичном мешочке. Я, стягиваю с нее юбку саронг, и уже не стесняясь, своей и ее наготы, тяну ее за собой, в постель. Я подталкиваю маленькое и гибкое тело Тхавонг к изголовью кровати, а затем, усадив на подушки, раздвигаю ей ноги. Ее тело удивительно напоминает маленькую обезьянку, только всю голенькую, без шерстинки. Я осторожно дотрагиваюсь пальцами к ее торчащему лингамчику. Она хватается руками за спинку и откидывается на спину, выставляя мне на встречу свою маленькую штучку, которая выгибается вверх, приоткрывая головку темно-красного цвета. Мешочек еще больше сморщивается, из-под мелких темных складок почти не видно яичек. Осторожно стягиваю кожицу вниз и обнажаю темно-бурую головку. Я вся захвачена этим зрелищем и смущаюсь от того, что рядом со мной укладывается Млада и тоже тянется пальцами к этой штучке. Пока я осторожно двигаю кожу на головке, Млада двумя пальцами играется ее яичками. А потом она подтягивается и захватывает их открытым ртом. Я вижу, как Млада, играется с этим мешочком, как она, открывая рот, подталкивает и перекатывает маленькие яички в мешочке, кончиком языка. А затем затягивает их и слегка прикусывает ртом. Тхавонг, начинает впервые за все наше знакомство, что-то шептать и стонать. Я отпускаю пальцы и даю возможность Младе полностью захватить ртом сразу весь половой орган прислужницы. Пока она им играется, я нащупываю пальцами маленькие булочки попки, подхватываю и приподнимаю их ладонью, пытаюсь завести большой палец между их мягкими дольками. Я надавливаю, но мой палец не хочет двигаться, без смазки. Тогда я, отрываю лицо Млады, от мокрого органа и прошу ее послюнявить мой палец. Млада смотрит на меня, не понимая, что я прошу, а потом захватывает мой большой палец ртом и сосет. Мы вместе с ней сопим в раздвинутых ногах Тхавонг, тесно сблизив наши лица. Наконец, я вытаскиваю мокрый палец, изо рта Млады, и с усилием погружаю его в тесную норку Тхавонг. Чувствую, как сжимается и как растягиваются горячие ткани внутри этой норки под моим пальцем. Осторожно шевелю им, ощупывая изнутри горячие ткани. Тхавонг учащенно дышит, и я ощущаю, как она начинает раскачиваться и перемещать свое тело вперед-назад.

Я вижу, как Млада, припадает лицом и полизывает торчащий в возбуждении темно-красный пальчик. Еще несколько секунд мы возимся, возбуждаясь, а потом Тхавонг вскрикивает и из ее лингамчика бьет тягучая белая струйка. Я замираю от этой картины. Млада, первая отрывается и поворачивает ко мне свое лицо, залитое тягучими белыми струйками. Она смеется, слизывая эти капельки, и сладостно мычит. Я вся в возбуждении отрываю Младу, валю на спину и целую ее мокрое лицо, ощущаю на губах вяжущий привкус мужских соков. Я так возбуждаюсь, что тут же ищу рукой ее лоно, чувствую горячую влагу мягких тканей и глубоко погружаю в нее свои пальцы. Не переставая целоваться и сопеть носами, я грубо овладеваю ею. Млада мечется, крутит бедрами и в то же время, упираясь ногами, вскидывает их мне навстречу. Мы возбуждаемся так, что все время извиваемся нашими переплетенными телами, как змеи. Меня все так возбудило, что я уже чувствую сладкие и томящие приливы.

Млада, первой отрывается от моего лица, озирается, а потом, опираясь на локоть, смотрит, сквозь растрепанные волосы, учащенно дышит.

— Тхавонг нет! — Сообщает она. — Мы одни, милая.

Она ищет рукой мое распаленное лоно. Я ощущаю ее теплые пальцы и мощусь в предвкушении, как слышу легкое покашливание. Вздрагиваю, тяну простыню и, поворачивая голову, вижу, что в проеме не прикрытой двери стоит наша хозяйка. Поначалу я все никак не могу понять, отчего она так взволнована и на помощь мне приходит Млада. Вдвоем, кое-как успокоив хозяйку мы, наконец-то, понимаем, в чем дело.

Хозяйка рассказала, что Тхавонг очень испугалась и думала, что ей больше не увидеть своих органов. Ведь Тихая леди, так они называли Младу, уже хотела их съесть, спасибо Большой леди, это мне, что она заступилась. Оказывается Тхавонг не ее ребенок, а ее сестры, которая заплатила большие деньги, чтобы Тхавонг изменилась и стала такой ее дочерью. Такая процедура проводится с детства и стоит больших денег. Она позволяет матери рассчитывать на материальную помощь и заботу такой дочери в старости. Тхавонг уже сосватали в дом богатому господину, и она попросилась подработать у своей тети в отели. Ей нельзя спать с женщинами, и она не должна никому позволять, что бы кто-то пил ее соки. Все это продано и принадлежит теперь ее будущему мужу. Они переживают, что если кто-то узнает, о том, что случилось, то Тхавонг придется уехать работать в город, где уже работают ее сестры и другие родственники из деревни. А она не хочет и боится больших белых клиентов, о которых ей рассказывали родственники и она опасается за свою маленькую йени.

Переданные хозяйке пятьдесят долларов сняли все напряжения. Когда она ушла, мы с Младой выскочили на лоджию и, прикрывая рот руками, рассмеялись, вспоминая, от чего так испугалась Тхавонг, и ее тетя.