Вероломство и предательство, лицемерие и изворотливость и в то же время удивительное чутье и склонность к предвидению. Благодаря этим качествам Шарль Морис Талейран-Перигор не только сумел уцелеть во время кровавых событий французской революции и последовавших за ней войн и смуты, но и остаться при этом востребованным постоянно меняющимися правительствами, включая и правительство самого Наполеона, и, более того, зачастую диктовать свою волю. Историческая роль Талейрана состоит в том, что он одним из первых проявил себя как дипломат буржуазного, а не феодального общества. Для него знакомство с известным фабрикантом или банкиром значило куда больше, чем с фавориткой короля или первого министра, а знание курсов акций на бирже было куда более весомым, чем содержание тайной переписки первых лиц государства. Для достижения своих целей Талейран не гнушался никакими методами, чем заслужил презрение многих современников. Французский академик Брифо, например, утверждал, что после смерти Талейрана дьявол встретил его в аду со словами: «Друг мой, вы хорошо сделали свое дело, но все же пошли дальше моих инструкций». А граф Мирабо, хорошо знавший великого политика, дал ему такую уничижительную характеристику: «Это подлый и жадный человек, интриган, жаждущий денег. За деньги он готов продать свою честь, своих друзей и своих родных. Он наверняка продал бы за деньги и свою душу, и был бы прав, так как обменял бы кучу навоза на золото». Блестящие способности Талейрана ни у кого не вызывали сомнения, равно как и то, что для достижения своей цели он не остановится ни перед чем и решится на любой, даже самый подлый и бесчестный поступок. В конечном итоге для Талейрана все сводилось к деньгам. Короли и правительства меняются, а накопленное богатство остается. С помощью денег можно приобрести власть, которая, в свою очередь, помогает получить еще больше денег; деньги позволяют завоевывать женщин, которые, в свою очередь, могут поспособствовать в борьбе за власть, а значит, и за новые деньги.

Талейран родился в Париже 2 февраля 1754 года в весьма знатной, но обедневшей аристократической семье. Первые годы жизни ребенок провел за городом у кормилицы, совершенно чужой женщины. Родители практически не интересовались его судьбой, и кормилица, видя это, тоже не особо утруждала себя заботой о мальчике. Однажды по ее недосмотру он упал с высокого комода, сильно подвернул ногу и остался хромым на всю жизнь. Ходить он мог только с костылем, а правая нога постоянно была в специальном сапоге, напоминавшем футляр.

Когда мальчику исполнилось четыре года, родители отдали его на воспитание дальней родственнице. Шарль успел привязаться к пожилой женщине, которая сумела создать для ребенка хорошие условия даже при весьма стесненных средствах. Однако когда мальчику исполнилось семь лет, родители решили отдать его в коллеж. При этом они даже не пришли повидать своего сына, проехавшего в дилижансе больше двух недель, и отправили слугу встречать ребенка. Маленький князь жил в пансионе при коллеже и лишь один день в неделю мог посещать родительский дом. Однажды он тяжело заболел, но мать и отец не сочли нужным проведать его в коллеже. Возможно, именно отсутствие заботы в детстве превратило Талейрана в черствого человека, обиженного на весь мир.

В пятнадцать лет Шарль закончил коллеж, и родители решили отдать его в духовную семинарию. Мальчик не хотел становиться аббатом, но его мнением на этот счет никто и не думал поинтересоваться. Родители твердо решили, что их сын будет служить, а поскольку к военной службе он был непригоден, оставалась церковная. В те годы духовное звание приносило достаточно стабильный доход, что было весьма кстати для обедневшей дворянской семьи. К тому времени Талейран уже вполне сформировался как личность: церковную карьеру начинал холодный, никому не веривший и никого не любящий человек.

По окончании семинарии Сен-Сюльпис юношу посвящают в духовное звание. Следующим шагом в карьере молодого священника должно было стать получение аббатства в провинции. Однако Талейран выжидает, рассчитывая получить место поприбыльнее. Он живет в Париже, заводя многочисленные романы. Несмотря на непривлекательную внешность, Талейран пользовался успехом у женщин. Он завоевывал их своим тонким ироничным умом, благодаря которому Шарль мог также верно рассчитать, когда нужно распрощаться с очередной подругой и приниматься за следующую. Завязывая отношения с дамами, он искал прежде всего выгоду, а лишь потом наслаждение — о каких-то высоких чувствах речь не шла. Сам Талейран, комментируя свой образ жизни того периода, говорил, что ему легче найти себе в Париже женщину, чем подходящее аббатство.

Однако в конце концов в 21 год он получил аббатство, которое счел достойным себя. Талейран переехал в Реймс и вскоре стал там генеральным викарием . Благодаря своему уму и изворотливости, а также многочисленным любовным связям он быстро продвигался по церковной службе, сумев завести немало влиятельных знакомых при дворе, причем порой Талейран предугадывал восхождение какого-либо чиновника за несколько месяцев или даже лет и заблаговременно заручался его поддержкой. Все это позволило ему стать епископом Отенской епархии. Указ об этом король Людовик XVI подписал в ноябре 1788 года. До революции оставалось чуть более полугода…

К началу революции Талейран уже мог считать себя человеком с вполне удавшейся жизнью. Не имея ни солидного капитала, ни серьезных связей, он к 34 годам сумел стать епископом и вскорости рассчитывал получить чин кардинала. Его материальное положение было довольно устойчивым, хотя надо сказать, что источники доходов были достаточно нестабильными. Правда, Талейран откровенно не любил свой духовный сан и поэтому практически открыто пренебрегал обетом безбрачия, поддерживая порой по нескольку любовных связей одновременно. Кроме того, он играл на бирже.

Многие высокопоставленные французы, принадлежавшие к тому же кругу, что и Талейран, накануне революции едва ли не открыто призывали к ней. Революция представлялась тогда не чередой многолетних кровавых противостояний, а всего лишь средством перераспределения должностей в правительстве и хорошей возможностью забраться выше по общественной лестнице. Ну и, естественно, это был способ хорошо заработать. Интеллектуальную элиту революция привлекала как возможность принять участие в схватке умов. Большинство симпатизировало «просвещенной» партии, оппонентами которой были придворные реакционеры во главе с королевой Марией Антуанеттой. Главной ареной революции должны были стать вовсе не улицы Парижа, а залы заседаний Генеральных штатов — представительского органа, созываемого королем. Генеральные штаты состояли из трех палат, представлявших основные сословия: дворянство, духовенство и третье сословие, то есть основное население страны.

Заседания Генеральных штатов были открыты в Версале 5 мая 1789 года. Талейран был делегатом от духовного сословия, однако он очень быстро осознал, какой силой обладало в собрании, да и в стране, третье сословие. В этой ситуации он избрал тактику постепенных уступок, становясь одним из самых либеральных епископов в палате духовенства. В своих выступлениях Талейран представил себя как друг народа, изобличающий власть предержащих. Поначалу он даже отказался от взятки, которую ему предложили представители королевского двора, чтобы он умерил свою прыть. Впрочем, надо сказать, что этот отказ был исключением, а не правилом. Талейран решил, что позитивное общественное мнение позволит ему в будущем заработать гораздо больше, чем предлагали королевские посланцы. Вскоре после этого он перешел из палаты духовенства в палату третьего сословия, открыто продемонстрировав тем самым свои либеральные взгляды и снискав дополнительную популярность. Однако в действительности Талейран не испытывал никаких симпатий к протестующему народу, считая наиболее разумным способом разрешения политического кризиса проведение реформ «сверху». Реформы были направлены на поднятие роли буржуазии, к которой, несмотря на сан, относил себя Талейран, однако контроль за ситуацией и основные рычаги власти должны были оставаться за королем.

Вскоре, 17 июня, третье сословие провозгласило себя Национальным собранием, фактически взяв на себя полномочия всех трех сословий. Король тут же издал указ о роспуске собрания, однако депутаты отказались выполнить его волю, открыто продемонстрировав тем самым неподчинение королевской власти. Но настоящим началом революции считается 14 июля. В этот день народ в Париже захватил Бастилию — тюрьму, в которой содержались преимущественно политические заключенные. Становилось очевидно, что одной политической борьбой дело не обойдется и вооруженного противостояния не избежать. Талейран оказался перед выбором: окончательно перейти в стан восставших, к которым он не испытывал особых симпатий, но тем не менее поддерживал их публично, повышая свою популярность и значимость в политических сферах, или же попытаться предложить свои услуги существующему режиму. Он выбрал, пожалуй, наиболее удобный вариант: сначала вступить в тайные переговоры с королем, а в случае неудачи попытаться получить достойный пост в рядах противников режима.

Через два дня после падения Бастилии Талейран встречается с графом д\'Артуа, братом короля Людовика XVI и ярым реакционером, и предлагает ему свой план: стянуть к Парижу из провинции верные королю войска и вступить в вооруженную борьбу с образованной из перешедших на сторону революции частей Национальной гвардией. Однако к тому времени король уже принял решение надеть революционную трехцветную кокарду, продемонстрировав таким образом свою симпатию к восставшему народу. Предложение Талейрана было отвергнуто, граф д\'Артуа на следующий день отправился в эмиграцию. Хитрый епископ остался, но не для того, чтобы бороться с восставшими, а чтобы окончательно присоединиться к ним. Предстояло лишь определить, в какой роли он мог быть наиболее полезен революции, точнее, каким образом из революции можно было извлечь максимальную выгоду.

Ответ был найден довольно быстро. Духовенство, которое по-прежнему представлял Талейран, владело огромным числом земель, являвшихся источником колоссальных доходов. В ту пору Франция отчаянно нуждалась в пополнении казны (собственно, ради решения этой задачи и были созваны Генеральные штаты). Идея Талейрана была простой и в то же время гениальной: он предложил законопроект, по которому имущество церкви переходило в собственность государства. Естественно, третье сословие было в восторге от этой идеи. Большинство депутатов Национального собрания были, как сейчас принято говорить, представителями малого и среднего бизнеса и вполне могли рассчитывать приобрести в будущем часть церковных земель. А кроме того, законопроект Талейрана удовлетворил грабительские инстинкты представителей самых низших слоев населения. К тому же наличие духовного сана у автора законопроекта снимало с третьего сословия ответственность за откровенный грабеж, о котором они, конечно, мечтали. Дело можно было представить так, как будто церковь сама выступила с предложением забрать у нее земли!

Правда, ситуация несколько изменилась, когда широкой публике через прессу стали известны подробности частной жизни Талейрана, мягко говоря, не соответствующие представлениям о жизни епископа. Кроме многочисленных любовных похождений Талейрана и его страсти к карточным играм следует отметить и факт получения им крупной взятки от испанского посла (наш герой, помимо прочего, заседал в дипломатическом комитете Национального собрания, о чем и сообщил посланнику испанского двора, получив от того в подарок сто тысяч американских долларов). Тем не менее его законопроект о фактической конфискации церковных земель был принят на ура, и популярность епископа Отенского в революционных кругах возросла. Естественно, что аристократические круги и особенно духовенство были в ярости.

Так Талейран стал одним из лидеров революции, его популярность была очень велика, а появление в публичных местах встречалось овациями. Еще больше прибавила ему популярности составленная им речь, призывавшая весь французский народ к единству во имя революции. Она имела оглушительный успех, а Талейран, или, как его называли, «революционный епископ», вскоре был избран председателем национального собрания.

Вскоре ему было поручено разработать проект введения во Франции единой метрической системы, которая должна была заменить существовавшие в разных частях страны системы мер, препятствовавшие развитию торговли. И хотя Талейран потерпел на этом поприще неудачу и метрическая система была внедрена несколькими годами позднее, все же из этого он сумел извлечь немалую выгоду. Дело в том, что он завязал хорошие отношения с представителями английского правительства и под предлогом необходимости ведения переговоров с англичанами получил заграничный паспорт, впоследствии позволивший ему эмигрировать.

Следует отметить манеру, в которой Талейран преподнес парламенту свои предложения по принятию единой системы мер. Полный текст закона о новых «мерах» написан 9 марта 1790 года, точный автор неизвестен. Талейран сделал множество копий, раздав их депутатам во время совещания, перед тем как представить новый законопроект с трибуны — ведь тема доклада была очень сложна и нова. Что характерно, напечатанный текст начинался апокалиптической картиной — описанием ситуации в стране, когда слишком большое разнообразие мер ведет к такой путанице, которая рано или поздно станет ловушкой для всего государства. Несмотря на то что решение тогда так и не было принято, во многом благодаря Талейрану были начаты основательные исследования относительно введения единой системы мер.

Но пока Талейран был известен как революционер. Вскоре он вопреки воле папы посвятил в епископы священников, перешедших на сторону революции. В ответ папа отлучил Талейрана от церкви. Впрочем, тот не обратил на это практически никакого внимания, попросту не признав права папы вмешиваться в дела французской церкви!

Довольно скоро Талейран перешел на дипломатическое поприще, на котором впоследствии и снискал мировую славу. Новое французское правительство, не успев как следует закрепиться у власти на родине, стало вовсю готовиться к войне с монархиями Европы, весьма враждебно относившимися к революции. Талейрану было поручено вступить в переговоры с правительством Ее Величества и добиться нейтралитета Англии в случае войны на континенте. Поначалу его откровенно презирали при дворе королевы. Немалую роль в этом сыграли многочисленные французские эмигранты, обосновавшиеся в Лондоне. Так, королева покинула публичную аудиенцию, как только Талейран заговорил с ней, продемонстрировав таким образом свое отношение к новой Франции. Однако Талейран искусно демонстрировал, что не замечает никакой враждебности к себе, и всеми своими поступками демонстрировал уверенность в абсолютной правоте как своей собственной, так и своей страны. В целом его миссию можно было считать успешной, ведь ему более чем на год удалось отсрочить вступление Англии в войну. Талейран вернулся в Париж, и спустя месяц после его возвращения, 10 августа 1792 года, французская монархия была низложена и к власти пришла группировка жирондистов. Талейран лично составил ноту для английского королевского двора, в которой информировал правительство Ее Величества о провозглашении республики, и буквально в те же дни начал готовиться к эмиграции.

Через месяц после свержения короля наш герой снова выехал в Англию под предлогом ведения переговоров о переходе к метрической системе измерений. Поспешность Талейрана объяснялась тем, что в архиве короля хранилось немало изобличающих его документов. В частности, там были свидетельства его тайных переговоров с королем в то время, когда он уже был одним из лидеров революции. Талейран верно выбрал момент отъезда — вскоре письма стали достоянием общественности, и уже в декабре 1792 года против него было выдвинуто официальное обвинение. Путь назад во Францию был закрыт, быть казненным на гильотине не входило в планы Талейрана. Он обосновался в Лондоне, где среди ненавидевших его эмигрантов-роялистов нашлись и сторонники революции, относившиеся к нему с симпатией. В их число входила и писательница Сталь, которая некоторое время была его любовницей. Однако влияние роялистов было велико, и им удалось добиться изгнания Талейрана. Ехать в Европу отлученный от церкви революционер не мог, поэтому он пересек океан. Благодаря склонности к различным спекуляциям в Соединенных Штатах нашему герою удалось здорово поправить финансовое положение торговлей землей.

Талейран внимательно следил и за ситуацией на родине, пережидая период террора. Лишь в 1795 году, после прихода к власти Директории, он получил разрешение вернуться и в сентябре 1796 года прибыл в Париж. После поспешного бегства все его имущество во Франции конфисковано, и Талейран вынужден проживать остатки капитала, накопленного в Америке.

В новой ситуации следовало достаточно быстро принять решение, на кого ставить и кому предложить свои услуги. Первым делом Талейран попытался завязать отношения с Директорией — правительством, состоявшим из пяти человек. Однако проблема заключалась в том, что, как пишет историк Тарле, посвятивший французскому политику одну из своих книг, трое из членов Директории считали Талейрана взяточником, четвертый — вором и взяточником, а пятый — изменником, вором и взяточником. Презирали его и якобинцы, считавшие «революционного епископа» изменником, случайно избежавшим гильотины, и термидорианцы. В то время бесчестность Талейрана считалась чем-то вроде азбучной истины, о которой нет смысла лишний раз говорить, поскольку это и без того всем известно. Тем не менее Талейран пытается добиться от Директории своего назначения на пост министра иностранных дел. При этом он находился в практически безвыходном положении, ибо его средства практически истощились, и лишь получение должности могло спасти политика от полного краха. Талейран затеял сложную интригу, в ходе которой ему не раз пришлось унижаться, упрашивая свою бывшую любовницу мадам Сталь, а заодно и ее любовника походатайствовать за него. О том, насколько он был убедителен, свидетельствует следующий факт: сама Сталь восемь (!) раз приходила с визитом к одному из членов Директории, Баррасу, уговаривая того содействовать назначению Талейрана. В конце концов судьба улыбнулась хитрецу, и трое из членов Директории проголосовали за его назначение на пост.

Поначалу былые критики и ненавистники Талейрана опасались мести с его стороны, ведь теперь он был наделен серьезными полномочиями. Однако Талейран не был мстительным человеком. Да и зачем тратить время на месть, когда его можно потратить на обогащение?

А обогащаться Талейран умел. Он брал взятки у всех послов, с которыми имел дело, независимо от того, предоставляли они маленькую колонию или грозное европейское государство. Впрочем, зависимость все же была: с больших стран он брал гораздо большие суммы, словно не желая обидеть великую страну маленькой суммой взятки. Его противники, увидев, что Талейран не обращает на них никакого внимания, продолжали вести учет его грехам и подсчитали, что за первые два года пребывания на посту он получил не меньше 13 миллионов франков золотом в качестве взяток. Однако надо учитывать, во-первых, то, что эти сведения наверняка не полны, а во-вторых, тот факт, что в те годы Франция и Талейран были не так сильны и значимы в Европе, как спустя несколько лет. Также немаловажным является то, что министр не обещал свою помощь в решении каких-то принципиальных вопросов международных отношений. За такие действия он мог поплатиться не только должностью, но и жизнью. Его услуги заключались в составлении выгодных для просителя редакций различных второстепенных и третьестепенных пунктов договоров или дипломатических нот, либо же Талейран обещал походатайствовать в решении вопроса, решение по которому уже и без того было принято. Так, уже при Наполеоне Талейрану было поручено разработать проект восстановления польского государства. Политик тут же потребовал крупную взятку от польской верхушки, представители которой собрали деньги, и Талейран действительно подготовил отличный проект, но к тому времени планы Наполеона относительно Польши изменились. Взятку пришлось вернуть. Правда, неизвестно, руководило ли Талейраном чувство долга, или он просто опасался мести со стороны польских шляхтичей.

Кроме взяток, источником доходов министра была биржа, на которой он играл и сам, и через друзей, и через любовниц. Успех его биржевой деятельности объяснялся просто: именно он принимал те политические решения, от которых зависела биржевая конъюнктура, поэтому, четко представляя себе последствия тех или иных событий, Талейран предугадывал, какие акции вырастут, а какие упадут в цене. Еще одним источником доходов были подряды на поставку товаров, которые заключались, а фактически вымогались, многочисленными агентами министра у зависимых от Франции правителей.

Такие широкие возможности открылись перед Талейраном во многом благодаря молодому победоносному генералу, которого к тому моменту боялась вся Европа, — Наполеону Бонапарту. Наш герой одним из первых во Франции предугадал в Наполеоне не просто удачливого военного. 10 декабря 1797 года на чествовании Бонапарта в Париже по случаю завершения итальянской компании Талейран произнес в его адрес лестную речь. Фактически, он заранее признал в Наполеоне своего будущего патрона. Наполеон также ценил Талейрана, его ум и способности, однако для него не были секретом личные качества министра.

Вскоре Наполеон отправился завоевывать Египет. Египетский проект был горячо поддержан Талейраном — тот как раз выдвинул перед Директорией проект по созданию новых французских колоний. Между тем в отсутствие значительных сил дела Франции в Европе стали ухудшаться. Поход Суворова фактически свел на нет все завоевания Наполеона, и в адрес министров Директории, включая Талейрана, посыпались обвинения в измене. В этой ситуации французский министр под достаточно надуманным предлогом ушел в отставку. Вскоре из Египта вернулся Наполеон. С момента его возвращения в Париж и до момента падения Директории и провозглашения Наполеона первым консулом (этот день известен в истории как 18 брюмера) прошло 23 дня. Все эти дни Талейран усердно готовил переворот. Наполеон, не особо искушенный в политике, очень нуждался в услугах такого опытного интригана. Апофеозом переворота стал следующий эпизод. Талейран должен был отправиться к одному из членов Директории, Баррасу, и убедить того добровольно подать в отставку. Чтобы убеждения были более весомыми, Наполеон снабдил его весьма внушительной суммой. Однако Баррас, видимо испугавшись за свою жизнь, отказался от власти сразу же, как только к нему явился Талейран. Естественно, последний не упустил возможности присвоить деньги. Кстати, на случай возможного провала переворота у Талейрана была запасена пара лошадей, на которых он мог быстро покинуть Париж.

Нужно сказать, что в отношениях с Наполеоном наш герой проявлял несвойственную ему почтительность. И даже в глубокой старости, уже после смерти великого полководца, Талейран в своих письмах вспоминал об императоре с огромным почтением. Возможно, потому, что сотрудничество с Наполеоном открыло ему неведомые ранее возможности, когда от его решения зависели буквально судьбы всего мира, а возможно, и потому, что Талейран отдавал дань уважения уму и талантам императора, которые, по его мнению, были соизмеримы с его собственными или даже превосходили их.

Вскоре после прихода к власти Наполеона одно из многочисленных любовных приключений Талейрана неожиданно для него самого закончилось свадьбой. Его очередной возлюбленной оказалась бывшая жена одного чиновника, служившего в Индии. Там, в Индии, она родилась и провела детство. Ее основными достоинствами была необычайная красота и прекрасная фигура. Однако когда госпожа Гран поселилась в доме у Талейрана, это вызвало негодование у жен послов и прочих дам высшего света, которые начали бойкотировать многочисленные балы, проводимые в Министерстве иностранных дел. Когда слух об этой истории докатился до Наполеона, тот вызвал своего министра и предложил ему выбор: либо немедленно жениться на госпоже Гран, либо немедленно же прогнать ее из своего дома. Но этим дело не кончилось. Наполеону довелось лично познакомиться с госпожой Гран, после чего он стал настаивать на свадьбе. Талейран хорошо знал, что перечить императору в таких случаях бессмысленно и даже опасно. Он предпринял последнюю попытку избежать свадьбы: пустил быстро дошедший до Наполеона слух о том, что госпожа Гран столь же глупа, сколь и прекрасна. Однако император, не считавший ум необходимым для женщины качеством, остался непреклонен, и свадьба состоялась. Но и обзаведясь женой, Талейран не изменил своей натуре. Он по-прежнему с легкостью заводил любовные романы, а свою жену, несмотря на ее легендарную глупость, удачно приспособил для сбора взяток в тех случаях, когда вопрос, в котором требовалось участие Талейрана, был не слишком принципиален, а сумма — не слишком большой. Спустя несколько лет министр сошелся с герцогиней Гино, которая до этого была супругой его племянника. Вскоре супруги Талейран стали жить раздельно, а герцогиня оставалась спутницей жизни Талейрана до конца его дней.

Карьера хитрого политика тем временем быстро шла вверх. При дворе Наполеона он занимал такие должности, как министр иностранных дел, великий камергер, вице-электор, владетельный князь и герцог Беневентский. Его официальные доходы на всех этих должностях равнялись полумиллионам золотых франков в год. Но куда большую сумму, исчисляемую уже миллионами, составляли тайные доходы. Работы, а значит, и источников тайных доходов, у Талейрана в те годы хватало. Наполеон завоевывал в Европе страну за страной, перекраивал границы, пересаживал из кресла в кресло правителей территорий и назначал новых из близких ему людей и их родственников. При решении подобных вопросов возникало множество заинтересованных лиц, которым ничего не оставалось, как пытаться повлиять на мнение императора относительно того или иного назначения через министра иностранных дел. Причем такие «незначительные» дела Талейран зачастую доверял решать своей законной супруге. Среди крупных дел, которыми министр занимался самолично, следует выделить упоминаемые Тарле заключение мира с Австрией после битвы при Маренго и продажа Луизианы Соединенным Штатам Америки. В первом случае Талейран, помимо вознаграждений, полученных от французского и австрийского императоров, сумел заработать гораздо большую сумму на переговорах о размере выплачиваемой контрибуции.

В случае с американцами все было сложнее. У Талейрана уже был к тому времени печальный опыт сотрудничества с представителями Нового Света. Еще во времена революции американские дипломаты пытались решить через Талейрана вопрос о возврате фактически принадлежавшего правительству Соединенных Штатов имущества. Однако решение вопроса под разными предлогами затягивалось, в то же время на дипломатов неофициально вышли люди всемогущего министра и прозрачно намекнули, что решение проблемы можно значительно ускорить с помощью 50 тысяч ливров. Не привыкшие к такому американцы подняли шум, результатом которого стала серия публикаций в газетах обеих стран и упоминание об инциденте в письме, подписанном президентом США. Талейран сделал вид, что ничего не произошло и скандал — лишь козни многочисленных врагов, но в обществе окончательно укрепилась его репутация как нечестного и беспринципного человека. Однако к моменту покупки Луизианы американцы уже не были столь принципиальными. Изначально в переговорах фигурировала сумма в 80 миллионов франков, а на момент подписания договора в нем стояла сумма в 54 миллиона. К каким именно аргументам прибегли американцы, чтобы добиться от Талейрана столь значительного снижения стоимости Луизианы, остается лишь догадываться.

Несомненно, Наполеон знал о делах, которые проворачивал за спиной его министр иностранных дел. Возможно, он не был осведомлен обо всех деталях деятельности Талейрана, но наверняка представлял ситуацию в целом. Однако император нуждался в услугах такого опытного и расчетливого дипломата, как Талейран, и поэтому предпочитал закрывать глаза на его многочисленные прегрешения.

Министр и в самом деле был опорой первого консула и впоследствии императора Франции. Однако временами ему не хватало решимости удерживать Наполеона от необдуманных поступков, в конечном итоге погубившим его кажущуюся несокрушимой империю. Возможно, Талейран предполагал, что новые, порой авантюрные мероприятия его императора помогут ему достичь новых вершин. С уверенностью можно сказать, что зачастую Талейран даже подталкивал Наполеона к рискованным поступкам. Одним из них стало похищение на территории Баденского герцогства влиятельного монархиста и сторонника Бурбонов герцога Энгиенского. Фактически это была военная операция на территории соседнего государства в мирное время. Герцог Энгиенский был тайно вывезен во Францию и казнен. Считается, что Талейран настоял на расправе с герцогом, чтобы запугать роялистов, все еще остававшихся во Франции, казнью их влиятельного единомышленника, скрывавшегося за границей, ну и чтобы лишний раз продемонстрировать императору свое усердие в защите его власти. Однако позже министр представил дело так, будто герцог был казнен вопреки его, Талейрана, воле. Позже, уже после окончательного низвержения Наполеона, он даже пытался убедить отца казненного герцога в том, что он до последнего момента был против казни его сына и даже пытался предупредить его о готовящемся похищении, рискуя при этом своей жизнью!

Впрочем, наивысшей демонстрацией преданности Талейрана Бонапарту была подготовленная при его значительном участии официальная коронация Наполеона 2 декабря 1804 года, после которой Франция вновь стала монархией. Талейран лично составил официальную бумагу по этому поводу, которую французские послы должны были вручить монархам стран по всему миру.

Следующие два года, 1805-й и 1806-й, были ознаменованы новыми победами французского оружия и практически полным покорением Европы. Пруссия была фактически расчленена, Россию Наполеон склонил к заключению союза, а Англия была подвергнута блокаде, что серьезно ударило по ее положению. Однако Талейрана новые победы радовали все меньше и меньше. Ему начинало казаться, что Наполеон теперь просто не в состоянии остановиться в своих захватнических, по сути, войнах и заняться обустройством уже подконтрольных территорий и, в первую очередь, самой Франции.

Вскоре после заключения в июне 1807 года Тильзитского мирного договора, по которому Россия присоединялась к континентальной блокаде, направленной против Англии, а также вступала в оборонный союз с Францией, Талейран заявил императору о своей отставке. Он мотивировал ее тем, что «не желает быть палачом Европы», однако вряд ли это было истинной причиной его решения. Скорее, Талейран почувствовал, что военное счастье скоро начнет изменять Наполеону и настанет время, когда выгоднее будет находиться с ним в разных окопах. Наполеон же утверждал впоследствии, что он сам отправил в отставку своего министра иностранных дел, так как устал получать жалобы на его непреодолимую страсть к взяткам, бросающую тень и на него. Скорее всего, истина находится где-то посередине. Как бы там ни было, Наполеон принял отставку Талейрана с поста министра иностранных дел, щедро наградил его и назначил на достаточно почетный и мало к чему обязывающий пост великого вице-электора. Обязанности Талейрана сводились к тому, что в дни праздников и торжественных приемов он должен был являться ко двору в роскошном костюме и стоять сбоку от трона императора.

Будучи уже не министром, а лишь приближенным советником Наполеона, Талейран фактически одобрил намеченное вторжение на Пиренеи и завоевание Испании и Португалии. Впоследствии Талейран станет утверждать, что он был против новой войны и что в ней не было никакой необходимости, так как правящие династии Испании и Португалии и без того были в полном подчинении у Наполеона и выполняли любую его волю. Однако вторжение состоялось и закончилось неудачей. В Испании наполеоновские войска впервые потерпели серьезные поражения, и известия о них подарили надежду другим покоренным европейским странам. Скорее всего, цель очередной войны состояла в свержении испанского королевского семейства, ветви французских Бурбонов. Талейран до сих пор продолжал опасаться возвращения Бурбонов во Францию, а Наполеона же он убедил в том, что они представляют угрозу его будущей династии. Несколько испанских Бурбонов в ходе войны были коварно захвачены французами — их пригласили якобы для переговоров с императором, но в результате они оказались под арестом. По иронии судьбы, а может, желая показать Талейрану, что он недоволен испанской авантюрой, развязанной героем нашего повествования, Наполеон распорядился поселить плененных Бурбонов в одном из отдаленных замков, принадлежащих министру иностранных дел. Однако Талейран не упустил случая нажиться и на своих врагах Бурбонах: он регулярно испрашивал у императора значительные суммы денег якобы для обустройства замка, совершенно не подходящего для приема столь высоких «гостей». В действительности же замок был и без того обустроен по последнему слову моды и техники, а деньги, выделяемые на ремонт, нечистый на руку советник попросту присваивал.

Следующим заметным моментом биографии Талейрана стало участие в переговорах в Эрфурте, куда его неожиданно взял с собой Наполеон. Переговоры должны были пройти с участием русского императора Александра I. Тогда взаимоотношения двух стран оставляли желать лучшего, несмотря на заключенный мир. Россия несла убытки от участия в блокаде Англии, которая ранее исправно покупала русское зерно и другие товары. В России обосновалось много французских эмигрантов, многочисленные рассказы которых способствовали формированию общественного мнения, направленного против Наполеона. Наконец, царь Александр I прекрасно помнил о личном оскорблении, нанесенным ему в свое время Талейраном по прямому приказу Наполеона. Та история была связана с похищением герцога Энгиенского. Россия составила весьма решительную ноту протеста на действия французов. Ответ же Франции сводился к тому, что если бы Александр I узнал, что убийцы его отца скрываются неподалеку от российских границ, и решил их покарать, то Франция никогда бы не стала высказываться против такого развития событий. Таким образом Талейран намекал на причастность Александра I к убийству своего отца Павла I, ведь многие из убийц Павла находились в России и чувствовали себя весьма вольготно.

И тем более неожиданными для Александра стали тайные визиты к нему Талейрана в ходе переговоров в Эрфурте. Фактически Талейран в своих беседах с Александром призывал последнего возглавить европейское сопротивление Наполеону! Это была прямая измена, и если бы Александр прямо в Эрфурте сообщил об этом французскому императору, Талейран неминуемо погиб бы. Однако расчет бывшего министра оказался точен. Александр не выдал его Наполеону, так как не в правилах русского царя было предавать доверившегося ему человека.

Русский император внимательно выслушал Талейрана. О манере ведения дел французским министром в России знали очень хорошо, и поначалу Александр решил, что это какая-то интрига, затеянная самим Наполеоном. Но позже подозрения рассеялись. Переговоры между Наполеоном и Александром продолжались много дней. С утра императоры принимали многочисленные парады, затем, зачастую при участии Талейрана, обсуждали будущую французско-русскую конвенцию, а по вечерам Талейран снова встречался с Александром и фактически объяснял русскому царю стратегию дальнейших переговоров со стороны России: на каких пунктах нужно настаивать, какие — решительно отвергать. Фактически он предлагал Александру избавить Францию от Наполеона, за что русский царь с союзниками могли рассчитывать на значительную часть завоеванных Францией территорий. Вскоре после окончания переговоров Талейран начал тайные переговоры с Меттернихом, австрийским послом во Франции, с которым обсуждал ту же тему. Не прекращалась и тайная переписка с Александром, осуществлявшаяся через российского посланника в Париже Нессельроде, который и составлял послания в Россию. Талейран в целях конспирации проходил в этой переписке под целым рядом псевдонимов и прозвищ, среди которых были «кузен Анри», «Анна Ивановна», «книгопродавец» и «юрисконсульт». Поначалу именно переписка с Меттернихом была наиболее опасным делом, поскольку Франция в ту пору активно готовилась к очередной войне именно с Австрией.

Естественно, такая активность Талейрана, пусть и скрытая от широкой публики, не могла пройти мимо внимания французских секретных служб. Его деятельностью заинтересовался Фуше, министр полиции Наполеона. Он, видимо, поначалу не осознавал всего замысла Талейрана и даже не подозревал об изменническом характере его связей с иностранными дипломатами. Однако Фуше был осведомлен о негативном отношении Талейрана к французскому вторжению в Испанию и, по-видимому, разделял его недовольство. Иначе чем можно объяснить то, что министр полиции не стал докладывать императору о странном, мягко говоря, поведении министра иностранных дел, а наоборот, даже временами оказывал ему помощь?

Однако у Наполеона, помимо полиции Фуше, имелось еще несколько служб, предназначенных для слежения за высокопоставленными людьми и друг за другом. И вот однажды, в ходе очередной поездки во все еще непокоренную Испанию, Наполеон получил сразу два сообщения: о том, что Австрия, словно догадываясь о предстоящей войне, начала интенсивно вооружаться, и о том, что Талейран недружелюбно отзывается о политике императора и о чем-то сговаривается с министром полиции Фуше! Наполеон немедленно поехал в Париж, вызвал Талейрана и устроил ему невероятный даже для монарха такого уровня и величия разнос. Император припомнил ему все: и воровство, и взяточничество, и подлость. Наполеон заметил, что именно Талейран советовал ему начать войну в Испании. Не забыл он и истории с похищением герцога Энгиенского, которое также инициировал Талейран, а императору потом пришлось долго расплачиваться за эту выходку международными осложнениями, регулируя которые, министр не упустил случая пополнить свой карман. Наполеон обзывал своего советника последними словами в присутствии многочисленных сановников, которые были в шоке от подобной сцены. Однако Талейран не казался ни растерянным, ни оскорбленным. Прежде всего, он понял, что о главном — о том, что Талейран ему изменил и занимается шпионажем в пользу сразу двух крупных европейских стран, Наполеон не догадывается, а значит, непосредственной опасности нет. Ну а во-вторых, он убедился в правильности своей линии, начатой еще в Эрфурте и направленной на устранение императора.

На следующий день после унизительной сцены у Бонапарта Талейран как ни в чем не бывало явился на очередной торжественный прием и исполнял свои церемониальные обязанности, всем своим видом демонстрируя, что он безмерно счастлив и рад жизни. Однако в тот же день до начала торжеств он тайно встретился с австрийским послом и прямо заявил тому о своей готовности снабжать его информацией. И здесь Талейран не изменил себе и сразу оговорил суммы гонораров, которые он намеревается получать за свои услуги.

Вскоре начались военные действия между Францией и Австрией, и Талейран не только регулярно сообщал австрийцам планы французского командования, но и подсказывал им возможные ответные действия! Шпионаж Талейрана едва не привел к убийству императора: австрийцы были осведомлены о маршруте его передвижения вблизи линии фронта и открыли интенсивный артиллерийский огонь. Однако Наполеон получил лишь легкое ранение. Узнав об этом, советник написал императору необычайно теплое поздравление со счастливым избавлением от опасности.

В то время Талейрану приходилось быть особо осторожным, поскольку он шпионил одновременно и в пользу Австрии, с которой Франция воевала, и в пользу России, которая по договору являлась союзником Франции, и, кроме того, он еще должен был демонстрировать свою полезность Франции и ее императору. Поначалу информация Талейрана была весьма ценна для русских. Он, например, сообщил весьма важные сведения относительно нового брака Наполеона, рекомендовал России побыстрее заключить мир с Турцией и Швецией, чтобы быть полностью готовой к возможным осложнениям с пока дружественной Францией. Однако, предавая Францию России, Талейран при необходимости не упускал случая предать и Россию. Свою позицию он маскировал необходимостью сближения двух стран для совместного противостояния Наполеону в будущем. И под флагом этого сближения России было рекомендовано пойти на уступки австрийцам по некоторым довольно принципиальным вопросам двусторонних отношений.

Однако вскоре война Франции с Австрией закончилась ожидаемым разгромом последней. Талейран пытается наладить контакты с русским царем, понимая, что следующая война Франции будет именно с империей Александра. Однако возможностей получать ценную информацию у него становится все меньше, а после неожиданной отставки его соратника Фуше Талейран на какое-то время вообще оказывается малополезен для русских. Те это почувствовали, да и к тому же сумели обзавестись собственной шпионской сетью в Париже, причем весьма эффективной.

Но уже во второй половине 1810 года Талейран резко активизирует отношения с Россией, почувствовав приближение новой войны. Он сообщает Александру о планах Наполеона по восстановлению Польши — безусловно, враждебных для России. Талейран снова настаивает на немедленном мире с Турцией. При этом в последнем вопросе он умудрился убедить Россию заключить с Турцией такой мирный договор, по которому спорные провинции, из-за которых тянулась война, Молдавия и Валахия, доставались не России, и не Турции, а… Австрии! Естественно, сам Талейран неплохо на этом заработал, получив солидный гонорар от австрийского двора за такой щедрый подарок. Русских же он убеждает в том, что такой исход дела послужит укреплению дружбы и союза между Россией и Австрией. Кроме того, Талейран сообщает о возможной дате начала войны — весна 1812 года. К тому времени Наполеон уже совсем перестал доверять своему бывшему министру, который фактически привел его к трону. Не взял он Талейрана и в русский поход, о чем впоследствии мог только пожалеть. Так или иначе, события Отечественной войны 1812 года обошлись без участия нашего героя.

Талейран вновь оказался в центре внимания уже после бесславного и трагического для французской армии окончания русской кампании. Союзники наступали, периодически предлагая Наполеону мирные переговоры. Однако французы все еще поддерживали императора, и он не терял надежды на очередной перелом в военной кампании. Для перегруппировки сил и создания очередной боеспособной армии ему требовалось время, которое можно было выиграть переговорами с союзниками. Наполеон вновь настойчиво предлагает своему советнику стать министром иностранных дел и принять участие в переговорах. Император понимает, что Талейран с его хитростью, известной уже всей Европе, а самое главное — с его репутацией, также общеизвестной, сумеет выиграть необходимое время. Однако Талейран, к тому времени окончательно уверовавший в то, что свергнуть Наполеона под силу только объединенным европейским армиям, категорически отказывается. В январе 1814 года, когда война уже велась на территории Франции, Талейран получает новое предложение, на этот раз сопровождаемое угрозами расправы с непокорным сановником. Однако он снова отказывается. Наполеон в ярости чуть было не ударил Талейрана в лицо, но тому удалось увернуться.

Вскоре император одержал ряд новых побед, и бывшему министру довелось пережить немало неприятных дней. Ведь, казалось, война шла к концу и фиаско Наполеона уже было неминуемым. В этой ситуации Талейран пускается на новое предательство: он сообщает союзникам о необходимости скорейшей атаки на Париж, поскольку сил для обороны города недостаточно, и даже намекает, что готов поспособствовать возвращению к власти Бурбонов — своих старых и, казалось бы, непримиримых врагов! Когда военные действия переместились под стены Парижа и императрица с маленьким наследником покинула город, Наполеон приказал следовать за ней всем своим высшим сановникам, включая Талейрана. Однако тот во что бы то ни стало хотел остаться, чувствуя, что после прихода союзников он должен будет оформить возвращение Бурбонов на трон и тем самым заработать себе прощение, а может, и что-то большее. С другой стороны, остаться означало ослушаться прямого приказа, и в случае очередного успеха Наполеона Талейрану грозил бы расстрел. И тут хитрый советник предпринимает очередной характерный для него маневр. Он организует «стихийный» бунт частей Национальной гвардии против бегства высших сановников, и те в момент выезда его кареты из Парижа останавливают его и вынуждают вернуться назад! Оставшись таким образом в городе, Талейран организует сдачу гарнизона союзникам и вступает в прямые переговоры с представителями Бурбонов и союзных войск. В это время Наполеон с частями спешит на помощь столице. Его останавливает известие о предательстве бывшего министра…

После входа союзных войск в Париж Талейран убеждает Александра в том, что новым императором Франции должен стать именно Людовик XVIII, а не малолетний сын Наполеона. Для этого Талейран созывает Сенат, при Наполеоне лишь формально подтверждавший все решения всесильного императора. Сенаторы легко соглашаются на создание временного правительства, которое возглавляет, естественно, сам Талейран. Затем в качестве уже в какой-то мере законного правителя он вступает в переговоры с Бурбонами.

Идея реставрации Бурбонов не вызывала никакого энтузиазма у Александра, который считался главным триумфатором и освободителем Европы от Наполеона. Он был убежден, что Бурбоны не смогут устоять на французском престоле и принять те изменения во французском обществе, которые произошли за 25 лет потрясений революции и реформ Наполеона. Достаточно показательным является следующий факт: прежде всего Талейран посоветовал Бурбонам признать революционный трехцветный флаг. Однако те с негодованием отвергли это предложение, заявив, что признают лишь белый королевский флаг. На стороне Бурбонов был мощный аргумент — легитимность, и именно на это и давил Талейран.

Первым делом он оформил подписание союзниками декларации, в которой они отказывались вести дальнейшие переговоры с Наполеоном и членами его семьи. Таким образом, вопрос о возможном воцарении маленького сына императора был практически снят с повестки дня. К тому времени глава правительства успел распустить по Парижу слух, что Александр настаивает на возврате Бурбонов (это было откровенной ложью!) и что в противном случае он намеревается предать Париж огню и разграблению своими войсками. При этом Талейран сумел представить себя спасителем города от разгрома и пожара, человеком, сумевшим обуздать жажду мести русских за пожар Москвы. В то же время он организовал несколько манифестаций в поддержку возврата Бурбонов.

Оставалась еще серьезная опасность, что Александр будет настаивать на передаче трона малолетнему сыну Наполеона и регенстве императрицы Марии-Луизы. Этот вариант был неприемлем для Талейрана, поскольку после открытого предательства он не мог допустить передачи власти в руки близких Наполеону людей, которые расправились бы с ним при первом случае. Поэтому он затеял очередную интригу, результатом которой стало предательство Наполеона маршалом Мармоном и выход его корпуса из лагеря французской армии. После этого Бонапарт уже не представлял никакой серьезной угрозы, и когда его эмиссары явились к Александру с предложением о передаче трона сыну Наполеона, им ответили решительным отказом. Узнав о провале переговоров, император подписал отречение от престола.

Однако пришедшие к власти Бурбоны не спешили достойно отметить заслуги Талейрана. Как уже было сказано, они плохо представляли себе ситуацию в стране, в которой собирались править. Бурбоны не понимали, что наследуют не трон Людовика XVI, убитого бунтовщиками, а трон Наполеона, который успел изменить страну до неузнаваемости. Их решение вернуть белое знамя сразу заставило армию, которая до конца сохраняла верность Наполеону, возненавидеть новую старую династию. Прихода Бурбонов боялись и крестьяне, опасавшиеся возврата к феодальному гнету, и успевший крепко стать на ноги буржуазный класс. Поэтому Талейран резко выступал против размещения низвергнутого Наполеона в такой опасной близости от Франции, на острове Эльба. Как мы знаем из истории, его опасения были не напрасными. Однако отступать уже было некуда. Сенат и временное правительство возвели Людовика XVIII Бурбона на французский трон. Новый король назначил Талейрана на пост министра иностранных дел.

Очень скоро Александр раскаялся в том, что способствовал возвращению Бурбонов на трон. Перед отъездом из Парижа русский царь добился созыва конституционного собрания, которое должно было подготовить проект основного закона, вводящего во Франции ограниченную монархию. Документ был подготовлен, и Талейран принимал самое деятельное участие в его разработке, однако проект был в конце концов решительно отвергнут Людовиком XVIII. Разочарованию Александра не было предела. Наиболее верную оценку начавшемуся правлению Бурбонов дал Наполеон, причем еще перед своим отречением. Он сказал тогда, что Бурбоны неисправимы и нация смертельно устанет от них уже через год. Так и случилось, причем даже не через год, а месяцем раньше, и ниспровергателем оказался сам Наполеон, вырвавшийся с отведенного ему для проживания острова Эльба.

Перед отъездом Александра из Парижа, 30 мая 1814 года, был подписан мирный договор между Францией и победителями. Как страна, потерпевшая жесточайшее поражение в войне с сильными и жаждавшими мести врагами, Франция, можно сказать, очень легко отделалась. Она не потеряла свои территории, если сравнивать с границами дореволюционной Франции, и, кроме того, еще и приобрела некоторые земли, в частности Эльзас, Южную Бельгию и часть Савойи. Страна, в последние 15 лет регулярно сжигавшая города, расчленявшая европейские страны и облагавшая их контрибуциями, вышла практически безнаказанной из тяжелейшей ситуации, в которой в итоге оказалась. Во многом это была заслуга Талейрана, который участвовал в разработке мирного договора с французской стороны. Однако нужно заметить, что Александр как главный триумфатор прошедшей войны также был не заинтересован в резком ослаблении Франции, поскольку это неминуемо привело бы к усилению Пруссии, что было крайне невыгодно для России. Таким образом, к счастью для Франции, ее интересы и интересы ее победителя совпали. Тем не менее многие представители французской элиты были весьма недовольны итогами договора, считая, что Франция оказалась недостаточно вознаграждена за свои многочисленные победы начала XIX века. Между тем окончательную черту под войнами в Европе должен был подвести конгресс европейских стран, запланированный на сентябрь 1814 года в Вене. Именно этот конгресс стал бесспорным триумфом нашего героя и окончательно обессмертил его имя в мировой истории.

Перед началом конгресса положение Талейрана при французском дворе было не из лучших. Его откровенно презирала старая дворянская элита, вернувшаяся вместе с Бурбонами из эмиграции. Талейрану не могли простить его отступничества от веры, предательства короля, многократных выступлений на стороне революции. Презирали и ненавидели министра и представители новой, наполеоновской, чиновничьей и военной касты, присягнувшие на верность Бурбонам только после отречения Наполеона. Они, и тоже не без основания, считали Талейрана предателем, фактически разрушившим империю Наполеона и приведшим Францию к поражению в войне. Тем не менее никто, кроме Талейрана, не мог справиться с той задачей, которую предстояло решить на венском конгрессе, — сохранить позиции Франции, закрепленные в Парижском договоре, а по возможности и упрочить их. Поэтому он был назначен первым министром при дворе с сохранением поста министра иностранных дел и в начале сентября 1814 года отбыл в Вену.

На конгрессе Франции противостояли четыре сильные европейские державы, страны-победительницы: Россия, Англия, Пруссия и Австрия. Задачей Талейрана было не допустить согласованности действий этих стран, потому что если бы они были едины в своих требованиях, Франции пришлось бы соглашаться на самые невыгодные и унизительные условия. Играть на противоречиях между победителями и, более того, самому создавать такие противоречия — такая цель стояла перед Талейраном накануне Венского конгресса.

Его задача осложнялась тем, что дело происходило в католической Вене — городе, в котором хорошо помнили, как Талейран предал церковь. Кроме того, многие из участников конгресса считали министра прямым виновником убийства герцога Энгиенского, да и в целом его репутация как человека бесчестного и беспринципного была слишком хорошо известна. К тому же многие из участников конгресса вели в свое время переговоры с Талейраном как с министром Наполеона и были вынуждены унижаться перед ним как перед представителем сильнейшей стороны. Теперь у них появилась отличная возможность отыграться за былые унижения.

Поначалу главной целью Талейрана на конгрессе было ослабление позиции России как сильнейшей из победивших держав. С помощью целой сети интриг министр начал подбивать Австрию и Пруссию не допустить еще большего усиления России. Царь Александр решительно настаивал на включении польских земель в состав России и на присоединении к Пруссии Саксонии, выступившей на стороне Наполеона в одной из последних войн. Талейран долго и безуспешно пытался переубедить Александра, поскольку его беспокоило усиление Пруссии, однако царь остался непреклонен. Неуступчивость русского императора по польскому вопросу дала возможность Талейрану разжечь антирусские настроения в Англии, а по вопросу Саксонии — в Австрии. В результате на конгрессе сложился секретный союз Франции, Австрии и Англии, направленный против России и Пруссии. К тому же Франция заключила с Англией чрезвычайно выгодное для англичан соглашение о колониях и таможенном тарифе. В результате этого договора его участникам, действовавшим сообща, удалось добиться значительных уступок по саксонскому вопросу: фактически Пруссия получила лишь половину того, что хотела. Что касается польского вопроса, то Александр пошел лишь на незначительные уступки, согласившись отдать небольшие части польских земель Пруссии и Австрии. Спорить с ним было тяжело, поскольку к тому моменту русские войска уже заняли практически всю Польшу и Александр наотрез отказывался отступать.

В результате бурного обсуждения вопросов о Польше и Саксонии как-то сошел на нет вопрос о самой Франции. В результате остались в силе итоги парижского мира, и Франция, как уже было сказано, не потеряла ничего из своих исконных территорий, а, наоборот, даже кое-что приобрела и не была обложена контрибуцией, которая могла лечь тяжелым бременем на едва окрепшую французскую буржуазию. При отстаивании позиции Франции Талейрану удалось ловко применить принцип «легитимизма»: дескать, та территория, которая изначально принадлежала Франции, никак не может быть отнята, поскольку на нее у французского короля существует легитимное право.

Стоит ли говорить о том, что в своей деятельности на конгрессе Талейран руководствовался не только интересами Франции и ее короля, но и своими личными. Франция, конечно, была заинтересована в сохранении независимой Саксонии в противовес Пруссии. На сама Саксония и ее король были заинтересованы в этом гораздо больше, а потому Талейран получил от саксонского монарха щедрое вознаграждение за свой труд по отстаиванию саксонской независимости. Министр неплохо нажился и на неаполитанском короле Фердинанде IV, представителе итальянских Бурбонов. Казалось бы, все было на стороне Фердинанда IV — и решение венского конгресса, и прямая воля непосредственного начальника Талейрана, Людовика XVIII, и, наконец, всеобщее нежелание видеть на престоле в Неаполе ставленника Наполеона и его же маршала Мюрата. Однако Талейран, искусно утаив уже принятое решение от наивного Фердинанда IV, стребовал с того значительную сумму. Министр наверняка понимал, что Фердинанд в любой момент может догадаться, что его будущее воцарение уже никак не зависит от Талейрана, и поэтому, когда деньги были ему все же доставлены, радовался как ребенок.

Зарабатывал умелый интриган и на мелочах — правда, святых для нового французского короля. В Вене Талейран вдруг вспомнил о годовщине казни Людовика XVI и решил отметить ее траурной панихидой. Среди присутствовавших на этой церемонии было немало тех, кто хорошо помнил о том, как Талейран предал казненного короля. Многие считали, что он просто ломает дешевую комедию, стремясь зачем-то разжалобить иностранных дипломатов. Однако комедия вышла отнюдь не дешевой, и счет (80 тысяч франков) за организацию этой панихиды был представлен к оплате французскому королю.

Как гром среди ясного неба прозвучало на конгрессе сообщение о бегстве Наполеона с острова Эльба. 20 марта Бонапарт вошел в Париж и без единого выстрела восстановил свое правление. Первым делом император предложил Талейрану вернуться к нему на службу. Однако тот не поверил ни в искренность намерений Наполеона по отношению к нему, предававшему его ранее, ни в жизнеспособность восстановленной таким образом империи. К тому же Наполеон параллельно приказал конфисковать все имущество Талейрана во Франции. Император очень хорошо знал, каковы были основные источники доходов его бывшего министра, и, видимо, решил таким образом вернуть себе то, что было в свое время получено как плата за предательство.

Талейран был глух к неоднократным просьбам Наполеона вернуться к нему на службу и, более того, сделал так, чтобы об этих просьбах узнали союзники. Те, в свою очередь, щедро премировали министра за верность в борьбе с Наполеоном, которого к тому времени уже объявили вне закона. Талейран первым поставил свою подпись под этим документом, что не помешало Наполеону и после этого добиваться его возвращения. Уж Наполеону-то была хорошо известна истинная принципиальность бывшего советника и значимость его подписей под различными бумагами. Однако на этот раз Талейран не пошел на сближение с Бонапартом.

Наполеон, захватив архив бежавшего Людовика XVIII, нашел там среди прочего копию трехстороннего пакта между Англией, Австрией и Францией, подписанного в Вене и направленного против России и Пруссии. Желая ослабить позиции Талейрана в Вене, император направил этот документ Александру. Однако желание окончательно расправиться с, казалось бы, поверженным Бонапартом заставило Александра, узнавшего об очередной измене французского министра, сдержать свой гнев.

Но возвращение Наполеона оказалось непродолжительным. Этот период, известный в истории как «Сто дней», закончился битвой при Ватерлоо, в которой армия Наполеона была окончательно разбита, а сам император вскоре схвачен и сослан на остров Святой Елены.

После очередного возвращения Бурбонов Талейрана отправили в отставку. Ведь Александру, а вместе с ним и всей Европе уже было известно о его очередном предательстве, да и французским роялистам уже было некого бояться, так как победители считали законными французскими правителями только Бурбонов. В услугах Талейрана они более не нуждались, поскольку он вызывал постоянное раздражение у союзников, да и на многих роялистов действовал как красная тряпка на быка. Отставка была оформлена в весьма унизительной для министра форме. Король еще до возвращения в Париж прилюдно намекнул Талейрану, что ему хорошо бы отдохнуть на водах. Тот сделал вид, что не понял намека, однако вскоре все же был вынужден уйти.

Тем не менее какое-то время король все еще нуждался в Талейране. Интриган снова стал первым министром, и одним из его соратников был Фуше — тот самый, с которым Талейран в свое время предал Наполеона, и тот самый, который голосовал за казнь Людовика XVI, а позже свергал Робеспьера. Шатобриан, известный поэт и ярый сторонник короля, увидев как-то при дворе Талейрана, опиравшегося при ходьбе на Фуше, написал: «Я увидел Порок, опирающийся на Преступление». Талейран понадобился для заключения нового мира с союзниками, ведь старый мирный договор был формально уничтожен в результате переворота, учиненного Наполеоном, и последовавшей за ним новой войны. Фуше должен был преодолеть последствия переворота внутри Франции, выявив и удалив от власти ненадежных людей.

Союзники яростно наседали на Францию, стремясь получить то, чего не сумели получить ранее, — территории и контрибуцию. И вновь Талейрану удалось помочь Франции выйти сухой из воды, он снова воспользовался разногласиями среди союзников, а именно нежеланием Александра усиливать Пруссию за счет ослабления Франции. Однако теперь в Талейране не нуждались ни Бурбоны, ни Александр.

Во Франции в то время разворачивалась кампания террора против «изменников», поддержавших Наполеона в период «Ста дней». Фактически за этой кампанией стояло желание ультра-реакционной группировки сторонников короля вернуть страну на 25 лет назад, отменив и уничтожив все либеральные завоевания. Они не понимали, что Наполеон сумел без единого выстрела подчинить себе всю Францию лишь потому, что крестьяне знали, что при Наполеоне никто не отбирал у них полученную в ходе революции землю, а буржуазия получила огромное количество свобод и привилегий. Напротив, сторонники короля считали, что лишь «закрутив гайки», держа народ в страхе и повиновении, отняв у него «незаконные» свободы, можно обеспечить спокойствие в стране. Талейран изложил свою позицию королю, причем сделал это в форме ультиматума: «Либо ваше величество согласится удалить от двора наиболее ярых реакционеров, либо я уйду в отставку». Неожиданно для нашего героя король, практически не задумываясь, сказал, что принимает его отставку. Это случилось 24 сентября 1815 года.

Конечно, в отставке Талейрана был заинтересован и Александр, не желавший более иметь с ним дела. Уже через два дня после ухода Талейрана с поста Александр, австрийский император Франц и прусский король Фридрих-Вильгельм подписали акт о Священном союзе. Этот союз призван был обеспечить выполнение решений Венского конгресса, а также не допустить возникновения новых революций в Европе.

Но Талейрана это уже не касалось. На долгие 15 лет он вынужден был удалиться из большой политики. Впрочем, даже в отставке он продолжал обогащаться привычными ему способами. Так, бывший министр тайно продал австрийскому канцлеру Меттерниху часть архива Наполеона, включавшую переписку императора как с самим Талейраном, так и с его преемниками на посту министра иностранных дел. Талейран похитил эти документы из архива министерства во время своего очередного пребывания на должности министра уже после возвращения Бурбонов. Фактически это была очередная государственная измена, поэтому помимо денег Талейран выторговывает себе еще и возможность получить убежище в Австрии в случае необходимости. Покупая эту переписку, Меттерних приобретал кота в мешке, поскольку о содержании большинства документов мог лишь догадываться. Но он не прогадал, т. к. среди множества практически бесполезных бумаг там оказался ряд писем, весьма компрометировавших австрийское государство, да и самого Меттерниха. Этот архив был частично опубликован во Франции лишь спустя более чем 100 лет после описываемых событий.

Удачно продав то ценное, что у него оставалось, Талейран удаляется от активной жизни. Он сказочно богат и может позволить себе ничего не делать. Но все же, немного отдохнув, дипломат начинает писать мемуары. В них он, как правило, стремился приукрасить те события, в которых участвовал, а также преувеличить свое значение для Франции; те же эпизоды, которые показывали его с не лучшей стороны, Талейран упоминает лишь вскользь или же вообще опускает.

Несмотря на отставку и опалу, он продолжает принимать посильное участие в политической жизни страны. Талейран затаил обиду на короля и высший свет за несогласие с его доводами и взглядами, приведшее к его изгнанию из политики, и тонко мстит им в присущей для него манере. Талейран оставался членом одной из палат парламента, которая рассматривала закон о всеобщем избирательном праве, правда, с ограничением в виде имущественного ценза. Реакционеры выступали категорически против этого закона, считая его либеральным и революционным. И Талейран, понимая, к чему может привести подобная политика, также начинает яростно критиковать этот законопроект. Искушенные в политике того времени люди, в том числе русский посол Нессельроде, много раз имевший дело с Талейраном еще во времена его шпионских связей с Россией, легко раскусили маневр бывшего министра. Впоследствии Талейран открыто выступает в парламенте на стороне либералов, в частности, он горячо осуждает закон о введении цензуры, выступает также против затеянной правительством интервенции в Испанию. В 1820-е годы Талейран сближается с новыми лидерами французского либерализма и открыто высказывает мысли о необходимости изгнать Бурбонов, мешающих развитию Франции.

Карл X, взошедший на престол в 1824 году после смерти Людовика XVIII, еще в большей мере, чем его предшественник, стремился к установлению абсолютной королевской власти. Талейран, уже дряхлый и больной старик, не перестает поддерживать либералов. К тому времени они уже задумываются о новой революции, и обсуждение этих планов часто происходило в кабинете у Талейрана. В июле 1830 года революция победила, и династия Бурбонов была навсегда свергнута с французского престола.

К началу революции, как это ни странно, авторитет Талейрана в обществе был практически бесспорным. Он был своего рода пророком, предсказывавшим и порой определявшим направления развития общества и страны. Революция провозгласила королем Луи-Филиппа, сына герцога Орлеанского, также принадлежавшего к династии Бурбонов, но относившегося к иной ее ветви. Европейские монархии, в первую очередь Россия и Пруссия, изначально не восприняли очередное французское потрясение и даже собирались вторгнуться во Францию с целью восстановления там «законной власти». В этих условиях очень важно было заручиться поддержкой Англии. Для того чтобы добиться этой поддержки, Талейрана назначают послом в Лондоне. Уже одно это назначение заставило правителей России и Пруссии задуматься о том, что новая французская власть может оказаться весьма жизнеспособной. Талейрану удается добиться поддержки английского правительства. Ценой вопроса являлось обеспечение независимости Бельгии, которая в ту пору предпринимала попытки отделиться от Голландии. Англия требовала, чтобы Франция не включала Бельгию в свой состав, а гарантировала ей независимость, и посол пошел на это, вопреки мнению многих французских политиков того времени. Но и в этот раз Талейран не отступил от своих жизненных правил и немало заработал, регулируя интересы сторон. Причем взятку он получил… от Голландии, которая, смирившись с утратой Бельгии, была заинтересована в перекладывании на нее части своих долгов.

Длительные переговоры о судьбе Бельгии стали последним из деяний Талейрана на поприще международных отношений. К тому моменту ему исполнилось 80 лет.

Расскажем немного о привычках политика. Во все времена Талейран славился как большой гурман. Его стол считался лучшим в Париже, а о его поваре говорили во всей Европе. Повара звали Карэм, он служил Талейрану 12 лет и оставил глубокий след в истории французской гастрономии. Среди его шедевров больше всего сладостей и «многоэтажной» выпечки. С этой страстью Талейрана связан следующий интересный случай. В один из вечеров во время проведения Венского конгресса была организована дегустация сыров со всей Европы. Талейран представил свой любимый овечий сыр, назвав его «королем сыров». Тогда же родилась шутка-ответ на эту реплику: «Этот сыр — единственный король, которого он не предал».

Обычно Талейран ложился спать поздно ночью после долгого чтения, игры в бридж или приема. Спал он почти сидя — как все в то время — с согнутыми ногами, ложась посередине кровати из-за боязни упасть. На голову надевал что-то вроде чепца или ночного колпака. Около 10 утра ему подавали завтрак в постель (следующий прием пищи был только вечером — очень плотный ужин), потом, в окружении всех придворных, он занимался утренним туалетом. Вокруг него по утрам, как правило, собирались секретари, врач, священник и королевский хирург. Также приходили дамы, чтобы поболтать и пококетничать, просители, бывшие служащие дипломатического корпуса, ростовщики, а также простые зеваки, которым удалось проникнуть в покои. Обстановка выглядела так: просторная комната, перед камином — пустое кресло хозяина, на столиках вдоль стен — газеты и журналы, их можно было полистать. Люди могли переговариваться и обмениваться последними новостями и сплетнями. И вот появлялся сам Талейран. Сначала не было ничего видно, кроме неимоверного нагромождения теплой одежды — из фланели, шерсти, хлопка. Эта белая масса шла, вздрагивая и переваливаясь с боку на бок. Талейран чуть слышно приветствовал присутствующих. Лица не было видно — колпак, натянутый на самые брови, закрывал его почти полностью, кроме подбородка. Монсеньор садился в кресло, окруженный лакеями.

Церемония начиналась. Вначале снималась вся теплая ткань с ног князя, скрюченные пальцы которых опускались в ведро, наполненное лечебной минеральной водой. Потом лакей подавал чашку с отваром ромашки, и Талейран выпивал напиток медленно, маленькими глоточками. Следующий этап — в серебряную миску наливают теплую воду, туда несколько раз опускают полотенце, которое прикладывают к лицу хозяина. Таким образом его нос тоже получал «питье» — втягивая воду носом, он выплевывал ее, при этом еще и прополаскивая горло (с очень громким и неприятным звуком, как отмечали очевидцы). «Душ для носа» повторялся два или три раза. Те, кто видел это в первый раз, отмечали, что церемония очень неприглядна, если не сказать отвратительна, но не настолько, чтобы не присутствовать на ней.

Потом наступал черед прически. Голова, освобожденная от многочисленных колпаков, была украшена светлыми пышными волосами, доходившими до плеч и ставшими белыми от использования пудры. Лакеи причесывали их и завивали, пудрили и напомаживали. Наконец волосы заплетали в маленькую косичку. Затем слуги вытирали ноги Талейрана, одевали на них шерстяное белье, а сверху— шелковое. На укутанные в белье ступни обували специальную обувь. Монсеньор медленно и тяжело поднимался с кресла, чтобы слуги могли одеть на него рубашку.

По ходу этой всей этой процедуры прибывали посетители. Комнату заполняли все более и более высокопоставленные особы. Точно так же и сам Талейран прибывал когда-то в Версаль к моменту королевского пробуждения. Резюмировав сведения об этом «параде», можно сказать, что Талейран лишь наследовал пример короля и хотел вновь ввести в моду этот старый обычай, не заботясь о его нелепости. Тем не менее, ритуал Талейрана был намного более тщательно продуманным, чем у Людовика, из-за количества кальсон и рубашек. Шелковая рубашка, например, одевалась на несколько слоев теплого белья.

Завтрак Талейрана состоял в основном из двух-трех чашек отвара ромашки. «Поев», Талейран надевал модный в то время белый галстук (вернее, полоску белого шелка, которая заматывалась вокруг шеи) и приказывал подать шляпу. Не заправляя рубашки, которая болталась, как блуза, он начинал «обход» визитеров и визитерш. Закончив с аудиенциями, Талейран заправлял рубашку, надевал жилет и верхнюю одежду, всегда очень просторную. Из дому он выходил не раньше часу дня: «утренний спектакль» длился более двух часов.

Фактически ел Талейран один раз в день, вечером, но много. Ужину полагалось быть очень плотным. Пил он сухое вино, а выйдя из-за стола, пребывал в наилучшем расположении духа. После ужина его бледное лицо наконец-то приобретало цвет, глаза оживлялись, движения становились смелыми, а голос — более громким. Он принимался болтать, как женщина, испытывая потребность поговорить о том, что волнует, что накипело на душе. Именно при таких обстоятельствах Талейран решался прямо высказаться о врагах, а их было немало. Например, в гостях у г-жи де Ля Тур он сказал о Наполеоне: «Это конченый человек! Настоящий трус. Когда-нибудь он будет прятаться под кроватью от своего страха». А во время реставрации Бурбонов он красочно описал перед пятьюдесятью особами, как придворный выпустил газы в присутствии короля. Скандал тогда был так велик, что король запретил виновному (естественно, не Талейрану) появляться во дворце.

Талейран не изменял себе и во время путешествий. Каждый год он ездил на курорт минеральных вод. Один банкир, явившись к нему с визитом во время пребывания на курорте, записал в дневнике: «Когда я пришел, было уже двенадцать. Министр, наверное, еще спал, потому что нас пустили не сразу. Когда я поднимался по лестнице, то увидел девушку, выходящую из спальни. Она была практически раздета».

Итак, в конце 1834 года Талейран уходит в отставку и удаляется в свое поместье. Слухи о его быстро ухудшающемся здоровье периодически гуляли по Парижу и Европе. И поэтому настоящей сенсацией стало публичное выступление Талейрана 3 марта 1838 года во французской академии. Великий политик сам настоял на своей речи, хотя он уже практически не мог передвигаться и был внесен в зал на руках. Человек, предавший на своем политическом веку всех и вся, причем многих по нескольку раз, говорил об ответственности, которую несет дипломат перед своей страной, о чувстве долга и морали в дипломатии… Что это было — раскаяние или же желание оставить последнюю страницу своей жизни незапятнанной — теперь уже навсегда остается загадкой. Его речь была встречена овацией.

Здоровье Талейрана продолжало стремительно ухудшаться. В мае он примирился с преданной им когда-то католической церковью и получил отпущение грехов от самого Папы Римского. 17 мая к нему в замок приехал проститься король Луи Филипп. Через несколько часов после этого Талейран закрыл глаза навсегда…

Говорят, что после его смерти по Парижу ходила такая шутка: «Вы слышали, Талейран умер?» — «Странно, зачем ему это понадобилось?» Даже в его смерти люди склонны были видеть лишь очередной пока непонятный ход в череде затеянных им интриг.

В целях бальзамирования врачи извлекли из покойного внутренности и вынули из черепа мозг. Когда они закончили обработку тела, слуга обнаружил, что врачи забыли мозг Талейрана на столе! Слуга, не зная, что ему делать, и испугавшись наказания, выбросил мозг Талейрана в сточную канаву… Виктор Гюго написал об этом: «Они забыли мозг, который придумал две революции, который вдохновлял целые поколения великих людей и возводил величественные здания. Этот мозг сверг двадцать королей, а они бросили его на столе».

Завершим наш рассказ о Талейране подборкой высказываний этого великого человека.

«Честолюбие не стареет».

«Я прощаю людей, не разделяющих мое мнение, но не прощаю тех, кто не разделяет свое собственное мнение».

«Правом помилования обладают лишь короли и рогоносцы».

«Хорошая библиотека оказывает поддержку при всяком расположении духа».

«Из стремления к превосходству рождается дух политического равенства».

«Нет расставания более горестного, чем расставание с властью».

«Хороший дипломат импровизирует то, что следует сказать, и тщательно готовит то, о чем следует промолчать».

«Верят только в тех, кто верит в себя».

«Слово дано человеку на то, чтобы скрывать свои мысли».

«Прежде всего — не быть бедным».

«Никогда не спешите, и вы прибудете вовремя».

«Не слишком усердствуйте».

«Ради денег женатый человек готов на все».

«Война — слишком серьезное дело, чтобы доверять ее военным».

«Если вы хотите возвыситься — наживите себе врагов».

«Есть оружие страшнее клеветы: оружие это — истина».

«Длинная речь так же не подвигает дела, как и длинное платье не помогает ходьбе».

«Бойтесь первого движения души, потому что оно, обыкновенно, самое благородное».

«Чтобы сделать карьеру, следует одеваться во все серое, держаться в тени и не проявлять инициативы».

«Если хочешь вести людей на смерть, скажи им, что ведешь их к славе».

«Если вы хотите основать новую религию, дайте себя распять и на третий день воскресните».

«Нравы народа в периоды смуты часто бывают дурны, но мораль толпы строга, даже когда толпа эта обладает всеми пороками».

«Женщины имеют равные с нами права, но в их интересах не пользоваться этими правами».

«Глупая жена не может компрометировать умного мужа, компрометировать может только такая, которую считают умной».

«Обещание хорошо тем, что от него всегда можно отказаться».

«Мое мнение? У меня одно мнение утром, другое — после полудня, а вечером я больше уже не имею никакого мнения».