- Ничего, Игореха, скоро будем дома!- Петрович выбросил окурок в окно и посмотрел на напарника.
Игорь сосредоточенно крутил баранку. За последние два часа он не произнес ни слова.
- Триста километров осталось,- продолжал говорить Петрович.- Раз плюнуть!
Не успел он закончить, как в его кармане загудел мобильный телефон.
- Этого номера я не знаю,- пробормотал Петрович, глядя на экран.- Алло!
- Петрович, по мобильнику так не говорят!- Услышал он голос Асламбека.- Ты бы еще сказал: "У аппарата!"
- Ты меня еще русскому языку поучи,- усмехнулся Петрович.
- Напарнику трубу передай. У меня к нему разговор есть.
- Он за рулем!
- Подержишь,- рассмеялся Асламбек
- Чурбан вчерашний,- Петрович протянул телефон напарнику.- Поговорить с тобой хочет.
Игорь взял из его рук телефон:
- Слушаю!
- Здравствуй, Игорь! Я мог тебе сразу позвонить, номерок есть. Но хочу, чтобы Петрович был в курсе...
- Что нужно?!- Перебил его Игорь.
- А я чувствую, мы с тобой кашу сварим. Мне такие нравятся.
- Если ты решил, что я пидар, ты - ошибся!
- Игорь, зачем такими словами бросаешься?! Я уважаю тебя. Ты – молодой и проворный.
- Я не шнырь!
- С русскими хорошо говорить,- хмыкнул Асламбек.- Что говорят? Сами не знают! Скоро ты кемпинг проедешь – "Корабельные сосны" называется. Тебя там большой сюрприз ждет!
- Я не люблю сюрпризы!
- Этот тебе понравится. Только не забудь свернуть туда. Еще созвонимся. Удачи на дорогах!
- Паскуда,- пробормотал Игорь, возвращая телефон Петровичу.
- Чего ему надо?
- Не знаю. Сказал, что в "Корабельных соснах" нас ждет сюрприз,- ответил Игорь.
- Началось,- кивнул Петрович.- Началось, Игореха. Ох, и подставились же мы с тобой!
- Если что, я ему башку оторву!- Процедил сквозь зубы Игорь.- Я его из-под земли достану!
- Ничего еще не произошло,- Петрович тоже побледнел от бешенства. Он посмотрел в зеркало бокового вида.- Пасут они нас, это факт! Асламбек точно знал, где мы находимся. Вычислить бы их!
- А толку то?! Ну, вычислим! А что дальше?!
- Да, они нас крепко держат, не вывернуться. Пока...
- Ага,- кивнул Игорь.- А вот и "Корабельные сосны".
Он сбавил скорость и притормозил на повороте, пропуская с парковки кемпинга "Audi" серебристого цвета. Припарковавшись и заглушив двигатель, Игорь буквально выпрыгнул из кабины и побежал в закусочную.
У него ноги подкосились, когда за одним из столиков увидел Вику. Так на ослабевших ногах и подошел к ней. А когда она увидела его, из рук у нее выпал пластмассовый стаканчик с соком. Она встала и сделала навстречу ему несколько шагов.
- Игорь?!
- Вика...
Они обнялись, Игорь прижал ее к себе так, словно уже не хотел отпускать.
Вслед за Игорем в закусочную забежал Петрович. Увидел напарника в обнимку с подругой, стянул с головы кепку и шлепнул себя по ноге.
- Тьфу ты!..- В другой руке у него была монтировка. Посетители уже начали оборачиваться на них.- Все в порядке,- успокоил их Петрович.- Бывает!..
Он вышел из закусочной и отер пот со лба:
- Асламбек, клоун гребанный! Еще свидимся...
- Я ничего не понимаю,- тем временем говорила Вика Игорю.- Тимуру позвонил кто-то перед вашим приездом. Он извинился. Сказал, что нужно срочно перезвонить, и исчез. А потом появился ты!
- Где ты с ним познакомилась?
- Он ждал меня во дворе. Сказал, что вы друзья. Наговорил такого, что я перепугалась!
- Что он сказал?
- Сказал, что вы попали в аварию! Я все утро не могла до тебя дозвониться! Я ему поверила...
- С утра мы ехали по такой глуши. Там связи нет,- ответил Игорь.
- Что происходит?- Уже со страхом спросила Вика.
- Неувязки какие-то,- коротко ответил Игорь.- Разберемся.
- А вот это и есть наша Вика!- Петрович подсел к ним.- Как вы?
- Своим позвонил?
- Все в порядке,- кивнул Петрович.
В этот момент в закусочную зашли два дюжих парня лет двадцати пяти. Игорь с Петровичем переглянулись. Скорей всего, это были люди Асламбека. Игорь даже сделал движение, чтобы тут же встать и подойти к ним. Но Петрович отрицательно покачал головой.
- Уезжаем,- повторил он.- У нас длинная ночь будет.
Шугуров вышел из машины и обнял Катю.
- Ничего, Катюша, разберемся. Когда они уехали?
- Минут двадцать назад,- ответил Артем.
- С кем была Горлова?
- Инспекторша какая-то, Болотова. Все по полочкам разложила. Принесла с собой пачку документов. Все по закону.
- Опередили нас,- кивнул Николай Андреевич.
- Дядя Коля, что же мне делать?- Спросила Катя.
- Сначала успокоимся,- ответил тот.- Слезы нам не помогут. Время то уже нерабочее,- он покачал головой.- Уехали они недавно. Наверняка все еще у Горловых. А я очень хочу поговорить с ней. Садитесь в машину!
- Я на мотоцикле,- отказался Артем.
Со стороны за ними наблюдали все те же зеваки. Для них появилась тема для разговора на весь вечер.
Николай Андреевич оказался прав. Когда они подъехали к дому Горловых, Болотова только что вышла из подъезда.
Шугуров перехватил ее по дороге на парковку:
- Ирина Витальевна, если не ошибаюсь? Добрый вечер.
- Здравствуйте,- кивнула Болотова.- Чем могу помочь?
- Сегодня вы забрали из семьи Соню Малахову. Мне бы хотелось прояснить несколько моментов.
- Извините, но я не знаю, кто вы и с какой стати говорите со мной об этом,- Болотова оглянулась на его машину. За тонированными стеклами Кати видно не было, но в этот момент во двор свернул Артем.- Вы родственник Малаховых?
- Нет, я не был Малаховым родственником. Но я очень хорошо знал погибших и чувствую ответственность за судьбу их детей.
- Понятно. Как мне вас называть?
- Зовите меня Николаем.
- Хорошо,- кивнула Болотова.- Во-первых, Николай. Соню из семьи мы не забирали. Как субъект семья Малаховых исчезла в момент гибели родителей девочек. У Александра Ивановича и Валентины Николаевны остались наследники, но одна из них несовершеннолетняя, а Соня – малолетний ребенок...
- Они сестры! И Катя вполне способна заботиться о сестре. Вы ведь сами все понимаете, Ирина Витальевна.
- Нет, Николай, я не понимаю, что вы имеете в виду. Соню будут воспитывать зрелые и обеспеченные люди. А это очень важно. Ребенок должен получить достойное воспитание. Катя слишком молода, чтобы брать на себя такую ответственность.
- Бросьте, Ирина Витальевна! Вам ли не знать, сколько молодых женщин рожает каждый год и воспитывает детей в одиночку!
- Но они воспитывают собственных детей, а это уже другое дело.
- Ирина Витальевна, вы напрасно доверились Горловым. Я знаю этих людей и более чем уверен, что наследство девочки интересует их больше самой девочки...
- Прекратите, Николай! Вам должно быть стыдно... Если вы будете говорить подобные вещи Кате Малаховой, она не скоро смирится с положением сестры. А в данной ситуации она должна помогать тете.
- Вы ошибаетесь,- покачал головой Шугуров.
- У меня богатый опыт. И не нужно мне говорить о том, что я не права и сделала ошибку. Перед моими глазами прошли сотни людей. Я знаю, что Горловы будут заботиться о ребенке и сделают все, чтобы Соня росла счастливой. Я прекрасно понимаю и вас, и Катю Малахову. Но не все идет так, как нам хочется.
- Да,- кивнул Шугуров.- Значит, нам есть к чему стремиться!
- Николай, вы – взрослый человек. У вас наверняка есть дети. Подумайте о том, что к проблеме сиротства нельзя подходить однобоко. Подумайте об этом и постарайтесь убедить Катю принять случившееся как должное. Она может встречаться с сестрой каждый день. Она вполне может принять посильное участие в воспитании ребенка.
- Мы так и не поняли друг друга,- покачал головой Шугуров.
- Наверно, нет. Но я советую вам действовать только законными методами. У всех заинтересованных лиц есть возможность апеллировать в судебные инстанции.
- И мы непременно сделаем это.
- Это ваше законное право,- кивнула Болотова.- А сейчас извините, у меня тоже есть муж и дети.
Она села в машину и уехала.
Артем сидел возле открытого окна машины:
- Катя, Николай Андреевич правильно сказал. Слезами горю не поможешь. Успокойся, не плачь...
- Катя, он прав,- кивнул Шугуров. Он сел на водительское сиденье и посмотрел на нее.- Эту ситуацию нельзя пускать на самотек. Я не знаю, что наплели Болотовой Горловы. Но биться за них она будет насмерть.
- Что же нам теперь делать?- Прошептала Катя, вытирая слезы.
- Обратимся в суд. Я созвонюсь с юристом, составим заявление. А сейчас съездим в ресторан и подкрепимся. Нам силы нужны!
Елена Ивановна осторожно взяла Соню на руки:
- Вот так, милая моя,- улыбнулась она, глядя на заснувшего ребенка.- Сейчас мы с тобой в постельку ляжем. И сны тебе будут сниться хорошие-хорошие...
Она отнесла Соню в детскую и положила на кровать. Села рядом с ней и принялась напевать негромко:
- Есть только миг в этом мире бушующем... Есть только миг за него и держись... Есть только миг между прошлым и будущим... Именно он называется жизнь...
И она не заметила, как по щекам потекли слезы...
С мужем Елена Ивановна познакомилась на сеансе фильма "Земля Санникова". И в первый же вечер она поняла что им по пути. Василий Львович был на десять лет старше ее. В свои тридцать три уже трудился в плановом отделе завода и строил далеко идущие планы на будущее.
- Лена, я не буду лгать,- сказал он, проводив ее до подъезда.- Мой первый брак был неудачным. Но я не теряю надежду встретить умную и интересную женщину. Лена, вы мне очень понравились. Я хотел бы продолжить наше знакомство. Если вы не против, я приглашаю вас сходить завтра в ресторан.
- Я даже не знаю,- растерялась Лена.- Честно говоря, я в ресторане ни разу не была.
- Я приеду за вами в семь часов вечера.
И Горлов сделал то, что пленило его будущую супругу – он поцеловал ей руку.
- Я приду,- только и сумела сказать она, вытянув свою руку из его ладони.
В подъезде Лена прижалась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Таких кавалеров у нее еще не было. Сердце в ее груди стучало часто, как у птички в руках охотника. Но в этой барабанной дроби она уже слышала вальс Мендельсона, плач новорожденного и все слова любви, которые мужчина говорит женщине в порыве страсти.
На дворе стоял август восемьдесят первого года. В то время Малаховы еще жили все вместе, родители и дети. Старики вышли на пенсию. Лена работала методистом в детском саду, а Саша учился в институте. Он уже познакомился с будущей женой Валентиной.
- Как фильм, дочка?- Спросила мать, когда Лена вернулась домой.
- Интересный. Мам, завтра меня пригласили в ресторан. Я не смогу с вами в деревню съездить.
- Кто пригласил?- Поинтересовалась мать.
- Ты его не знаешь. Но он очень интересный человек. Работает на заводе начальником.
- Сколько же ему лет?
- Тридцать три. Он старше меня.
- Ты бы хоть познакомила нас, прежде чем по ресторанам ходить,- покачала головой мать.- Хорошо, порадую отца.
- Может ему пока не надо говорить?!
- Почему? Я с твоим отцом тоже случайно познакомилась. И всю жизнь душа в душу живем... А вдруг это твоя судьба, дочка?
На следующий день Василий Львович подъехал на черной "Волге".
Старухи возле подъезда сразу же принялись глазеть на него и перешептываться. Когда из подъезда вышла Лена, они понимающе переглянулись. А Василий Львович преподнес Лене огромный букет алых роз.
- Вот и Ленка богатого жениха нашла,- принялись переговариваться соседки.
- Деньги к деньгам липнут! Такая на Ваньку не позарится! Мой вон подкатывал к ней, да все без толку.
- Бог с ними, пусть живут! Радоваться надо, когда у людей счастье,- сказала только одна из них.
- Горденькая она очень,- не слушая ее, продолжали остальные.- Мимо пройдет, никогда не поздоровается. Разве так можно?..
А Лена в это время утонула в аромате цветов.
- Так приятно,- улыбнулась она.
- Неужели вам никогда цветов не дарили?- Тоже с улыбкой спросил Горлов.
- Только Восьмого Марта и Первого Сентября.
- Я буду тебе дарить цветы, Лена,- сказал он, неожиданно переходя на "ты".- Мне для тебя ничего не жалко.
Она неожиданно смутилась и отвернулась к окну. Горлов посмотрел на нее и снова улыбнулся:
- Я не стал уже ждать подходящего момента. Вино, брудершафт, все наиграно. А зачем нам играть? Мы не на партсобраниях, чтобы величать друг друга по имени-отчеству... Лена, ты со мной согласна?
- Да,- кивнула она.
- Помнишь, как пели вчера в фильме? В этой песне каждое слово – правда. Я понял это за долгие годы одиночества. Лена, я столько лет ждал тебя. Лена, жизнь – это на самом деле миг между прошлым и будущим. Мелькнет. И не сможешь вспомнить, как прожил ее день за днем... Я потерял маму, когда мне было шесть лет. И с тех пор я одинок. Одинок среди людей.
- Но ты же был женат,- Лена посмотрела на него.
- Это было ошибкой. Глупой юношеской ошибкой. Она не любила меня. А мне только казалось, что я люблю ее. Мы не жили, а мучились до тех пор, пока не расстались окончательно.
- У тебя есть дети?
- Нет. Иначе и они бы мучились. Я одно понял, Лена. Я понял, что обязательно встречу любимую женщину и жить мы будем долго и счастливо. Я не обещаю сказочной жизни, золотых гор не обещаю. Но со мной ты будешь как за каменной стеной...
- Василий Львович, я не понимаю...
- Мои слова не должны смущать тебя. Я хочу сказать, что настроен очень серьезно. Я не знаю, как далеко зайдут наши отношения, но в любом случае я не обману тебя, Лена. Не воспользуюсь тобой.
- Это так неожиданно, Василий...- она немного подумала, стоит ли теперь добавлять к его имени отчество.- У меня были друзья, хорошие друзья. Но у меня не было... серьезных отношений...- Такого напора она не ожидала, и через мгновение уже пожалела о сказанном.- Я даже не понимаю, что говорю,- пробормотала она.
- Это хорошо,- неожиданно улыбнулся ее спутник.- Лена, очень хорошо, что все это мы сказали друг другу. Я рад. В любом случае, во мне ты найдешь друга...
Этот разговор она запомнила из слова в слово. Они и прожили так, чтобы быть друг другу не только мужем и женой, но и близкими друзьями.
Единственное, что омрачало их супружеские отношения – бездетность. Но эту тайну Елена Ивановна готова была унести с собой в могилу. Тем более ребенок в их доме все же появился.
- Хорошая ты моя,- она осторожно погладила Соню по щечке.- Маленькая...
Шугуров стоял возле окна. На душе у него было тяжело и горько от того, что ситуация все же вышла из-под контроля. Катя сидела за столом отца. В этот момент в ее сердце отчаяние боролось с надеждой.
А Артем разговаривал в комнате отдыха с Журавлевым и Данилиным:
- Непонятно, что сейчас делать. А делать что-то нужно. Ходить по судам долго и не факт, что так ребенка вернем. Хотя Папа завтра оформит заявление в суд.
- Сказал бы я, как это называется,- сквозь зубы процедил Данилин.
- Есть у меня мыслишка одна,- задумчиво произнес Журавлев.- Человечка знаю. Занимается частным сыском. Ты говоришь, что родственники Кати опеку над ребенком только из-за наследства взяли? Само собой, на людях о таком молчат. Но между собой все равно разговаривают. Если записать их междусобойчики, цены таким записям не будет! Даже суд примет их во внимание, особенно в таком деле. Но суд вам и не нужен. Нужно только отдать послушать записи Болотовой... Она этих родственников без всякого суда в бараний рог согнет!
- Легко сказать,- пробурчал Данилин.- А как сыщик в квартиру попадет? В окно, что ли, залезет?! Или дверь вскроет?! А это тоже дело подсудное. И мы вместе с ним "прицепом" пойдем.
- Ох и темный же ты, Андрюха!- Журавлев посмотрел на него с сожалением.- Катя будет к сестренке в гости приходить?.. Будет!.. Будет ей игрушки приносить?.. Будет!
- Ну-ну,- хмыкнул тот.- На словах-то оно, конечно, все в лёгкую делается. А как до дела дойдет!..
- Это у тебя так делается,- усмехнулся Журавлев.- А если мы за дело беремся, тут уж – пишите письма мелким почерком!.. Короче, Тёма, завтра в девять утра в "Лакомке".
- Ты бы сначала позвонил сыщику,- посоветовал Данилин.
- С этим проблем не будет. Я ему вечерком звякну и объясню суть проблемы. В таком деле он не откажет. Правда, за работу берет дорого.
- Любые деньги заплачу, лишь бы помог!- Артем потушил окурок в пепельнице.- Ладно, мужики, пойду к Кате.
- Давай-давай,- Журавлев понимающе улыбнулся.- Держи нос по ветру.
- Что?- Артем задержался в дверях.
- Удачи тебе, говорю! В девять – в "Лакомке"!
Артем поднялся к Шугурову. Тот все еще стоял возле окна с задумчивым видом. При появлении Артема Шугуров обернулся.
- Вот и хорошо,- кивнул он.- Сейчас поужинаем.
- Нет,- отказалась Катя.- Я ничего не хочу.
- Мы ведь уже говорили об этом, Катя,- покачал головой Николай Андреевич.- Нам силы нужны, чтобы выстоять.
- Я выстою, дядя Коля,- неожиданно улыбнулась Катя.- Мне ничего другого не остается.
- Я с Журавлевым разговаривал,- сказал Артем.- У него есть знакомый частный сыщик. Он может помочь нам.
- Мы никого не ищем, Артем,- усмехнулся Шугуров.- Мы знаем, у кого находится Соня.
- Нам нужно доказать, что Горловым Соня нужна только из-за наследства,- Артем пропустил замечание мимо ушей.- Если добудем записи их разговоров - появится шанс вернуть Соню.
- Поставить в их квартире "жучки"?- Шугуров побарабанил пальцами по столу.- Это разумно. Но с юристами я все-таки свяжусь. Мы с Болотовой еще в суде поборемся, коли добрых слов не понимает... И все же к столу! Не прошу уже - требую!
- Честно говоря, я тоже ничего не хочу,- покачал головой Артем.
- Мы поедем,- сказала Катя.
- Я могу отвезти тебя,- предложил Шугуров.
- Нет, я с Артемом. До свидания, дядя Коля.
- До свидания, Катюша. Держите меня в курсе,- он на прощание пожал руку Артему.- Когда с детективом встретитесь?
- Утром. Он нам поможет...
- Может быть,- кивнул Шугуров.- Сейчас все средства хороши.
Когда молодые люди вышли из кабинета, он сел за стол и до боли сжал челюсти. Он чувствовал бессилие и ненависть.
На улице Катя негромко спросила Артема:
- Зачем ты сказал им, что ты мой жених?- Этот вопрос не давал ей покоя.- Если бы ты не сказал этого, они бы оставили Соню со мной.
- Нет, Катя,- Артем взял ее за руку.- Не оставили бы. У них были все документы, чтобы забрать ее. Понимаешь? Наши слова ничего не меняли. У меня уже было такое. Только я в свое время глупостей наделал. А ты выдержала. Все еще можно поправить.
Катя тяжело вздохнула, но на него посмотрела уже мягче:
- Я так боюсь потерять ее. Так боюсь этого...
- Мы ее вернем. А тебе нужно отдохнуть,- Артем осторожно обнял ее.
- Спасибо,- в ответ она слабо улыбнулась.- Ты так помогаешь мне.
- Я не могу иначе.
От звонка Шугуров вздрогнул и проснулся. Звонил Федор. И мимолетно Шугуров подумал, что можно решить проблему с Горловыми каким-нибудь экзотическим способом. Но он тут же отогнал от себя эту мысль.
- Да, Федор?
- Я нашел фраера. Встретимся на перекрестке Пушкина и Листопрокатчиков.
Спустя двадцать минут Шугуров был на месте.
- Я его немного "помазал",- усмехнулся Федор.- Уговор не забыл? Услуга за услугу.
- Не забыл,- кивнул Шугуров.- В любое время...
Они свернули в ближайший двор и поднялись на третий этаж старой четырехэтажки.
- Что сделаешь с ним?- Федор остановился возле обшарпанной деревянной двери.
- Настроение у меня паршивое,- уклонился от прямого ответа Шугуров.
- Только без мокрого,- переиначил Федор слова Полетаева.
В квартире пахло нежилым.
- Здесь,- он кивнул в сторону гостиной.
Под старым плафоном сидел Гога с кляпом во рту. По левой щеке у него текла кровь с разбитой головы, а руки и ноги были прикручены проволокой к подлокотникам и ножкам тяжелого кресла.
- Ты знаешь меня?- Шугуров подошел к связанному.
Тот кивнул и скосил глаза на Федора.
- Жить хочешь?- Шугуров склонился над Гогой.- Я тебя спрашиваю, мразь! Жить хочешь?!
Гога еще раз кивнул и жалостливо посмотрел на Шугурова.
- Понял, почему ты здесь?
Гога отрицательно помотал головой.
- А ты ему башку с другой стороны подправь,- посоветовал Шугурову Федор.- Cразу вспомнит.
Шугуров склонился над Гогой.
- Ты в квартиру к Малаховым залез.
Гога отрицательно помотал головой. Федор с интересом наблюдал за происходящим.
- Гога, я не прокурор. Голову мне не морочь. И день у меня был такой поганый,- Шугуров посмотрел на него исподлобья.- Федор, выйди. Мы с Гогой с глазу на глаз потолкуем.
- До смерти не забей,- усмехнулся Федор, закрывая за собой дверь.
А Шугуров выломал ножку стула и вернулся к Гоге.
- Ты руку не на тех поднял,- он скрипнул зубами, еще крепче сжимая в руке тяжелую дубинку.
Федор открыл кран, с наслаждением напился холодной воды. Из гостиной долетали глухие удары...
В ресторан Шугуров вернулся через час. Расправа над Гогой его ярости не истощила, настроение так и осталось поганым. Он поднялся в кабинет, минуя зал. Не хотел встретить среди гостей знакомых и разговаривать с ними о каких-то пустяках.
В кабинете он подошел к окну и задумался. То, что произошло сегодня, почти выбило его из колеи. Он уже забыл о временах, когда конфликты в основном решались мордобоем, когда он без колебаний переступал черту.
- Что случилось, Николай?
Он вздрогнул и обернулся. Не заметил, как в кабинете появилась Галя.
- А почему ты спрашиваешь?- Разговаривать с женой ему хотелось меньше всего.
- Потому что у тебя всегда такой вид, когда случаются неприятности,- ответила Галя.- У тебя наверняка была Малахова...
- Да, Галя! Да!- Оборвал ее Шугуров.- Ко мне приезжала Катя! У нее неприятности! У нее сестренку забрали!..
- Как забрали?- Галя удивленно посмотрела на мужа.
- А вот так! Вынесли коллегиально решение, подписали документы и привели приговор в исполнение!.. Пришли и забрали ребенка!..
- Господи, да что же творится вокруг этой девчонки?!- Неожиданно в сердцах бросила она.- Ты бьешься как рыба об лед! Но лучше от этого не становится!
Она тоже подошла к окну и обняла мужа. И он неожиданно улыбнулся и прижал ее к себе:
- Галя мы ругаемся с тобой. Живем как кошка с собакой. Шипим друг на друга. Раним до крови. Но я счастлив! Ты рядом со мной.
- Правда?- Голос у нее дрогнул.
- Да, Галя,- Шугуров улыбнулся и поцеловал ее в губы.- Без тебя мне горько и одиноко. Я люблю тебя, Галя...
И она, наконец, ответила ему улыбкой.
За окном стемнело. Игорь с Викой и Петровичем сидели на кухне.
- Ты, Вика, мамке-то что сказала?- Петрович задумчиво посмотрел на нее.
- Сказала, что нужно уехать на несколько дней.
- И вопросов больше не будет?
- Ты чего, Петрович?- Игорь отставил в сторону кружку с чаем.
- Сейчас мой "корешок" приедет,- ответил тот.- Он глотку любому в момент перервет. За ним женщины наши будут как за каменной стеной.
- Я до сих пор не понимаю, что происходит,- неуверенно улыбнулась Вика.
- В двух словах не объяснишь,- начал Игорь.
- Лучше я расскажу,- предложил Петрович.
- Я сам... Вика, пока нас не будет поживи в деревне с семьей Петровича.
Петровичу позвонили на мобильник и он вышел в коридор:
- Привет, Стас...
- Что происходит, Игорь?- Спросила Вика.
- Небольшие проблемы. Проблемы всегда возникают. Нет в этом ничего страшного.
- Неужели все так плохо? Тимур и эти люди в закусочной... Это ведь настоящие бандиты...
Игорь внезапно развернулся к ней и посмотрел в глаза:
- Я не хочу, чтобы с тобой произошло что-нибудь! Я боюсь за тебя!
Вика смотрела на него широко открытыми глазами. И любовь и страх перемешались в них. В этот момент глаза ее были чудо как хороши:
- Я сделаю все, что скажешь. Только береги себя...
- Мы скоро вернемся. Всего несколько дней.
В дверях появился Петрович, кашлянул:
- Можно?.. Ничего не бойся, Вика. Все будет хорошо. Жизнь наладится! Игорь, мне Стас позвонил. Моих забрал, Вику будет ждать на соседней улице... Игорь тебя проводит. У Стаса "Уазик" темно-зеленого цвета.
- Я помню,- кивнул Игорь.
- Игорь, на пару слов,- Петрович кивнул на балкон.- Про ребенка Вике скажи. Если останется с тобой, значит все в порядке. Если нет, то на "нет" и суда нет. Но расскажи обязательно, прямо сейчас. Вы идите! А мне еще кое с кем "потрещать" надо.
Легкая дымка скрадывала свет уличных фонарей. Было очень тепло. В воздухе витал аромат первых цветов, распустившихся на клумбах и газонах.
Игорь изредка оглядывался по сторонам. Внезапно он остановился и обнял подругу:
- Когда все закончится, мы приедем к родителям.
- Поговорим об этом потом.
Игорь снова, не отрываясь, смотрел ей в глаза:
- Я хочу, чтобы ты была со мной. Не хочу прятаться по углам. Мне нечего от тебя скрывать. У меня ребенок есть, Вика. Его мать хотела родить от меня. Но я ее не любил...
- Игорь...
- Что есть, то есть. Но я тебя никогда не предам, Вика. Что было, то прошло. Ты мне веришь?
- Да,- в глазах Вики снова блеснули слезы.- Ты только вернись...
- Милая моя,- Игорь обнял ее.- Я обязательно вернусь. И все это мы забудем как плохой сон. Ты – мое солнце, мои звезды и мои небеса. Мне других не надо. Я нашел все, что искал! Нашел тебя...
В этот момент мимо них прошел пьяный мужчина. Он остановился под уличным фонарем и усмехнулся:
- Братан, а тебе сейчас самое то!
- Угомонись!- Игорь с неприязнью посмотрел на него.
- Понял!- Пьяный выставил перед собой руки.
- Идем, Вика,- Игорь выпустил ее из объятий.
Спустя минуту они подошли к старенькому "Уазику". Возле машины стоял сухопарый высокий человек.
- Здравствуй, Стас,- Игорь пожал ему руку.
- Здорово.
- Здравствуйте,- поздоровалась Вика.
- Садись в машину. Не парься, в обиду не дам,- Стас на прощание хлопнул Игоря по плечу. А он обнял Вику:
- Скоро увидимся...
Игорь проводил взглядом машину Позднякова и вздрогнул от от неожиданности – в кармане загудел телефон.
- Теперь вижу, что к моей просьбе отнеслись серьезно,- сказал Асламбек. По голосу Игорь понял, что он улыбается.- Петрович решил, что может спрятать семью?..
- Слушай, барашка,- оборвал его Игорь.- Ты гарцуешь передо мной, понты колотишь. Но если ты все можешь, зачем мы?!
- А зачем мне рисковать своими, барашка?.. Вы дергаетесь как бабы. Где ты еще столько денег заработаешь? Ты думаешь, я отморозок тупой. Отморозки подо мной ходят. А я деловой человек. Умный человек. Поэтому я тебя за горло держу... Слушай меня внимательно! Вашу машину загружают! Завтра утром приезжайте на склад. Встретитесь с моим человеком. Ты меня понял?
- Да.
- Спокойной ночи!
- Спокойной ночи, паскуда,- пробормотал Игорь, убирая мобильник.
Когда он вернулся, Петрович все еще ходил по гостиной с телефоном возле уха.
- А я тебе о чем говорю?!- С пристрастием спрашивал он собеседника.- Давно пора на место поставить! Действуй!..
Он посмотрел на Игоря.
- Все нормально, уехали,- сказал тот.- Асламбек звонил. Машину уже загружают... Петрович, он знает, куда мы своих отправили...
- Мне тоже звонил,- кивнул Петрович.- Поговорили по душам.
- Что делать будем?
- Жить будем, Игореха! Я еще на твоей свадьбе погуляю!- Петрович широко улыбнулся и похлопал напарника по плечу. Этому стреляному воробью все было нипочем.
В прихожей звякнули ключи. Елена Ивановна вышла из гостиной с полуулыбкой.
- Не хотел будить,- сказал Василий Львович.
- Идем,- жена взяла его за руку.- Она просто чудо!- Они стояли возле кроватки с Сонечкой.
- Похожа на ангела.
- Она и есть ангел,- Елена Ивановна обняла мужа. Но именно в этот момент он почувствовал к ней неприязнь, его руки все еще хранили тепло прикосновений другой женщины.
- Вы обе чудо как хороши. Любимые мои...
Елена Ивановна поправила одеяло и поцеловала спящего ребенка.
- Спи, хорошая моя, спи,- прошептала она.
Они сели пить чай. Если Горлов только казался взволнованным, то эмоции у Елены Ивановны перехлестывали через край:
- Завтра нужно пройтись по магазинам. Хочу купить ей новую одежду и обувь!
- Да,- кивнул Василий Львович.- Сейчас у тебя хлопот прибавилось.
- Это приятные хлопоты, Васенька. Я о них мечтала!
- Очень хорошо. Я рад.
- На работе что-то случилось?- Моментально встревожилась Елена Ивановна.
- Все в порядке. Немного устал. Но я рад! На самом деле рад! Я ведь почти все время на работе пропадаю. И сейчас тебе будет не так одиноко. И время не будет потрачено впустую. Леночка, ведь мы не знаем, сколько нам еще отпущено богом. Не знаем, сколько мы еще будем вместе. Но теперь у тебя есть ребенок, и это благо.
- Что произошло, Васенька?- Елена Ивановна заглянула ему в глаза.
- Ты уж извини меня,- улыбнулся Горлов.- Я на самом деле очень устал. И не хочу тревожить тебя. Проблемы приходят и уходят. Ты всегда хотела детей, Лена. И не наша вина, что у нас их не было. Так уж случилось, от этого не застрахован никто. А я всегда знал, что ты станешь хорошей матерью. Вот и шанс появился – поставить на ноги ребенка...
- Вася,- оборвала его Елена Ивановна.- Это наш шанс вырастить ребенка. Наш с тобой шанс!..- Горло у нее внезапно перехватило от слез.- Если ты хочешь сказать мне что-то, скажи это сейчас... Мы всегда доверяли друг другу и старались не лгать. Что случилось, Васенька?
- Лена,- Горлов посмотрел ей в глаза и вдруг понял, что ни годы, ни опыт не помогут, и не решился сказать того, что должен был.- Лена, я просто устал. Мне нечего сказать. Все в порядке.
Елена Ивановна отвернулась:
- Мы уже немолоды, Вася. И жизнь с тобой прожили душа в душу,- и она внезапно посмотрела на мужа так, что у того сердце дрогнуло.- А без тебя мне ничего не нужно. Я эту жизнь для тебя прожила.
- Я знаю, Лена, знаю,- у Василия Львовича в этот момент тоже от слез перехватило горло. И он сделал то, что сделал в первый день их знакомства – поцеловал ей руку.
Женой Петровича оказалась миловидная миниатюрная женщина. Поцеловала новую знакомую:
- Здравствуй, Вика. Меня зовут Настей. А это наши дети,- она показала на дремлющих детей школьного возраста.- Старшего зовут Геной, среднего Мишей, а дочку Сашенькой.
- Готовы?- Спросил Стас с водительского сиденья.
- Да-да, поехали,- кивнула Настя.- Больше никого не будет.
Поздняков повернул в замке ключ зажигания и переключил скорости.
- Ничего страшного,- тем временем говорила Настя.- Поживем немного в деревне, пока наши обормоты не вернутся. Я уж и не знаю, что они там накуролесили. Стасик, ты нам не объяснишь, во что Андрей Петрович изволили вляпаться?
- Не знаю,- отозвался Поздняков.
- От тебя мы правды все равно не дождемся,- усмехнулась Настя.- Но ничего и на нашей улице праздник будет.
- Ничего-ничего,- пробурчал Поздняков.- Поживете у нас, молочка парного попьете, за грибами сходите.
В этот момент проснулся Миша:
- Приехали?- Спросил он, позевывая.
- Скоро приедем, спи. Папанька наш устроил развлечение на ночь глядя. И ведь не появился! Игорь тебя проводил, а этот обормот даже на глаза не показался!
- Огонь!- Поздняков покосился на нее.- А помнишь, Настена, я тебя замуж звал?!
- Ты об этом еще Даше своей расскажи!- Рассмеялась та.
- Не буду!- Покачал головой Поздняков.- Она тоже – огонь!..
Город незаметно закончился. С обеих сторон трассы потянулись темные поля и перелески.
- И часто у них такое случается?- Вика посмотрела на собеседницу.
- Давно уже не было,- покачала головой та.- Как "лесом" занялись. Ты не переживай, у Андрея Петровича талант в такие истории попадать и выпутываться благополучно... Вот смотрю я на тебя, Вика, и думаю: как все-таки Игорю повезло! Он очень хороший мальчик. Немного вспыльчивый. Потому что рядом с ним не было такой женщины. Хорошо бы, у вас все сложилось. Я знаю Игоря. Он изменился. Сейчас у него глаза счастливого человека.
В этот момент "Уазик" свернул с трассы на отворотку. На обочине мелькнул указатель на деревню Карныши.
- Скоро дома будем,- сказал Поздняков. Женщины прервали разговор.- Даша уже на стол приготовила,- продолжал говорить Стас.- Бутылочку из холодильника достала! И сейчас мы с Настеной выпьем и старое вспомним.
- Размечтался!- Рассмеялась Настя.- Ты на него внимания не обращай,- сказала уже Вике.- Мы с ним в одном интернате когда-то жили. Знаем друг друга... Сколько мы друг друга знаем, Стас?
- Лет двадцать пять,- отозвался Поздняков.- Вика столько еще не прожила, сколько мы друг друга знаем.
- Да,- уже задумчиво кивнула Настя.- Стас меня и с Андреем Петровичем познакомил. Вот ты мне скажи, Стас,- добавила она уже с улыбкой.- Если ты на мне жениться хотел. Зачем с Волковым познакомил?
- А кто же знал, что он такой шустрый?!- Пробурчал Поздняков, поворачивая к большому бревенчатому дому.
- Вот и приехали,- улыбнулась Настя.- Ребятки, просыпайтесь! Приехали!..
Катя проснулась от какого-то неясного звука. Несколько мгновений лежала, прислушиваясь к тишине. Спустя минуту поднялась с дивана и подошла к окну. Занимался рассвет. Небо над городом посветлело. Утренний ветерок перебирал листья деревьев. И Кате вдруг захотелось выйти во двор и почувствовать все это, почувствовать прохладный ветер, услышать утренний гомон птиц в кронах деревьев. Услышать и увидеть все это, отгородившись суетой мирской от отчаянья.
Она пересилила слезы, готовые уже хлынуть из глаз, и наскоро одевшись, вышла из квартиры.
Безмятежное утро встретило ее. Катя медленно пересекла двор, села на лавочку возле детской площадки. Но не прошло и нескольких мгновений, как ее одиночество было нарушено. Раздались со стороны соседнего дома неторопливые шаги, и Катя увидела пожилого человека, с которым недавно разговаривал Шугуров.
- Утро доброе,- с улыбкой поздоровался он.
- Здравствуйте.
Он сел рядом с ней, скромно одетый, спокойный, немного похожий на азиата мужчина, которому уже перевалило за шестьдесят.
- Неподвижность природы,- сказал он четким и внятным голосом.- Мы суетимся и теряем близких. Теряем драгоценные дни жизни. А природа отдает все без остатка: недра, стихии, все, чем щедра и ничего не теряет. А мы стареем и лишаемся сил. И все что могли сделать, но не сделали, так и не сделаем уже никогда.
Катя посмотрела на него с недоверием.
- Я не сектант и не свидетелей Иегова,- улыбнулся старик.- Я знал твоего отца, Катя. Когда-то он учился у меня искусству самообороны.
- Вы знаете меня?- С удивлением спросила Катя.
- Разумеется, ведь я знал твоих родителей. Меня зовут Арнольдом Павловичем. Я видел, как у тебя забрали сестренку. Катя, на самом деле мы не знаем, сколько в наших поступках добра, сколько зла. Только время делает пробу. Только оно вынесет приговор.
- Значит, вы и тетю мою знаете?..
- Конечно. И вопреки всему, что ты думаешь о ней, скажу, что она неплохой человек. И все, что сделала, сделала все же из добрых побуждений. Послушай совет старика, помоги ей. Сейчас ты ненавидишь, но она не заслуживает ненависти. Одних мы считаем хорошими, других плохими. Но что бы ни думали, люди всегда другие.
- Вам легко говорить,- сердито отозвалась Катя.- Вы не на моем месте. И что по-вашему, я должна сделать?
- Не спешить,- улыбнулся собеседник.- Присмотрись к тете. И вскоре поймешь, что ни тебе, ни Соне она не враг. Скоро ты простишь ее.
- Я не знаю. Я не могу... Я даже не понимаю, о чем вы говорите...
- Просто запомни мои слова, Катя. Может быть, не сейчас, но они тебе пригодятся. И когда-нибудь ты сможешь помочь другим.
- Мне нужно идти. До свидания...
В "Лакомку" они приехали раньше условленного времени. Журавлева в кафе еще не было.
Заведение работало круглосуточно. Подошедший к ним официант, не смотря на довольно теплую погоду, выглядел озябшим и недовольным.
- Что будем заказывать?- Осведомился он, глядя куда-то в сторону.
- Два кофе,- ответил Артем и взял Катю за руку.
- Без Соньки так скучно,- сказала она.- Жутко мне в пустой квартире. Все время кажется, что по комнатам кто-то ходит, топает по полу. Наверно, сегодня к тете Оле спать пойду.
- Я могу после работы приехать,- предложил Артем.
- Приезжай. Я тебе в гостиной постелю. Сонька меня по утрам очень рано будила. И сегодня я проснулась на рассвете, а ее нет. Не хватает мне ее, Тёма.
Он улыбнулся:
- Помнишь, как в той рекламе: светлая полоса, темная полоса. Наверно, ты все еще идешь по темной полосе. Так иногда бывает.
- Я уже боюсь, как бы эта полоса не оказалась слишком широкой.
В этот момент возле кафе припарковалась машина Журавлева.
- А Костя еще не пришел, что ли?- Журавлев тоже выглядел озябшим. Он покрутил головой, оглядывая немногочисленных посетителей.- Странно, обычно он раньше времени приходит. Наверняка наблюдает за нами! Это у него привычка такая.
Он подсел к ним и тяжело перевел дыхание:
- Вчера после смены решили расслабиться. В этой самой забегаловке, кстати говоря. Я выпил-то всего ничего, а сегодня здоровья нет. Моя орет!..
- Похмелись,- предложил Артем, к ним как раз подошел официант с заказанным кофе.
- Нет, я за рулем,- отказался Журавлев, поглядывая на официанта.- Слушай-ка, братец, чем это вы по ночам народ поите?
- А что случилось?- Недружелюбно поинтересовался тот.
- А то, что я сегодня башку от подушки еле оторвал!
- Значит, пить нужно меньше,- посоветовал официант. Он поставил на столик чашечки с дымящимся кофе и осведомился у Журавлева:
- Заказывать что-нибудь будете?
- Горячее молоко и сдобу какую-нибудь. Надеюсь булочки у вас не "паленые"!.. Нет, вы слышали этого наглеца?!- Усмехнулся он, когда официант ушел.- А вот и Костя, красавец наш! Я же говорил, что он наблюдает за нами.
Частным детективом оказался невысокий лысеющий дядька лет сорока пяти. По его лицу все время блуждала легкая полуулыбка, а по внешнему виду ни Артем, ни Катя никогда бы не догадались о роде его занятий.
- Вы, Константин Павлович, параноик однако же!- Сказал Журавлев, когда тот подошел к ним.
- Почему?- Улыбнулся Логинов.
- Да потому что я вас в тех кустах дважды видел!- Журавлев показал на заросли сирени через дорогу.
- Вам показалось, в кустах меня не было,- усмехнулся его собеседник и представился Кате с Артемом:- Логинов Константин Павлович, для вас просто Костя.
- Заказывать что-нибудь будем?- Осведомился у него официант.
- Спасибо, мне ничего не нужно,- отказался Логинов.- Итак, чем могу быть полезен? Но хочу сразу же предупредить, за работу я беру дорого.
- Я уже сказал им,- Журавлев отхлебнул из кружки горячее молоко.
- Мы заплатим в любом случае,- кивнул Артем.
- Что ж, поручительство Журавлева мне достаточно.
- Да-да, все без обмана,- пробурчал тот, разглядывая сдобную булочку.- Мы с тобой уже все обсудили...
- В чем суть проблемы?
- У меня недавно погибли родители,- торопливо заговорила Катя. Логинов кивнул, давая понять, что спешить некуда.- Мы с сестренкой остались одни. Ей три годика. Я хотела оставить ее, но вчера ее забрали. Отдали тете Лене, папиной сестре. А я знаю, что она ей не нужна. Она только о наследстве думает...
- Тише-тише,- Логинов похлопал ее по руке.- Не переживай так. Знаешь, как говорят? Если проблему можно решить, волноваться уже не стоит. А если нельзя, волноваться бессмысленно. Что в данном случае требуется от меня?
- Нужно установить подслушивающие устройства в квартире их родственников,- объяснил Артем.- В принципе мы уже подумали о том, как это сделать. Вот только нет у нас ни "жучков", ни специалиста, который сделает записи.
- А как вы собирались "жучки" в квартире установить?
- Можно вшить их в мягкие игрушки. А Катя игрушки сестренке отнесет.
- В принципе, неплохо придумано,- кивнул Логинов.- Но этого мало. "Жучки" нужно установить в каждой комнате, а не только в детской. Мы должны записать ВСЕ разговоры, на кухне, в спальне, в гостиной... Не жалко тетю? Мы ведь можем узнать такое, что они тщательно скрывают.
- Костик, эти люди позарились на деньги детей! Лично мне больше ничего не нужно,- напористо сказал Журавлев.- Быть жадным в меру необходимо, чтобы тебя какая-нибудь сволочь не облапошила. Умные люди понимают это очень хорошо. Но нельзя быть жадным до такой степени! Нельзя наживаться на чужом горе!
- И вы абсолютно уверены, что на девочке хотят нажиться, а о родственных чувствах речи не идет?
- Так думаем не только мы, Константин Павлович. Если вас именно это смущает,- сказал Журавлев.
- Что ж, дело хозяйское. Я согласен,- кивнул Логинов.- Я все приготовлю. Вечером привезу игрушки Кате. Возможно, поймаем вашу тетку за язык.
Человеком Асламбека оказался невысокий коренастый казах. На его широком лице жили только непроницаемые глаза-щелочки.
- Документы на груз и деньги на расходы,- он протянул Петровичу прозрачный "файл" и пухлый конверт с деньгами.- Самоцветы не ищите, все равно не найдете. Идти в милицию тоже не советую. Здоровье ваших родных в ваших руках,- он посмотрел на них и продолжил после паузы:- За "кордоном" вас встретят. Там получите дальнейшие инструкции. У меня все.
- Молодец,- усмехнулся Петрович.
Казах неожиданно ткнул пальцем в дверцу "КамАЗа":
- Пункт "А" - пункт "Б"!. Здесь груженую машину забрали, здесь оставили. Через два часа сели уже в пустой "КамАЗ" и с деньгами вернулись домой.
- И так каждый месяц, пока менты не накроют,- кивнул Петрович.
- Если ты к ним сам не придешь,- казах посмотрел на него непроницаемыми глазами.- Ключи от машины. Удачи на дорогах!
Невысокий и широкоплечий, немного похожий на тролля из фильма "Властелин колец". Напарники проводили его взглядом.
- Ты его знаешь?- Спросил Игорь.
- Нет, но братва "пробьет". Скорей всего бывший мент. На камушках да золоте всякие людишки сидят-посиживают. Кармашки свои все набить не могут...
Они обошли машину. Игорь залез в кузов, проверил крепление пачек с пиломатериалами. Петрович залез в машину, поводил носом и проронил сквозь зубы:
- Нерусским духом пахнет! Посчитаем денежки,- он вытряхнул из конверта пачку купюр.- Щедро... Делать нечего, поехали! Я, Игореха, думаю, что нам с тобой все-таки повезет.
Двигатель фыркнул, выплюнул клуб выхлопного газа, и грузовик выехал с территории склада.
Казах хлопнул ладонью по крыше "девятки" и скомандовал сидевшим в ней дюжим парням:
- За ними! Если произойдет что-то непредвиденное, сразу звоните мне! Понятно?
- Понятно,- в голос отозвались сидевшие в машине.
Вика вышла во двор. К ней тут же подбежала кудлатая небольшая собачонка и принялась прыгать, припадать к земле и лизать пальцы ног, обутых в сланцы.
- Как тебя зовут?- Она присела возле собаки.- Шарик? Дружок?..
Вышла за ворота и осмотрелась. Во дворах перекликались петухи, коровы мычали за околицей. По дороге мимо дома проехал трактор, следом за ним шли небритые мужики. Тот, что помоложе так и продолжал оглядываться на Вику, пока не скрылся за поворотом.
Деревня была небольшая – в одну улицу.
Вика прошлась по дороге, поглядывая на дом Поздняковых. К одному из окон подбежала дочка Насти – Сашенька. Вика помахала ей рукой, Сашенька заулыбалась и принялась махать в ответ так энергично, что через полминуты наверняка открутила бы себе руку. Но вовремя подошла Настя. Улыбнулась Вике и жестами показала, что готов завтрак. Вика покрутила головой также энергично, как это только что делала Сашенька. Настя погрозила ей пальцем и скрылась в глубине комнаты.
Вика вернулась во двор и вышла в огород.
- Ой, ты батюшки! Ты как солнышко, девонька!- Неподражаемо выговорила мать Позднякова – тетя Варя.- И достанется же такая какому-то обормоту!
С утра она уже пропалывала грядки с морковью.
- И вовсе он не обормот,- улыбнулась Вика.
- Так тебя уже сосватали?!- Обрадовалась тетя Варя.- Ой, доченька!.. Ой-ой-ой-ой-ой!- Она вдруг заохала, едва ли что не запричитала, а закончила совсем уже неожиданно:- И то верно, милая, нечего в девках сидеть! Ребеночка родишь, и мужик никуда не денется, и самой не скучно! А то ведь жизнь она знаешь какая?! Оглянуться не успеешь, а голова уже седая-я-я...
В ответ на ее тираду Вике только и осталось, что рассмеяться.
- Ты на племянницу мою похожа!- Всплеснула руками тетя Варя.- Девка была – краше золота! А судьба у нее вышла хуже некуда!..
- Мама!- Из кухонного окна выглянула ее сноха Даша.- Давайте-ка к столу! Нечего лясы точить!
- Да как же лясы-то?!- Встревожено спросила тетя Варя.- Ты посмотри, сколь моркови прополола!..
- Мама-мама,- перебила ее Даша,- идемте кушать. Чай остывает!
- Мы сейчас придем,- кивнула Вика. В соседнем огороде она заметила небольшую деревянную часовню.- А это что такое, тетя Варя?
- А это соседи наши дурят!- Охотно ответила та.- Вот уж пятый год церкву строят!
Возле часовни на самом деле ходил высокий сухопарый мужчина с топориком в руках.
- Доброе утро, Анатолий Сергеевич!- Тетя Варя поздоровалась с соседом через забор.
Тот оглянулся на голос:
- Здравствуйте, Варвара Степановна!
- Люди они хорошие. Да досталось им, не приведи господи!- Тетя Варя даже слезу со щеки отерла.
- Мама!- Снова выглянула Даша.- Мы долго вас ждать будем?
- Так ведь семеро одного не ждут!- Откликнулась та, снова принимаясь за прополку.- А ты, милая, иди,- сказала Вике.- Я с утра молочка с шанежками отведала!
Ребятишек у хозяев тоже было мал-мала-меньше, четверо: два пацана и две девочки, и все до десяти лет от роду. В свое время Поздняков отбывал срок вместе с Петровичем. Освободился раньше него, а потом и друга переманил в здешние края. Так Волков Андрей Петрович осел в этом городе и с будущей супругой познакомил его Стас.
За столом стоял гвалт, дети не столько завтракали, сколько баловались. Окрики обеих матерей на них почти не действовали.
- Ой, ты горе ты мое!- Даша вытирала дочке лицо, перемазанное малиновым вареньем.- Как хрюшка, ей богу! Посмотри на себя...
- Гена, куда?!- Осадила старшего сына Настя. Он с раннего утра порывался убежать на рыбалку.
- Мам, я не хочу есть!
- Знаю я твое "не хочу"! Через полчаса начнете носиться как угорелые, то вам картошка понадобится, то хлеб! Сначала позавтракайте, а потом отправляйтесь на все четыре стороны!
- Вика, садись рядом,- пригласила гостью Даша.- Иди сюда, горе ты мое!- Она взяла на колени Машу, успевшую заново измазаться вареньем.- А где мама?
- Работает,- ответила Вика, наливая молоко.- Сказала, что уже завтракала...
- Кушай пока блины горячие,- улыбнулась Даша.
Даше Поздняковой было чуть больше тридцати. Красавицей ее назвать было трудно. Крупная и рослая, с немного топорными, тяжелыми чертами лица. И дети у нее со Стасом вышли крупные и сильные, настоящие деревенские ребята.
- Я молочка только,- попыталась отказаться Вика, но не тут то было.
- А я вот этого даже слышать не хочу,- сказала Даша.- Ты же, Вика, худенькая, как тростиночка! Выбирай, или ешь блины, или я тебя кормлю блинами!
- Она может!- Кивнула Настя, когда Вика с надеждой посмотрела на нее.- Спорить не советую!
Из гостиной выглянул Стас и кивнул с ухмылкой:
- Пару блинов съешь, она и отстанет!
- Кышь отсюда!- Цыкнула на него супруга.- Аппетит приходит во время еды! Ты, Вика, блинчики будешь с вареньем или со сметанкой?..
Выпроводив мальчишек и прибравшись на кухне, женщины вышли в огород.
Тетя Варя стояла возле забора и разговаривала с соседкой - невысокой подвижной женщиной.
- Стрекаловы все еще часовню строят?- Настя посмотрела на огород соседей.
- Да,- кивнула Даша.- Идем, я новую клубнику покажу. Не поверишь, вырастает с куриное яйцо! В прошлом году рассаду у подружки взяла и не пожалела...
Маргарите Георгиевне повезло. В больнице оказался человек, благодаря которому она не чувствовала себя одинокой. Один бог ведает, как этого уже немолодого мужчину занесло во Флоренцию. Он был неулыбчив, но со всеми держался доброжелательно. Был немногословен, но умел сказать именно то, что было необходимо. И он был русским.
Андрей Леонидович Мельников жил в Италии и работал терапевтом в больнице для бедных пять последних лет. Когда у Маргариты Георгиевны появились силы не только для того, чтобы стонать от боли в груди и хныкать, вспоминая наваждение, она буквально засыпала его вопросами. Впрочем, ответы на них так и не получила. Но он выяснил судьбу ее спутника. Слава Дендеберов сделал то, что от него и ожидалось. Прихватив деньги и кредитные карточки Маргариты Георгиевны, взял напрокат машину и растворился в зоне действия Шенгенского договора. Европа раскинулась перед ним зрелой, ослепительной красавицей. На нее не жаль было потратить все деньги. Драгоценности любовницы он предусмотрительно продал перекупщикам в нескольких ломбардах. Хотя благо и то, что в вещах Маргариты Георгиевны оставил ее документы. Позже Слава будет клятвенно заверять, что это итальянцы ввели его в заблуждение, сказав, что до следующего утра Маргарита Георгиевна не доживет. Якобы от этого известия он впал в состояние аффекта, и за свои последующие действия не отвечает.
Спустя неделю Мельников задал Маргарите Георгиевне вопрос, вполне уместный в подобной ситуации:
- Я вынужден спросить вас об этом. Имеете ли вы средства на дальнейшее лечение?
- Итальянцы интересуются?- Усмехнулась она.
- Их можно понять. Они не могут лечить иностранцев бесплатно.
- Успокойте их, Андрей Леонидович. Деньги у меня есть. Их только нужно снять со счета. Вы не поможете мне? Я была бы признательна. И еще я хотела бы подать заявление в полицию. Хочу, чтобы они отловили моего непутевого спутника.
- Хорошо,- кивнул Мельников.- Я успокою руководство клиники. Скорее всего, через неделю я уже смогу вывезти вас в город.
- Как вы забавно выражаетесь, Андрей Леонидович,- улыбнулась Маргарита Георгиевна.- "Руководство клиники", "вывезу в город". А если бы у меня не было денег, вы бы отказали мне в помощи?
- Нет. Скорее всего, нет. Но ведь вам и раньше требовалась помощь.
- Ничего не поделаешь – возраст. Как бы я не храбрилась, а часики не обмануть. Вот только я всегда думала, что сердце у меня каменное. Если бы вы увидели меня всего месяц назад! Я была само совершенство...
- Хорошо, Маргарита Георгиевна,- Мельников поднялся со стула.- Оставлю вас наедине с иллюзиями.
Она вздрогнула, как от пощечины.
- Постойте. Что вы только что сказали?
- А что именно вам не понравилось?
- Вы что-то сказали об иллюзиях...- отделяя каждое слово паузой, произнесла она.
- А вы с этим не согласны?
- Андрей Леонидович, я вас прошу, не уходите. Поговорим еще. Вы как-то озадачили меня.
- Маргарита Георгиевна, вы – зрелый человек. Думаю, именно сейчас вам нужно остаться наедине с собой.
- Прошу вас, не уходите. Поговорите со мной!
- Не могу, меня ждут больные. Но я обязательно проведаю вас позже. И вот еще что, Маргарита Георгиевна. Случайностей не бывает...
Услышав эту странную фразу, она словно увидела далекую вспышку света.
Профессорская дочь. Сверстники так и звали ее – "профессорская дочь". В их дворе таких было немало: дети директоров, заведующих, прокуроров и начальников милиции, дети преподавателей институтов и высших школ. А прозвище приклеилось только к ней. А ведь она не была необщительной или высокомерной. И тем более не была глупа.
Ее отец Георгий Алексеевич Маслов преподавал философию в те времена, когда коммунистические идеи довлели над здравым смыслом, а научный атеизм оброс почти религиозной мифологией. Он хорошо понимал, чему учит студентов. Но духу признать это ему хватало только за кухонным столом, когда по выходным у них собирались молодые преподаватели городских ВУЗов.
Маргарита Георгиевна хорошо запомнила, как он не раз говорил:
- Но нет худа без добра. Эпоха тотальной лжи породит культуру, которой равных не будет. Если восточные мудрецы пользовались подтекстом для отражения истины избирательно, то мы станем свидетелями того, как хрупкая грань между ложью и правдой растворится. Духовный вакуум не могут заполнить передовицы газет и ударные выпуски кинохроники.
- Кстати говоря, Георгий Алексеевич, на Западе дела обстоят не лучшим образом,- то ли противоречил ему, то ли поддерживал Иван Павлович Борзенков, с которым у Маслова всегда получались самые насыщенные и предметные дискуссии.- Парадокс, но Запад сохранил культурную почву почти неизменной. Однако духовный вакуум, о котором вы толкуете, практически поглотил капиталистическое общество, если я вправе применить этот глагол к слову вакуум.
- Вам видней, вы в зарубежных командировках бываете чаще нас,- обычно отвечал ему Георгий Алексеевич.- Но я все же думаю, что это эпоха. Образно говоря, мы родились во времена ледникового периода, который вот-вот сменится оттепелью... Будем надеяться, что эта оттепель не вызовет буйства стихий.
- Любопытное замечание,- Борзенков с улыбкой ждал дальнейшее развитие темы.
- Я думаю, что некоей перестройки заслуживают обе системы. Вы ведь хорошо понимаете, изменения невозможны без сдвигов в общественном сознании. Советское государство формирует вполне определенный тип строителя коммунизма. И с этим не поспоришь. Общность взглядов, а не экономические отношения служат цементирующим составом межличностных отношений.
- Вы совершенно правы, Георгий Алексеевич. Но мы вынуждены признать, что ходим по тонкому льду. Но по тому же льду ходят и наши оппоненты на Западе. Под жестким каркасом общественных отношений скрывается нечто, не поддающееся контролю репрессивных органов, а именно – общественное сознание, о котором вы только что говорили.
- Иван Павлович,- с той же самой улыбкой, с какою смотрел на него Борзенков, отвечал ему хозяин дома.- Наверно, пришло время садиться за стол. Пришло время с пессимизмом расправиться так, как это делали наши славные предки – чаркой водки под добрую закуску!
А их жены в это время говорили в гостиной о вещах более приземленных. Они знали, что разговоры мужей приведут только к одному – к дальнейшим разговорам. И Маргарита вынесла из этого противоречия только одно – правды нет, у каждого она своя. Но называть это мнение правдой уже нельзя.
- Летом собираемся в Ялту,- говорили между собой женщины.
- А мы в Среднюю Азию. Три года прожили в Ташкенте во время войны. И меня тянет туда, тянет...
- Я слышала, в "Пассаж" привезли телевизоры какой-то новой модели. Страшно дорогие. Но говорят, на их экранах уже можно разобрать лица ведущих.
Они негромко смеялись, потом прислушивались к голосам мужей, доносившимся с кухни.
А потом взрослые садились за обеденный стол и первый тост у них был неизменным:
- Давайте выпьем за то, чтобы не было больше войны!
Однажды ее отец встал и с улыбкой оглядел гостей:
- Друзья мои, я не помню, чьи это стихи. И нужно ли помнить по имени всех, кто открывал свое сердце миру? Но вдумайтесь в слова этого человека:
Я услышал грустный голос,
В тишине без повторенья.
Кто зовет меня? – спросил я.
И в ответ услышал: Время.**
Я до сих пор помню всех, кого знал в те годы. Не смерть, а жизнь – тайна за семью печатями!- И закончил со вздохом:- Я помню всех их. И порою мне кажется, что они меня зовут.
- Георгий Алексеевич,- с улыбкой остановил его Борзенков.- Не все поймут вас. Пессимизм оставим для дискуссий. Для философа естественно танцевать на краю бездны.- Он тоже встал с наполненным до краев бокалом.- Я хочу пожелать всем счастья и любви, плодотворной работы, тривиальной удачи и успеха, без которых жизнь делается скучной. Я пожелаю всем долгих лет жизни... И глухоты... Чтобы не слышать тихой поступи и грустного голоса без повторений...
Их разделял стол. Борзенков смотрел на Маслова с улыбкой, и наверняка оба уже ясно чувствовали тяжелую поступь судьбы, потому что за окном начиналась зима пятьдесят пятого года.
Зима пятьдесят пятого года. Десять лет прошло после парада Победы. Но что такое десять лет? Один миг, один вздох, которого погибшим и умершим от ран уже не сделать.
Маргарита Георгиевна родилась в сорок пятом, но все ее детство было пронизано духом оставшейся в прошлом войны. Словно все, кто пережил эту беду, как ни старались, не могли забыть и минуты из прошлого.
После товарищеских застолий захмелевший отец сидел в одиночестве в кабинете. Перед ним лежала пачка армейских фотографий и вырезки из полковых газет, которые он хранил так же бережно, как мать хранит первую фотографию своего ребенка. За три фронтовых года он прожил три жизни. В сорок втором судьба выхватила его повесткой со студенческой скамьи: высокого, худенького парнишку. А в сорок четвертом после ранения он вернулся в город в звании капитана и с желанием прожить еще одну жизнь, но теперь уже свою, мирную, не навязанную ни врагом, ни командирами. В такие минуты мама намерено отправляла дочку к отцу, чтобы та разделила его одиночество. И, наверно, единственным человеком, которого Маргарита Георгиевна любила по-настоящему был ее отец. Потому что он единственный открылся для ее сердца.
Историю армейских фотографий она знала не хуже него. Но Георгий Алексеевич твердил ей одно и то же:
- А эта полевая кухня. Рита, вкусней каши не пробовал. И таких друзей у меня уже не будет. Милая моя,- говорил он.- Только там на развороченной взрывами земле можно почувствовать бескрайнее одиночество человеческой жизни. Дочка, запомни, мы приходим только для того, чтобы осознать свою судьбу и пройти путь до конца. Всем что-то нужно от жизни. Кто-то это понимает, кто-то нет. Но жизнь нужна лишь для того, чтобы встретить последний миг с достоинством. С достоинством, Рита! Но несмотря на это, жизнь корежит и ломает, лишает присутствия духа. И тех, кто может изменить хоть что-то, лишает сил или ослепляет гордыней и ненавистью, или лишает возможности сделать следующий шаг...
Он скоропостижно скончался в возрасте тридцати пяти лет на исходе того же пятьдесят пятого года. Как-то ее мама случайно обмолвилась, что он испепелил свое сердце, и оно стало тоньше бумаги, как у доктора Живаго.
Спустя год вдова Георгия Алексеевича вышла замуж за профессора Борзенкова. Тогда же к девочке Рите приклеилось обидное прозвище – профессорская дочь. Обидное от того, что Маргарита Георгиевна в доме Борзенкова не прожила и недели. Мать с отчимом жили в соседнем доме. А Маргарита Георгиевна так и провела время до замужества в отцовской квартире вместе с престарелой домработницей из бывших дворян... Слова отца, которые он твердил ей когда-то и влияние Адели Каземировны сформировали ее взгляды на жизнь и поведение в обществе.
Незаметно подслеповатая, старая Адель стала ей ближе матери. Она обучила ее нескольким европейским языкам. У них правилом было резко переходить с немецкого на итальянский, с французского на английский. В семнадцать лет Маргарита Георгиевна уже разговаривала на этих языках довольно бегло.
- Маргарита,- говорила Адель на французском,- вчера вы взяли с моего стола "Тэвистокские лекции" доктора Карла Юнга. Сегодня я нашла их на балконе в неряшливом соседстве с "Двумя капитанами" Каверина. Маргарита, я настаиваю, чтобы вы с уважением относились к трудам великих.
- Я не думаю, что этот эпитет относится к Валентину Каверину,- отвечала ей Маргарита.
- Вы хорошо понимаете, что великим я назвала не романиста, а ученого.
- Моя дорогая, Адель,- переходила Маргарита на английский язык.- Мне невыразимо скучно. Мать говорит о том, что мне следует подумать над дальнейшим обучением. Но я чувствую, что ей безразлична моя судьба. Вы можете дать мне совет?
- Я думаю, что пришло время подумать об удачной партии, нежели об учебе. Поверьте мне, умной женщине не нужно заканчивать университет для того, чтобы утвердиться в жизни. Подумайте о замужестве, Маргарита.
- Кого же вы прочите в мужья?
- Я знакома с госпожой Сметаниной. Она следит за порядком в доме Николая Борисовича Подъяловского. Он одинок, состоятелен и воспитан. Лучшей партии вам не найти.
- Вы шутите, Адель? Он годится мне в отцы.
- У вас уже был отец, дорогая моя,- в ответ на это замечание усмехнулась Адель Каземировна.- Маргарита, вы в поисках мужа... Что ж, я поговорю с Александрой Александровной.
- Вы намерены убедить меня в том, что лучшее средство от скуки это замужество?
- Удачное замужество, Маргарита,- поправила ее Адель Каземировна, начиная говорить на итальянском.- Когда-то девушки понимали это очень хорошо. Если бы вы могли представить себе сияние прошлого, Маргарита... То, что окружает нас – безвкусная пародия на Россию.
- Как это грустно, Адель.
- Россия в любом случае была обречена. Не имеет значение, что сожрало душу империи: капитализм, социализм. Это только слова, Маргарита. А мы видим то, что мы видим.
- Мне кажется, папа говорил что-то подобное.
- Маргарита, ваш отец был из тех, кто мог говорить о России без кривляний. Жаль, что вы не верите в Бога. А Россия без этой веры все, что угодно, но только не Россия.
- Адель, мы как осколки той блестящей поры.
- Нет, Маргарита, мы всего лишь осколки разлетевшиеся от чудовищного взрыва, оглушенные, с разодранными душами...
- Я хочу, чтобы ты спела мне, няня,- улыбнулась Маргарита, заговаривая с собеседницей уже по-русски.
Они перешли в гостиную. Адель открыла лакированную крышку старого пианино, и ее пальцы порхнули над клавишами:
Белой акации гроздья душистые
Вновь аромата полны,
Вновь разливается песнь соловьиная
В тихом сиянии чудной луны!..
Маргарита Георгиевна запомнила тот вечер, когда Николай Борисович решился все же и пришел в ее дом на ужин. И вновь Адель пела этот романс:
... Помнишь ли лето: под белой акацией.
Слушали песнь соловья?..
Тихо шептала мне чудная, светлая:
"Милый, поверь мне!.. Навек я твоя".
Годы давно прошли, страсти остыли.
Молодость жизни прошла.
Белой акации запаха нежного,
Не забыть мне уже никогда...***
- Я просто обязан пригласить вас,- Николай Борисович улыбнулся ей и вышел из-за стола. Он был высоким, сильным человеком и больше походил на спортсмена, чем на именитого ученого.- Этот романс, как отголосок былого. Мой отец, царство ему небесное, был офицером. Вы понимаете, Рита, на плацах они обязаны были петь "Сопки Манчжурии", но в своем кругу пели то, что было дорого сердцу. Есть ли у вас то, что дорого сердцу?
- Да,- кивнула Маргарита.- Память об отце, дружба с вами. Ведь мы будем дружить, Николай Борисович?.. Разве этого мало?..
- Рита,- немного смущенно заговорил Подъяловский.- Я вижу вас умную и интересную девушку. Настоящую красавицу...
- У вас есть друзья, Николай Борисович?- Она уже догадалась, что он хочет сказать.
- Скорей товарищи по работе, коллеги. Почему вы спрашиваете об этом, Рита?
- Потому вы до сих пор не женаты, Николай.
- Я не видел в этом смысла,- ответил он.- Был постоянно занят... Не думал об этом... Нет, я просто не встретил вас...
Тем временем Адель запела из Цветаевой:
Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами...
- Вам тридцать восемь лет, мне восемнадцать,- неожиданно сказала Маргарита.- Меня это не смущает,- и прошептала, глядя в его глаза:- Быть может, наша дружба станет чем-то большим...
- Я не вижу для этого препятствий. Никаких препятствий. И скажу прямо, я не так молод, чтобы упускать этот шанс... Две старухи свели нас сегодня. Я знал, на что иду. Думаю, вы тоже понимали это.
- В таком случае, перейдем на ты, Николай!- Улыбнулась Маргарита.
- Согласен. Я бы хотел посмотреть вашу библиотеку...
- Зачем?
- Если я скажу, что ты умна не по годам, ты не обидишься?
- Нет, потому что я знаю это!
- И ты знаешь, чего хочешь?
- Не так быстро, Николай,- снова улыбнулась Маргарита.
- Я не об этом, Рита,- в этот момент в глазах Подъяловского мелькнуло нечто такое, от чего сердце Маргариты затрепетало.- Я спрашиваю о том, что ты хочешь получить от жизни? Потому что я могу дать очень много. Больше, чем ты можешь представить.
- А ты не будешь смеяться надо мной?
- Нет.
- В конце жизни я хочу оглянуться назад с гордостью...
- Поверь мне, Маргарита, это опасный путь,- неожиданно сказал Подъяловский.
- Отчего же, это путь достойных людей!
- Маргарита, мы не можем не испытывать сожалений о прожитых днях. Для женщины правильней нарожать детей и быть хорошей матерью, чем думать о том, что по сути своей не стоит выеденного яйца. То, что ты сказала, ты слышала от мужчины, верно?
- Это я слышала от отца.
- Когда он говорил тебе это, он имел в виду то же, что и я. Не больше. Поверь мне, Рита. Я прав. И я не буду торопить события. Мы не будем спешить.
- Но будем видеться?
- Конечно...
В тот вечер они расстались уже больше, чем друзьями. А на следующий день пришла мать.
- Рита, я не буду говорить тебе то, что обычно говорят в таких случаях. Не буду говорить, что он слишком стар для тебя. Дочка, просто подумай о том, как все это выглядит со стороны.
- А как это выглядит со стороны, мама?
- До неприличия странно.
- Адель, вы слышали, что она сказала?- Маргарита спросила няню на итальянском языке.
- Я услышала не более того, чем ожидала...
- Прекратите свои глупые шутки!- Оборвала их мать.
- Я оставлю вас,- улыбнулась Адель Каземировна и вышла из комнаты.
- Мама, это не шутки, это практика. Ведь вы с Иваном Павловичем прочите мне обучение в МГИМО.
- Тебя не учеба интересует! Ты просто хочешь досадить мне!
- Мама, мама, остановись,- Маргарита посмотрела на нее с улыбкой.- Быть может, я сейчас скажу обидную вещь. Но о вас я не думаю и даже не вспоминаю. Вы мне безразличны, мама. Ты безразлична, Иван Павлович безразличен. И мне безразлично все, что связано с вами...
- Рита, ты говоришь страшные вещи,- снова оборвала ее мать.
- Я не понимаю, что в этом страшного? То, что сделала ты намного страшней.
- Что же я сделала, Рита? Что?!
- Ты предала отца...
Услышав это, мать отшатнулась как от пощечины.
- Как ты можешь судить об этом? Что ты знаешь о жизни? Ты еще не любила и не теряла любимых людей! Ты не была в аду!.. Ад не где-то там в бездне, он здесь, Рита! Здесь!- Она постучала себя по груди.- Если сердцем ты можешь чувствовать рай, когда близкие рядом с тобой. То в сердце же находится и ад!.. Рита-Рита,- она закрыла глаза ладонью.- Эта старая ведьма отравила тебя ненавистью. Я должна была понять раньше... - Она посмотрела на дочь и с трудом перевела дыхание.- Адель ненавидит все что нам дорого. Ты знаешь, за что их отправляли в лагеря?.. Потому что они ненавидели и продолжают ненавидеть все что составляет смысл нашей жизни.
- Нет, мама, Адель единственная, кто помог мне после смерти папы. И она помогает мне до сих пор.
- Хорошо,- кивнула мать.- В любом случае, я могу сделать это. Я уволю ее.
- Я приму ее обратно.
- Ты живешь за наш счет!
- Мама, часть папиного наследства моя.
- Нет, милая моя. Только после моей смерти ты получишь эту квартиру, если я не изменю завещание...
- Я ждала этого,- кивнула Маргарита.- Я знала, что рано или поздно, но ты скажешь это...
- О чем ты говоришь, Рита?- Мать посмотрела на нее уже испуганно.
- Я ухожу к Николаю Борисовичу,- спокойно улыбнулась Маргарита.- И мне плевать на ваше мещанское мнение. Мне плевать на все то, что вам дорого! Прощай...
Маргарита Георгиевна вздрогнула и открыла глаза. В ее ушах все еще перекатывалось это слово: "Прощай..."
- Он был прав,- прошептала Маргарита Георгиевна, вспоминая слова мужа.- Мы не можем не сожалеть.
День мелькнул, как отблеск солнечного света на речном перекате. Вика вышла со двора в огород и улыбнулась уходящему солнцу.
На соседнем участке был слышен детский смех и негромкие голоса взрослых.
- Помнишь, я как-то сказала тебе о папе: "Он, как солнце одаривает теплом всех, и даже тех, кто не нуждается в этом!",- произнесла Алевтина Александровна.
- Да, мама я это помню...- кивнула в ответ Люба Стрекалова.
Разговаривали соседки Поздняковых: маленькая темноволосая женщина и ее дочь – очень красивая блондинка. Возле часовни бегал мальчик лет шести, за ним с улыбкой наблюдал его дедушка Анатолий Сергеевич Стрекалов.
- Дочка, я хотела поговорить с тобой очень серьезно. Ты ведь знаешь, мы никогда не вмешивались в твою жизнь, не осуждали тебя. Все что ты делала, ты делала ради нас и ради сына. Но сейчас я хочу, чтобы ты порвала с Забалуевым.
- Мама, позволь мне самой разобраться в собственной жизни.
- Нет-нет, дочка, я повторю еще раз. Я даже не пытаюсь повлиять. Но тебе пора сделать выбор.
- Нет, мама, время еще не пришло. Я должна сама выбрать момент.
- Люба, я знаю, ты пытаешься накопить денег. Но деньги не сделают нас свободней или счастливей. Ты – умная девочка. Но сейчас ты усугубляешь то, что только кажется удачей.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь? Как может только казаться удачей то, что я родила ребенка? Как может только казаться удачей то, что мы живы? Мама, ты ведь все понимаешь сама...
- Постой-ка, Люба,- остановила ее мать.- Здравствуйте,- она приветливо посмотрела на Вику.- Вы что-то хотели спросить?
- Нет,- немного смутилась та.
- Наверно, вы хотели познакомиться? Зовут меня Алевтиной Александровной, а это моя дочь – Люба. Вас интересует что-то еще?
- Нет, извините меня, я не хотела подслушивать.
- Я вам верю,- наигранно улыбнулась Стрекалова-старшая.- Отойдем, Люба...
Соседки ушли к недостроенной часовне. А Вика почувствовала невыносимый стыд от того, что невольно подслушала их разговор. Не осознавая того, она прошла по борозде между картофельных грядок и вздрогнула, увидев лежавшую на земле тетю Варю.
- О, Господи!- Вика побледнела и бросилась к ней. Первая мысль у нее была о сердечном приступе.- Тетя Варя! Тетя Варя!!!
- А? Что?!- Старуха открыла глаза и зашевелилась.
- Тетя Варя, с вами все в порядке?..
- Что?! Что случилось?..
- Вам плохо?!
- Нет... А что?! Кому-то с сердцем плохо стало?!
- Нет!- Вика тяжело перевела дыхание.- Я думала, что у вас приступ сердечный случился!..
- Ой, ты батюшки, милая! Перепугалася! Ой, ты господи! Да, как же ты на мою сестру похожа, девонька! Та тоже за всех волновалася. Ей бы о себе подумать. Так ведь нет же. Вот так все заботилася обо всех, заботилася, и надорвалася!.. Сморило меня, милая. Вот я и заснула...
- Напугали вы меня.
- А как не напугаться то?!- Спросила ее тетя Варя непередаваемым тоном.- Я ведь уже не молодая. Вот так работаешь-работаешь, живешь-живешь, а потом сердечко прихватит и нет тебя!..
- Зачастил, Петрович!- Таможенник взял из рук Волкова декларацию. Развернул ее и неторопливо убрал валюту в карман.- Все в порядке!- Поставил визу и улыбнулся Петровичу:- Удачи!
- Будь здоров!- Петрович пожал ему руку. Уже в машине ухмыльнулся:- Таможня дает добро! С такими как Василий Семеныч мы не пропадем,- он на прощание посигналил пограничнику и пересек "кордон".- Все, Игореха, к ночи будем на месте. Знаешь, как это называется у военных? Час "Ч"!..
Асламбек словно услышал его слова. Петрович прижал мобильник к уху:
- У аппарата!
- Здравствуй, дорогой! Здравствуй, Петрович! Жду тебя! Как самого дорогого гостя жду! Мои люди дорогу покажут, они за вами держатся.
- Ох и мастер же ты словами путать-запутывать!
- Зачем так говоришь?! Мы понимали друг друга всегда.
- Да уж, пересеклись наши стежки-дорожки!
- Это жизнь, Петрович, ты это знаешь. У нас с тобой философия простая: никакой философии! Мы умеем зарабатывать деньги и мы это делаем.
- Только тебе все мало...
- Аппетит приходит во время еды! Петрович, нам нечего друг перед другом "Ваньку ломать"! Конверт с деньгами тебе передали, а ведь это только часть ваших денег. Не только я сегодня зарабатываю, Петрович! Ты зарабатываешь, Игорь зарабатывает. Всем хорошо!
- Спасибо я тебе не скажу…
- Мне твое "спасибо" даром не нужно!
- Вижу твоих орлов!- Их обогнала уже знакомая "девятку". Из открытого люка на крыше высунулась мускулистая рука, перехваченная на запястье золотым браслетом.
- Это хорошо,- отозвался Асламбек.- Я тебя встречу как самого дорогого гостя, Петрович! Как брата!
- Жду с нетерпением,- отозвался Петрович.- Привет семье!.. Вот так они и жили,- он осклабился.- Спали врозь, а дети были!..- И тут же перезвонил:- Фома, едем по трассе... Я тебе так и говорил. Подъезжай к ангару...
Спустя час их провожатые свернули с трассы. Справа и слева потянулись лесистые холмы. Солнце село за горизонт. Вскоре мелькнули среди холмов огни. Машины проехали на территорию складов и остановились возле приземистого одноэтажного строения.
- Вот и все, Игореха. Если сразу не "грохнут", жить будем... А Татарин поговорить любит, значит, время у нас есть... Да не напрягайся ты!.. У Татарина вместо мозгов фарш куриный!- И Петрович так улыбнулся, что Игорь сразу вспомнил, что срок он отбывал за убийство.
- Петрович, мне все по барабану,- в тон ему усмехнулся Игорь, поправляя пистолет за поясом.- Но подыхать здесь я не собираюсь...
На крыльце появился Асламбек, воздел руки, словно на самом деле молился за них Всевышнему:
- Андрей Петрович, Игорь, слава Аллаху, вы добрались!
Петрович спрыгнул на землю.
- Ты к нам для этого эскорт приставил!
И они поздоровались, по азиатскому обычаю соприкасаясь щеками.
- Отдохните с дороги, водки выпейте. Плов горячий, шашлык! Все для вас! Если девушки нужны, будут вам девушки! Для дорогих гостей ничего не жаль... Хотя о чем я говорю?! У Игоря невеста – красавица! У тебя, Петрович, не жена – спелая ягодка!
Петрович с любопытством смотрел на него. С его лица так и не сошла хищная улыбка.
В этот момент в кармане у Асламбека загудел телефон.
- Да?- Спросил он по-казахски.
- К нам гости.
- Кто?
- Фома. С ним три машины бойцов.
- Кто?!- Переспросил Асламбек. Хотя он уже не слушал звонившего, а смотрел на Петровича.
- Что, Татарин, сюрприз?! Да ты не дергайся. Поздно дергаться...
Сначала на дороге появился мотоцикл. Мотоциклист лихо подъехал к Асламбеку и что-то негромко сказал ему. На лице у того застыла улыбка. Он смотрел, как в воротах появились черные джипы. Машины припарковались в ряд. Из них вышло несколько человек. Впереди шел невысокий сухопарый человек в светлом костюме.
- И от бабушки ушел, и от дедушки ушел,- усмехнулся он, глядя на Асламбека.- А я еще одну сказку знаю, Татарин: этому дала, этому дала... А этому не дала.
- Фома,- Петрович кивнул ему.
- Дела наши грешные,- отозвался тот.- Иди в машину. Нам с Татарином с глазу на глаз потолковать нужно.
Игорь с Петровичем вернулись в машину и за происходящим следили уже из кабины.
- Влип Татарин,- констатировал Петрович.
А Асламбек с Фомой отошли в сторону и принялись сдержанно жестикулировать.
В кармане у Игоря загудел мобильник. Он посмотрел на экран и улыбнулся – звонила Вика.
- Привет,- сказал он, прижимая трубку к уху.- Да, у нас все нормально. А у вас как?..- И засмеялся, слушая подругу.
- Привет ей от меня передай,- громким шепотом сказал Петрович.- Привет!..
- Петрович тебе привет передает! Рядом сидит... Мы в машине сидим возле переезда железнодорожного. Ждем, когда шлагбаум откроют...
Это был один из тех дней, которые подчас определяют всю последующую жизнь. Но и он подошел к концу. Незаметно опустились на город сумерки и прозрачный вечер сменился короткой летней ночью. Катя вышла на балкон, затаив дыхание, слушала, как затихает ночной город - словно засыпает в клетке огромное неповоротливое животное, вздыхает, переворачивается с боку на бок, задевая железные прутья. И от этого воздух наполняется странными, тревожными звуками. Ночью становился слышен грохот в заводских цехах, и далекие сигналы маневровых машин на железнодорожной станции, и гул пролетающих над городом самолетов. Всего этого она, оглушенная собственными мыслями, не замечала раньше. А сейчас словно распахнулось сердце навстречу миру.
Вернувшись в гостиную, она села на диван. Телевизор работал без звука, ночник горел на стене, отбрасывая на обои желтые отблески и тень, похожую на крылья летучей мыши. Катя вытащила из кармана фотографию родителей и прошептала:
- Почему вы? Почему не какие-нибудь пьяницы или те, кого никто не пожалеет, кого никто не вспомнит?.. Мама, папа. Как бы я хотела поговорить с вами сейчас, обнять...- Ее глаза наполнились слезами.- Вернитесь. Вернитесь, пожалуйста. Мне так плохо. Нам очень плохо без вас... Соню забрали у меня. За что мне все это?..
И вдруг словно из другого мира долетел до нее печальный голос саксофона. Его песня переливалась в ночном воздухе, искрилась тысячью огоньков в бездонном черном небе. Катя смотрела на лица родных и со всех сторон ее обволакивала нежнейшая мелодия, вдруг ставшая такой близкой. В это мгновение вокруг нее наверняка танцевали ангелы...
Она проснулась от звука дверного звонка. Все также беззвучно работал телевизор, люди на экране дружно хохотали над парочкой кривляющихся юмористов. Катя села, чувствуя во всем теле слабость. В открытую дверь с балкона тёк прохладный, ночной воздух. Она вспомнила мелодию, искрившуюся в воздухе совсем недавно, и улыбнулась.
В прихожей раздался еще один звонок.
Катя оглянулась на часы, шел третий час ночи. На улице царила непроглядная безлунная ночь.
Она прошла в прихожую, посмотрела в дверной "глазок". На площадке стоял Артем. Катя услышала, как за стеной проснулась соседка, а в "глазок" увидела, как Артем снова потянулся к кнопке звонка, и открыла засов металлической двери.
- Привет,- улыбнулся он.
- Привет, заходи. Я не слышала, как ты подъехал.
- Я сегодня пешком,- отозвался Артем.- А ты как? Все получилось? Была у Логинова?
- Да, он все уже сделал. Чай будешь?
- Не откажусь.
Они прошли на кухню. Артем смотрел на Катю таким взглядом, что только слепой не смог бы догадаться о его чувствах.
- Ты знаешь, Артем, мне как-то не по себе от того, что задумали. Может быть, нам лучше остановиться?
- Катя, не мы это начали.
- А если все не так, Тёма?
- А как же еще?.. Они отняли у тебя сестренку... Ты плакала?
- Нет, немного поспала. Было так тихо.
Артем встал с табурета и обнял ее. Их лица сейчас были так близко, что они ощущали теплое дыхание друг друга.
- Нет, Тёма,- Катя мягко высвободилась.
Артем улыбнулся.
- Мы вернем ее. Все равно вернем,- сказал он, хотя и по глазам и по голосу было понятно, что с его языка готовы сорваться совсем другие слова.
- Конечно,- кивнула Катя.
- Катя, мне уже не хочется чаю,- сказал Артем.- Я так хотел поговорить с тобой, увидеть тебя...
- Я слушаю.
- Все слова вылетели из головы... Здесь душно...
Они вышли на балкон. Небо на востоке уже окрасилось зарей. Она быстро разливалась в поднебесье, подбираясь к зениту. Воздух стал таким же прозрачным, каким был с вечера. Но сейчас сумерки уже растворялись в нем, а не становились гуще. Под балконом с топотом и пыхтением пробежал тучный человек. Артем машинально посмотрел на часы. Времени было без четверти четыре.
- Артем,- Катя неожиданно посмотрела ему в глаза.- Ты не представляешь, как я ценю нашу дружбу! Спасибо, Тема, друзей у меня почти не осталось... Ты так помогаешь мне.
- Да, я все понял, но... Катя, я люблю тебя,- неожиданно признался он.
- Нет, Артем. Нет, не нужно! Только не сейчас...
- Но я не могу больше молчать. Я сразу в тебя влюбился. В первый момент решил, что ты уже замужем, с ребенком... Катя, я ведь вижу, что ты устала. Тебе нельзя быть одной! Я очень долго был один и знаю, что это такое – быть одному, когда вокруг тебя люди...
- Артем, перестань! Перестань... Прости, я не хочу тебя обижать. Но я не могу тебе ответить. Прости... Я постелю тебе на диване в гостиной.
- Подожди,- он взял ее за руку.- Не обижайся. Просто помни, что я всегда рядом. И что я люблю тебя. Просто помни об этом.
- Да, Артем, да,- она высвободила руку и ушла готовить постель.
А он еще какое-то время стоял на балконе, и на лице его отражались не разочарование или злоба, а смятение.