Только что закончился грандиозный праздник по случаю открытия великого Трансокеанского Туннеля.
Здесь не время говорить об истории его постройки, но окончанию работ и пуску первого поезда радовались на обоих берегах Атлантического океана. Шесть тысяч километров пути из Европы в Америку отныне становились будничной дорогой, не зависящей от капризов погоды ни на море, ни в воздухе.
Трансокеанский суперпоезд ГВП-1 скромно и буднично стоял у платформы. Он представлял собою идеальный цилиндр длиною в полкилометра, густого темнолилового цвета, отполированный до зеркального состояния. В выпуклых его боках, словно в огромной комнате смеха, перемещаясь, отражались причудливо вытянутые карикатурные человеческие фигуры. Сквозь прозрачный купол ангара свободно проникали косые лучи вечереющего солнца, которые, словно бы в поисках театральных эффектов, выхватывали из толпы яркие цветовые пятна. Люди были одеты празднично и броско. Сильно пахло сиренью, густой запах плыл над платформой.
— А где же моторный вагон? — растерянно обратилась будущая пассажирка суперпоезда к провожающим, рассматривая тупую переднюю часть огромного цилиндра. Женщин всегда пугает необычное не внутренней своей сутью, а внешним видом.
— Не бойтесь, мадам! — улыбнулся мужчина в униформе, видимо, — кто-то из технического персонала поездного ангара. — Это не ошибка и не недосмотр транспортников. Нашему ГВП — гравитационно-вакуумному поезду — не требуется вообще никакого двигателя!
— Как же тогда? — старательно хлопая стрельчатыми ресницами с умопомрачительным разноцветным набрызгом, спросила образцовая представительница прекрасного пола. — Не понимаю, что же нас повезет?
— Исключительно сила земного притяжения! — серьезно ответил мужчина в форменном мундире. — Оно и доставит вас из Лиссабона в Нью-Йорк за сорок минут…
— Не может быть!
— …если быть абсолютно точным; — то за сорок две минуты и одиннадцать секунд. И на это рекордное скоростное путешествие не потребуется ни единого грамма топлива!
…Гигантский цилиндр суперпоезда медленно втягивался в воздушный шлюз. Пассажиры не толпились у окон, и провожающие не притискивались к ним, договаривая последние слова: на зеркальных боках экспресса не виднелось ни единого отверстия. Наконец, огромный люк шлюза мягко захлопнулся, словно дверь банковского сейфа с драгоценностями.
— Нами выстрелят, как пулей, — пошутил пассажир с белокурой бородкой, усаживаясь в противоперегрузочное кресло необыкновенной, но очень удобной конструкции.
— Совсем нет… — возразил ему сосед из ближайшего кресла слева. — Туннель, насколько я знаю, почти незаметно выгнут к центру Земли. Так что мы будем словно бы непрерывно падать под действием естественной силы земного тяготения, но не как в колодец, а по большой хорде…
— Маятниковый принцип? — задумчиво соображал первый пассажир. — Первую половину пути поезд ускоряется, а набрав достаточную энергию разгона, вторую половину пути движется с торможением?
— Примерно так. Не забывайте только, что мы будем двигаться почти в полном вакууме, подвешенные вдобавок в магнитном поле. И — никакого подвода внешней энергии для движения!
— У этого поезда даже колес нет?! — почти с отчаянием осведомилась пассажирка, сожалевшая ранее об отсутствии двигателя.
— Ничего не поделаешь, мадам! — галантно ответил первый пассажир, наклонив бородку. — Имейте в виду, что никакие колеса просто-напросто не поспевали бы за вами… Вероятней всего, он был настоящим французом! Поезд тронулся незаметно, непрерывно возраставшее ускорение ощущалось только по тому, как пассажиров сильнее и сильнее вдавливало в противоперегрузочные кресла. Удивительной и непривычной была полная, совершенная бесшумность движения. Не подпрыгивали, не вздрагивали на бесчисленных стыках тяжелые колесные пары. Не лязгала сцепка, не грохотали, проносясь мимо, встречные составы. Не раздавались предупредительные, требовательные и отрывистые гудки. Не хлопали надоедливо двери переходов… Это был поезд без топлива, без двигателя, без сцепок и колес, и даже — без локомотивной бригады… Да и что, в самом-то деле, могли сделать люди на такой скорости?! Все управление было поручено бортовым ЭВМ, и туннель, в котором не было на всем протяжении ни единого сигнального огня, пронизывали только впередсмотрящие инфракрасные прожектора…
И вот… Когда суперэкспресс почти набрал максимально возможную на участке разгона скорость, когда в приглушенном смехе и негромких переговорах пассажиров словно бы по взаимному согласию возникла странная пауза, когда все словно бы набирали в грудь воздуха и сердца сделали по два-три лишних удара, так вот, в это самое мгновение абсолютно пугающей тишины космического пространства — в жерле грандиозного туннеля послышался какой-то неведомый звук: не то треск, не то хруст, не то стон, не то чавк… Нет, нет: это не был страшный для любого подземного работника — шахтера или туннельщика — скрежет проседающей кровли! Странный звук, незнакомый и непредставимый человеческим ухом возник вопреки всем законам физики — в полном вакууме, к тому же многократно усиленный, преломленный и искаженный гулким эхом туннельного дула, словно нацеленного в самое сердце мировой пустоты… Звук этот был широким, влажным и всеохватывающим сознание, но не нес в себе ничего трагического. Скорей всего кажущийся, кое-кому он напомнил бы момент касания двух космических кораблей в черноте межзвездного пространства, — но никто из пассажиров никогда не был свидетелем стыковки двух космических кораблей. А крик души — это не скрип и скрежет ломающихся конструкций…
И уж никому, разумеется, не было ведомо даже предположение, какой же именно звук раздается при непредсказуемой Разумом стыковке двух миров… Мы продолжаем считать, что черные дыры образуются беззвучно и так же беззвучно вспыхивают и сгорают Сверхновые. Но кто его знает, какие в действительности крики издает умирающая в корчах материя!
Поезда в безвоздушном пространстве туннеля должны были проноситься со скоростью управляемого метеора, — если можно представить себе метеор, взвешенный в магнитном поле. Положенное время истекло…
— Экспресс ГВП-1 на станцию назначения не прибыл… — доложил главный диспетчер Американской стороны, ошарашенно всматриваясь в пустой, серый экран монитора, на котором не возникло даже тени изображения.
— Что случилось? — рявкнул Начальник Пути. — Авария? Срочно прозондируйте тело туннеля!
Лазерные датчики с неотвратимой очевидностью показали, что туннель — гигантская труба, заряженная цилиндрической пулей экспресса, так вот… этот туннель на всем своем протяжении от края Европы до берега Америки — пуст. Пуст, как ствол тщательно вычищенного после утренней тяги охотничьего ружья!
В это нельзя было поверить, не сходя с ума! Трансокеанский экспресс… исчез! Если бы он растаял, растворился, наконец — распылился на атомы — тончайшие приборы показали бы наличие скачка массы, ощупали бы молекулярное облако, — нет, ничего подобного самые совершенные анализаторы не показывали. На всем идеально гладком пути не было никаких свидетельств произошедшей катастрофы. Экстренный гравитационно-вакуумный поезд, гордость земной техники, пропал бесследно!
— Гигантская каверна? Разлом земной коры?! — предположил видный ученый Вильям Стетсон из Общепланетного геологического института, когда к нему обратились с мольбой о возможном объяснении. — Мгновенно раскрывшаяся бездонная трещина?! Это предположение очень понравилось газетчикам: оно было страшным, наглядным и понятным одновременно. Уже появились заголовки: «Бездонная дыра в ад», «Каменные челюсти поглотили трансокеанский экспресс», «Пропасть смерти»… Но специальная аварийная капсула, пущенная обследовать дно тоннеля, не обнаружила никаких следов предполагаемого разлома, пропасти или неожиданного провала, — туннель был в целости и сохранности, и ни малейшей трещинки, через которую, свистя, вырывался хотя бы воздух, не было отмечено на его безупречной несокрушимой облицовке… Все телестанции мира передавали только репортажи… чуть было не сказал «с места происшествия», — но в действительности это было невозможно. Никто не знал места загадочной катастрофы. Из гигантских концевых жерл туннеля, из наглухо запечатанных воздушных шлюзов на обоих континентах незримо просачивались только недоумение и Ужас… Ледяной ужас непонимания произошедшего замораживал человеческие сердца, словно воду в формочках с прямоугольными перегородками, предназначенных для приготовления коктейлей. Мировой холодильник ужаса… Планета погрузилась в общенациональный траур.
— Мы построили на Земле настоящее космическое чудо! — ровный голосом без эмоций повторял Сейто Накаяма, непривычно рослый японец, президент крупнейшей строительной фирмы. — И туннель остается туннелем. Он не поврежден! Так объясните же, куда делся поезд?! — Да, туннель… Туннель… Туннельный эффект… — как заклинание, бормотал и в такт своему бормотанью покачивал тщательно ухоженной бородой академик Николай Щеглов, член всемирного Совета, знаменитый физик, а в молодости — не менее знаменитый альпинист. Он взошел на Аннапурну без кислородной маски, после чего стал буддистом. Кажется, он серьезно верил в переселение душ…
— Если нет нормальных объяснений, следует принять самое невероятное! — вдруг вскочил он, стукнув по столу увесистым кулаком так, что жалобно взвизгнув, подпрыгнули многочисленные микрофоны. — Туннель! Я начинаю убеждаться, что мы нечаянно построили Туннель Перехода в Иное измерение! И он — сработал! Да, да, уважаемые земляне! Туннель в Иномир! В зале совещания Межправительственной комиссии настала такая неописуемая тишина, что стало слышно шуршание ленты в портативном диктофоне, который его хозяин забыл выключить. Присутствующие — строители, ученые, политики и репортеры, обычные жители Земли, почувствовали на своих лицах величественное и жестокое дыхание Неведомого, долетевшее до них из необозримых глубин Космоса…
… Главного инженера проекта — жизнерадостного и удачливого француза Мориса Жакоба — нашли утром следующего дня склонившимся над своим рабочим столом в кабинете. Воротничок его безупречной рубашки был залит… ах, если бы томатным соком! Посредине полированной столешницы из драгоценного черного дуба белел сиротливый листок бумаги, на котором прыгали крупные неровных буквы: «боже мой… боже мой… боже мой…» И больше ничего. И было не совсем понятно, что хотел сказать Главный в своей предсмертной записке. Неужели — он вспомнил создателя всего сущего?! Просил ли он отпущения грехов? Брал ли он на себя невыносимую ответственность в гибели… в исчезновении почти шести тысяч душ?! Или — просто пытался осмыслить случившееся, но так и не смог вынести этого напряжения?
Главный инженер был отличным работником, а настоящий профессионал не нуждается — во всяком случае, при жизни — в божественном одобрении. «Боже мой… — словно бы шептали его посиневшие губы. — Боже мой, боже мой!» Пистолет из правой руки Главного инженера после точного выстрела в висок упал на ковер. Небольшая, изящная, совершенно не зловещая вещица, похожая на взрослую игрушечную зажигалку…
Боже мой… боже мой… К кому же с последней мольбой обращался ни в чем не виновный представитель человечества?!
— Меня не посадят в тюрьму за это… за опоздание?! — чуть не плача, истерично верещал начальник Европейской станции в расшитом галунами мундире и с трясущимся желеобразным животом. Казалось, именно этот его живот совершенно отдельно от хозяина и трясся от страха…
— Зачем?! — почти равнодушно отмахнулся от него один из членов комиссии. И добавил словно бы про себя:?
— Может быть, там… в другом измерении… поезд пришел как раз по расписанию?!