Содержание:
Три вопроса. Краткая автобиография. Беглый взгляд на Движение Совета Церквей.
Иванов В.П
Известно, что в нашей стране существуют параллельно два братских союза Евангельских Христиан Баптистов, Казахстанский союз и союз Совета Церквей ЕХБ, и что в связи с этим в народе Божием возникает немало проблем. Не могли ли бы вы, как старый труженик Братства ответить нам, молодым, на некоторые затруднительные для нас вопросы, такие как:
1. В чем конкретно заключались истинные причины разделения в Братстве ЕХБ 1960-х годов?
2. Почему это разделение до сих пор так упорно продолжается и притом с такой враждебной направленностью по отношению к нашим зарегистрированным общинам?
3. Видите ли вы этому противостоянию конец? И если да, то что нужно делать братьям одной и другой стороны, чтобы Братство снова стало единым. И другие вопросы. Но в начале расскажите кратко о себе.
Куксенко Ю.Ф.
Родился я в 1930 году в г. Новосибирске в семье верующих родителей. Отец мой Федор Пименович был работником Сибирского Союза Баптистов. Последний раз был арестован в 1937 году, и в числе 18-ти братьев расстрелян за Слово Божие. Моя мама Римма Алексеевна сорок лет оставалась вдовой, и в 1977 году с миром отошла к Господу.
Обратился я к Богу в 1944, а принял крещение в 1946-м году в г. Алма-Ате. Смолоду проповедовал, регентовал, занимался с молодежью. Много радости и благословения переживали мы как в молитвенном доме, так и вне стен его, росли, трудились и с дружным пением: "Пусть нас постигнут гонения, смерть за Христа не страшна! ", мы не боялись идти и в далекую и холодную Сибирь на многие годы.
С первых дней моего уверования у меня не было более возвышенного и более горячего желания, как идти по следам отца своего, которого я неплохо помнил, и о котором так много рассказывали мне мои родные и многочисленные верующие, рассеянные по всей Сибири и Средней Азии. Его я ставил себе и другим в пример, по нему старался строить свою жизнь, с ним в трудные минуты я как бы советовался, и спрашивал себя: а как на моем месте поступил бы мой отец? И Господь всегда нежно отвечал сердцу моему, и указывал мне верный путь. Я очень счастлив, что имел таких прекрасных родителей, которые оставили в душе моей неизгладимый светлый след.
Еще в становлении моего духовного человека большую роль сыграла оставшаяся от отца богатая библиотека духовной литературы, которую я с детства жадно поглощал. А так же большой семейный альбом с братскими фотографиями. В нем я видел отца рядом с известными тружениками Союза Баптистов. Как сейчас вижу снимок 1923 года, на котором сфотографированы курсанты Московских Библейских Курсов, которыми руководил известный пионер русского Братства Баптистов В.Г. Павлов. На других снимках я видел отца с Н.В. Одинцовым, М.Д. Тимошенко, В.П. Степановым, А.С. Ананьиным и многими другими работниками Братства, а также на снимках Сибирских Пленумов, съездов и общин, в которых отец работал. Это вдохновляло меня, помогало с ранних лет впитывать в себя любовь к Богу и к Братству и непреодолимое желание жить, трудиться и умирать так, как страдали и умирали наши братья и отцы.
Нельзя не отдать должное и доброму влиянию на меня доживших до 40-х и 50-х годов братьев старого Союза Баптистов, пронесших верность Богу сквозь адские муки сталинских тюрем и лагерей, как Г.П. Колотий, Т.В. Лукин, Н.Д. и А.Д. Тихоновы, И.З. Первак, братья П.Т. и И.Т. Наконечные, С.Т. Тимченко. В.Ф. Кузнецов, П.И. Чекмарев и другие. Они были для меня светильниками, горящими и светящими, духовными отцами и наставниками. Имена их свято хранит моя память. Всем лучшим я обязан им.
Благословил нас Бог и в семейной жизни. Мы прожили с Анной Федоровной сорок пять лет. Много перестрадала и перенесла она ради Господа. Имеем девять человек детей, восемь из них члены церкви, служители, проповедники. Внукам не знаем счета.
В настоящее время трудимся во вновь образованной церкви совершенно из мира. Построили молитвенный дом, имеем хор, много детей. Работаем в зонах, в селах, благотворим среди малоимущего населения, бесплатно распространяем духовную литературу. Каются души, крестим, ведем духовно-воспитательную работу среди членов. Есть и не мало проблем. Но за все слава нашему Господу. Что вас интересует еще?
Вопрос:
Вы, кажется, отбывали заключение? Когда и сколько?
Ответ:
При Сталине, при Хрущеве и при Брежневе. Всего пробыл в неволе сравнительно немного: двенадцать с половиной лет.
Вопрос:
Мы слышали, что вы состояли в Братстве Совета Церквей?
Ответ:
Да, полностью я присоединился к Совету Церквей в 1965 году после моего освобождения. Хотя борьбу мы вели с Уполномоченными и КГБ против их вмешательства в жизнь церквей и страдали за это раньше, с 1957 года. Инициативная же Группа образовалась позже, в 1961 году, когда я был уже в узах. Мне писали об этом, присылали первые Послания Инициативной Группы как к Президиуму ВСЕХБ. так и ко всем Церквам ЕХБ. Я читал их. С одной стороны, я радовался, что начатое нами дело в одиночку не умирает, но принимает организованный характер, а, с другой стороны, меня в этих Посланиях что-то настораживало.
Вопрос:
Что именно в этих Посланиях вас настораживало?
Ответ:
В Послании к Президиуму ВСЕХБ меня поражал грубый тон, в котором написано было это обращение. Это не братское увещание, где должна была быть "любовь от чистого сердца", как написано, а обвинительная речь на суде с угрозой и с заранее вынесенным приговором. Таким языком не диалог с братьями ведут, а предъявляют ультиматум побежденному, но не сдающемуся врагу. Это напоминало Петра с Гефсиманским мечем, отрубающим ухо. В Посланиях же ко всем церквам ЕХБ в СССР раскрывалась Нагота ВСЕХБ перед духовными младенцами церквей и перед всем миром. Открывать, как я понимал в то время, нужно было отступление ВСЕХБ, но не так, как делал это средний сын Ноя. Мы, например, боролись в Казани с Уполномоченными и КГБ, но не воевали с самими братьями ВСЕХБ. Не ставили знак равенства между теми и другими. Одни были палачами, а другие - их жертвами. Работники ВСЕХБ являлись для нас хотя и оказавшимися в сетях страха и утратившими веру во всемогущество Божье, но братьями. И, более того, служителями. Давид же не поднимал руки своей на помазанника Божья Саула? Поэтому мы и говорили с ними как с братьями и наши взаимоотношения не выносили на суд миру. Разделение в Казани мы рассматривали как временное явление, когда нам, буквально изгнанным, ничего не оставалось делать, как собираться отдельно. Мы писали письма во ВСЕХБ, собирали подписи, сами ездили в Москву, чего-то добивались, но и видели, что от ВСЕХБ мало, что и зависело. Они были совершенно бессильны и бесправны. Здесь действовала иная, могущественная система подавления, сломать которую ни они, ни мы и никто другой в то время был не в силах. Нам оставалось, как братьям, не уходить далеко друг от друга и, не ставя точку на отделении, держать сердца для диалога открытыми, молиться и верить, что скоро взойдет желанное солнце свободы и тогда лед, который на реке среди зимы не тронешь никакими усилиями, — сам тронется, и его уже не остановишь. Будут созываться съезды, братья осознают свои ошибки, и все станет на свое место. Ведь есть же Господь? А Братство ЕХБ должно быть единым. Я был так воспитан.
Вот с такими, может быть, с детско-наивными убеждениями, читал я Первые Послания Инициативной Группы, в которых явно просматривался курс на разделение. Мы пережили в Казани страшную трагедию разделения, и я боялся, что такая разруха пойдет и по всем церквам, что, собственно говоря, вскоре и случилось. Поэтому, естественно, я не мог полностью разделять и поддерживать это новое Движение.
Вопрос:
Однако в 1965 году, как вы сказали, вы полностью согласились с курсом Совета Церквей, и активно включились в его работу?
Ответ:
Согласился, но не совсем. Движение Инициативной Группы к тому времени стабилизовалось, и приняло окончательную форму Союза Церквей ЕХБ, и мне пришлось вписываться в его работу. Сохраняя, разумеется, за собой право оставаться самим собою и жить не коллективным, чужим, а своим умом и иметь по всем вопросам свои собственные, независимые от других суждения. Это создавало немалые трудности, как для меня, так и для других в работе.
Вопрос:
Что именно больше всего расположило вас к Совету Церквей?
Ответ:
Прежде всего, сам смысл и цель этого Движения, — духовное пробуждение народа Божия и отделение от мира, в чем так нуждались все общины.
Во-вторых, это мужество и жертвенность братьев, готовность идти за дело Божие на любые лишения. Они первые за всю историю Советского государства смело и громко на весь мир заявили о себе, что мы - не рабы и что Церковь Иисуса Христа - не служанка у господ этого мира.
Конечно, за все это братьям пришлось дорого платить, и они платили свободой, семьями и жизнью. Такую жертвенность я видел только в братьях старого Союза Баптистов в 1930-е годы и в своем отце. Когда его последний раз вызывали в Новосибирский НКВД и продержали всю ночь, склоняя "навести порядок в своей общине", то есть удалить из хора молодежь, запретить детям посещать собрания, отстранить некоторых проповедников от проповеди и т.д. Иначе, говорили они, пеняй на себя, мы тебя последний раз предупреждаем. Кто будет кормить твоих гавриков? Тогда Федор Пименович ответил им: - Молодежь в хору вам не мешает. Это – наше будущее. Дети ходят на собрание с родителями, и я не имею права запретить им. Проповедников поставил на проповедь не я, а Господь и ни мне отстранять их. Что касается моих гавриков, то и о них прошу не беспокоиться. У них есть Отец на небесах, и Он лучше меня прокормит и воспитает их. Я Ему вполне доверяю. Я - раб Христа. Если Господин мой пожелает переселить раба Своего в другое место, то кто я, чтобы возражать Ему? Имеет ли раб на это право? Не должен ли он сказать: Да будет воля. Твоя? - Эх, Федя, Федя! Тебе добра желаешь, а ты? Ну, теперь, держись...
- Прошу не угрожать мне. Я готов хоть сейчас! Вот, на мне: тужурка! " Ответил им Федор Пименович.
Подобное мужество и доверие Богу я увидел и в братьях Совета Церквей, что вполне отвечало моим убеждениям и настрою с детства. Это вдохновило меня на совместный с ними труд и на последние тяжелые узы.
Вопрос:
И все же в дальнейшем ваши пути с Советом Церквей разошлись? Были же на это какие-то серьезные причины?
Ответ:
Причины, безусловно, были. Говорить о них сейчас не время. Да кратко и не скажешь. Если Господь позволит, то в будущем и этому вопросу будет уделено должное внимание. Это снимет покров со многого и раскроет настоящую трагедию руководителей Совета Церквей в Среднеазиатском регионе в конце 70-х годов. Теперь же только скажу, что всякое, даже самое живое и самое глубокое реформации иное Движение в народе Божием, как показала история Средних веков на примере анабаптизма и других протестантских течений, - само нуждается в постоянном реформировании и проверке, не отступит ли оно от Слова Божия и от тех первоначальных принципов, которые были положены в основание этого Движения? В противном случае, Движение будет костенеть и принимать такие уродливые формы, что от него начнут отходить многие трезво мыслящие души и откалываться целые слои боящихся Бога людей.
Что касается мужества и жертвенности братьев Совета Церквей, то и здесь, к сожалению скажу, какими бы великими и драгоценными эти качества в нас не были, сами по себе они еще ничего не решают. Если, конечно, они не будут вдохновляемы настоящей любовью Христовой.
Вопрос:
Извините, что перебил вас. А разве жертвенность и готовность умереть за других не говорят о пребывании в сердце любви Христовой? Ведь Сам Иисус сказал: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих"? (Иоан. 15:13;)
Ответ:
Видите ли? Жертвенность не всегда измеряется любовью, а любовь жертвенностью. Апостол Павел говорил: "Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, то нет мне в том никакой пользы" (1Кор. 13:3;).
Помню, когда-то читал, как Петр I, проводя реформы, посылал опричников своих в отдаленные уголки России приобщать староверов к культурной жизни. Некоторые раскольники, узнавая об этом, заколачивали себя и семьи свои в срубы и поджигали их. Опричники слышали доносившиеся до них сквозь пламя ругательства и проклятия.
Вопрос:
На празднике 130-летнего юбилея Братства ЕХБ к нам на кафедру поступила записка от молодых, недавно принявших крещение членов. Они спрашивали: "Объясните причину разделения, и в чем наша вина, почему отделенные нас так ненавидят?"
Ответ:
Да, эту нелюбовь отделенных братьев и сестер к нам мы испытываем на себе сполна.
При встречах с ними ни у кого из них не увидишь светлого взгляда на тебя, и не услышишь в ответ братского приветствия, а если и услышишь, то лишь "здравствуйте". Особенно со стороны их руководителей. Как будто они проходят специальную школу. При посещении нашими верующими их собраний, (мы своим членам это не запрещаем, а их члены у нас не бывают), они всячески дают понять, что мы для них не родные и что у них – Церковь Христова, а мы идем в погибель. Мы иногда думаем, что если отделенные братья много страдали, то страдания должны бы смирять сердца и наполнять их любовью Христовой. Если же страдания наоборот, надмевают и ожесточают сердце, то угодны ли Богу такие страдания?
Ответ: Такие небратские, а порой и нехристианские отношения отделенных к верующим ЕХБ зарегистрированных общин объясняются, во-первых, их неспособностью видеть те коренные изменения, которые произошли в официальных общинах ЕХБ за последние десятилетия. Чтобы не смотреть на них "вчерашними глазами" и не измерять их мерками 60-х годов. Христос говорил, что мы должны иметь "чистое око" (Матф. 6:22;), а Апостол Павел добавляет, что око наше не должно быть засорено (зашорено) "предубеждением и пристрастием" (1Тим. 5:21;). Предубеждение и пристрастие - это злейший враг правды, в плену которого мы часто оказываемся, и от которого так трудно бывает освободиться.
Во-вторых, здесь сказывается культурный уровень отделенных братьев и то, что все мы вышли "из низов". Вы говорите, что отделенные братья много страдали, поэтому должны бы глубже смиряться и исполняться любовью? Да, но страдания очищают и укрепляют нашу веру. Любовь же Христова изливается в сердца наши Духом Святым, Которого мы получаем не в страданиях и испытаниях, а "чрез наставление в вере" (Гал. 3:2;). Так вот этого-то наставления в вере, то есть настоящего духовного воспитания в церквах, какое было в 20-е годы, многие из нас и не получили. Мы вышли, как правило, из неблагополучных церквей с "палочным" воспитанием и не научились элементарным правилам культурного обхождения с другими, о чем говорит хотя бы грубый и немирный выход многих из нас из зарегистрированных общин.
Большинство руководящих братьев Совета Церквей уверовали в "военные" 40-е, 50-е и 60-е годы, когда атеизм вел ожесточенное наступление на церкви ЕХБ. а руководство в центре и на местах повсеместно отступало. Тогда вступали в бой молодые, ревностные братья и начинали войну со старшими и местными пресвитерами, членами исполорганов и двадцаток. Настоящие враги Церкви им были недоступны, они сидели в кремлях, а братья всегда под боком. И вели войну грубо, неумело, как научила их мирская жизнь-матушка. Христианской этике обращения с инакомыслящими братьями им не у кого, да и некогда было учиться, только родились - и в бой. А потом пошли узы, одни за другими, с небольшими перерывами на свободе. А в заключении, известно, какой культуре научишься.
Так начиналась и проходила наша "военная" жизнь в 60-е и 70-е годы, а затем волна вынесла нас на руководящие должности и мы, будучи сами невеждами, порождали целые поколения подобных себе последователей.
На войне, как известно, многие солдаты жертвовали собой, часто не имея в себе других более высоких моральных качеств, получали ордена, героев. После войны, если таковые оставались в живых, нередко не знали что с ними и делать. Они приносили с фронта войну домой, и продолжали ее в своих семьях и в других сферах совсем невоенной жизни. Тогда их снова сажали за решетку. Не могли перестроиться.
Так уж устроена наша испорченная человеческая природа, что на войне с оружием в руках люди охотней делаются героями, нежели в мирной созидательной жизни. Петр, ученик Христа тоже готов был умереть за своего Учителя, но только с мечем в руках. Когда же Господь повелел ему разоружиться, Петр сник и устрашился даже старой рабыни.
"Долготерпеливый лучше храброго и владеющий собою лучше завоевателя города" (Прит. 16:23;). Поэтому Господь и не доверил воинственному Давиду строить храм Свой.Здесь нужен был сугубо мирный человек, не проливший много крови (1Пар. 22 гл.)
Годы войны со ВСЕХБ, с Уполномоченными и КГБ породили в нас такой непримиримый дух войны, что мы сделались совершенно неспособными к мирной созидательной жизни и к забвению того, что нас когда-то разделило. Мы готовы снова и снова поднимать все старое, выискивать новые причины для оправдания своего противостояния, возводить непроходимые барьеры, тогда как причина в самих нас, мы не можем жить без войны. Это – наша стихия.
На последнем съезде Совета Церквей делегат X. оправдывал сорокалетнее нахождение своего Председателя на главной руководящей должности (и свое тоже), ссылкой на "военное время" и на многолетнее президентство Рузвельта (подходящее сравнение, ничего не скажешь). Только никто ему там не подсказал. ( уже не кому было), что в порядочных странах, военные люди в правительстве долго не задерживаются. Иначе они и в мирное время будут военизировать страну, находить себе врагов и воевать с ними. Наша страна в 20-е и 30-е годы репрессий – хороший пример для этого.
Во время войны недалеко от нас был полигон, где обучали новобранцев штыковому бою. Мы мальчишками бегали туда смотреть. Там не было настоящих врагов, так командиры наделали солдатам соломенных "фрицев", обтянули мешковиной, нарисовали рот, нос, глаза и заставляли солдат кричать "ура" и колоть их штыками. Мы тоже бегали за ними и кричали "ура" и радовались "победе".
Сатана, зная нашу любовь к войне, за 40 лет много раз делал нам "соломенных чучел", таких как "военный вопрос", "греховная регистрация", "предательская оппозиция", "азиатская болезнь" и Бог знает, что он еще скоро придумает. Он использует в примитивном понимании даже такие библейские истины, как очищение и освящение, широкий и узкий путь и многое другое. Лишь бы будоражить сознание верующих, сталкивать их друг с другом, отнимать у них драгоценное время и отвлекать от борьбы с настоящим врагом, который внутри нас – это мы сами. Сколько времени, сколько сил и средств было угроблено и теперь гробится часто на пустое неевангельское дело! Сколько разбитых сердец и судеб, сколько разрушенных семей ицерквей оставили на дорогах войны наши братья-солдаты, - знает один Господь!
Синдром войны опасен еще тем, что и в мирное время не дает страдающему этой болезнью покоя. После войны лежал у нас в лагерном бараке один такой командир, который учил молодых солдат рукопашному бою. По ночам верхние нары тряслись: кого-то он "отражал", спать было невозможно. На воле он принял за врага свою жену: здесь тоже на него кто-то "нападал". Мания преследования - опасное заболевание.
В Чимкенте в 50-х годах разделилась община ЕХБ из-за "военного вопроса". Человек 90 молодых братьев и сестер, противников взятия оружия, отделились и стали собираться по домам. Двадцать пять лет, как я только знаю, они воевали друг с другом, не уступая один другому. Вот уж действительно, "сеющий ветер, пожнет бурю".Бессчетное количество раз приезжали служители из разных городов, в том числе и сидящий перед вами, мирить их, и все бесполезно. Пока не превратились в жалкую кучку дряхлых стариков на посмешище миру. Так и уходили один за другим в иной мир по-настоящему не примиренными ни друг с другом, ни с основной церковью.
Вспоминаю пример, рассказанный М.И. Хоревым: Прихожу я в одну верующую семью. Дети были дома одни и играли в войну. На полу лежало много всякого оружия. Я сказал им: давайте играть в разоружение. Сложили в кучу пушки, танки и с большим усердием стали разбивать вдребезги. После этого я достал им детские христианские книжки, и мы стали играть в собрание.
Как многим братьям хотелось бы сказать словами Христа, обращенными к Петру: "Вложи меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечем погибнут" (Матф. 26:52;).
"Сегодня призрак Корея, Дафана и Авирона", выражаясь словами Н.П.Храпова, - дух разделения и вражды властно бродит по церквам и создает различные группировки. Он создает "образ врага" из брата или сестры, из пресвитера или из целого союза и истощает духовные силы верующих. Отвлекает их от самого существенного: стремления к подлинно святой и богоугодной жизни во Христе и проповеди Евангелия всему миру. В результате страдает Церковь, рвется на части и истекает кровью Тело Христа, претыкаются и гибнут души. Кто-тоза все это жестоко ответит.
На сегодня достаточно. До следующей встречи.