Содержание:

Альтернатива разделениям. Разделения в Ферганской отделенной церкви ЕХБ. Трагедия Узловской общины "Матери-Церкви" Совета Церквей ЕХБ.

Иванов В.П.

Вчера мы остановились на том, что разделения в Церкви Иисуса Христа не от Бога. Однако, если в общине создается невыносимая обстановка, покрывается грех и ничего невозможно сделать. Обращались в Союз, приезжали старшие братья, но и они были не в силах что-то изменить (Павлодар, Краснодар и другие места). Что местным братьям остается делать? Мириться с грехом и участвовать в Вечере Господней или выходить из церкви и создавать свою?

Куксенко Ю.Ф.

Я уже говорил, что нужно много молиться. Группами разбиваться и с постом взывать к Богу. Он Сам укажет выход из положения, если мы верим, что Дух Святой пребывает среди нас. Придется много бороться и терпеть, но победа обязательно придет. Нельзя делить церковь. Есть, конечно, запасной вариант мирного расхода, как разошлись Авраам с Лотом. Мы иногда некоторым семьям предлагаем так поступить. Когда свекровь со снохою не могут мирно жить и только грешат. Никакие увещания и церковные взыскания не помогают. Но этим нельзя злоупотреблять. Лот поплатился всем своим имуществом, женой и детьми и сам был исторгнут из Содома, как головня из огня. Да и Авраам рисковал всем своим состоянием и самой жизнью. Больше всего этот вариант подходит, когда город большой и нужно открывать собрания в других местах, чтобы и там люди слышали Слово Божие. И тогда нужно это делать с любовью и с миром, сохраняя дружественные, братские отношения с оставшейся стороной и тесно с ней сотрудничать. У Авраама и Лота ведь не нарушились родственные связи? Авраам даже еще больше стал проявлять заботы о своем племяннике. Такое отделение друг от друга не будет разделением, а как бы отпочкованием от основного ствола и корня, новые побеги которого Виноградарь подвяжет и даст им рост.

Конечно, тяжело начинать на новом месте. Особенно, если в духовном плане никто не помогает, а только тормозят. Наша малая церковь образовалась именно на таких началах. Мы были как те изгнанные из своих родных мест в начале 30-х годов и высаженные на заснеженный пустырь переселенцы. Которые брали в руки свои лопаты и копали для себя и для детей своих землянки. Не так, как другие братья, наши соседи, приходили в молитвенные дома на все готовое. Им и теперь легче. Зато никто не скажет на нас, что мы разделили какую-то церковь.

Вопрос:

Как, по-вашему, должна была бы поступать Инициативная Группа во время отступления ВСЕХБ, чтобы не производить разделения в общинах?

Ответ:

Если логически рассуждать, как говорил Апостол Павел: "говорю по рассуждению

человеческому", то Узловская церковь вообще не имела права создавать Инициативную Группу, ориентированную на общины ВСЕХБ. Она была не зарегистрирована и фактически не входила в официальный Союз ВСЕХБ. А таких церквей, по утверждению самой же Инициативной Группы, было в два раза больше, чем зарегистрированных. ВСЕХБ их не признавал, и они были бы очень рады, если бы кто-то начал о них заботиться. Это большое поле деятельности, целина. Вот и берись, Узловская церковь, и создавай из них свой Союз ЕХБ. Зачем идти в чужой дом, кем-то устроенный, и там, против желания хозяев, наводить порядок? Не по-нашему он устроен? Устрояйте у себя свой. Живете-то в одной стране и в намного лучших, чем начинал работать ВСЕХБ, условиях. Беритесь с самого начала: собирайте совещания, созывайте съезды, создавайте руководство по Слову Божию. Регистрируйте Союз, регистрируйте общины. Добивайтесь отмены Законодательства о Религиозных Культах, если оно вас не устраивает. Если ВСЕХБ не смог этого добиться для нас в сталинские расстрельные годы, теперь это можем сделать мы. ВСЕХБ ведь тоже начинал работать на пустом, разоренном месте.

Когда же будет создан союз "божественного происхождения" и из "независимых от мира служителей" и Бог благословит его, тогда не нужно будет ходить по общинам ВСЕХБ и зазывать к себе их членов. Верующие сами увидят, как увидели Израильтяне в дни царя Асы, что Бог его был с ним, и перейдут от ВСЕХБ в Совет Церквей (2.Пар. 15:9;). ВСЕХБ вынужден будет или перестраиваться по образцу Совета Церквей, или прекратить свое существование.

Такова логика. Если же говорить по-другому, "соображая духовное с духовным", что Узловская церковь получила откровение от Бога работать в деле возрождения церквей уже в существующем официальном Союзе, то прежде нужно было начинать не с обличения и отлучения ВСЕХБ, а с самой себя. И все планируемые эксперименты очищения и освящения испытывать прежде не на чужих общинах, а на себе, как написано: "Взойди на высокую гору, благовествующий Сион! (Ис. 40:9;). То есть, ты должен духовно стоять намного выше, чем те, кто тебя слушает. И то, о чем ты благовествуешь, должен сам пережить сполна. Так же и в отношении обличения других говорится: "Братья! Если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным (Гал. 6:1;). Это значит, что тот, кто берется обличать других, должен сам держать свой "тыл" надежно защищенным. Узловской общине никакой ВСЕХБ не мешал создавать в себе самой образец, достойный подражания для всех верующих в деле домостроительства церквей Божиих. А если такого примера в себе нет, то по какому образцу она хотела перестраивать все зарегистрированные и незарегистрированные общины? И имела ли она теперь уже не юридическое, как в первом случае, а моральное право этого требовать от других?

Невольно вспоминается один рассказ, как некий китайский император, ища предлога к войне с Россией, послал послов к русскому царю с предложением сплести из песка канат. Русский царь великолепно выслушал послов и говорит: я принимаю заказ и готов выполнить его, только у меня нет образца. Прошу, привезите мне его. Император выслушал своих послов и говорит: да, не перевелись еще умные люди в России"

Когда я первый раз отбывал заключение в голодной и холодной Сибири и работал на котлованах, долбя мерзлую и твердую, как бетон, глину, однажды бригадир спросил: плотники здесь есть? Несколько человек вылезли из котлована. Вслед за ними вылез и я. Бригадир подвел нас к штабелю необрезных досок, дал нам топоры и поручил ровно окантовывать доски для опалубки. Топор я раньше держал в руках, когда колол дрова. Края досок у меня получались кривые. Приходит бригадир, ругается "на чем свет стоит" и предупреждает, что если еще он увидит хоть одну такую доску, то прогонит снова долбать землю.

Мне было обидно до слез. Кричать-то есть кому. Но кто меня научит и кто мне покажет, как правильно тесать кромку? Смотрю, подходит ко мне старичок из другой бригады и молча, не говоря ни слова, кладет возле моей доски свою, правильно окантованную доску и уходит. Я смотрю на его и на свою кромки досок и прихожу в ужас: какой кривой показалась мне моя доска! Быстро, пристроив кромку к кромке, я выровнял по ней свою доску и в дальнейшем стал пользоваться доской старичка, как хорошим шаблоном. Без ругани и крика, без единого слова, старец научил меня, вначале по его шаблону, а потом и по своей, ровно очерченной черте, правильно тесать доски. Личный пример лучше и сильнее всяких красноречивых слов.

Помню, рассказывал как-то нам Н.П.Храпов, как посылал его Совет Церквей в Узловскую "Матерь-Церковь" Инициативной Группы мирить братьев, «Приезжаю, - говорит, - немного с опозданием и прямо со станции иду в молитвенный дом. Членское собрание уже началось. Я прохожу к кафедре, сажусь и целый час слушаю, как сестры соскакивают с мест и, размахивая кулаками, кричат на братьев: трусы! Изменники! Предатели! А братья соскакивают и кричат на сестер: заткнись! Замолчи!»

«Я слушал, слушал, - говорит старый служитель, - а потом не выдержал, встал, да как крикну: Прекратить! (Все сразу умолкли). Здесь нет Бога! Давайте помолимся и разойдемся!»

Все встали. Николай Петрович совершил молитву и распустил собрание. Не задерживаясь ни минуты, он поехал на вокзал, взял билет и поспешил в свою родную Среднюю Азию.

А кричать и размахивать кулаками там было кому. Что стоили только две сестры К. и В., которые выдержали 24-х дневную голодовку в знак протеста против преследования властями их общины. Надо было только посмотреть, какими героинями они вышли из больницы и каким повелительным тоном указывали братьям, что и как делать. Правда, одной из них, В., крупно не повезло. Ее несколько раз отлучали за.... однако теперь ее восстановили, и она по-прежнему играет в церкви не последнюю роль. (Свидетельство служителей 1-й Узловской общины).

Вот такой "образец" или такой "канат из песка". Узловская церковь могла представить, когда писала Первые Послания и Президиуму ВСЕХБ и всем церквям ЕХБ, не говоря уже о том, что сама она еще несколько раз разделилась. И делилась каждый раз до того, что стороны, ссорясь и враждуя, отлучали друг друга. Последний раз (дай Бог, чтобы это было последний раз) разделилась так, что дело дошло до ночного рукоприкладства служителей в молитвенном доме, до Скорой Помощи и до суда, чего "богоотступному" ВСЕХБ и во сне не снилось. А мы хотели, чтобы другие церкви мирно решали свои проблемы!..

Вопрос:

Теперь мы хотели еще затронуть один серьезный вопрос: разделение среди отделенных общин Совета Церквей. В чем причина? Почему выходили верующие из зарегистрированных общин, теперь понятно. Там вмешивались власти, отступал ВСЕХБ. А что заставляло отделенных выходить из-под руководства Совета Церквей, мы незнаем?

Ответ:

Причина разделения - в самой природе движения Совета Церквей. Это его стихия. Он родился и вырос в ней. Мы только что видели его колыбель. В ней приоритетными считались не доброта, смирение и кротость, как говорил Апостол Павел к Галатам, а мужество в борьбе против регистрации, против милиции и друг против друга, что и порождает разделения. Этот дух передался и всем отделенным, так что Совет Церквей и сам от него много страдал и теперь страдает. В разделении, как ни в какой другой области, действует неумолимый закон природы, "что человек посеет, то и пожнет". "Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю". Поэтому в отделенном Братстве мутные волны разделений бурным накатом все годы шли одна за другой.

Первая волна разделений пошла в 60-е годы сразу после выхода из зарегистрированных общин. На гребне этой волны часто поднимались со дна самые неблаговидные элементы. Они не участвовали, как правило, в духовной работе, ходили в собрание больше для встречи с друзьями и посудить о пресвитере и проповедниках. Они не родили там ни одной души, и сама церковь была для них не родная. Им было не жалко, если она разделится. Однако жажда власти снедала их.

Когда же поступили к ним Первые Послания Инициативной Группы, как мы уже говорили, тогда закипела работа. Нередко, возглавляя выход из зарегистрированных общин, они становились в руководстве отделенных церквей и делались источником нескончаемых болезней не только для самих отделенных братьев и сестер, но и для Совета Церквей.

В общинах ВСЕХБ этих бесчинных элементов еще как-то сдерживал страх перед отлучением, перед Уполномоченными и КГБ. Выйдя из общины, они сбрасывали с себя узду. Теперь их никто не отлучит, а если и осудят, то все равно попадешь в списки борцов за истину. Члены Совета Церквей и благовестники (в том числе и сидящий перед вами) годами не переставали ездить по таким городам, как Ростов, Кишинев, Харьков, Киев, Брест, Иркутск, Хабаровск, Фергана и многие десятки других мест, чтобы усмирять и ставить на место таких руководителей. Объединять успевших снова разделиться, или самим заново делить еще не разделившиеся общины.

Примером этому может служить отделенная Ферганская церковь. Почти на сто процентов она состояла из приезжих верующих, которые приехали сюда с целью поправить свое материальное положение, из разных городов Украины и России, с Кавказа, из Тульской, Горьковской, Московской и других областей. Как пчелы на мед, слетались они в Фергану и делались завзятыми пчеловодами с духовным состоянием, о котором они сами говорили, что "пчеловоды Царствия Божия не наследуют" (Как на юге России и на Кавказе портретисты).

В начале вышло из зарегистрированной (такой же пчеловодной) общины на Крупской человек сорок. Потом прибавилось еще. Вышедшие плотские люди А.Д-н и Н.С-й несколько лет ссорились между собой за обладание первенством, не однажды делились на две враждующие группировки стариков и молодых, производя соблазны для окружающих и смех у зарегистрированных.

В 1967 году мне, по поручению Совета Церквей, вместе со здравствующим ныне Плеттом приходилось неделями жить там и в постах и молитвах, со слезами мирить драчунов и объединять их в одну церковь, что, по милости Божией, удавалось и сделать. Однако семя вражды было настолько глубоко посеяно, что они вскоре снова разделились. Потом объединились. Потом опять разделились. Потом.., Ну, хватит.

Вторая волна разделения прошла по общинам Совета Церквей в 70-е годы в связи с регистрацией. Многие общины хотели бы зарегистрироваться, но как регистрироваться, когда на бланках Заявлений есть графа: обязуемся выполнить Законодательство о Религиозных Культах?

Тогда на Тульском Совещании Совета Церквей 1969 года братья решили отпечатать свои бланки Заявлений без этой графы и, притом, с указанием Центра Совета Церквей, под которым согласны регистрироваться. Были приняты на Совещании Обращения к церквам с призывом регистрироваться по этим бланкам. Началась шумная кампания на местах. У нас в Средней Азии, рассказывали братья-немцы (я был в то время в узах), так Я. С-в. кулаком стучал по кафедре и кричал на членских собраниях: почему не регистрируетесь по бланкам СЦ? Вы против Совета Церквей?

Но братья-немцы вообще не хотели регистрировать свои общины. В России же регистрирующие органы заявляли братьям: «Граждане верующие! У нас есть государственные бланки, утвержденные Советом Министров СССР. Вы уберите свои заявления и заполняйте наши бланки. Научитесь хоть в этом уважать советские законы!»

К счастью, власти сами вскоре убрали из своих бланков эту зловещую графу "Обязуемся". Братья брали бланки заявлений, но сверху дописывали: просим зарегистрировать под руководством Совета Церквей. По Уставу Совета Церквей. По Слову Божию и так далее. Некоторые удосуживались даже написать: Не обещаем выполнять Законодательство о Религиозных Культах.

Но регистрирующие органы разгадали маневр Совета Церквей, их желание получить признание себя как духовного Центра чрез регистрацию не себя, а общин и говорили братьям: Уважаемые верующие! Не пачкайте наши бланки! Заявление это официальный юридический документ. Мы регистрируем ни под Советом Церквей, ни под ВСЕХБ, а как самостоятельные религиозные организации. К какому союзу принадлежать, вы уже сами потом решайте. И ведите себя поприличней, не грубите и не учите нас, что и как нам делать! Вы здесь в государственном учреждении, а не у себя в церкви!

И так многие зарегистрировались по государственным бланкам Заявлений автономно, без указания Центра Совета Церквей.

Вскоре Совет Церквей заметил, что зарегистрированные общины стали вести себя слишком самостоятельно: не зачитывают на собраниях Срочные Сообщения, не пишут ходатайства и протесты, не позволяют приезжающим служителям Совета Церквей верховодить на их членских собраниях и делать все, что им вздумается. Стали указывать им места для гостей.

Тогда Совет Церквей объявляет, что всякая регистрация греховна и ее нужно срочно относить назад. Посылает своих работников в такие зарегистрированные общины, и те давят на руководство. Местные братья не соглашаются: мы не видим ничего греховного в этой регистрации. Мы никому ничего не подписывали, не обещали. Мы можем приобретать молитвенные дома, свободно собираться. Мы зарегистрировались по призывам Тульского Совещания. Если вы передумали, то церкви наши не малые дети, чтобы с ними так играться.

Сегодня говорить одно, а завтра - другое. Притом, если всякая регистрация греховна, то где же ваше покаяние в том, что вы призывали церкви к такой греховной регистрации?

Но работники Совета Церквей начинают ходить по домам верующих, выискивать себе сторонников, собирать на служителей компромат, настраивать против них членов, внушая, будто они вступили в тайные связи с властями и предают страдающее Братство. Добиваются созыва членского собрания, и с помощью подработанных сторонников пытаются отлучить служителей или хотя бы отстранить их от служения. Если это не удается сделать в церкви, они собирают своих сторонников на дому и ничтожно малым числом членов церкви снимают пресвитера со служения или отлучают от церкви. Общину исключают из состава Братства, объявляют об этом по всему региону и создают вокруг нее блокаду. Ту же малую, обработанную ими группу объявляют церковью "гонимого Братства ЕХБ", снабжая ее литературой и всем прочим.

Так разрывались на части десятки отделенных церквей и групп, и создавалась так называемая "предательская оппозиция". Изгонялись из Совета Церквей старые работники Инициативной Группы и Оргкомитета, такие служители, как П.А.Якименко, М.Т.Шаптала, С.Г.Дубовой, И.Д.Бондаренко, А.Г.Назарук, Ф.А.Шумейко, Н.К.Величко и десятки других братьев. Смерч разделения задел особенно по Украину, Западную Украину, Белоруссию, Молдавию, Прибалтику, южные области России и Северный Кавказ.

Третья волна разделений началась в конце 70-х годов и продолжается по сей день. Причина - установление безраздельного господства Совета Церквей над наследием Божиим. Нарушение Пятого библейско-баптистского принципа: "Независимость каждой отдельной поместной церкви".

Вначале эта волна сильно ударила по Средней Азии. Сплоченные между собой служители Среднеазиатского Совета два года терпеливо и мужественно противостояли, принимая все удары на себя. Однако, не желая, чтобы эта борьба переходила в общины, решили лучше остаться обиженными, самораспуститься и отойти в сторону, чем подвергать общины разорению. Но это уже особая тема.

Говоря о третьей волне разделений, приведу один свежий пример. Передо мной лежит документ с 70-ю подписями. В нем, в частности, говорится: "Мы, члены Узловско-Новомосковской церкви Совета Церквей ЕХБ заявляем, что вынуждены выйти на самостоятельное служение и отказаться от духовного попечения служителей Совета Центра России, а также выражаем им недоверие в служении по причине их неверных действий в вопросе домостроительства церкви Божией вопреки указаниям Слова Божия, вероисповедных принципов ЕХБ и Устава Совета Церквей ЕХБ".

Что с тобой, дорогая Матерь-Церковь Совета Церквей, что ты отказываешься от своего родного дитя? (Это уже вторая половина Узловской церкви, первая еще раньше отошла в оппозицию).

Дело в том, что в ноябре 1996 года приехали к ним четверо служителей из Тульского Областного Совета с "очищением и освящением". Без ведома церкви они распустили Братский Совет, сняли со служения брата В.Володина, привезли нового пресвитера Г.Н.Батурина, тогда как в самой церкви есть пять рукоположенных служителей и еще 70 братьев.

Все это, естественно, вызвало бурю негодования. Но недовольных членов работники СЦ отлучили, кроме того, они ходили по домам и выискивали, кто еще против Совета Церквей, настраивали братьев друг против друга. Это привело к болезни в церкви: лишению мира и любви между членами. В результате верующие в количестве 70-ти человек вышли из общины и открыли свое собрание. (Все это я читаю из документа, подписанного 70-ю членами).

Отделились. Но как собираться по домам, когда вместе с оставшимися строили каменный дворец с остроконечным шпилем? И решили устраивать собрания в том же молитвенном доме, только в разные часы.

Отделившаяся, меньшая часть решила к тому времени провести торжественное богослужение по случаю рукоположения диакона. Пригласили из Москвы и из Орла рукополагающих братьев и много других гостей. Собрались, как положено, к 2-м часам дня. Оставшаяся, большая часть общины, преданная Совету Церквей, проводя свое собрание с утра, решила не выходить из молитвенного дома и не прекращать своего служения до вечера. Братья отделившейся части вошли в зал, подошли к микрофонам и попросили закончить собрание. Те в ответ запели: Иисус души Спаситель. Пришедшие стали заходить в зал и занимать места. Когда закончилось пение, руководящий пришедших пригласил всех к молитве для начала нового служения, и они встали. Но члены большей части общины продолжали сидеть на местах. Пришедшие братья стали проповедовать, а пресвитер большей части дал команду своим членам встать на колени и не вставать до конца служения. В конце служения, когда руководящий малой части призвал всех к коленопреклоненной молитве для рукоположения, члены большей части по команде встали с колен, сели и больше не поднимались для молитвы.

Такой постыдный театр продолжался до тех пор, пока "хозяева" не отключили микрофоны и свет и возле электрощитовой комнаты началась потасовка. "Настоящее руковозложение".

Помню, рассказывали братья, еще до меня был подобный случай в Джамбуле. В зарегистрированной общине умерла одна сестра. Перед смертью она просила, чтобы на ее похоронах были и отделенные братья. Братья пришли, но как участвовать в служении вместе с отступниками? На кладбище они нашли выход из положения. Когда регистрированные запели гимн «Встретимся ли мы с тобою?», отделенные, расположившись по другую сторону могилы, запели «Мы у берега земного». И так пели, перебивая друг друга.

Но мы пойдем дальше. В декабре 1998 года малая часть Узловской общины решила провести в молитвенном доме межобластное молодежное общение на тему "Воля Божия есть освящение ваше". Стали молиться и поститься, чтобы Бог благословил это общение. Пригласили верующую и неверующую молодежь из Тульской, Московской, Орловской и Рязанской областей "для освящения".

"Однако враг душ человеческих не остался в покое, - читаю я текст документа. – На церковь, только что вышедшую на самостоятельное служение пред Богом, он обрушил гонения, которые исходили от руководства поместной церкви, принадлежащей Совету Церквей ЕХБ, при непосредственном участии и подстрекательстве пресвитера Тульской церкви В.И.Орлова, зятя Председателя Совета Церквей Г.К.Крючкова. Местные служители П.Д.Голощапов, Г.Н.Батурин, а также В.И.Орлов призывали свои церкви молиться и поститься о том, чтобы это молодежное общение не состоялось".

Итак, привезенный пресвитер большей части общины, Г.Батурин, вместе со своими сторонниками еще накануне общения с вечера забаррикадировался в

белокаменном молитвенном доме. Вставили в двери изнутри ключи, чтобы невозможно было снаружи открыть запасными ключами. Заложили двери монтировками, брусками, заставили скамейками, поставили возле каждой двери парней.

Братья и сестры, пришедшие вечером для приготовления пищи к молодежному общению, стояли на морозе и просили впустить их, но баррикадисты были неумолимы. Тут подъехали еще братья меньшей части общины, вернувшиеся "со служения из отдаленных городов и поселков", и стали настоятельно просить открыть двери. Изнутри послышались крики: «Уходите вон из дома молитвы! Не дадим провести общение!» И выключили свет.

В это время подъехала молодежь из Москвы. Подождав немного, служитель меньшей части общины и несколько братьев с ним обошли молитвенный дом вокруг и с "молитвой и помощью Божией" вломились в запертую на ключ и подпертую монтировкой заднюю дверь подвального помещения, которую баррикадисты снова закрыли.

Вломившиеся оказались в ловушке. Вход наверх в молитвенный зал был открыт, но там все двери были подперты изнутри и стояла стража. К ним после полуночи прибыло подкрепление: пресвитер Тульской общины В.И.Орлов, его брат и еще несколько здоровых парней. Они заявили, что с этого времени они никого не впустят и не выпустят из помещений. 8 пленников стали молиться, но баррикадисты заглушали молитвы их пением. Стали умолять разблокировать двери, пытались подойти к дверям, но те отбрасывали их в сторону.

Тогда они вспомнили, что остались, не заблокированы окна на кухню, открыли форточки, и стали принимать через них сестер-кухарок для приготовления пищи. Одна сестра сорвалась с окна, и ударилась головой об пол, да так, что с ней стало очень плохо. Срочно потребовалась Скорая Помощь. Но двери кругом были заблокированы, и никого к ним не подпускали, и от них не выпускали. "Пленники" обличали пресвитеров, и призывали одуматься, и "прекратить беззаконие, чинимое под их руководством против нас, как христиан и как граждан" (Читаю дословно). Но они не реагировали, а "настраивали всех и сами активно участвовали в беспорядках, швыряя по сторонам братьев и сестер, пытавшихся подойти к дверям, чтобы выйти и вызвать к больной сестре Скорую Помощь.

В результате некоторые братья получили побои. Новому рукоположенному диакону Балашову и некоторым другим порвали костюмы, били в запрещенные места. Одному брату, привезенный пресвитер Г.Н.Батурин ударил, в грудь и насадил синяк..."

Со стороны защитников белокаменного дворца тоже немало пострадало. Особенно попало приехавшему для противостояния москвичу А.Романчику. Его ударила жена рукоположенного диакона А.Балашева за то, что он порвал ее мужу костюм. Беднягу пресвитеры тут же отлучили.

Итак, штурмующие молитвенный дом сражались неплохо. "Сам Бог послал нам победу", - вскоре напишут они. Они вынудили защитников дверей выпустить одного брата для вызова Скорой Помощи. Дверь приоткрыли, но закрыть ее уже не смогли. За дверями стояла на морозе масса приезжей из разных городов молодежи. Они потоком хлынули в открытую дверь и, сметя все баррикады и баррикадистов со своего пути, заполнили дом Божий.

«С оторванными воротниками и с набитыми синяками, но "ободренные и укрепленные присутствием Божиим" в назначенное время начали общение. Поблагодарили Бога со словами радости за помощь и чудо, которые Он совершил в эту нелегкую ночь», - читаем мы в конце документа.

Такой постыдной комедии, да еще с участием руководящих служителей Совета Церквей, Братство ЕХБ за все сто тридцать лет своего существования даже в мыслях не допускало. Нужно лишиться всякой способности здраво мыслить, чтобы считать это "путем Господним". Чтобы не закричать во весь голос: «Братья, куда мы зашли? Мы погубим все Братство! Это наши воспитанники-пресвитеры, печатники и узники таскают друг друга за воротники и набивают синяки один другому в молитвенном доме".

А ведь, если здраво рассудить, нужны ли Богу все эти рукоположения и молодежные общения, если братья живут во вражде и слова Христа: "Если принесешь дар твой к жертвеннику и вспомнишь...", - бросают за хребет свой?

И если еще учесть, что одни братья, которые ночью били друг друга в "запрещенные места", утром, читали разнимавшей их молодежи рефераты "Об освящении", а другие едут проводить это "очищение и освящение" в своих общинах, то это есть не служение Богу, а живая карикатура на отделенное Братство, на Совет Церквей.