…Традиция требовала, чтобы кузнец выковал три одинаковых меча, а затем специально назначенные эксперты должны выбрать какой из клинков – лучший. Два другие тоже будут великолепны, но выбор должен пасть на один, главный. При этом все произойдет без огласки, но мастеру для удовлетворения своего Я важно знать, что он сделал уникальный меч. А что может быть важнее, чем внутренняя удовлетворенность.

Конечно, Акихира был согласен со всеми указанными в письме условиями. Сделать такой меч, значило, сделать еще один шаг к уровню великих мастеров, чьи имена написаны в исторических хрониках императорского дома Японии.

Изготовление меча – это настоящее искусство. Настоящий меч должен быть таким, в котором просыпается дух дракона после долгой спячки. Меч – единственный вид оружия, который имеет свою душу. Но вдохнуть в него душу может только одаренный кузнец: в клинке, в его металле есть и пот, и слезы, и страдания, и радости тех, кто был причастен к этой особой работе.

В мир кузнецов мечей мало кто допущен, только свои, японцы, да и то мастера могут между собой часами говорить о чем угодно, а секретов не раскроют, даже саке не может развязать языки. Акихира принимал эту философию и руководствовался ею каждый раз, когда брался за новый заказ.

* * *

– Алло, племянничек! Я в «Феллини»! Тут у меня какие-то китайцы нарисовались, – сообщил по телефону Виталию несколько озадаченный Игнат. Дядя Виталия был завзятым бильярдистом и один раз в неделю «катал шары» в закрытом клубе в цокольном этаже «Олимпийского» на проспекте Мира. Клуб основал в начале 90-х годов известный рекламный магнат. Много воды утекло с тех пор, много денег было вынесено в коробках из-под ксероксов. Магнат отошел от дел, пересел в кресло сенатора и увлекся сельскохозяйственным бизнесом. Клуб сменил название, утратил пафосный статус, а вот отличные столы для бильярда по-прежнему привлекали игроков.

– Дорогой дядя, да будет тебе известно, что китайцы тоже бильярд любят, а по своей азартности они на одном из первых мест в мире, – не без удовольствия показал свои знания Виталий. – Не исключено, что они бильярд и придумали.

– Не будь занудой, Виталий! Их трое – один, почти совсем европеец, очень на какого-то киноактера похож, такой обаятельный, улыбчивый, а двое – бритоголовые, как монахи из Шаолиня.

– Это ты точно определил. Тот, которого ты назвал киноактером, на самом деле знаменитый Джеки Чанг, действительно киноактер, звезда. А двое других, скорее всего, действительно из Шаолиня. Так сказать, для антуража, хотя, может быть и вместе с ним снимались. Только они вряд ли монахи. Скорее, офицеры невысоких чинов из китайского спецназа, они там проходят подготовку, – Виталий не упустил случая показать свои познания в различных сферах жизни Китая. – Чанг, кстати, какое-то время там стажировался, так что многое в фильмах делает сам. А вообще-то он учился в Шанхае, в училище при Национальной опере. Как тебе его английский?

– Владеет прекрасно, с небольшим китайским налетом. А откуда ты знаешь, что он на английском говорил? – Игнат был несколько озадачен.

– Так ведь, элементарно, Ватсон, – пошутил Виталий. – Китайского не знаешь ты, русского не знает он, так что остался только английский. К тому же сейчас проходит какой-то кинофестиваль, в программе есть и его фильм. Вот он и нарисовался в Москве. Но их визит – это не страшно. А что их интересовало?

– Сначала спросили, знаю ли я тебя, а потом, нет ли у меня меча? – откровенно сообщил Игнат.

– Надеюсь, ты не стал расспрашивать, откуда им известно мое имя? – на всякий случай уточнил Виталий.

– Обижаешь, Штир Лис! – пошутил дядя.

– Все правильно. Если знают, значит надо. Меня ты знаешь, меча у тебя нет. Так что не беспокойся, тревогу трубить рано. Пусть Василий фотографирует, Филипп – программирует, а я, когда настанет момент, всех вас соберу по какому-нибудь хорошему случаю.

– Да я и не беспокоюсь. Вы же вроде как из Токио вернулись? Что-то узнали, где меч?

– Пока нет. Один, вроде бы, нашелся, но, сам понимаешь, пока в руках у меня его нет, ничего сказать не могу.

* * *

В Липецк Виталий и Ма отправились на фирменном поезде, девятый вагон – спальный, двухместное купе. Вполне комфортно. Вот только стук колес был непривычен – в Питер они ездили скоростным «Сапсаном» и уже подзабыли, что такое «под стук колес». Поезд тянулся медленно, останавливался на всяких полустанках, но в семь утра был в Липецке, хотя мог бы проехать это расстояние и гораздо быстрее. Впрочем, у РЖД на все свои планы.

В гостинице «Липецк» номер был забронирован и готов, из окна открывался красивый вид на противоположную сторону улицы. К невысокому зданию, подле которого стояли машины и, невзирая на ранний час, толпилась молодежь – верный признак дворца бракосочетаний, примыкал прекрасный от золота березовых листьев осенний парк, сбегавший вниз по пологому склону к реке. Они с Ма наскоро умылись и пошли к завтраку, чтобы заодно и окончательно согласовать план своих переговоров. Все-таки они приехали с предложением начать здесь производство косметики и, возможно, парфюмерии новой линии «Красный мак».

Чем Липецк для бизнеса привлекателен? Да всем. Во-первых – южнее Москвы, город областной, но небольшой, вокруг много небольших городков. Во-вторых – хорошая дорога на юг, близко та же Украина. К тому же рядом – Дон. В общем, для ведения небольшого бизнеса с точки зрения транспортной логистики вполне подходящая точка, с хорошими перспективами.

В начале десятого Виталий позвонил кому-то в областную администрацию и, оказалось, что собеседник на месте и ждет их. В общем, день начался неплохо. При этом в буквальном смысле – до администрации они прошлись пешком – погода выдалась ясной, солнечной. Лето закончилось, но было еще тепло. А вот из администрации они поехали на машине в… Елец. Оказалось, что там прекрасная вода, елецкие даже славятся своим пивом. Липчане, кстати, тоже пиво варят, но многие предпочитают елецкое. Пиво пивом, но для них важным было убедиться в пригодности воды в парфюмерном производстве. Все оказалось, как нельзя лучше. Местный градоначальник, очарованный обаянием Ма и, в её лице, заинтересованным китайским инвестором, храбро выпил стакан воды прямо «из-под крана». За обедом уже Ма храбро выпила рюмку местной – совершенно дивной, по уверениям мэра – наливки. Расстались «высокие договаривающиеся стороны», довольные друг другом. В Ельце им пытались показать храм, который даже больше, чем московский, к тому же его и не пытались снести, да и службы в нем никогда не прекращалась. Но не сложилось – жену Виталия сморило буквально на глазах.

– После такой еды не на тренажерах, а на китайской стене надо бежать целый день! – пожаловалась Ма супругу. – Вези меня домой! Подумала и добавила, – но зато это ведь так вкусно!

Выспавшись на обратном пути в Липецк, только войдя в номер и раздевшись, они решили проверить входящую почту.

«Есть информация о поисках меча на Дальнем Востоке. Говорят, что его видели в Магадане», – прочитал вслух Виталий.

«Есть информация, что Эсте Лаудер намерена предпринять ознакомительную поездку в Китай. И, возможно, речь идет об открытии линии по производству своей продукции», – сообщила в ответ Ма.

– Ну, вот! Теперь же все – в гости к вам! А вы с папой – в Россию! – как бы упрекнул её Виталий.

– Мы! – поправила его Ма. – Ты же с нами? Со мной? И потом, мы с папой любим нашу родину. И, вообще, это бизнес! Ничего моего!

– Личного! – поправил, прицелившись в неё вытянутой ладонью Виталий. – Бах! – спустил он большим пальцем «курок». – Только бизнес! И ничего личного! Прости, малышка!

В общем, в сегодняшнем мире все время что-то где-то происходит, только успевай реагировать. У Виталия и Ма реакция была простой – пойдем вниз в гостиничный ресторан, поужинаем и попытаемся обобщить ощущения прожитого дня. Такое здоровое отношение к вызовам еще не завершившегося дня.

В ресторан «Золотая Арба» они прошли через бар, подчеркнуто современный, а потому и скучный. Зато ресторанный зал, хотя и не блистал новизной, пытался быть оригинальным – грубоватые деревянные столики располагались удачно, посредине была своеобразная эстрада, на массивных тесаных столбах висели сухие кукурузные початки.

Официантка быстро принесла им два толстенных меню, в которых преобладала узбекская кухня, при этом против каждого блюда была фотография, чтобы клиент не пытался разгадать, что же скрывается за диковинными названиями. Виталий сразу обратил внимание, что у девушки и внешность, и фигура современной модели. Вот только на руке с внутренней стороны не слишком ярко, но голубела татуировка – внутри рисованного дракона два затейливых иероглифа. Девушка как-то сразу догадалась, что Ма – китаянка, и руку спрятала, чтобы та не смогла прочитать какое-то слово или понятие, имевшее для нее такое значение.

– Красивая девушка, – поделился своим впечатлением Виталий после того, как Мария приняла у них заказ, предупредив заранее, что ждать придется не менее получаса. «У нас сегодня в кабинете много людей, – пояснила она, кивнув в сторону не очень плотно прикрытой двери в соседний зал-кабинет. – Кухня едва справляется».

– Если бы не сделала глупости, могла бы стать лицом фирмы – она фотогенична, хорошие волосы, такие светло-русые, без химии. Хорошо двигается, – профессионально оценила Ма. – Ей сейчас, наверное, двадцать два – двадцать три.

– Ого, ты уже так далеко зашла в своей оценке проекта? – поинтересовался Виталий.

– Ты понимаешь, если Лаудер двинулись в Китай, то рано или поздно они и сюда придут. Так что лучше нам здесь быть раньше них, – лаконично подвела Ма свои впечатления от прожитого дня.

Официантка принесла им по стакану клюквенного морса, красного, в котором были видны «пылинки» от мякоти. Верная примета, что его варили здесь же, а не разливали из пакетов.

– Мария, простите, – обратился Виталий к официантке, – а вам не говорили, что вы, – поискал необидные слова, – по всему подходите к стандартам модели?

– Говорили, и не раз, – улыбнулась девушка в ответ. – Но у меня два года инъяза, потом почти год в Америке – работа и учеба, была такая программа. Ну, а потом жизненные обстоятельства.

– Вот к чему приводит часто первая любовь, – заметила Ма, когда официантка отошла от их столика.

– Как это ты определила?

– А у нее на руке написано. Я разглядела оба иероглифа.

И хотя Виталий был неплохо подкован в китайском – знал больше двух тысяч иероглифов, но он, как нормальный мужчина, смотрел на стройные ноги официантки, на ее фигуру, плавную и легкую походку. Вполне естественно для мужчины любого возраста. Где уж тут читать иероглифы на татуировке!

* * *

Из кабинета то и дело кто-то выходил, входил, дверь уже почти не закрывалась. И слышно было, как там поднимают тосты, но не шумно, а как-то уютно, благожелательно. Потом кого-то стали просить спеть. Словом, классическое русское застолье.

Виталий прислушался – это были бардовские песни, те, которые собирают довольно много слушателей, они ближе всего к настоящему шансону, далекому от «блатняка». Сначала была песенка про туриста, который был влюблен в девушку. Виталий вслушался – какую находчивость проявил парень?

Голос был не сильный, но приятный. И гитарой исполнитель владел очень даже неплохо.

– Я не очень разобрала, стихи вообще не так легко понять, – обратилась к нему Ма, заметив, что супруг её витает где-то, с просьбой о разъяснении.

– Они – туристы, девушка пошла с ним в поход, но чтобы затащить ее в свой спальный мешок, он незаметно делал ее мешок мокрым, а потом гостеприимно принимал в своем, – разъяснил песенку Виталий. Ма весело смеялась: Какой изобретательный этот туристический парень!

– А он что, не мог сказать ей на словах, что любит ее? – поинтересовалась Ма.

– Ну, не все же такие решительные, как я, – хотя и с улыбкой, но не без гордости ответил Виталий.

Он решил ненароком глянуть на того, кто держал в руках гитару, и прошел мимо открытой двери. Гитара была акустическая, видно, дорогая для исполнителя – рядом лежал твердый футляр – кофр, а не «тряпочный» чехол. Сам исполнитель производил неожиданное впечатление. «Бард», которого все представляют в свитере крупной вязки, в ковбойке, был в черном смокинге, с бабочкой. И оказался он загорелым мужчиной, уже начинающим крепко лысеть, ростом под метр девяносто, с огромными ручищами и мягкой улыбкой на открытом лице.

– Маша, – обратился Виталий к официантке, кивнув в сторону «кабинета», – а что это за компания и кто поет?

– А у нас тут какие-то киношники собрались то ли на форум, то ли на семинар. И вот что-то отмечают. А поет министр – наш, областной. Говорят, раньше был пловцом, чемпионом еще СССР, стихи пишет. У нас в городе его знают многие. Его и в Москву приглашали работать, а он отказался. И правильно сделал.

Спорить с девушкой о правильности выбора в пользу Липецка перед Москвой, в планы Виталия не входило, но он быстро прикинул, что такого «союзника» в будущем деле иметь будет неплохо. Человек, который пишет стихи и к тому же поет, просто должен любить красоту. А иначе о чем петь и стихи слагать?

Следующая песня была опять о любви, но «философская». Она понравилась Виталию, и он решил пересказать ее Ма.

«Знаешь, эта песня уже сложней – она тоже о любви. Но о парне, которой запутался в жизни, встретил девушку и понял, что она для него – спасательный круг, как на корабле. Вот, тут красивый образ: «Ты – мой спасательный круг, я держусь за тебя. Вместо воды люди вокруг, и не видна земля. Ты – мой спасательный круг. Ты спасаешь меня». Потом он понял, ради чего живет и благодарен ей. Тут такие слова: «Ты мой спасательный круг, ты спасла меня. Вместо воды – люди вокруг, ты для меня – земля».

– Красиво, – улыбнулась Ма. – А ты стихи когда-нибудь сочинял? Я твоих не помню, ты иногда читал, но чужие.

– Я читал тебе хорошие, а мои были не так хороши.

* * *

Они лежали в большой постели в своем номере, как вдруг Ма, отложив в сторону какой-то гламурный журнал, повернулась к нему и некоторое время внимательно рассматривала Виталия.

– Что-то не так? – озадаченно спросил Виталий.

– Я не помню, как ты за мной ухаживал, – после паузы сказала Ма. – Почему?

– А я стремительно ухаживал. Увидел тебя на какой-то презентации, сказал про себя: вот, именно ее я и искал – схватил в охапку, ты и охнуть не успела, и утащил, – припомнил Виталий.

– А цветы, всякие ужины при свечах? Кажется, все-таки были, – чуть ли не с надеждой предположила Ма.

– Были. Но это уже после того, как ты согласилась стать моей женой. Я очень решительно действовал, боялся затянуть процесс. А то, если женщине дать возможность выбирать, это может затянуться надолго.

– Значит, все-таки были. Даже, как-то обидно, не помучила тебя!

– Вот теперь я знаю, кто придумал китайские пытки – китаянки, которым не хватает мужской заботы и ласки.

– Вот дурачок, – заметила Ма, но беззлобно.

А спустя несколько секунд они взорвались: мгновения каких-то исступленных, несдержанных ласк превратилось в минуты безумия.

«Вот так может получиться и детка, – подумала Ма, посмотрела на Виталия, который чему-то улыбался, глядя в потолок. – Красивая детка».

«Послезавтра вечером в Москве надо сходить в «Адриатико». Пусть не при свечах, но, все равно, хотя бы у камина» – подумал Виталий про себя, чмокнув молодую женщину теперь уже в щеку.

* * *

Наутро Виталий поехал на местный металлургический комбинат. Еще неделю назад он по телефону договорился с главным инженером о возможности посетить лабораторию и цех твердых сплавов, которыми как раз и знаменито это производство.

Встретил его сутуловатый мужчина в коричневом костюме, седина у него была по окружности головы, а в середине блестело большое «декольте». На носу, конец которого опустился почти к губе, сидели старомодные очки-велосипеды со стеклянными линзами. Они прошли по длинному, унылому от старой светло-коричневой краски коридору административного корпуса в сторону лаборатории.

– В связи с чем вас все-таки заинтересовало наше производство? – поинтересовался Игорь Иванович Шейкин, когда они вошли в его скромный кабинет с большим количеством папок на полках стеллажей. – Вас интересует сплав с какими-то определенными качествами? Ваша фирма хочет у нас сделать закупку?

Пожилой инженер производил впечатление человека хладнокровного и даже равнодушного к тому, какое впечатление он производит на потенциального клиента. Задав вопрос и при этом, разглядывая Виталия, он снял очки и стал протирать стекла специальной замшевой тряпочкой, которую достал из футляра.

– Вам приходилось иметь дело с изготовлением слоистой стали? – сразу обозначил несколько необычными словами свой интерес москвич.

– Вы не металлург, такого понятия, как «слоистая сталь» не существует. Существует метод сковывания нескольких слоев стали и в результате получается, так называемая, булатная сталь, – Шейкин свое дело знал. – Мы такими трюками не занимаемся, это, в общем-то, кустарное производство. Это на Урале всякую сувенирку делают. Кстати, начали это делать когда-то в Индии, оттуда мастерство перешло в Китай и дальше в Японию.

– Я слышал, что у вас есть коллекция образцов стали и даже изделий. Меня интересует японский меч – катана, была информация, что вам после войны привезли для изучения интересный образец.

– А вы не из органов? – поинтересовался по-старомодному Игорь Иванович. – Тут за две недели до вас были какие-то молодые люди, которые как раз интересовались японским мечом, но они встречались не со мной. Кажется, назвались журналистами из Москвы. Но мне говорили, что они даже внешним своим видом были явно не из пишущей братии.

Шейкин сразу понял, что заказов и вообще никакого дела с этим посетителем не получится. Так, парень симпатичный, хотя бы не прикидывается репортером или еще каким телевизионщиком. Ничего не поделаешь, приходится иногда и экскурсоводом выступать. До этого любопытного приезжал бывший знаменитый хоккеист, чемпион, кумир его молодости – симпатичный человек, на память две фотографии подписал – одну ему, а вторую внуку. Но хоккеист мечами не интересовался, он больше о жизни говорил.

– Да, действительно, у нас был такой меч! Его тогда разрезали на кусочки и изучали структуры металла клинка, – рассказывал инженер, все-таки немного удивленный, откуда собеседник знает о японском мече. – Несколько кусочков отправляли куда-то в Москву, но куда и кому, кто сейчас помнит? В газетах в шестидесятые годы еще писали – разгадан секрет булатной стали, потом «дамасской» стали. На самом деле клинок делали методом многократной ковки, за счет чего и достигались особые качества. Ну и еще, конечно, особая закалка. Но ничего сверхъестественного в этом не было.

Они еще некоторое время поговорили и распрощались.

Правильно говорят физики – отрицательный результат – тоже результат, только за него премию не дают. Виталий понял, что за мечом идет настоящая охота, что «конкуренты» собрали серьезную информацию и теперь дело только за тем, кто кого опередит.