На переговоры делегация из солнечной Аргентины прибыла в несколько расширенном составе — помимо собственно будущих заказчиков, в наличии имелись три штучки сопутствующих им коммерсантов. Которые, в первый же день, практически закапали своей слюной все выложенные на рассмотрение образцы, как мирного, так и военного назначения. А что не закапали, то залапали, до потери товарного вида. У зажигалок едва не сточили кремень. У многофункциональных ножей последовательно попытались погнуть, расшатать, или сломать хотя бы одно лезвие. Полностью потратили все скрепки в одном из вариантов степлера (полное название у него было — канцелярский скоросшиватель бумажных листов). Озадаченно повертели в руках безопасную бритву, нечаянно уронили на пол кювету стерилизатора вместе с лежащими в нем хирургическими инструментами, едва не разбили шприц, и полностью разобрали на запчасти, одну спиртовку… вот с примусом такое не удалось, хотя и пытались. Во время всех этих маркетинговых исследований они не забывали в три голоса и наперебой задавать вопросы, и не стеснялись переспрашивать, что-то недопоняв, так что племянникам Лунева скучать не приходилось.
Впрочем, их дядя тоже не бездельничал — о нет, он вертелся словно белка в колесе, "разогревая" потенциальных покупателей перед приездом своего главного (и уже давно единственного) работодателя. Вениамин Ильич временами даже чувствовал законную гордость собой — так четко и хорошо все устроить и организовать, это далеко не каждому под силу. Особенно если учесть тот факт, что такие важные переговоры в его конторе проводятся в первый раз… ещё недавно он и представить не мог, что его практика выйдет на такой уровень! При мысли о сумме возможных комиссионных, стряпчего охватывало непроизвольное оцепенение, а на губах словно сама собой появлялась мечтательная улыбка. Когда же появился его сиятельство князь Агренев, эта улыбка вообще стала частым гостем на лице пожилого юриста. Его сиятельство достаточно быстро перезнакомился с присутствующими, держал себя очень уверенно и сразу же взял управление переговорным процессом в свои руки, причем вышло это у него на диво непринужденно и ловко — словно князь каждый день только и делал, что встречал таких важных гостей. Общение проходило в основном на французском (с редкими вкраплениями английского и немецкого), и началось с торжественного вручения подарков. Для главы делегации, ну очень сильно уважаемого всеми сеньора Хорхе Саламеа (кстати, ни разу не военного, в отличие от остальных) нашелся обильно позолоченный и инкрустированный перламутром Орел-компакт, в кобуре из белоснежной кожи. Для лиц рангом пониже за глаза хватило хромирования на обычном Орле, так же им всем щедрой рукой было отсыпано и других сувениров на память, вроде серебряных зажигалок и пружинных ножей — с обязательной эмблемой Р.О.К., разумеется. В ответ владельцу оружейной компании подарили настоящий мушкет времен Кортеса (серебряная насечка на прикладе выглядела очень даже недурственно), пару клинков из славного города Толедо, после чего дружным хором выразили свое восхищение столь радушным приемом — и высокие договаривающиеся стороны приступили к делу. Обговорив разного рода мелочи, вроде сроков поставки и способов оплаты (последнее для хозяина конторы звучало наподобие волшебной музыки), наконец-то перешли к главному. То есть выяснению того, насколько мечты аргентинского генералитета совпадают с финансовыми возможностями родной страны. К глубочайшему сожалению всех присутствующих, в первый день этого точно выяснить не удалось — как говорится, увы и ах. Дело было даже не в деньгах, тем более что за базовую модель Агрени ее изобретатель и производитель запросил достаточно скромную для такого шедевра сумму, всего девяносто восемь рублей. С ценой возможные покупатели были согласны (почти), а вот с комплектом поставки видимо не совсем — очень уж настойчиво они просили накинуть еще по три сотни патронов на ствол, добавить запасной магазин, и прицепить к винтовке (вот крохоборы!) ремень. Со вторым и третьим проблем не было, а вот с патронами… вернее малодымной начинкой для них, были определенные сложности. В том плане, что французские поставщики пороха Вьеля и так вышли на максимум для них возможного, а у их коллег был большой государственный заказ. Соответственно, им и так было хорошо и они не желали отвлекаться на побочные заказы — основного хватало, причем, как минимум года на два вперед. Конечно, можно было бы поискать поставщиков и в других государствах, но на это требовалось немало времени, и без гарантии успеха… а ответ нужно было давать уже сейчас. Устав уламывать аргентинских идальго, фабрикант предложил сделать небольшой перерыв до следующего утра — а там уже и продолжить, с новыми силами.
— Вениамин Ильич, вы уже знакомили господина Хорхе с русским гостеприимством?
Стараясь отвечать так же тихо, как прозвучал вопрос, стряпчий быстро отчитался.
— Да, Александр Яковлевич. Два раза, в самых фешенебельных ресторанах, "Медведе" и "Кюбе". Понравилось. Сегодня в оперу захотели…
Продолжить разговор не получилось, помешали оживившиеся после ухода Саламеа коммерсанты. Представив их князю, стряпчий ненадолго отвлекся на короткое напутствие-инструктаж молодому поколению Луневых, а когда вернулся, один из бизнесменов уже выпал из беседы, сидя невдалеке от основной компании за столом и увлеченно что-то расписывая сразу на четырех листах бумаги.
— Я еще раз повторяю — патенты не продаются. А по поводу оформления лицензий вам лучше обратиться к моему юристу, он имеет все необходимые полномочия. Если же у вас есть какие-либо коммерческие предложения, я вас внимательнейшим образом слушаю, господин Вивес.
— Мы еще не готовы назвать конкретные цифры!
— Ничего, я подожду, пока вы и ваш друг определитесь.
Оставшиеся рядом с князем бизнесмены ненадолго замолчали, посмотрели с легкой завистью на своего коллегу, с головой погрузившегося в какие-то сложные расчеты, переглянулись между собой и отправились совещаться. Князь Агренев проводил их долгим взглядом, но спросил совершенно о другом.
— Вениамин Ильич, вы договорились с господином Улитиным о встрече?
— Так точно-с. Сказал — в любой день, после часу дня, в том же ресторане что и при первом знакомстве.
— Прекрасно. Не сочтите за труд послать ему приглашение, на сегодняшний вечер, и если это только возможно — пускай захватит с собой документы по моим дальневосточным владениям.
Стряпчий утвердительно кивнул, подивившись про себя такой спешке (нет бы, разделаться с одним важным делом и спокойно приступить к следующему, не менее важному), и поинтересовался, чем это таким интересным занят оставшийся с ними в кабинете коммерсант.
— Сеньору Лоренсо Агилару очень понравилась мысль стать моим представителем в Аргентине и Чили. В данный момент он, по моей просьбе, составляет перечень того, что может заинтересовать нас у него на родине. И одновременно, список товаров, которыми бы он хотел торговать от нашего имени в своих торговых заведениях.
— Хм, я боюсь ошибиться, но у меня сложилось такое впечатление, что этот господин слово в слово переписывает содержимое рекламной брошюрки вашей компании.
— Очень даже может быть. Конечно, все желаемое он вряд ли получит — у него на это банально не хватит денег, но и с пустыми руками он от нас не уедет.
— Я не вполне понял последнее?..
— Все мечты сеньора Агилар начнут осуществляться сразу после поступления на мой счет стопроцентной предоплаты.
Оглядев опустевшую переговорную (в девичестве — недавно заново отделанный и изрядно расширенный кабинет владельца юридической конторы) более молодой собеседник решил покинуть Вениамина Ильича и навестить, в оставшееся до делового ужина время, строящееся представительство (а по совместительству оружейный магазин) своей компании. Оставшись, через пять минут в условном одиночестве, стряпчий послал весточку министерскому чиновнику и немного побеседовал с коммерсантами, после чего счел, что потрудился уже вполне достаточно. Свалив всю тяжесть общения на одного из своих помощников, сам он удалился на небольшой отдых, в расположенный невдалеке любимый трактир. Все-таки французской кухней лучше всего наслаждаться не на голодный желудок…
***
— Ваше сиятельство, позвольте мне выразить радость от нашей с вами встречи!
— Взаимно, Яков Родионович, взаимно. Однако, к чему такие церемонии, давайте уж по-простому, хорошо? Тем более что видимся мы не в первый раз, а даст бог, так и не в последний.
Последнее замечание откровенно порадовало министерского чиновника, хотя он и постарался это скрыть. Отдав должное супу-пюре из шампиньонов и легкому десерту, они перешли к делам. Документы, которые так хотел увидеть Александр, ждали его в министерстве государственных имуществ — увы, Улитин не смог обойти установленный порядок ведения дел. Зато он догадался прихватить с собой на встречу краткий список того, что высочайше разрешили прикупить в Сибири князю Агреневу. Просматривая документ, покупатель даже не знал, радоваться ему или нет — насчет земли по реке Уссури и рядом с озером Байкал его прокатили. Зато, видимо в качестве компенсации, прирезали очень солидное количество десятин по Амуру. Увидев, что он недоуменно нахмурился, Яков Родионович счел своевременным дать некоторые пояснения. Поначалу очень короткие.
— Высочайше утверждено и пересмотру не подлежит, увы.
Потом, бросив еще один взгляд, решил осветить этот вопрос более развернуто — недовольство его собеседника было достаточно ощутимым, хотя внешне это никак и не проявлялось. Ну да успешно двигаться по карьерной лестнице в министерстве, и не научиться при этом, улавливать малейшие нюансы и перепады в настроении начальства, было просто невозможно. А для коллежского советника Улитина подобное вообще уже давно стало нормой жизни, и было естественно так же, как дыхание
— Указанные вами земли по Уссури более чем наполовину принадлежат Уссурийскому же казачьему войску. А рядом с озером планируется прокладка железной дороги, и пока не будет окончательно утверждена трассировка пути, продажа прилегающих к Байкалу десятин невозможна. Вы ведь помните, что мы это уже обсуждали?
— Я понял вас… ну что же, человек предполагает, а бог располагает, поэтому будем считать, что желаемое мной получено.
Приняв эти слова за небольшой тост, стряпчий и юрист дружно отпили токайского из стоящих перед ними хрустальных бокалов.
— Яков Родионович, надеюсь, вы не откажетесь помочь мне в еще одном небольшом деле?
— Ваше сиятельство, вы можете полностью на меня положиться! Как я уже говорил — всё, что в моих силах, и даже сверх того.
"Ого, как глазки-то засверкали! Хм, надо бы узнать про корыстолюбивых коллег Улитина из военного ведомства — и ежели они вдруг имеются… вернее, когда таковые найдутся, поискать к ним подходы. На перспективу, так сказать"
— Тогда не буду вас томить и перейду сразу к сути вопроса: я заинтересовался производством арборита, и даже приобрел кое-какое оборудование для этого дела. Остались сущие мелочи — правильно его расположить, и вот тут-то и нужен ваш опыт и знания. Заводов будет два: один станет выпускать арборит из сосны, второй — из березы, поэтому требуется наличие рядом с ними больших запасов соответствующей древесины и железной дороги… ну и так далее.
— Ни слова больше, я все понял. И без лишнего хвастовства должен заметить, что вы не прогадали, обратившись именно ко мне — я могу дать верный совет прямо сейчас. Карелия очень богата именно сосной, а береза в больших количествах найдется в Вятке.
— Вот как… а насколько быстро можно арендовать там участок?
— В месяц можно уложиться. Простите, именно арендовать, а не приобрести в собственность? А то, знаете ли, имеются разные варианты… гхм, действий.
Недолго посомневавшись, Александр все же решил отказаться от незапланированной покупки, однако оставил для себя возможность передумать.
— Если найдется вариант аренды с правом последующего выкупа, то это меня полностью устроит. Моя благодарность вам останется на прежнем уровне, а мелкие вопросы можно будет обсудить с Вениамином Ильичем.
Дождавшись пока коллежский советник их покинет, Лунев довольным голосом осведомился.
— Шампанского?
— Благодарю покорно, я уж лучше токайского.
— Воля ваша, а я все же прикажу подать бутылку самого лучшего — уж больно много поводов праздновать.
Дожидаясь, пока расторопный официант доставит шипучее вино, стряпчий решил прояснить для себя один вопрос.
— Александр Яковлевич, мой племянник… Геннадий, он сказал мне, что поступил к вам на службу, так сказать, напрямую. Ежели вы только сочтете это возможным, нельзя ли мне узнать какие-либо подробности? Ээ, только прошу понять меня правильно, я, некоторым образом в ответе за своего родственника, да и брат будет интересоваться…
— Если без особых подробностей, то вашему племяннику тоже понравилась мысль, в обозримом будущем стать миллионером. Я планирую поручить ему очень важный для меня проект, и думаю, что и вы не останетесь в стороне от его реализации — косвенно, конечно, у вас и так хватает дел. Но уж совет-другой вы ему не откажетесь дать, не правда ли?
Чпок!!!
Пробка покинула горлышко бутылки с характерным звуком, и шампанское запенилось-заиграло переливами света в прозрачной колбе бокала. Собеседники легонько чокнулись, немного отпили и вернулись к разговору.
— Я вам не говорил, что недавно побеседовал с инженерами герра Круппа?
— Нет. Что-то важное?
— Как сказать. Изменения в планах по приобретению Мальцевского промышленного товарищества, повлекли за собой и изменения в договоре с Фридрихом. Посудите сами, ну какой мне теперь смысл единолично вкладываться в модернизацию и реконструкцию старых заводов товарищества? Нет уж, для начала послушаем, что скажут по этому поводу мои будущие компаньоны. А мне гораздо проще поставить интересующие меня производства с нуля, вот только я еще не решил, где именно.
— Крупп будет недоволен изменениями в договоре?
— Не думаю. Он в любом случае внакладе не останется, просто получит свои деньги немного позже. Но договор все же придется изрядно подкорректировать.
— Будет сделано, Александр Яковлевич.
— Вот и славно. Вы ведь не торопитесь? Отлично, тогда давайте обсудим завтрашний раунд переговоров…
Когда обе стороны хотят договориться, то достижение согласия между ними всего лишь вопрос времени и умения взаимных уступок — в малозначащих вопросах, разумеется. В этом фабрикант не сомневался, и разумеется, все так и случилось: объяснив главе делегации свои затруднения насчет дополнительного боекомплекта, он получил ответную откровенность. В Аргентине, конечно же, было свое патронное производство, но заточено оно было под рантовые патроны и требовалось некоторое, не такое уж и маленькое время для его модернизации под выпуск нового боеприпаса. Соответственно, очень желателен был небольшой запасец этого самого боеприпаса — на случай какой-нибудь неожиданности, вроде небольшого пограничного конфликта с соседями. Еще через полчаса конструктивного диалога нашлось и решение проблемы: вместо патронов владелец фабрики предложил своим заокеанским партнерам всю необходимую им технологическую оснастку — причем по себестоимости. К моменту подписания контракта, в нем была прописана обязанность Русской Оружейной Компании изготовить и поставить сто тысяч винтовок Агрень, четыре тысячи самозарядных пистолетов модели Орел и всякую сопутствующую мелочь (и оснастку вместе со штампами в том числе). У аргентинской стороны обязанностей было всего две: как можно быстрее перевести авансовый платеж (маленький такой, в половину от общей суммы) на счет компании князя Агренева, а через восемь месяцев принять готовую работу и перегнать остаток денег. Транспортировка оружия за океан была целиком и полностью в ведении заказчика… когда чернила подсохли, Саламеа и Александр обменялись экземплярами контрактов и сердечно поздравили друг друга путем крепкого рукопожатия, царившая до этого в помещении тишина уступила место довольным разговорам и легким хлопкам. Это Лунев не удержался и приказал открыть все наличное шампанское, тем самым посильно выражая охватившую его радость и неимоверное облегчение — все-таки не каждый день он отхватывал пяти процентные комиссионные с суммы в десять с четвертью миллионов рублей. Когда контора почти опустела, Вениамин Ильич уселся в свое кресло и ненадолго застыл в легкой прострации, без мыслей и желаний, не сразу среагировав на то, что с ним вообще-то разговаривают.
— А? Прошу меня простить, я немного отвлекся. Не могли бы вы повторить еще раз?
— Разумеется. Я говорил о том, что сеньора Агилар в принципе устраивает предложенный ему договор о представительстве, но он все же желает изменить и дополнить некоторые его пункты. Особых возражений у меня нет, а вот замечания и кое-какие уточнения имеются.
Из рук в руки перешла небольшая стопочка сложенных вдвое листков, с корнем выдранных из записной книжки фабриканта.
— Я немедленно займусь этим вопросом, Александр Яковлевич!
Оставив своего будущего представителя в надежных и цепких руках юриста, князь первым делом глянул на часы, после чего отправился забирать документы из министерства. На удивление быстро, и без всяких проволочек войдя в сотню самых крупных землевладельцев, уже через полчаса он спустился с широких гранитных ступеней государственного учреждения и махнул рукой, подзывая свободный экипаж.
— Куда едем, вашсиясь?
— Отель Европа, а потом к Павловскому училищу. Давай-ка, голубчик, с ветерком!
Быстро переодевшись в офицерскую "парадку" и доведя свой героический образ до полного совершенства — путем навешивания ордена и золотого оружия с "клюквой" на темляке, Александр вернулся к терпеливо ожидавшему его извозчику, немало удивив последнего произошедшей с пассажиром метаморфозой.
— Пошла, р-родимая!
"Если я все правильно вспомнил, сейчас юнкера как раз заканчивают давить сапогами плац, и начинают считать минуты до обеда. Так, а курсовой офицер у нас… не понял?"
— Ты куда это меня везешь, милейший?
В ответ, водитель кобылы с некоторой натугой (его профессия не предполагала особой образованности и ораторского искусства) пояснил, что первое Павловское пехотное училище уже года три как переехало с Васильевского острова на Петроградскую сторону, в здание бывшего Дворянского полка по улице Большой Спасской. Прибыв на место, пассажир положил в подставленную невольным лектором ладонь серебряный рубль, невесть каким образом завалявшийся в кармане шинели. Поправил портупею и направился к входу, в очень длинное четырехэтажное здание, параллельно рассматривая окрестности на предмет наличия каких-либо знакомых офицеров (чем черт не шутит, вдруг чья-нибудь харя лица возьмет да и всплывет в памяти). Было бы очень неприятно с безразличием пройти мимо бывшего учителя и через некоторое время узнать, что среди "павлонов" его считают неблагодарным зазнайкой и хамом.
— Кому и как прикажете о вас доложить, ваше благородие?
Подскочивший к отставному штабс-ротмистру ефрейтор-нестроевик, узнав, с кем именно желает встретиться недавний выпускник, тактично его поправил.
— Осмелюсь доложить, его благородие штабс-капитан Никонов теперь капитан и батальонный командир училища.
Сразу увидеть Семена Ивановича (еще один Иванович!) не получилось, и князю предложили немного обождать. Ну а чтобы он не томился в бесцельном ожидании, ему предоставили возможность пополнить запасы знаменитого корпоративного духа "павлонов" — допустив в церковь святых равноапостольных Константина и Елены, более похожую на музей. Среди экспонатов было знамя, дарованное училищу (тогда называвшемуся Военно-Сиротским домом) именным рескриптом императора Николая первого, шинель, обагренная в крови другого императора, Александра второго, форма всех августейших шефов училища с момента его основания до современных дней — все это было аккуратно представлено к осмотру в специальных витринах. Когда Александр представил, как с царственных посетителей ПВУ по завершении визита-инспекции сдирали одежку для организации экспозиции, он не смог удержаться от усмешки, благо что батюшка в этот момент на него не смотрел. Успокоиться удалось достаточно просто, хватило одного взгляда на черные мемориальные доски с именами всех погибших в войнах выпускников — к таким вещам он всегда относился серьезно. Вот так и получилось, что к моменту встречи с Никоновым у него как раз образовался подходящий настрой, спокойно-уверенный и приветливо-отстраненный, а сам он был готов к любому исходу предстоящего разговора. Впрочем, повышение в должности и звании никак не отразилось на бывшем курсовом офицере бывшего же юнкера Агренева, и капитаном совершенно искренне обрадовался навестившему его ученику. Организовав крепчайший чай и засыпав князя целой кучей вопросов, насчет участия последнего в конкурсе на новую армейскую винтовку и причинах награждения золотым оружием, довольно скоро училищный комбат перевел свой интерес на самого гостя.
— Как сказать, Семен Иванович… конечно, иногда я сожалею что вышел в отставку. С другой стороны, передо мной открылось столько разнообразнейших возможностей!
— Да, я наслышан о твоих успехах, и скажу прямо, они весьма и весьма меня впечатлили… И все же, Саша — я просто не могу поверить, что ты ни с кем так и не виделся за прошедшие пять лет?
— А где бы я мог это сделать? Никто из них в службе на границе нашей империи не замечен, а я находился там практически безвылазно. Последний же год все мое время отнимали дела фабрики и… кстати, а вы не подскажете как обстоят дела у моих однокурсников? Довольно скоро мне предстоит поездка в Ораниенбаум, да и в столице я намереваюсь проводить заметно больше времени — вполне возможно, что кого-нибудь из них я там и встречу.
Слушая неспешный рассказ капитана, Александр после каждого имени или фамилии старался выудить из остатков благополучно усвоенной памяти своего предшественника хоть какие-то отклики. Лицо или фигура — одним словом, малейшую зацепку. Не сказать, что это выходило у него гладко, примерно треть имен была полностью незнакома, но с этим приходилось мириться — потому что других вариантов пока не было.
— … а Мишенька Фольбаум в лейб-гвардии Павловском полку обретается. Кто еще? Пожалуй остался только Николенька Кривицкий — ты ведь помнишь, что он выпустился подпоручиком в пятый гренадерский Киевский полк? Так с полгода назад получил поручика, а затем и перевод к Измайловцам.
"Опа!!! Этого я точно увижу. Да и остальных тоже — трое в Павловском, один в Финляндском лейб-гвардии полках окопались, еще один в Царскосельском"
Поностальгировав еще немного, собеседники расстались: батальонный командир училища вернулся к исполнению своих многочисленных обязанностей, а его гость в глубокой задумчивости миновал дежурившего на входе ефрейтора и едва не прошел мимо терпеливого извозчика — тот решил дождаться такого щедрого господина и не прогадал. Покинув экипаж в очередной и последний на сегодня раз, пассажир не глядя достал из портмоне банкноту, так же не глядя расплатился, и не дожидаясь сдачи ушел. Случайный прохожий, ставший невольным свидетелем этой сценки, и сам "водила", с одинаковым изумлением уставились на кредитный билет достоинством в двадцать пять рублей.
— От дела…
Утерев снятой шапкой внезапно раскрасневшееся (несмотря на довольно-таки пронизывающий позднефевральский ветерок) лицо, столичный таксист огляделся, непроизвольно перекрестился на ближайшую церковь и решил еще немного обождать — вдруг его благородию ещё куда съездить понадобится? А невольно и мимоходом осчастлививший кучера офицер зашел в контору, снял перевязь с шашкой и шинель и только после этого заметил, какими глазами на него смотрит добрая половина присутствующих — вернее на небольшой орденский золотой крестик Станислава, с мечами и бантом. То, что фабрикант в прошлом был офицером, знали почти все присутствующие. А вот то, что он был награжден боевой наградой (скрещенные мечи на ордене весьма недвусмысленно об этом свидетельствовали) оказалось сюрпризом для всех, кроме стряпчего.
— Вениамин Ильич?
— Документы готовы и господин Агилар уже их завизировал.
Стоящий рядом с Луневым аргентинец, услышав свою фамилию, тут же догадался о чем идет разговор и утвердительно кивнул. Просмотрев еще раз все пункты, Александр не нашел к чему придраться, отчего у него даже слегка поправилось настроение.
— Ну что же, не будем томить ожиданием моего нового партнера… благодарю, ручка у меня своя.
Потратив немного чернил в своем Паркере, фабрикант предложил Лоренсо забирать любой из двух экземпляров договора, подержался с ним за руки (вот если бы коммерсант жал чуть сильнее — тогда бы это было рукопожатие) и пожелал, чтобы их сотрудничество было долгим, и обязательно — взаимовыгодным. По восстановленным недавно запасам шампанского нанесли сильный, но далеко не смертельный удар, после чего Александр скинул согласование очередных поставок на широкие (весьма и весьма условно) плечи своего юриста и совсем было засобирался в свой отель — но его перехватили. Господа… то есть сеньоры Вивес и Моран, наконец-то созрели для судьбоносного решения, только оно было немного странным — компаньоны изъявили желание приобрести малыми партиями все, без малейшего исключения, новинки от Русской Оружейной Компании.
"Какие лица честные, прямо всхлипнуть от умиления захотелось. Неужели производство пиратских копий восхотели организовать? Или решили поискать, как можно обойти мои патенты?"
— К моему глубочайшему сожалению, это невозможно, на ближайшие полгода все поставки уже расписаны. Но вам вполне может помочь мой представитель в Аргентине, сеньор Агилар, тем более что все дела с вашей страной я буду вести исключительно через него.
Честности на лицах коммерсантов резко поубавилось, зато появились гримасы недовольства. Оглянувшись, на подошедших к разговору Лоренсо и Вениамина Ильича, дельцы настаивать на продолжении оного не стали, достаточно резво засобиравшись на выход.
— Александр Яковлевич, но ведь у нас есть некоторые резервы производительности? Или я чего-то не знаю?
— Нет, у вас полностью достоверная информация.
— ?!? Тогда почему вы им отказали?
— Слишком долго думали.
Пытаясь понять такой ответ, стряпчий ненадолго замолк, чем тут же воспользовался его подопечный. На достаточно хорошем английском он проявил заботу о своем торговом партнере, заявив, что с ушедшей парочкой тот избежал вполне возможных проблем. А вот у него они будут наверняка, тем более что младший из компаньонов, сеньор Моран, на редкость злопамятная скотина.
— Проблемы вещь обоюдная, друг мой Лоренсо. Если наше с вами сотрудничество будет складываться так, как вы мне и обещали, я буду воспринимать ваши неприятности как свои. И помогать, по мере сил, в их разрешении.
Агилар с сомнением покрутил головой, но комментировать это заявление не стал. Видя, что между ними осталось некоторое недопонимание, Александр решил выразиться еще откровеннее, замаскировав все под невинный вопрос.
— Скажите, а у сеньоров Вивеса и Морана много наследников?
Аргентинец открыл было рот для ответа… поглядел на своего собеседника, едва заметно поежился от полыхнувшей в глазах князя угрозы и медленно кивнул, показывая что он все понял.
— Ну что же, раз мы все обговорили, то позвольте откланяться — всего наилучшего, сеньор Агилар.
Оставив аргентинца в тяжелых раздумьях (вернее в сомнениях — правильно ли он поступил, связав себя столь серьезными деловыми отношениями с компанией, у которой ТАКОЙ владелец), фабрикант попрощался с Луневым и исчез за дверью. Впрочем, сомнения недолго тревожили душу коммерсанта, довольно быстро растворившись в мыслях о предстоящих прибылях — и этому немало поспособствовало предложение Вениамина Ильича обсудить и окончательно согласовать список предстоящих поставок. Правда, в этой бочке меда была и маленькая ложка дегтя — в том смысле, что список поставок был очень жестко увязан с графиком платежей… но горечь этой добавки почти не ощущалась. Следуя за хозяином конторы в его кабинет, Лоренсо на мгновение забылся и пробормотал себе под нос.
— Все же не зря я отправился в такую даль!
***
Стряпчий, почувствовавший уверенность в своих силах и запах больших, даже очень больших денег, всего через день после завершения аргентинской эпопеи организовал встречу с Оскаром фон Мейли, скромным юристом из Цюриха. Как и предсказывал Лунев, у фирмы ЗИГ нашлось, чем заинтересовать князя Агренева:
— Вот как? И о каком же количестве акций идет речь?
— Владельцы уполномочили меня предложить вам десять процентов.
Недолгое молчание завершилось словами отказа, но швейцарец не унывал, подняв планку до… одиннадцати процентов. А через пять минут прозвучала цифра — четырнадцать, и вот на ней-то фон Мейли встал намертво.
— Ваше сиятельство, поверьте — это очень хорошее предложение! На данный момент владельцев трое и у каждого почти равное количество акций. Плюс определенное количество находится в совместном корпоративном владении, так же есть двое мелких акционеров. Если вы примете правильное решение, то станете держателем крупного…
— Я желаю именно блокирующий пакет акций, и это последнее мое слово. А что бы ВАМ было проще принять это самое правильное решение, давайте я перечислю, что получит ВАША фирма от меня. Но перед этим давайте вспомним о том, что ваше предприятие в данный момент не столько оружейное, сколько машиностроительное, то есть — паровозы, вагоны и станки. Причем, насколько я знаю, все это особых прибылей не приносит, так, стабильный средний доход и не более того. Можете не отвечать, это был не вопрос… Итак, первое — лицензии: на две полностью готовых к серийному производству винтовки, крайне удачной и современной конструкции, и более дюжины ее разновидностей под новые же патроны и калибры, три типа самозарядных пистолетов и все вариации на их основе, пистолет-карабин, пять моделей револьвера — опять же, под новый боеприпас. Аналогов этого на данный момент пока нет, и еще долго не будет — все ключевые патенты у меня и обойти их крайне затруднительно. Будут и новые разработки оружейных систем, так что — мое вхождение в вашу фирму откроет перед З.И.Г очень большой и емкий рынок. Далее, я заинтересован в длительных поставках компонентов высокоточных станков и другого сложного оборудования, и это так же обеспечит вас заказами как минимум на ближайшие пять лет. Не стоит забывать и о возможности проводить согласованную коммерческую политику — тогда мы сможем подмять под себя значительную долю оружейного рынка Европы. Ну и напоследок: я не собираюсь вмешиваться в управление фирмой. По крайней мере, пока не будут нарушаться мои интересы.
Судя по отсутствующему виду, Оскар быстро просчитывал все плюсы и минусы озвученного ему предложения, но ответить на него так и не смог — на это его полномочий все же не хватало.
— Ваше сиятельство, мне необходимо проконсультироваться с моими доверителями.
— Разумеется. Только прошу вас, не затягивайте решение этого вопроса — вскоре у меня запланированы переговоры с представителем компании Смита и Вессона.
Со всей положенной вежливостью проводив озадаченного гостя за дверь, Вениамин Ильич вернулся, глянул орлиным взором на дверки бюро, скрывающие за собой массивные бутылки Редерёра, и выдвинул предложение.
— Шампанского, Александр Яковлевич?
Последний проследил направление взгляда своего юриста, тихонько вздохнул, но обижать хозяина своим отказом все же не стал.
— С удовольствием, Вениамин Ильич!