За пять минут до полудня первого марта одна тысяча восемьсот девяносто третьего года, к проходной Сестрорецкой оружейной фабрики подъехали разом два экипажа. Слишком близко подъехали, фактически перегородив весь проезд, поэтому возмущенные сторожа совсем было собирались высказать извозчикам и их пассажирам пару ласковых слов – но увидев в руках одного из них «вездеход», а в нем тройную сине-зелено-красную полосу и штрих-пунктир черной, сразу же притормозили. Освидетельствовав же удостоверение-пропуск поближе, охрана и вовсе утратила прежнее рвение. И то сказать – стоит ли высокому начальству и его охранителям пачкать свою обувь в весенней грязи, когда есть все возможности этого избежать?

– Ба, кого я вижу! Уж не Аркадий ли Никитич решил почтить нас своим присутствием?

– Иммануил Викторович!..

Двое добрых приятелей и некоторым образом даже соратников от всей души обнялись.

– Когда же мы в последний раз с вами виделись?

– Да уж не меньше чем с полгода тому назад.

– Изрядно!..

Внутри фабрики охрана членов Директората особо не усердствовала, ограничиваясь ненавязчивым сопровождением на удалении, поэтому два маньяка от станкостроения без каких-либо помех разговаривали на общие для них темы, мимоходом родив пару довольно интересных идеек – и продолжали бы говорить и дальше, если бы гостеприимный хозяин вовремя не спохватился. Не просто так ведь к нему пожаловал Лазорев? Его сиятельство нагружал своих директоров так, что времени на праздные поездки вообще не оставалось!..

– О, поводов хоть отбавляй, друг мой: во-первых, начальник сестрорецкого казенного оружейного завода попросил укомплектовать свое инструментальное производство несколькими высокоточными станками. Во-вторых, я надеялся немного пограбить этого достойного господина на предмет одного-двух высококлассных мастеров…

– Опоздали.

– В смысле?

– Так я уже ограбил этот несчастный завод на всех более-менее приличных мастеровых – теперь вот в качестве компенсации приходится обучать для господина Мосина некоторое количество токарей и слесарей.

– М-да. А где берете учеников?

– Да где и обычно – разорившиеся или ищущие лучшей доли крестьяне, и рабочая молодежь.

– Печально, очень печально.

– Вам ли жаловаться, Аркадий Никитич?

– Ну как сказать… Не так давно я на свою голову уговорил Александра Яковлевича заняться еще одним направлением – турбинами и двигательными установками на их основе. Вот только использовать иностранных рабочих и специалистов мне запрещено – а русские мастера сравнимой с ними квалификации все поголовно заняты на других проектах.

Откровенно намекающий взгляд и интонации скрытой надежды Герт самым наглым образом не понял и проигнорировал. Вот еще чего! Ему самому мастеровых пятого или шестого разряда не хватает!..

– Действительно, печально. А третья причина вашего появления?

– Небольшой заказ на ваше производство.

Приняв оформленную по всем правилам заявку и быстро пробежавшись по ней глазами, Иммануил Викторович на пару секунд задумался, после чего утвердительно кивнул:

– Через месяц начнем отгружать.

Довольный Лазорев (ну хоть что-то быстро уладилось!) хотел было уточнить мелкие детали, как заметил вдалеке идущих быстрым шагом Луцкого и Бенца – причем эти во всех смыслах достойные господа едва ли не бежали, а вдобавок к этому еще и бурно жестикулировали. Стоило им скрыться за углом одного из цехов, как по их следу пробежала дюжина мастеровых, тащивших какие-то непонятные детали, затем в обратную сторону прошел-промчался явный гонец…

– Я смотрю, у вас тут оживленно?..

– Где? Ах это!..

Как-то неопределенно хмыкнув, Герт увлек своего гостя в другую сторону, подальше от явно чем-то взбудораженных директоров автомобильного и моторостроительного направлений.

– Это у них, как выражаются на флоте, настоящий аврал. Где-то с неделю назад стало известно, что Его Императорское Величество изволил проявить интерес к некоторым техническим новинкам Русской оружейной компании – тем, которые сами передвигаются на колесах. Выставка-демонстрация через две недели, вот Борис Григорьевич с Карлом Фридриховичем и готовятся изо всех сил. Да и мне от этого переполоха тоже досталось – все их заказы делаем в ущерб остальным, часть мастеровых пришлось отрядить им в помощь…

Недовольно нахмурившись, станкостроитель недовольно пошевелил усами:

– Безобразие, одним словом!..

Явно желая отвлечься от неприятных размышлений, он же первый и сменил тему:

– Не желаете ли освидетельствовать опытное производство? Там как раз готовят к серийному производству токарный станок нового типа?

Окунувшись в родную стихию, приятели довольно быстро позабыли обо всем, вдобавок заговорив фразами, чуть ли не целиком состоящими их одних технических терминов: шпиндель, опорная бабка, зенкерование и фасонная расточка, суппорт, токарно-револьверный и лоботокарный станки… Самое же интересное, что мастеровые опытного производства отвечали на их вопросы в такой же непонятной манере – да и вообще, не стеснялись и самостоятельно подойти с какой-нибудь проблемой к двум членам Директората, устроившим себе небольшую экскурсию по станкостроительному «Клондайку».

– Знаете, Иммануил Викторович, я вам определенно завидую – куда ни глянь, везде работа кипит, дела двигаются. Не то, что у меня: стоит одну проблему разрешить, как тут же три новых появляется. М-да!..

– Это вы меня перехваливаете, батенька.

Прямо на ходу что-то обдумав, Герт повел дорогого гостя за собой.

– Узнаете?

– Как же! Помнится, именно сюда меня и не пустили при первом моем визите на фабрику.

– Надеюсь, ваш интерес не пропал?

– Обижаете, Иммануил Викторович, когда это я отказывался узнать что-то новое?

– Тогда прошу.

Предъявив свои «вездеходы» в развернутом виде и подождав, пока охрана их внимательно освидетельствует и сделает записи в журнале посещений, два станкостроителя прошли в закрытые «красные» цеха. В принципе, изнутри они ничем от обычных не отличались, разве что окна были расположены так, что сколько в них не заглядывай, все одно ничего не увидишь, да мастеровые выглядели слишком… Представительно, что ли? А у некоторых, самых молодых, прямо на лице было написано, что они учились в Императорском московском техническом училище. Узнав, что так оно и есть, гость только и смог, что покачать головой в непритворном изумлении:

– Однако вы большой оригинал, Иммануил Викторович – использовать инженеров в качестве рабочего персонала! Кхм. Александр Яковлевич в курсе?

– Разумеется. Более того, это есть прямое развитие его идей с отслеживанием перспективных выпускников ИМТУ, а так же написания ими дипломных проектов на интересующие компанию темы.

– В каком смысле?

– Если эти молодые люди смогут добиться убедительного успеха на выбранной стезе, их ждет «Золотой» контракт – и смею вас заверить, подобная перспектива недавних выпускников более чем устраивает. Вон та троица выбрала для себя гидравлику, те двое – пневмосистемы, следующая троица работает над проблемами холодной и горячей штамповки…

– Прошу прощения, что перебиваю – штамповки чего?

– Ну, в основном снарядных и патронных гильз из стали.

– И что, уже есть какие-то успехи?

– По снарядам да – общий процесс разработали, теперь подбираем материалы и режимы обработки. С патронными гильзами сложнее, но и тут есть определенные подвижки…

Прикинув, какая экономия выйдет для военного ведомства в том случае, если вместо дорогих латунных снарядных гильз получится использовать дешевые стальные, Лазорев едва удержался от вульгарного посвистывания. Потому что счет-то шел, господа, на миллионы! Поделившись своими выводами, Аркадий Никитич был жестоко разочарован: оказалось, что подобное производство высокорентабельно лишь в военное время, когда боеприпасы на складах подолгу не залеживаются.

– Насколько я знаю, Грум-Гржимайло в числе прочего работает над высокопрочной пластичной сталью для тонкостенных снарядов – вот там действительно, успех многое сулит.

Вновь все хорошенько обдумав, мужчина молча согласился: действительно какой же артиллерист откажется от возможности запихать побольше взрывчатки в снаряд? Особенно же обрадуются подобной новинке в Морском ведомстве – в отличие от сухопутных воителей, у них ограничений на вес боеприпасов нет, да и калибры куда как солидней.

– А над чем у вас работают за той перегородкой?

Миновав внутренний пост охраны, и направляясь к группе из десятка довольно странных на вид станков, Герт негромко ответил:

– Общее название этого проекта – «Роторно-конвейерные линии». Одна из самых, не побоюсь этого слова, интереснейших идей Александра Яковлевича! Смысл же ее в том, чтобы разбить технологические операции на отдельные элементы, с невероятной быстротой выполняемые специальными роторами-каруселями, на которых закреплен весь необходимый инструмент…

За пару минут объяснив всю суть нового начинания, маньяк-станкостроитель ласково, даже можно сказать – нежно погладил окрашенную серой краской поверхность:

– Проект весьма сложный, но вместе с тем очень важный для будущности империи.

Иммануил Викторович на мгновение запнулся, но все же нашел в себе силы признать:

– И хотя по части его реализации уже довольно много сделано – боюсь, завершать его все же буду не я.

– Отчего же такой пессимизм?

– Потому что на одну решенную проблему в этом проекте сразу появляется десять новых.

Пару мгновений постояв рядом со своим детищем, управляющий сестрорецким станкостроительным производством решительно отвернулся.

– Кстати, вы уже знаете о весьма остроумном изобретении господина Лодыгина?

– Каком именно? У него их, насколько я помню, довольно много.

– Самом последнем. Александр Николаевич разработал довольно оригинальный способ проверять отливки для артиллерийских стволов на скрытые раковины и трещины – а я его приспособил для контроля станин и прочего массивного литья. Не желаете взглянуть?

Разумеется, Лазорев желал. Больше того, узнав, что установка магнитной дефектоскопии уже полгода как проходит испытания, работая на благо его коллеги – а ему про нее так до сих пор никто и не рассказал, он впал в глубокую задумчивость. Как же это он пропустил такую новинку?

– Помилуйте, Аркадий Никитич, а разве вам не дают время от времени на ознакомление синенькую такую брошюрку с довольно неприятным грифом секретности?

Фанатик прецизионного станкостроения порылся в памяти, после чего самокритично признал – сам дурак. Но кто же знал, что среди сухих отчетов, разнообразных планов и длинных перечислений всего того, что выпускают компании его сиятельства, попадаются такие жемчужины?

– Друг мой, заведите себе привычку обязательно просматривать три последних странички – и уверяю вас, вы откроете для себя немало интересного.

Наблюдая за тем, как крупную заготовку для станины посыпают ярко-желтым магнитным порошком, директор Ковровского промышленного района вздохнул.

– Н-да, опередили вы меня с этим магнитоскопом.

– В смысле?

– Да вот, хотел похвалиться, что в моем хозяйстве вполне успешно ведутся работы по созданию большой установки схожего назначения, только на базе икс-лучей Пильчикова. Думал – удивлю, а получилось совсем наоборот.

– Отчего же, вы меня вполне удивили. А что, икс-лучи не только тело человеческое, но и металлы свободно пронизывают?

– Точно так. А что, в информационном бюллетене этого не упоминалось?

– Увы. Да и вообще, в нем пишут далеко не все. Вот, к примеру – освоили мы недавно производство многослойных пружин для нужд наших оружейников. Это в брошюрке есть. А как именно произошло это довольно важное изобретение – нигде не упомянуто. А ведь случай-то курьезнейший! Прошу вас.

Выйдя из цеха на свежий воздух, Герт щелкнул крышкой часов, вызвав к жизни тонкие звуки музыки, радушно предложил гостю выбирать между отдельным кабинетом фабричной столовой и своим кабинетом в управе, после чего продолжил раскрывать тонкости изобретательской науки:

– Есть у меня мастер на опытном производстве по фамилии Бусыгин. Светлая голова, думаю, со временем и до начальника цеха дорастет. Вот он эти пружины и изобрел – и знаете как? Дома чай пил, а у дочки коса немного расплелась. Посмотрел он, как она ее в порядок приводила, а на следующий день пришел на работу, да и сделал то же самое прутками стали разных характеристик. Проковал их, растянул, обработал как следует, пару месяцев испытывал по-всякому… Вот так и появились у компании многослойные пружины.

– Да, занятно.

Дальнейшую беседу пришлось резко оборвать, потому что мимо двух директоров с звонким тарахтением моторов проехала целая колонна самобеглых повозок и экипажей: первыми пяток мотоциклеток, за ними три мотоколяски производства завода Яковлева и замыкающими шли трицикл с квадроциклом. Не успел Лазорев задать буквально повисший на языке вопрос, как в том же направлении проследовали «тяжеловесы» автотранспорта – мотоколяски, закрытые и открытые экипажи и даже широкая громадина тентованного грузовика.

– И вот так почитай каждый день, да не по разу!..

Завывая мотором, из-за дальнего цеха вылетел и промчался мимо опасливо отшатнувшихся мужчин какой-то несуразный уродец, у которого вместо задних колес было что-то вроде трех роликов с растянутой между ними транспортерной лентой.

– Представляете, Аркадий Никитич!?!

Тот, оторвав взгляд от летящего на опасно высокой скорости механического «кадавра» (верст десять, поди, будет?), обратил свое внимание на кусочки подтаявшего снега, обляпавшие его ботинки и нижнюю часть брюк, после чего искренне разделил негодование друга:

– Безобразие!..

* * *

Гатчинский дворец, отстроенный еще в «век золотой Екатерины» ее нежным другом и фаворитом Григорием Орловым, а потом кардинально перестроенный по всемилостивейшему повелению Его императорского величества Павла Петровича, на своем веку пережил и запомнил немало. Утонченный флирт с томными фрейлинами, звонкую поступь гвардейских сапог, звуки армейской муштры-шагистики, сияние штыков – и скорбную тишину вдовьего траура, когда законного государя предали и убили те, кто клялся ему в верности. Затем были редкие приезды его потомков, Николая Первого и Александра Второго, унылая суета прислуги и вечный холод в переходах и множестве комнат резиденции… По-настоящему же расцвел и преисполнился человеческого тепла он только после того, как в нем стал постоянно жить правнук преданного всеми императора, Александр Третий. Начинающий полнеть великан с лопатообразной бородой, его жена и их дети наполнили гулкую пустоту своим смехом и улыбками, тихим семейным счастьем и частыми проказами детей. Старший из мальчиков вечно стрелял по воронам и галкам, средний любил тихую рыбалку, а младший… Дворец помнил, как он как-то раз затащил ведро с водой на самый верхний этаж, и уже оттуда вылил ее на ничего не подозревающего отца. Нет, вообще-то он целился в родительскую сигару, но – увы, промахнулся. Впрочем, все окончилось вполне благополучно. Дочери августейшей четы так не озорничали, но недаром же говорят, что в тихом омуте черти водятся? Одним словом, каменная громада как-то незаметно для себя привыкла к тихой и размеренной жизни с редкими всплесками звонкого веселья – отчего и была чуть ли не шокирована, когда в одно прекрасное утро под ее окнами раздалось незнакомое доселе рычание и тарахтение множества бензиновых моторов.

– Ха!.. Глядите все, как я умею!..

Четырнадцатилетний наездник, очень даже лихо гонявший на мотоцикле по отсыпанным гравием дорожкам, слегка откинулся назад и выжал ручку газа так, что его стальной конь норовисто взбрыкнул и выбросил из-под заднего колеса десяток каменных «картечин», вывесив переднее на пару мгновений в воздухе.

– Мишкин, а ну прекратил свои выкрутасы!

Мгновенно присмиревший от грозного родительского окрика подросток резко сбросил скорость и направил свой «Урал» к старшим братьям, довольно успешно осваивающим невероятно сложное искусство управления мотоколяской. Впрочем, этим занимался скорее склонный к новинкам техники Георгий, а вот цесаревич Николай после нескольких, вполне удачных попыток самостоятельной езды к новой забаве охладел. Точнее будет сказать, он предпочел уделить свое внимание новейшей фотокамере Зенит, в невиданной доселе компоновке «Фоторужье» – эта диковинка была презентована ему лично князем Агреневым, и двадцатичетырехлетний фотолюбитель теперь увлеченно «брал на мушку» видоискателя свою семью, а так же фигурки невеликого количества свитских, охранников конвоя и дворцовой прислуги.

– Внимание!..

Два лакея послушно замерли, непроизвольно заморгав.

– Готово!

Между прочим, женской половине августейшей семьи в качестве презента тоже достался невиданный доселе эксклюзив: три переносных граммофона, выполненные в виде небольших чемоданчиков вполне изящного вида. Кроме самого музыкального агрегата со встроенным рупором, в кожаном вместилище можно было найти и пяток двусторонних грампластинок с наиболее популярными романсами. А еще пять десятков эбонитовых «блинов» ждали своего часа в специальной коробке – но глядя на задумчиво-довольное лицо недавней именинницы, семнадцатилетней Ксении Александровны, и быстрые взгляды ее матушки, Марии Федоровны, любому становилось понятно, что пластинки там надолго не залежатся.

– Как вы говорите, называется ваша компания, что их производит?

– С позволения Вашего императорского величества – «Мелодия».

– Гм, пожалуй, я о ней ничего не слышала. Вы не находите это странным, князь?

– Она образовалась всего две недели назад, Ваше императорское величество – сразу, как только закончились все подготовительные работы.

– Вижу, вы по-прежнему способны нас приятно удивлять. Надеюсь, вы продолжите делать это и в дальнейшем?

Аристократ коротко и почтительно, но вместе с тем без малейшего следа раболепства поклонился и заверил августейшую собеседницу:

– Приложу к этому все свои силы, Ваше императорское величество.

Предпочитавший до этого мгновения больше молчать или задавать короткие вопросы, император Всероссийский, царь Польский и великий князь Финляндский (и так далее и тому подобное – как раз на страницу убористого текста) переглянулся с супругой, после чего Дагмара направилась к дочкам, дабы вместе с ними полюбопытствовать содержимым коробки с грампластинками.

– Князь. Я благодарю вас за великолепную демонстрацию ваших…

Александр Третий покатал непривычное слово на языке, пробуя его словно глоток неизвестного доселе вина:

– Автомобилей. Какими вы видите перспективы подобных механизмов?

Рядом с массивной фигурой царя-миротворца его широкоплечий и подтянутый тезка смотрелся хрупким юношей.

– Весьма блестящими, Ваше императорское величество.

– Вот как? Тогда опишите своими словами все достоинства ваших, гм, самобеглых аппаратов.

– Слушаюсь, Ваше императорское…

– Можете именовать меня по-простому, государем.

– Слушаюсь. С вашего позволения, государь, я использую в качестве примера автомобиль «Дон» грузовой модели. Итак: данный образец собирается в условиях серийной выделки за один день. По вместительности и грузоподъемности он превосходит обычную телегу в два с половиной – три раза. Стоимость перевозок с его помощью дешевле примерно в четыре раза. При полном уровне топлива в баке он может доставить сто пудов груза за двести верст, выгрузить его там и вернуться – и все это в пределах одного дня.

По-прежнему внимательно вслушиваясь в четкие слова, хозяин Гатчинского дворца легким жестом пригласил оружейного магната следовать за собой в небольшой прогулке по дорожкам.

– Для армии наличие такого автомобиля означает: возможность быстрого маневра пехотными частями – при достаточном парке машин скорость переброски стрелкового полка сравняется с таковой у линейных кавалерийских частей. Хорошее и своевременное снабжение, тем более что при наличии сменного водителя грузовик вполне успешно может перевозить грузы и в ночное время; эвакуацию раненых и больных с повышенным удобством и скоростью, что несомненно послужит спасению немалого количества жизней. Так же на основе грузовой модели легко устроить передвижной штаб, ремонтную мастерскую, электростанцию с несколькими прожекторами и банно-прачечный пункт. В случае успешного обстрела неприятелем с нанесением сильных повреждений, из двух-трех разрушенных машинных остовов вполне можно собрать прекрасно действующий автомобиль – аналогичный образ действий по отношению к убитым лошадям, разумеется, невозможен.

С трескучим ревом двухтактного мотора мимо двух Александров пронесся оседлавший квадроцикл Михаил.

– Примененный в коммерческих целях, «Дон» самое малое в два раза сократит время доставки товаров и разного сырья, станет хорошим подспорьем для пожарных частей и медицинских заведений, так же на его основе можно устроить регулярное транспортное сообщение там, где невозможно устройство путей для конки или трамваев. Ну и напоследок: когда грузовик стоит в холодном гараже или на открытом месте хранения, он не потребляет какого-либо фуража или воды, а так же не требует постоянного присмотра конюхов. И, тем не менее, может быть приведен в полную готовность к использованию в весьма короткие сроки…

Жестом обозначив паузу в разговоре, самодержец заступил дорогу своему младшенькому, заставляя того экстренно тормозить:

– Довольно, Мишкин!..

Его императорское высочество Михаил Александрович тут же превратился в образцового сына, медленно направив квадр к остальной технике, стоящей перед резиденцией двумя идеально ровными рядами.

– Хорошо, князь, я вас понял. Что вы можете сказать о недостатках? Или их нет?

– Осмелюсь заметить, государь, они все же есть. Лошади превосходят автомобили в проходимости по бездорожью, в болотистой или гористой местности. Так же их содержание и использование является вполне привычным и давно известным делом, в то время как для управления и содержания в исправности нового вида транспорта придется учить специальных водителей-механиков. Тем самым повышая образовательный уровень в империи.

– Хм!

– Фураж для конного поголовья повсеместно распространен, и даже в местность, где он полностью отсутствует, достаточно легко подвезти необходимые запасы. Для автомобилей же требуется большое количество жидкого топлива, разветвленная сеть его хранилищ и заправочных станций – однако, позволю себе заметить, что в отличие от овса и ячменя, в нефтедобыче не бывает «неурожаев», а бензин, которым питаются мои моторы, повсеместно считается за малоценные отходы от керосинового производства. Так же неоспоримое достоинство лошадей в том, что они воспроизводятся естественным путем, а для выделки любой модели самобеглых экипажей требуется определенное количество станков, опытных мастеровых и довольно большой перечень самого разного сырья.

На последний пассаж император невольно усмехнулся, представляя во всех красках завод, на котором специально обученные конюхи собирают из почти одинаковых деталей жеребцов самой разной масти и достоинств.

– Фактически, подобное производство заставляет беспрерывно повышать свой уровень и качество выделки всех поставщиков – а это мало кого устраивает. В случае же с лошадьми все гораздо… Проще и легче.

– Вы весьма оригинально излагаете свою точку зрения, князь. Хорошо. Скажите, а возможна ли транспортировка артиллерии силами ваших автомобилей?

– Благодаря содействию военного министра Ванновского и лично профессора Чебышева, был устроен ряд испытаний, которые показали следующее: по летней, зимней, и весенне-осенней проселочной дороге легкую полевую пушку образца тысяча восемьсот семьдесят седьмого года и ее расчет грузовик «Дон» перевозит без малейших затруднений. При замене обычных для этого орудия деревянных колес оббитых полосами железа на резиновые, скорость перемещения увеличивается до двенадцати верст в час при очень хорошей проходимости.

Впервые за весь разговор самодержец земли Русской явственно оживился:

– Так!..

– К моему глубочайшему сожалению, испытания грузовика в связке с более тяжелыми орудиями, показали его полную несостоятельность. А мощные тягачи, изначально спроектированные как транспортеры средних и тяжелых артсистем, появятся только через три года – когда в Челябинске будет запущено их производство.

Александр Третий резко остановился, буквально впившись глазами в безмятежно-спокойное лицо своего подданного.

– Даже так?.. Позвольте спросить, князь, а кто уполномочил вас вести подобные работы?

– Никто, государь. Упомянутые мной тягачи сами по себе есть продукция двойного назначения: в мирной жизни трактора будут таскать плуги и прочую сельхозтехнику, и облегчать разного рода земляные и строительные работы. А при наступлении военного времени они будут мобилизованы вместе с водителями и станут уже упомянутыми мной транспортерами артсистем. Разумеется, дополнив уже имеющиеся в распоряжении военного ведомства тягачи.

– Даже так.

Судя по тому, что взгляд императора утратил свою остроту, а из голоса полностью исчезли сухие нотки, объяснение его более чем устроило.

– Ваш образ мыслей, князь, скорее пристал начальнику Главного артиллерийского управления, или члену кабинета Министров, нежели промышленнику.

– Благодарю за столь высокую оценку, государь.

– Она вполне заслужена. Однако, вернемся к вашим… Автомобилям.

Слегка поморщившись (что получилось незаметно благодаря густой бороде), царственный тезка аристократа-промышленника поинтересовался, откуда взялось такое странное название? И вообще, что за нездоровая страсть к уснащению родного языка разными иностранными словечками?

– Согласитесь, государь, что самобеглая телега звучит сущим анахронизмом, использовать же английское или германское название в данном случае просто неприемлемо. Так что после некоторого размышления я просто скрестил древнегреческий язык с латынью, получив вполне устроивший всех результат.

Судя по едва заметному недовольству, Миротворца в качестве названия устроила бы именно самобеглая телега или даже просто самоход, но развивать эту тему он более не стал.

– И когда же эти ваши Волги, Доны и Уралы появится на улицах городов?

– Надеюсь, не позже чем через три-четыре года. Пока же всем желающим придется довольствоваться мотоциклетками и мотоколясками производства моего компаньона Яковлева.

Заложив руки за спиной, император с демонстративным недоумением поглядел в сторону вполне хорошо проявивших себя автомобилей и гуляющих между ними свитских.

– Поясните.

– Для организации серийного производства в ближайшие два года у меня не будет свободных средств и подходящего места рядом с Москвой, государь. Но смею надеяться, что по выполнении контракта с военным ведомством у меня появится все необходимое, и я успешно претворю в жизнь и этот свой проект.

Задумчиво хмыкнув при намеке на работы по модернизации казенных оружейных заводов, Александр Третий довольно скупо похвалил фабриканта:

– Насколько я знаю, Ванновский очень доволен тем, как продвигается переустройство Сестрорецкого завода. Кстати, когда вы рассчитываете его закончить?

– Еще месяц, государь, затем придет очередь Ижевского оружейного.

– Вы имеете твердое намерение выполнить свой контракт досрочно?

– Если обстоятельства и дальше будут мне благоприятствовать, государь.

Вновь хмыкнув, царь продолжил движение по дорожке.

– Будут. Непременно будут, князь.

Прошагав некоторое время в полнейшем молчании, августейший собеседник с неподдельным интересом осведомился у молодого промышленника, отчего же он не желает привлечь к производству автомобилей своих компаньонов?

– Кстати, а о какой сумме идет речь?

– От трех с половиной до пяти миллионов рублей на ассигнации, государь.

– Однако!..

– Так точно. Что касается компаньонов… Проект новый, тема доселе не известная, вложения требуются более чем солидные – а давать твердые гарантии в виде паев моих компаний банкирам или иным деятелям от финансов я не желаю. Потому что это означает обязательную утечку важных сведений и технологий моим иностранным коллегам, и вытекающий из этого прямой ущерб российской промышленности.

– Да, мне говорили о вашей неуступчивости в некоторых вопросах…

Правильно поняв повисшую в воздухе фразу, оружейный магнат ее подхватил и продолжил – самым почтительным образом, конечно же:

– И скорее всего, государь, делали это на французском или английском языке?

Едва заметный кивок подтвердил предположения князя.

– Если мне будет позволено высказаться по этому вопросу, государь?..

– Я слушаю.

– Несмотря на то, что некоторые страны считаются как бы союзными, они категорически не желают допускать русских инженеров и ученых на некоторые свои заводы и фабрики – например, химической, оптической и электромеханической направленности. И тем более им не по нраву появление таких предприятий в России, потому что это лишает их промышленность гарантированных заказов и рынка сбыта, а вместе с ним и самого влияния на империю. В их представлении, наилучший образ дел – это когда мы поставляем на запад различное сырье, а они его перерабатывают в станки, приборы и прочую технологичную продукцию, которую и продают русским дикарям за высокую цену.

Поглядев на своего собеседника с искорками веселого изумления в глазах, хозяин Гатчинской резиденции и страны с виду спокойно заметил:

– Вы еще и политик? Однако же, сколько в вас скрыто талантов!..

– Нет, государь, я прежде всего прагматик. И считаю, что у империи нет, да и не может быть союзников вне ее границ – лишь временные… Попутчики.

– Оставим это.

Сказано было тихо и спокойно – но так, что ослушаться было совершенно невозможно. Тем временем Александр Третий повернул назад, возвращаясь к семье и поглядывающим на него свитским, и казалось полностью позабыл о своем сопровождении. Лишь только на подходе к автомобилям, с легкой иронией разглядывая среднего сына, пытающегося стронуть с места глохнущую раз за разом Волгу-Ф, а также младшего, весьма ехидно комментирующего процесс укрощения братом очередного творения сестрорецкого автопрома, император слегка отстраненно заметил:

– Мне говорили правду, и вы действительно очень интересный собеседник. Князь.

С легким поклоном пожав протянутую ему руку, аристократ вложил максимум почтительности в голос:

– Государь!..

Оставшись в одиночестве, Агренев прошелся вдоль автомобилей – и все, на этом его недолгое одиночество и закончилось. Хотя самодержец Всероссийский вместе с супругой и ушел со свежего воздуха в глубины Гатчинского дворца, его сыновья остались, а свитских так даже и добавилось.

– Князь?..

– Ваше высокопревосходительство.

Улыбнувшись так, будто встретила старого знакомого (что, в сущности, так и было), статс-дама Марии Федоровны довольно интимным тоном поведала, что государыня желала бы наградить своего подданного личной аудиенцией. Скажем, через две недели в Аничковом дворце. В десять часов утра. И желательно, чтобы у князя были с собой некие бумаги. Статс-дама на мгновение запнулась, старательно припоминая полученные инструкции:

– Ее императорское величество просила передать свою признательность за музыкальные подарки и демонстрацию автомобилей.

Было видно, что сама она так и не поняла, о чем только что намекнула.

– Это было честью для меня.

Ответив еще одним поклоном на легкий прощальный книксен, Александр незаметно осмотрелся по сторонам и тихо-тихо пробормотал:

– Похоже, у меня резко прибавится компаньонов из августейшей семьи.

* * *

Зима, уступившая было натиску весны в марте одна тысяча восемьсот девяносто третьего года, сполна проявила свой коварный характер в первых числах апреля – в одну ночь дыхание ледяной красавицы превратило раскисшую грязь сестрорецких дорог в твердый камень, а частые лужи в один большой каток. Вновь нахохлились воробьи, недовольно глядело из-за оконных стекол теплолюбивое кошачье племя, и только дети радовались, глядя на то, как ветки деревьев и пожухлую прошлогоднюю траву повсеместно изукрасило серебристой изморозью…

– Прошу.

Немного притормозив перед столиком, и расположенным по обе стороны от него двум кожаным креслам нежно-кремового цвета, полтавский дворянин Николай Дмитриевич Пильчиков решительно уселся в левое.

– Прежде чем у нас начнется разговор о делах, я бы хотел передать вам, Николай Дмитрич, кое-какую корреспонденцию.

– Мне? От кого же?

– Боюсь, вы их не знаете.

Приняв от работодателя пухлую стопку конвертов, перевязанную тонкой синенькой лентой с кокетливым бантиком, профессор слегка озадаченно вытянул из кармана пенсне.

– Зато эти люди очень вам благодарны, ведь вы спасли им жизнь и здоровье.

– Я?!!

Едва не выронив конверты из рук, пожилой мужчина положил их на колени и достал платок, дабы протереть и без того чистые стеклышки.

– Помилуй бог, да когда же это?..

– Виноват, я не совсем верно выразился. Жизнь им спасли при помощи некоей установки икс-лучей, позволившей медикам спасти девятнадцать человек от неминуемой смерти, а девяносто четыре человека избавить от вполне реальных перспектив остаться на всю жизнь калеками.

Во взгляде ученого наконец-то мелькнуло понимание.

– Совершенно точно. Больницы, в коих мы устраиваем кабинеты для просвечивания человеческого тела, регулярно присылают нам статистику использования – а вместе с ней и благодарность, как свою, так и пациентов. Так что вы теперь с полным на то основанием можете считать себя первопричиной спасения одиннадцати мужчин, семи женщин и одного пятилетнего мальчика.

Александр коротко позвонил в колокольчик, и в кабинет немедля принесли поднос с двумя бокалами вина.

– За ваш талант, профессор!..

Слегка порозовевший от нежданной, но вполне заслуженной похвалы и более чем приятных известий, Пильчиков с удовольствием пригубил рейнского.

– Александр Яковлевич, но вы же понимаете, я работал над этим не один?..

– Разумеется, вклад ваших ассистентов Рыбкина и Троицкого тоже не будет забыт. Кстати, как обстоят дела с работой над основным проектом?

– На сегодняшнее число можно с уверенностью констатировать, что рубеж в три версты приема-передачи радиоволн взят!

В доказательство талантливый физик протянул руку к своему бронированному чемоданчику, достав на свет божий плотно набитую самыми разными документами папку.

– Вот-с, прошу.

Быстро просмотрев отчет (хотя и без того прекрасно знал, чем и как дышит сам Пильчиков, и все его помощники и ассистенты), Александр довольно кивнул, резюмируя:

– Прекрасно. По остальным задачам все планово, не так ли?

– Совершенно верно.

На стол лег многостраничный отчет, тут же перекочевавший под руку хозяина дома.

– Но… Для ускорения работ было бы желательно привлечение некоторых специалистов. И крайне желательно начать работу по нескольким новым темам – например, изготовлению радиоламп.

– Н-да?

Приняв прекрасно оформленное обоснование в виде плана исследовательских работ, аристократ-промышленник внимательно его прочитал. Затем подумал, легкими касаниями пальцев массируя переносицу, и внезапно спросил:

– Николай Дмитриевич, а вы понимаете, что этим вашим специалистам потребуются отдельные лаборатории, свои ассистенты, свое финансирование?

– Понимаю.

– А вы понимаете, что это уже получается исследовательский центр, схожий с Менделеевским?

Подумав и решив, что лучшее враг хорошего, ученый довольно осторожно произнес:

– Александр Яковлевич, если мои предложения несколько несвоевременны, то я могу обойтись и имеющимися возможностями?..

– Почему же, вполне своевременны. Вы не против, если мы с вами пройдемся по списку?.. Хорошо. Зачем нам этот господин?

– Для работ над получением глубокого вакуума. Имеющиеся ртутно-масляные насосы необходимого разрежения не дают, а без этого невозможно…

Увидев вскинутую ладонь, дворянин тут же остановился.

– Этот?

– С его помощью я надеюсь получить ряд сверхчистых материалов. Титан, вольфрам, и так далее.

– Хм. Этот?

Пройдясь по коротенькому списку из шести фамилий, Александр указал на последнюю, пытаясь угадать, в какой из областей науки талантлив седьмой кандидат.

– Вы знаете, как ученый он не состоялся, причем более чем полностью. Да-с! И по природе своей несколько инфантилен. Зато в любых действиях с цифрами – удивительнейший талант, вместо головы у него счетная машинка невиданной точности и производительности. Представляете, он перемножает шестизначные цифры только лишь в уме – причем дольше выговаривает ответ, чем собственно решает задачу!..

Отпив в неподдельном энтузиазме половину бокала, Пильчиков откинулся на спинку кресла.

– То есть, Николай Дмитрич, вы предполагаете использовать его в качестве живого арифмометра?..

– Абсолютно верно!

Подумав о том, что в Аналитическом центре подобная личность, а то и две-три, тоже были бы совсем не лишними, князь уточнил несколько деталей, после чего отложил листок в сторону:

– Служба безопасности незамедлительно займется проверкой рекомендованных вами людей.

Профессор физики внимательно поглядел на промышленника-аристократа и нейтральным тоном осведомился – а нужны ли вообще такие экстраординарные меры сохранения коммерческой тайны? Непременная охрана лабораторий, пропускная система, телохранители, все остальные режимные строгости? Ведь Кыштым и сам по себе весьма далекая провинция, а в то место, где построены лаборатории, и вовсе проложена всего одна-единственная дорога?..

– Нужна ли? Хм, действительно.

Хозяин явно о чем-то задумался, невольно придавив гостя взглядом тигриных глаз.

– А давайте мы поступим следующим образом: вы ознакомитесь с кое-чем, а потом сами же и ответите на свой вопрос.

Не дожидаясь согласия, фабрикант покинул кабинет, и отсутствовал достаточно долго – не менее четверти часа. Вернувшись, в полном молчании раскрыл невзрачную с виду укладку, достал из нее один-единственный листок и положил на стол:

– Учитывая уровень вашего допуска, думаю, будет вполне позволительно дать вам на ознакомление три любых пункта по вашему выбору.

Приняв листок, оказавшийся банальным оглавлением, профессор физики с некоторым скептицизмом вчитался:

– Так-с. Получение сверхчистых веществ методом зонной перекристаллизации… Гм?..

По мере того, как профессор физики вникал в смысл отпечатанных на машинке строчек, он становился все серьезнее и серьезнее. Понятие инфразвука и ультразвука, с примерными схемами генерации звуковых колебаний сверхвысокой и сверхнизкой частоты; общие понятия и принципиальная схема радарной установки и сонара; описание эффекта микроволнового излучения; принципиальная схема получения технических алмазов… Добравшись до атомарной теории строения материи, Пильчиков аккуратно положил драгоценный листок на стол и потер виски.

– Это какая-то мистификация. Я прав?..

– Вы выбрали?

– Ну?.. Первая, седьмая и одиннадцатая темы.

– Прошу.

Десяток минут тишины, прерываемой лишь редким шелестом бумаги, затем профессор растерянно снял пенсне и с нотками неуверенности вопросил:

– Простите, но откуда ЭТО у вас? Ведь подобные разработки решительно невозможно сохранить в полнейшей тайне?.. Любое изобретение базируется на каких-то предыдущих работах, схожих исследованиях, попутных открытиях – но я не припомню ни единой статьи в серьезных научных изданиях, ни одного обсуждения. А ведь судя по…

Николай Дмитриевич беспомощно покрутил в воздухе пальцами, припоминая только что прочитанный текст.

– Сведениям, изложенным о том же ультразвуке, кто-то достаточно плотно и плодотворно исследовал этот вопрос. Кристалл-резонатор из кварца, применение в медицинских целях, в металлообработке, эхолокации, дефектоскопии, гальванотехнике, выяснена даже возможность ультразвуковой сварки!.. Это гигантский объем работ. Почему же об этом никто совершенно ничего не слышал?

Забрав листки обратно в укладку, вместо них Александр выложил два украшенных почтовыми марками конверта.

– Прошу.

С некоторой опаской достав первое письмо, гость начал его медленно читать, иногда проговаривая отдельные фразы вслух:

– Дорогой друг, спешу тебя удивить… Наконец-то я нащупал верное решение!.. Эксперименты показали неизменную повторяемость результата, что несомненно… Еще несколько недель, и мое пребывание в Америке подойдет к своему завершению.

Посмотрев на подпись, ученый положил листок и взял в руки первую из трех фотокарточек, бывших вместе с письмом в конверте. На первой некто, очень сильно похожий на покойного Николу Теслу, нежно держал в руках какую-то коробку с проводами. На второй американский изобретатель сербского происхождения укладывал эту самую коробку в центр пустого пространства. Ну а на третьей невероятно воодушевленный мужчина, улыбаясь, показывал рукой все на ту же коробку, спокойно зависшую в воздухе без какой-либо видимой опоры. Перевернув фотокарточку обратной стороной и увидев проставленную там дату, Пильчиков стал усиленно припоминать, когда же гениальный серб покинул мир живых.

– Снимки сделаны за два дня до пожара в его лаборатории. По утверждению официальных властей САСШ, это был заурядный несчастный случай.

Второе письмо было написано на немецком – некто Фриц писал, что исследования привели его к неожиданному, и очень страшному результату. Что он имел неосторожность поделиться кое-какими выкладками со своими знакомыми, после чего заметил за собой слежку. Чуть ниже основного текста послания была приписка, сделанная в явной спешке:

– Лабораторный журнал и самые важные записи укрыты в известном вам месте.

Уже подозревая что-то нехорошее, Николай Дмитриевич очень аккуратно вернул письмо в конверт и посмотрел на князя с молчаливым вопросом.

– Примерно три месяца назад германский химик Фриц Габер умер во сне, в результате отравления угарным газом. Несчастный случай – печная труба, понимаете ли, засорилась.

– А над чем именно он работал?

– Темой его работ были азотистые, фосфорные и калийные удобрения, вернее, их получение из легкодоступного сырья. Российского сырья. В ходе одного из экспериментов Фриц получил то, что совсем не ожидал – полноценное БОВ, и именно после этого с ним и приключился «несчастный случай». К счастью, он успел уничтожить все записи и готовые образцы до того, как уснул вечным сном.

– Простите, что такое Бэ-О-Вэ?

Аристократ недовольно поджал губы, явно досадуя на себя за допущенную оговорку. Немного помолчав, он все же соизволил расшифровать непонятное сокращение.

– Специфический термин, означающий боевые отравляющие вещества. Николай Дмитрич, это не та тема, которой вам следует интересоваться.

– Разумеется. А над чем работал?..

– Тесла? Над беспроводной передачей электрической энергии на дальние расстояния. Правда, вместо этого у него вышла управляемая левитация.

Увидев, как в глазах профессора вспыхнуло пламя жгучего интереса, Александр криво усмехнулся:

– Меня кто-то опередил. Тайник, в котором хранились копии лабораторных журналов, оказался пуст, в его квартире неизвестные провели тщательный обыск – увы, мне не досталось ничего. Однако не думайте, что подобные страсти бушуют лишь за границей империи. Не так давно одного из курьеров компании убили, когда он вез мне отчет о работе над очень перспективным лекарством против тифа и холеры. К счастью, документы удалось вернуть – но вот жизнь моего человека…

В глазах хозяина дома промелькнуло неподдельное сожаление об этой утрате.

– Но?.. Кому это надо? Зачем?!?

– На первый вопрос – не знаю. А второй?..

Князь закрутил в своем бокале остатки вина, любуясь переливами света.

– Беспроводная передача электрической энергии на расстояние сделает прежние виды транспорта ненужными. Резко упадет значимость нефти и угля, соответственно тысячи коммерсантов и промышленников разорятся. Очень влиятельных коммерсантов. Например, английских и французских. Мощь Соединенного Королевства в его флоте, военном и торговом – а теперь представьте, что появляется возможность строительства летающих аппаратов большой грузоподъемности и дальности? Да все броненосцы Ройял Нэви разом обесценятся!.. Насчет боевых отравляющих веществ – думаю, вы сами догадаетесь, кому они интересны. Ну, и так далее, и тому подобное… Некоторые направления проще задавить в зародыше, чем терпеть многомиллионные убытки или полное разорение. Чтобы не быть голословным, приведу в пример ту же радиосвязь – она рано или поздно сильно потеснит телеграф. А ведь услуги по передаче разного рода сведений – это всегда деньги, и немалые.

Скромному профессору физики вдруг стало весьма неуютно жить во внезапно ставшем очень сложным и опасным мире.

– Так что, Николай Дмитрич, нужны ли все эти строгости с охраной, режимные мероприятия, телохранители и все прочее?

Всем своим видом Пильчиков показал, что понял, принял, и вообще глубоко раскаивается в своем прежнем невежестве.

– Вот и прекрасно. Разумеется, все, что вы услышали и прочитали, проходит под грифом строго конфиденциально.

– Я понимаю.

– И я очень признателен вам за это понимание, Николай Дмитрич. Надеюсь, вы сможете поделиться им с вашими ассистентами и новыми специалистами в случае необходимости? Не раскрывая лишних подробностей, разумеется.

Заметив, как его собеседник буквально ласкает глазами невзрачную папку с бесценным для любого ученого содержимым, аристократ вновь достал листок-оглавление, прибавив к нему красный карандаш с собственного стола.

– Подчеркните номера тем, которые вы бы желали взять в работу, а кружочком отметьте те из них, с которыми просто желаете ознакомиться. Материалы прибудут в Кыштым с надежным курьером. Так же, в связи с предстоящим расширением, я думаю вам не помешает заместитель по административно-хозяйственной деятельности.

– Да-да, конечно!..

Энергично работающий карандашом профессор всей душой поддержал последнее начинание – будет на кого скинуть составление заявок и прочую канцелярскую работу.

Проводив дорогого (причем во всех смыслах) гостя, Александр вернулся в кабинет и весело хмыкнул, расплываясь в веселой усмешке. Подошел к зеркалу, поправил шейный платок и состроил на лице самое печальное из возможных выражений:

– Нас убивают тайные враги, мы все умрем… Бу!!!

Расхохотавшись в полный голос, князь едва не пропустил мимо ушей короткий стук в дверь, знаменующий приход последнего в этот день посетителя.

– Добрый день, Иван Иванович. Прошу!..

Вопреки своей привычке основательно раскладываться на столе самыми разными документами, на сей раз заместитель главного инспектора господин Купельников обошелся всего лишь одной тоненькой служебной запиской и блокнотом – нынешняя встреча с начальством предполагалась короткой и не сулила никаких сложных тем.

– С вашего позволения, я начну? Слушаюсь.

Кинув быстрый взгляд на блокнотную страничку, бывший жандарм деловито отрапортовал о том, что розыски некоей девицы Марии Саломеи Склодовской увенчались успехом – оная как раз изучает химию и физику в Сорбонне, проживая на полном обеспечении своей сестры Брониславы. Впрочем, Мари никак нельзя было упрекнуть в лености и желании жить за счет родных – просто в свое время сестры договорились, что пока одна из них учится, вторая зарабатывает деньги на проживание и еду, и, соответственно, наоборот. Первой столь желанное образование получила старшая Бронислава…

– Энергичная, целеустремленная, умная, и весьма амбициозная в плане науки девушка.

– Ее отношения с Пьером Кюри?

– Она безусловно с ним знакома, но не более того.

Сделав заметную паузу, Купельников поинтересовался дальнейшими инструкциями касательно члена французской Академии Наук и его талантливой студентки.

– Свернуть наблюдение, закрыть это дело. В самое ближайшее время к мадемуазель Склодовской отправится рекрутер компании – столь перспективные кадры нам нужны.

О том, что мсье Кюри посетит один из работников Отдела экспедирования, он говорить не стал: во-первых, зачем нагружать подчиненного лишними знаниями? А во-вторых, он и сам еще ничего не решил. С одной стороны, только такой энтузиаст как Пьер мог исследовать явление радиоактивности годами и почти полностью за свой счет, и если его тем или иным образом притормозить – кто знает, насколько это отодвинет работы по созданию ядерного оружия? С другой же стороны, у этого фанатика явно были какие-то коллеги и единомышленники, способные подхватить выпавшее знамя научных исследований, так что одним Кюри дело могло и не ограничиться.

– Будет исполнено. Следующее: к увольнению известной вам особы все готово, прошу назначить точный срок.

Идея предстоящего действа была в том, чтобы «разоблачить» горничную Дарью с последующим позорным изгнанием из тесных рядов прислуги – и внимательно проследить всю цепочку деятелей староверческой общины, по которой пройдет информация о случившемся с девушкой «несчастье».

– Полдень следующего дня?

– Вполне.

Услышав все, что хотел, главный контрразведчик компании быстро собрался и ушел – а его начальник, скользнув взглядом по кабинету, отчего-то задержал взгляд на небольшой акварели, украшающей собой простенок между двумя окнами. Маленькая, зато авторская копия знаменитого «Девятого вала» художника Айвазовского (с которым князь Агренев уже год как свел весьма близкое знакомство) очень наглядно иллюстрировала превратности судьбы, поджидающие моряков, а так же… Совсем неожиданно, натолкнула владельца на совершенно неожиданные мысли.

– Хм!

Пододвинув к себе ежедневник, князь словно бы в сомнении покрутил свой Паркер между пальцев, а затем медленно написал:

«Испанские золотые галеоны?».

Пару минут поразмышляв, приписал снизу:

«Архивы по утонувшим испанским кораблям!».

Отложив ручку, он уставился на свежие записи так, словно старался их загипнотизировать, затем вновь подхватил Паркер и начертал два слова, трижды их подчеркнув:

«Скопировать и сжечь!!!».

– Или лучше исказить координаты затонувших кораблей, и пускай их ищут себе на здоровье?..

Хмыкнув с неопределенной интонацией, аристократ закрыл ежедневник со своими злодейскими замыслами, переместив его затем в сейф. Скинул пиджак, шейный платок и жилетку, закатал рукава и расстегнул пару верхних пуговиц белоснежной сорочки, после чего совсем было приготовился плодотворно поработать с отчетом из заведения Ганса Хоттингера – как до его ушей донесся панически-пронзительный женский визг, исполняемый на два голоса. Резко дернувшись из-за стола, Александр непонятным для себя образом уронил набок стул, ударился коленом о край тумбы с шкафчиками и напоследок умудрился споткнуться на ровном месте.

– Да что за хрень творится в этом доме!?!