Анри Жермен, основатель и полновластный владелец (ну почти – другие акционеры теоретически тоже имели право голоса, но на практике предпочитали молчать в тряпочку) достаточно известного банка «Лионский Кредит», как раз собирался немного прогуляться, а заодно и отобедать перед очередным заседанием правления, как в его кабинет вбежал взволнованный секретарь:
– Господин Жермен, в нашем отделении на Итальянском бульваре только что произошел взрыв! – Банкир от неожиданности выронил свой цилиндр, тут же забыв про него, а помощник продолжал изливать на него подробности произошедшего: – В половине пятого, прямо в депозитарии – жертв нет, даже охранник не пострадал. Управляющий немедленно закрыл отделение и отправил к вам посыльного, жандармов пока не вызывали. Ваши распоряжения?
– Экипаж, быстро!
Лично осмотрев покореженные ячейки (точнее, одну пустую и без дверки и семь соседних, у которых эти самые дверки заметно перекосило), Анри немного успокоился – все было не так страшно, как он себе представлял. Конечно, придется потратиться на ремонт и позаботиться о том, чтобы его клерки держали язык за зубами, – но и только.
– Клод!
Стоявший немного в отдалении секретарь тут же подошел поближе к своему шефу и приготовился выслушать распоряжения, а управляющий и так стоял рядом.
– Депозитарий закрыть на два дня – думаю, вам хватит этого времени на ремонт, господин Дювуа? Хорошо. Клод, немедленно займись поисками особы, арендовавшей эту ячейку, – надеюсь, этот господин, кем бы он ни оказался, достаточно богат, чтобы позволить себе подобные… развлечения. Интересно, что же такое было в ячейке? Н-да. Убытки, кругом одни убытки!
К тому моменту, когда правление собралось в полном составе, Жермен уже полностью успокоился, а за окнами его роскошного особняка стали сгущаться сумерки.
– Итак, начнем. Как обстоят дела в остальных наших отделениях?
Дверь беззвучно распахнулась, заставив банкира замолчать в легком шоке: в комнату, где все они находились, спокойно зашел немного полноватый и седовласый человек в карнавальной маске средневекового врача на лице и с револьвером в руке:
– Прошу прощения за столь поздний визит, мсье. Нет-нет, вставать не надо. Сидеть!
Невольно вздрогнувшие от тихого рыка и выразительного жеста револьвером, финансисты покорно вернулись на свои места.
– Руки положить на подлокотники, смотреть перед собой, сидеть тихо.
Хэк!
– Я же просил – сидеть тихо.
Попытавшийся резко вскочить банкир получил строго дозированный и почти незаметный из-за скорости удар в горло и подавился, откинувшись обратно на спинку стула. Накрепко соединив всех присутствующих с их стульями, нежданный гость еще раз обошел всех с проверкой, после чего поправил свои перчатки и уселся во главе стола – прямо напротив хозяина дома.
– Что все это значит! Вы вообще представляете, кому пытаетесь угрожать?!!
– Конечно же представляю. Справа от вас сидит ваш первый заместитель, Арнольд Мазерс. Слева – Жорж Клейнман, следом за ним… впрочем, это неважно.
– Кто вы такой?!
– И это тоже неважно. Давайте поговорим о действительно интересных вещах – к примеру, о сегодняшней мелкой неприятности.
Старый банкир достойно держал удар: пока его подчиненные задавали глупые вопросы, он напряженно думал, как выкрутиться из неприятной ситуации.
– Мелкой, потому что взорвалась всего одна шашка динамита. А вот когда таких шашек штук пять-шесть или даже десять, то это уже мелочью ну никак не назовешь. Вы со мной согласны, господа? Дюжина таких неприятностей в отделениях вашего банка – и он попросту разорится… Начнем наши переговоры?
Хозяин дома все же не выдержал:
– Переговоры? И о чем же, позвольте вас спросить?
– Как о чем? О кредите конечно же. Мне поручили провести с вами переговоры о получении беспроцентного и безвозвратного кредита на сумму в три миллиона.
Первый заместитель владельца банка явно через силу (и поглядывая при этом на револьвер, лежащий на столе стволом в его сторону) выдавил из себя.
– Это грабеж.
– Можно сказать и так, я не против. Мсье Жермен?
– Если я откажусь?
– Тогда я уполномочен предложить вам другой выбор: кладбище Пер-Лашез, Монпарнас или Монмартр. Разумеется, неприятности в отделениях вашего банка тоже состоятся.
Банкиры переглянулись, после чего их глава выразил общее мнение:
– Нам надо посоветоваться.
– Конечно, мне как раз необходимо ненадолго вас покинуть.
С некоторым опозданием Жермен поинтересовался:
– Что с прислугой?
– Спит на ваших диванах – вы уж не ругайте их за это, так получилось.
Вымогатель вышел и почти сразу вернулся: в одной руке у него была клетка с небольшим пятнистым кроликом, а в другой отчаянно желтый саквояж. Молча опустив клетку на стол, он осторожно извлек из саквояжа большую, потертую на углах шкатулку с восточными орнаментами и бережно поставил ее перед собой.
– Не обращайте внимания… так что, каков будет ваш ответ?
Анри Жермен еще раз поглядел на своих коллег по кредитному делу и согласно кивнул:
– Вы получите свои деньги.
– Я искренне рад познакомиться с таким разумным человеком. Обсудим мелочи?
Человек в карнавальной маске поднялся и раскрыл шкатулку, позволяя и остальным увидеть ее содержимое – две дюжины небольших разноцветных флакончиков, а между ними, в небольшом углублении, три маленьких шильца.
– Так… попрошу вашего внимания.
Осторожно раскупорив один из флаконов, он опустил в узкое горлышко одно из шил… а скорее игл, и так же осторожно достал. Коротко ткнув кролика своей иголкой-переростком, переговорщик положил свой инструмент рядом с клеткой и как ни в чем не бывало уселся обратно. Не обращая внимания на недоумение в глазах своих собеседников, он продолжил, слегка демонстративно достав и развернув лист бумаги:
– Прошу прошения, годы уже не те, и память иногда меня подводит. Так, что тут у нас? Ах да, кредит! Как скоро вы сможете собрать необходимую вам сумму?
– Нам?!! Вы получите свои три миллиона франков послезавтра, и я надеюсь, что вскоре вы очень пожалеете, что…
Жермен слегка подавился словами от излишней эмоциональности и замолчал, приходя в себя.
– Разве я говорил, что нужны франки? Нет, господа, не франков, а фунтов. Фунтов стерлингов, если кто-то не понял, мелкими кредитными билетами, до двадцатифунтового номинала.
Ответом ему была полная, можно сказать – могильная тишина.
– Вы сошли с ума…
– Эта претензия не ко мне – я лишь озвучиваю пожелания заказчика. Вообще, я бы на вашем месте радовался, что есть возможность сохранить жизнь, а вы? Или вы считаете, что деньги дороже? Будете живы – возместите все ваши потери, а на тот свет ничего с собой не возьмешь. Тем более что такая потеря хоть и чувствительна для вашего денежного дома, но совсем не смертельна – в этих вопросах мой заказчик ошибаться не может.
– Вы уже несколько раз говорите про вашего таинственного заказчика… Кто же он?
– Такие сведения для вас смертельно опасны. Не будем затягивать разговор. Ваш ответ?
С этими словами вымогатель, оказавшийся и не вымогателем вовсе, а хоть и необычным, но тружеником по найму, взял в руки револьвер и прицелился в главного собеседника.
– Мы… я согласен.
– Хорошо. А теперь небольшая страховка с моей стороны – вы ведь не против, мсье?
Человек в маске достал из шкатулки и поставил на стол еще один флакончик мрачно-черного цвета и медленными движениями свинтил с него крышечку. Аккуратно смочив жало новой иглы, он подошел сзади к тому из банкиров, кто был ближе всех, и… воткнул иголку прямо ему в шею. Второй кандидат на иглоукалывание, увидев такую картину, начал было дергаться, но моментально затих после несильной оплеухи и спокойных слов:
– Я могу позвать своих помощников, и вам будет гораздо больнее.
– Так вы тут не один?
Проигнорировав вопрос и обработав похожим образом всех гостей хозяина дома, он вернулся на свое место и указал:
– Прошу обратить внимание на кролика, мсье.
С длинноухим творилось что-то явно нехорошее: он лежал на боку и мелко дергал задними лапами, время от времени подрагивая всем телом.
– Увы, ему осталось недолго. Так вот: решать вопрос с кредитом будут ваши подчиненные, мсье Жермен, а вы немного погостите у меня. Уверяю вас, во вполне комфортных условиях. А через полмесяца мы с вами расстанемся.
– Но!
– Понимаю. В наше время так мало по-настоящему преданных людей! Можете быть спокойны – они сделают все, что только в их силах, для… скорейшего решения нашего вопроса. Потому что если этот самый вопрос не решится, они попросту умрут – как бедняга-кролик.
– Что значит – умрем?
Это подал голос самый молчаливый из присутствующих, главный казначей банка Жорж Клейнман.
– Посредством этой иглы я только что ввел вам яд. Почти такой же, что и кролику. Очень редкий и, надо заметить, очень дорогой яд. В свое время за его рецептуру я заплатил бриллиантами и… впрочем, это вам неинтересно. В чистом виде на человека он действует следующим образом: после приема бедняга тихо засыпает и больше уже не просыпается – вот как это бедное животное.
Не сговариваясь, все еще раз посмотрели на клетку и убедились, что ее обитатель окончательно затих.
– Вам досталась немного другая разновидность, с несколько замедленным действием – как минимум на пятнадцать дней. Точнее сказать затруднительно, но уж за полмесяца я ручаюсь.
Присутствующим в комнате казалось, что они видят дурной сон: с ними вежливо разговаривали, не кричали и почти не угрожали, – но интонации и лед в голосе этого непонятного человека заставляли чувствовать смертный холод, а мысли о сопротивлении сами собой угасали, стоило только им вслушаться в то, что и как он говорил. Спокойно, очень уверенно и с заметной скукой – так, будто обсуждал крайне незначительный вопрос, выполняя уже давно опостылевшую работу.
– Небольшое жжение скоро пройдет. Вот второй яд, он же противоядие, – нейтрализует первый и в процессе этого сам становится легким стимулятором, наподобие кофеина. Принять его необходимо не позднее вечера четырнадцатого дня… вопросы? Нет вопросов?
Уткнув взгляд в столешницу, Мазерс глухо произнес:
– Если мы не сможем набрать столько мелких банкнот?
– Н-да? Одну минуту. – Их мучитель опять пошелестел листом со своими инструкциями, после чего успокоил присутствующих: – Можно часть кредита предоставить и… так, долларами и марками. Часть – это значит, что фунтов должно быть не меньше половины, а остальное на ваше усмотрение. И еще, мсье, я надеюсь, вы понимаете, что после получения все банкноты пересчитают и проверят, а только потом ваш шеф с вами воссоединится? Отлично. Когда все будет готово, вы дадите объявление вот в эту газету – да, ту самую, что лежит рядом с вами. Одно слово – «Готовы». И незамедлительно получите от меня дальнейшие инструкции.
– Нам требуется… обсудить, как все лучше устроить, и составить несколько бумаг с распоряжениями.
– О, конечно! Надеюсь, вы не будете делать необдуманных поступков, мсье Жермен? Все, ваши руки свободны.
Пока финансисты обсуждали дела свои скорбные, доверенное лицо таинственного заказчика спокойно вернуло свою шкатулку в саквояж и вместе с клеткой отнесло к двери. Дверь открылась, показались руки, подхватившие невеликий багаж, дверь закрылась… а у наблюдавших за этим банкиров не осталось никаких сомнений в том, что за дверью стоят «ассистенты» их отравителя.
– Вы закончили? Прекрасно, в таком случае я попросил бы мсье Жермена проследовать на выход.
Подождав, пока за хозяином особняка закроется дверь, человек во главе стола достал из внутреннего кармана небольшую склянку и платок.
– Сейчас вы уснете, а когда проснетесь – будете полностью свободны. Да! Перед тем как мы с вами попрощаемся, я хотел бы дать вам небольшую рекомендацию – все же наше сотрудничество было весьма плодотворным, и вы явно ее заслужили. Рекомендация такова – постарайтесь, чтобы претензии моего заказчика ограничились только вашим банком. Вы меня понимаете?
Арнольд Мазерс осторожно признался:
– Не совсем.
– Чего же тут сложного? Вы вполне можете додуматься до того, чтобы переписать номера банкнот или каким-либо образом их пометить для последующего отслеживания, но на пользу это никому не пойдет. Когда сей прискорбный факт вскроется, последует новый заказ, уже касательно ваших персон. Так понятнее? А я уже не мальчик, чтобы мотаться через полмира по такому незначительному поводу! Кхм, ладно, умному достаточно. – Последнюю фразу он произнес на латыни, одновременно раскупоривая бутылку с эфиром. – Всего хорошего и до скорой встречи.
Минут через пять человек в маске оглядел присутствующих в последний раз, освободил казначея от веревок и вышел.
– Ну как оно, командир?
– Утомился я с ними что-то. Как наш денежный мешок?
– Да он и понять ничего не успел – вон, похрапывает в уголке. Тяжеленный, зараза!
– Ничего, до экипажа уж как-нибудь дотащим…
На шестой день своего вынужденного безделья Анри Жермен созрел до простой мысли – узнать имя недоброжелателя у своего же тюремщика. Дождавшись, пока тот принесет ему очередной ужин (или завтрак, или обед – время в подвальных апартаментах определить было очень затруднительно, а его часы и прочие мелочи забрали на сохранение гостеприимные хозяева), банкир принялся за осторожные расспросы. Такие осторожные, что его собеседник уже на третьей минуте разговора понял, куда именно клонит финансист.
– Интерес ваш понятен. Однако, дорогой Анри, существуют негласные и неписаные правила, которые тем не менее нарушать категорически не рекомендуется, так сказать, во избежание – вы ведь меня понимаете, не так ли? Имя заказчика не разглашается ни при каких обстоятельствах. Но… чтобы утешить вас, я могу слегка намекнуть… Скажем, два вопроса, на которые я отвечу со всей возможной правдивостью.
– Вот как? Вы даже не хотите вознаграждения за свои ответы?
– Вы опять? Я же вам говорил – деньги меня интересуют в последнюю очередь, и тем более мой контракт вам перекупить не удастся.
– Сколько же вам заплатили?
– Да уж, определенно финансист – это на всю жизнь. Плата может быть разной, мой дорогой Анри, и необязательно деньгами – на свете много такого, что стоит дороже презренного металла. К примеру, редкие книги или камни определенного толка. Некоторые из моих ядов воистину бесценны – из-за своих ингредиентов или сложнейшей рецептуры приготовления. Хм, а один и вовсе называется императорским.
– Дайте угадаю – им пользовались императоры?
– Не совсем так: им отравили императора.
Банкир откинулся на свою лежанку с бокалом вина в руке (похитители свое слово держали, и заточение и впрямь было комфортным) и с интересом спросил:
– Какого же императора… э… и все же, как мне вас называть?
– Можете называть Пойзон, Гифт, Велено, Пуазон – одним словом, так, как вам заблагорассудится. Так вот, императора вы несомненно знаете, так как это был именно ваш император, Наполеон Первый.
От такой информации узник на пару минут попросту завис, пытаясь переварить услышанное.
– Вы меня мистифицируете?
– Чего ради? Все равно вам никто не поверит. Да и яд достаточно сложно определить, хотя… в волосах его следы должны были остаться, да. Впрочем, и в этом случае подобное знание для вас бесполезно – вряд ли вам разрешат тревожить прах великого корсиканца. Ну что же, у вас ровно два вопроса, и предупреждаю сразу – имя или фамилию я вам не назову.
– Это… мой конкурент? Стойте, это не вопрос! Так! Ваш заказчик – он имеет отношение к финансам?
– Самое непосредственное.
– Мой коллега, значит.
Банкир напряженно глядел на изученную до малейших мелочей носатую карнавальную маску на лице своего собеседника и сильно сожалел, что не может увидеть истинное лицо ее владельца. Второй вопрос Жермен задавать не спешил, обдумывая различные варианты. Тем временем в дверь едва слышно стукнули, и собеседник банкира тут же поднялся на ноги, учтиво попрощавшись:
– Прошу прощения, мы продолжим нашу беседу в другое время.
На следующий день тюремщик, едва зайдя в подвальные апартаменты, тут же остановился, разглядывая нарисованный на стене щит с гербом.
– У вас очень недурные способности к изобразительному искусству. Вы не думали, так сказать, сменить стезю?
– Нет. Почему я?
– Надо полагать, это ваш второй вопрос? Увы, на него я и сам не знаю точного ответа… собственно, вам должно быть виднее – кто из нас банкир? Между прочим, у меня для вас есть хорошие новости: ваши подчиненные управились раньше, чем можно было надеяться, и вскоре вы вновь обретете свободу. Что такое, я вижу, вы не рады?
– Отчего же, рад. Особенно тому обстоятельству, что я вскоре стану на треть беднее. Скажите… мсье, а могу ли и я воспользоваться вашими услугами?
– Именно моими? Увы, нет – я и так потерял с вами немало драгоценного времени, меня ждут гораздо более важные дела. К сожалению, чем старше становишься, тем быстрее бежит время – вы ведь наверняка и сами это знаете? А мне еще так много надо успеть!
Однако финансист не огорчился и тему разговора менять не стал.
– Я так понимаю, что помимо вас имеются и другие, гм, специалисты подобного рода? Возможно, они смогут мне помочь?
– Возможно, хотя должен заметить, что все они также весьма заняты… Ну хорошо, я переговорю насчет вашего предложения со своими коллегами – возможно, кто-то из них и проявит интерес. Но на вашем месте я бы на это особо не рассчитывал – как я уже говорил, вам нечем заплатить, а за деньги мои знакомые уже давно не работают.
Оставшись в одиночестве, Анри долго разглядывал свой рисунок, а потом, коротко выругавшись, кинул в него полупустую бутылку с бордо. Молодое вино оказалось последним штрихом – теперь на него со стены смотрел красный щит. Рот-шильд… Немного успокоившись, Жермен лег и закрыл глаза, обдумывая все, что услышал за последние три дня, и чем дольше размышлял, тем отчетливее понимал, что над ним тонко издевались, и личность заказчика (а в его существование банкир поверил достаточно быстро) оставалась такой же загадкой, как и в первый день. Было ясно, что речь шла о его конкуренте (или конкурентах, если его тюремщик солгал). Но кто именно? Новые хозяева «ль’Унион Паризьен», решившие потеснить его в России? Или французские Ротшильды с их партнерами из «Креди дю Нор»? А может, итальянцы? Не стоит забывать и об английских Ротшильдах… На мгновение забывшись, банкир пробормотал вслух:
– А ведь он узнал, определенно узнал герб!
Но даже этот факт не давал гарантии, что его не направляют по ложному следу. Часа через два Жермен совершенно запутался в своих рассуждениях и воспоминаниях – кому он за последние полгода-год успел перейти дорогу.
Долгожданную свободу банкир обрел так неожиданно, что поначалу как-то даже растерялся. Заснув после обильного ужина в своей персональной Бастилии, проснулся он сидя в… обычнейшем экипаже, которых в Париже многие и многие сотни. Первым, что Анри увидел, был нахохлившийся на своем месте хозяин фиакра, за ним просматривались немногочисленные в такую рань прохожие, торопливо спешившие по своим делам. Последние сомнения развеяла застоявшаяся лошадь в экипаже – коротко всхрапнув, она звучно избавилась от солидной порции переработанного сена. Выслушав короткий и немного нецензурный комментарий извозчика, Жермен решил, что все это ему все же не снится, и пошевелился, тут же непроизвольно охнув – так сильно затекла спина от долгой неподвижности.
– Мсье проснулись?
– Как я оказался… здесь?
В ответ хозяин экипажа лаконично поведал, что вчера поздней ночью двое спутников почтенного мсье аккуратно загрузили безвольную тушку своего приятеля в его фиакр, в качестве адреса назвали Елисейские Поля (а вот номер дома позабыли), сунув напоследок сто франков гонорара. Вот только будить категорически запретили, но он не в претензии – за такие деньги мсье может спокойно спать до самого вечера, причем он готов и колыбельные попеть… Еще раз оглядевшись, банкир приказал править к своему особняку, между делом обнаружив, что из его портмоне не пропало ни единой банкноты, а любимые часы уютно расположились в специальном кармашке на жилетке. Чем ближе подъезжал фиакр к особняку Жермена, тем лучше становилось настроение его хозяина (у прислуги вообще был шок, когда они увидели своего работодателя живым, да еще и с радостной улыбкой на губах). Горячая ванна, свежее белье и утренняя газета помогли банкиру окончательно прийти в себя, и к появлению своих служащих он выглядел на все сто. Точнее, двести десять – именно столько миллионов франков он «весил» после случившегося «кровопускания». Дождавшись последнего из своих заместителей (и в третий раз отрицательно покачав головой на вопрос о противоядии), банкир устроился поудобнее в кресле и потребовал как можно более подробного отчета обо всем, чем они занимались без своего любимого шефа. В частности – где удалось быстро раздобыть такую массу мелких банкнот?
– У Ротшильда.
У Жермена неожиданно для всех задергалось левое веко, но голос остался спокойным.
– Продолжайте, Арнольд, прошу вас.
– Передача денег совершилась в Венсенском лесу, невдалеке от озера Сен-Мандэ…
– Вот так просто, взяла и совершилась?
При напоминании о такой большой потере капитала настроение банкира моментально ушло в минус, причем весьма заметно для сидящих рядом с ним подчиненных.
– Не совсем, господин председатель. Не буду скрывать, было предложение, гм, отплатить вашим похитителям той же монетой и задержать получателя выкупа для… доверительной беседы.
– Вот как? Насколько я понимаю, вы на это попросту не решились, не так ли?
– Вернее будет сказать, что у нас ничего не получилось, господин председатель.
– Н-да? Дайте-ка я угадаю – их было слишком много?
– Всего двое. Первый вел все переговоры, а второй – спокойно целился в нас из этой новомодной митральезы господина Максима. Мы… решили не обострять ситуацию, тем более что нам сразу заявили, что противоядия при себе они не имеют.
Глубоко вздохнув, Жермен закрыл глаза и негромко констатировал:
– Мерзавцы! Что-то еще?
Все присутствующие переглянулись и единодушно решили, что высказывание председателя относится не к ним.
– Да. Сразу трое знакомых мне биржевых журналистов рассказали, что некто очень настойчиво интересовался вами и «Лионским Кредитом» – увы, я узнал об этом слишком поздно.
– Чем бы это помогло… Кстати, как объяснили мое отсутствие?
– Деловыми переговорами в Испании. Вашей прислуге были выданы строгие инструкции, и никто ничего не узнал.
– Очень хорошо. Ну что же, надеюсь, произошедшее послужит всем нам хорошим уроком и станет нашей общей тайной.
Дверь тихо открылась, и присутствующие непроизвольно вздрогнули, но в комнату зашел всего лишь дворецкий с небольшим подносом в руках. Вернее сказать, с конвертом, лежавшим на прямоугольном серебряном блюде. Оглядев послание, Жермен понял, почему вышколенный слуга решился помешать собранию: с того места, где полагалось быть инициалам отправителя, на него насмешливо-ехидно смотрел чернильный эскиз – набросок маски. Очень знакомой и донельзя опротивевшей маски.
– Это… от них?
Вместо ответа хозяин дома с хрустом вскрыл конверт и с недоумением увидел стандартный договор на аренду малой банковской ячейки. Причем не где-нибудь, а в его собственном банке. К договору прилагался ключ, заботливо приклеенный на капельку сургуча прямо к бумаге, и небольшая карточка вроде визитки, на которой красивым почерком с многочисленными вензелями вывели всего два слова:
«Умному достаточно».
– Господа, мы отправляемся за противоядием!
Когда правление «Лионского Кредита» в полном составе заявилось в рядовой и ничем не примечательный филиал-отделение на бульваре Капуцинок, у клерков и управляющего приключился натуральный приступ трудового энтузиазма, несколько осложненный тихой паникой (уж очень решительно-суровые лица были у начальства). Без малейшего интереса выслушав короткий отчет, правление все так же полным составом проследовало в хранилище и первым же делом выгнало оттуда охрану. Узнать содержимое ячейки Анри предусмотрительно доверил своему первому заместителю – так сказать, уступил дорогу молодому. Мало ли что там может быть? Мазерс с третьего раза попал ключом в замочную скважину, рванул на себя дверку и тут же буквально окаменел, издав невнятный горловой звук. Его собратья по несчастью заинтересованно подошли поближе – и так же застыли в недвижимости. Тут уже не выдержал Жермен:
– Да что там такое, Арнольд?!
Ровные, абсолютно одинаковые и даже чем-то красивые динамитные шашки почти доверху заполняли ячейку, оставляя совсем небольшой просвет между собой и стенками. Остаток свободного места занимала аккуратная бухточка бикфордова шнура, внутри которой уютно устроились три маленькие мензурки с буровато-зеленоватой жидкостью.
– Есть!!!
Тихо просочившийся в помещение депозитария управляющий застал интереснейшую и непонятную картину: члены правления дружно сорвали пробки с маленьких бутылочек и так же дружно засомневались.
– Ну что же вы, Жорж?
– Нет-нет, я лучше после вас, Франсуа!
Мазерс и тут доказал, что он не зря первый заместитель своего шефа: он быстро опрокинул содержимое стекляшки в себя, страдальчески скривился и закашлялся.
– Ну?!!
– Кха-кхах. Горькое. И очень крепкое. И… головная боль проходит?
Последнее прозвучало растерянно и даже как-то недоверчиво. Проследив, как пустеют остальные мензурки, Мазерс непроизвольно поморщился – уж очень гадостный вкус был у «лекарства». Пару минут все настороженно чего-то ждали, переглядываясь и не решаясь нарушить возникшую тишину, пока казначей Клейнман не расплылся в улыбке:
– Действует. Нет, все же определенно действует! Такая своеобразная легкость в мыслях и тепло по телу. А у вас как, Арнольд?
– Кхм!
Жермен негромко напомнил о себе и, когда убедился, что все его слушают, начал выдавать ценные указания:
– Мсье Боужен, распорядитесь очистить ячейку номер семнадцать от… того, что там находится. Франсуа, вот вам договор аренды, выясните, кто такой этот Уильям Шексен Пир.
– Но ведь?..
– Вы правы, наверняка это подставное лицо, но мне попросту интересно. Так. Арнольд и Жорж, сегодня вечером мне нужен подробнейший отчет о состоянии дел в «Лионском Кредите» – нам придется немало потрудиться, чтобы вернуть прежние позиции. За дело, господа!
Оставшись в полном одиночестве, банкир прошелся взад-вперед и задумчиво повторил:
– Шексен Пир. Хм, Шексен Пир. Черт побери! Уильям Шекспир! – И уже с оттенком уважения (ну и совсем чуть-чуть – восхищения): – Вот мерзавец!