– Виноват, ваше высокородие!..
Подождав, пока замешкавшийся швейцар распахнет перед ней тяжелую дверь, госпожа статская советница Волошина-Томанова покинула здание частной школы-пансионата для девочек благородного сословия, привычно проигнорировав подобострастное:
– Всего наилучшего, ваше высокородие!
Чуть задержалась на крыльце, выискивая сквозь мягкий февральский снегопад свой личный выезд, убрала узкие ладони в приятную теплоту меховой муфты и направилась за ограду – одновременно вновь переживая только-только закончившееся свидание с дочерью Александрой.
– Вот же вздорная девчонка!..
Ощутив неожиданный приступ вины и легкого раскаяния, чувственные губы Софьи Михайловны на какое-то мгновение беспомощно задрожали, и!.. Впрочем, она быстро преодолела неожиданный приступ душевной слабости, утешившись приятными воспоминаниями с толикой печальных размышлений. Шесть лет назад, благополучно разродившись от бремени здоровой девочкой, она намеревалась целиком и полностью посвятить себя воспитанию дочери. Однако вначале случилось знакомство с будущим супругом, затем его красивые ухаживания, которые не прекратило даже ее признание о внебрачном ребенке. Скромное венчание прямо в Швейцарии, в одной из тамошних православных церквушек, начало семейной жизни и связанные с этим приятные хлопоты… Калистрат Георгиевич оказался тем самым человеком, которого она искала: надежный, обеспеченный и в меру консервативно-старомодный. Конечно, с его двумя сыновьями от первого брака поначалу пришлось довольно сложно, ведь дети прекрасно помнили покойную мать и встретили мачеху неласково. К счастью, со временем это удалось благополучно преодолеть, вот только родственные чувства между братьями и их сводной сестрой как-то не сложились: сначала сказывалась разница в возрасте, потом добавился сложный характер девочки, начавший проявляться в ней чуть ли не с пеленок. А учитывая тот факт, что глава семейства Сашеньку хоть и удочерил, но особо ею не интересовался… В общем, самым лучшим выходом стало отдать юную мадемуазель в хорошее частное заведение с полным пансионом. Поначалу она навещала новоявленную школьницу каждое воскресение, затем, постепенно, встречи сократились до раза в две-три недели – но не от того, что она разлюбила дочь! Совсем нет!!! Просто чем дальше, тем больше времени уходило у Софи на участие в работе разных попечительских комитетов и организацию благотворительных приемов и лотерей. Иногда все это занимало ее столь плотно, что приходилось вынужденно пропускать очередное свидание. Но она никогда не забывала извиниться, и порадовать свою девочку каким-нибудь небольшим подарком!.. Кроме того, Сашеньку довольно регулярно навещала одна из незамужних племянниц мужа, тридцатилетняя Галина Георгиевна – увидев ее в первый раз еще маленькой крохой, старая дева тут же преисполнилась неподдельного умиления и самой горячей любви…
– Софья Михайловна.
Сегодня же она заранее предупредила Сашеньку о недолгой разлуке – супруга совершенно замучали приступы одышки, и семейный доктор прописал отдых на минеральных водах Кавказа. Или в Швейцарских Альпах. Хотя подойдет и французский Биарриц: воздух морского побережья ничуть не менее целебен, чем на горных курортах. Главное, дышать полной грудью, и подольше – месяц или полтора… ну никак не больше двух! Ничтожный, в сущности, срок, особенно для восстановления пошатнувшегося здоровья…
– Софья Михайловна?..
Александра же, узнав о недолгой разлуке, проявила удивительную черствость и эгоизм – и уж она-то знает, откуда у дочки такие дурные душевные качества! Вернее, от кого оные передались!..
– Софья Михайловна!
Наконец-то осознав, что кто-то пытается ее дозваться, светская львица недоуменно огляделась, только сейчас обратив внимание на стоящую возле нее незнакомую даму. Хотя нет, прожалуй все же мадемуазель. Слишком молода, к тому же отсутствие украшений, доступных только замужним женщинам… Несколько смущало отсутствие обязательной для молоденькой дворянки дуэньи, впрочем – пара явных служанок возле дорогого выезда сняли большую часть вопросов госпожи статской советницы Волошиной-Томановой.
– Ульяна Савватеевна Вожина. Прошу, это вам.
С нарастающим недоумением приняв в руки длинный, узкий и совершенно неподписанный конверт, София повертела его в руках. Захрустел на легком морозце глянец дорогой бумаги, дрогнули губы, проговаривая про себя отдельные слова…
– Крестный отец?! Но помилуйте…
Кое-как справившись с бурей чувств и быстро осмотревшись, бывшая баронесса фон Виттельсбах зашипела, как громадная анаконда:
– Немедленно объяснитесь!..
Миролюбиво улыбнувшись, мадемуазель Вожина почти незаметным жестом успокоила служанок-телохранительниц.
– Не стоит так волноваться, Софья Михайловна. Записи в церковной книге и метриках немного исправлены, все остальное тоже в полном порядке.
Полюбовавшись на собеседницу, потерявшую дар речи, Ульяна все так же спокойно продолжила:
– Дядя помнит и соблюдает соглашение, и не будет искать встречи с дочерью до ее совершеннолетия. Однако в договор не входил запрет на общение с другими родственниками со стороны Александра Яковлевича. Это непосредственно я, и его тетушка Татьяна Львовна.
– Вы говорите невозможные вещи! Да и как я объясню Калистрату Георгиевичу?..
– Если вас что-то не устраивает, то дядя всегда готов встретиться с вами и вашим супругом.
– Это совершенно излишне!..
Моментально успокоившаяся баронесса быстро просчитала все возможные варианты и последствия, после чего в очередной раз покорилась судьбе в лице бывшего любовника. А что Софи еще оставалось делать? Тем более что ее покладистость неизменно вознаграждалась незримой поддержкой мужу в служебных и коммерческих делах, и регулярными подарками лично для нее.
– Мне не… Я все устрою сама.
– В качестве извинений за доставленные неудобства мы просим вас принять в подарок автомобиль. Любой имеющийся в наличии в харьковском представительстве «АМО».
Взяв очередной неподписанный конверт, светская львица немедля полюбопытствовала его содержимым. Обнаружила билет «Всероссийской автомобильной лотереи», трагично и чуточку напоказ вздохнула и окончательно оттаяла – благо ей уже доводилось «выигрывать» приятные суммы «на шляпки, булавки» и прочие женские мелочи.
– Всего хорошего, Софья Михайловна.
– Да-да, конечно.
Провожая взглядом экипаж недавней собеседницы, Ульяна позволила себе небольшую презрительную усмешку – после чего направилась в… Как там дядя Саша говорил об учебных заведениях для дворянок – или женский монастырь с уклоном в серпентарий, или помесь казармы с курятником? Главное, что на выходе благородные барышни имели в голове всего три мысли: об удачном замужестве, разнообразных развлечениях и обязательном любовнике. Хотя это относилось скорее к выпускницам конкретно Институтов благородных девиц – ныне же речь шла всего лишь о частной школе, призванной подготовить юных дворянок и богатых мещанок к поступлению в гимназию.
– Александра Волошина-Томанова, подготовительный класс, кузина.
Дежурная дама придирчиво оглядела посетительницу и внесла в журнал посещений соответствующую запись.
– Эта мадемуазель с вами?..
Покосившись на хорошенькую кореянку, застывшую обманчиво-хрупкой статуэткой позади нее, девушка подтвердила, что да – это ее сопровождение. Дама величественно кивнула, одновременно посылая ближайшую девочку-помощницу за искомой пансионеркой, и крайне учтиво предложила занять один из многочисленных диванчиков для гостей. Пятнадцать минут терпеливой скуки, немного скрашенной сравнением окружающих ее интерьеров с аналогичными в Московском Александровском институте (да чтоб она провалилась, эта неудавшаяся альма-матер!), и наконец в боковую дверь залы вошла та, с кем Ульяна всем сердцем желала встретиться и подружиться.
– Мадам…
Продемонстрировав дежурной даме нечто похожее на книксен, Александра вначале незаметно, а потом с все большей растерянностью принялась выискивать среди посетителей знакомое лицо.
– Саша.
Недоуменно моргнув, девочка подошла и вежливо поздоровалась – однако присаживаться рядом не торопилась, ожидая объяснений.
– Я твоя кузина Ульяна…
Отгородившись от бдительного взгляда школьной надзирательницы фигурой служанки, девушка подцепила кончиками пальцев тоненькую шейную цепочку. Потянула за нее, перехватила – и вытащила на свет божий небольшой медальончик, украшенный выложенным из маленьких аметистов крестом. Нажала ухоженным ноготком на едва заметный выступ, разделяя серебристый овал на две равных половинки и открывая пытливому взору затейливо выгравированные вензеля: на правой части – сдвоенную литеру «А», на левой же – «У-С-В».
– Ульяна Савватеевна Вожина.
Разомкнув крохотный замочек на цепочке, посетительница протянула украшение девочке – и Саша, буквально зачарованная удивительным и непонятным совпадением, приняла на ладошку точную копию собственной ладанки. Которая, между прочим, была у нее столько, сколько она себя помнила!.. Не удержавшись, школьница вытянула свой медальончик и принялась сравнивать, выискивая схожести и отличия.
– А что означают вот эти буковки?
– Имя и фамилию твоего крестного отца, через которого я прихожусь тебе названой сестрой. Но, быть может, ты все же присядешь рядом?
С близкого расстояния становились заметны не только покрасневшие от недавних слез глаза девочки, но и общая бледность лица вкупе с припухшими губками. Глядя на это, Ульяна прекрасно поняла причину столь значительной задержки (ревела Сашка в три ручья, что уж тут?) – но акцентировать на этом внимание не стала. Как и на том, что маленькая вредина могла специально тянуть время, показывая вернувшейся матушке характер и посильно выказывая обиду.
– Угощайся.
Девочка удивилась, обнаружив раскрытую коробку конфет. Растерянно похлопала пушистыми ресничками, неловко подхватила шоколадный шарик с нежной начинкой, и опасливо покосилась на дежурную даму.
– Ты не любишь конфеты?
Видя, как неподдельно огорчилась ее… сводная сестра? В общем, Александра смело откусила сразу половинку обсыпанного чем-то вкусным шарика.
– А фто мой крефный?..
С трудом удержавшись от хихикания, девушка предложила блондинистой сладкоежке платок. Воспользовавшись им и вновь стрельнув глазками в сторону школьной блюстительницы порядка, ученица аккуратно ухватилась за еще одну конфетку. Последнюю.
– Твой крестный отец – князь Александр Яковлевич Агренев, через него у тебя есть еще и бабушка Татьяна Львовна. Кстати, она тоже собирается тебя вскоре навестить.
После третьего шоколадного шарика подряд, в руке служанки образовалась небольшая бутылочка-термос с некрепким чаем без сахара. Самое то, чтобы оттенить изысканный вкус сладостей – и заодно отвлечь от вполне напрашивающегося вопроса о том, почему тройные литеры «А» на левой половинке медальона не совпадают с официальными инициалами юной дворянки Александры Калистратовны Волошиной-Томановой. Хотя, конечно, вопрос этот все равно рано или поздно прозвучит… Впрочем, и на него есть подходящий ответ. Тихо скрипнула в горловине мягкая пробка, выпуская в подставленную крышку-стаканчик исходящий легким парком чай – который просто-таки соблазнял пить его вприкуску с еще одну конфетой. Теперь уже точно последней-распоследней!
– Представляешь, а я ведь тоже училась в схожем заведении – Московском Александровском институте. Как же мне там не нравилось!!! Нет, поначалу-то было вроде ничего, но на третий месяц для меня каждый день превратился в настоящую пытку!..
Вздохнув, Ульяна заговорщицким шепотом призналась, что ее подушка изведала немало горьких девичьих слез.
– Сама знаешь, какая в дортуаре слышимость…
Постепенно Сашенька перестала напоминать колючего ежика и включилась в разговор – и, судя по ее неподдельному огорчению после объявления о скором завершении свиданий, общество кузины было ей откровенно приятно. Новоявленная родственница воспринимала ее как равную (с поправкой на возраст, естественно), беседовала о том, что интересовало и саму Александру, держалась очень просто и открыто – вдобавок не стеснялась тихонечко похихикать или проявить искреннее сочувствие. А еще Ульяна призналась, что сестричка оказалась еще умнее и красивее, чем она ожидала. И какая же девочка останется равнодушной к таким словам?
– Как это где видела? Да у дяди Саши полным-полно твоих фотокарточек!..
Поглядев на белокурого ангелочка, и в какой уже раз подавив желание обнять и поцеловать эту концентрированную милоту, девушка предельно серьезно объяснила столь тонкий и непонятный момент:
– Софья Михайловна рассердилась на него за что-то, и строго-настрого запретила видеть тебя до твоего совершеннолетия. Только это секрет! Ты его никому-никому!..
Не выдержав, взрослая сестра все же немного распустила руки. Обнимашки!!!
– Кхе-кхе!..
Поглядев на дежурную даму, тактично намекнувшую на то, что время встречи окончательно истекло, мадемуазель Вожина нехотя разомкнула объятия:
– Я буду в Харькове еще целую неделю, так что… До завтра, сестра?
Мягко поцеловав очаровательно надувшуюся кузину, и получив в ответ неловкий «клевок» измазанных в шоколаде губ, Ульяна оставила сладкоежку переполненной новыми знаниями и впечатлениями… А также десятком конфет и двумя стаканчиками чая.
– Всего наилучшего, вашес-во!..
Швейцар, что открывал перед задержавшейся посетительницей двери, изрядно удивился, когда спутница молодой барышни произнесла что-то на странно-чирикающем языке. Французский и немецкий, английский (и даже итальянский!) отставной унтер лейб-гвардии Егерского полка опознал бы сходу – хотя, разумеется, и не понял бы, о чем идет речь. Но этот оказался ему не под силу, чем, признаться, слегка заинтересовал.
– Ты права, Кьюнг-Сун, она настоящее чудо.
Уже усевшись в экипаж и назвав адрес заранее снятых апартаментов, воспитанница князя Агренева выслушала от второй подружки-телохранительницы длинную фразу на корейском, расхохоталась и правдиво ответила:
– Еще братьев хочу. И побольше, побольше!!!
Ранним летним утром года одна тысяча восемьсот девяносто седьмого, перед строением номер восемнадцать по Мясницкой улице начали один за другим выстраиваться самобеглые экипажи – да не абы какие, а очень и очень дорогие!.. Выглядело все так, будто несколько купцов-миллионщиков вдруг решили помериться толщиной и глубиной своих карманов, заодно устроив для москвичей что-то вроде выставки входящих в моду автомашин. И первым же посетителем данного мероприятия стал бедновато одетый паренек, чьи плечи были слегка перекошены большой сумкой со свежей прессой: заинтересовавшись открывшейся ему «экспозицией» сверхдорогих мобилей, он восхищенно присвистнул и сдвинул на затылок мятый картуз с треснувшим лакированным козырьком.
– Во дела!..
Позабыв обо всем, юнец словно зачарованный прошел вдоль короткого рядка мотоколясок Яковлевского механического завода, популярных у публики среднего достатка – причем настолько, что даже извозчицкие лошади уже потихоньку отвыкали нервно реагировать на мертвое железо, передвигающееся само по себе. В отличие от самих извозчиков, сильно невзлюбивших самобеглые экипажи, при каждом удобном случае плюясь на них и бормоча вслед всякие нехорошие слова. Была бы их воля, разломали бы бесовскую придумку, лишающую их лучших клиентов и самого жирного заработка…
– Новости и объявления; кому газету?
Машинально выкрикнув в утренний воздух заученный накрепко призыв, паренек замер перед прямо-таки сияющим новизной светло-серым фаэтоном Автомобильного Московского общества. Внимательно осмотрев обивку салона и вполне профессионально оценив приборную доску, напоследок он пробежался взглядом по откинутой складной крыше – из качественной кожи, между прочим, а не из стандартного брезента с пропиткой! Кстати, открытый фаэтон мягко напоминал своим видом о том, что дождей в городе не было уже целых две недели. И очень жаль, что не было – прожаренные солнцем улицы пылили ну совершенно беспощадно.
Би-ип!
Шарахнувшись с мостовой на гранитный бордюр, юноша прилип глазами к незнакомому коричнево-зеленому самобеглому экипажу, из которого вышли несколько мужчин весьма представительного вида.
– Газеты, свежие газеты?
Ничуть не огорчившись тому, что его предложение начисто проигнорировали, начинающий коммерсант вернулся к осмотру четырехколесного незнакомца, сходу определив его марку – только у компании «Панар-Левассор» на капоте автомобилей расправляла крылья статуэтка взлетающей птички. Отложив в памяти внешний вид и характерные детали явной новинки для последующего вдумчивого «обсасывания» с приятелями-знатоками, паренек прошелся вдоль трех больших и даже на вид тяжеловесных лимузинов радикально черного цвета. Впрочем, полировка элементов кузова была такова, что в нее вполне можно было увидеть свое отражение – что тут же и было сделано. Отсутствие обычного шильдика с эмблемой «АМО» и присутствие на его месте блестящей фигурки атакующего орла открыло ему весьма важную информацию, которую он тут же и пробормотал себе под нос:
– «Волга-Русс» особой сборки!..
Вздохнув в полнейшем восхищении, юноша позволил себе прикоснуться к чуду, которое видел всего второй раз за всю свою жизнь. Редкому, и очень, ну просто ОЧЕНЬ дорогому чуду: подавляющее большинство состоятельных покупателей вполне устраивали и обычные лимузины «АМО» с фигуркой бегущего оленя на капоте. И лишь обладатели действительно тугой мошны (и определенных амбиций) обращались в автомобильный салон «Фрезе и Ко», где опытные мастеровые и инженеры буквально по винтику перебирали внутренности обычного «серийника», изменяя и совершенствуя его в полном соответствии со всеми пожеланиями заказчика…
– Э-э-э?..
Добравшись до передка «Волги», «посетитель выставки» неподдельно удивился – потому что обнаружил под атакующим орлом небольшой шильдик с эмблемой Русской оружейной компании. Продукцией которой, кстати, тоже несколько раз любовался на витрине соответствующего магазина. Пытаясь сообразить, каким образом связаны лимузины особой выделки и оружие, он огляделся по сторонам – и замер, чувствуя, что пропадает.
– Ух ты…
Причиной его временного ступора был мобиль необычно-угловато-угрожающих очертаний с невероятно, просто-таки невозможно большими и широкими «зубчатыми» шинами! И еще высокой кабиной, обилием хромированных деталей и невиданной доселе «шкуркой» темно-синего цвета с белой искрой. Странно короткий и массивный капот украшала все та же звезда-в-круге с тремя толстыми лучами – и пять небольших букв, складывающихся в то, о чем он много раз слышал, но доселе не видел:
«АгрАЗ».
Те самые Агреневские автомобильные заводы, которые по сию пору так никто и не смог обнаружить – и которые, тем не менее, регулярно радовали высокопоставленных и ОЧЕНЬ состоятельных автолюбителей своей эксклюзивной продукцией. Очень качественной. Максимально надежной. Крайне комфортной и роскошной. И, разумеется – просто невероятно, невозможно дорогой…
– Эк!..
Присев, дабы осмотреть днище автомобиля и его удивительно высокий дорожный просвет, паренек совсем забыл об окружающем мире. Тем обиднее было, когда тот самый мир сам о себе напомнил чувствительным пинком прямо в откляченные «задние ворота». Моментально отскочив в сторону и разогнувшись (именно в такой последовательности, и ни в какой иной), юнец тут же увидел знакомого швейцара, довольно оглаживающего усы. Даже можно сказать, целые усищи.
– Не трись у машин, охрана нервничает.
Почесав пострадавшее место (больно же!), нарушитель порядка перевел сумку из-за спины на живот.
– Газеты, свежие газеты!!! Купи, дядь Никодим?
– А ну брысь!..
Плечистый усач еще раз бдительно осмотрел подконтрольную территорию и вернулся на пост.
– Гена, сколько же ты отвалил за своего «жеребца»? Или это, пардон, кобыла?
Резко шарахнувшись в сторону, страдалец едва не воткнулся носом в булыжную мостовую. Вот только обращались совсем не к нему, а к его тезке в виде господина богатой наружности – как раз открывшего дверь автомобиля-мечты. Каким-то непонятным образом рядом с газетчиком обнаружилось несколько мужчин с внимательными глазами, а также насмешливо улыбающийся молодой человек, только-только вышедший из юного возраста и очень схожий лицом с владельцем темно-синего чуда.
– О! Поди-ка сюда, голубчик. «Биржевые вести» есть?
– Нету, вашес-во. Зато есть свежий «Вестник финансов, промышленности и торговли»…
Досадливо покривившись, молодой господин пренебрежительно отмахнулся от «передвижного газетного ларька» и перевел взгляд на чертыхающегося родственника, посеявшего где-то в салоне своего вездехода-внедорожника «Дон» портсигар, полный тонких душистых сигарилок.
– Судя по размеру выхлопной трубы, это все же жеребец. Кстати, может, все же скажешь, сколько за него отдал?
– Пустяки, двадцать тысяч. А, вот и портсигар!
Не успевший далеко отойти Генка поперхнулся воздухом и едва не уронил картуз, поневоле зашевелив ушами. Двадцать тысяч рублей, мама дорогая!!!
– Да ты, оказывается, транжира и мот, дорогой кузен?
Прикусив костяной мундштук, и слегка повернув голову к двоюродному брату, Геннадий Лунев укоризненно напомнил:
– Зависть – это очень плохое чувство!
Фыркнув, младший сын патриарха клана Луневых легко отпасовал упрек обратно:
– Сказал человек, который вот уже третий год клянчит моего «бразильца».
– Жадность – это тоже очень, очень плохо…
Сбившись с поучительного тона, страстный нумизмат быстро предложил:
– А может, все же махнемся? К прошлому предложению добавлю республиканский денарий и ауреус императора Августа в хорошем состоянии. Что скажешь?
– Скажу то же, что и раньше. Хочу «Двойного Леопарда»!
Едва не выронив изо рта палочку с никотином, коллекционер возмутился:
– Сережа, ну побойся Бога!.. Я ведь точно знаю, что «бразильцев» у тебя два, а у меня этот флорин – в единственном экземпляре! Ну… хочешь, я тебе ко всему еще и редкого «араба» двенадцатого века отдам? Сохранность – отличная!
– Нет, не могу.
Смяв в ладони так и не раскуренную сигариллу, Геннадий досадливо пнул рубчатую шину своего вездехода.
– О чем спорим?..
Обернувшись, двадцатисемилетний миллионер радостно заулыбался при виде еще одного родича:
– Дядя, вы?..
Пока двое близких людей изливали друг на друга все теплые чувства, накопившиеся за прошедшие месяцы разлуки, вдали появилась пролетка. Круглобокий мерин за пару минут дотянул потрепанный временем экипаж до главного входа, и под удивленное молчание троицы Луневых на тротуар шагнул сам новый владелец гостиницы «Бутиковская» со всего одним сопровождающим «референтом».
– Григорий Дмитрич?!
Юный продавец газет, так и не нашедший в себе сил покинуть импровизированную выставку мобилей, слегка оживился при виде потенциальных покупателей. И даже вновь приблизился к темно-синему «жеребцу»:
– Газеты, свежие газеты! Последние новости, происшествия, биржевые сводки!!!
Впрочем, ему пришлось быстро замолчать: мало того, что призыв остался без ответа, так еще и швейцар показал кулак. Ну хоть не погнали – как того же извозчика, вздумавшего было в ожидании клиента пристроиться у крылечка бывшей гостиницы.
– Гм. Григорий Дмитрич, развейте мое недоумение – отчего это вы сегодня…
Пожилой господин как-то неопределенно покрутил в воздухе пальцами – тем не менее, все его прекрасно поняли.
– У лимузина внезапные неполадки с мотором. А мой кабриолет, Вениамин Ильич, стоит всего в двух перекрестках отсюда, пав жертвой какого-то ржавого штыря.
– В смысле – гвоздя?
– Да кто его там разберет…
Все тут же с неподдельным сочувствием покивали. По московским улицам ежедневно перемещались экипажи самого разного вида и назначения – и если конский навоз оперативно убирала целая армия дворников, то на вылетевшие из подков гвозди никто особого внимания не обращал. Не мешают, и ладно! С появлением автомобилей проблема встала в полный рост, и хотя ее пытались решить, запуская по улицам машины с особыми магнитными тралами, стабильно собирающими с мостовых за пять-шесть часов работы до сотни килограмм самого разного металлического мусора – но до полной победы было еще далеко.
– Так надо на «эластике» ездить, Григорий Дмитрич!
Директор-распорядитель Русской аграрной компании в подтверждение этой мудрой сентенции ткнул носком туфли в рубчатую шину.
– Надо. Вот только перед отъездом в Хабаровск я принял участие в скоростных автогонках – и попросту забыл указать, чтобы кабриолет затем «переобули»…
Пожилого юриста автомобили интересовали мало, поэтому он сразу перевел разговор на более важную тему:
– Кстати, о вашей поездке. Как там Александр Яковлевич, не собирается ли в наши края?
– Как раз при мне ему пришел вызов в Петербург – что-то там по линии Военного ведомства.
– О?.. Это весьма кстати. А то, знаете ли, накопился рад вопросов, требующих его личного…
Продолжая дружеский разговор, представительные господа и ненавязчиво опекающая их охрана ушли в прохладное нутро пока еще не сменившей вывеску «Бутиковской», оставляя на улице начавшее припекать солнце и паренька с сумкой – как раз вспомнившего, что конкуренты, сволочи, не дремлют! Вздохнув и оглядевшись по сторонам, распространитель печатного слова потер старый сквозной шрам на ладони. Затем поскреб затылок (где тоже была парочка отметин) и бодрым шагом поспешил на обход своих «владений» – то есть весьма хлебного в плане продаж участка на Мясницкой. Из-за которого ему, кстати, приходилось регулярно чесать кулаки о разные наглые морды. Пока успешно – хотя, конечно, всякое бывало…
– Ну что же…
Стоило Долгину устроиться на своем месте за большим овальным столом из мореного дуба, как девять человек, собравшихся в малой зале для совещаний, моментально преисполнились неподдельного внимания. Потому что здесь и сейчас перед ними сидел не коллега по совету директоров, не главный инспектор условий труда – а один из трех основных владельцев Компании.
– Начнем?
Мимолетно коснувшись почти незаметной кнопки-звонка, Григорий для начала огласил довольно-таки важный, но все же – побочный итог своей плановой командировки на Дальний Восток:
– Андрей Владимирович, все поправки в бюджет основных проектов одобрены и завизированы, документы перешлю обычным порядком.
Дверь в залу беззвучно открылась, пропуская кряжистую фигуру экспедитора и затянутый в дешевую кожу стальной кейс. Пара тихих щелчков раскрывающегося браслета, легкий звяк толстой цепочки – и полегчавший на двадцать пять килограмм курьер все так же неслышно покинул помещение. Вставая и прямо на ходу вытягивая из жилеточного кармана фигурный цилиндрик ключа, Долгин поинтересовался:
– Кстати, позвольте уточнить – на какое число вы планируете полное собрание? Как обычно, седьмое ноября, или?..
Председатель совета директоров на мгновение задумался, машинально погладив свой ежедневник:
– Пока трудно сказать, но скорее всего – да.
Короткая последовательность из глухих щелчков основного и дублирующего замка, едва различимый треск наборных колесиков, «успокаивающих» встроенную в кейс термитную шашку, легкий чмокающий «вздох» раскрывающегося хранилища…
– Итак, что касается особых проектов. Валентин Иванович, прошу.
Скользнув по вощеной древесине, картонная папка замерла в руках личного порученца князя Агренева.
– Андрей Владимирович…
Председатель совета директоров и руководитель основной Управляющей компании всего агреневского концерна невольно удивился. Собственно, он изначально не вполне понимал, к чему его присутствие (да еще и в сопровождении сына) на сегодняшнем мероприятии – ему никаких специальных, особых и всех прочих проектов давно уже не поручали. Не потому что не доверяли, наоборот! Тут, скорее, простое разграничение сфер ответственности – ему и с обычными подразделениями Компании работы более чем хватало. Одних только товарищей-заместителей по самым разным вопросам и направлениям уже целых семь штук. Шутка ли? Однако непонимание совсем не помешало ему прибыть на сегодняшнюю встречу, проводимую в довольно редком формате «только для своих».
– …Александр Яковлевич просил напомнить вам о необходимости своевременного отдыха.
– Вы же знаете, Григорий Дмитрич, что положение на внешних рынках в последнее время несколько ухудшилось?.. Собственно, мы наблюдаем самое начало кризиса, который непременно затронет и русскую промышленность, и… Гхм. В общем, в таких условиях позволить себе долго отдыхать я попросту не могу.
– Разумеется. Именно поэтому Александр Яковлевич, несмотря на категорические возражения медиков, все же согласился с тем, чтобы сократить вам плановый отпуск всего до двух недель – при условии, что вы проведете их в нашем курортном заведении в Геленджике, где будете посещать все лечебно-восстановительные процедуры.
Огладив бородку с отчетливыми нитями седины, Сонин выдвинул встречное предложение:
– Возможно, будет достаточно и декады?..
Увы, но понимания оно не нашло:
– Тогда пожалуйте в обычный месячный отпуск, куда-нибудь на морское побережье Ривьеры, в швейцарские Альпы, ну или как в прошлый раз – на минеральные воды Карлсбада. Под присмотром вашего врача.
– Кхм!..
– Понимаю, и поверьте – полностью разделяю ваше негодование. Но согласно условиям контракта, Андрей Владимирович, за ваше здоровье отвечает Компания.
Дернув уголком рта, Сонин звучно выдохнул что-то вроде: «…отдыхать с этим тираном?!» – Впрочем, он тут же остыл, обведя многообещающим взглядом семейство Луневых, изо всех сил давящих улыбки. Проблема свирепости и неподкупности личных врачей была близко знакома всем присутствующим без какого-либо исключения – и самое плохое, что докладные записки этих чертовых медиков, в случае игнорирования их «настоятельных рекомендаций», шли напрямую сиятельному работодателю.
– Вениамин Ильич.
Главный юрист международного концерна тут же вскинул ладони в защитном жесте:
– Сразу сдаюсь и выбираю Геленджик!
Поддержав прорвавшийся смех, Долгин между делом переправил в цепкие руки опытного крючкотвора (которого иные злопыхатели именовали не иначе как крючкотварью!) очередную картонную укладку самого невзрачного вида.
– Геннадий.
– Да?..
Удивленно моргнув, Лунев прихлопнул ладонью скользнувшую к нему по столу даже не укладку, а так – всего-навсего дюжину листов в аккуратном пружинном переплете.
– Есть предложение устроить на Кубани опытовую станцию по выращиванию риса. Там ведь хватает плавней? А персонал для начала этого проекта можно набрать через наших корейских партнеров.
Разглядывая обложку брошюрки и совсем не торопясь ее открывать, мужчина отстраненно удивился:
– А что, у нас и в Корее есть?..
На что его коллега Аристарх Горенин тут же веско подтвердил:
– Теперь есть.
Покосившись на дядюшку, не проявившего к этой новости какого-либо интереса (а мог бы и шепнуть заранее по-родственному!), Геннадий коротким жестом показал, что поручение понял и принял к исполнению.
– Также через наших торговых партнеров в империи Цин удалось приобрести большую партию качественных семян чайного куста…
Вцепившись в брошюру и с треском перелистывая ее страницы, директор агрохолдинга грубо перебил Долгина:
– Какой сорт? О-о-о!!! Сразу пять!.. А насколько большая партия? Гм.
Добравшись до предпоследней страницы, он тут же выпал из реальности, что-то быстро подсчитывая.
– Аристарх Петрович, прошу.
Две пухлых укладки прошуршали по дереву, но в руках начальника внешней разведки… пардон, директора Русской торгово-промышленной компании. Так вот, у него в руках они задержались всего на пяток секунд. Пара щелчков, тусклый блик стали – и тонкий кейс вновь скрылся под столом, как преданный сторожевой пес прижавшись боком к теплой ноге хозяина.
– Иван Иванович, насчет вашего последнего предложения меня просили передать что, цитирую: «…сугубо положительно».
Картонка для заместителя главного инспектора по вопросам охраны труда господина Купельникова была одна, но своей толщиной превзошла предыдущие две, взятые разом. Подметив это, Горенин обменялся с коллегой нечитаемыми взглядами – наглядно иллюстрируя тезис об особых взаимоотношениях разведки и контрразведки, схожих с теплой дружбой меж кошками и собаками.
– Раз ни у кого нет вопросов, я предлагаю…
– И лучше всего одним куском. М-да!..
Вернувшись в реальный мир, любитель чая кашлянул и извинился-объяснился:
– Прощу прощения, господа. Просто в связи с удачным приобретением семян возникла необходимость увеличить существующие чайные плантации и опытовую станцию при них, вот я и… Еще раз прошу извинить мою несдержанность.
Простив энтузиасту его невольную оплошность (в конце концов – ведь вокруг все свои), Долгин все же перешел к следующей теме собрания, предложив для начала оценить кое-какую новую продукцию компании.
– Валентин Иванович, вы не могли бы?
Перестав черкаться в ежедневнике, Греве без лишних слов выложил перед собой небольшой бумажный пакет-прямоугольник.
– Господа, перед вами упаковка быстро приготавливаемой лапши.
В распахнувшуюся дверь заглянуло несколько «референтов», затем через широкий (для лучшей звукоизоляции) тамбур проследовали три миловидные девушки в черно-белой униформе. В руках у первой исходил парком большой чайник с длинным носиком, вторая несла поднос с дюжиной разноцветных упаковок, третья же ловко управлялась с сервировочным столиком, позвякивающим глубокими тарелками и столовым серебром.
– Готовится очень просто. Вскрываем…
С легким треском крепкая конопляная бумага уступила напору пальцев бывшего мастера-оружейника. Хотя… почему же бывшего? То, что Валентин Иванович более не зарабатывал на жизнь ремонтом разнообразного стреляющего железа, совсем не отменяло имеющихся у него навыков и опыта. Собственно, время от времени он даже специально брал в руки слесарный инструмент или становился к станку, дабы вспомнить старые добрые времена.
– Кладем полуфабрикат в тарелку и заливаем кипятком…
Это ответственно дело Греве великодушно доверил одной из девушек – пока остальные быстро и ловко расставляли тарелки с брикетами волнистой лапшички перед будущими дегустаторами.
– Добавляем сушеную зелень и мясо из этого пакетика. Смесь соли, перца и концентрированного бульона – из этого. Теперь накрываем, хотя последнее и не обязательно, и ждем от трех до пяти минут.
Прекрасно обученные девицы тут же начали накрывать тарелки серебряными крышками.
– Данная разработка предназначена для питания людей во время путешествий и не особо длительных экспедиций, имеет хорошие перспективы для использования в качестве носимого пайка в армии и геологоразведке. Подходит для быстрого решения продовольственных проблем на крупных стройках, ну и… гхм, изрядно облегчит жизнь холостым мастеровым и служащим с низкими доходами. Упаковка двухслойная, снаружи лист парафинированной бумаги – в целях защиты от влаги. Вкусовая линейка представлена куриной, говяжьей, овощной и грибной приправами.
Обойдя дубовый овал стола, Валентин Иванович выложил перед каждым коллегой по замшевой папке.
– Стоимость и сложность оборудования для производства невысоки, требования к персоналу средние – а вот к сырью наоборот. Для выделки такой лапши подходит только пшеница твердых сортов, также требуется растительное масло достаточного качества.
Сняв пробу с готового продукта, Греве многозначительно поиграл бровями:
– На мой взгляд, недурственно. Прошу, господа.
Господа для начала принюхались к предлагаемому им продукту, затем придирчиво осмотрели, осторожно попробовали… И, в общем и целом, не отравились. А кое-кому угощение даже понравилось – по причине своей явной новизны и даже экзотичности. Тем временем девушки расставили бутылочки охлажденного лимонада и стаканы с горячим чаем, забрали опустевшую посуду и покинули зал.
– Геннадий Арчибальдович, что скажете касательно сырья?
Закрывая свою папку, директор-распорядитель Агрокомпании покосился на уложенные в красивую пирамидку разноцветные упаковки лапши:
– Особых сложностей не предвижу: треть посадочных площадей у меня в основном как раз и занята пшеницей нужных сортов. Единственно, хотелось бы напомнить, что весь урожай нынешнего года уже законтрактован на Берлинской хлебной бирже. С мясом, солью, перцем, маслом и зеленью тоже никаких сложностей – достаточно будет просто увеличить те поставки, что идут на нужды консервного производства.
– Вениамин Ильич.
Встрепенувшийся патриарх клана Луневых вопросительно поглядел на начальство.
– Как вы считаете, каковы перспективы нового продукта в Европе и Новом Свете?
Немного потянув время из-за привычки обдумывать все свои слова, главный юрист Компании выдал веское заключение:
– Если организовать производство на месте, то прогноз уверенно хороший для тех стран, где мы имеем твердые позиции. Особенно стоит выделить Северо-Американские Соединенные Штаты – в последнее время там прямо-таки взрывной рост численности заведений фастфуда, что гарантирует нам уверенно-растущий сбыт. Очень емкий рынок, да.
Прервавшись на пару секунд, докладчик смочил горло небольшим глотком лимонада.
– Касательно Аргентины все несколько хуже, но перспективы есть и там – хотя американцы стараются не пускать на свой рынок аргентинскую пшеницу, да и цены на мясо постоянно сбивают. В остальных странах Нового Света особого успеха пока ждать не стоит – и традиции не те, и платежеспособность маленькая.
Вениамин Ильич слегка развел руками, сожалея:
– Нищета-с! Далее: в Европе прогнозирую ограниченный сбыт, опять же, по причине отсутствия традиций быстрого питания. Хотя это можно изменить, если вложиться в продвижение соответствующих заведений. У нас определенный интерес обязательно проявит Военное ведомство – быстрозаварная лапша выглядит отличной заменой сухарям из носимого запаса пищи для солдат. Возможно, гражданский флот и министерство путей сообщения – для питания пассажиров третьего класса… Впрочем…
Опять раскрыв и демонстративно полистав содержимое своей папки, юрист легонько потыкал указательным пальцем в предпоследний лист:
– Все это более чем подробно изложено в соответствующем разделе презентационных документов.
Убедившись в правдивости его слов, все присутствующие дружно защелкали замками кейсов, перемещая документы со стола в более надежное хранилище. Своеобразная профессиональная деформация – ну или привычка, возведенная в безусловный рефлекс.
– Господа.
Небольшая пауза, умело выдержанная Долгиным, лишь придала дополнительного веса его последующим словам:
– Александр Яковлевич предлагает объединить новый проект и ряд старых: то же производство лимонадов, растворимого кофе, сухого молока, яичного порошка и прочих полуфабрикатов быстрого приготовления – выделив все это в отдельное направление, и оформив в виде холдинга.
Пока старшее поколение быстро обдумывало столь неожиданную инициативу, младшее, представленное Эдуардом Сониным и Сергеем Луневым, многозначительно и чуточку ревниво переглядывалось.
– Примерная организационная схема холдинга выглядит следующим образом: головная контора (разместится в Швейцарии), и два производственных отделения – одно большое в Аргентине и несколько средних-малых у нас, на базе Русской аграрной. Название, состав руководства и все прочее определим в рабочем порядке.
Внимание и тишина были такие, что, казалось, их можно было пощупать рукой.
– Также принято решение предоставить некоторым членам директората возможность приобретения акций будущего холдинга. Семьдесят пять процентов владельцы Компании резервируют за собой, остальное же… Господа?
Поблагодарив за оказанное доверие и нежданную награду (без шуток) будущие инвесторы быстро посовещались, решив для начала устроить своим финансам тщательную ревизию – по результатам коей еще раз кулуарно собраться и уже окончательно все обсудить-распределить.
– Отлично, на том и решим. Следующий, и последний на сегодня вопрос касается Эдуарда Андреевича и Сергея Вениаминовича.
Услышав имя старшего сына, Сонин-старший мысленно вздохнул. Ну вот не нравилось оно ему, и все тут! Даже звучало как-то нескладно. Эх, если бы не жена, упросившая назвать первенца в честь своего покойного отца, был бы несерьезный Эдик вполне себе солидным Михаилом. Или, к примеру – Федором, как младшенький…
– По прибытии Александра Яковлевича вас ожидает собеседование.
Последнее слово было произнесено с особой интонацией – но все и без того поняли немудреный подтекст. Похоже, число директоров Компании вскоре пополнится двумя новыми… гхм, членами.
– Ежели ни у кого нет вопросов или замечаний… Тогда на этом и предлагаю закончить сегодняшнюю встречу. Всего хорошего, господа.
Как моментально выяснилось, вопросы все же были – но оставшиеся сидеть глава Русской аграрной компании и заместитель самого Долгина по вопросам безопасности труда не торопились задавать их вслух. Впрочем, контрразведчик тут же обменялся со своим формальным начальством быстрыми взглядами – после чего и направился в курительную комнату, дабы без помех принять свежий никотин.
– Григорий Дмитрич, со мной связался один антиквар…
Наклонившись поближе и еще сильнее понизив голос, Геннадий изложил самую суть образовавшейся проблемы. Вернее сказать, целой моральной дилеммы: дело было в том, что ему поступило предложение прикупить некие картины, драгоценности и прочие интересные «сувениры» французского происхождения.
– Гм. Те самые, из Лувра? И каких мастеров предлагают?
– Рембрандт, Караваджо, Рубенс, Боттичелли, Рафаэль Санти, Леонардо да Винчи…
Многозначительно подвигав бровями, двадцатисемилетний ценитель искусства быстро взглянул на невозмутимое лицо собрата-коллекционера и жалобно вздохнул:
– Такой шанс!..
Рассчитывая на понимание своих душевных устремлений, директор-распорядитель РАК ничуть не прогадал. Более того, Долгин не осуждал его и за явное намерение обзавестись собранием ТАКИХ картин. Пусть какое-то (довольно длительное) время их нельзя будет явить миру – но они ведь от этого не испортятся, и уж тем более не потеряют своих достоинств?
– Источник предложения?..
Молодой Лунев слегка замешкался, а потом его откровенность уже запоздала:
– Скорее всего, это некий венский антиквар. Широко известный среди нумизматов – особенно тем, что благодаря сомнительным связям среди… гм. Вы, кажется, иногда пользуетесь его услугами для пополнения своей коллекции?
– В точности так. Но откуда?..
Едва заметно улыбнувшись, владелец «Бутиковской» напомнил собеседнику одно небольшое обстоятельство:
– Я тоже нумизмат – хотя и не такой страстный, как вы. Кстати, у меня появились новые образчики кизикинов, драхм и статеров прямиком с крымских раскопок!.. Кхм, однако вернемся к нашему общему знакомцу. Его предложение вашему агенту было сделано при личной встрече, и подкреплено внушительным списком раритетов аж на десяти листах. Я угадал?
Потеребив-проверив галстук, и скрыв за этим жестом охватившую его растерянность (неужели за ним следят настолько плотно?!), Геннадий Арчибальдович нехотя подтвердил – все именно так и было.
– Ваши мысли и выводы вполне логичны, но, увы, совершенно ошибочны. Все гораздо проще: мне тоже поступило аналогичное предложение на, хм, десяти листах. Хотя, по чести сказать, антиквары в Вене не столь расторопны в сравнении с их коллегами из Лондона.
Замерев на несколько долгих мгновений, молодой нумизмат признательно кивнул человеку, только что избавившему его от крупных неприятностей с законом. И если с последним еще были варианты (к примеру, банально откупиться), то касательно денежных и репутационных потерь… Брр!..
– А что же французы, неужели они не знают?
– Почему бы и нет? В конце концов, предложения делают только очень состоятельным персонам, имеющим репутацию ценителей и собирателей. Но может быть и так, что это одна большая ловушка французских жандармов. Или хорошая основа для последующего шантажа на долговременной основе – и учитывая это, не могу не воздать должное вашему уму и осторожности.
Заслуженная похвала немного подсластила горечь развеянных надежд. Тем временем Долгин, с намеком поправив браслет наручного хронометра (у Геннадия и самого была такая статусная штучка), резюмировал:
– Мое мнение таково: в этом деле риск как-то уж слишком перевешивает возможную прибыль. Опять же – именно эти картины и драгоценности будут искать даже и через сто лет. А мы ведь с вами, Геннадий, не из тех персон, кто чахнет над своими сокровищами, не допуская к ним постороннего взгляда?
– Да-а! Но все же – жаль.
Вздохнув с неподдельной печалью, Григорий Дмитриевич позволил себе небольшое признание:
– Очень!.. Будь иначе, уж Рембрандт, Веласкес и Рафаэль до вас бы точно не дошли.
– Да мне и оставшихся мастеров более чем… Кхм.
Обменявшись с начальством понимающими взглядами, главный «агроном» агреневского концерна направился на выход – не позабыв вежливо раскланяться с попавшимся навстречу господином Купельниковым. Улица встретила Геннадия болезненно-ярким солнечным светом, не очень приятными запахами большого города и ручейками прохожих, спешащих по своим делам. Над нагретой мостовой колыхался раскаленный воздух, «выставка» роскошных мобилей изрядно поредела, оставив от былого великолепия одинокий лимузин, пару мотоколясок и по-прежнему привлекающий взгляды вездеход… Кстати, рядом с последним обнаружился двоюродный брат Сергей, терпеливо дожидающийся кузена.
– Газеты, свежие газеты! Кому «Промышленный мир»? Имеется последний выпуск «Вестника финансов, промышленности и торговли»!
И конечно же, распространитель свежей прессы, уже успевший пополнить свой «боекомплект».
– Ты разве не с дядюшкой приехал?
– У меня сегодня дела на Мясницкой.
Отмахнувшись от дальнейших расспросов, розовеющий скулами Сергей шагнул поближе к темно-синему «жеребцу» и его хозяину:
– Ты ведь обратил внимание на отсутствие Виктора?
Выразительно хмыкнув, старший из кузенов достал портсигар и вытянул светло-коричневую табачную палочку с небольшим мундштуком.
– Его перестали приглашать, дай бог памяти… последних два-три собрания в узком кругу?
– Больше.
Прикурив от встроенной в портсигар зажигалки, член совета директоров посмаковал самую вкусную первую затяжку. Затем тихо и почти не разжимая губ поинтересовался:
– Он что, завалил проверку?
Девятнадцатилетний родич отрицательно мотнул головой.
– Проблемы с аудитом его компании? Нет?.. Тогда почему?
Досадливо поморщившись, Сергей с неожиданной усталостью в голосе предположил:
– Может, потому что дурак? Ленивый, и при этом упертый до крайности?
Чуть прищурившись от попавшего в глаза дымка, Геннадий по-прежнему очень тихо удивился:
– Насчет последнего спорить не буду – да только мы все такие. Будь иначе, так я по сию пору и бегал бы простым поверенным в делах… Да и тебя бы на собеседование не вызвали. Но – дурак, да еще и ленивый?!
– Ты знаешь, что братец протащил на место исполнительного директора Русской лесопромышленной одного из своих приятелей?
Хмыкнув, курильщик стряхнул на брусчатку первый пепел:
– Но тот ведь справляется? И проверки прошел – будь иначе, у Виктора ничего бы не получилось. Так?..
Вздохнув, младший кузен признал:
– Все так. Вот только новый исполнительный всего за пару месяцев показал себя лучшим управленцем, нежели мой пустоголовый братец. Понимаешь, о чем я?
Позабыв о сигарилле, Геннадий задумчиво нахмурился – ибо новость, что называется, не радовала.
– А Витюша тому и рад. У него ведь теперь прибавилось свободного времени для более важных дел, вроде светской жизни и поиска подходящей партии для брака!..
– Что, он так и не расстался с идеей жениться на девице с титулом? И как успехи?
– Пока мы изволим перебирать и сомневаться.
– Н-да…
Погоняв ароматный дымок во рту, и выпустив его наружу тройкой красивых колечек, он напомнил собеседнику про один неясный момент:
– А почему «ленивый»?
Пнув вездеход кузена по покрышке, Сергей Лунев поинтересовался:
– Скажи, ты у себя в Аграрной что сейчас продвигаешь, из нового?
Над ответом директору агрохолдинга долго думать не пришлось:
– Подсолнух и масло из него. Тема очень перспективная, прибыли обещают быть миллионными… Разумеется, когда все встанет на поток.
– А лично для себя? Что-нибудь еще попутное не собираешься устроить? Ну или на паях с его сиятельством – что-то вроде этих ваших чайных плантаций?
Хмыкнув, простой русский миллионер внимательно поглядел на бедного (но только в сравнении с ним) родственника:
– Никак, дядюшка проговорился? Хотя, собственно, это и не тайна.
Аккуратно загасив остаток сигариллы, он ловким щелчком пальцев переправил окурок в урну.
– Не просто собираюсь, кузен, а уже учредил вместе с Александром Яковлевичем компанию «Империя табака».
Мягко урча мотором, к «Бутиковской» подъехал роскошный темно-красный кабриолет с бежевой крышей (еще один «жеребец» из агреневских конюшен), возле которого моментально нарисовался уже знакомый крикливый распространитель газет. Вечно-бдительный швейцар тут же рявкнул в его сторону что-то грозное, тот послушно отскочил – но недалеко, буквально залипнув на новый «экспонат» почти разъехавшейся выставки.
– Хм, похоже, что лимузин Григорию Дмитричу так и не починили… Однако я так и не понял, какая связь между мной и ленью Виктора?
– Самая прямая. В отличие от тебя, братец упустил кучу возможностей – и ладно бы только для себя лично, так ведь и для Русской Лесопромышленной! А мы оба знаем, что его сиятельство подобного не одобряет.
Пнув ни в чем не виноватый темно-синий «Дон» по колесу еще раз, Сергей опомнился и вновь понизил голос:
– У меня с Витюшей не все гладко в общении. Собственно, мы в ссоре.
Молодой денди поправил жилетку и освидетельствовал носок туфли, слегка помятый после близкого знакомства с твердым «эластиком» шины.
– Однако же мне бы не хотелось, чтобы он поехал в Сибирь управлять какой-нибудь лесопилкой. В общем… не мог бы ты серьезно поговорить с братом, и в ходе беседы как бы проговориться, что Александр Яковлевич им крайне недоволен?
Достав портсигар и вытянув из него еще одну сигариллу, Геннадий покрутил ее в руках. Задумчиво понюхал, постукал мундштуком о ноготь большого пальца, опять понюхал, задумался – да и выкинул никотиновую палочку ко всем чертям.
– Н-да, в семье не без Виктора… Черт с тобой, поговорю. Но будешь должен!
Повеселевший родственник без возражений согласился – однако тут же уточнил:
– Надеюсь, не моего «бразильца»? Батюшка строго-настрого запретил мне с тобой меняться.
Едва не уронив увесистый прямоугольник портсигара себе на ногу, старший кузен подозрительно уточнил:
– Это еще почему?!
Многозначительно поиграв бровями, Сергей чистосердечно признался:
– Сказал, чтобы я его так подарил.
– Да?!
– На свадьбу.
Даже и не планирующий жениться в ближайшие три-четыре года Геннадий Лунев глубоко вздохнул, собираясь выразить все охватившее его негодование. Но тут же закашлялся от уличной пыли, кое-как сплюнул и тоскливо подвел черту:
– Сволочи. Все!!!
Чух-чух-чу-ух!..
Чем ближе были платформы Варшавского вокзала, тем меньше сил оставалось у красного паровоза, тянущего за собой скорый пассажирский «Норд-Экспресс». Пыхая белым паром, тут же оседающим пятнами изморози на грязных стенках угольного тендера, усталый труженик полз по ниткам рельс, упрямо проталкивая сквозь разыгравшуюся метель шесть вагонов фирменной темно-коричневой окраски.
– Куда прешь, малек? Пшел отсюда!..
Последнюю пару метров поезд одолел исключительно на инерции многотонного состава – а добравшись, с протяжно-жалобным скрежетом колес намертво встал и облегченно взревел гудком. Лязг вагонных сцепок, гомон встречающей толпы (довольно жидкой, по зимнему времени и разыгравшейся непогоде), суета вокзальных служащих…
– Не зажимай молодого, Ося. Лучше припомни, как сам начинал.
– Я уже на третий день свою очередность назубок выучил, а этот!.. Вон на тележке переднее колесо вихляет, а Фимка и не чешется!
Пока рядовые носильщики быстрым шагом распределялись вдоль прибывшего состава, наиболее авторитетные и уважаемые артельные без особой спешки заняли стратегически верные места – то есть напротив вагона для особо солидной публики.
– А-астарожна!..
Впрочем, рядовые тележечники на своих предводителей были не в обиде. Хотя бы потому, что оставшиеся на их долю пассажиры тоже очень ценили личный комфорт – и так же не имели вредной привычки самолично таскать багажные тяжести. Под которые, к слову, в коротком фирменном поезде был выделен отдельный вагон.
– Па-астаранись!..
Сурово насупленные кондукторы сноровисто протерли дверные поручни от налипшей грязи и угольной пыли – подготавливая тем самым благоприятные условия для явления состоятельных странников, вернувшихся с благодатных пляжей французской Ривьеры в заснеженный и вечно-хмурый Санкт-Петербург.
– Ну наконец-то… С прибытием!!!
Стоило первому из путешественников ступить на мерзлые камни перрона, как шум от встречающих разом усилился: слова и целые фразы на английском, немецком, французском и русском причудливо перемешивались между собой, создавая впечатление этакого вавилонского столпотворения, случившегося на отдельно взятом кусочке вокзала. Однако долго это не продлилось – буквально пара минут, и дебаркадер начал резко пустеть, позволяя студеному ветерку беспрепятственно гонять стайки колючих снежинок. Довольно быстро закончилась суета и возле багажного вагона, после чего в теплый вокзал потянулись уже носильщики и тележечники, а вслед за ними начали исчезать в проемах вагонных дверей и растерявшие всю свою суровость кондукторы…
– Эй, человек!
Услышав сие негромкое обращение, самый молодой из вокзальной багажной артели обрадовано развернул свой вихляющий на неровностях агрегат к припозднившемуся клиенту. Э-э-э?.. Или даже – клиентам?
– Первое, второе и третье купе. Приступай, голубчик, да поживее.
Все-таки есть свои плюсы в том, чтобы прибегать к прибывающему поезду самым первым, а уходить последним – нет-нет да и обломится дополнительная копеечка. А то и рубль! Богатые господа ведь денег не считают. Особенно те, кто ездят в «Норд-Экспрессе», занимая по полвагона зараз!..
– Дорогая, как ты?
Закидывая на трехколесную кормилицу очередной пузатый саквояж, тележник упустил из виду вышедшую на свежий воздух барыньку. Зато смог почти без помех оценить двух ее служанок. Первая была ничего так себе – слегка полновата, зато и подержаться было за что (он такие вещи даже сквозь зимнюю одежку влет определял). Вторая напоминала тощую сушеную воблу, а уж когда поглядела на него… Брр!
– Спасибо, Гришенька.
Дама в роскошной соболиной шубке наконец-то повернулась к Фимке лицом – и если бы он только мог, непременно бы восхищенно причмокнул: уж так хороша оказалась барынька!.. Вот только всю красоту изрядно портила бледность с легкой прозеленью – по всему было видно, что ей изрядно дурно.
– Мне уже лучше.
От налетевшего с порывом ветра запаха горячей смазки даму в приталенной соболиной шубке едва не вывернуло прямо на перрон. Ну точно, сейчас ка-ак!.. Нет, все же сдержалась. С усилием сглотнув и еще чуточку позеленев, она медленным шагом направилась на выход с платформы, поддерживаемая с одной стороны той самой сушеной воблой, а с другой – господином весьма представительного вида. К ним тут же со всех сторон пристроились… Слуги? Нет, те выглядят иначе, да и бобровые воротники не носят, ибо не по чину им такая роскошь. Неужели свитские? Интересно, кто это приехал?..
– Ты там замерз уже, что ли?
Спохватившись, артельный сноровисто забегал, освобождая последнее купе от багажа – и заодно выстраивая возле нагруженной тележки небольшую пирамидку из саквояжей, чемоданчиков и разнообразнейших коробок. Прикинув объем работы, вокзальный пролетарий непроизвольно расплылся в довольной улыбке: еще одна полная, и половинная загрузка его кормилицы!
– Так. Перед вокзалом два черных авто. Бегом к ним, и быстро-быстро разгружаешься.
Квадратик сложенной трехрублевой ассигнации в руках у свитского придал небрежно брошенным словам должную весомость. Ух, как Фима припустил!.. Воодушевленный обещанной наградой, он живым болидом пронзал перрон, вокзал и вьюжную завесу на привокзальной площади, попутно наслаждаясь недовольными взглядами других артельных – а в последний рейс даже позволил себе чуть затянуть с перегрузкой шляпных коробок в пышущее теплом нутро больших самобеглых экипажей.
– Ты уверена, душа моя?..
– Поезжай, Гришенька, и ни о чем не волнуйся, я пока…
Закрывшаяся с тихим хлопком дверца отсекла разговор в салоне авто. Получив награду за труды, носильщик-возильщик-грузильщик поклонился пересаживающемуся во второй экипаж важному господину, поддернул вверх воротник потертого тулупчика – да и поплелся обратно, стараясь разглядеть сквозь вьюжную мглу стрелки на привокзальных часах. Еще с полгода назад для этого пришлось бы изрядно помучиться и пощурить глаза, а теперь, благодаря подсветке вокзального фасада новомодными электрическими лампами-прожекторами – совсем другое дело! Приткнув свою кормилицу в особое «стойло» у дебаркадеров, Фимка побрел в трактир, чтобы в тепле и удобстве похлебать горячего чайку. А еще, в преддверии праздника Рождества Христова, помечтать о чем-нибудь большом и светлом. Например, чтобы его нынешняя подружка была похожа на давешнюю фигуристую служанку. Или даже – на барыньку!..
– И-эх! Кто-то ведь такую кралю каждый день того-этого…
Мужчина, к которому данное определение относилось на все сто процентов, как раз думал о любимой супруге, тревожась и гадая о причинах ее плохого самочувствия: что-то несвежее во время последнего завтрака? Или же то самое, над чем молодожены старательно трудились весь последний месяц? Нет, Гликерия Долгина и до этого не могла упрекнуть жениха, а потом и законного супруга в невнимании (скорее уж наоборот), но тогда-то они береглись… Так неужели? Предвкушение, опасения и разные отвлеченные мысли сильно помогли скоротать время в пути – собственно, он вернулся в реальность только на крылечке небольшого особняка, первый этаж которого целиком занимал салон-магазин Русской оружейной компании. А на третьем этаже периодически (в основном, наездами по служебным надобностям) в пяти комнатах кое-как ютился владелец той самой РОК.
– С возвращением вас, Григорий Дмитрич.
Ответив на приветствия и оставив свое сопровождение скучать в обществе обманчиво-расслабленных «консьержей» и еще троицы «личных помощников» главного юриста Компании, новоприбывший проследовал дальше и выше.
– День добрый, Григорий Дмитрич.
Еще один ширококостный «консьерж» (бронежилет его определенно полнил) настолько расслабился на службе, что даже не соизволил встать из-за массивной конторки при виде большого начальства. Которое, между прочим, увидел заранее, благодаря большому изогнутому зеркалу, установленному в межэтажном пролете. Хотя совсем уж наглеть боец не стал, убрав какой-то журнальчик на стол – и заодно накрыв им что-то черное и угловатое, мирно лежащее на той самой столешнице. Человек сведущий и опытный мог бы предположить, что под бумагой дремлет до срока небольшой пистолет-пулемет – но такой ерунды, разумеется, говорить на лестнице было некому. Да и незачем. Чего болтать зазря?
– …предварительно речь шла о встрече в Лондоне, но думаю, что более верным будет Цюрих или Женева?..
– На ваше усмотрение, лишь бы это пошло на пользу переговорному процессу.
– Кстати, о нем. Как вы считаете, не стоит ли усилить наши позиции, предложив… О, Григорий Дмитриевич!.. Вы уже в курсе, надеюсь?
Обычно сдержанно-вальяжный юрист отчего-то был заметно возбужден, сияя задорным взглядом и все более разрастающейся лысиной. Подскочив к вернувшемуся с теплых курортов господину главному инспектору условий труда (плюс еще полдюжины должностей и званий), Лунев сходу покусился на дружеские объятия. Впрочем, он вовремя опомнился и сократил все до энергичного рукопожатия и улыбки.
– Нет, все же как удачно заканчивается этот год, а?!
Честно говоря, такая встреча слегка напрягла Григория, который благодаря специфике своих должностных обязанностей как-то незаметно разлюбил любые неожиданности. Разумеется, кроме тех, что устраивал сам. Ну или хотя бы помогал готовить.
– Александр Яковлевич?..
Сдержанно поздоровавшись и обменявшись взглядами, Долгин слегка успокоился. А когда получил на руки небольшую брошюрку с размыто-неопределенным названием: «К вопросу о последних казенных подрядах для Военного ведомства и Морского министерства», – то вовсе вернул себе полное душевное равновесие, пробормотав под нос:
– Ну наконец-то сподобились!..
Собственно, дома его уже наверняка дожидался именной экземпляр бюллетеня, помеченного красными грифами «Строго конфиденциально» и «Только для членов директората». Но конкретно этот экземпляр внутренней рассылки имел особенную ценность и редкость, благодаря пометкам князя на полях. О да, многие банкиры и фабриканты заплатили бы весьма солидные суммы, чтобы хоть ненадолго приобщиться к творчеству промышленного магната Агренева… Увы, заметки он делал редко, и исключительно для одного человека – чтобы тот был в курсе кое-каких специфических моментов по части управления Компанией.
– Мы с Вениамином Ильичем скоро закончим.
– Угум.
Усевшись в кресло перед камином, угли в котором едва рдели за толстым экраном из цветного стекла, коллежский асессор Долгин аккуратно поплевал на кончики пальцев и начал вникать, так сказать, «в глубину вопроса». Итак: Военное ведомство Российской империи еще в позапрошлом году завершило программу испытаний предложенных РОК полевых кухонь, хлебопечек и передвижных бань, признав их вполне уместными для применения в Русской императорской армии.
– Надо же, и двух лет не прошло?.. Та-ак, а вот и соответствующий казенный подряд, на сумму… Хм! Надо же, какие щедрые.
Размявшись на столь незначительных вопросах как амуниция и довольствие нижних чинов, военные чиновники преисполнились служебного рвения – и тут же обнаружили, что существующие казенные заводы не могут обеспечить выделку пороха и взрывчатых веществ в должной мере. Ну вот и кто бы мог подумать, а?! Срочно проведенная ревизия-инспекция доподлинно установила, что эти самые заводы не просто сильно устарели, но и порядочно обветшали. За исключением разве что Охтинского порохового – но тот чем дальше, тем больше подгребал под себя Морвед в лице его главноуправляющего великого князя Александра Михайловича. И что теперь, прикажете Военному министерству быть на положении бедного родственника?
«Кухни и бани – триста восемьдесят тысяч в Военвед, плюс двести в Главное Артуправление!»
Вроде бы всего лишь мелкие циферки, но Григорию Долгину сразу стала ясна цена бескорыстного радения больших военных чинов о государственных интересах. Эти же «интересы» помогли им убедить самого государя императора в необходимости кардинальных мер для срочного исправления столь непозволительной ситуации с производством пороха и взрывчатки. От пуль и снарядов одним штыком не отмашешься! Адмиралы, к слову, тоже не хотели воевать одним лишь тараном…
«Кощею – четыре с половиной процента, Боцману – три. Купельникову – усилить работу по МВ!»
– Гм. Чего это вдруг откат для Витте больше, чем у Сандро? А в Морведе таки да, чинуши совсем обнаглели…
В общем, как-то так сложилось, что военные моряки и сухопутные армейцы в едином порыве пришли к решению, что дальше так жить нельзя. Особенно всех возмущала ситуация с производством взрывателей и запалов: на всю необъятную Российскую империю один-одинешенек Трубочный завод! Разве можно подобное терпеть?.. Нет, и еще раз нет!!! Их благородное негодование разделил и министр финансов – слегка шокировав этим всех, кто знал про особое отношение Сергея Юльевича к «бесполезным дармоедам в форме».
– На Арчибальда пока особо не давят, но биржевики уже давно играют на понижение. Вдобавок, дружественные нам сенаторы начинают беспокоиться…
Спохватившись, юрдиректор Компании сбавил громкость голоса – зашелестев взамен своими бумагами. Которые, кстати, тоже были интересны начальнику Отдела экспедирования. Хотя бы потому, что это именно его парни негласно подстраховывали «секретарей» Вениамина Ильича во время его регулярных переговоров со всякими сомнительными… Как там их командир официально именует?
– Партнерами с недостаточно устойчивой деловой репутацией, да?..
Как это ни странно, но «недостаточно устойчивые» обычно доставляли гораздо меньше проблем в сравнении с обычными иностранными и отечественными коммерсантами. М-да. На чем он остановился? А, вот: насчет генерального подрядчика переустройства пороховых производств мнения поначалу разделились, однако и тут Морвед, Минфин и Военвед проявили удивительное единодушие, вспомнив блестящее исполнение князем Агреневым контракта на модернизацию казенных оружейных заводов. Нет, были, конечно, и другие кандидаты в генподрядчики – но после ознакомления с устрашающе-длинным списком технических заданий для новых производств, их желание подзаработать вдруг увядало на корню. Присутствовал и еще один неявный момент: денег на военно-морские и армейские «хотелки» в казне империи было… Собственно, они почти отсутствовали. Так что даже самые упертые (и жадные) скрипя зубами признавали, что ежели кто конкретно этот госконтракт и осилит, так только промышленный магнат Агренев, являющийся по совместительству еще и архимиллионером. Ибо всем остальным на таких условиях он просто непосилен – да и неинтересен, честно говоря.
– Нет, господин Рокфеллер пока еще выжидает, однако его терпение явно подходит…
Перекидывая страницу бюллетеня, главный инспектор покосился на нехарактерно громкого юриста, затем на каминные часы – после чего приступил к самому вкусному. То есть списку объектов, которые предполагалось отстроить и сдать под ключ. Первыми шли сразу три больших завода возле Самары: пороховой, трубочный, и по выделке взрывчатки (в основном гренита). Вторым почему-то был обозначен перенос Шосткинского порохового завода, причем аж в пригород Тамбова. Недоуменно нахмурившись, Гриша вчитался в сноски и понятливо хмыкнул: под словом «перенос» стыдливо пряталось то обстоятельство, что оный завод надо было возводить с нуля – потому что со старого можно было забрать только мастеровых. Да и то не всех: кое-кто из них наверняка не согласится покинуть родные места, славные обилием болот и комаров. Под номером три в перечне работ числился перевод того самого столичного Трубочного завода…
– Тоже в Тамбов? Гм, не повезло городу.
Великий князь Александр Михайлович, вполне успешно отжимающий у Военного ведомства бывший Шосткинский пороховой, явно поглядывал и на Трубочный завод – судя по тому, с какой настойчивостью он пробивал его расширение.
– Странно. Вроде бы флотские снабжаются со Шлиссельбургских пороховых заводов? А, вот.
«Директорат Ш. заводов финансово обидел Боцмана. Жадность рождает бедность?»
Однако самым примечательным в большом казенном подряде было не строительство новых пороховых заводов. И даже не явно проглядывающие намеки на «небольшие дополнения» к уже подписанному и прошедшему Высочайшее утверждение госконтракту – кое-кто в Морведе явно раскатал свою великокняжескую губу на почти доведенную до ума технологию тонкостенных снарядов и еще ряд вкусных новинок, загодя подготовив почву для их приобретения. Действительно, а чего бы и не порадеть родному флоту, если с каждого «радения» карман приятно тяжелеет? Но даже так, Григорию было очень удивительно читать о почти противоестественном союзе Сандро, Ванновского и Витте – ВДРУГ озаботившихся тем обстоятельством, что Российская империя почти не имеет своего производства азотной кислоты и сырого толуола, и совершенно недостаточную выделку кислоты серной. Более того, ОКАЗЫВАЕТСЯ, столь необходимые компоненты для производства пороха и взрывчатки империя почти целиком закупает в Англии и у промышленников Второго рейха. А вдруг война? – хором вопрошали морской, военный и финансовый министры. И кто тогда будет виноват?! Такую постановку вопроса генералитет и заслуженные адмиралы поняли абсолютно правильно: вовремя, а лучше загодя прикрыть собственный зад – это святое! Так что молодому государю императору предоставили все необходимые всеподданнейшие доклады и соображения, выводы сановных комиссий и заслуживающих доверия специалистов…
«МВ – двести пятьдесят, ВВ – шестьсот, ГлавАрт – двести. ГлавИнтендантУпр – изначально девятьсот, благодаря Горенину и Купельникову удалось снизить вполовину. Минфин – триста тысяч. Плюс по три процента лично Кащею и Боцману. Чертово германское лобби!!!»
– Почти два миллиона взяток одним только чинушам получается? От ведь – жрут, и рыло у них не лопается!
В результате столь острого приступа державного мышления и патриотизма, госконтракт дополнился перечнем так называемых «Заготовительных химических производств, необходимых для нужд казенных заводов по выделке пороха и взрывчатых веществ» – кои так же поручалось спроектировать, отстроить и торжественно сдать под ключ генеральному подрядчику. Причем размер и производительность будущих химкомбинатов были указаны как-то уж очень невнятно и размыто, явно оставляя простор для возможных злоупотреблений. Или?.. Сделав себе мысленную пометочку насчет того, чтобы уточнить столь интересный момент, Гриша раскрыл предпоследний разворот бюллетеня – как раз посвященный тому, каким образом империя предполагала оплачивать запросы своих доблестных защитников. Собственно, тут все было просто и даже в чем-то примитивно: частично деньгами, но в основном передачей в собственность Русской оружейной компании изрядного куска казенных земель в далекой Казанской губернии. Места там были в основном дикие (как и полукочевое население), так что ценник за мерную десятину назначили такой, что дешевле было только даром. В результате такого бартера на баланс РОК должны были «упасть» земли в пяти уездах Казанской губернии, плюс изрядный кусок Бугульминского уезда из соседней Самарской – тем самым выводя пайщиков оружейной компании (в числе которых был и сам Григорий) в крупнейшие частные землевладельцы Российской империи. Или не выводя, если компания-подрядчик с треском разорится, не осилив взятые на себя обязательства – хотя о последней возможности мужчина предпочитал вообще не думать, всецело полагаясь на таланты друга и командира.
– …размыть, так сказать, через дружественные нам банки? К сожалению, движение такого капитала полностью скрыть невозможно, но?..
– Вениамин Ильич, это не имеет смысла: рано или поздно все заинтересованные лица узнают конечного получателя всех сумм. Вместе с тем, было бы настоящим преступлением не украсить предложенную вами схему несколькими дополнительными завитками. К примеру, устроив внеплановую проверку кое-каким нашим контрагентам. Что скажете?
– Полностью поддерживаю! У меня уже давно вызывают подозрения некоторые…
Освидетельствовав циферблат каминных часов, Долгин едва слышно вздохнул: да, любит кое-кто поговорить, любит! Прямо хлебом не корми, только дай «растечься мыслию по древу». А в бюллетене-то всего одна страничка нечитанной осталась! Хотя особой нужды портить глаза и не было: Гриша уже давно знал, что весь земельный «аванс» и окончательный «расчет» РОК передавала в аренду Русской аграрной компании, для устройства одного большого агропромышленного комплекса. Это если официально. А ежели неофициально и совсем даже секретно – то были планы вдумчиво поковыряться в земле бурильными вышками, выискивая чего-нибудь полезное в хозяйстве. Особенно много этого самого полезного предполагалось найти возле деревеньки Альметьево и уездного городка Бугульмы.
– …как и предполагалось, нефти там нет – но ничто не мешает нам по итогам следующего финансового года показать хорошую прибыль.
– Я подробнейшим образом изучил предложения Арчибальда Вениаминовича, и в принципе не возражаю…
Запнувшись на половине фразы, князь нахмурился, затем подтянул к себе ежедневник и с минуту в нем черкался, выводя какую-то непонятную схемку.
– Кхм?.. Так вот: возражений нет, однако вопрос безопасности этого проекта, на мой взгляд, проработан совершенно недостаточно.
Вениамин Ильич энергично кивнул, показывая, что замечание услышано, и продолжил:
– С увеличением числа подставных компаний особых сложностей не предвидится. Более того, у меня есть кое-какие идеи, как перенаправить всех недовольных в сторону некоторых наших американских партнеров…
Аккуратно отложив бюллетень на столик, Долгин порыскал взглядом по сторонам – и подтянул к себе слегка устаревшую, но все еще актуальную «Ведомость сверхсрочных ассигнований подразделениям Компании по состоянию на ноябрь месяц текущего года». Лениво пролистал, выискивая что-нибудь интересное – но, увы, как и прежде, основные траты уходили на материальную помощь переселенцам и работникам Дальневосточной компании, пострадавшим от наводнения в Забайкалье (едва свежеотстроенную казенную железную дорогу не смыло, между прочим!). Это весной. А с конца лета пришлось хорошо потратиться на открытие и содержание дополнительных лагерей-интернатов для крестьянских детей – в губерниях, подвергшихся плановому неурожаю и голоду. Плановому не в том смысле, что его кто-то организовывал (с этим вполне справлялась сама матушка-природа и до крайности истощенные пахотные земли крестьянских общин), а просто… Ну, ожидаемому. К счастью, голод одна тысяча восемьсот девяносто седьмого года сильно уступал по масштабам своему предшественнику начала девяностых, охватив «всего» тринадцать губерний империи. Вообще-то, неурожай частично задел еще Киевскую и Подольскую, плюс хорошо так прошелся по Области войска Донского, но им помощи не планировалось совсем. Как совладелец агреневского концерна господин Долгин такой подход только приветствовал – а как урожденный оренбуржский казак – откровенно злорадствовал, потому что в его родных местах никогда не любили донцов. Да и кубанцев тоже, не без оснований считая, что тамошние служивые порядком зажрались. Что же касается Киева и Каменец-Подольского, то…
– Всенепременно! Ну что же, позвольте откланяться, Александр Яковлевич. Григорий Дмитрич!..
– Всего хорошего, Вениамин Ильич.
Едва дождавшись, пока юрист прикроет за собой дверь, вернувшийся из свадебного путешествия молодожен покинул кресло, дабы поприветствовать друга – с растущим удивлением наблюдая, как тот с кряхтением и едва слышными ругательствами выбирается из-за своего рабочего места и подхватывает в руки «третью ногу».
– Командир, я что-то пропустил?..
Выразительно покосившись на массивную трость с вычурной серебряной рукояткой, Долгин натянул на лицо то самое выражение, с которым некогда стрелял по бедным контрабандистам. Точнее, богатым, но только до встречи с… В общем, неважно.
– Тренировку мою ты пропустил, Гриша.
– Ну.
Вздохнув и покрутив в ладони увесистую тросточку со спрятанным внутри клинком (собственно, других у него и не водилось), Александр нехотя пояснил:
– Есть у тебя в пятом отделе бугай один, прямо-таки героических пропорций – два метра в высоту, и все полтора в ширину. Позывной Кореец.
Задумчиво шевельнув бровями, Григорий припомнил нужного экспедитора:
– Илларион Пастухов, двадцать три года, на хорошем счету, скоро пойдет на повышение.
– Такому пастуху только зубров пасти, в Беловежской пуще. Кстати, а почему – Кореец? Собачатину любит?
– Да нет… В питомнике как-то особо злобный кобель с привязи сорвался – так он его не только придушил, но еще и искусал. В процессе, так сказать.
Глядя, как губы друга начинают подрагивать в сдерживаемой улыбке, начальник Отдела экспедирования неопределенно пожал плечами и все же закончил:
– Растерялся парень. С кем не бывает?
– М-да? Этого Корейца рязанского разлива проще убить, чем остановить. В самом начале пару раз чуть не подловил меня – как-то не ожидал я, что такой бугай будет столь резвым. А когда на удушающий его взял, он меня несколько минут на себе таскал, и за малым захват не сорвал на одной только силе.
– Молодец!
– В общем, когда этот любитель собак все же сомлел, то завалился на меня всей своей тушей.
Стукнув о каминный экран металлическим наконечником трости, князь досадливо покривился – а вот его гость совсем наоборот, горделиво расправил плечи.
– Орел!.. Я его, пожалуй, премирую.
– Опоздал.
– Да? Тогда внеочередной отпуск дам. На неделю!
– Скряга…
Одновременно фыркнув, мужчины так же синхронно засмеялись.
– Ладно. Как отдыхалось?
Резко посерьезнев, слегка загоревший курортник признался:
– Ты знаешь, командир, вроде как удачно. Конечно, полная ясность будет только…
Прервав доклад после быстрого жеста, Долгин вопросительно вскинул брови – и уже сам услышал приближающийся цокот чьих-то каблучков по натертому мастикой паркету.
– Ты один? Ну наконец-то! Ой, дядя Гриша?!
При виде гостя жгучая брюнетка в красивом домашнем платье радостно всплеснула руками и попыталась запечатлеть на его слегка небритой щеке приветственный поцелуй. Так, по-простому, и уж точно по-родственному.
– Фу, колючий!..
– Ульянка, егоза!..
С мелодичным смехом ускользнув от цепких рук дядюшки, мадемуазель Ульяна Вожина встала за креслом официального опекуна во всей красе и свежести своих семнадцати лет.
– Ну что, будущая грозная повелительница клистирных трубок и градусников – как там наша медицина, крепнет?
– С безумной силой, дядя.
– Вот ей-богу, до сих пор удивляюсь, как ты уговорила Александра Яковлевича, чтобы он отпустил тебя в этот Женский институт…
В ответ на эту сентенцию девушка только фыркнула. Правда, очень тихо – так, только-только показать свой независимый нрав.
– А позволь узнать, краса-егоза, за что это ты так невзлюбила нашего почтенного юрдиректора?..
Совершенно вульгарно поморщившись (а ведь сколько сил и времени Гликерия, тогда еще Орлова, положила, прививая ей хорошие манеры!), девушка поведала, что невзлюбила она совсем не Вениамина Ильича. Которого, между прочим, считает вполне милым и даже временами забавным старичком – хотя в последнее время и тот успел порядком надоесть своими восторгами насчет «сделки века». А вот старший сынок юридического директора, с которым он сегодня приехал… Изрядный надоеда и назойливый прилипала!
– Э-э-э?..
Пропустив мимо ушей девичье негодование (Витюша Лунев уже всех утомил своей душевной «красотой»), зато припомнив нездоровый энтузиазм юриста, Григорий осторожно уточнил:
– Сделка века?
Уложив обе ладони на литую рукоять трости, князь пояснил, что наконец-то появился стоящий покупатель на контрольный пакет акций «Texas oil», владеющей нефтеносными (и не очень) землями далекой Техасщины. И не Джонни Рокфеллер со товарищи, порядком уже надоевший своим откровенным давлением, а солидные господа из лондонского Сити.
– А кто именно?
– Там несколько банков участвуют. Горенин пока еще работает… Но уже ясно, что предложение чистое, без подвохов.
– Так-так! Наконец-то избавимся от этой головной боли!..
Кашлянув, Григорий ослабил узел галстука и пошарил рукой слева от кресла – вытягивая из-за него сервировочный столик.
Чпок!
Отложив пробку на лакированную столешницу, ценитель хороших напитков (да-да, и такие таланты со временем открылись в простом некогда казаке) налил себе темно-фиолетового испанского вина пятилетней выдержки.
– И на что можно рассчитывать?
– Наш ценник – пятьдесят, они предлагают двадцать два. Если бы не Рокфеллер с его политиканами, можно было бы выдавить из англичан максимум возможного. А так… Думаю, сойдемся где-нибудь на тридцати – и то лишь потому, что мы несколько преувеличили доходность компании и балансовые запасы нефти.
Катая на языке крохотный глоток тягучего вина, Григорий произвел в уме нехитрые финансовые расчеты, конвертировав тридцать миллионов фунтов стерлингов в рубли. Тут же сминусовал часть получившейся суммы на «благодарности» прикормленным Арчибальдом Луневым сенаторам и конгрессменам (жадные, сволочи!), придирчиво пересчитал количество нолей в итоговой сумме – и расплылся в довольной улыбке.
– Много.
– Чего много?
– Ноликов. Это же больше двухсот миллионов рублей на ассигнации!
– Да, приятная сумма выходит. А главное – полностью легальная.
Отзеркалив другу понимающую усмешку и проводив глазами ушедшую из кабинета Ульяну, которой князь перед этим что-то шепнул, мужчина совсем было настроился продолжить рассказ-отчет о красотах Франции.
– Гриша.
Вернувшаяся все с тем же звонким цокотом каблучков девица-красавица положила на колени опекуна пару незапечатанных конвертов.
– Я, к сожалению, не был на вашем с Ликой венчании и свадьбе…
– Командир!..
– Знаю-знаю, вы не в обиде. Так вот, я долго ломал голову, что бы вам подарить. Вернее, мы с Улей вместе ломали.
Вопрос на самом деле был нетривиальный: что подарить человеку, который и сам в состоянии купить почти все, что только продается? И даже в отношении того, что не продавалось, были, мягко говоря, разные варианты.
– Так вы ведь уже подарили?!
Недоумение молодого мужа вполне можно было понять, ведь князь Агренев еще до свадьбы презентовал чете Долгиных небольшое владение возле Женевского озера в Швейцарии. Ну, относительно небольшое.
– Само собой, но ведь это совсем не то?
На сервировочный столик лег первый конверт.
– Это для Лики. Я когда с Дальнего Востока в столицу ехал, по пути в Самару заглянул. Не желаешь полюбопытствовать?
С интересом вытянув из бумажного чехла документ вполне официального вида, Григорий вчитался:
– Я, купец первой гильдии Николай Александрович Бугров, будучи в здравом уме и твердой памяти, сим признаю своей законной дочерью Гликерию…
Запнувшись и слегка нахмурившись, он дочитал текст до конца и вопросительно уставился на друга.
– Тебе это без разницы, а Лике важно. Женщины чувствительны к вопросам официального статуса.
Ульяна поистине героическими усилиями смогла промолчать – но всем своим видом постаралась выразить, какой это будет важный и дорогой подарок. Жаль, что дядя Гриша в этот момент на нее так и не посмотрел, занятый обдумыванием того, нужен ему тесть или нет. Тещи нет, и тестюшку того… На разные веселые буквы!..
– Знакомиться с ним тебя никто не заставляет.
– А!..
Успокоившись (не было родственников со стороны жены, и не надо – своих за глаза хватает), молодожен вернул документ в конверт.
– Что касается тебя, друг мой…
Резкая трель телефона прервала Александра на самом интересном месте, и заставила недовольно зашипеть от излишне резкого движения.
– Эх, старость не радость!..
– Я подам!
Поставив трезвонящий аппарат на колени, и благодарственно погладив Ульяну по руке, князь наконец-то снял трубку.
– Слушаю. Да? Нет. Н-да?.. Хорошо, Андрей Владимирович, присылайте дополнения с курьером. Лично?
Аристократ беззвучно, но вместе с тем весьма экспрессивно выругался.
– Жду.
Трубка легла на положенное ей место, а сам аппарат вновь перекочевал на стол.
– Как только появляется хотя бы намек на свободные средства, Сонин тут как тут – причем одним из первых. Даже Гена Лунев или Аркаша Лазорев, при всех своих талантах, не столь расторопны.
Григорий с Ульянкой на пару закашляли, сдерживая смех.
– Кхе-кха!.. А что ему в этот раз надо?
– Я завтра отбываю на минеральные воды Баден-Бадена – ну ты в курсе.
Начальник Отдела экспедирования помимо воли покосился на камин, в котором мерцал искрами пепел сгоревшего бюллетеня. Для успешного выполнения столь большого (и важного) контракта его другу-командиру придется не только изрядно «отдохнуть» в обществе германских фабрикантов и банкиров, но и близко познакомиться с кое-какими их австро-венгерскими коллегами. К примеру, с Эмилем Шкодой, достигшим немалых успехов в производстве высокоточных станков. Конечно, промышленная разведка уже давно и успешно охватила вниманием этого талантливого человека. Но чтобы быстро повторить все его достижения в Коврове, или на Сестрорецком станкостроительном – одних техкарт, спецификаций и прочих полезных бумажек было недостаточно. Требовались опытные специалисты и крайне специфический базовый станочный парк – и если с первым у Компании уже все было более-менее хорошо (вернее, терпимо), то второе… Ну нельзя же охватить все разом? Вот и приходилось Агреневу идти на поклон к иностранным производителям узкоспециализированного оборудования – потому что альтернативой была сильная задержка с исполнением казенного контракта. «Меняем деньги на время», ага.
– Заодно и Лейпцигскую ярмарку посещу. Так вот: подозреваю, что Андрей Владимирович желает составить мне компанию в сем мероприятии. Ну или как обычно.
Титулованный промышленник потер пальцами в весьма характерном простонародном жесте, означающем: «Гони монету!».
– Так, на чем я остановился?..
Подхватив второй из душевных подарков, Александр протянул его над сервировочным столиком:
– Вот, это – тебе.
Настороженно приняв конверт, Гриша вытянул одинокий листок простой писчей бумаги. Помедлив, освидетельствовал его содержимое – и тут же порадовался своей сильно подросшей образованности. Иначе как бы он вот так сходу понял, что короткие столбики цифр на бумаге отображают какие-то координаты? К сожалению, несколько несвязных на первый (да и второй) взгляд строчек под цифирью выстояли даже под напором недавно оконченного частным порядком университетского курса наук.
– Парочка затонувших на Балтике кораблей. Специально судно-поисковик с магнитомером на испытания в тот район отправил. Ну и в архивах, конечно, люди покопались…
Поглядев на блондинистого «данайца» и моментально осознав, что больше подробностей не будет, Долгин вернулся к своему подарку. Подумал, припомнил один недавний разговор и просиял лицом:
– Это что, та самая «Фрау»?..
Упокоив конверты во внутреннем кармане, страстный почитатель древностей нежно погладил подарки сквозь плотную ткань сюртука:
– Командир. Уля… Просто!.. Ну просто нет слов!..
Улыбки дарителей молча ответили, что им никаких слов и не нужно. Тонко звякнули бокалы с густым испанским вином, взвыл в каминной трубе питерский ветер, метнувший в окна очередной снежный заряд…
– Кстати, пока не забыл. Гриша, как там с документами, которые я просил подготовить к Рождеству?
– С какими?.. Ах да.
Стрельнув взглядом на Ульяну, друг моментально превратился в начальника Отдела экспедирования:
– Ну, предварительные работы выполнены в полном объеме, хотя и остались кое-какие шероховатости. Также мне необходимо знать, когда планируется подписание…
– Ну теперь уже как подлечусь на водах, раньше не получится.
– Угум, стало быть, в феврале. Я тогда ближе к концу января проработаю мелкие детали, и можно будет…
Быстро заскучав от непонятных (но самое главное – неинтересных) разговоров, брюнетистая красавица тактично воспользовалась одной из пауз:
– Дядя Гриша, а почему ты приехал один, без Лики? Мы так ждали…
Узнав, что близкой подруге нездоровится, Уля процокала каблучками в соседнюю комнату – откуда почти сразу донеслось треньканье наборного диска на телефоне и короткий монолог, закончившийся вполне понятным:
– Скоро буду!..
Чинно вернувшись в кабинет, девушка по очереди клюнула-поцеловала дядюшку с опекуном в подставленные скулы – и упорхнула переодеваться перед столь важным мероприятием, как визит к смертельно больной подруге. Ну, примерно так это прозвучало в ее изложении.
Цок-цок-цок…
Подождав, пока звук шагов утихнет в глубине комнат, и многозначительно поглядев за окно на разбушевавшуюся метель, супруг Гликерии негромко подметил:
– Охота, она такая. Пуще неволи.
– Да и ладно – на автомобиле-то!..
Согласно хмыкнув, Долгин не поленился сходить и прикрыть дверь, пока гостеприимный хозяин открывал новую бутылку пропитанного солнцем испанского нектара.
– Ну не томи уже.
Плюхнувшись в кресло, простой, а иногда даже очень простой оренбургский казак подставил бокал под струйку вина и выдохнул:
– Командир! Ты не поверишь, но они в этих Каннах так расслабились…