…Она появилась на конюшне неожиданно, будто выросла из-под деревянных настилов денников. Незнакомка шла к Захарычу неторопливо и словно с какой-то сокрытой угрозой. Среднего роста, худощавая, с длинной шеей, в обтягивающем брючном костюме из чёрной глянцевой кожи. Смоляные волосы на голове были забраны в тугой пучок. Губы ярко накрашены. Смотрела она, как гипнотизёр, пристально, не отрываясь. Подведённые стрелки глаз делали их раскосыми на восточный манер. В её движениях было что-то змеиное. По сторонам, на лошадей, она посматривала бегло, без заметного интереса.

«Кобра!» – невольно мелькнуло в голове Захарыча. Он перестал подметать, отложил совок и выпрямился во весь свой не маленький рост. Незнакомка подошла, сделала паузу, прошлась взглядом снизу вверх по Ивановой, потом по берейтору и коротко представилась:

– Корсарова! Приехала принимать номер.

Захарыч в свою очередь оглядел даму без имени и представился:

– Стрельцов. Никита Захарович! Можно просто – Захарыч…

У Корсаровой, как позже выяснилось, оказалась удивительная способность: ей удавалось обращаться к людям, избегая имён и фамилий. Если ей приходилось говорить о ком-то, у неё находились определения, которые точно указывали на тех, кого она имела в виду. С подчёркнутым удовольствием Корсарова произносила только фамилию мужа, которая в цирке была известной и давно стала именем. Невозможно было понять, какой она человек. Говорила мало, не улыбалась, особенно ни с кем не общалась. В ней царила скрытность, импульсивность и какая-то затаённая обида на этот мир. Её избегали. Она этого словно не замечала. Сказать, что Корсарова была высокомерной, нельзя, но её гордо поднятый подбородок и недобрый взгляд настораживали…

– С приездом! – Захарыч приветливо улыбнулся. Как её звать, старик спрашивать не стал, не представилась и не надо, мало ли… – Только сразу, дочка, давай уточним: пока ты приехала на стажировку с испытательным сроком, а не принимать номер. Лошадей я отдам тому, в ком уверен, что он того заслуживает. Это не булавы жонглёрские подарить. Так что, повременим. Вливайся в хозяйство. Работы тут у нас невпроворот. Мы с Ивановой зашиваемся. Сегодня отдыхай, а завтра в семь утра жду тебя здесь. Да, найди себе какую-нибудь одежонку, которую не жалко, и коготки подстриги. – Захарыч, улыбаясь, кивнул на холёный маникюр. – С этой красотой пока придётся расстаться.

Корсарова, слушая речь Стрельцова, заметно вспыхивала, реагируя на каждое слово, но сдерживалась. Слова старика сбили её с толку. Не так она представляла себе встречу будущего руководителя номера «Свобода», в своём лице, со своими подчинёнными. Неожиданно подчинённой она стала сама…