Ахрон все рассказывает и рассказывает, а молчаливый слушатель, безвольно сложив руки-лапы на коленях, смотрит отсутствующим взглядом перед собой и явно что-то обдумывает. Иллиор даже запинается пару раз, когда перед мысленным взором возникают предположительные результаты этих размышлений. За время пока ведется рассказ, они успели удобно разместиться на бревне у самой кромки леса.

Когда Темный доходит до середины повествования, в кустах за спиной раздается громкий треск и шелест. Повсюду летают листья. А в небольшой промежуток между ними, чуть ли не лицом по бревну, приземляется Тьяцла. Под их возмущенными взглядами эсхиллка приподнимается, опираясь руками на корягу, и виновато улыбается.

— Только не говори, что просто проходила мимо, — устало произносит иллиор, закатывая глаза.

— Почему? — с деланным удивлением спрашивает девушка, округляя совершенно невинные глаза.

Шумно вздохнув, подает голос молчавший все это время оборотень:

— Ты тут с самого начала возмущенно пыхтела в кустах. Твои родственницы ничему не научили, когда собирались муштровать из тебя вторую дочь матриарха?

— Некоторые знания и навыки, приобретенные во время обучения, уже немного подзабылись за ненадобностью, — честно отвечает эсхиллка.

— А я-то демал в вас их дубовой дубиной вбивают или расплавленным железом вливают… — язвит Ахрон, но тут же замолкает, заметив предупреждающий жест со стороны деда.

— Садись, дослушаем, — примирительно говорит Дробг, отодвигаясь и указывая на место между ним и Темным.

Девушка перебирается через освободившуюся часть бревна и садится, приготовившись слушать длинную историю.

— Ну, продолжай, — подгоняет оборотень Ахрона, прерывая затянувшуюся тишину. Темный хлопает глазами и растеряно выдает:

— Я не помню на чем остановился…

— Какой из тебя правитель с такой-то памятью? — сокрушенно вздыхает Дробг. — Не зря твой папаша проигрался, оставив тебе тот клочок земли. Иначе не справился бы ты с целой империей. А остановился на том, как мою дочь травили.

Иллиор возмущенно сопит, но все же начинает бесцветным голосом рассказывает продолжение, не особо вникая в произносимые слова. Чем меньше думает о сказанном, тем меньше боли и сожалений. Ведь, если отцу ничем помочь не мог, возраст и воспитание не давали влезть во взрослые дела, то мать он был в силах спасти, просто перехватывая подносы с отравленной пищей по дороге в ее покои…

Когда сложная для него история подходит к концу, Ахрон не сразу замечает, что вокруг стемнело, на плече мирно посапывает Тьяцла, а Дробг удивленно смотрит перед собой.

— Это что же получается, рядом со мной сидит совершенная невидаль? Первая за последние триста лет, если не больше, эсхиллка связавшая себя с кем-то нерушимыми узами по собственной воле? — вопреки ожиданиям иллиора спрашивает оборотень, поворачиваясь к девушке и внимательно осматривая.

— Просто не знала о последствиях… — раздраженно бурчит Темный, между тем запуская пальцы в густую и шелковистую шевелюру девушки.

Он удивленно замирает, понимая что что-то неуловимо и слишком быстро изменилось. Пропускает волосы между пальцами и только тогда отмечает полное отсутствие металла. Поддавшись какому-то новому порыву, Ахрон склоняется и целует приютившуюся на плече макушку Тьяцлы.

— Так, вставай и топаем на поляну, мне нужно объявить кое-что важное, — произносит оборотень, вставая с бревна, которое, лишившись дополнительного веса, подскакивает под иллиором, прерывая порыв нежности. — Сегодня вы все переночуете в нашей деревне, а завтра все дружно пойдем бить морды эсхиллкам. Они с собой, наверное, и степнячек притащили? — предполагает Дробг и, когда замечает кивок удивленного Ахрона, азартно потирает руки: — тем веселее будет!

Он, более не обращая внимание на Темного и пребывая в своих мыслях, топает к зарослям.

Ахрону остается только подхватить Тьяцлу на руки и идти следом.

На поляне они появляются тихо и внезапно, застав занимательную картину: Мелиас и Норн сидят в окружении полуголых злющих вампиров, по всей поляне раскиданы карты, а Ирион за что-то распекает сына, держа того за ворот на значительном расстоянии от земли.

Заметив новоприбывших, Норн, радостно улыбаясь во все тридцать два, машет рукой, привлекая и без того направленное на зачинщиков безобразия внимание.

— Что здесь произошло? — растерянно лепечет Дробг, разглядывая изрядно помятую траву, порубленные бревна и перевернутый котел.

А Ахрон в это время чудом замечает тускло мерцающий охранный щит, воздвигнутый вокруг мага и иллиорки. Причины, почему разъяренные проигрышами вампиры не могут подобраться к ним ближе, чем на расстояние вытянутой руки.

— Мы тут решили немного поразвлечься и подзаработать!.. — радостно отвечает на поставленный вопрос Мелиас, но его улыбка медленно меркнет. Он огорченно разводит руками: — только, вот…

Ахрон с Дробгом снова осматривают учиненный вампирами беспорядок, одновременно вздыхают, переглядываются. Темный, забыв о своей ноше, разводит руками. Раздается глухой удар о землю, раздраженное ворчание. Он опускает взгляд и встречается с совершенно невменяемыми от бешенства глазами эсхиллки.

— Тьяц… — иллиор пытается успокоить ее и извиниться, но та резко прерывает его:

— Молчать! — рявкает во всю глотку, встает с земли, осматривает, творящийся на поляне бедлам, зло смотрит на Ириона, на собравшихся вокруг него вампиров, на Мелиаса с Норн, и шипит, как заправская змея: — что здесь творится? — замолкает и, после коротких размышлений, тыкает пальцем в расстроенного мага: — Ты, приведи здесь все в порядок. И не увиливай, я прекрасно знаю на что ты способен. А я пока приведу на эту милую полянку своих девочек. Они любят, когда вокруг прибрано.

Иллиор, стоя позади эсхиллки, удивленно переводит взгляд с нее на человека, который напряженно замер под ее взглядом и не собирается продолжать паясничать.

— Вяжи ее, это Арицла, — еле слышно произносит, резко побледневший, маг, неотрывно смотря на Темного.

Норн, услышав его слова, встает на ноги и медленно выходит вперед, готовая в любой момент обратиться и наброситься на эсхиллку.

В это мгновение Ахрон чувствует в руках тяжесть, опускает взгляд и натыкается на два браслета из черного металла. Смотрит на Мелиаса, который бледнеет еще сильнее, когда Тьяцла направляется в их сторону.

— A-а, милашка Норножетта Гроза Эсхилл, какая встреча, — шипит девушка, сделав вид, что только обратила на ту внимание. — Не думала, что здесь соберутся все, кого я так жаждала видеть… хм… в менее живом виде. Ну что же, девочка моя, ты хорошо справилась с давно поставленной задачей, — она гладит себя по голове. — Не зря я не во всем полагалась на Фьяцлу.

— Ахрон, воспользуйся уже браслетами, они обездвижат ее! — выкрикивает маг, понимая, что мешкать больше нельзя, а Темный находится в прострации.

Девица останавливается. И пока слишком медленно оборачивается к иллиору, сразу видно, что не может полностью контролировать тело, он хватает ее за руку и цепляет на запястье тяжелый обруч.

Нынешняя матриарх недоуменно косится на чужеродный предмет, переводит взгляд на Темного, усмехается и хрипит, надрывая горло:

— Мальчик, ты правда думаешь, что это меня остановит?.. С тобой я хотела разобраться в последнюю очередь…

Замахивается с целью влепить ему увесистую оплеуху, но и на второй руке защелкивается подарочек из черного металла. Она некоторое время с неподдельным удивлением рассматривает приобретение, с истеричным подвизгиванием шипит, смотря Ахрону в глаза:

— Ты об этом пожалеешь! — закатывает глаза и начинает заваливаться назад.

Темный чудом успевает подхватить девушку до того, как та успевает сверзиться со всего маха на землю. Укладывает ее на утоптанную траву и непонимающе смотрит на Мелиаса.

— Как она смогла это проделать?

— Знал бы, что они успели прополоскать ей мозги, никогда не взялся бы за это задание, — маг переводит полный ужаса взгляд на Ириона, который блаженно улыбаясь смотрит в пространство перед собой. — У-у, с этим все понятно, — отворачивается от невменяемого вампира. — Наверное не смогла пробраться в сознание второй дочери, раз решила воспользоваться запасным вариантом.

— Надеюсь, они не решат на ночь глядя лезть сюда, — озвучивает свои опасения Дробг. — Иначе придется сниматься с места и искать новое для ночевки.

— На такие крайности идти не придется. Она не знает, где мы находимся. Да и эсхилл не полезут в Темный лес, слишком много легенд о нем ходит. Но я знаю, где расположен их лагерь, — недобро усмехается маг.

— Ладно, с этим решили. А теперь прибери здесь все, друг мой, — устало говорит оборотень: — мы-то тоже знаем, на что ты способен. А потом в деревню, спать, — он удрученно опускает плечи. — Голодными. Снова.

Пока Мелиас восстанавливает первоначальный вид поляны, Ахрон поднимает с земли бессознательную эсхиллку и бредет через заросли за остальными, отмечая про себя, что вампиры как-то слишком быстро остыли, и подозревая в причинах этого все того же мага.

Через несколько десятков минут блуждания по зарослям, одной безвременно погибшей рубашки, догнавшего их и побитого вампирами Мелиаса, они выходят на большую прогалину, в центре которой, выстроившись в несколько рядов, стоят десятка два, если не больше, хижин.

Дробг, остановившись на опушке, указывает на домик побольше и произносит:

— На ночь устраивайтесь там, а утром пойдем бить морды эсхиллкам.

И хищно улыбнувшись на последок, скрывается в неизвестном направлении.

Остальным ничего не остается, как ввалиться в домик и тут же повалиться без сил на плетеные циновки.

Темный сгружает свою ношу на свободное место у стены, устраивается рядом и проваливается в забытье.

Утро встречает Ахрона головной болью и хриплым сипением на ухо:

— Ахрон, что вчера было? Почему у меня голос сорван?

— Тьяцла, если сама спать не можешь, то другим не мешай, — бурчит Темный, не намереваясь отвечать и, тем более, открывать глаза.

— Ну, Ахрон, пожалуйста, ответь мне… — канючит эсхиллка, не давая ему возможности снова заснуть.

— Мать твоя являлась! Вот что случилось!.. — возмущается иллиор, все же распахивая плотно зажмуренные веки.

Он несколько раз недоуменно моргает, рассматривая глыбу мускулов напротив себя. Все мечты о сне моментально вылетают из головы, когда до него доходит, что перед ним на корточках сидит эсхиллка. Иллиор порывается подскочить на ноги, но та останавливает его, положив ладонь на плечо.

— Понятно, выгляжу я столь же отвратительно, как и ощущаю, — хрипит девица, выдавая в себе Тьцлу. — Что Арицле нужно было?

— Как всегда запугивала, — отвечает Ахрон, внимательно рассматривая новый образ жены.

Та же, проделав пару странных жестов, становится обычной.

— Это плохо. Надо было сразу догадаться, что вместе с волосами слетят все барьеры. И ментальный тоже.

— Не знал, что эсхилл способны на ментальную магию. Она же запрещена! — слишком громко возмущается Темный.

— Тише, разбудишь всех, — девушка огладывается по сторонам. — Им плевать на запреты. Со вторыми дочерьми они могут работать только на ментальном уровне. Доучить Фьяцлу они не успели и сейчас она в полной безопасности, а я почти дошла до финальной стадии обучения. Меня успели настроить на принятие приказов на расстоянии.

Ахрон ошарашенно смотрит на девушку, которая внезапно разоткровенничалась.

— Так она может выследить нас! — доходит до Темного осознание.

— Тут все не так просто, как кажется. При первой встрече Мелиас установил частичный ментальный блок. Не полный, чтобы не вызвать если что подозрений. Они могут проникнуть в мое сознание только когда я нахожусь в покое. И видят только сиюминутное изображение, отследить что-либо они не в силах. Знаешь, я так хочу снова быть просто человеком, без всех этих проблем и сумасшедших родственниц.

Эсхиллка устраивается рядом с темным, кладет голову ему на плечо.

— А в чем рроблема-то? — опасливопрощупывает почву иллиор, мало ли сейчас в очередной раз выхверится.

— Ну, проблема в том, что я свой шанс упустила, когда волосы обрезала, — невесело усмехается Тьяцла. — Останься со мной тот барьер, они меня уже никогда бы не нашли. Теперь же придется стать благоразумной эсхиллкой.

— Да уж, совмести несовместимое, — отвечает Ахрон, помимо воли зевая. — Все, хватит разговоров. Сегодня нам предстоит совершить много дел. Так что, давай, спи.

— Угу, — бурчит под нос эсхиллка. — Я итак уже выспалась.

— Отдохни нормально, — в тон ей говорит иллиор, не надеясь уговорить хоть немного помолчать.

В предрассветных сумерках воцаряется полная тишина, прерываемая только мерным, почти синхронным, дыханием спящих. Через некоторое время дыхание Тьяцлы тоже выравнивается. Но к Темному сон приходит не сразу.

Удобное место находится быстро, единственный минус, что придется все время стоять. Но она-то уже привыкла к подобному времяпрепровождению, не зря она когда-то повадилась подслушивать разговоры родственниц.

Тьяцла, стараясь не шуметь и нетерпеливо переступая с ноги на ногу, прислушивается к разговору за ближайшими кустами. В уши и глаза лезут ветки, кожу щекочут листочки, она изо всех сил пытается не чихнуть, когда в носу начинает свербить.

Когда рассказ доходит до того, как Атцла подсылала к матери Темного своих людей, чтобы травить ее, девушка возмущенно сопит, понимая, что ее бабуля тогда слишком далеко зашла. А потом, когда ничего не вышло с Ардором, она продумала нынешний план, перенаправив внимание Арицлы на несчастного вампира. Только вот, Тьяцла усмехается, ничего у них не выйдет и в этот раз. Все уже сделано для того, чтобы их задумка провалилась.

Приближающихся со спины шагов она не слышит. Только когда совсем близко раздается треск ломаемой палки, эсхиллка оборачивается и замирает, под уличительным взглядом оборотницы, которая обрабатывала ее ожоги, от которых не осталось и следа.

— Нечего в сторонке подслушивать, — хмыкает женщина, разворачивает ее и выталкивает на поляну.

Обдирая в полете листья с веток, чтобы хоть как-то зацепиться и не упасть, Тьяцла приземляется прямо между Ахроном и Дробгом, чуть не приложившись со всей силы лицом о бревно. Под их возмущенными взглядами она приподнимается, опираясь руками на корягу, и виновато улыбается.

— Только не говори, что просто проходила мимо, — устало произносит Темный, закатывая глаза.

— Почему? — почти правдоподобно удивленно округляет глаза эсхиллка, понимая, что спектакль здесь не прокатит. Итак слишком много шума создала пыхтение, так еще и вовремя вывалилась из кустов.

Раздается шумный вздох и оборотень озвучивает ее мысли:

— Ты тут с самого начала возмущенно пыхтела в кустах, — после некоторых раздумий он задает вопрос, который застает девушку врасплох: — Твои родственницы ничему не научили, когда собирались муштровать из тебя вторую дочь матриарха?

Тьяцла незаметно сглатывает, вставший поперек горла, ком. Она даже Мелиасу не все рассказала. Особенно умолчала о том, что ее успели подготовить к приему ментальных приказов. Маг сам что-то там себе надумал и поставил неполный блок, но в полном покое ей теперь оставаться нельзя. Нужно придумать уклончивый ответ.

— Некоторые знания и навыки, приобретенные во время обучения, уже немного подзабылись за ненадобностью, — сухо и предельно честно отвечает эсхиллка, мысленно перекрещивая пальцы, чтобы оборотень не пронюхал правду.

— А я-то думал в вас их дубовой дубиной вбивают или расплавленным железом вливают… — язвит Темный, но тут же замолкает, заметив предупреждающий жест со стороны Дробга.

— Садись, дослушаем, — примирительно говорит новообразовавшийся дедуля Темного, отодвигаясь и указывая на место между, о которое она чуть не разбила многострадальный нос.

Девушка перебирается через освободившуюся часть бревна и садится, приготовившись слушать длинную историю.

— Ну, продолжай, — подгоняет оборотень Ахрона, прерывая затянувшуюся тишину. Темный хлопает глазами и растеряно выдает:

— Я не помню на чем остановился…

— Какой из тебя правитель с такой-то памятью? — сокрушенно вздыхает Дробг. — Не зря твой папаша проигрался, оставив тебе тот клочок земли. Иначе не справился бы ты с целой империей. А остановился на том, как мою дочь травили.

Иллиор возмущенно сопит, но все же начинает бесцветным голосом рассказывает продолжение.

Тьяцла еще некоторое время слушает историю, которую уже давно хотела узнать, но через некоторое время понимает, что медленно проваливается в дрему. Всеми силами пытается удержаться, но кладет голову на плечо Ахрону, закрывает глаза и сразу засыпает.

Тьяцла просыпается от странных ощущений. Пошатываясь садится и понимает, хоть и не водит, что перед глазами все плывет. Голова словно опухла и стала в два раза больше, руки очень плотно что-то перетягивает. Она медленно, словно воздух вокруг стал густым-густым, поднимает одну руку и пытается рассмотреть в чем причина. Темнота не дает ей этого сделать, и девушка с грохотом, которого не ожидала сама от себя, падает на пол.

А вот и еще одна странность. Засыпала на поляне, слушая занятную и довольно поучительну историю, а проснулась на полу небольшой хижины, среди спящих тел.

После недолгой возни, эсхиллке все же удается встать на ноги. Тело кажется тяжелым. Хочется снова распластаться на полу. Но она удерживает его в вертикальном положении и бредет к маячущему впереди выходу.

Где это видано, чтобы дверь не закрывали? Задается она вопросом, отдавливая очередную, попавшую под раздачу конечность. Тихо бормочет извинения проснувшемуся оскорбленному вампиру, который вопит во всю глотку, чудом не разбудив остальных, и кувырком вываливается из домишки, не заметив ряда ступенек от самого порога.

Пошатываясь из стороны в сторону и хватаясь за голову, Тьяцла садится на траве и осматривается. Отнимает руки от головы и в свете луны осматривает их. С недоумением теребит черные ободки на запястьях, разглядывает пальцы-сосиски, слишком крупные для ее обычно тонких и изящных рук. Теперь же это были огромные мускулистые лапищи прирожденной эсхиллки.

Девушка сглатывает, вставший поперек горла ком ужаса, холодея от мысли, что все барьеры, которые стояли до этого слетели. Зря она тогда решилась на удаление металла. Теперь остается надежда только на ментальный щит, который установил Мелиас.

Она тяжело вздыхает, встает на ноги и бредет обратно к домику. Перед глазами плывет и она облакачивается спиной о стену. А нужно еще по ступенькам подняться.

Девушка отлепляется от прохладной поверхности и с трудом преодолевает первую ступеньку, новые габориты тела, к которым придется привыкать, утягивают ее обратно. Трудности возникают и на второй, но она успевает зацепиться пальцами за дверной косяк. А остальные уже без каких-либо препятствий. Но стена от этих усилий подозрительно скрипит.

Тьяцла проходит тем же маршрутом к покинутому месту, отдавив по пути руку тому же вампиру, вопль раздается тот же. Она садится на корточки перед Ахроном, наклоняется к его уху и хрипло сипит:

— Ахрон, что вчера было? Почему у меня голос сорван?

— Тьяцла, если сама спать не можешь, то другим не мешай, — бурчит в ответ Темный, даже не открыв глаза.

Эсхиллка возмущенно сопит.

— Ну, Ахрон, пожалуйста, ответь мне… — канючит эсхиллка, не давая тому возможности снова заснуть.

— Мать твоя являлась! Вот что случилось!.. — возмущается иллиор, распахивая плотно зажмуренные веки.

Он несколько раз недоуменно моргает, рассматривая ее, и порывается подскочить на ноги, но она останавливает его, положив ладонь на плечо. Она тихо вздыхает, понимая, что все что с ней сейчас происходит не игра больного воображения.

— Понятно, выгляжу я столь же отвратительно, как и ощущаю, — хрипит эсхиллка и спрашивает: — что Арицле нужно было?

И правда, что делала в ее сознании матриарх, если она должна инструктировать новоприбывших степнячек?

— Как всегда запугивала, — произносит иллиор, толком не отвечая на вопрос.

Но Тьяцла и сама уже понимает в чем проблема. Под внимательным и настороженным взглядом Темного она делает пару пасов и принимает свой обычный облик. Главное, теперь не забыть их, иначе однажды так и останется огромной мужланкой.

— Это плохо. Надо было сразу догадаться, что вместе с волосами слетят все барьеры. И ментальный тоже, — произносит она, размышляя над тем, не обратиться ли к Мелиасу за помощью, чтобы он поставвил полный блок от вмешательства в разум.

— Не знал, что эсхилл способны на ментальную магию. Она же запрещена! — слишком громко возмущается Ахрон.

Эсхиллка морщится.

— Тише, разбудишь всех, — она оглядывается по сторонам, осматривая помещение на предмет разбуженных. — Им плевать на запреты. Со вторыми дочерьми они могут работать только на ментальном уровне. Доучить Фьяцлу они не успели и сейчас она в полной безопасности, а я почти дошла до финальной стадии обучения. Меня успели настроить на принятие приказов на расстоянии.

— Так она может выследить нас! — восклицает Темный.

— Тут все не так просто, как кажется. При первой встрече Мелиас установил частичный ментальный блок. Не полный, чтобы не вызвать если что подозрений. Они могут проникнуть в мое сознание только когда я нахожусь в покое. И видят только сиюминутное изображение, отследить что-либо они не в силах. Знаешь, я так хочу снова быть просто человеком, без всех этих проблем и сумасшедших родственниц.

Девушка вздыхает, устраивается рядом с Ахроном, отмечая про себя, что рядом с ним очень спокойно и уютно. Мысленно ругает узы, на которые сама и обрекла обоих. Кладет голову ему на плечо и прикрывает глаза.

— А в чем проблема-то? — задает глупый вопрос иллиор.

Девушка фыркает. Откуда ему знать, что она натворила.

— Ну, проблема в том, что я свой шанс упустила, когда волосы обрезала, — она невесело усмехается. — Останься со мной тот барьер, они меня уже никогда бы не нашли. Теперь же придется стать благоразумной эсхиллкой.

— Да уж, совмести несовместимое, — зевая отвечает иллиор. — Все, хватит разговоров. Сегодня нам предстоит совершить много дел. Так что, давай, спи.

— Угу, — бурчит под нос эсхиллка. — Я итак уже выспалась.

— Отдохни нормально, — в тон ей говорит иллиор.

Тьяцла вздыхает и послушно закрывает глаза. Она и правда устала. В конце концов, то бессознательное состояние, в котором она находилась все это время, вызвано не естественным путем и полноценным отдыхом не является. Засыпает она сразу.

Кром приходит в себя в тени стены. Рядом, привалившись спиной к камням, сидит Фьяцла и с неподдельным интересом смотрит в пространство перед собой.

Маг, любопытства ради, приподнимается на локтях, морщась от подкатывающей тошноты, и прослеживает направление ее взгляда. В центре внутреннего двора Темного замка гусеничкой ползает закованная в кандалы из темного металла эсхиллка, а вокругтнее, то и дело всплескивая руками и стеная, насается Глори.

Иллиор досадливо морщится от очередной пронзительно визгливой мольбы небесам. Что такого важного она задолжала Атцле, чтобы потом так унижаться? От рассудительной и непреклонной главной дознавательницы не осталось и следа.

Кром снова откидывается на спину, понимая, что нынешнее состояние вызванно не только практически полным осушением магического источника, но и воздействием полога невидимости, созданного с помощью эсхилльской магии.

— Что за панику они там развели? — после недолгого молчания, решает уточнить иллиор.

— Глориетта пыталась снять кандалы, но только смогла выдрать крепления. Все остальное безуспешно, — отвечает Фьяцла, в голосе которой слышится озадаченность.

— Конечно безуспешно, — в душе злорадствуя произносит маг. — Эту прелесть может снять только тот, кто нацепил.

— Э, так теперь ответственность за это целиком и полностью возлагается на меня? — спрашивает эсхиллка, указывая в сторону разворачивающегося действа.

Кром, пересиливая себя, садится, смотрит туда, куда показала девушка, и обмирает. Его сестра откуда-то притащила увесистый камень, чтобы разбить замки браслетов. Она, не обращая внимание на протестующую эсхиллку, начинает колотить им по ее руке, при этом что-то приговаривая и сверкая маниакальным взглядом.

— Ну все, — обреченно и очень тихо произносит маг. — Довели.

— О чем ты? — спрашивает Фьяцла, отрываясь от созерцания происходящего.

— О том, что тебе срочно нужно спасать Атцлу. Иначе Глори замучает ее, — разъясняет иллиор, встретившись с ней взглядом.

— Хорошо, сейчас все сделаю, — бесцветным голосом произносит девушка, отворачиваясь от него.

В этотмомент Кром понимает, что ей в голову, даже на секунду, не закрадывалась мысль помочь родственнице. И тут же дает себе мысленную оплеуху, а сам он чем лучше, раз позволяет эсхиллке делать что вздумается с родной сестрой. Ну и ладно, такую сестру только в зверинец сдать вместе с ее зоопарком.

Фьяцла протягивает руку в сторону Глориетты, и маг замечает мутную дымку, слетевшую с ее пальцев и медленно ползущую к композицие из уползающей эсхиллки и догоняющей иллиорки, которая с упорством барана продолжает колотить камнем по кандалам.

Небольшое, еле видное, облачко подлетает к ним и зависает над головами, разрастаясь и медленно опускаясь. Атцла замирает, прекращая попытки вырваться из крепкого захвата, и настороженно смотрит на явление. Глори на радостях, что жертва перестала сопротивляться, принимается за дело с утроенными усилиями. Только спустя некоторое время она поднимает взгляд вверх, прослеживая взгляд жертвы.

Бледное лицо сестры становится серым, когда она видит медленно надвигающуюся опасность.

Приближаясь к макушкам указанных в плетении личностей, серая туча трансформируется в воронку, которая стремительно падает на обреченных.

— Надеюсь, это не опасно… — чуть слышно произносит Кром, не отрывая взгляда от воцарившегося в центре двора хаоса.

— Не, не опасно, — легкомысленно машет рукой Фьяцла, но тихо добавляет: — просто плетение забвения…

— Что?! Ты совсем с ума сошла?! Если с Атцлой все будет в порядке и она, возможно, сможет восстановить память, то мою сестру можно смелозаписывать в овощи! — Кром хватается за голову. — Как?! Как тебе в голову могла прийти такая идея?!

— Вообще-то, твоя сестрица успела, хоть и частично, но сплести щит. Так что ничего с ней не случится, — обиженно шипит эсхиллка, складывая руки на груди. — Неприятно, но не смертельно. Да и память быстро восстановится.

Маг, услышав эти слова, успокаивается, пошатываясь встает на ноги и, не смотря на плачевное состояние, уверенно произносит:

— Тогда пора уносить отсюда ноги.

— Вот так ты за сестру беспокоишься, — усмехается Фьяцла, подскакивая с травы. — Чтобы слинять сразу же, как узнаешь, что никакие последствия ей не угрожают.

— Главное, что нам уже ничего не угрожает. Теперь осталось переждать в безопасности время до возвращения Ахрона. Мало ли, кто здесь еще служит твоей бабке.

— А я даже знаю, как отсюда добраться до самого безопасного места в замке! — хвастается девушка, нажимая ладонью на выступающий камень в, на первый взгляд идеальной, кладке.

Часть стены погружается внутрь и отъезжает в сторону, открывая вход в очередной потайной переход.

— Додумались, вывести вывести во внутренний двор… — бубнит под нос маг, уже не удивляясь происходящему.

После долгого блуждания по темным переходам, никто из них снова не озаботился факелами, они вываливаются из люка в потолке комнаты Ахрона. Прямо промеж стеллажей с энциклопедией.

— Интересно, она смогла тогда проникнуть сюда? — спрашивает эсхиллка, вставая с пола и внимательно осматривая комнату. Или ряды полок с книками, которые перекрывают практически весь обзор.

— Скорее всего нет, — отвечает Кром, выглядывая из-за угла стеллажа и обозревая помещение в том же виде, в котором оставили ранее. — Точно нет, иначе здесь был бы погром. Да и защиту поставленную человеческим магом, практически не возможно взломать. Если только сам этот маг не обучал взломщика.

— И правда все в порядке, — хмыкает девушка, выглядывая из-за его плеча.

Кром вздрагивает от неожиданности, когда на плечи опускаются тонкие сильные ладони, поворачивается к ней и нежно целует в щеку. Та его обнимает и тихо начинает говорить на ухо:

— Как же… Как же… — не может подобрать слова. Маг замирает, стараясь не мешать.

— Как же я тебя люблю, Кром. Никогда тебя не отпущу, все время буду рядом, — она замолкает ненадолго и, после короткой паузы, воинственно добавляет: — а любой бледной змеюке из местного террариума голову за тебя отверчу.

Кром разворачивается к эсхиллке, обнимает ее, притягивает ближе и зарывается носом в волосы.

— Не надо никому головы откручивать, — после короткого анализа чувств тихо произносит иллиор. — Меня не интересуют другие. Только ты. Только тебя я люблю.

Сгрузив мага на траву под стеной, Фьяцла облокачивается спиной на прохладную ровную поверхность и не сразу замечает, что упирается лопатками в некий выступ. Пока тот медленно погружается, под весом ее расслабленного тела, вглубь кладки, она мысленно отсчитывает количество камней от фундамента до нужного места. Смотрит по сторонам, чтобы зафиксировать и боковые расстояния. Благо, знания архитектуры в нее вбивали на ряду со всеми остальными.

Часть стены за ее спиной погружается внутрь, заставляя сделать неуклюжий шаг. О том, чтобы отойти, она и не помышляет. Внезапно проснувшееся любопытство первооткрывателя бросает ее на исследование очередного темного потайного коридора.

Она вваливается спиной вперед во внезапно открывшееся, после того как дверь замаскированная под стену отъезжает в сторону, пространство. С трудом подавляет накатившую панику, когда вокруг воцаряется темнота, и наощупь бредет вдоль коридора.

Вскоре исследовательский интерес иссякает под действием монотонного брождения в кромешной тьме, и она разворачивается. Медленно идет обратно, ощупывая и обдирая пальцы о камни, до тупика, находит большой выпирающий булыжник, нажимает на него и с ужасом осознает, что никакого результата это не возымело. Еще несколько раз со всей силы припечатывает по нему кулаком, тоже безрезультатно. Тько раздается громкий щелчок, скрип инатужный треск.

Фьяцла приваливается спиной к стене, тяжело вздыхает, сползает на пол. Обнимает колени руками, с трудом борется с подкатывающей истерикой.

После нескольких минут самобичевания, она вскакивает, бросается к тому камню, нажимает на него и с облегчением вздыхает, когда стена отъезжает в сторону, и солнце слепит глаза.

Выходит из опостылевшего коридора во внутренний двор Темного замка и садится рядом с Кромом.

Внимание привлекает какое-то движение. Она отвлекается от размышлений и смотрит туда, где должна была на плитах лежать обездвиженная бабуля. Та продолжает лежать и не делает ни единого движения, но к ней со всех ног несется, паникующая и хватающаяся в смятении за голову, иллиорка. Останавливается перед первым креплением от души вбитым в щель между плитами, к которому была прикована правая рука эсхиллки. Глориетта нервно всплескивает руками и принимается выдирать штырь из земли.

В этот момент Фьяцла решает сплести полог невидимости. Если одна просто не заметит их, то другая находится в таком состоянии, что заметит их, доползет и совершит акт возмездия.

Прикладывая неимоверные усилия, Глори и тянула его, и пинала, и чего только не делала, но в итоге одна конечность экс-матриарха все же обрела свободу. Постепенно, один за другим, она выдирает и все остальные.

Как только иллиорка заканчивает изначально практически не выполнимое дело, разгинается, вытирает пот со лба и с удивлением взирает на вяло двигающую конечностями, пытающуюся перевернуться на живот, чтобы потом встать, эсхиллку.

Рядом возится пришедший в себя Кром. Фьяцла краем глаза замечает, как он приподнимается, облокачиваясь на локти, и смотрит на цирк устроенный его сестрой. Иллиорка в это время насается вокруг, перевернувшейся и ползающей гусеничкой, Атцлы, стеная и нервно всплескивая руками.

— Что за панику они там развели? — раздается оттуда, где лежит обессиленный Кром.

— Глориетта пыталась снять кандалы, но только смогла выдрать крепления. Все остальное безуспешно, — отвечает озадаченная Фьяцла. Если у нее удалось выдрать штыри, то уж как-нибудь извернуться и снять браслеты можно было бы и без особых усилий.

— Конечно безуспешно, — произносит не без злорадства маг. — Эту прелесть может снять только тот, кто нацепил.

— Э, так теперь ответственность за это целиком и полностью возлагается на меня? — спрашивает эсхиллка, указывая в сторону разворачивающегося действа.

Иллиорка откуда-то тащит увесистый камень, чтобы разбить замки браслетов. Она, не обращая внимание на протестующую эсхиллку, начинает колотить им по ее руке, при этом что-то приговаривая и сверкая маниакальным взглядом.

— Ну все, — обреченно и очень тихо произносит маг. — Довели.

— О чем ты? — спрашивает Фьяцла, отрываясь от созерцания происходящего и переводя взгляд на мага.

— О том, что тебе срочно нужно спасать Атцлу. Иначе Глори замучает ее, — разъясняет иллиор.

— Хорошо, сейчас все сделаю, — бесцветным голосом произносит девушка, отворачиваясь.

Фьяцла протягивает руку в сторону Глориетты и посылает плетение забвения, которое переливающимся серебром обломком слетает с пальцев и медленно ползет к композицие из уползающей эсхиллки и догоняющей иллиорки, которая с упорством барана продолжает колотить камнем по кандалам.

Небольшое облачко подлетает к ним и зависает над головами, разрастаясь и медленно опускаясь. Атцла замирает, прекращая попытки вырваться из крепкого захвата, и настороженно смотрит на явление, пытаясь отследить откуда прилетел этот подарочек. Глори на радостях, что жертва перестала сопротивляться, принимается за дело с утроенными усилиями. Только спустя некоторое время она поднимает взгляд вверх, прослеживая взгляд жертвы. Ее бледное лицо становится серым, когда она видит медленно надвигающуюся опасность.

Приближаясь к макушкам указанных в плетении личностей, серая туча трансформируется в воронку, которая стремительно падает на обреченных.

— Надеюсь, это не опасно… — чуть слышно произносит Кром, не отрывая взгляда от воцарившегося в центре двора хаоса.

— Не, не опасно, — легкомысленно машет рукой Фьяцла, но тихо добавляет: — просто плетение забвения…

— Что?! Ты совсем с ума сошла?! Если с Атцлой все будет в порядке и она, возможно, сможет восстановить память, то мою сестру можно смелозаписывать в овощи! — Кром хватается за голову. — Как?! Как тебе в голову могла прийти такая идея?!

— Вообще-то, твоя сестрица успела, хоть и частично, но сплести щит. Так что ничего с ней не случится, — обиженно шипит эсхиллка, складывая руки на груди. — Неприятно, но не смертельно. Да и память быстро восстановится.

— Тогда пора уносить отсюда ноги, — произносит маг.

— Вот так ты за сестру беспокоишься, — усмехается Фьяцла, подскакивая с травы. — Чтобы слинять сразу же, как узнаешь, что никакие последствия ей не угрожают.

— Главное, что нам уже ничего не угрожает. Теперь осталось переждать в безопасности время до возвращения Ахрона. Мало ли, кто здесь еще служит твоей бабке.

— А я даже знаю, как отсюда добраться до самого безопасного места в замке! — хвастается девушка, нажимая ладонью на выступающий камень в, на первый взгляд идеальной, кладке.

Часть стены погружается внутрь и отъезжает в сторону, открывая вход в очередной потайной переход.

По темным переходам они блуждают долго, никто из них снова не озаботился факелами. В итоге они вываливаются из люка в потолке комнаты Ахрона. Прямо промеж стеллажей с энциклопедией.

— Интересно, она смогла тогда проникнуть сюда? — любопытствует Фьяцла, вставая с пола и внимательно осматривая стеллажи, которые находятся в идеальном порядке.

— Скорее всего нет, — отвечает Кром, выглядывая из-за угла. — Точно нет, иначе здесь был бы погром. Да и защиту поставленную человеческим магом, практически не возможно взломать. Если только сам этот маг не обучал взломщика.

— И правда все в порядке, — хмыкнув, подтверждает девушка, выглядывая из-за плеча иллиора.

Она опускает ладони на его плечи, с каким-то внутренним удовольствием отмечая, что он вздрогнул от неожиданности. Но все же поворачивается к ней и нежно целует в щеку. Она сначала удивленно замирает, потом обнимает его и тихо говорит на ухо:

— Как же… Как же… — не может подобрать слова. Маг замирает. — Как же я тебя люблю, Кром. Никогда тебя не отпущу, все время буду рядом, — она замолкает ненадолго и, после короткой паузы, воинственно добавляет: — а любой бледной змеюке из местного террариума голову за тебя отверчу.

Кром разворачивается к эсхиллке, обнимает ее, притягивает ближе и зарывается носом в волосы.

— Не надо никому головы откручивать, — после короткой паузы тихо произносит иллиор. — Меня не интересуют другие. Только ты. Только тебя я люблю.