Владимир Преображенский,
автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:
Весь 2009-й и половину 2010 года, как уже сказал, у меня был довольно сложный период. В очередной раз пришлось испытать, что такое предательство, лицемерие и элементарная человеческая подлость. За два успешно проведенных декадентских салона «Бархатное подполье» пришлось расплачиваться кармически. И разумеется, было желание красивую историю под названием «Бархатное подполье» прекратить.
Но! Как известно, время – лучший доктор. И мрачные кантаты Баха, Вагнера и Бетховена на моем граммофоне Brunswick Panatrope постепенно уступили место легким, жизнерадостным сюитам Моцарта и энергичным сонатинам мятежного Никколо Паганини. И в один прекрасный момент я подумал: «Так сколько же всего было, собственно, фестивалей? Четыре». Какая-то неправильная цифра, неустойчивая. Вспомнились мне «Повести Белкина» Пушкина, а именно «Дуэль». Главный герой выстрел свой приберег, приехал к обидчику много лет спустя и заявил: «А выстрел-то еще за мной». Вот я и решил: «Ладно! Вы еще меня узнаете… Спадет напряжение, уложится в голове опыт, полученный на предыдущих салонах, времена поменяются, будет больше возможностей, и я выстрелю такое «Бархатное подполье» – звезды с небес попадают!»
И действительно, по истечении полутора лет – периода моего психологического, физического и морального восстановления, после колоссальной трудоемкой работы по подготовке в 2011 году состоялось это долгожданное кульминационное событие.
Я стремился, чтобы каждый явившийся на фестиваль погрузился в мир неповторимых уникальных переживаний, экзотических интерьеров, поэзии, чувственных танцев, был окутан ароматами далеких восточных стран и неповторимых ощущений.
Чтобы выполнить сей дерзкий прожект, я пригласил самых блестящих исполнителей в соответствующих жанрах: актера Сергея Федотова, представившего сцены из своего прославленного спектакля «Желтое танго» по творчеству А. Вертинского, и Ярославу Бернадскую, организовавшую в рамках фестиваля показ старинной шляпной коллекции и в финале своего шоу, как изящную виньетку, подарившую публике прелестный музыкальный сюрприз.
Одной из ярких участниц вновь стала королева бурлеска Ляля Бежецкая со своим театром-кабаре «Шкатулка». Это было море эмоций, фейерверк из подвязок, пикантных кружев, обнаженных женских ножек и головокружительных танцев!
Также в рамках фестиваля прошло множество любопытных мероприятий: мастер-класс по японской каллиграфии, чайная церемония, дегустация абсента (напитка, который великий Поль Верлен во времена своих развеселых пирушек с Артюром Рембо называл «третьим глазом поэта»), презентация чарующих ароматов парфюма (во время этого поистине спиритического сеанса гостям предлагалось испытать на себе действие ароматических афродизиаков, а также магических запахов, с которыми связаны самые таинственные легенды, пришедшие к нам из темных уголков прошлого), презентация гастрономической сенсации наших дней – «пищевого золота» (ценители экзотики теперь могут рассказать внукам, как они поедали этот драгоценный металл), фотосессии в костюмах 1920–1930-х и 1950–1960-х годов от Театра исторического костюма «Ретрообраз».
Как мы знаем, на заре кинематографии поклонники и поклонницы первых взошедших звезд на этом новом небосклоне мечтали непременно быть похожими на своих кумиров. Улицы Нью-Йорка, Парижа, Москвы, Петербурга наполнились копиями Бастера Китона, Веры Холодной, Сары Бернар, Луизы Брукс… Жены удачливых бизнесменов хотели видеть себя в одном ряду с прославленными дивами новомодного кинематографа. И вот несколькими десятилетиями позднее прекрасные модницы XXI века, посетившие «Бархатное подполье», имели возможность воспользоваться той же тушью и теми же духами, которые в свое время применяли великая Сара Бернар и Вера Холодная для создания магических, пленительных образов. Почувствовать себя в роли этих томных красавиц 20-х годов прошлого века нашим прекрасным гостьям помог мастер-класс по ретромакияжу.
Ярослава Бернадская,
кутюрье, певица, владелец шляпной мастерской:
Даже далекие от модной индустрии люди не раз в своей жизни могли убедиться, как поразительно может изменить внешность человека одна лишь, казалось бы, не такая уж и важная деталь одежды. Зная, что нас ждет самая изысканная, утонченная аудитория «Бархатного подполья», я и мои помощники привезли тогда огромное разнообразие шляп, шляпок, тюрбанов, цилиндров и других экзотических произведений шляпных дел мастеров. Кульминацией представления стала демонстрация точной копии головного убора египетской царицы Клеопатры, который представлял голову птицы ибиса, выполненную из чистого золота. Многие дамы, изъявившие желание, могли ощутить тяжесть короны одной из великих властительниц Египта!
Владимир Преображенский,
автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:
К фестивалю была выпущена эксклюзивная колода игральных карт Decadence тиражом 16 колод, являющаяся на данный момент коллекционной редкостью. Колода, созданная дизайнером-иллюстратором Ash Violette, была посвящена ключевым фигурам декаданса – поэтам, писателям и художникам. В оформлении карт использованы аутентичные орнаменты поздневикторианского периода, а обложка коробочки выполнена в стиле главного декадентского издания конца XIX века – The Yellow Book.
Поистине высокое искусство от гастрономии продемонстрировали владельцы заведения, где состоялось наше юбилейное «Бархатное подполье»: участников и гостей фестиваля ждало привезенное из Иджевана ограниченной партией домашнее вино, изготовленное из фруктов, насыщенных мягкими лучами жаркого армянского солнышка. Можно было вкусить и редчайший африканский кофе робуста, отличием которого является то, что он собирается только вручную. Были также кубинские сигары – классика жанра! Как гласит легенда, каждая сигара свертывается на бедре прекрасной кубинки, впитывая в себя аромат ее пропитанной атлантическим океаном кожи.
Местом проведения пятого, юбилейного фестиваля «Бархатное подполье» был выбран ресторан, носивший имя самой известной киноленты великого Сергея Параджанова.
Как и эпохальное творение знаменитого режиссера, место было абсолютно параджановское – все в красном цвете, с чудесным интерьером (по стенам в некоей хаотической гармонии были развешаны инсталляции, игрушки, артефакты). В интерьере было что-то карнавальное. Коллажи, старинные кружева, фарфоровая посуда – все сплеталось в разноголосый, но тем не менее единый, гармоничный хор предметов, создававших уникальную атмосферу быта тех времен, когда жил и творил великий мастер. Как рассказывали владельцы ресторана, некоторые вещи были прямиком из музея Параджанова. Дух маэстро ощущался во всем оформлении.
В качестве тяжелой артподготовки перед фестивалем мы устроили недельный показ декадентского кино! Гости приходили, погружались в атмосферу, проникались контекстом будущего мероприятия. Публике были продемонстрированы хрестоматийные вещи: «Последнее танго в Париже» Бертолуччи, «Ночной портье», «Тихие дни в Клиши» по роману Генри Миллера, «Готика» Кена Рассела, «Моя прекрасная нимфа» и, конечно же, «Господин оформитель». С него мы и начали наш показ.
Задумана у нас была и одна загадочная мистификация. В программе фестиваля наряду с неделей декадентского кино, круглым столом и гала-концертом значилась презентация журнала «Эстет», в партнерстве с которым мы и проводили это мероприятие. Сказано было, что оно пройдет в старинном уникальном особняке, сохранившемся с екатерининских времен. Атмосфера таинственности наиболее плотно сгустилась как раз вокруг этой закрытой презентации. Начали возникать вопросы любопытствующих: «А что это за презентация? А как туда попасть?» Я же, выдержав мхатовскую паузу, обычно отвечал: «Милостивые государи! Извините, это закрытое мероприятие, попасть туда нельзя никак». И в общем, как вы понимаете, туда действительно нельзя было попасть – никакой презентации попросту не было.
Какой шпионский ажиотаж все это порождало! Представляете, подходит какой-нибудь Иван Иваныч ко мне, подмигивает, понимающе улыбается и как бы невзначай: «Дорогой Владимир, Вы же знаете, как я Вас уважаю… Что это за закрытый показ такой, презентация? Я же свой человек, достаньте пригласительный, внесите в списочек…» А я ему: «Ах, извините, драгоценный! Никак не получится. Вечеринка для высших элит. Скажу по секрету, там обещал быть Сам». И многозначительно поднимаю глаза к потолку… Кто будет этот Сам, я не мог сообщить даже под дулом пистолета, ибо тоже был не в курсе. Но все догадывались в меру своих фантазий и с понимающим видом прекращали беседу. Однако интрига в сердцах доверчивой публики жила еще долго.
Также одним из ключевых событий фестиваля стал уже упомянутый круглый стол, где обсуждались самые животрепещущие для каждого истинного декадента темы: что значит быть эстетом, где грань между эстетизмом и декадансом, положение в современном мире декаданса и бурлеска, поэзия Серебряного века, готическая литература ужасов, дендизм, эскапизм, эстетизм, гламур…
Для участия в этой дискуссии были приглашены главный редактор (на то время) журнала «Эстет» писатель Алексей Чертков, ваш покорный слуга, королева бурлеска Ляля Бежецкая, известный Казанова и покоритель женских сердец поэт Андрей Добрынин (один из основателей «Ордена куртуазных маньеристов», впоследствии создавший Общество куртуазных маньеристов). Участвовала также блистательная Ярослава Бернадская – как вы уже знаете, разносторонне одаренная женщина, великолепный модельер, певица, наша очень добрая соратница.
Певец и актер Сергей Федотов
Все эти элементы фестиваля вместе сплетались в один чудесный, блистающий карнавал, когда музыка, поэзия, японская каллиграфия, бурлеск и возвышенные философские беседы за круглым столом были частью единого целого под названием «Бархатное подполье». Не премину сообщить, что все вышесказанное перемежалось с утонченной, в стиле Игоря Северянина гастрономией по ставшему уже классическим рецепту: ананасы в шампанском, чередовавшиеся с кофе, сигарами и другими излишествами, которыми в обыденной жизни мы довольно редко можем себя одарить. А если и одариваем, то не имеем соответствующей атмосферы для полноценного наслаждения означенными яствами.
Надо отдать должное неподражаемой харизме и организаторским способностям Ляли Бежецкой. Со своим великолепным кабаре «Шкатулка» она развернулась у нас во всей красе и создала вокруг себя уникальную «бархатно-куртуазную» атмосферу: блестящие, пышущие пикантным задором танцовщицы, распродажа интимного белья с символикой приближающегося праздника Хеллоуин… Это была фишка, имевшая успех! Представляю, как многие чувствительные джентльмены, обнаружив такую неожиданность под юбкой вожделенной дамы, падали в обморок со словами: Oh, my dear Ann! I hear the Commodore steps!
А пока заваривается экзотический крепкий кофе в диковинной египетско-византийской машине и дымят кубинские сигары, навевая мысли о чем-то прекрасном, передадим слово участнице тех событий – гостье вечера.
Из прессы
«Бархатное подполье»: куда бегут современные эстеты?
С 23 по 28 октября состоялся V Фестиваль «Бархатное подполье», пожалуй, самое загадочное явление столичного арт-хауса. В свой юбилейный год Фестиваль развернулся масштабно и многожанрово.
Последователи современного эстетизма, декаденства и неодендизма из различных городов России вновь собрались в Москве, чтобы приоткрыть свой «особый мир для особых людей», погрузив адептов стиля в атмосферу галантных манер позапрошлого столетия, винтажных аксессуаров и богемных артистических образов. Вуали и цилиндры, бабочки и мундштуки, томные взгляды и беседы о прекрасном – настоящий параллельный мир для утонченного современного интеллектуала.
Проходил Фестиваль в арт-кафе «Цвет граната!. В программу Фестиваля была включена и Неделя декадентского кино, на которой были представлены легендарные ленты западного и отечественного кинематографа, заботливо отобранные автором фестиваля «Бархатное подполье» Владимиром Преображенским: «Господин оформитель», «Ночной портье», «Готика», «Тихие дни в Клиши», «Моя прекрасная нимфа», «Последнее танго в Париже».
Днем, 29 октября, в том же живописном кафе состоялся Круглый стол на тему эстетизма и декаданса, а вечером гостей ждал упоительный парад искусств и удовольствий.
Пока на музыкальной сцене властвовала группа «Бостонское чаепитие», лидеры московского рок-декаданса и авторы первой в России песни про Интернет, параллельно: в противоположном конце зала – развернулся восхитительный мастер-класс по винтажному мейк-апу, от театра исторического костюма «Ретрообраз». Историк моды и коллекционер винтажной одежды Анастасия Аладжалова посвятила желающих в тайны гримёрок давних лет, где орудовал сам «Макс Фактор». На глазах у изумленной публики она воссоздала на лице модели характерный макияж в стилистике 1920-х годов, который стал секретом роковых красавиц немого кино, таких как Вера Холодная, Тэда Бара, Луиза Брукс.
В это же время бурлеск-кабаре «Шкатулка» во главе с королевой бурлеска Лялей Бежецкой раскрывало таинства своих многочисленных аксессуаров, устраивая спонтанные фотосессии и мини-перформансы.
Пленительные нотки Серебряного века привнес в «Бархатное подполье» актер и певец Сергей Федотов, автор знаменитого спектакля «Желтое танго» по творчеству А. Н. Вертинского. В разгар вечера на фестивале «Бархатное подполье» выступил автор хита «Как упоительны в России вечера» Виктор Пеленягрэ и его соратник Андрей Добрынин – поэты, стоявшие у истоков знаменитого Ордена куртуазных маньеристов.
На просьбу от журнала FMD прокомментировать основную идею и истоки ее воплощения в Фестиваль под таким «бархатным» девизом ответили:
Владимир Преображенский, автор фестиваля «Бархатное подполье», лидер группы «Бостонское чаепитие»
«Бархатное подполье» стало для меня тем оазисом, который я создал, дистанцируясь от так называемой «повседневной действительности», которая меня категорически не удовлетворяла. Это не просто бегство в «башню из слоновой кости», это создание своей собственной реальности, которая является пространством «искусства для искусства», то есть миром подлинного эстетизма. «Всякое искусство совершенно бесполезно», – говорил великий эстет и денди Оскар Уайльд. Этому принципу следуем и мы. Искусство в «Бархатном подполье» живет по законам искусства, а не рынка, не коммерции, не прагматики. Мы живем в век скучных людей! Где все просчитывается, в том числе и явления культуры. Маркетинг, фокус-группы, пиар – все эти схемы торговли начинают применяться в искусстве, в творчестве, убивая его. Мы не творим для рынка, мы не творим для «народа» (в пошлом общеупотребительном значении этого слова). Слишком много стало этого «искусства для народа», всевозможных увеселений для масс. Мы за элитарное искусство. У нас есть право и смелость быть такими, какие мы есть в душе, создавать мир прекрасный и необычный, капризный и изысканный, тонкий и эстетичный. Особый мир для особых людей. «Вселенную не для всех». Мы не политики и не станем никого агитировать вступать в наши ряды, у нас нет задачи: собирать стадионы и т. д.
Но тот факт, что мне пишут люди из разных стран, признаваясь, что давно искали современных выразителей декаданса и эстетизма; те факты, что сегодня сюда приехали люди из разных городов России; что, наконец-то, за семилетнюю историю на «Бархатном подполье» выступил целый ряд замечательных музыкантов, поэтов, танцоров, артистов оригинального жанра – все это говорит о том, что созданное мною движение – не бред одиночки.
В «Бархатном подполье» люди, которым близки принципы эстетизма, декаданса, где они обнаруживают свой, глубоко личный мир и имеют возможность здесь творчески реализоваться. А это очень важно для человека, это и есть его настоящая свобода.
Говоря о различных субкультурах, мы всегда понимаем, что они соотносятся с некоторыми прошедшими временами: расцвет движения «Хиппи» – это 60-е, Панки» – это 70-е, «Готы» – это 80-е. Вам повезло, дорогие друзья, потому что вы застаете живое явление. «Бархатное» движение» происходит здесь и сейчас, это не стилизация, мы не слепо реконструируем какую-то определенную эпоху. Хотя, конечно же, мы опираемся на великие традиции культуры прошлого, на те, или иные элементы в одежде, в манерах, которые для нас являются «бархатными». К таковым мы относим и традиции Французского символизма, и русского Серебряного века, и традиции советских «Стиляг», и английских «Модов» и «Тедди-бойз».
Андрей Добрынин, поэт, один из основателей «Ордена куртуазных маньеристов»:
Эстет – это человек, который видит прекрасное во всем окружающем. Причем, ключевые слова здесь «во всем». И я согласен с Владимиром Преображенским, что то, что здесь делается – это не стилизация, это живой художественный отклик на происходящее вокруг. Ведь эстетизм – это не какое-то постоянное наслаждение, постоянная погоня за какими-то удовольствиями, это не смакование прекрасного и изящного. Далеко не так.
Я вполне пойму эстета, который воспевает: какие-нибудь заброшенные заводы, или возрождение их, может быть и в другом качестве. А это уже и есть самый настоящий декаданс. Понимание декаданса как «упадка» – это чистая условность. Это развитие. Но развитие, которое может отталкиваться от явлений упадка, развитие, которое может начинаться на грани пропасти, в провале человеческой души, на гребне каких-то социальных катастроф.
Конечно, «Бархатное подполье», современный декаданс – это способ ухода, эскапизм, в то же время это способ держаться с миром действительно на одной волне, по-настоящему глубоко его понимать и, если хотите, поддерживать! Не отделываться только какой-то благостной риторикой; не бояться погружаться в темные стороны человеческой души, ее противоречивые переживания, художественно переосмысляя все витки круговорота нашей жизни.
В том, что у движения «Бархатное подполье» большие перспективы, я не сомневаюсь нисколько. Ведь прекрасное – это то, что объединяет людей какой-то сильной эмоцией. Эстетизм – это такая «житейская повседневная йога», которая практикуется вроде бы незаметно. Если вы едите в метро, не зацикливайтесь на своих проблемах и заботах – посмотрите внимательнее на тех, кто вас окружает. На их лица, выражение глаз. Вы увидите, что поездка в метро может быть не таким уж и будничным «предприятием», как кажется. Возможно, у вас родится стих!
Лиана Воздвиженская, посетительница «Бархатного подполья»:
На сцене правит бал группа «Бостонское чаепитие»! Чарующий бархатный тенор ласкает слух: «Последнее танго в Париже, последнее танго в Париже… мы становимся ближе…» «Последний отзвук тепла, мы танцуем на льдине…» «Кто в этом городе жив, кроме нас?» Слова витают над публикой, как экзотические теплые бабочки, сотканные из завитков дыма и тонкой поэзии, проникая в сознание вместе с животворящими каплями вина и абсента… На смену плавным, вальяжным, чувственным мелодиям приходят зажигательные ритмы, сквозь которые проникает жаркий огонь. Публика заведена, на танцполе появляются пары: столичные франты в цилиндрах и дамы в шляпках, щедро украшенных перьями. Не упускают шанса потанцевать и артисты, не занятые на данный момент в номерах. Они смешиваются с гостями и порхают среди них, как пестрые махаоны в кружевах не менее яркой тропической листвы. Все искрится, пылает и чарует необычайно!..
Владимир Преображенский,
автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:
Без досадных нюансов, увы, не обошлось и на этот раз. Прямо во время фестиваля, хотя, казалось, обо всем договорились, так сказать, на берегу, у нас происходит конфликт с владельцами ресторана. Те, будучи людьми восточными, смекнули и увидели, что все, конечно, красиво, но где доход? В баре мало кто что покупает, люди веселятся, общаются… А у владельцев вечер пропадает! И в какой-то момент начались очень странные финансовые претензии. Налицо конфликт интересов, который я собирался по мере сил разрешать, но в какой-то момент они вообще закрыли дверь и сказали: «Никого отсюда не выпустим». Это был поистине кошмар… У нас приглашенные гости, не последние в мире московского бомонда, актеры, музыканты с инструментами и прочим реквизитом.
Я даже не сразу понял, какая ситуация сложилась. На передовой оказалась блистательная Мария Рунова, наша боевая подруга, один из авторов этой книги, журналистка, фотограф, модель и светская авантюристка. Как она мне впоследствии рассказывала, как раз при ней неожиданно и закрыли эту злосчастную дверь. Это была их серьезная ошибка. Нельзя закрывать дверь перед Марией Руновой! Все были в шоке, поначалу как-то оторопели… Единственным человеком, кто не растерялся в образовавшейся суматохе, была Маша. Нисколько не смущаясь, как Зевс-громовержец метая молнии из своих прекрасных глаз, она назвала вещи своими именами: «Ребята, вы что, о…, что ли? Я сейчас сделаю звонок, вам устроят такие маски-шоу! Приедет ОМОН, я скажу, что меня взяли в заложники и еще десятка два людей со всеми отягчающими». В общем, наехала она на них очень жестко, по-мужски. Услышав, какие высокохудожественные пассажи могут слетать из уст выпускницы журфака, двухметровые охранники впали в состояние грогги. Брутальные привратники, никак не ожидавшие от хрупкой модели Penthouse такого стремительного напора, дверь ей все-таки открыли. Вместе с Машей выпустили человек десять. Но потом опять закрыли. Начались крики, всяческие безобразия, о которых кому-то, может быть, довольно забавно вспоминать, но мне, как организатору, было не до смеха… Вот такой он, декаданс по-русски! Не только шляпки, фраки да беседы о высоком.
Меж тем в разгар конфликта за стеной на сцене выступала Ляля Бежецкая. И вдруг на этой негативной волне противостояния ей выключают музыку. Да, дорогие мои, это Рим во время нашествия варваров! Но вы упустили из виду одну маленькую деталь: на сцене – Ляля Бежецкая. Как великая Айседора Дункан, как, не побоюсь, Рудольф Нуриев, она была способна приковать внимание публики своим танцем и в полной тишине! И сама тишина аккомпанировала ей. Был только шорох ее восхитительного наряда и легкий перестук каблучков, которые сами собой отбивали ритм ошеломительного, возбуждающего танца, лишь усиливая наслаждение от блистательного выступления. Не удивительно, что танец завершился овациями!
Впрочем, как оказалось, я застал лишь часть этой истории, и многие подробности всплывают только сейчас. Послушаем трогательный рассказ российской королевы бурлеска…
Ляля Бежецкая,
российская королева бурлеска, руководитель кабаре «Шкатулка»:
На мой взгляд, самым блистательным с точки зрения декадентских опусов и сюрреалистичных казусов было «Бархатное подполье» 2011 года. Я годами лелею воспоминания о нем в своем сердце, и лишь фестиваль Dark Cabaret 2015 года сумел немного затмить его в моих глазах.
Мероприятие проходило в субботу, 29 ноября, в заведении неподалеку от Останкинской башни. Заведение отличалось театральностью: темно-алые и коричневые цвета в интерьере, необычные картины на стенах, какие-то куклы и гранаты из папье-маше, разложенные в освещенных стенных нишах. Мне припоминаются даже скрипящие подмостки. Но, возможно, это была просто лестница, ведущая с улицы вниз, в заведение. В этом смысле слова мы все в тот день оказались действительно в подполье. Никогда ни до этого события, ни после я не слышала более об этом заведении и не встречала никого, кто бы там бывал. Не исключено, оно существовало лишь в воображении тех, кто находился там 29 ноября 2011 года.
Необычайными людьми были и хозяева заведения. Это была интеллигентная семья, состоявшая из почтенного отца с седыми усами и волосами, деловитой худощавой матери в строгом одеянии и взрослого сына, молодого человека приятной наружности. По происхождению они были, кажется, азербайджанскими турками, но, может быть, и турецкими азербайджанцами – не могу сказать точно. В любом случае по-русски они говорили чище и лучше, чем иные россияне, и произвели на меня неизгладимое впечатление.
Пока шла подготовка к фестивалю, они держались за кулисами и оказывали поддержку прибывающим артистам, в частности мне. Но сразу после сбора гостей хозяева заведения начали уверенно исполнять эпизодические роли в ходе мероприятия, а на поклон уже вышли как главные персонажи спектакля. Под занавес судьба «Бархатного подполья» и всех его участников оказалась в их руках, и это перевернуло все наши представления о том, как должны проходить такие мероприятия. Но обо всем по порядку.
Владимир Преображенский пребывал в тот день в крайне декадентском настроении. Проще говоря, он еще до прихода гостей пал духом: аппаратура не работала, несколько участников в последний момент отказались приехать, микрофонная стойка сломалась. Все это наполняло его глаза чарующей грустью и заставляло чувственный рот изгибаться в кривой улыбке экзистенциалиста. Благодаря курчавым волосам, выбивавшимся из-под цилиндра, и голосу, полному безнадежности, он казался сошедшим со страниц учебника по декадентству. От одного лишь взгляда на него начинало щемить сердце и возникало страстное желание выпить абсента.
Я явилась на фестиваль, как следует подготовившись: всю ночь что-то расшивала бисером, отказавшись от сна, и прекратила это занятие только около 12 часов дня, когда убедилась, что уже достигла нужного состояния. Отсутствие сна накануне декадентских мероприятий, по моему убеждению, является универсальным способом достичь одновременно и томного взора, и лихорадочного румянца на щеках, и ощущения того, что все вокруг происходит словно во сне. Даже не представляю, что можно делать на «Бархатном подполье», проспав всю ночь в мягкой постели. Уж лучше тогда отправиться в какое-нибудь другое место, где требования к состоянию здоровья гостей менее строги и где не нужно иметь впавшие глаза и печальную улыбку, чтобы пройти фейс-контроль.
Не напрасной была и моя ночная работа. Я облачилась в одеяние, наполовину состоявшее из янтарного бисера и наполовину из такого же цвета бахромы. Набросив на плечи невероятное перьевое боа медного цвета, надев самые дряхлые туфли 1930-х годов, какие только имелись в моей коллекции, и дополнив образ вопиющим макияжем, я поняла, что выгляжу из ряда вон. Это было то, что нужно.
Вскоре зал начали заполнять мои ученицы. Каждая из них представляла собой уникальный экземпляр женской сексуальности. Одна была скромной и гордой девушкой из 1940-х, явно не успевшей потерять девственность до войны и теперь ищущей решения этой проблемы. Другая была в белом парике эпохи барокко и постоянно визжала, показывая панталончики. Третья, Мисс Блондис, являла собой образец девушки с пин-ап плаката. С ангельской улыбкой она устроила пикник из живых людей, разложив их на клетчатой скатерти, и намеревалась их порезать, но что-то помешало ей, уж не помню что. В общем, номер был сорван. Была там и торговка ношеным бельем Мадемуазель Жюли, которая курила через мундштук и так глядела на вас, когда вы заикались о скидке, что вы тут же безропотно все у нее покупали. А еще была пятидесятидвухлетняя Ева Бахар в платье «Одри Хепберн». Она умела играть на клавишных инструментах, заунывно подпевая самой себе; в конце же она задирала платье и ставила финальный аккорд острой шпилькой по нотам ля, си и до одновременно.
Одним словом, коктейль созданных мною персонажей был восхитительным и в меру ядовитым. Но гости в тот день попались какие-то нерешительные и не спешили насладиться им, все больше отсиживались за своими столиками да поглядывали искоса. Но мы не растерялись и совершили тур по всему заведению: пококетничали там, опрокинули бокал вина сям, пофотографировались с теми да с этими… В общем, лед тронулся, и вечеринка началась.
Здесь должен был бы последовать внушительный кусок текста с описанием атмосферы вечера и всего, что происходило в тот день, потому что программа была интересная, а персоналии – уникальные. Но героями моего повествования будут лишь вышеупомянутые да еще одно лицо, которое вот-вот появится. Уповая на то, что воспоминания других друзей Преображенского восполнят пробелы, я двигаюсь дальше и перехожу к самому интересному.
Как вы уже, наверное, поняли, в тот вечер я блистала. Но делала я это не одна, а на пару с Алексеем Чертковым. На пару с ним в тот день блистали многие, например Мария Рунова. Никогда не забуду его бархатный пиджак и великолепный шейный платок, а также театральную ложу, которая образовалась за одним из потайных столиков заведения, отделенных шторами от остального зала. Впрочем, не совсем закрытую, ибо все происходящее там мог видеть любой, вот только не каждый рисковал в этом участвовать. Но я, сколько себя помню, никогда не отличалась робостью. И первое же порочное занятие, к которому я присоединилась, попав туда, стала сигарная дегустация.
Сигары предоставлялись теми самыми хозяевами заведения в качестве жеста, который делал их полноправными участниками фестиваля, то есть бесплатно. Для подкрепления своей роли в этом действе они также угощали всех великолепным турецким кофе, приготовление которого было настоящим шоу, ибо происходило за отдельно стоящей гигантской бронзовой (возможно, медной) установкой, отдаленно напоминающей паровую ретромашину. И готовил его тот самый красавчик сын, аккуратно разливая в крохотные чашечки. Когда это начало происходить, я покинула ложу Черткова с сигарой в руке и отправилась полюбоваться процессом. Тут-то все и началось.
Хозяйка, поглядывавшая на меня с неодобрением с того самого момента, как мы обрели успех благодаря туру по столикам заведения, за одним из которых, как выяснилось, сидел ее муж (так я и узнала, что мужчина с седыми усами и волосами – это ее муж), обратилась ко мне с вопросом, не желаю ли я оплатить сигару. А надобно сказать, свой благородный жест по бесплатному предоставлению сигар они совершили весьма скромно, никого об этом не оповестив. Вопрос хозяйки оказался провокацией.
Но, даже не зная об этом, я не намеревалась оскорблять мужчину, угостившего меня сигарой, оплатой каких-либо счетов за его спиной. Нет, я не страдаю эмансипацией. И вам тоже сообщаю: этот недуг излечим, если вовремя начать лечение. Поэтому я просто ответила, что счет будет оплачен в свое время.
Прошло некоторое время, сигара уже была выкурена. Хозяйка вновь обратилась ко мне с вопросом, не пришло ли время оплатить ее. Моему удивлению не было предела. Я лишь еще раз повторила, что бал не окончен и время платить по счетам не настало. Я также выразила надежду, что она больше не обратится ко мне с этим вопросом. В ответ на это хозяйка с сомнением покачала головой.
Вечер уже перевалил за середину, и настало время показывать бурлеск. Хозяева предоставили нам небольшое помещение, совмещенное с офисом, где я и мои девочки смогли переодеться. Свои вещи мы оставили там. Сын закрыл дверь на ключ и проводил нас назад в общую залу. На пороге он остановил меня и потребовал, чтобы я оплатила сигару.
Тут я поняла, что это у них семейное. Шутки ради я предложила ему обратить внимание на тот факт, что он сам только что закрыл дверь, где я оставила свою сумочку и прочие вещи, и, даже испытав приступ непреодолимого желания оплатить эту сигару, я бы просто не смогла это сделать. Но он не оценил мою шутку. Тут уж и мое чувство юмора лопнуло. Я сказала, что не намерена оплачивать сигару, которой меня угостили, так как ее наверняка уже оплатил тот, кто меня угостил. Юноша был готов к этому и с радостью сообщил, что тот человек этого не сделал, а значит, это надлежало сделать мне. Я опровергла его теорию и попыталась убедить в том, что тот человек просто пока этого не сделал.
Этому семейству нужны были не просто деньги за сигару (заметьте, предоставленную бесплатно). Нет. Семейство решительно вознамерилось взять плату именно с меня. И сделать это именно в тот момент, когда на мне и из одежды-то почти ничего не было, кроме пары чулок да головного убора в стиле кабаре. Безжалостные люди!
Мое сердце ожесточилось, и я оттолкнула молодого человека, чтобы выйти в зал. К тому времени мои девочки уже завершили свои номера, и настал мой черед. В тот вечер со мной пришла съемочная группа, целью работы которой был как раз этот номер. Шла работа над фильмом обо мне, меня снимали весь вечер, и номер должен был стать последним штрихом.
Я уже ступила одной ногой на сцену, как вдруг меня потянул за руку Владимир Преображенский и с прискорбью сообщил, что по требованию хозяев заведения мероприятие должно закончиться прямо сейчас. Вот почему никогда нельзя предоставлять владельцам заведений возможность становиться участниками мероприятия – они слишком быстро начинают брать на себя главную роль.
Но никто и никогда не отменит номер королевы бурлеска, уже ступившей одной ногой на сцену. Зритель ждал, поэтому я вырвала свою руку и вышла к публике.
Сцены как таковой в заведении не было. Пространство для выступлений стихийно образовалось у барной стойки. За ней стояли мать и сын и насмешливо взирали на меня. Они явно что-то задумали.
Приготовившись к номеру, я ждала музыку. Но музыка все не начиналась. Преображенский вновь потянул меня за руку и сообщил, что хозяева отказываются ее включать. О боже, они еще и по музыке оказались главными. Музыкальный центр стоял за барной стойкой, и дружное семейство стойко охраняло его, никого туда не подпуская.
Возможно, в тот момент они казались кому-то смешными или великими, например себе, но мне они уже попросту наскучили. У меня был большой вопрос к автору всей этой пьесы по поводу персонажей. Как вообще они в нее проникли да еще начали стрелять в третьем акте? Что-то я не могла припомнить, чтобы в первом ружье висело на стене.
Зрители столпились вокруг меня и начали волноваться. Оно и понятно: некоторым уже скоро на электричку, а королева бурлеска все не решается раздеться. Режиссер съемочной группы застыла в ожидании. Преображенский стоял за моей спиной и шептал, что надо заканчивать. И тогда я схватила микрофон и, громко улыбаясь, предложила публике начать ритмично аплодировать. И публика начала аплодировать. В полной тишине, без музыки, под одни лишь аплодисменты я приступила к своему номеру. Вскоре я почувствовала кураж и начала сопровождать особо пикантные телодвижения игривыми звуками: «Ах!», «О!», «Да!». Зрители начали вторить мне, кто-то даже затянул какой-то мотивчик, попадая в ритм. Я не смотрела на тех, кто был за стойкой бара: мне было неинтересно видеть, как они скрежетали зубами.
К концу аплодисменты ускорились, а к моменту кручения кисточками на груди они сбились с ритма и перешли в крики «Браво!». Номер завершился. Зрители улыбались, шоу состоялось!
Я возвращалась назад в ту комнату, где остались мои вещи и вещи моих девочек, еще менее одетая, чем выходила оттуда. Подойдя к двери, я обнаружила две вещи. Во-первых, находившаяся по соседству большая грузовая дверь была настежь открыта, так как в заведение прибыли какие-то ящики и шла разгрузка. Во-вторых, интересовавшая нас с девочками дверь была наглухо закрыта, и нам ничего не оставалось, кроме как стоять нагишом практически на улице. В этот момент каждая из нас могла бы выступить с прогнозом погоды и рассказать о том, что 29 ноября в Москве наблюдались заморозки.
Рядом с нами оказался сын семейства. В руках у него были ключи от помещения, но он не спешил ими воспользоваться. Угадайте, что он вместо этого сказал? Правильно! «Не желаете ли оплатить сигару?» Друзья мои, бойтесь людей с навязчивыми идеями. Бегите от них, пока они не оставили вас голыми на морозе. Этому парню было невозможно внушить ни сочувствие, ни стыд за свое поведение. Более того, он был уверен, что стыдно должно было быть мне. Он придерживался мнения, что порядочная девушка в принципе не может оказаться в ситуации, когда она стоит голая на морозе, а мужчина с ключами от комнаты требует от нее заплатить за сигару.
Что ж, будь я одна, я могла бы вступить с ним в дискуссию и предложить свою версию. У меня были неопровержимые доказательства, что в подобной ситуации не может оказаться порядочный мужчина. Но вместе со мной мерзли мои девочки, и этого я уже никак не могла стерпеть. Я вернулась назад в зал, нашла Преображенского с Чертковым и поведала им дикие факты по делу о сигаре.
Что было дальше? Каждый из нас в этот момент понял, что пребывал доселе в неведении относительно всего, что было связано с этой сигарой, включая меня. Интрига раскрылась. Последовала развязка.
Преображенский отправился со мной в лютый холод и убедил владельца ключей открыть дверь и дать возможность артисткам переодеться и забрать свои вещи. Тот согласился, но настоял на своем присутствии в комнате во время этого процесса, объяснив это опасением, что в нас могут проснуться преступные наклонности и мы что-нибудь украдем. Возможно, он судил по себе, ведь, будь он голой обмороженной женщиной, он бы наверняка стремился украсть парочку офисных бумаг. А может, просто не хотел говорить прямо, что хотел посмотреть, как мы переодеваемся.
Тем временем Алексей Чертков тщетно пытался напомнить матери этого шалуна, что сигары предоставлялись бесплатно. Конечно, она помнит об этом. Но все сигары, которые предоставлялись бесплатно, выкурил отец семейства (!) еще до начала вечера. А за остальные нужно заплатить. Особенно за ту, которую выкурила «эта девушка». Чертков был сражен наповал этим аргументом и оплатил счет. Отец – это святое, что тут скажешь. Хотя лично у меня этот молчаливый мужчина с седыми усами и волосами вызывает подозрения. Весь вечер он держался в тени, ни разу не встав от своего столика. Я вот думаю, а не был ли он случайно подсадной уткой, специально нанятой для того, чтобы выкурить все бесплатные сигары?
Но этого я уже никогда не узнаю. После «Бархатного подполья» 2011 года «Цвет граната» исчез, рассеявшись в сигарном дыме. Я пополнила ряды актрис бурлеска с трагической биографией (хорошо еще, что не ряды несправедливо расстрелянных), а в Москве начали всерьез подумывать о введении запрета на курение в помещениях. Я рада, что на сегодняшний день этот закон вступил в силу.
P.S. Ах, забыла упомянуть одну пикантную подробность! Фильм-то обо мне так и не вышел. Вместо этого из снятого в тот день материала был смонтирован ролик о «Бархатном подполье». Помню, Преображенский еще обращал мое внимание на то, что в ролике почти все время мелькаю я, будто камера только за мной и ходила в тот день. Странно, не правда ли?
Владимир Преображенский,
автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:
На пятом же фестивале я познакомился с талантливой девушкой-режиссером Натальей Вербой. Она тогда училась во ВГИКе, снимала фильм. Так получилось, что вообще-то она начала снимать фильм про Лялю Бежецкую, однако в процессе съемок Наталья попала на фестиваль «Бархатное подполье». Увидев, что творится здесь, сколько благодатной фактуры для съемок, Наташа поняла: она будет снимать фильм не о Ляле Бежецкой и бурлеске, а о «Бархатном подполье».
До полноценного фильма дело не дошло, но по итогам фестиваля она смонтировала видеоролик. И там же, на фестивале, недолго думая, мы сговорились с Наташей о съемках клипа для группы «Бостонское чаепитие». И ведь действительно сняли его! На песню «Тонкие сигареты».
Наталья Верба, режиссер:
Видео снималось на мосту в ночное время в центре Москвы. Город живет своей размеренной ночной жизнью. Все тихо-спокойно, и вдруг привычную картину берега Яузы взрывает невиданное шапито: у нас на мосту раскрашенный жонглер, подбрасывающий вверх светящиеся шары, мерцают юпитеры, съемочная группа балагурит, всем весело, азарт! Пребывая в творческом экстазе, все забывают об окружающем мире и живут только в реалиях съемочной площадки.
Тут вдруг к нашей музыке упоения примешивается какая-то тревожная нотка… Звук ее усиливается. Все озадаченно переглядываются. И мы понимаем, что это милицейская сирена. Патруль, разумеется, тоже прибыл со своим освещением – голубой проблесковый маячок как нельзя лучше вписался в нашу иллюминацию. Правда, служители порядка были не в таком радужном настроении, как мы. Поинтересовавшись, что тут происходит, они потребовали у нас разрешение на проведение съемок. Ну какое разрешение? Вдохновение, красивая музыка, красивые люди… Разве они нуждаются в каком-то разрешении? Мы выразились примерно в этом смысле и получили в ответ требование срочно выключить свет, музыку, собрать всю свою бутафорию и очистить территорию. Переговорный процесс очень быстро рисковал перейти в поголовные аресты и ночевку в КПЗ. Артисты в галстуках-бабочках, с густо напудренными лицами, танцовщицы в чулках и бюстье со стразиками, зонтики – все смешалось. Актеры пытались на ходу переодеться и демонтировать декорации… Несколько дам в неглиже решили переждать всю эту движуху, спрятавшись под мостом, но были обнаружены бдительными стражами порядка и присоединены к остальным. Я, прерванная в самом расцвете творческого процесса, была так удручена, что, сдавая задом на своем небольшом авто, в спешке снесла одно зеленое деревце типа «дуб». Служители порядка, чтобы не выдать всю гамму чувств, о владевших ими при созерцании этого зрелища, стояли в положении рука-лицо. Лишь подрагивали их широкие плечи, в такт которым раздавались странные звуки, немного похожие на всхлипы. Зеленое насаждение, было, конечно, жалко. Но, видя, что с нами каши не сваришь, они решили не обращать на это правонарушение внимание и просто отпустили нас, оштрафовав лишь за неправильную парковку. Видео мы все-таки смонтировали, и получился прекрасный клип.
Владимир Преображенский,
автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:
Вторую часть клипа «Тонкие сигареты» снимали у меня дома. Длительные предварительные размышления были связаны с образом главной героини видео. Кто должен страдать в итоге под слова декадентской душещипательной песни?
Ну не приглашать же для съемок, в самом деле, молодую красивую девушку? (Я надеюсь, вы не заподозрили меня в подобной пошлости.) В итоге у меня было два решения, и режиссер со мной согласилась: героиней должна быть либо грустная женщина бальзаковского возраста или чуть старше, либо… мужчина. В итоге сложился второй вариант.
В тот период я непродолжительное время контактировал и даже сделал пару совместных выступлений с самодеятельным БДСМ-театром (ни больше ни меньше), в центре которого находилось несколько действительно талантливых и интересных людей. Пожалуй, самым харизматичным и запоминающимся был выразительный юноша с самобытной внешностью и характерным именем Давид. Выступал он неизменно в женском обличье и давал на сцене, на мой взгляд, такой мастер-класс женского кокетства и обаяния, игры эмоций и жеманной утонченности, что многим дамам впору было позавидовать. Лучшей кандидатуры сложно было себе представить. Насколько все в итоге вышло впечатляюще и неоднозначно, вы можете судить по конечной версии клипа «Тонкие сигареты». Самое интересное, что многие до сих пор не понимают, что в кадре, мягко говоря, не девушка.
Приехав ко мне под вечер, съемочная группа Натальи Вербы со всей очевидностью показала, как можно за считанные минуты превратить мою квартиру в полный бедлам. В маленькой комнате расположилась гримерка, в большой – прямо посередине – встала ширма (которая задержалась, кстати, на несколько месяцев), материализовались один за другим светоприборы, а также специально припасенные Натальей фигурные пирожные (о, это были настоящие произведения искусства!), развешаны вуали и прочие аксессуары. И практически безостановочно, на протяжении нескольких часов на съемочной площадке звучала фонограмма песни «Тонкие сигареты», прочно въевшаяся всем участникам за это время не только в мозг, но и в кости. «Так надо!» – многозначительно комментировала Наталья.
В общем, вот так весело началось наше долгосрочное и плодотворное сотрудничество с Натальей Вербой. У Ляли, видимо, осадочек какой-то в итоге остался, но думаю, она это с лихвой компенсировала, когда мы вместе осенью 2014 года снялись в Ярославле в художественном фильме «Спасибо тебе» молодого режиссера Надежды Лебедевой. Бежецкой досталась главная роль, а мне эпизодическая, причем гротескно-комичная. А Наташа сейчас, кстати, задумала второй фильм, посвященный декадансу. И мы тоже принимаем в нем участие. Она уже отсняла достаточно материала… Процесс идет, и он кажется очень многообещающим.
Потом был шестой фестиваль. Но об этом, мои достопочтимые государи и государыни, я доложу вам в следующей главе нашего повествования.