Ты, выкованный мастерами, Добру служил и злу служил, За что в аулах матерями Благословен и проклят был. Сражал врага земли родимой, Но и героя наповал Рукой злодейской иль ревнивой Ты, выхваченный, убивал. Кружился ворон над убитым, На весь аул рыдала мать,— Картинам этим незабытым Причастен ты по рукоять. И не тебя ль, когда был молод, Носил отец мой на ремне. Тобой в горах мой брат заколот, Два чувства будишь ты во мне. Двух этих чувств пойми причину И за нее не обессудь,— Тебя вонзала храбрость в грудь, А трусость всаживала в спину. Сталь боевая обнажалась, Холодная, была пряма, А в ней то солнце отражалось, То кровью запекалась тьма. То был ты славен, то ничтожен, В зависимости от того, Кто вырывал тебя из ножен И убивал тобой кого. Порой ты беден был, но страшен Своей чеканной простотой, Порой насечкой был украшен И рукоятью золотой. Но там, где рек кипят истоки, Тебя ковавший уповал На то, чтоб ты, судья жестокий, Безвинного не убивал. Но самому тебе учесть ли, Сколь раз в минувшие века Неволила, защитник чести, Тебя бесчестная рука. Я к равнодушным не причислен, Иную славу я стяжал. Ты дорог мне и ненавистен, Кавказский кованый кинжал.