Висит над аулом луна. Свет лежит на скале. Снега на хребтах, лес зеленый, поляны, стремнины. И темные реки текут по скалистой земле К хлебам, что созрели на нивах Чегемской долины. Луна над аулом. Ночь свадьбы. Уже привезли Невесту. С подругами рядом сидит она скромно. Танцуем, поем, веселимся, как будто мы шли По жизни легко и наш день не бывал еще темным. А юноши в круг выбегают и пляшут, легки, Как будто вовек никакой не узнают печали. Потом поднимаются медленно с мест старики. Танцуют, — да так, словно горя они и не знали. Ночь свадьбы идет. Тост за тостом, как света поток Вершин белизна в них и рек неуемная сила, Блистанье зарниц. Пробки с треском летят в потолок, И в стены, и в двери летят, чтоб веселье бурлило. В открытые окна деревья глядят, как из мглы, И видят невесты и девушек тонкие лица. Ночь свадьбы идет. Над аулом вершины белы, На них эта полночь июльская грудью ложится. А девушки пляшут так плавно, как будто несут, Боясь, что расплещутся, ведра воды родниковой. Пусть строчки мои эту плавность их не растрясут, Пускай сохранит ее прелесть звенящее слово. Ночь свадьбы идет. В тостах — яркие звезд огоньки И шелест чинар, что растут за аулом, на воле, В тех тостах сияют под ясной луной ледники И дождь шелестит, поливая подсолнуха поле. Ночь свадьбы идет. Слышен крик: — Бубен, бубен! Сильней! Эй, парень, что ноги жалеешь? Гремит плясовая! — Как будто не знали мы боли и горестных дней, Так пляшем, поем. Лунным светом дворы заливает. Мы свадьбу справляем, пируем, беду победив, Луна нам завидует, хоть и глядит величаво. У горного лета сейчас как бы счастья прилив: Леса зеленеют, и пахнут высокие травы. Рассвет наступает. Луны за окном уже нет. Белеют хребты, где-то солнце встает за горою. Поднявшись, сказал тамада, освещенный зарею: — Восславим же радость и выпьем за новый рассвет!