Большую часть помещения занимала огромная машина, состоящая из пирамидальных частей, испускающих тусклый белый свет. Между собой фрагменты устройства объединялись сетью прозрачных проводков, образующих единый механизм. Некоторые его части напоминали металл и были отполированы до зеркального блеска. В самом центре этого исполинского агрегата находился человек, подключенный к нему сетью прозрачных проводков. Он находился в бессознательном состоянии.

На него пристально смотрели двое – высокий худощавый светловолосый молодой человек в строгом деловом костюме и пожилой лысоватый, в белом халате.

– Есть результаты? – спросил молодой человек.

– Нет, мистер Галахер, – уважительно сказал мужчина в белом халате. – Машина не дает никакого эффекта. Его разум закрыт от нас.

– Что совсем ничего?

– Наши специалисты все перепробовали. Представителя любой другой расы, машина давно бы вывернула наизнанку, но этот лириец, оказался настоящим крепким орешком. Если продолжить работу, он просто умрет, а мы так ничего и не узнаем.

Галахер тяжело вздохнул и выругался.

– Отключайте, – сказал молодой человек. – Посадите его в камеру покомфортней, и дайте еды.

– Вы уверены? – спросил ученый. – Мистер Лузовский говорил другое.

– Пока я руководитель службы безопасности, ты подчиняешься мне, а не Лузовскому! – сказал молодой человек. – Наша цель, чтобы объект был жив и здоров, ведь мертвым он для нас бесполезен.

Ученый молча кивнул и направился к машине. В этот момент часть стены, слева от Галахера отъехала в сторону, и в проеме показался офицер… При виде Фрэнка, он сделал под козырек.

– Вольно, лейтенант, – сказал Фрэнк. – Что у вас.

– Есть новая информация от наших агентов, – сказал лейтенант и в полголоса добавил. – Нужно поговорить наедине.

Галахер кивнул и вместе с ним вышел из помещения.

Они оказались в длинном коридоре, освещаемом лишь тусклым светом энергосберегающих ламп. Дверь за ними закрылась, полностью слившись по цвету со стенами.

– Что ты хотел сказать? – спросил руководитель службы безопасности проекта.

– Наши агенты на Каратаке сообщили о своей неудаче, – сказал лейтенант.

Лицо Фрэнка помрачнело, превратившись из светло-серого в землистое.

– Им удалось выследить брата нашего лирийца, но при попытке задержания, ему оказал помощь некий неизвестный нам пока субъект, – сказал лейтенант. – Наши агенты получили повреждения, у одного пулевое ранение ноги, у второго сотрясение мозга. Лириец и его пособник сбежали. Мы потеряли их из виду.

– Довольно! – сказал Галахер. – Я не желаю слушать ваши оправдания. Чтобы через неделю второй лириец и его пособник оказались у вас в руках!

– Так точно, сэр, – сказал лейтенант, вытянувшись по стойке смирно.

– Идите, и не разочаруйте меня, лейтенант, это в первую очередь в ваших интересах, – сказал Фрэнк Галахер.

Лейтенант снова козырнул и направился назад по коридору.

* * *

Новый день начался для меня на удивление хорошо. Я проснулся на диване в том же положении, что и уснул. Не смотря на то, что тело мое затекло, а мышцы болели после вчерашних событий, я чувствовал себя на удивление отлично – голова работала ясно, в организме чувствовался прилив сил. Вместе с этим пришло и дикое чувство голода. Кряхтя, я встал с дивана и смачно потянулся, хрустя суставами.

«Да уж, ну и денек!»: вспомнил я вчерашние события. «Удивительно, как я после таких приключений на части не рассыпался?»

Не долго думав я, решил подняться на верх. Каменная лестница закрутилась спиралью, и через минуту я оказался на первом этаже дома Корта. Длинный широкий коридор шел вперед и заканчивался еще одним лестничным пролетом, уходившим вверх. По обеим сторонам от меня шли двери – все однотипные, из белого пластика. Справа я увидел арку, которая судя по большому столу и кусочку раковины, что попались мне на глаза, вела на кухню. Я оказался прав. Несколько старомодный ее стиль, меня только порадовал. В вопросах личной гигиены и приготовления пищи действовал древний лирийский принцип – чем проще, тем лучше. Подойдя к раковине, я открыл кран холодной воды и с наслаждением умылся. Третий глаз немного побаливал, но по общему своему состоянию я догадывался, что долго это не продлиться.

Подойдя к столу, я поднял графин с бесцветной жидкостью, открыл пробку и подозрительно принюхался. К счастью, там была всего лишь вода. Взяв с полки над раковиной стакан, я наполнил его водой и разом осушил. Внезапно внутри меня словно проснулся вулкан. Мне захотелось еще и еще. Только когда графин опустел, жажда схлынула. Тогда я обратил свое внимание на закрытое мутной белой пленкой большое окно. Я подошел и дотронулся до нее. Окно тот час очистилось, и в лицо мне ударил дневной свет. Слегка зажмурившись и чуть надавив пальцами на глазные яблоки, привыкая к свету, я всмотрелся в окружающий пейзаж. Оказалось, что друг Виктора жил прямо в центре Каратака, недалеко от того места, где я появился в столице первый раз. Те же огромные здания, суетливый народ и четыре конусообразные башни уходящих вверх, очертания которых оказались хорошо видны.

– Я смотрю, ты чувствуешь себя гораздо лучше, – услышал я голос Рксу.

Я обернулся. Землянин пребывал в бодром расположении духа. На лице его сияла улыбка, сам он облачился в спортивную форму – свободные штаны и короткую майку, обнажавшую мускулистые руки.

– Я в порядке. Гораздо лучше, чем вчера.

– Что думаешь делать?

– Лететь отсюда, – сказал я. – Я должен разобраться во всем и на этой планете мне больше делать нечего.

– Но вот куда лететь, ты не знаешь.

Я кивнул.

– Что ж, будем думать вместе, – сказал землянин. – Но сначала не мешает подкрепиться.

С этим я спорить не стал. Усевшись за столом, я с удивлением открыл в Рксу новые таланты. Помимо криминальных и бойцовских, он, оказался неплохим кулинаром. Мастерски пользуясь молекулярной печкой, он за несколько секунд разогрел бифштекс и сделал яичницу. Свежий хлеб заказал в ресторанчике неподалеку. Его доставили за две секунды, телепортировав прямо на наш стол. Видя мои одобряющие взгляды, Рксу только улыбнулся. Из общения с моим братом он прекрасно знал, как лирийцы относятся к процессу приготовления пищи и к ее приему. Ели молча, каждый думал о своем. Сидонского друга Виктора дома не было, поэтому завершили трапезу вдвоем.

Когда с едой покончили, Виктор снова отвел меня в подвал, и, погасив свет, достал из кармана свинцовый шарик размером с ноготь и положил его на бильярдный стол. Полумрак подвала тот час разогнала вспышка ярко-синего света, и над столом появилось объемное изображение нашей галактики. Карта показалась мне весьма подробной и ничем не отличалась от тех, что были загружены в компьютер моего корабля.

Брюнет коснулся рукой центра, и вращающаяся по часовой стрелке круговерть звезд увеличилась, и передо мной появилось изображение центрального сектора галактики. Он поистине огромен. Более тысячи обитаемых звездных систем. Здесь отобразились почти все основные игроки Галактической Ассамблеи: двухметровые дикари кренки, лилипуты зелмаутяне, рептилоиды вионцы и радиоктиды самая развитая и загадочная раса из всех.

Виктор проделал в воздухе несколько замысловатых манипуляций, и звездная круговерть окрасилась разными цветами. Каждый цвет определял территорию владения отдельно взятой расы. Самым большим сектором в центральной зоне являлся красный – владения радиоктидов. Эти существа, эволюционировавшие до состояния чистой энергии, подчинили себе три сотни звездных систем и являлись главенствующим участником ассамблеи. Остальные игроки разделили примерно равную территорию и ничем особо между собой не выделялись.

– Ну и с чего начать? – спросил меня Виктор.

Я молчал, тупо уставившись на карту. Я действительно не знал. Землянин оказался абсолютно прав, чтобы облететь каждую систему уйдет целая жизнь, даже такая долгая, как лирийская.

– Вот и я о том же, – сказал он, скрестив руки на груди, задумчиво разглядывая трехмерную карту.

Как напряженно я не думал, никаких идей не появлялось. Куда мог направиться мой брат, и в какую часть огромного сектора наведываться сначала, я не имел ни малейшего представления. Тут мне вспомнилось выражение одного из наших философов Далва Свободного. Он говорил: «Если нет гениальных идей и путей к решению проблемы, правильным будет то, что останется. То есть – ничего». Через мгновение ко мне пришла гениальная идея.

– А, что если попробовать пойти самым простым путем, – сказал я.

– То есть?

– Ты говоришь, Сендор сказал, что отправиться домой через центральный сектор.

– Ну да, и что?

– Укрупни формат карты, – сказал я.

Рксу вернул голограмму до обычных размеров галактики.

– Обозначь положение Каратака.

Рксу опять поводил руками по призрачному изображению, и в южной части витка галактики появилась мигающая красная точка, обозначающая эту звездную систему.

– Что теперь?

– Теперь обозначь место расположения Лирии.

Тут до Виктора дошло, и он обозначил мою родную звездную систему и провел от нее до самого крупного логистического центра в галактике четкую вертикальную черту. Линия шла точно через центр и проходила по владениям заламаутян, затем углублялась в нейтральное пространство и приходила прямо к центральной системе Лирии.

– Это ничего не значит, – скептически сказал Виктор. – Самое простое решение еще не значит, что правильное.

– Я знаю, – сказал я. – Но другого у нас нет. Поэтому будем следовать плану и направимся точно по этой линии, приземляясь на каждой из встречных обитаемых планет. Милостью Создателя, мы преуспеем.

– Что ж, похоже на то, что наше путешествие начинается, – сказал Виктор, выключив карту.

– Советую собирать вещи, – сказал я.

* * *

Ночью гладкая поверхность космодрома выглядела более впечатляюще, чем днем. Сотни кораблей различных рас и конструкций, подсвечивались по периметру во избежание столкновений. Мимо них лавировали десятки служебных роботов, проверяя состояние судов и осуществляя техническое обслуживание. Со стороны все это выглядело как гигантское световое шоу. Решение идти на космодром ночью мы с Виктором приняли единогласно. Во-первых, незаметнее, а во-вторых, просто спокойнее. По совету Виктора мне пришлось расстаться с национальным лирийским пурпуром, который запаковал в сумку и взял с собой, и одеться в земную одежду, похожую на ту, что была на Сендоре в ментальной записи. Заранее простившись с Кортом, мы отправились на центральный космодром тайным подземным путем, которым Виктор пользовался не раз, не привлекая внимание официальных властей. Путь представлял собой старые коммуникационные туннели, которые давным-давно закрыли из-за неисправностей. Не смотря на то, что путь под землей до космопорта занял у нас два с половиной часа по узким проходам, мы уверены, что остались полностью незамеченными.

Выбравшись на поверхность в километре от гладкого полотна космодрома, мы сразу же направились к моему кораблю. К этому времени его должны уже полностью заправить и доставить на борт пищевые рационы. Продвигаясь вдоль рядов космических кораблей, мы таки вышли к моей сфере.

– Точно такой же шар, как и у твоего брата, – сказал Рксу. – У вас, что на Лирии туго с фантазией.

Я только укоризненно посмотрел на него. С примитивными расами все-таки тяжело общаться. Слишком многого они не понимали и рассуждали совсем иначе, чем лирийцы. Идеальная форма всегда одна и сфера являлась именно ей.

От негативных мыслей меня отвлек монотонный голос робота-регистратора.

– Назовите ваш код, – сказал он.

– 542 Ф.

– Ваш корабль заправлен и укомплектован пищевыми рационами, – сказал робот. – Вы собираетесь покинуть планету?

– Да.

– Тогда вам необходимо будет перебазировать корабль на резервную площадку, в пятистах метрах от космодрома и взлетать оттуда, – сказал робот.

– Это еще зачем? – не понял я.

– Ночью над космопортом во избежание хищения кораблей устанавливается силовой барьер, и взлет осуществляется только с резервных площадок. Пожалуйста, переместите корабль по меткам, которые будут показаны на полосе, но не поднимайтесь выше пятидесяти метров, – объяснил регистратор.

Я непонимающе посмотрел на землянина. Тот только кивнул, мол, такие порядки ему знакомы. Я зашел в кабину и внутренне улыбнулся, представляя удивленное лицо землянина, когда он увидит, что случиться. А произошло следующее, я бросил сумку со своей старой одеждой рядом с креслом пилота и отдал команду бортовому компьютеру в автоматическом режиме перебазироваться по меткам на полосе в нужное место и ждать меня. На все распоряжения ушло чуть больше двух минут, а когда я вернулся к Виктору, то вдоволь налюбовался тому, как изменилось его лицо, когда моя сфера бесшумно поднялась в воздух и направилась к стартовой площадке. Однако, когда космодром осветила яркая вспышка и ночную тишину сотряс оглушительный взрыв, превращая мой корабль в воспоминания, мое лицо стало точно таким же, как и у него.