Не спеша Костя спускался с горы по густому чернолесью.
Ответного сигнала он не видел.
Но ему все время казалось, что ребята и Сергей Петрович где-то близко от него, что вот-вот донесется лай Тыма, громкие голоса ребят:
- Эге-ге-гее, Костя, мы здесь.
- Коо-о-тька-аа!..
Временами до его слуха как будто даже долетали крики и Славкин "разбойничий" свист. В такие минуты он останавливался, напряженно вслушивался и разочарованно говорил вслух:
- Нет, это так, показалось…
Обильно разросшийся на влажном склоне толстый борщевник скрывал с головой, ползучая трава цеплялась за ноги. Идти было тяжело. То и дело приходилось перелезать через бурелом, часто трухлявый, покрытый серым мохом. Но вот в просвете между деревьями мелькнула синева реки. Косте вдруг показалось, что по ней проплыло что-то темное. "Они! Надо скорее к реке, на берег".
Костя побежал, спотыкаясь о валежник, о камни.
Крутобокая скала, торчащая среди леса как каменный зуб, встала на пути. Костя поспешно стал обходив ее, но, сделав несколько шагов, остановился. За скалой слышался странный шум. Вот кто-то тронул пальцем огромную басовую струну. "Что это такое?" - раздумывал Костя, не решаясь идти дальше.
Струна прогудела и стихла. Костя уже было пошел вперед, но за скалой, в знойном неподвижном воздухе, точно пролетел огромный шмель:
- Жж-у-уу-у… ж-у-уу…
И стихло все.
Но вот опять донеслось оттуда однотонное:
- Жж-у-уу-у…
Костя прошел несколько шагов вперед, осторожно выглянул из-за скалы и замер.
У старой пихты, сломанной бурей, стоял на задних лапах медведь. Передними лапами он отводил длинные сухие лучины от расщепа. Склонив слегка голову, поворачивая к пню то одно ухо, то другое, медведь прислушивался к звукам.
Костя затаил дыхание. Ноги у него точно приросли к земле. Можно сделать всего несколько шагов назад, за скалу, и броситься стремглав подальше.
Но увлеченный музыкой медведь ни на что не обращал внимания.
Широкая щепа прогудела низким густым тоном.
Звук понравился медведю. Мишка отвел щепу еще дальше, выпустил из лапы и низко склонился к пню. Щепа отскочила от пня и с силою стукнула музыканта в широкий лоб.
Медведь взревел. Маленькие глаза налились кровью. Он сел. Повернул голову вправо, повернул влево. Никого нет… Провел мохнатой лапой по лбу. Вскочил, сердито заурчал, бросился к росшей вблизи осинке, выдернул вместе с корнем, размахнулся и что есть силы ударил по пню.
Раз, другой, третий.
С каждым ударом гнев его возрастал.
Грозный рев обиженного музыканта разносился далеко по притихшему лесу…
Костя не двигался с места. Страх его уже прошел, он с трудом удерживался от смеха.
Медведь продолжал неистово избивать пихтовый пень. Но вот измочаленный обломок осины отлетел далеко в сторону.
Постояв несколько минут молча около пня, медведь рявкнул и спустился по густому подлеску в заросшую чернью лощину. Трещали сучья под тяжелыми лапами уходящего зверя. Вот шум затих. Костя бросился бежать к реке.