Он снова бежал. Сквозь хвойный лес, скованный ледяной коркой и холодом, столь сильным, что сок в деревьях смерзался и разрывал их ставшую хрупкой, как стекло, плоть в клочья. Было темно, но небо на востоке уже позолотили первые солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь нагромождение свинцовых, с редким просветом туч… Наступающий рассвет ничего не изменит, не отвратит. Тот не отступится, не прекратит погони из-за такой малости, как пробуждение солнца. Кассель отстал, остался позади, обессилев до изнеможения. И потому он бежал. Он спасал не только себя, но и несчастного эффа, ставшего самым близким его другом и единственным существом, которому он мог доверять в той безумной круговерти хаоса, в который превратилась его жизнь. Он бежал. Путаясь в нагромождениях изо льда и смерзшихся ветвей, камней, скрытых под белым снежным покрывалом, и призрачных миражах, порожденных стужей, он оскальзывался, падал, вставал и снова бежал. Он бежал. Не разбирая дороги, без надежды, без цели, без будущего.

Он просто бежал. Третьи сутки. Без отдыха, если не считать кратких мгновений, которые удавалось выкроить, чтобы перевести дыхание и отправить в пересохший рот пригоршню обжигающе-горького снега. Его силы были на исходе, и скоро тот догонит его, тот , чьё сопенье и фырканье, слышащееся позади, не оставляет никаких шансов на выживание. Он устал, устал до изумления, до того, что даже страх исчез, растворившись в тупом и единственно оставшемся желании — ещё раз передвинуть ноги.

Он бежал не думая, не глядя по сторонам, потому и не обратил внимания, когда кончился лес и перед ним открылась ужасающая и завораживающая своей гибельной красотой картина заснеженной пустоши и ледяной глади Великого озера — самого опасного и чарующего места во всей Терре. Незаметно для себя он оказался у самых Врат Бездны. Оступившись на крутом склоне, он потерял равновесие и покатился вниз, поднимая целые облака ледяных иголок. Скатившись к самому берегу, он остановился и некоторое время лежал в изнеможении, тяжело дыша, глотая обжигающий истомленные легкие воздух в запой, а когда смог собрать в себе достаточно сил и с трудом приподняться на дрожащих руках и оглянуться, то увидел, что безымянное чудовище, преследовавшее его все это время, уже показалось на взгорке, с которого он упал. Ослепительно сверкали устрашающие клыки, создавая впечатление, что оно улыбается. А может, так и было, ведь оно нагнало свою добычу и уже праздновало победу. Неспешно приближаясь к беспомощной жертве, распростертой на снегу, оно словно пританцовывало на тонких, с вывороченными в стороны суставами, ногах — предвкушая грядущее удовольствие. Нужно было подняться, нужно было бежать — но силы иссякли. Оставалось только закрыть глаза и не видеть этого победного танца чудовища, не лицезреть ликования на уродливой морде со слишком умными глазами, сияющими торжеством.

Сноп зеленоватого пламени охвативший тварь, и пожравший её до костей за считанные мгновенья, пришел из ниоткуда. Или так показалось измученному до бесчувствия беглецу.

— Вставай, — голос, так же как и пламя, казалось, не имел обладателя. Высокий, писклявый голос. Но властный. Такому трудно не подчиниться. — Ты искал ответов — они ждут, и я не для того истратил столько сил на тебя, чт б позволить просто валяться. Нам предстоит долгий разговор, а времени у меня в обрез. Так что поднимайся, вставай…

Марк лэйн Грегори приподнял голову со скатанного в подобие подушки плаща и беззвучно уселся на разостланном прямо на земле шерстяном одеяле в крупную серо-зеленую клетку. Короткие тени только-только начали удлиняться, повернувшись к востоку: полдень едва миновал — следовательно, ему удалось вздремнуть лишь пару часов. Глаза нещадно жгло, веки тянуло вниз свинцовым грузом. Зверски хотелось спать, но, уже пробудившись, он не собирался потворствовать собственной плоти.

Неподалеку от Марка, на полусгнившем пне, заросшем мхом до самого спила, сидел удивительной красоты мужчина, с точеным, будто алебастровым, ликом. Невысокий, хрупкий, с изящными руками и длинными пальцами, он походил на пугливую птичку, с любопытством примостившуюся на кончике ветки. Длинные белокурые волосы волнистыми прядями ниспадали на его узкие плечи, оттеняя овальное лицо — словно татуировкой покрытое сетью капилляров и вен, проступавших сквозь невероятно бледную кожу — и скрывая удлиненные, лишенные мочек уши. На по-юношески гладких щеках не было ни малейшего намека на щетину. Небольшие ярко-розовые губы были плотно сведены в одну линию. Он сильно сутулился, голова клонилась к земле, но пристальный и напряженный взгляд лишенных век зеленых глаз неотрывно наблюдал за Марком, и человек знал: этот взгляд ни на миг не покидал его, всё то время, что он спал.

— Он приходил, — в мелодичном, ласкающем слух, словно трель соловья ярким весенним утром, речитативе Касселя не было вопросительных нот. Он просто констатировал факт. — Когда?

— Есть новости? — сухим и хриплым со сна голосом, режущим слух даже ему самому, поинтересовался Марк, пытаясь отсрочить неизбежное объяснение с эффом. Он пружинисто вскочил на ноги и, отойдя на несколько шагов в сторону от своего ложа, приступил к выполнению упражнений гимнастики О`оси, которой его некогда научил один старый чин.

Эфф, наблюдая за плавными движениями рук и ног человека, складывающимися в замысловатый рисунок, похожий на ритуальный танец, равнодушно пожал плечами.

— Никаких. Всё точно так же, как и было. От Сима ничего. Когда?

— Значит, всё идёт точно по нашему плану, — наигранно бодро отозвался Марк.

— Ты пытаешься избежать ответа, — как и всегда, эфф не стал утруждать себя дипломатическими тонкостями в беседе, а пошел напрямик. — Когда?

— Час — возможно, чуть меньше, — Марк легко взвился в воздух и резко вскинул правую ногу, одновременно разворачиваясь на полкорпуса влево, приземлившись, он плавно перетек в низкую стойку и, словно стелясь по земле, нанес воображаемому сопернику несколько резких ударов руками. — Сегодня последний день нашего пребывания здесь, вечером мы в любом случае снимаемся и уходим, так что тянуть с этим нет смысла.

— Тогда я займусь подготовкой, — грациозно поднявшись со своего сиденья, эфф расправил складки на бледно-зеленых, обтягивающих его стройные ноги штанах и стряхнул с них налипшие пылинки.

Он повернулся спиной к человеку, собираясь уйти, но тот внезапно оказался рядом.

— Тебе не обязательно это делать, — решительно заявил Марк, схватив эффа за руку и развернув к себе лицом. — Я могу сам всё сделать и не хуже тебя!

— Не хуже? — Кассель ограничился тем, что насмешливо изогнул бровь.

— Хорошо, — зло прошипел Марк. — С тобой мне не сравниться. Но всё равно я могу это сделать.

— Можешь, — согласился эфф, попутно освобождая руку. — Но у меня это получится намного лучше и быстрее. А ты, раз уж мы решили не затягивать, позови Маддиса…

— Не надо никого звать, — раздался хрипловатый, властный голос. — Я уже здесь.

Послышался шорох приближающихся шагов, и вскоре из-за деревьев показался невысокий, дородный мужчина, с окладистой черной бородкой, сурово поджатым ртом и горделивой осанкой, всем своим видом показывающей превосходство над окружающими. Лицо у вновь прибывшего было грубоватым, но приятным, открытым и располагающим, с резкой сетью смеховых морщин в уголках глаз — что всё вместе резко контрастировало с его тяжелым характером. Одет он был достаточно просто — шерстяные штаны, темно-зеленая рубашка и коротенькая кожаная безрукавка с меховой опушкой, но огромное количество золотых украшений — от массивных, вычурно-безвкусных ручных браслетов до дюжины толстенных цепей с превеликим множеством всевозможных кулонов на каждой — придавали его внешнему облику фантасмагорический оттенок. Глядя на него, хотелось улыбаться и шутить, но у любого здравомыслящего человека подобное желание сразу же пропадало, стоило только взглянуть в глаза этому забавному толстячку. В них таилась смерть! Стремительная, беспощадная и очень жестокая. А кроме того Маддиса Приорра — так звали этого выдающегося во всех отношениях человека — окружала некая аура, лучше всего характеризуемая словом «могущество», и это была отнюдь не иллюзия, как у многих других. Дело в том, что Маддис был одним из немногих свободных высоких ваятелей (или ведьмаков, как их чаще всего называли), неведомо каким чудом — сам он ужасно не любил вспоминать о прошлом, особенно о ранней юности — избегнувший в детстве тенет Конфедерации, весьма ревностно следившей за появлением детей со столь сильным талантом. Кроме того, в отличие от большинства людей, имеющих дар и старавшихся всеми силами избегать любых контактов с Полем и порождаемыми Им Силами, Маддис сознательно и целенаправленно всю свою жизнь посвятил поиску и приумножению знаний и навыков, в результате чего сумел вплотную приблизиться к могуществу самых высокопоставленных посвященных Конфедерации.

Правда, в конечном счете, всё имеет свою цену, так и его растущая сила имела свою. Будучи весьма преуспевающим членом одного из малых кланов — Грифонов Месски, Маддис однажды отчетливо понял, что им всерьез заинтересовались «Несущие Завет» Конфедерации, а эта новость вполне могла повергнуть в ужас любого, и потому он, недолго думая, решился на побег из уютного и теплого прибежища, которым ему служил клан. Но в условиях Терры, управляемой филиалами, бежать было особо некуда. Атлантида? Чересчур далеко, да и весьма специфический уклад жизни последователей Акватикуса слишком уж был чужд всему, к чему он привык. Серая Земля? Пожалуй, лучше сразу головой об острый угол стола! Оставался Тартр — там, по крайней мере, можно жить и развивать свои способности, не оглядываясь через плечо, и не ожидая ареста. Так он и оказался в Запретных землях. И здесь же примерно пять лет назад он встретил Марка, молодого конфедерата, самовольно сбежавшего от своих братьев и порвавшего с прошлым, и Касселя, странного эфирца, уже тогда бывшего его неразлучной тенью.

— Полагаю, дальнейшее ожидание Сима бесполезно, — без предисловий перешел сразу к делу Маддис, раздраженно встряхнув головой и проведя рукой по своей холеной бородке, разглаживая волоски, но тут же, не сумев сдержать себя, он яростно скомкал её в кулак. — Ублюдочный недоносок! Я ведь тебя предупреждал, Марк, что этот твой нелепый экспромт не сработает! Либо он нас предал, либо решил улизнуть с кристаллом — в надежде продать, либо был настолько глуп, чтоб попасться! В любом случае ждать дальше нет смысла. Да это становится попросту опасно! Надо немедленно уходить.

Марк, задумчиво кивая, выслушал гневную тираду своего могущественного союзника, а когда тот закончил, внезапно усмехнулся.

— Разумеется, он попался, — казалось, удивление от этих слов, проступившее на лице ваятеля, развеселило его ещё больше, он улыбался всё шире. — Ты всё время забываешь, мой дорогой Маддис, что мы имеем дело с Конфедерацией. Я понимаю, ты никогда не сталкивался с мощью филиалов, с их разведчиками и дознавателями, а потому считаешь, что многое, о чем судачат люди, — выдумка! Смею тебя уверить: это не так. Только глупец станет щекотать спящего великана.

— Но… — ваятель был застигнут врасплох и не сразу сообразил, что сказать. Он уже давно сотрудничал с бывшем конфедератом, давно участвовал в самых разных проектах Марка, но ни разу тот не говорил с ведьмаком настолько свободно, настолько искренне.

— А мы ведь именно такие глупцы и есть, — не обращая внимания на недоумение собеседника, продолжил Марк. — Мы ими и должны быть или хотя бы казаться ими, потому что иначе у нас вообще не останется шансов на победу. Пойми, — Грегори опустил руку на плечо ваятелю и по-дружески сжал, — у Сима с самого начала не было никаких шансов прорваться. До Рассиона больше четырехсот миль — при отсутствии у него имплантов адаптивного управления стинер никогда не сможет развить соответствующую скорость, а это значит минимум, на что он мог рассчитывать, — шесть-восемь часов. Но допустим даже, что он уложился в пять. Это примерно полдень, а ему ещё нужно было потратить время на маскировку стинера и вдобавок — пешком добраться до города. Раньше полуночи он никак не мог с этим справиться, значит, в Рассион он попал только следующим утром. Дальше, ему нужно было сориентироваться и найти проход в цитадель — а это не так просто! Затем определить маршруты патрулирования внутри цитадели, узнать пароли, раздобыть соответствующую форму конов, выяснить и сопоставить время обходов и много что ещё — а всё это занимает время Маддис, и немалое! И после всего, что я тебе сейчас перечислил, ты всё ещё думаешь, что Сим мог справиться с подобным? Он же был полным идиотом!

— Был? — нахмурившись, поинтересовался ведьмак, вновь вцепившись в бородку. — Считаешь, он уже мертв?

— Очень на это рассчитываю! — нехорошо усмехнувшись, ответствовал Марк. — Да и для него этот вариант был бы куда как лучше, чем прочие. Но, если честно, — мерзкая ухмылка улетучилась, и лицо бывшего кона приняло обеспокоенное выражение, — я в это не верю.

— Тогда зачем вообще было затевать весь этот спектакль? — снова не сумев сдержать себя, яростно выкрикнул Маддис. — Весь этот план — твой план, к слову, — с самого начала дурно попахивал. Да чего там, он попросту вонял, смердел как мертвяк, провалявшийся неделю на солнце. В Бездну! Зачем устраивать эти тараканьи бега с заведомо ясным результатом, если куда проще было всем пройти вратами и по-быстрому удрать — пусть себе коны ищут ветра в поле! Зачем этот глупый фарс?

— Время, — жестко произнес Марк, — Сим выигрывал для нас время. Для того чтоб мы могли отдохнуть и набраться сил. Или ты полагаешь, что поход в Ульфдам был простой прогулкой? Даже ты со всем своим мастерством не способен представить, скольких сил мне стоила дезактивация ловушек в подземелье крепости. Я вычерпал все ресурсы чуть не досуха! Что говорить, после того как мы оказались внутри, мне пришлось «пить» моих собственных людей для того, что бы связать «Сон забвения», — Марк скривился от отвращения, вспоминая лица своих соратников, когда он, будто поганый Тёмный, оплел их вязью и питался их энергией, восполняя собственный запас сил. — А когда открывал двери хранилища, я чуть не угробил их, потому как мне опять пришлось черпать их энергию…

Маддис всплеснул руками словно кумушка, углядевшая на рынке непомерную цену.

— Вот и вся твоя хвалёная подготовка, — самодовольно заявил он, буравя взглядом бывшего конфедерата. — И ведь я предупреждал! Надо было послушать меня и не лезть в гнездо шершней, а уж если полез, то запастись большим количеством резервуаров. Но разве ты станешь слушать меня? Нет! Кто я такой, чтоб учить тебя? Всего лишь ничтожный ведьмак из малого клана! А ты? Бывший конфедерат, прошедший подготовку в лучшей академии мира, ученик самого де Брасс-Тэрина, что тебе мои…

Марк досадливо взмахнул рукой, перебивая разошедшегося Маддиса, и сухо поинтересовался:

— Ты уже закончил изображать оскорбленное достоинство, или мне ещё подождать?

Маддис, остановленный на полуслове, обиженно нахохлился, но смолчал.

— Сколько раз мы обсуждали всё это? — Марк бросил раздраженный взгляд на ваятеля. — Сколько раз взвешивали каждую деталь? И всё равно ты упрямо талдычишь одно и то же! Я тысячу раз говорил тебе, что накопители сами по себе являются весьма опасными инструментами. Да-да, — видя, что Маддис готовится оспорить это заявление, Марк решительно повысил голос и не дал тому вставить слова, — именно опасными. Они опасны своим излучением, заметить которое проще простого, а уж отследить до источника и того проще. Если же их вдобавок много — то они превращаются в маяк, и ты это прекрасно знаешь!

— Можно было использовать «зеркало» и обернуть вязь так, чтоб она отражала накопленное излучение… — Маддис был противен самому себе. Говорить настолько пошлые и абсурдные вещи вслух, да ещё и ваятелю его уровня, — это было всё равно как требовать пива, лёжа по горло в вине. Потому он и не обиделся, когда Марк не ответил на его слова, а просто пожал плечами. Бывший кон не хуже него знал, что «зеркало» поглощает столько энергии, что сама мысль использовать его при экранировании накопителя сводит на нет все блага наличия последнего. И всё же, понимая собственную неправоту, ваятель не собирался сдаваться. — Ладно, с накопителями, может, всё и понятно, но объясни: зачем ты послал Сима с кристаллом в Рассион?

— Рассион — ближайший город, в котором есть работающие Портальные Врата, — развел руками Марк.

— Да чтоб тебе всю жизнь играть с чертями в карты, — не выдержал Маддис. — Перестань разговаривать со мной, как с младенцем! Ответь, какого ляда ты вообще отправил его туда? Ведь все же было достаточно просто с самого начала! Пробраться в крепость, выкрасть артефакты, выйти во двор, активировать врата, набрать адрес, пройти их и тут же сматываться! Зачем тебе понадобилось всё настолько усложнять?!

— Всё усложняется как-то само собой, Маддис, и без моего участия, — невесело усмехнувшись, заявил бывший кон. — Откровенно говоря, проект, разработанный тобой, изначально содержал в себе слишком много недочетов. Я не стал говорить о них, не стал расстраивать тебя, но сейчас в этом уже нет смысла. Видишь ли, Маддис, простота не всегда равнозначна успеху. Ты строил свой расчет на ограниченной информации, доступной тебе в то время, и с этой точки зрения твои рассуждения казались вполне обоснованными. Но всё дело в том, мой друг, что твои данные с самого начала были неполными.

— Если бы ты не скрывал от меня информации и не вел себя, точно храмовник на допросе у Темного, я сумел бы лучше сопоставить все факты! — вконец обозлился ваятель. — Но нет, куда там, тебе же нужно вечно корчить из себя саму таинственность и неприступность во плоти!

— Если б я рассказал тебе хотя бы часть правды, мой старый друг, то уже в следующий момент ты бежал бы от меня прочь так, словно за тобой гонятся все Порождения Бездны, — печально произнес Марк.

— Я не настолько слабонервный, — резко возразил ваятель.

— Возможно, — не стал настаивать Грегори. — Но как бы то ни было, давай сейчас взглянем на всё это вот с какой точки зрения. Итак, допустим, мы все прошли сквозь Портальные Врата и, не задерживаясь, отправились в Валанну. Что бы произошло в таком случае, Маддис? Как бы повели себя коны? Не отвечай, ты можешь лишь предполагать. А я точно знаю — как! Стоило только рассеяться моей вязи — а её хватило бы в лучшем случае ещё на пару-тройку часов — коны тут же обнаружили бы, что некто прошел сквозь портал, камень-фокусировщик ведь оставался бы в них, никуда не денешься — и немедленно бросили бы ударные силы в погоню. Ты хоть представляешь себе, на что способен отряд в сотню подготовленных конов? А в нашем случае мой драгоценный бывший учитель не пожалел бы никаких сил и средств в стремлении заполучить мою голову как можно скорее и направил бы за нами свою личную стражу. А это, я тебе скажу, элитные бойцы, каждый из которых способен в одиночку зубами загрызть целую стаю Полуживых. Так что не прошло бы и дня, как наши головы оказались бы поданы на блюде Верховному Патриарху, что лично меня совершенно не вдохновляет!

— А как бы они смогли вычислить адрес? — решив, что ему удалось подловить Марка на явном несоответствии, поинтересовался ваятель.

Марк устало вздохнул и тоном, в котором явственно проступали менторские ноты, ответил:

— Видишь ли, устройство самих Врат настолько совершенно, что в нем, помимо прочего, присутствует целый комплекс элементов, направленных на запоминание. Не удивлюсь если в базе данных Врат есть перечень всех мест, в которые с помощью них перемещались, да ещё и с точной датировкой и списком людей в придачу!

— Это невозможно, — безапелляционным тоном заявил Маддис. — Такого рода информационных накопителей не существует, даже Конфедерация не способна создать подобное!

— А она и не создавала, — вмешался в разговор Кассель. — Врата намного древнее Конфедерации, они — остатки иной, более могущественной эпохи.

— Верно, — согласно кивнул Марк. — Врата — это вообще малоизученный объект, я не криптограф, но даже мне понятно: большинство символов на арках куда старше, чем сама Конфедерация. Полагаю, они происходят из той же эпохи, что и вимы.

— Ну, разумеется, как же я сам не догадался! — Маддис поднял руки к небу и испустил вздох, полный презрения. — Стоит только заговорить о старых временах, и вы, коны, тут же вспоминаете вимы! Какие ещё полузабытые мифы ты решил заодно приплести? Может, Золотой Город? Или Кмеров Арктиды? Или инопланетные поселения? Давай, не стесняйся, я с удовольствием в очередной раз послушаю эти сказки!

— Это не сказки, — тихо возразил Марк. — Но сейчас для нас это совершенно не важно. Важно другое: способы определения набранных адресов существуют! Это не самый простой процесс, и, пожалуй, я сам вряд ли сумел бы его воссоздать, по крайней мере — быстро. Но у Брасс-Тэрина совершенно другие ресурсы и возможности, так что здесь всё вполне очевидно.

— Может, ты и прав, — нехотя поумерив гнев, проговорил Маддис. — Но я всё равно считаю, что ты перемудрил самого себя. Всё слишком сложно!

Марк улыбнулся и похлопал ваятеля по плечу.

— Когда имеешь дело с Конфедерацией, мой друг, только так и надо действовать. Видишь ли, я ведь очень хорошо знаю образ мыслей Верховного Патриарха. С ним нельзя вести простую игру! Если позволить патриарху Тэрину действовать быстро и решительно — мы даже охнуть не успеем, как окажемся развеянными в нанитовую труху! Патриархи мыслят очень изощрённо, их рассуждения — это ложь во лжи, укутанная в неправду. Стоит дать им время, и они сами создадут столь совершенную систему иллюзий, что единственным действием с нашей стороны станет невмешательство!

— Зачем вообще эта игра? — Маддис раздражено притопнул ногой. — Проще и куда надежнее было бы избавиться от старикашки. Оставлять в живых свидетеля, да ещё такого?.. Нет, Марк, я даже не знаю, как назвать это!

— Конечно, избавиться, — Грегори ядовито улыбнулся. — И заполучить на свою голову открытую войну со всей Конфедерацией! Думай, что говоришь, Маддис! Убийство Верховного Патриарха! И суток бы не прошло, как нас всех повесили бы на собственных кишках где бы мы ни спрятались. Такое не прощают. Одно дело обыграть, обставить Тэрина на его же собственной территории, обворовать его — это ещё куда ни шло, хотя бы потому, что он никогда не признается, никому, за исключением ближайших советников, что какой-то предатель сумел так его обставить, но совсем другое — убийство правителя филиала! Слепки наших эмоций были бы опознаны самое позднее к полудню — уж мои-то точно! И тогда…

Маддис яростно вцепился в свою бородку и некоторое время простоял, размышляя и взвешивая услышанное. В конце концов, он принужденно вздохнул и признался:

— Я не понимаю!

— Хорошо. Попробую объяснить, — Грегори потер лоб, пытаясь собраться с мыслями и наиболее лаконично изложить основные вехи своего плана, в котором он сам до конца не был уверен. — Итак, зная характер патриарха Тэрина, естественно предположить, что, оказавшись в том положении, в каковое мы его поставили, первой и вполне естественной его реакцией окажется гнев и желание действовать, а к чему это нас приведет, мы уже обсудили. Ты согласен? — дождавшись неохотного кивка ваятеля, он вздохнул чуть более свободно и продолжил. — Значит, именно подобного развития событий нам и следовало избежать любой ценой. Как этого можно было достичь? Первое: необходимо было предоставить патриарху время, чтобы он смог успокоиться и подумать. Разговаривая с ним, я упомянул, что мы покинем крепость тем же самым путем, через который пришли. Проверка этой информации заняла какое-то время, надеюсь — немалое. В любом случае это время сам де Брасс-Тэрин провел в размышлениях и выстраивании грандиозной схемы предположений и возможных вариантов моих действий. К тому моменту, когда выяснилось, что мы ушли через врата у него уже наверняка голова трещала от догадок и гипотез. Он начал сомневаться во всём. Ещё больше времени отняло обнаружение Сима, его поимка, доставка обратно в Ульфдам и мнемоническая обработка. Честно признаюсь, я очень рассчитываю, что этот процесс всё ещё не завершен! Тем не менее, это дало нам необходимую передышку. Более того, патриарх Тэрин, обдумав полученную информацию, не станет наобум посылать своих людей через Врата — ведь они наверняка попадут в ловушку, уж это-то я постарался внушить Симу со всей очевидностью. Нет, он отправит своих людей обычным путем, по земле, и это в свою очередь даст нам ещё более значительную фору! Теперь понимаешь?

Маддис недовольно поморщился.

— Слишком много «если», — раздраженно отозвался он. — Весь твой план опирается на совпадение случайных элементов и предположения!

— Мы провели здесь шесть дней, и ничего не произошло, — вполне резонно возразил Марк, и ваятелю пришлось согласиться.

Впрочем, он тут же нашелся что возразить:

— Но не можем же мы торчать тут до скончания веков!

— А вот тут ты совершенно прав, мой друг, — Марк был рад, что ваятель решил сменить тему. — Собственно, я уже приказал бы свернуть лагерь и выступить, но у нас здесь осталось ещё одно, незавершенное дело.

— И какое же? — учуяв подвох, поинтересовался Маддис.

— Нам необходимо встретиться с Учителем, — постаравшись выговорить это как можно спокойнее, ответил бывший кон.

Лицо Приорра вытянулось, взгляд заметался по поляне, словно в поисках путей отхода. При взгляде на него, почти осязаемо чувствовалось, как в голове ваятеля с невероятной скоростью мечутся мысли. В какой-то момент взор ваятеля скользнул по огромной каменной плите, располагавшейся в центре поляны, и тут в разуме его что-то сдвинулось и соединилось, явив совершенно неожиданную картину.

— Так вот почему ты так упорно не позволял нам уйти отсюда! — приглушенно прошептал он. — И все эти твои разговоры, все изменения сделаны только для этого.

Они устроили стоянку в месте, известном жителям Тартра под именем «Поляна Мууша», — правда, кто или что такое этот самый Мууш, никто доподлинно не знал. Это был вытянутый с двух сторон довольно большой луг в самом центре огромного хвойного леса, у южных отрогов гор Солнца. Поляна делилась на две неравные части маленькой лиственничной рощицей: бо льшая — к югу, там, неподалеку от Портальных Врат, размещался лагерь их отряда, состоявшего из пяти десятков человек, — и меньшая, северная, всего-то в сотню шагов в диаметре, центр которой занимал огромный каменный постамент, высотой по пояс взрослому человеку. Этот монолитный стол не был причудой природы, а являлся порождением рук человеческих, хотя для каких целей предназначали его неведомые творцы — оставалось только гадать. Возможно, он являлся неким фокусирующим элементом конструкции Врат, а может, служил дополнительным энергетическим резервуаром или же выполнял некую иную функцию в невообразимо сложной системе порталов, некогда опоясывавших всю Терру. Но как бы то ни было, всё это осталось в далёком прошлом. Единственное, что сохранилось доныне, — невероятно мощный электромагнитный дисбаланс, окружающий и пропитывающий постамент и создающий своеобразный разрыв или, скорее, истончение в энергетической ткани планеты. Потому-то данное место подходило для предстоящего действа как нельзя более, намного упрощая процедуру проникновения в Бездну души и весьма сильно снижая затраты Сил на её возвращение. То, что в ином месте потребовало бы совместных усилий десятков ваятелей, здесь вполне могли осуществить двое.

— Не совсем, — Марк старался говорить очень осторожно, с превеликим тщанием подбирая слова, балансируя на границе лжи и откровенности. — Этот было… возможно. Я предполагал, что подобная надобность может возникнуть в самое ближайшее время, но…

— Не держи меня за круглого дурака, — странно, но в голосе ваятеля не было гнева. — Я отлично знаю, что точно предсказать Его появление невозможно! Значит, это произошло сегодня? Понятно… Когда начнем?

Подобный поворот был для бывшего кона неожиданным, но упускать момента он не собирался. Тем более что поразмыслить над необычным поведением Маддиса — ни с того ни с сего без возражений согласившегося принять участие в ритуале — можно будет и позже. Сейчас же надо было действовать, пока душевный порыв ваятеля не пропал втуне.

— Прямо сейчас, если ни у кого нет возражений, — он обвел своих собеседников вопросительным взглядом, но возражений не последовало. — Тогда приступим прямо сейчас!

Все трое одновременно двинулись к каменной плите. Обдумывать и уточнять собственные действия не было никакой необходимости — их роли были распределены очень давно, и все успели с ними свыкнуться, хотя обычно в подобной процедуре принимало участие куда больше народу. То, что сейчас их только трое во многом упрощало процесс… и, одновременно, усложняло.

Первым у постамента оказался эфирец. Не оглядываясь на остальных, он взобрался на плиту и, усевшись поудобнее, принялся развязывать тесемки на рубашке.

— Как я не люблю этого, — поморщившись, заявил Марк, глядя на Касселя, стаскивающего рубашку через голову.

— Ты не любишь? — эфф аккуратно сложил рубашку и отложил в сторону, после чего иронично изогнул бровь и тонко улыбнулся, слегка обнажив мелкие сахарные зубы. — По-твоему, я от всего этого в восторге?

Эфирец пожал плечами, давая тем самым знать, что дальнейший разговор не имеет смысла. Обнаженный по пояс, он улегся на плиту, устремив немигающий взгляд к далёкому небу. Марк постоял немного возле него, ожидая, не скажет ли тот чего-нибудь напоследок, но эфф молчал, будто предстоящее нисколько его не волновало. Убедившись, что дальнейшее ожидание бессмысленно, он отошел на несколько шагов в сторону, уступив место Маддису, и приступил к ваянию переходных врат. Врат Бездны…

Маддис, наблюдая в полглаза за аккуратной, но быстрой работой бывшего кона, плел тем временем собственную сеть, объектом которой являлся эфф. Эта сеть была направлена на замедление процессов жизнедеятельности организма и уменьшение болевых ощущений. В отличие от многих высоких ваятелей, Маддис никогда не относился с неуважением к целительству и достиг, как и во всём, за что брался, весьма впечатляющих успехов в этом искусстве. Покончив с собственной вязью, он сосредоточился на работе Марка, стремясь подгадать наиболее подходящий момент для перехода к основной части ритуала. Шло время, а он всё выжидал и выжидал но, наконец, некоей внутренней частью разума, не оформленной мыслями, он понял, что наступила пора решительного действа. Выхватив из ножен, крепившихся к поясу, узкий, короткий кинжал, он склонился над эффом и нанес резкий удар.

Нож вошел в грудь эффа практически без сопротивления, словно в желе. Из раны показалась одинокая капля пурпурной, с мягким голубоватым отливом крови губы Касселя изогнулись, лицо посерело от боли, глаза закатились, по телу прошлась слабая судорога.

— Быстрее, — Маддис провёл языком по пересохшим губам, его рука, сжимавшая рукоять кинжала, слегка дрожала. На лбу ваятеля проступил пот, но он, не обращая внимания, продолжал создавать всё новые и новые энергетические потоки, оплетая ими форму вязи, поддерживавшую жизнь в теле эффа. — Во имя всех Порождений Бездны, быстрее, Марк!

Он на миг оторвал взгляд от лица Касселя, искривленного в беззвучном крике, и взглянул на Марка, ваявшего Переходные Врата со всей доступной скоростью. Двухмерная проекция уже была завершена, потоки чистой Силы, составлявшие проявленную «плоть» вязи, пульсировали с невероятной частотой, давая знать, что форма готова к переходу в трехмерное пространство, но оплетающие её дополнительные потоки удерживали её. Это ограничение, отнимавшее лишние силы Марка, было необходимо, поскольку ему требовалось не просто создать Врата, но создать их направленными в одно, строго определенное пространственное состояние Бездны, известное как шестьдесят восьмой круг или уровень, иначе дух Касселя, покинув тело, отправился бы в путешествие по пространствам Бездны без указующей нити — и это в лучшем случае могло окончиться полной неудачей всего ритуала. О худшем не хотелось и думать.

— Давай! — резко выкрикнул Марк, когда последняя составляющая заняла своё место и он, оборвав поддержку сдерживающей вязи, позволил порталу принять трехмерный объем.

Плавным движением Маддис вытащил нож из груди Касселя и незамедлительно приложил заранее приготовленный кусок материи к раскрывшейся ране — вот только потери крови им и не хватало! Тихий стон, дыхание эффа пресеклось, грудь опала в последний раз, и эфф покинул свою земную оболочку. Маддис с силой прижал уже начавшую пропитываться кровью тряпицу к ране и принялся вести отсчёт. Мозг эффа ещё жил, он будет жить некоторое время, за которое духовной оболочке эффирца необходимо успеть совершить переход в Бездну, следуя по дороге, созданной вязью Марка, отыскать загадочного Учителя, узнать новые приказания и вернуться. И всё это следовало проделать очень быстро, иначе…

— Один, два, три, — с каждым новым словом голос ваятеля звучал всё тише, всё приглушеннее. Он все основательнее погружался в глубину собственного существа, пока окончательно не смолк.

«Одиннадцать…» Считая про себя, Маддис не переставал удивляться силе воли хрупкого эффа, не раз вызывавшегося стать добровольцем в этих странных и жутких «путешествиях» в Бездну. Сколько же отваги должно присутствовать в сердце, сколько доверия к своим союзникам, чтоб раз за разом, безоглядно кидаться в этот омут. «Тридцать семь…» Умирать снова и снова! По собственной воле отправляться за грань плоти! Кем надо быть, что пережить в прошлом, какие тени похоронить в самых дальних закоулках души, чтоб бестрепетно вступать на эту стезю? «Пятьдесят пять…» Маддис не был трусом и сам отлично знал это, ибо нельзя достичь того, чего достиг он, будучи малодушным. Нельзя! Но он ни на миг не кривил душой перед самим собой, признавая, что ни за что, ни за какие блага не согласился бы поменяться местами с Касселем. «Семьдесят девять…» Даже любопытство, врожденное и неотъемлемое качество талантливого ваятеля, не могло подвигнуть его на подобный шаг. Что угодно — только не это. Но как же мог этот маленький изящный эфф поступать так? Где, откуда он черпал силы? «Сто…»

— Пора, — до чего осипшим стал его голос. Повернувшись к побледневшему, с резко обострившимся, покрытым потом лицом Марку он глухо сглотнул и повторил уже громче, отчетливее: — Пора!

Тот только кивнул, говорить бывший кон не осмеливался: все силы уходили на поддержание вязи, в буквальном смысле выпивавшей из него энергию, а вместе с ней и жизнь.

Вокруг Маддиса стали формироваться новые формы, сложные, многослойные, включающие в себя невероятное количество потоков. Энергия, преобразующая их в реальность, буквально извергалась из ваятеля, вкладывавшего в исцеление Касселя всего себя без остатка. Множество подобных нитям серебристых лучей оплело тело эфирца, стягивая края раны и проникая внутрь, восстанавливали поврежденные ткани и мышцы. Рана исчезала на глазах, несколько ударов сердца — и от неё не осталось даже следа!

Грудь эффа резко приподнялась — полуоткрывшиеся губы с шумом втянули воздух. Глаза широко распахнулись, руки напряглись, пальцы выгнулись и заскребли тонкими ногтями по плите. Окружавшая его вязь принялась истончаться — в ней больше не было надобности. Тонкие энергетические нити, сворачиваясь и распадаясь, постепенно тускнели. Внезапно эфф испустил пронзительный вопль, вздрогнул всем телом и, судорожно дернувшись, уселся на плите, автоматически подогнув под себя ноги.

Маддис облегченно вздохнул и, отерев дрожащей рукой испарину, примостился по соседству. Марк, распустив вязь Врат, пошатываясь, приблизился к ним и без сил рухнул неподалёку от ваятеля. Довольно долго слышалось только хриплое дыхание, перемежающееся тяжелыми вздохами троих безмерно уставших мужчин. Никто не хотел брать на себя начало разговора. Слишком многое от него зависело. Слишком многое и слишком многие…

— Нам нужны люди, — прервал затянувшееся молчание Кассель, машинально потирая грудь, хотя никаких следов того, что лишь несколько минут назад в ней торчал кинжал, не осталось. Его лицо мрачнело на глазах, кровеносные сосуды обозначились на бледной коже значительно резче, глаза помутнели, зрачки скрылись за пленкой Ви`таа — всё это говорило о том, что эфф пребывал в состоянии крайнего нервного напряжения и с трудом удерживал себя в руках. — Много, очень много людей!

Маддис обеспокоенно огляделся по сторонам. Большинство наёмников оставалось в лагере, но пара любопытных, привлеченных воплем эффа, уже приближалась к каменной плите с явным намерением принять участие в обсуждении планов вожаков. Биббер и Кемаль — Маддис не очень хорошо знал этих двоих, хотя частенько видел их в компании Марка в прошлом, как и многих из тех, кто пришел с ним и эффом сквозь Врата шесть дней назад. Биббер — здоровенный малый, с копной вьющихся русых волос и улыбчивым ртом, отличался покладистым характером и веселым нравом. Его полной противоположностью являлся Кемаль: уроженец юго-восточных регионов Чина, он был невелик ростом и сухощав, с окаменевшим в маске вечного спокойствия лицом и холодными, узкими глазами убийцы, каковым он и являлся. И если весельчак Биббер был несносным говоруном, то от Кемаля редко можно было услышать два слова за раз. Эти двое отличались друг от друга, как ночь и день, и тем не менее, их редко видели порознь, хотя, что общего было между ними, Маддис не понимал. Ваятель не знал их прошлого и того, где их нашел Марк, но кое о чем, разумеется, догадывался — один взгляд на то, как двигается худосочный чин, и становится ясно: он был клановым ликвидатором. Единственное, что было Приорру доподлинно известно об этой парочке, так это то, что они пользовались куда большим доверием Марка, чем следовало бы. Возможно, большим, чем он сам, а уж этого надменный ваятель вынести никак не мог.

— Ну и какого рожна вы приперлись? — гневно рявкнул он. — Вам же было ясно сказано оставаться в лагере и следить за Вратами!

Биббер, остановившись в нескольких шагах от каменной плиты, застенчиво улыбнулся и смущенно пожал могучими плечами, словно бы говоря всем своим видом: «Это не моя идея». Кемаль ограничился тем, что смерил ваятеля бесстрастным, лишенным выражения взглядом, отчего тот негодующе вспыхнул и, повернувшись лицом к Марку, застыл, как посмертное изваяние самому себе.

Грегори, ссутулившись, сидел на плите, опустив голову на грудь, и, казалось, не замечал ожидающих людей. Наконец он поднялся, с трудом разогнув спину, и, посмотрев в лицо молчаливому чину, приглушенным шепотом произнес:

— Раньше или позже? Наверное, лучше раньше — в его словах не было никакого смысла, во всяком случае так казалось Маддису. — Ты сможешь?

Марк смотрел на Кемаля, но вопрос его был обращен не к нему.

— Дай мне отдышаться, и я буду в порядке, — крепнущим, но всё ещё слабым голосом отозвался эфф. — Пусть приступают. К тому времени как они закончат, я уже приду в себя.

— Вы слышали? — в этот раз сомнений, к кому он обращается, не возникло, и подошедшая парочка одновременно кивнула. — Действуйте быстро, отныне время работает против нас. Когда закончите, пришлите кого-нибудь оповестить нас.

Вновь кивнув, Биббер и Кемаль поспешно ретировались. Дождавшись, когда они скроются из поля зрения за стеной деревьев, Маддис дал волю кипевшему в нем гневу.

— И какого беса это было, Марк? С каких пор ты посвящаешь в свои планы кого угодно, кроме меня? Может, я тебе уже не нужен? Может, теперь Биббер станет решать, что делать в твоё отсутствие?

Во время этой тирады Маддис постарался и голосом, и мимикой выразить всё то недовольство, что в нем скопилось, а поскольку природа щедро одарила ваятеля талантами, то из его слов буквально сочилась язвительность вперемешку с ядом.

— Да ладно тебе, дружище, — досадливо передернул плечами Марк, — я всего лишь приказал им свернуть лагерь. Право слово, есть из-за чего переживать и накручивать невесть что!

— Всего лишь свернуть лагерь? — Маддис даже зашипел от негодования. — Я что, по-твоему, идиот? Я…

И тут со стороны поляны, где располагался лагерь их небольшого отряда, раздался пронзительный воющий звук, прерывистый и злой. Звук, который ни с чем нельзя было спутать! А вслед за ним в небеса взметнулись крики боли и недоумения, исторгнутые десятками глоток.

— Пульсары! — взвизгнул Маддис, крутанулся на месте. — Вот к чему привела твоя медлительность! Нас нашли! Коны уже здесь!

Его фигура заискрилась внутренним светом, и вокруг с головокружительной скоростью стали обретать энергетическую составляющую формы многочисленных боевых плетений.

— Расслабься, дружище, — равнодушно прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за деревьев, посоветовал Марк. — Это не коны. Как я уже сказал: мои люди просто сворачивают лагерь.

— Что? — развернувшись, Маддис недоверчиво уставился на Марка. Сияние Силы покинуло его, на лице проступило непонимание.

— Когда сюда припожалует поисковая группа Конфедерации, их будет поджидать весьма любопытный сюрприз и совсем не такой, как они ждут. Тот сброд который торчал здесь вместе с тобой, был нужен именно для этого момента, мой друг…

— Но зачем? — спросил Маддис, растерянно моргая и медленно пятясь назад.

— Успокойся, — Марк пренебрежительно взмахнул рукой, словно шум разворачивавшейся бойни был мелким недоразумением и не имел к ним никакого отношения. — Ты ведешь себя глупо.

— Глупо? — ваятель невольно оглянулся на скрытый за деревьями лагерь, откуда продолжали раздаваться крики и резкий посвист пульсаров. — Глупо? Эта бойня… Она бессмысленна… Зачем?.. Это безумие…

Ведьмак не знал, что сказать. От неожиданности и бессмысленности происходящего мысли разбегались и путались, он с трудом верил, что всё это реально. Тем временем из можжевеловых зарослей на краю полянки — казалось, чтоб ещё больше усугубить внутренний разлад ваятеля, — с треском продираясь сквозь кусты, выбрался запыхавшийся человек. Маддис с трудом узнал в этом перепуганном вусмерть бедняге Сагиба, одного из лишь недавно нанятых головорезов, отличавшегося слишком большим самомнением и гонором, а ещё уродливой татуировкой в форме паука на щеке. Теперь, правда, он не выглядел таким уж уверенным в себе. Заприметив главарей, он на мгновение замер, будучи не в силах сразу принять решение: то ли бежать к ним в попытке спастись, то ли — прочь. Он так ничего и не смог решить, поскольку Марк, вскинув в небрежном жесте руку, послал через всю поляну крошечный перламутровый сгусток энергии, сплетенный в мгновенье ока. Этот сгусток насквозь прошил грудь бедолаги Сагиба и с чудовищной силой отбросил его на те самые заросли, из которых тот выбрался.

— Безумие — это залог выживания! — как ни в чем ни бывало заявил на полном серьезе Марк, обращаясь к Маддису. — А мы играем в такую игру, где жизнь, сама по себе значащая немного, может иметь огромное значение при некотором её отсутствии.

— Псих! — панически взвизгнул Маддис, пятясь всё дальше. — Ты псих…

Не смотря на всё потрясение и шок вызванные непониманием происходящего, Приорр всё ж таки с некоторым удовлетворением отметил, что бывший кон использовал плетение — не вязь! Значит, были и у его сил пределы… или же он экономил их для другого…

Снова зашуршали кусты, но на этот раз сквозь них пробирался человек совершенно другого склада: невысокий, плотно сбитый, с полуседой шевелюрой, из-за чего казался пегим и главное — в руках у вновь прибывшего был пульсар! Чад Фрэнтис — лучший следопыт к югу от Картвера, он был одним из «любимчиков» Марка. Его «гвардейцем».

Заприметив Френтиса, Марк недовольно покачал головой и скривился. Следопыт, виновато пожав плечами, подошел к бьющемуся в судорогах телу и, перекинув пульсар за спину, схватил умирающего за ногу. Вновь пожав плечами, он развернулся и потащил тело Сагиба прочь с глаз вожаков.

— Псих, и без всякого сомнения, — согласно кивнул Грегори, провожая глазами Чада. — Но я думал, мы это уже решили.

— Зачем? — в который раз взвизгнул Маддис совершенно не контролируя себя, он ткнул пальцем в сторону тащившего тело следопыта. — Зачем?! И что дальше? Теперь ты примешься за меня? Да? Ну, попробуй!

Он продолжал пятиться, но взгляд его был сосредоточен только на Марке: ваятель всё ждал, когда же сияние проявляемой вязи окутает фигуру бывшего кона, ждал первого удара, внутренне готовясь к нему и формируя в мыслях множество форм и образов грядущих проявлений — как оборонительные, так и атакующие. Он намеревался вступить в бой, хотя понимал: выстоять против Марка — даже в нынешнем измотанном и уставшем состоянии бывшего кона — не удастся, и единственное, что остаётся, — подороже продать свою жизнь. Он пятился, не обращая внимания на насмешливое выражение лица Касселя, наблюдавшего за ним, не глядя по сторонам, не пытаясь найти выхода. Он готовился к последней битве. Всё в себе — всё, что оставалось, нацеливал на неё и потому пропустил первый удар, пришедшийся совсем не с той стороны, с какой он рассчитывал. И это был совсем не тот удар, которого он ожидал.

Камень размером с кулак, влажный и скользкий от росы, попался под подошву сапога Маддиса, заставив того поскользнуться. Не сумев удержать равновесия, ваятель нелепо взмахнул руками и со всего маху шлепнулся на ягодицы. Удар состоялся и был весьма болезненным, хотя и пришелся на место, далекое от наиболее жизненно важных органов.

Кассель громко, заливисто расхохотался — чего от невозмутимого эффа никак нельзя было ожидать: видимо, сказывалось нервное напряжение. Марк тоже не смог себя сдержать и самым глупым образом захихикал. Но этот приступ непонятного веселья на фоне отчаянных воплей гибнущих людей, раздававшихся совсем неподалеку, ещё больше напугал несчастного Маддиса.

— Ну и глупый же у тебя видок, дружище, — продолжая посмеиваться, заявил Марк. — Видел бы ты себя со стороны — помер бы со смеху.

— Помер бы со смеху? — поднявшись вначале на четвереньки, а затем и окончательно выпрямившись, Маддис принялся отряхиваться, но взгляда от бывшего кона не отвел. — Смеху? Ты, проклятый маньяк, там людей не смех убивает, а твои…

— Людей? — ожесточенно переспросил Марк, чье веселье растаяло, как снег в жаркий полдень. — Ты называешь эту погань людьми? Насильники, убийцы, воры, не знающие чести. Позабывшие имена собственных родителей, породивших их себе на позор. Ты их называешь людьми? Они не люди! Даже не нелюди! Они просто сорная трава, сорняки, существующие только для того, чтобы стать удобрением. Ни для чего больше!

— Зачем же тогда ты их нанял?! — визгливо выкрикнул Маддис, всё ещё не пришедший в себя от страха и гнева.

— Ровно для того, о чем я тебе говорил раньше, — куда более спокойно отозвался Марк. — Они нужны для задержки конфедератов, когда те прибудут сюда и начнут искать наш след, а если нам повезет, то они даже сумеют остановить их.

— И как они это сделают, будучи мертвецами? — зло поинтересовался ваятель, тайком потирая пострадавшие ягодицы. Похоже, Маддис стал понемногу оправляться от пережитого шока, во всяком случае, в его голосе больше не слышались визгливые нотки, зато отчетливо проступили повелительные тона. Ваятель требовал ответов, а не просил их!

Тем временем крики стихли, вслед за ними смолкли и пульсары. Через считанные мгновения из рощицы вынырнул человек в темно-зеленой одеже и плаще, покрытом множеством лоскутков всевозможных оттенков серого и коричневого, забавно подрагивающих на ветру, в руках у него был короткоствольный пульсар с усиленным накопителем и со сдвоенным магазином. Маниик Сванд — один из лучших охотников и проводников, человек, родившийся и большую часть жизни проведший в Тартре.

— Готово, — приблизившись вплотную к вожаку, лаконично проговорил он. Маниик был небольшого роста стройным мужчиной средних лет, спокойным, уравновешенным, никогда не выходящим из себя и не теряющим присутствия духа даже в самых сложных ситуациях.

— Хорошо, — бесстрастно сказал Марк. — Передай Бибберу, чтоб подготовил людей, через час выступаем. Идем по намеченному маршруту. А ты прихвати Йована и отправляйся на разведку. Нам не нужны сюрпризы.

— Понял, — Маниик кивнул и, не прибавив ни слова, бесшумно отправился назад.

Марк провожал удаляющегося следопыта блуждающим взглядом, в котором напрочь отсутствовал разум.

— Как они это сделают? — внезапно произнес он после продолжительного молчания. — И как же они это сделают…

Он зашелся в беззвучном смехе, и ваятель стал всерьез опасаться, что бывший кон окончательно сдвинулся.

— Знаешь, — отсмеявшись, Марк всё так же отрешенно посмотрел на Маддиса, похлопывая рукой по бедру, — это ведь только мы называем эффов — эфирцами. Сами себя они именуют Китоикано. Если перевести на современный общий — получится что-то вроде «Туманные Призраки». Но есть ещё один перевод. На старом наречии Китоикано значит нечто совершенно иное…

Его взгляд обрел осмысленное выражение, но где-то в самой глубине глаз плескался странный огонек, отдающий безумием куда больше, чем самые нелепые речи.

— О да, кое-что совсем другое… на старом общечеловеческом языке «Китоикано» значит «Творец Привидений». И сейчас, мой друг, ты поймешь почему…