Вечером поливал Ива вместе со старцем огород. Вдруг из-за плетня знакомый голос:
— Бог в помощь!
Точно пружиной подбросило Иву. Глянул а через калитку, что в плетне, идёт человек в рубахе, запачканной красками.
Старцу поклонился. Тот ответил:
— Здравствуй, Игнатий.
А Игнатий взъерошил Ивины вихры, смеётся:
— Напился ли вволю?
— Спасибо тебе! — улыбается Ива. Рад он несказанно. Знает теперь, что Игнатий и приносил ему воду.
Потолковали о том о сём — распрощался Игнатий.
Теперь у Ивы одна забота: поговорить с Игнатием так, чтобы не приметили другие. Утром следующего дня прошёл мимо иконописной палаты несколько раз, будто невзначай. И всё подле Игнатия — его ученики и подмастерья. Решил Ива: самое верное дело познакомиться с кем ни то из Игнатьевых помощников.
И познакомился. Глядит: двое мальчишек друг против друга вроде молодых петухов ходят. Вот-вот сцепятся. А к тому, что белобрысый и поменьше ростом, подбирается сзади третий. У белобрысого на затылке глаз нет. Не чует опасности.
Хотел Ива крикнуть — не успел. Кинулся третий мальчишка белобрысому в ноги. И началась потасовка. Да уж какая потасовка, когда двое здоровых парней лупят меньшого!
— Чего вы двое на одного?! — подбежал Ива.
Длинный и жилистый оскалил лошадиные зубы:
— Мы и двоих можем!
Развернулся, Иве по уху — трах!
Не широк в кости Ива. Не больно, как поглядеть, здоров. А силён, ловок и зол в драке.
Всякое случалось, когда хаживали с дедом Макарием по деревням и городам. От иного взрослого мужика отбивался.
Не скоро, а показали-таки длинный и его товарищ пятки.
Белобрысому погрозили кулаками, а Иве пообещали особо:
— Тебя где хошь найдём! Сочтёмся! За нами отродясь не пропадало!
Белобрысый рукавом вытер кровь с лица:
— Здорово они меня.
— И ты их не худо, — утешил Ива.
— Я что… Кабы не ты…
— Надо было на помощь кого кликнуть, — сказал Ива и, отдышавшись, будто без задней мысли кивнул в сторону иконописной палаты. — Хоть бы оттуда.
Белобрысый усмехнулся разбитыми губами:
— В следующий раз непременно кликну…
— Иль не помогли бы?
— Будь спокоен. Ещё как! Кабы оттуда подоспели, мы бы и вдвоём ног не унесли. — И, видя недоумение Ивы, пояснил: — Санька с Гринькой, что меня били, оттуда и есть.
— Так… — поскрёб в затылке Ива.
А про себя подумал: «Вот и познакомился!»
— Зовут как? — спросил белобрысый мальчишка.
— Ивой.
— А меня Васькой. Васькой Свистуном.
— За что ж Свистуном прозвали?
— Я любую птицу могу изобразить. Знаешь, у меня их сколько? Хочешь, покажу?
Дом у Васькиных родителей большой, опрятный. За высоким забором.
В сараюшке на огороде клеток с птицами — дюжины две.
Свист и щебет стоит — заслушаешься.
Потом Васька стал показывать своё искусство.
И верно, отвернёшься — не поймёшь: то ли черноголовая славка выводит песню, то ли Васька свистит.
— Ловко, — похвалил Ива. — Ну, мне пора.
По душе пришёлся Ваське новый знакомый. Спросил Иву:
— Куда торопишься? Хочешь, вместе пойдем ловить птиц? Я тебе все секреты свои открою и места покажу. А?
В другое время Ива непременно бы остался с Васькой. А сейчас нельзя: большое дело доверил ему дед Макарий. До птиц ли тут! Да и Васька хоть и хороший малый, а дружить с ним нельзя, потому как первый враг Игнатьевым подмастерьям, с которыми Иве хоть не дружить, а ладить надо.
Так рассудительно думал Ива. И не знал ещё, какой крепкой верёвочкой свяжет его судьба с этим самым Васькой.
И, прощаясь с Васькой у калитки его дома, твёрдо решил: сюда больше ни ногой!