Отдал Ива тряпицу с воском и потерял покой.

Мысли у Ивы в голове одна другой тревожнее: а ну как не сумеет Васька сделать слепки с ключей? Иль, того хуже, попадётся?

Переплыл Ива сажёнками неширокую речку — должно быть, в десятый раз туда и обратно. Глянь — в кустах возле его немудрящей одёжки Васька.

Вылетел Ива из воды:

— Ну как?

— А вот так, — важничает Васька.

— Достал?

— Быстрый ты шибко…

Однако по всему видно: сделал, что надобно.

— Давай! — нетерпеливо попросил Ива. — Не тяни.

Васька полез за пазуху. И вот у Ивы в руках знакомая тряпичка. Никак не может второпях развязать.

— Дай, я, — приказал Васька.

Ива хотел было возразить, потом передумал — как-никак Васькина работа.

Васька тряпицу развязал:

— Держи!

Лежат в тряпице два кусочка воска, и на каждом отпечатки замысловатых ключей.

Словно самую большую драгоценность, осторожно, чтобы не помять ненароком, завязал Ива восковые комочки.

— Здо́рово выручил. Век не забуду, — похвалил. И добавил: — Теперь уходи.

— Куда? — опешил Васька.

— Домой. До той поры, пока сам не скажу, со двора — ни шагу.

Игнатий ждал Иву на условленном месте. Повертел в руках кусочки воска, похвалил Иву:

— Молодец!

— Не я это, — признался Ива. — Дружок Васька, оружейного мастера Терентия сын.

Игнатий отложил воск в сторону:

— Не время шутить. Говори, как дело сделал.

— Верно, не сам… — чувствуя, что натворил что-то неладное, виновато пробормотал Ива.

Потемнели глаза у Игнатия:

— Рассказывай.

Всё по порядку рассказал Ива, как одно оставалось — открыться Ваське.

— Худо, — сказал Игнатий, — без совета и спроса тайну чужому человеку доверил. Ладно. Сделанного не переделаешь. Только впредь один такие дела не решай. Это я тебе вместо деда Макария велю.

Ива облегчённо вздохнул.

— Расскажи про своего дружка.

Всё передал Ива, что знал про Ваську.

— Думаешь, не подведёт?

— Не! Парень что надо.

— Коли так, будет твоему Ваське ещё дело. Надо упредить одного человека. И лучше, если то сделает не взрослый, а мальчонка. Надёжней будет, меньше опаски. Разыщи да пришли ко мне Ваську.

Вскочил Ива. Славно всё складывается!

Игнатий остановил:

— Постой, впрочем. Может, не стоит мне с ним видеться? — Непонятно, то ли у Ивы, то ли у самого себя спросил. И сам же ответил: — Бережёного, говорят, бог бережёт. Скажи своему дружку, чтобы тотчас бежал в Марьино и передал Кузьме Егорову: «Макарий, мол, наказывал передать привет». Кузьма Егоров ответит: «За привет спасибо. У нас курица ногу сломала».

Фыркнул Ива:

— Какая курица?

— То тайное слово. Чтоб Кузьма и Васька опознали друг друга.

— Чудно́ больно.

— Оно чем чудней, тем лучше. Слушай дальше. Как Кузьма про курицу помянет, должен ему сказать Васька: «В пятницу со своими людьми ровно в полночь будь перед главными монастырскими воротами».

— В пятницу?! — радостно ахнул Ива.

— Тише… — остановил Игнатий.

— Как они войдут? Стража днём и ночью караулит.

— Много будешь знать — скоро состаришься.

Неожиданная догадка мелькнула у Ивы: верно, заодно будет стража.

У Игнатия, однако, не спросил. Понимал: всё одно тот до поры не скажет.

Казалось Игнатию и Иве, что дела складываются и вправду как нельзя лучше. И напрасно казалось. Потому что в то же самое время настоятель и келарь Савва держали срочный и тайный совет. Доложил им не медля Васька новый Ивин приказ.

— Стало быть, так, — решил настоятель. — Оружейного мастера малец пусть идёт завтра поутру к Кузьке Егорову. А ты ноне же к государеву воеводе шли гонца. Чтобы в пятницу от него пришла подмога к главным монастырским воротам час спустя после полуночи. Ни ранее, ни позднее.

— Если раньше, поди, надёжнее? — осторожно вставил келарь.

— Нет, брат Савва, час продержимся. Зато узнаем бунтовщиков, что есть внутри монастыря. Разом и покончим со всеми.