1

Когда Андрей вышел из метро, на Москву уже опускались ранние осенние сумерки, превращающие городские огни в размазанные пятна на фоне приглушенных красок скучного комикса в стиле нуар. Легко сориентировавшись – первый вагон из центра, направо вдоль парка, Андрей не спеша двинулся по пустынной улице. Эта прогулка – как последняя проверка, думалось ему, проверка на вшивость, на твердость характера, ведь, если он дойдет до конца маршрута, назад дороги не будет. Назад, в прежнюю жизнь. А начнется тогда новая, опасная, без выбора, знакомая лишь по слухам, даже не жизнь – борьба за существование, высшая награда в которой – мечта.

Чтобы начать этот маршрут, Андрей потратил пять лет своей жизни. Он шел напролом, добиваясь цели, порой наперекор собственной совести. Но совесть ведь останется там – позади, в этом скучном комиксе, из которого только один выход, и мало кто знает, что откроется за ним смельчаку, рискнувшему отомкнуть замок.

Все началось с Кирилла. Старше Андрея на восемь лет, брат имел свой взрослый круг общения и неведомые младшему интересы. Он был серьезен и замкнут, интересовался многими науками, занимался спортом. Кирилл ходил в качалку, в одиночестве бегал по утрам в парке. Там лучше думается, говорил он, по обыкновению ухмыляясь уголком рта. Но Андрей помнил брата другим, с горящими глазами, увлеченно рассказывающим о неведомых странах, об иных мирах, о странных существах, которые могут быть как дружелюбны, так и враждебны, о могущественных артефактах, за которыми ведется непрерывная погоня и которые стоят всего золота мира, о новой жизни. Кирилл относился к младшему брату чуть отстраненно и снисходительно, впрочем, это вполне объяснимо, учитывая разницу в возрасте. Младший же, напротив, смотрел брату в рот. Старался подражать даже его манере усмехаться во время любой, самой серьезной речи, как бы иронизируя. Андрей с нетерпением ожидал тех нечастых моментов, когда, под влиянием каких-то событий, может быть, успехов или провалов, которые для ученого не менее ценны, Кирилл входил в то самое состояние абсолютного рассказчика, когда по комнате витали картины, сотканные из слов и подсвеченные светом, струящимся из глаз обоих братьев.

А потом Кирилл пропал.

Задумавшись, Андрей чуть не пропустил поворот. Вот он – последний перед площадью. Теперь мимо пивного ресторана в подворотню – адрес и маршрут Андрей забыть не мог. В Москве, да и во всем мире, Сторожей всего несколько десятков, а хороших Сторожей и вовсе можно пересчитать по пальцам. С этим его свел Учитель. Сказал, что лучше Сторожа еще поискать, может быть, не очень виртуозен, но надежен на все сто процентов, что и нужно новичку, тем более для первого выхода. Сам Учитель услугами Сторожа никогда не пользовался, при случае вполне мог бы исполнить его обязанности. Андрей потоптался у подъезда хрущевки, вспоминая наставления – делать все в точности, как скажет Сторож, отвечать на все его вопросы предельно откровенно.

Он позвонил условленным образом в квартиру номер семнадцать на четвертом этаже. Через полминуты за дверью послышались шаркающие шаги. В дверном глазке помаячила тень, означающая, что хозяин изучает своего визитера. Приоткрыв дверь на цепочке, мужчина спросил негромким чуть хрипловатым голосом:

– Кто там?

– Андрей, от Учителя. Хочу приобрести таблетки от бессонницы.

Чуть помедлив, наверно, еще раз разглядев Андрея из темноты квартиры, мужчина открыл дверь и отступил в коридор, пропуская внутрь.

– Вы бы хоть свет включили, ни черта не видно, – пробурчал Андрей, пробираясь по длинному узкому коридору за шаркающими шагами хозяина квартиры и поминутно натыкаясь на какие-то твердые предметы, расставленные вдоль стен.

– Проходи сюда, на кухню, – человек проигнорировал замечание.

На большой кухне с высокими потолками было светло, и Андрей наконец получил возможность рассмотреть Сторожа. Это был невысокий, немолодой уже человек, с короткими седеющими у висков темными волосами. Глаза прищурены, что не оставляло надежды распознать их цвет. Смуглая кожа и обветренное лицо с тонкими морщинками вокруг глаз сразу навевало ассоциацию с моряком дальнего плавания.

Человек тоже разглядывал Андрея. Внимательно, с головы до ног, не пропуская ни единой мелочи, то и дело зацепляясь взглядом за какие-то только ему ведомые точки.

– Садись сюда, к окну. – Они сели на старые скрипучие стулья за кухонный стол. На столе стояла только стеклянная пепельница с парой окурков. – Кури, если хочешь.

– Нет, спасибо, не курю. Может быть, начнем?

Сторож не спеша достал из кармана спортивных брюк пачку сигарет, прикурил.

– Не спеши. Сначала мне нужно с тобой поговорить. Это важно. Учти, каждая неоткровенность, каждая ложь снижает вероятность твоего успешного возвращения. Я всегда задаю вопросы новичкам, потому что должен их хоть немного узнать. Не моя прихоть. Техника процесса такая. – Человек говорил, медленно произнося слова, делая паузы между фразами. Так и в гипноз вогнать можно, подумалось Андрею. – Значит, так. Ты новичок – это плохо. Но ты с Учителем – это хорошо. Первый выход?

– Да. Ну, не считая тренировочных.

Сторож кивнул.

– Понятно. Наслушался небось баек про разное. Так вот – все бывает. Почти все байки – так или иначе правда.

– Я... – Андрей уже выслушал подобные наставления от Учителя.

– Не перебивай. Сиди спокойно, дай насладиться ролью, – мужчина впервые улыбнулся. – Теперь я спрашиваю, ты отвечаешь.

Сторож помолчал несколько секунд, обдумывая вопрос.

– У тебя есть девушка?

– Да, а при чем тут она? – Андрей не ожидал подобного вопроса, поэтому сразу напрягся.

– Она ни при чем. Я к тебе не пристаю, не волнуйся. Сказал же, должен узнать некоторые вещи, которые тебя тут держат. Как ее зовут? Блондинка, брюнетка? Стрижка длинная, короткая? Есть с собой фото?

– Настя. Брюнетка. Короткая. Нет фотки, дома оставил. Предупредили бы, я бы весь фотоальбом притащил. Там есть фотка, где я на горшке, – очень меня, между прочим, характеризует. – Андрей начал раздражаться.

– Постарайся без лишних слов. Родители?

– Живы. Оба на пенсии, живут в Звенигороде.

– Братья, сестры?

– Брат. Был.

Сторож внимательно взглянул Андрею в глаза.

– Где сейчас?

– Послушайте, обязательно об этом говорить?

– Да. Что случилось с братом? Как звали?

– Кирилл. Пропал в Зоне шесть лет назад.

Хозяин квартиры откинулся на спинку скрипучего стула. Закурил новую сигарету.

– Кирилл Сухарев? Сухой?

– Вы его знали? – Андрей в нетерпении навалился на стол.

– Теперь понимаю, почему ты ввязался во все это... Слышал про него, знаком не был. Что с ним случилось, не знаю, сразу говорю.

Оба замолчали. Неловкая пауза затянулась на пару минут, пока ее не прервал Сторож.

– Думаю, мне этого достаточно. Ничего особого тебе делать не придется, работай как обычно. Я буду видеть все то же, что и ты, слышать то же, что и ты. Только действовать будешь ты, вот в чем проблема. Рукой шевельнуть и ногой пнуть за тебя не смогу. Если впадешь в ступор – например, контролер тебя возьмет или летун присосется, – я вмешаюсь. Постараюсь вывести обратно в осозналку. Если решу, что опасность велика, вытащу тебя в реал. Если возникнет надобность, можешь мысленно или вслух – как хочешь – меня позвать. Только учти – любое обращение ко мне или мое вмешательство существенно снижает уровень осознания. Вплоть до вылета в реал. Так что решай сам. Вопросы есть?

– Ну да. Как вас зовут?

– Все зовут меня Нянькой...

Андрей много слышал про Няньку, чье имя стало практически нарицательным при определении Сторожей. Няньками называли Сторожей экстра-класса. И вот тот самый Нянька, стоящий у истоков своей профессии, практически легенда сталкинга, сидит напротив в маленькой кухоньке и попыхивает сигаретой, жмурясь от едкого дыма. Андрей знал, что Учитель имеет определенную известность в околосталкеровских кругах, но то, что он водит дружбу с самим Нянькой, заставило взглянуть на наставника другими глазами.

– Я про вас слышал. Не знал, что вы еще работаете.

Сторож затушил сигарету.

– А я и не работаю. Это хобби. Ладно, пора начинать. Пошли за мной.

Они вновь прошли уже знакомым темным коридором в комнату. Это была странная комната: стены и потолок покрашены серой краской, на окнах решетки, пол застелен выцветшим линолеумом, цвет которого невозможно было идентифицировать. На потолке, точно посередине, располагался круглый светильник. Из мебели в помещении была лишь старая металлическая пружинная кровать с полосатым бело-бордовым матрасом и в изголовье деревянный журнальный столик на кривых резных ножках. Сторож сделал приглашающий жест, отступая в глубь комнаты.

– Располагайся. Чувствуй себя как дома.

Андрей вошел.

– Удачи. – Сторож запер за ним обитую дерматином металлическую дверь без ручки, оставляя наедине с осенним мраком, лишь немного разгоняемым тусклой лампочкой, с подозрительными тенями, стелющимися по углам, и с собственными сомнениями, раздирающими грудь и притупляющими разум.

Андрей лег на скрипучую кровать и закрыл глаза. Он постарался успокоиться, ибо только спокойствие и контроль являются главными помощниками сталкера в водовороте безумных событий и хаосе Зоны. Глубоко вдыхая носом, Андрей разгонял перед мысленным взором темноту и медленно выдыхал ее через рот, очищая от копоти мир, в который он так стремился все это время. И вот час свидания приблизился. Как примет его эта капризная и опасная, но в то же время прекрасная и удивительная вселенная? Вселенная, где ответов больше, чем сможешь придумать вопросов. Вселенная, где можно найти мир, но можно потерять жизнь.

Андрей уснул.

 

2

Проснулся он дома, в своей кровати. В окно светило яркое солнце, ветер играл занавесками. Взглянув на часы – половина десятого утра, – Андрей быстро оделся. Армейские брюки цвета хаки со множеством карманов, удобные кожаные ботинки на толстой подошве, рубашка неприметного серого цвета. Надев рюкзак со снаряжением, Андрей окинул комнату последним взглядом и вышел из квартиры..

Удаляясь от родной улицы, Андрей замечал перемены, происходящие с городом, – листва на деревьях стала гуще, цвет ее поблек, бульвар стал шире, дома вокруг почти скрылись за стеной густой растительности, асфальт потрескался, и сквозь паутину трещинок стали пробиваться кустики пожухлой желтой травы. Было тихо, звуки города долетали лишь эхом до этого отдаленного места. Пройдя метров двести, Андрей заметил человека, сидящего на скамье под большой березой. Поравнявшись со скамейкой, он молча сел рядом с мужчиной.

– Опять продрых... Тебе лишь бы поспать... – пробасил человек и повернул бритую налысо голову к Андрею, обнажая два ряда ровных, сверкающих белизной зубов в широкой улыбке. Это был крупный мужчина. Рукава его выцветшей ковбойской клетчатой рубашки были закатаны до половины предплечья, демонстрируя сильные загорелые руки.

– Извините, Учитель, заспался, – Андрей тоже улыбнулся.

– Как и всегда, – мужчина посерьезнел. – Ладно, шутки закончились. Как прошло с Нянькой? Без накладок?

– Все нормально, – Андрей кивнул, – вроде солидный дяденька.

– Да, ничего себе дядя. И, главное, Сторож хороший. – Андрей улыбнулся, понимая, что эти слова предназначены для других ушей. Ушей, которые слышат через него. Слышат где-то далеко, в другом мире. В другой жизни. – Ну пошли. Вперед. С богом.

Они встали. Быстрым шагом два сталкера направились дальше на север. В сторону Зоны.

Как и когда появилась Зона, никто не знает. Вообще, мир сновидений более или менее научно люди стали изучать лишь ближе к концу двадцатого века. Несколько энтузиастов, начитавшись Кастанеды, решили найти способ проникнуть в мир, где все возможно, в свой личный персональный рай, в свою мечту, где нет законов, где ты сам хозяин и творец всего вокруг. А быть может, они руководствовались лишь благородной целью – посредством снов помочь человечеству избавиться от психических расстройств и патологий; сейчас уже никто не помнит, да и не хочет вспоминать. Они использовали техники древних индейцев, постепенно улучшая и дополняя их, доводя до совершенства. Тема стала популярна, стали появляться новые группы и одиночки – исследователи снов. Оказалось, что сон – это отдельный мир, куда человек попадает каждую ночь и где, при соответствующем умении, он может стать полноправным участником действа, а не только зрителем. В осознанном сновидении у человека работает сознание, позволяя ему принимать решения, делать выбор, действовать по своему усмотрению, влияя на ход этого спектакля, сценаристом и режиссером которого явилось его собственное подсознание. Более того, сны всех людей связаны в некую глобальную сеть, и наиболее продвинутые сновидцы научились проникать в чужие сны. Осознанными сновидениями заинтересовались правительственные спецслужбы, надеясь извлечь пользу для себя из столь многообещающего явления, как проникновение в чужой сон с возможностью манипулирования личностью.

В этом мире действуют свои законы, он может быть не только красивым, но и уродливым, ведь всем из нас когда-либо снились кошмары. Он может быть крайне опасным. Он может быть смертельным.

По мере исследований люди научились составлять карты мира снов, и оказалось, что персональные миры у всех очень похожи. Как будто все люди видят один и тот же город, но лишь с небольшими изменениями. Лишь одно место в сновидческом мире у всех совпадает до миллиметра.

На севере каждого мира снов, за чертой города, за рекой, начинается Зона. Ее называли по-разному. И Зоной Катастроф, и Царством Летунов, и Черной Дырой, но обычно просто – Зоной. В Зону ведет мост через реку. И благоразумные сновидцы к этому мосту даже близко не подходят.

По мере движения Андрей с интересом наблюдал метаморфозы, которые подметил еще в начале бульвара. Цвета совсем поблекли, воздух как будто сгустился. Солнце давно скрылось за тяжелыми серо-синими тучами, медленно ползущими по низкому небу. Как-то разом в городе наступила осень. Андрей еще никогда так далеко на север не заходил. Зона уже близко.

К мосту они подошли примерно через двадцать минут. Река и мост через нее внешне не представлялись сколько-нибудь примечательными – грязная вода вяло текла по бетонному желобу, теребя спутанные локоны водорослей, тут и там всплывающих из мутной глубины. Тем не менее Андрей много раз слышал об этом месте. Говорят, эта речушка петляет по самым мрачным закоулкам Зоны, и иногда ее воды приносят к мосту страшные вещи – брошенную экипировку сталкеров, трупы людей и монстров, фрагменты тел...

Но сейчас река выглядела безобидной и умиротворяющей. Быть может, это знак, подумал Андрей, знак, который дает ему Зона в первый его выход, знак, что она его принимает, что не плавать ему в грязной воде речушки.

– Пришли...

Учитель похлопал Андрея по плечу.

– Теперь ты должен уподобиться натянутому канату. Который прогибается, когда надо, но никогда не рвется. Для первого раза прошвырнемся по близлежащим кварталам. Это место мы называем кордоном. Вряд ли мы тут найдем что-нибудь ценное, но мало ли что... И дрянь всякая сюда редко забредает. Но это не повод расслабляться. Прямо тут, у этого моста, пару недель назад летун ребят напугал. Раньше-то эти твари сюда не совались, а теперь бывает. Осмелели. Ну пойдем.

Они ступили на мост, шаги подкованных подошв армейских ботинок эхом разнеслись по желобу, держащему в узде мутный поток. На той стороне вроде бы ничего не изменилось – все те же редкие заброшенные пятиэтажки с темными окнами, голые деревья, растрескавшийся асфальт.

Учитель шел чуть впереди Андрея по широкой улице, оглядываясь и внимательно осматривая окружающие дома. Многие окна были выбиты. На дороге тут и там валялся какой-то мусор, рваные газеты, обломки мебели. «Как в фильмах-катастрофах, – подумал Андрей, – вымерший город, и за каждым углом смелого исследователя, ухмыляясь и потирая руки в предвкушении пира эмоций, ждет неизвестность».

– Побуду экскурсоводом. Посмотрите налево – здесь вы видите замок князя Бляновского...

Несмотря на легкомысленную болтовню, Учитель был предельно сосредоточен и напряжен, таким Андрей еще никогда не видел своего наставника.

– Шутка. Значит, так, я тебе раньше этого не рассказывал, берег на первую прогулку. То, что просыпаешься во сне всегда у себя дома, ты уже выучил. Местность вокруг дома варьируется индивидуально. А вот Зона – она, в отличие от остального здесь, одинаковая для всех сталкеров. Все видят и реку, и все, что за ней, точно, как под копирку. Еще странность этого места в том, что его аналог существует в реальном мире – это Чернобыль и окраины. Сначала никто этого не замечал, потом, когда появились братья-сталкеры из Украины, оказалось, что дело обстоит именно так. Сам понимаешь, никто из нас – простых сталкеров – особо не рвется расследовать причины этого. Ученые давно предлагают некоторым наиболее опытным за большие деньги провести их до самой АЭС – по их теории, она и есть центр Зоны, но, насколько я знаю, никто пока не согласился. Вроде как военные пытались пробраться туда, но ни один из них не вернулся. Мы промышляем артефактами, продаем их перекупщикам. Если повезет, то ученые могут заказать что-нибудь определенное. Они платят щедрее. В принципе, любая вещь, вынесенная из сна в реальный мир, сама по себе является артефактом и обладает некоторой силой. Но годится она только на мелочь – типа амулета и оберега использовать, не более того. Но есть тут вещи и поинтереснее – некоторые необъяснимые штуки, мощные по энергетике, которые можно использовать для разных целей. Одни – как источники энергии. Например, «батарейка», – Учитель похлопал по своему фонарю, висящему на поясе, – я вот приспособил ее для фонарика, и теперь на обычные батарейки не трачусь. Еще «морской еж» есть – он от радиации помогает. Много разных диковин.

Учитель резко остановился.

– Стой!

Андрей остановился. Испугавшись не на шутку, он начал судорожно оглядываться в поисках опасности.

– Да не там, смотри правее. – Учитель указал рукой на двор между рядом стоящими домами. – Видишь, детская площадка?

Метрах в пятидесяти, за чахлыми деревцами, виднелась деревянная горка, некогда крашенная синей краской, а теперь облезлая, детская песочница, как ни странно, была с верхом наполнена свежим песком. Несколько металлических конструкций в форме животных ржавели под открытым небом. Ярко-рыжий песок выделялся на фоне этого тусклого пейзажа пятном, приковывающим внимание. Где-то за песочной горкой, а может быть, прямо в ней – было далековато, сложно разглядеть, – что-то двигалось. Лениво переваливаясь с боку на бок, некое бесформенное тело грязно-желтого цвета возилось, приподнимаясь и снова падая. Все это происходило в полной тишине.

– Что это? – шепотом спросил Андрей.

– Черт его знает, мы зовем его Песочным Человеком. Несколько раз я с ним встречался, но ближе, чем сейчас, не подходил. Ребята говорят, если поближе подойти, он скулит, как раненый кобель, и начинает к тебе ползти. Уйти от него проще простого – он медленнее улитки. Но проверять, что будет, если все-таки доползет, желания нет. Пошли дальше.

Пока детская площадка не скрылась за углом, Андрей поминутно оглядывался, стараясь разглядеть эту непонятную шевелящуюся груду повнимательнее.

– Учитель, а дружелюбные существа тут встречаются? Или хотя бы нейтральные?

– Друзей тут точно не найдешь. Нейтральные бывают, но кто их знает, может, они и не нейтральные вовсе. – А это место мы называем Перекрестком. Посередине проезжей части есть любопытная аномалия: если в нее попадает какой-нибудь предмет, то он как бы выстреливается вертикально вверх с огромной скоростью. «Катапульта» называется. При мне ее открыли – один парень из нашей группы туда наступил. Пару минут ждали, когда обратно прилетит. Его ветром, конечно, отклонило от направления, упал в паре кварталов отсюда на крышу машины. Даже вспоминать страшно.

– А что случается с человеком в реале, если он в Зоне погибает?

– Либо с ума сходит, либо просто не просыпается – и все. Тихо так умирает во сне. Поэтому Сторож – это хоть какая-то гарантия от непредвиденных ситуаций. Два глаза хорошо, а четыре – лучше. Сторожа обычно бывшие сталкеры, опыт у них большой. Часто реагируют быстрее своего подопечного и успевают или предупредить, или вытащить из сна. Тому же Няньке несколько сотен человек жизнью обязаны.

Осторожно перейдя через дорогу, они вышли на узкую улочку, вымощенную булыжником и петляющую между старыми одноэтажными домами. Учитель сказал, что последней достопримечательностью на сегодня станет кинотеатр.

– Известен он тем, что там иногда кино крутят. Да, вот так вдруг включается аппарат, и несколько минут показывают кино. Там стоит пленка «Ирония судьбы». В аппаратную мы ломились-ломились, но она как-то странно изнутри заперта. Ничем эту дверь не смогли открыть. И выломать пытались – как скала. Через окошечко в зрительный зал видно, что свет там горит все время и тени иногда мелькают.

Петляющая улочка вывела их на небольшую площадь перед кинотеатром. Запустение царило и здесь. Мусор, опавшие листья и рваное тряпье пестрым покрывалом укутывали выложенный мелкой дорожной плиткой участок. Под хруст битого стекла Андрей с Учителем вошли в просторный холл кинотеатра. Здесь было темно, и разглядеть что-либо в дальних концах помещения не представлялось возможным. Андрей напрягся, в любой момент ожидая нападения неведомого монстра, выпрыгивающего из темного проема и набрасывающегося на жертв с гортанным криком. Учитель уверенным шагом прошел через холл и толкнул большую двухстворчатую деревянную дверь, ведущую в зрительный зал. В зале царила ночь, живущая во всех кинотеатрах, но не волшебно-загадочная, увлекающая зрителя в сказочный мир кино, а сухая пыльная чернота, как на забитом хламом чердаке. Некоторые сиденья остались на своих местах, большинство же громоздилось в большую кучу в дальнем углу зала, заслоняя край серого экрана. Андрей посмотрел на узкое окошечко аппаратной – оно действительно светилось, тусклым прищуренным глазом обозревая картину разрухи.

– Ну, похоже, не судьба нам сегодня кино посмотреть. – Учитель говорил негромко, но звук его голоса разнесся по залу невидимой волной, отражаясь от ободранных стен. – Пошли, походим по подсобным помещениям, тут частенько артефакты появляются. Видимо, какое-то особенное это место, хабарное.

Осмотр прилегающих помещений не дал ровным счетом ничего. Луч фонарика выхватывал везде всю ту же картину разрушения – разбитая мебель, бумага и мусор.

Уже направляясь к выходу, Андрей заметил слабый свет из-за поворота в дальнем конце коридора, уходящего от холла в глубину под зрительный зал.

– Учитель! – Андрей показал взглядом на свет. Неторопливым шагом они направились по длинному коридору. Повернув за угол, Андрей увидел, что свет идет от открытой двери. Приблизившись к яркому проему на расстояние вытянутой руки, он услышал шорохи и негромкое бормотание, идущее из комнаты. Учитель жестом остановил Андрея и первым заглянул внутрь.

Помещение было завалено рухлядью. В центре комнаты почти до потолка высилась гора из стульев, сломанных шкафов, офисных столов, оторванных со стен отделочных панелей, изрезанных портьер и прочего пыльного хлама. Пройти можно было только вокруг кучи мусора вдоль стены. Источник звука был где-то в глубине комнаты. Учитель вытащил из-за пояса пистолет, снял с предохранителя. Бормотание то затихало совсем, то возобновлялось с новой силой. Слов было не разобрать, но, без сомнения, это была человеческая речь. Приказав оставаться на месте, Учитель бесшумно скрылся в ущелье между стеллажом и свисавшей до пола грязной тряпкой. Андрей слышал, как бьется собственное сердце. Он боялся, что враг тоже слышит его. Слышит и таится прямо тут, за тонкой деревяшкой, роняя слюни из зубастого рта, оскаленного в кровожадной улыбке. Играет с жертвой. Ждет, когда у человека не выдержат нервы, чтобы выскочить, разорвать, растоптать останки новичка, дерзнувшего пробраться в его сокровенное логово.

– Андрей! Все нормально, иди сюда.

Учитель произнес эти слова спокойно и негромко, но Андрей прямо-таки подскочил на месте, ударившись головой об край торчащего из кучи стола. Потирая ушибленную макушку и чертыхаясь, он поспешил к наставнику, пробираясь между наваленным мусором и заодно вспоминая темный коридор в квартире у Няньки.

Учитель стоял в дальнем углу помещения над сидящим у стены странным субъектом. Пистолет он уже убрал.

– Вот, Андрюха, познакомься с очередным феноменом Зоны. Это Бомж. Считай, что тебе повезло, потому что встреча с ним считается у нас хорошей приметой. Он редко показывается. Я, например, его вижу всего второй раз в жизни.

Прямо на полу, на расстеленных газетах, сидел грязный, заросший щетиной человек. Он был одет в черное пальто без пуговиц, на голове его набекрень торчала вязаная шапка, держась на колтуне из спутанных седых волос. Под пальто на нем был засаленный до невозможности свитер и грязные тренировочные штаны с пузырящимися коленками. Незашнурованные кроссовки когда-то были белыми. Бомж совершенно не обращал на сталкеров внимания, ковыряясь в целлофановом пакете, набитом какими-то вонючими объедками, и был всецело поглощен этим занятием. Лица его практически не было видно из-за клочковатой седой растительности, из центра которой торчал внушительного размера грязный нос. Бомж что-то бормотал хриплым шепотом.

– Очень странно. – Учитель был возбужден. – Он обычно встречается где-то глубже в Зоне. На Свалке, на Складах, но здесь! Андрюха, тебе повезло!

– ...повезло... конечно, повезло... я везучий... там ка-а-ак бабахнет, а мне хоть бы что... повезло... – отдельные слова можно было разобрать. Бомж продолжал сортировать по пакетам объедки, бормоча себе под нос.

– А как же он тут живет-то? Как жив остался? Что ест? – Андрей был удивлен, даже обескуражен таким неожиданным зрелищем, как обычный грязный бродяга в Зоне, среди ужаса и смерти.

– ...что-что... ест что найдет... да, вку-у-усно... найдет еду и ест себе... да...

– А кто его знает! Непонятно, как он тут живет! К нему как-то приставили группу наблюдения, так он вроде ничего особенного и не делает. Лазит себе по домам, спит...

– Спит, конечно... как же не спать... сла-а-адко спит... все мы спим... вечным сном, хе-хе, хе-хе... – Бомж захихикал, после чего зашелся в приступе сухого мучительного кашля.

– А где объедки находит, непонятно. Монстры обходят его стороной. Они как бы не замечают его, а он их. Он вообще ни на кого внимания не обращает. Правда, говорят, что иногда он осмысленно разговаривает со сталкерами, но я что-то не очень в это верю.

– ...верю – не верю... верю... не верю... а мож, верю, да... – Откашлявшись, Бомж принялся тщательно собирать обьедки и аккуратно складывать их в дырявый пакет.

– Вот тебе нейтральный персонаж, ты спрашивал. В любом случае, Андрей, твое боевое крещение можно считать успешным! Хоть не нашли мы ничего полезного... – Внезапно Учитель замолчал. – Ты слышишь?

Андрей прислушался. Даже Бомж замолчал, но копошиться продолжил, сопя и кряхтя. Где-то на границе слышимости возник тонкий свист. Его можно было принять за фантом, за шум в ушах, если бы не давление на барабанные перепонки.

– Как будто что-то свистит... – Андрей взглянул на Учителя.

– Значит, мне не показалось... Пора сваливать. Свист – признак летуна. Где-то он тут поблизости обретается. Пойдем.

Учитель направился быстрым шагом к выходу из комнаты, обходя торчащие обломки мебели. Андрей поспешил следом. Свист стал слышен отчетливей. Бомж снова принялся бормотать, не обращая внимания на неприятный звук:

– А что ж... я же говорил... да, говорил... говорил, не ходи?.. говорил... а он пошел...

Свист стал нестерпимым. Казалось, свистит не в ушах, а в голове, раздавливая мозг.

– Да, говорил... а он говорит: Кирилл, расскажи сказку... сказку, говорит... надо же... Кирилл, расскажи сказку... хе-хе, хе-хе, сказку, хе-хе... сказку про иные миры, сказку ему...

Андрей остановился. Что-то в его мозгу переключилось. Его комната, разбросанные по полу игрушки, детская кровать. «Кирилл, расскажи сказку», – просит Андрей. Он лежит в кровати, накрывшись до подбородка. В комнате горит лишь ночник. Кирилл раздумывает несколько секунд, разворачивается, подходит к кровати, садится на край. Поправляет одеяло. Начинает рассказ.

– Андрей! Андрей, пошли! Он уже рядом! Скорей! – Учитель тряс Андрея за плечи. Он был взволнован, ноздри его раздувались, он тяжело дышал. Свист окончательно поселился где-то в районе затылочной части. Схватив Андрея за руку, Учитель потащил его к двери из комнаты.

– Кирилл, Кирилл... хлебнул чернил... хе-хе... вот не пошел бы, и все... и все... а то, сказку ему...

В дверном проеме Андрей вырвался из цепких рук наставника и захлопнул дверь, оставив того в коридоре. Замок был исправен, Андрей запер дверь. Он побежал назад к Бомжу, запинаясь и падая. Учитель орал по ту сторону двери, колотил по ней руками и ногами, пытаясь выбить. Андрей подбежал к Бомжу, присел около него на корточки. Свист превратился в ультразвуковой визг, он был почти не слышен, но нестерпимо сверлил затылок. Голова гудела, будто колокол.

– Слышишь! Говори! Ты видел моего брата? Отвечай! – Андрей кричал бродяге в лицо, тряс его. Бомж вертел в руках какой-то небольшой блестящий предмет. Зажигалка. У Кирилла была такая же, бензиновая «Зиппо» с выгравированным орлом на гладком боку. Андрей выхватил зажигалку. Голова раскалывалась. Он обхватил голову руками. Учитель что-то орал за дверью. Бомж продолжал спокойно ковыряться в своем пакете. Андрей поднял взгляд на стену напротив. Дверь там была снята с петель и валялась рядом. Из темноты дверного проема на них надвигалось нечто. Оно было бесформенное, переливающееся и висело в воздухе примерно на высоте человеческого роста. Эта перламутровая пиявка плыла прямо на Андрея, и от нее невозможно было отвести глаза. Голова закружилась, зрение стало туманиться. Теперь уже не одна пиявка, а две или три.

Как сквозь вату до него доносились крики Учителя. Последнее, что услышал Андрей: «Нянька! Нянька, тащи!»

Потом мозг взорвался яркой вспышкой.

 

3

Андрей проснулся в квартире Няньки с жуткой головной болью. Сел на кровати. Уже наступила ночь. Каждое движение причиняло страдание, сравнимое лишь с утренним похмельем после буйной вечеринки. Через пару минут послышался лязг замка, металлическая дверь со скрипом отворилась.

На этот раз в коридоре было светло. Пока шли на кухню, Андрей обратил внимание, что в его правой руке с силой зажат какой-то металлический предмет. Сели на свои прежние места. Андрей с трудом разжал побелевшие пальцы, на желтоватую скатерть выпала старенькая зажигалка с выгравированным орлом. На торце были видны нацарапанные слова, но Андрей уже знал, что именно там написано. Он сам нацарапал их на зажигалке брата много лет назад. В это было трудно поверить.

– Это его? – Нянька наконец нарушил затянувшееся молчание.

Андрей кивнул.

– Черт... Учитель сразу позвонил, как вы вышли. Он сейчас приедет.

Андрей еще раз кивнул. На него напал какой-то ступор, голова была чугунная, веки весили по тонне каждое и до конца не открывались, плечи ссутулились. Сил пошевелиться не было. Он сидел, облокотившись на шаткий кухонный стол.

– Тебе повезло, что я с тобой был. Пришлось вытаскивать. Ну, да мне не привыкать новичков и дураков из огня выгребать. Летун это был, познакомься. Еще полминуты, и ты стал бы его добычей.

– Спасибо, что вытащили. – Андрей с трудом разлепил губы. Язык еле ворочался, говорить было трудно. Нянька уставился на зажигалку, играя желваками.

– Чувствую, сильная она. Сильнее обычных предметов из Зоны. До артефакта не дотягивает, конечно, но все-таки.

Дверной звонок разорвал тишину ночи и этой странной загадочной московской квартиры.

Через пелену тумана, застилающего глаза, Андрей видел, как Нянька вышел из кухни. Через вату в ушах он слышал, как Сторож открывает дверь, как переговаривается в коридоре с Учителем.

– Ну где он? Сейчас я ему покажу кузькину!

– Погоди, не ерепенься. Тут дело посложнее. Сам тебе расскажет.

– Посложнее! Е-мое, да он чуть не сдох там в первый выход! Для самоубийства можно было придумать способ попроще, да и наше время не тратить!

– Успокойся, сказал! Поверь, у него был повод вернуться.

– Ладно... Как он?

– Нормально. Вовремя выскочил. Но еще бы чуть-чуть, и все.

Учитель вышел из дома явно впопыхах – на нем были тренировочные штаны, под незастегнутой курткой виднелась майка с каким-то веселым рисунком. Он сел на соседний стул, положил руку на поникшее плечо Андрея.

– Давай рассказывай. А потом я решу, увидишь ли ты меня, да и Няньку, еще раз или нет. Я слушаю.

Потихоньку слабость уходила. Голова перестала болеть, осталась лишь страшная тяжесть, пригибающая к земле. Андрей протер лицо рукой, она была влажной, все тело пробил холодный пот, и казалось, что с ним уходит тот кошмар, который он пережил. Пот возвращает его к жизни. Вот этой реальной, настоящей жизни. Где нет черных летающих пиявок.

– Пять лет я искал случая выйти в Зону. Вернее, что мне нужно в Зону, я узнал гораздо позже, сначала просто искал, куда мог запропаститься брат. Ходил, спрашивал. Совал нос. Узнавал о его жизни. Оказалось, в сущности, я не знал своего родного брата. Много узнал нового о нем. Не сразу нащупал нити. Сами знаете, как это у сталкеров – редко кого пускают в свой круг. Два года назад встретил вас. И сегодня, представляете, сегодня – в первый свой выход – я нашел зацепку! Бомж говорил о нем! Там была его зажигалка! Его, я ее даже на ощупь узнаю!

Учитель, нахмурившись, взял «Зиппо», повертел между пальцами. На торце корявыми буквами было нацарапано: «Пока эта зажигалка у Кирилла – с ним ничего не случится. Брат».

– Ты вытащил предмет из Зоны... Сам, в первый выход. Молодец...

– Да. Я ее даже не сразу заметил в руке. Плохо себя чувствую.

– Немудрено. Летун – одна из самых опасных тварей. Питается нашей энергией. Высасывает тебя, словно коктейль через трубочку. Скажи спасибо Няньке. А ты, – Учитель повернулся к Сторожу, – делай очередную зарубку – еще одну жизнь спас. – К Учителю снова вернулось хорошее настроение.

– Ладно, Андрюха, не кисни! Поехали, отвезу тебя домой. Поспишь, отдохнешь пару дней. Потом потихоньку снова вылезем. Осмотримся. Обещаю, что помогу тебе найти брата. Разберемся, мы же не лаптем щи хлебаем! Ты вон, оказывается, какой способный – уже хабар притащил!

Попрощавшись с Нянькой, Андрей с трудом спустился на улицу, опираясь на плечо наставника. Старенькая «Тойота» Учителя стояла с открытой дверцей прямо посреди двора.

Доехали быстро – час был уже поздний, машин на дорогах почти не было. Выходя из автомобиля, Андрей спросил:

– А этот... летун... после него сколько нужно восстанавливаться?

– По-разному бывает. Смотря сколько он успел у тебя сил высосать. Иногда просто выспаться достаточно. Иногда день-два отдохнуть спокойно, в баньку сходить. Ты давай спи. Позвоню тебе через два дня.

Поднимаясь домой, Андрей понял, что тяжесть почти прошла, в голове прояснилось. Спать хотелось со страшной силой. Именно спать, в общепринятом смысле этого слова. Спать, чтобы смотреть сны, уютно положив голову на мягкую подушку. Смотреть сны, приносящие спокойствие и радость, восстанавливающие силы, физические и духовные. Но как он мог просто спать? Сейчас, когда цель так близка! Да, он будет спать, но одновременно бодрствовать. Будет работать, искать, не видеть сны, а делать их.

Теребя в кармане зажигалку, Андрей отпер дверь в свою квартиру. Он зажег свет в коридоре, прошел прямиком, не раздеваясь, в спальню. Лег на кровать. Закрыл глаза.

Тьма перед его взором сгущалась, и Андрей выдыхал ее через рот. Вдыхаемый воздух разгонял ночь, заполняя собой пространство. Оно пока виделось словно через толщу воды. Картинка была расплывчатой, но с каждым вдохом детали обретали четкость, краски наполнялись яркостью. Андрей вступил в новый сон.

 

4

Солнце все так же светило в открытое окно. Занавески слегка колыхались от прикосновений сквозняка. Андрей проснулся бодрым и полным сил.

Зажигалка лежала поверх аккуратно сложенной на стуле одежды.

Быстро одевшись, положив «Зиппо» в карман брюк, Андрей выскочил на улицу и побежал по известному уже маршруту. Редкие прохожие удивленно смотрели на бегущего улыбающегося во весь рот молодого человека. Кто они, эти люди в его сне? Случайно забредшие зрители, спящие в своих постелях? Или, быть может, путешественники, кочующие из сна в сон в поисках развлечений? А может быть, это просто порождение его мозга, серая толпа, сборище не имеющих ни разума, ни души плоских картинок, исчезающих сразу за поворотом?

Андрей преодолел путь до моста намного быстрее, чем в прошлый раз. Как ему показалось, дорога стала короче. Бульвар был не такой длинный, улицы как будто сжались, словно севшие после стирки джинсы.

Река. Мост. Граница. Андрей уже не боялся этого места. Он будет просто осторожен. Ведь это первое правило сталкера – быть осторожным. Постояв полминуты, отдышавшись, Андрей сделал шаг внутрь. Зона уже знает его. Он свой.

Легко сориентировавшись, Андрей быстрым шагом направился в сторону заброшенного кинотеатра. Он старался внимательно смотреть по сторонам, но захлестывавшие мозг мысли не давали сосредоточиться на безопасности. Кирилл гнал его вперед, передвигал его ноги. Глаза искали лишь ожидаемые ориентиры на пути к цели.

Вот и перекресток. Светофоры, казалось, мигают азбукой Морзе: «Давай, Андрей! Вперед! Ты близко!» Петляющая улочка промелькнула смазанным пятном.

Он вошел в темный холл, огляделся. В том коридоре было темно.

Бомжа на старом месте не оказалось. Расстеленные на полу газеты, разбросанные пакеты, объедки – вот все, что осталось от давешнего приключения. Андрей посветил на проем, откуда тогда появился летун, – пусто. Сел на корточки, стал перебирать разбросанные на полу предметы, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку.

Не найдя ничего интересного, Андрей вышел на улицу.

Что делать? Куда идти? Неужели вот так повернуться и возвратиться в свою уютную кровать? Дрыхнуть, в то время как брат, быть может, нуждается в помощи? Нет, так поступают трусы. Надо методично обследовать кварталы, ведь зацепки могут быть в любом месте! Начать от кинотеатра и продвигаться вглубь, день за днем, дом за домом. Рано или поздно ему повезет, он был в этом уверен. Ведь смог же он вытащить зажигалку из сна! Значит, талант есть, а везения ему не занимать.

Андрей обошел кинотеатр, за ним начинался небольшой парк.

В глубине парка, в рощице голых деревьев и кустов, горел костер. Начинало темнеть, огонь притягивал к себе внимание, оранжевыми отблесками мерцая на ветках, хаотично перемещая причудливые тени по странным сооружениям, некогда дарящим радость детям и взрослым, ставшим теперь лишь скелетами умерших восторгов.

У костра никого не было, но с такого расстояния сложно разглядеть наверняка. Андрей перебежками начал продвигаться в сторону брошенного лагеря. Это могло быть место привала сталкеров. Андрей знал, что они обычно прибиваются к какой-либо группировке, одиночек немного. Значит, их, скорее всего, несколько человек. Если это бандиты, то дело плохо, лучше не связываться. Если военные, тогда благоразумнее тоже пройти мимо. Если ученые или простые сталкеры, промышляющие хабаром, – можно смело подходить, разрешат посидеть у костра, даже накормят, если будет чем. Приблизившись к костру метров на тридцать, Андрей только теперь разглядел неподвижно сидящего прямо на земле человека. Мужчина был одет в обычную одежду сталкера-одиночки – без знаков отличия, присущих какой-либо группировке, в коричневом свитере, джинсах. На голове синяя бейсболка.

Набравшись храбрости, Андрей вышел из-за будки, где когда-то продавали билеты на аттракционы, медленно подошел к костру так, чтобы пламя находилось между ним и незнакомцем. Человек не подал виду, что заметил Андрея. Лицо его было скрыто козырьком кепки. Голова немного опущена, он, казалось, задремал у костра, разморившись от исходящего тепла. «Очень странно, – подумал Андрей, – ведь заснуть в Зоне без напарника чревато крупными неприятностями».

– Эй! Проснись, сталкер! – Андрей негромко позвал человека, стараясь не напугать его.

Мужчина не шелохнулся.

– Э-эй! Алле!

Никакой реакции со стороны спящего не последовало. Андрей обошел костер и тронул мужика за плечо.

Очень медленно, как будто это стоило ему неимоверных усилий, человек поднял голову. На Андрея из-под козырька кепки, не мигая, уставились широко открытые глаза. Хрусталик был сужен до состояния крошечной точки. Взгляд мутноватых серых глаз был пустой и безжизненный. Андрей отпрянул. Мужик, не отрывая взгляда, начал медленно подниматься с земли. Андрей мелкими шагами отступал назад. Мужик открыл рот, по губам и подбородку потекли слюни желтоватого цвета, смешанные с уже запекшейся кровью. Из глотки его вырвался дикий животный крик. Он встал, медленно передвигая ноги, двинулся на Андрея, вытянув руки вперед.

– Черт, зомби!

Андрей побежал. Обегая кусты, он со всех ног мчался обратно к кинотеатру. Улучив момент, оглянулся. Зомби преследовал его с необычайным проворством. Пыхтя, запинаясь за камни и корни, мужик бежал достаточно резво. Кепка с его головы слетела, открыв ужасную рану, окаймленную окровавленными спутанными волосами. Андрей припустил с новой силой. Зомби, видимо, почуяв, что догнать добычу будет нелегко, снова издал оглушительный вопль. Когда до спасительных улиц, где, петляя между домами, можно будет оторваться от преследования, оставалась какая-нибудь сотня метров, из деревянного вагончика, стоящего у входа в парк, прямо перед Андреем, вышел еще один зомби. Андрей резко свернул на тропинку, уходящую вдоль забора в глубь парка. Шипя, второй зомби присоединился к погоне. По хрипам, визгам и воплям за своей спиной Андрей понял, что погоня не только продолжается, но и состав преследующих пополнился. Выскочив на широкую просеку, освещенную фонарями и засыпанную гравием, Андрей снова оглянулся. За ним гналось уже более десятка мертвецов. Разглядывать омерзительные подробности не было времени. Андрей побежал по просеке, отдаляясь от уже знакомых мест с аттракционами. Силы стремительно покидали его. Ноги налились свинцом, рюкзак давил на плечи, сказывалась встреча с летуном. Вопли зомби оглушали, разрывая окружающую тишину на долгие километры вокруг. Впереди показалось какое-то небольшое кирпичное здание. Подбежав поближе, Андрей узнал в нем обычный совковый туалет. Он влетел в дверь с буквой «М» и запер ее на засов. Тяжело дыша в кромешную темноту вокруг себя, он подумал, что, если в этом заведении есть хозяин, его уже ничего не спасет. Зомби долбились в дверь около пяти минут, потом все стихло. Андрей включил фонарик и осмотрел помещение. У дальней стены располагалось несколько туалетных кабинок. Двери с большинства были сорваны, две кабинки закрыты. Справа от входа к стене приделаны три раковины, зеркала над ними разбиты, оставшиеся в раме треугольные осколки были мутными, как и показываемое ими отражение.

Вот дурак! Надо было послушаться Учителя! Если бы сейчас он шел с Учителем, то ничего этого не случилось бы! А если бы и случилось, то Нянька вытащил бы его в два счета! Ведь сам проснуться в любом месте Зоны сталкер не может – это не его владения. Чтобы проснуться, надо выйти за ее пределы, перейти через мост. Хоть на шаг, хоть на полшажка, но выйти!

Андрей сел на пол, прислонившись к стене. Черт! Что же делать?

В запертую дверь туалета постучали. Несильно, но достаточно твердо, чтобы понять, что это не показалось. Андрей вскочил на ноги, погасил фонарь. Щель под дверью светилась тонкой желтой линией, создаваемой лампой над входом. Линия прерывалась двумя периодически перемещающимися тенями.

«Ноги.

Значит, человек.

Или зомби.

Зомби настолько вежливы, что стучат в дверь, прежде чем кого-то слопать?»

Андрей не знал, насколько они сообразительны, Учитель про мертвецов еще ничего не рассказывал.

Стук повторился. Андрей не дышал. Сердце колотилось как бешеное.

– Андрей, ты тут? – Голос принадлежал, несомненно, Учителю.

Андрей бросился к двери, открыл ее и попал прямо в широкие объятия своего наставника.

– Вот ты глупый все-таки. – Учитель был неожиданно спокоен. Андрей подозревал, что потом он еще получит свою порцию люлей, но теперь ему было на это наплевать. Облегчение разлилось по телу, заполняя каждую клеточку. Все закончилось. Наконец-то!

От облегчения у Андрея на глаза наворачивались слезы, к горлу подступил ком.

– Так, теперь тихо. Пошли.

Часто кивая, он пошел за Учителем вдоль стены здания. В руке Учителя блеснуло дуло автоматического пистолета. «Это хорошо, что он с оружием», – подумал Андрей.

В этот момент с жутким треском вылетела дверь женского туалета, обдав их градом щепок и окутав облаком пыли. Из темноты послышался все тот же оглушающий дикий вопль, заставляющий мурашки пробегать по всей спине, бросающий в холодный пот, затуманивающий мозг и наводящий на разум оцепенение.

– Назад!

Они заскочили обратно в мужскую половину, закрыв дверь на засов.

Учитель одной рукой сгреб Андрея, завел его себе за спину. Наставив на дверь пистолет, отступил вглубь.

Желтая светящаяся полоска разделилась на три части.

Кто-то стоял вплотную к двери.

Откуда-то издалека послышались вопли и визг. Зомби возвращались, чтобы продолжить свою охоту.

Дверь содрогнулась под ударом существа снаружи.

Учитель отступил еще на несколько шагов.

Снова удар.

Почему он сразу не ломает дверь? Он ведь выломал ту, в женском туалете, одним ударом! Он играет. Как кошка с мышкой. Видишь, мышка, я сильный. Почувствуй неотвратимость своей участи! Попробуй ее на вкус! Предвкушение – это сильное ощущение.

Еще один удар, уже сильнее. Дверь жалобно скрипнула. Крики снаружи раздавались уже совсем рядом.

Удар. Доска по центру двери дала трещину.

Удар. Трещина побежала до половины двери.

Удар. Щепки полетели внутрь помещения, впустив узкий луч света, пересекший лоб Учителя тонким шрамом.

Удар. Луч стал шире. Шрам стал толще. Вопли за дверью оглушали.

Учитель втолкнул Андрея в оставшуюся целой кабинку и захлопнул дверцу. Андрей вскочил на унитаз ногами, схватил ручку дверцы, щеколды не было.

Удар. В помещении стало светлее.

Что произошло потом, Андрей не совсем понял. Вдруг раздался громкий треск, и помещение наполнилось страшным шумом и криками. Сквозь вопли прогремело несколько пистолетных выстрелов. Звуки борьбы, глухие удары, хриплое дыхание, чавканье, хрипение и сопение раздавались в течение нескольких минут.

Потом наступила тишина.

Андрей почти не дышал. Руки и ноги тряслись в диком танце. Слезы катились по его щекам и падали на кафельный пол кабинки.

За дверью послышалось несколько шаркающих шагов.

Хоть бы это был Учитель! Хоть бы он! Он должен выжить, он сильный! Гораздо сильнее многих!

Андрей вынул из кармана зажигалку, зажал в кулаке.

Снова шаги. Андрей представил Учителя, раненного, стоящего посреди помещения, усеянного трупами. У наставника почти не осталось сил. Он подволакивает сломанную ногу, идет к кабинке, чтобы выпустить его, Андрея, чтобы вместе выйти на улицу и вернуться домой живыми.

Стараясь усмирить дрожь, Андрей наклонился и приник к щелке между дверцей и косяком.

В этот момент сильнейший удар снес дверь с петель и вмял ее Андрею в лицо.

Лежа среди деревянных обломков, истекая кровью, Андрей смотрел на наклонившегося к нему огромного зомби. Половину лица мертвяка занимало кровавое месиво. Единственный налитый кровью черный глаз внимательно разглядывал свою жертву. Ухмыльнувшись тем, что осталось ото рта, зомби обдал Андрея таким смрадом, что тот невольно зажмурился.

Андрей поднес зажигалку к губам.

 

5

Очнувшись, Андрей не стал сразу открывать глаза. Он лежал на спине, свежий ветерок обдувал лицо. Пахло весной, свежей травой, юной природой, уже проснувшейся после зимы и с большим энтузиазмом преображающей мир вокруг.

– Давай открывай глаза, брат. Я знаю, что ты очнулся. Ты никогда не мог меня провести, притворяясь спящим, помнишь?

Андрей вскочил и уставился на сидящего рядом человека.

Кирилл, как всегда, улыбался уголком рта. Его немного усталый взгляд был абсолютно спокоен. Он сидел рядом на густой зеленой траве, сложив руки на коленях. Брат совсем не изменился. Все те же густые кудрявые черные волосы, внимательный немигающий взгляд.

Андрей огляделся. Они сидели на пригорке, прямо на земле под молодой березкой.

Неподалеку раскинулся живописный лес. Солнце ярко светило на голубом небе без единого облачка. Невдалеке высилась громада странного сооружения. Единственная огромная труба устремилась ввысь.

– Это ЧАЭС. Мы в самом центре Зоны. – Кирилл снова улыбнулся.

– Ты живой? – Андрей все еще не мог прийти в себя. Столько событий обрушилось на него за один-единственный день. Даже в самых смелых мечтах не мог он предположить, что так быстро найдет брата.

– Как видишь. А вот ты мог быть уже не живым, что было бы очень грустно.

– Это ты меня спас? – Андрей не мог поверить, что все происходящее сейчас – реальность. С другой стороны, о какой реальности может идти речь, если они во сне. Это сон! Я выскочил в бессозналку! Нет, я полностью себя контролирую. Где же я? Это действительно мой брат?

Видимо, след душевного смятения как-то отразился на лице Андрея.

– Все нормально. Мы все еще в твоем сне. Хотя сложно сказать, чей это сон на самом деле, но это уже философия. Да, это я. Приходи скорее в себя, брат!

– Ты меня сюда принес?

– Да, если это можно так назвать.

– Учитель?

– Тот сталкер, что пришел за тобой? Смелый... Он умер.

У Андрея не было сил осознать то, что его наставника не стало. Он воспринял эту информацию как должное. Может быть, потом эмоции нахлынут, но сейчас Андрей не чувствовал совсем ничего.

– А где этот?.. Зомби?

– Здоровяк-то? Ну там где-то остался. Я о нем не заботился, только о тебе. – Кирилла явно забавляло смятение брата. – Мертвяк немного расстроился, что я лишил его ужина, но ничего. Думаю, скоро к нему заглянет еще кто-нибудь.

– Я этим занимался, чтобы найти тебя.

Кирилл посмотрел Андрею в глаза.

– Я знаю. Не надо было.

– Как не надо?! Ты же мой брат! Я хотел тебя найти! Я хотел, чтобы было по-старому!

– А зачем, Андрей? Зачем по-старому? У тебя своя жизнь, у меня своя.

– А как же родители? Они тебя очень ждут! До сих пор!

– Я знаю. Я для них уже миф, они тоскуют о мифе. Зачем же портить его своим присутствием?

– Черт! Ты дурак! Мы тебя любили! Мы тебя любим! – Андрей уже кричал, размахивая руками.

– Все равно, мне в том мире не место. Вот мой мир. Я стремился сюда всегда, много лет, и наконец моя мечта осуществилась! Я стал частью этого прекрасного мира! – У Кирилла загорелись глаза, как бывало тогда, в детстве. – Андрей, послушай меня! У меня есть теория! Я почти нашел разгадку Зоны! Я раскопаю, в чем суть, и докажу, что моя теория верна! Я глубоко здесь завяз! Я продвинулся в управлении осознанным сновидением почти до самой грани, отделяющей человека от Бога! Я – Бог, Андрей! И ты можешь им стать, если захочешь! Ты хочешь? – Кирилл подался всем телом вперед.

– Ты сумасшедший.

– Нет, я – Бог, говорю тебе! Мне стоило только посмотреть на того здоровяка зомби, и он развернулся и ушел. Я могу сделать, что они пойдут за мной и сделают все, что я скажу! Я могу все! Мне не нужна еда, вода, мне тут не нужен сон, ведь я уже сплю! Послушай, Андрей, – Кирилл схватил брата за руку, он был чрезвычайно возбужден, – послушай меня! У меня есть теория, послушай. Зона – это сон одного человека. Он каким-то образом связан со всеми снами всех людей! Я думаю, что все сны объединены в одну структуру, по которой можно перемещаться в любом направлении. Что-то произошло, и именно этот сон, сон про Зону, внедрился во все миры сноведений. В каждый сон, Андрей, в каждый! У каждого есть место, где река, где мост, ты его видел! Я думаю, что это случилось после аварии на АЭС. Там кто-то спит до сих пор, понимаешь! Он не просыпается, поэтому Зона и не исчезает! Может, он в коме, может, еще что-то, неважно! Если мы его найдем, то сможем контролировать Зону! Это один человек!

– Кирилл! Это бред! Хватит! – Андрей вырвал руку. – Я хочу уйти. Выпусти меня отсюда.

Кирилл отшатнулся от брата, словно от прокаженного. Огонь в его глазах медленно угасал. Он тяжело вздохнул.

– Конечно, иди. Просто закрой глаза, повернись и сделай несколько шагов. Ты проснешься там, где заснул.

Андрей протянул на раскрытой ладони зажигалку.

– Вот, это твоя. Сегодня нашел.

Кирилл взял подарок, удивленно осмотрел со всех сторон.

– Да, это она. Где ты ее нашел?

– У Бомжа отобрал. Прощай.

Андрей постоял в нерешительности несколько секунд, потом шагнул к Кириллу. Братья обнялись.

– Прощай, Андрей.

С этого момента усталость окончательно вытеснила все из головы Андрея. Даже не только из головы, все его тело было сплошная усталость. Он отвернулся, закрыл глаза.

– Андрей!

Он оглянулся.

– У Бомжа, говоришь, отобрал... А ведь это мысль... – Кирилл задумчиво крутил старенькую «Зиппо» в руках, в его взгляде вновь возник тот самый блеск, затмевающий яркостью даже блики от полированного бока зажигалки. – Отобрал у Бомжа...

Андрей зажмурился и сделал шаг домой.

 

Эпилог

Грязный человек сидел на краю детской песочницы. Он просеивал между пальцами яркий оранжевый песок, выискивая мелкие камушки, и аккуратно складывал их в стоящую рядом коробку из-под печенья. Человек был в вязаной шапке, держащейся на колтуне спутанных седых волос, в пальто без пуговиц. Тренировочные штаны висели на коленях мешками. Бомж был всецело поглощен своим занятием, он совершенно не обращал внимания на шевелящуюся желтоватую груду у своих ног. Груда то поднималась одним боком, то опадала. Она была похожа на пьяного в стельку человека, которого накрыло упавшей палаткой, силящегося встать, но постоянно поскальзывающегося на мокрой земле, не в силах сладить со своими ногами, и опять падающего. Бомж бормотал себе под нос хриплым шепотом:

– Да... страшно это было... а сколько уж лет прошло... давно, давно... в тыща девятьсот восемьсят шестом, да... в апреле месяце. Да... был я на работе. Сидел, как обычно, скучно это было, хе-хе... а потом как бабахнет, и перед глазами прям все поплыло. Отрубился я тогда... да... в отрубе, значит, был... да... это вроде как уснуть, тока крепко. А потом сон мне стал сниться, да... сон, значит... Да, я все сплю, сплю, заспался чего-то, хе-хе, хе-хе! И ты во сне ко мне приходишь, песик! И все они ко мне во сне приходят, шляются туда-сюда, туда-сюда! Они дураки, а песик хороший, да... песик. Песик хороший.

Бомж принялся почесывать мохнатый бок желтой массы, из складки которой на него уставился мутный слезящийся глаз.

– Хе-хе! Песик, скажи «Гав»! Ну скажи «Гав»! Что же ты, песик? Хе-хе... песик хороший...

Масса на секунду замерла, из глубины желтоватого тела донеслось негромкое довольное урчание.