— 1 —

Вечеринка по случаю окончания выпускных экзаменов в Ремесленном Училище была в полном разгаре. Вчерашние студенты, а ныне профессиональные мастера веселились от души.

Традиции тоже были соблюдены. Молодые талантливые стеклодувы, кузнецы, гончары, мастера резьбы по дереву, ювелиры, мастерицы вышивки и кружевоплетения — вот те специальности, которыми славился этот выпуск — представили глазам первокурсников преподносимые в дар учебному заведению, отточившему их таланты, свои работы. Здесь было на что посмотреть! Прибывшие три года назад из разных городов юноши и девушки смогли делом доказать свою одарённость и своё трудолюбие. Металл, лёгкими, словно воздушными, нитями стеблей и нежных лепестков сплетающийся в чудесные букеты в творениях кузнецов. Гончарные изделия, которыми хочется любоваться. Будто тонкое кружево — узоры по дереву. Настоящее кружево, не знающее себе равных благодаря умению мастериц. Целые картины, полные разнообразия красок и оттенков, созданные руками умелых вышивальщиц. Полупрозрачные, невесомые, завораживающие глаз фигурки из стекла. Играющие магическим светом драгоценных камней, поразительно изящные и цельные, не по годам мастера, исполненные какой-то философской мудростью ювелирные украшения…

Ювелир в этом выпуске был один. Его первенство признавалось всеми. Его талант, на голову превосходящий одарённость остальных студентов, был очевиден. Правда, заглянув сейчас на вечеринку, посторонний человек, будь он наделён наблюдательностью и считающий себя неплохим психологом, вряд ли смог бы угадать, кому из молодых людей принадлежит пальма первенства как Мастеру.

Юноши и девушки танцевали, шутили, смеялись. Сейчас вокруг было шумно. Это потом, уже за полночь, когда и головы, и души утомятся от празднества, выпускники разбредутся кто маленькими группками, кто парами, и с грустью поймут, что пришло время расставания. Останутся в их сердцах тёплое чувство дружбы, добрая память и приятные воспоминания о студенческих годах, но придёт осознание того, что этот этап их жизни завершён, что теперь они разлетятся в разные стороны и неизвестно, суждено ли им ещё встретиться…

— 2 —

Вейкко Йонес, сероглазый высокий красавец, любимчик девушек и сегодня один из чествуемых выпускников, стоял возле настежь распахнутых балконных дверей, с улыбкой слушая восторженное щебетание очаровательных первокурсниц и глазами выискивая в зале своего друга.

Три года назад из родной Зелёной Долины они прибыли поступать в это лучшее Ремесленное Училище, училище, славящееся своими Мастерами. Вейкко в себе не был уверен, ибо занимался кузнечным делом с отцом, просто помогая тому. А однажды вдруг ему захотелось сделать что-то необычное. Тогда-то Тан, его ровесник и верный товарищ во всех детских играх и забавах, сказал: «Выкуй розу!» Вейкко недоверчиво хмыкнул: мол, тебе легко предлагать, ты-то у нас талант, тобой давно мистер Оянг, необыкновенный мастер, искусный ювелир, гордится, называя своим учеником; и работы твои уже занимали первые места на международных конкурсах детского творчества, хотя и называют тебя домашние Малышом, потому что в семье ты самый младший, даже моложе своих племянников; а я что — только лошадей и подковываю… Но идея Вейкко понравилась. И он несколько ночей, тайком ото всех, мастерил цветок. Когда кованая роза, конечно, не без шероховатостей, была готова, мальчик, с гордостью глядя на создание рук своих, вышел из кузницы. Стояло раннее туманное утро. Ещё пели в кустах соловьи. Жители Долины спали… «Ну, как?» — вопрос прозвучал так неожиданно, что Вейкко вздрогнул. Тан поднялся с бревна, на котором сидел, видимо, уже очень долго. «Я даже озяб сегодня, пока ждал», — продолжал он, с интересом рассматривая творение друга. «Здорово! — сказал он наконец. — А ты боялся. У тебя же золотые руки и богатое воображение! Ты не просто кузнецом будешь, ты — художник!»

Так и случилось, что после окончания Школы друзья вместе отправились поступать в Училище. И опять Тан поддержал, придал уверенности. А Вейкко в очередной раз подивился скромности своего друга: ведь приди тот на вступительные экзамены и представься полным именем, а не показывай только свой абитуриентский номер, данный соискателю в приёмной комиссии, и известный в мире Мастеров юный гений ювелирного искусства, как его называли знатоки, был бы зачислен в число студентов вне конкурса. Но нет — Танаэль Фейлель на общих основаниях выдержал экзамены и, получив высшие баллы по всем предметам, был принят в Ремесленное Училище. А сам Вейкко, с трудом пройдя через общеобразовательные науки, оказался на курсе вместе с другом только благодаря своим работам по мастерству.

Прошло три года. Теперь молодые Мастера готовились вернуться домой. Их талант окреп, расширился. Прибавилось умений, навыков, знаний. Имя кузнечных дел Мастера Вейкко Йонеса стало известно далеко за стенами Училища. О гениальном ювелире Танаэле Фейлеле теперь говорили все, кто хоть мало-мальски интересовался изделиями из драгоценных камней, обрамлённых золотом и серебром…

Но сейчас душа компаний, лёгкий собеседник, шутник и выдумщик, Тан куда-то исчез из поля зрения Вейкко…

— Уж не меня ли ты так старательно высматриваешь? — весёлый голос прозвучал прямо возле уха Йонеса. — Ну, ни на секунду нельзя уединиться, покинуть шумный бал, предаться мечтам в тишине… — подчёркнуто драматично говорил Тан окружавшим друзей слушателям.

Вейкко улыбался. Но что-то не понравилось ему в речи вроде бы беззаботного друга, что-то было не так…

— 3 —

— Что случилось? — спросил Вейкко Тана, как только друзья вернулись в свою комнату в общежитии.

— Ничего особенного, — задумчиво ответил Тан. — Просто я виделся с отцом. Он оказался здесь… проездом… по делам.

Вейкко слушал. Пока ничего странного в случившемся он не видел. Ну, мистер Фейлель заглянул к сыну, раз уж оказался поблизости. Это нормально.

— У нас здесь тепло, — словно отвечая на не заданный Вейкко вопрос, продолжал Тан. — А отец был в шубе. Значит, дела у него — на Севере. Меня это тревожит…

— А что у нас на Севере? — рассуждая вслух, стал вспоминать Вейкко. — Вроде, там всё тихо… Или?..

— Ты же знаешь, — вздохнул Тан, — я не волшебник. Потому многого не знаю о делах Волшебного Совета. Отец никогда не тревожит нас рассказами о чём-то негативном. Да и не имеет права разглашать информацию… Но я знаю, что где-то на Севере живёт одна из выпускниц нашей Школы, входящая в Совет.

— То есть волшебница, — уточнил Вейкко.

— Да, — кивнул Тан и добавил, — скорее, колдунья.

— Злая, что ли? — спросил Йонес.

— Не знаю, — отозвался Танаэль. — Но она, кажется, всегда хотела власти. Пока по чуть-чуть, по мелочам. Но ведь аппетит приходит во время еды… Прежде отец сам никогда не наведывался на Север… Только с мамой — на могилу бабушки…

— Может, не стоит так глубоко копать? — покачал головой Вейкко. — Может, всё не так страшно?

Тан задумался. Потом тряхнул рыжими густыми кудрями и улыбнулся.

— Пожалуй, — сказал он, и зелёные весёлые огоньки заиграли в его совершенно необычного цвета глазах. — Наверное, я соскучился по дому… — добавил он. — Ты же знаешь… Старшие братья и сёстры давно живут отдельно, со своими семьями. А я… У меня и специальность осёдлая… Я, действительно, приведу жену, — если женюсь, конечно, в родительский дом.

— Мне кажется, что твои предки только рады будут этому, — ответил Вейкко.

Тан негромко и счастливо засмеялся.

— Спокойной ночи?

— Спокойной ночи, — согласился Вейкко. — Завтра выезжаем в десять?

— Да. И друзья вскоре уже крепко спали.

— 4 —

И Вейкко, и Тан — оба скучали по родным, по знакомым с детства местам, таким любимым, таким манящим. Так что, получив свои дипломы, друзья немедленно тронулись в путь. Они ехали верхами. Останавливались редко — и то, скорее, чтобы дать отдых лошадям, ибо собственной усталости не ощущали. Ночевали в дорожных гостиницах, и с первыми лучами солнца отправлялись далее.

В Зелёную Долину они въехали на третий день около пяти часов вечера. Это оказалось на четыре часа раньше, чем предполагал Тан, разговаривая с отцом несколько дней назад.

Друзья остановились возле ворот Замка. Отсюда открывался вид на всю Долину. Как сладко пели их сердца! Дом! Они снова Дома!..

— 5 —

Тан расседлал коня, отпустил животное на лужайку и, стараясь ступать как можно мягче, вошёл в дом.

Было тихо. Тан прислушался. Из глубины помещений доносились приглушённые голоса. Молодой человек улыбнулся: мама с кем-то беседовала. Тан шагнул к плотным шторам, отделяющим прихожую от гостиной, и остановился встревоженный.

— Пока есть надежда, — шёпотом говорил мужской голос, и Тан узнал мистера Бариуса Гдеона, помощника отца по делам Северных стран. — Нам нужно обезвредить Абис. Тогда падут и её заклятия.

— Как это случилось? — от вопроса мамы у Тана больно заныло всё внутри.

— Абис желает власти. И добивается этого жестоко… — ответил Гдеон. — Мы появились внезапно. А она хотела поквитаться с не покорившимися её воле жителями одной из деревень… Остановить Заклятие Смертоносного Огня было уже невозможно. Но сэр Фейлель использовал Световую Защиту Льда…

— Боже! — прошептала Эливь. — Значит, они все… превратились… в ледяные изваяния?

— Да, мадам, — печально подтвердил Гдеон. — И мужчины, и женщины, и старики, и дети… Это ужасное зрелище… Ледяная Долина… Но это единственная надежда на их спасение. Если уничтожить Абис — лишить её чёрной силы, — то эти люди оживут… И только ваш муж смог дать им эту надежду…

Эливейн вздохнула.

— А сам зажмуриться не успел, — проговорила она. — И лучи отразились ему в глаза… Теперь боль, резь… от света, дневного или электрического… И в будущем, если не успеть вовремя — полная слепота…

— Мадам, — горячо заговорил Гдеон. — У нас есть около пяти месяцев. Обещаю, что мы сделаем всё…

— Я знаю, Бариус, — мама ответила мягко. — Я знаю… Спасибо… Танаэль раздвинул занавески и шагнул в комнату.

— 6 —

— Тан! Малыш мой! — Эливь обняла сына. Мистер Гдеон откланялся и отправился по своим делам.

Танаэль смотрел на маму, смотрел с нежностью, с любовью, не решаясь произнести ни слова. Он вдруг остро ощутил, как дороги ему родители, как он, теперь уже взрослый человек, хочет, всем сердцем хочет, оградить их от бед, от неприятностей, от опасности. Он, о котором они так заботятся, так переживают и которым так гордятся. Правда, он искренне не понимал, чем же заслужил подобное счастье… А сейчас мама смотрела на него, своего мальчика, своего Малыша, смотрела снизу вверх, а он, такой большой, не знал, как же помочь ей, как помочь отцу.

— Мамочка, — прошептал он, опускаясь перед ней на колени, — милая моя, прости… Я пока не ведаю, как помочь папе… — Эливь сидела теперь на стуле перед сыном, и её руки ласково гладили Тана по волосам. — Но я найду способ! — решительно заключил Танаэль. — Слышишь? Отец не ослепнет… И Абис не будет чёрной владычицей…

Эливейн тихо наклонилась и поцеловала Тана в лоб.

— Ты всё слышал? — спросила она. Танаэль смущённо кивнул.

— Всё будет хорошо, — улыбнулась Эливь, повторяя слова мужа. — Твой отец всегда находил выход. Правда, он никогда не думал о своей безопасности… И, Тан, пожалуйста, будь осторожен… — она умоляюще посмотрела в глаза сына. — Ты очень похож на Дина, — проговорила она. — Больше, чем твои братья. И я боюсь за тебя…

— Я буду осторожен, — пообещал Тан.

На верху лестницы, ведущей к спальным комнатам второго этажа, раздались негромкие шаги.

— Папа? — Тан вскочил на ноги.

— А обещал отдохнуть пару часов… — вздохнула Эливейн.

— 7 —

Динаэль, в тёмных светозащитных очках, спустился в гостиную.

— Папа! — Тан шагнул ему навстречу.

— С приездом, мальчик мой, — Дин крепко обнял сына и улыбнулся. — Вот ты и дома!.. Малыш…

— Дома, — радостно отозвался Тан. — Я, действительно, дома. Мне хорошо только здесь!

— Вот и славно, — заверил Динаэль. — А то все разлетелись… Хоть ты у нас обзавёлся осёдлой профессией. Может, мы с мамой, наконец, дождёмся, что сын приведёт жену в родительский дом…

— Обязательно, — честно согласился Тан.

О произошедшем три дня назад, о неприятностях, связанных с колдуньей Абис, о грозящих трудностях, о болезни отца не было сказано ни слова. Родители желали знать, как прошли экзамены, выпускной вечер, каковы планы сына на будущее… И Танаэль рассказывал, красиво, с юмором и — честно.

— 8 —

Утром следующего дня Динаэль Фейлель отправился на заседание Волшебного Совета. События требовали немедленных действий со стороны волшебников: жажда власти Габрианой Абис грозила жестокими бедами миру, а решить с Колдуньей дела переговорами не удалось.

Тан поспешил в библиотеку Замка.

Доступ в книгохранилище был открыт для любого желающего. Тайны из знаний о магии никто не делал. Если человек желает что-то знать — он должен иметь возможность получить эти сведения. А коли читатель захочет использовать информацию во вред кому-то, так запреты на получение книг ему не помешают.

Танаэль Фейлель имел доступ не только к литературе по истории магии и волшебным обрядам, но и к архивным материалам. Разрешение на работу с древними манускриптами для Тана получил мистер Оянг как учитель и наставник молодого ювелира.

Танаэль, не наделённый даром мага, но принадлежащий к роду волшебников и выросший среди них, обладал к тому же замечательной памятью и огромным трудолюбием. Ему с детства было интересно всё. И он знал чрезвычайно много. Тем более о том, что было частью жизни его родных — то есть о магии. Сейчас он искал ответ на вопрос о том, как помочь отцу. И Тан предполагал, где именно он найдёт интересующую его информацию. И спешил. Ибо понимал: после Совета отец придёт в библиотеку и спрячет нужную Тану книгу в свой стол, под ключ, догадавшись о намерениях сына и ограждая того от опасности… Но сегодня Тан оказался быстрее…

— 9 —

Бариус Гдеон вошёл в свой кабинет. Совет закончился несколько минут назад, и теперь волшебнику предстояло заняться поручениями Верховного Мага.

Гдеон вздохнул и, не зажигая свет, подошёл к окну раздвинуть шторы. План действий, предложенный сэром Фейлелем, был, как всегда, продуман и просчитан. И оберегал всех. Кроме самого Верховного Мага. Но Динаэль так умело построил свою речь, что план сначала был одобрен всеми и принят, и лишь потом Гдеон понял, что действия рассчитаны на полгода, действия, которые приведут к победе добра, действия, благодаря которым не пострадают люди, действия, которые дадут возможность лишить Абис волшебной силы, но сохранят ей жизнь, даруя шанс на искупление грехов… Но шесть месяцев — это долго для самого Фейлеля. Это значит, что его слепота неминуема…

Солнечный свет наполнил кабинет Гдеона яркими красками. Волшебник повернулся к своему столу.

— Здравствуйте, мистер Бариус.

Перед хозяином кабинета стоял Танаэль Фейлель.

Гдеон удивлённо смотрел на молодого человека: как и когда тот вошёл в кабинет, волшебник не заметил.

— Простите, сэр, — невозмутимо произнёс Тан, — но мне очень нужна ваша помощь.

В манере, в голосе молодого человека не было ни тени нахальства. Гдеон понял, что тот просто говорит правду.

— Я слушаю тебя, Тан, — зная молодого Фейлеля с детства, Гдеон ценил его искренность и ум.

— Сэр, — говорил Танаэль, — я догадываюсь, что сегодня на Совете отец предложил план… Разумеется блистательный. И без жертв. И объяснил всё красиво и легко… И никто не подвергается лишней опасности. Только при крайней необходимости…

— Именно, — кивнул Гдеон.

Волшебник и молодой ювелир посмотрели друг другу в глаза и поняли друг друга.

— И только о собственном риске отец не сказал, — продолжал Тан. Гдеон кивнул.

— Я знаю способ, который сократит время и который отец никогда не предложит, так как кому-то иному, не ему самому, придётся подвергнуть себя опасности.

— Кому? — вопрос звучал тревожно.

— Ювелиру, — просто ответил Тан. — Но такому, чтобы он мог создать величайшее произведение…

Гдеон догадался, кого имеет в виду Тан. И усмехнулся.

— Простите, — молодой человек вдруг покраснел. — Я не в смысле хвастовства…

— Нет, нет, — поспешил остановить Тана волшебник. — Конечно, нет, мальчик мой… Ты, пожалуй, единственный, кто способен сегодня своими руками сделать Корону Власти… Даже Оянг как-то об этом сказал… Но откуда ты знаешь… об этой вещи?

Танаэль улыбнулся.

— Ты, действительно, очень похож на отца, — негромко проговорил Гдеон. — Ты честен, смел, умён, ты знаешь многое и ты добр… Но как я буду смотреть в глаза сэру Динаэлю, если с тобой что-то случится?!

— Мистер Гдеон, — Тан говорил просто, — я всё равно сделаю это. Правда, без вашей помощи мне будет сложнее… Но вы же понимаете, что иначе помочь отцу нельзя. Иначе — будет поздно для него… Как вы будете смотреть в его незрячие глаза, зная, что могли согласиться со мной и…

— Хорошо, — Гдеон тяжело опустился на кресло. — Но с одним условием.

Тан кивнул.

— Ты пообещаешь мне выжить. Гдеон сурово смотрел в лицо молодого человека.

— Да, — ответил Тан.

— Тогда я тебя слушаю…

— 10 —

— Вот книга, — Танаэль положил на стол перед волшебником внушительных размеров свёрток. — Здесь не хватает одной страницы.

Молодой человек вынул из-за пазухи сложенный вчетверо ветхий лист. Гдеон в ужасе всплеснул руками. А Тан продолжал.

— Вы принесёте отцу книгу и скажете, что читали её уже несколько дней и что у вас неприятная новость: варварски похищена страница. Подозреваете, конечно, Абис, ибо только ей могло понадобиться подробное описание Короны Власти. А самой Абис вам придётся подсунуть эту картинку, да так, чтобы у неё не возникло подозрений. Это несложно — всегда можно найти алчущего наживы… Абис будет искать ювелира, особенного ювелира… Отец будет стеречь меня… Хотя … Он же не имеет права отказать добровольно предлагающему помощь!..

Гдеон молчал.

— Сэр, — Тан говорил твёрдо, — Вы согласны? Волшебник поднялся на ноги и крепко обнял Танаэля.

— Ты очень отважен, мальчик, — тепло сказал он. — И это единственный способ помочь твоему отцу… Я сделаю всё, как ты просишь.

— Спасибо, — улыбнулся Тан.

— 11 —

Тан, приветливо улыбаясь тем, кто встречался ему по дороге, останавливаясь беспечно поболтать со знакомыми с детства молодыми людьми и девушками, неспешно и безмятежно, как казалось, продвигался к дому своего учителя — мистера Оянга.

Ювелир-волшебник радостно встретил Танаэля. И через четверть часа, поражённый великолепием новых работ младшего Фейлеля, Оянг согласился испросить разрешение у родителей Тана на поездку молодого дарования на ежегодный Фестиваль Ювелирного Мастерства. Танаэль уже получил специальное образование, следовательно, мог, наконец-то, принять участие в конкурсе профессионалов.

— Может, стоит подождать ещё годик? — спросил вдруг Оянг своего ученика.

— Вы считаете, что я не готов к Фестивалю, что мои работы… — Тан прищурился, без злобы, без заносчивости.

Оянг серьёзно посмотрел в глаза молодого человека.

— Для тебя это может быть опасно, — сказал он, зная, что Тан и так догадывается обо всём…

— 12 —

Вечером отец сказал Тану:

— Я не имею права запрещать тебе, мой мальчик. Ты уже взрослый человек… Но… С тобой поедет Аллар.

— Папа! — Тан изобразил искреннее удивление. — Я всегда рад Аллу, но сейчас… это что? Телохранитель? Зачем? Что может случиться?

Динаэль помолчал.

Танаэль с болью смотрел на отца, на непрозрачные стёкла очков вместо всегда таких ясных светлых глаз, и сердце молодого человека сжималось от чувства вины: он впервые лгал отцу, лгал, чтобы помочь, лгал, чтобы не отягощать того лишней тревогой… Тан прекрасно понимал, что может случиться…

— Тан, — тихо говорил Динаэль, — ты знаешь Законы Волшебников. Я не имею права разглашать то, о чём говорилось на Совете. Но есть ряд обстоятельств, которые вынуждают нас принять меры безопасности…

Дин не выдержал и снял очки. Теперь он смотрел прямо в глаза сына.

— Абис начала войну. Ты об этом знаешь… У неё есть план… У нас — тоже… Но в Совете есть предатель… А сегодня… — Динаэль ещё понизил голос, — …сегодня план Абис изменился. Потому что… — снова пауза. — Я по Закону не могу запретить добровольно пожелавшему помочь… В Совете никто не знает о смельчаке и не узнает. Для Совета придётся ограничивать информацию… А вот Абис будет искать мастера…

Тан не отводил взора от глаз отца. Тан понял, что отец всё знает. И не Гдеон проговорился. Просто отец знает сам. А в Совете — предатель! Значит, отец будет ещё вынужден вести двойную игру…

— Официально: Абис собирает вокруг себя волшебников… И о силе, даруемой Короной Власти все знают… Значит, она будет искать ювелира, особого, гениального. Где же искать, как не на Фестивале ювелиров!.. А то, что мастер понятия не имеет о магии камней, расположенных определённым образом, не подвергается сомнению — ведь выберет она не волшебника для этого дела… У неё есть листок из древней книги…

— Прости, папа… Дин покачал головой.

— Это ты прости меня, сынок, — грустно сказал он. — Я так хочу, чтобы ты передумал…

Тан мотнул головой.

— Аллар будет возглавлять Отряд Охраны. Охранять участников Фестиваля. Это решение Совета. Но… Совет не знает, что ты выставишь свои работы, ведь тебе ещё не исполнилось двадцати… Ты можешь положиться на семью, на Оянга, на Гдеона… Но у Абис сотни тайных темниц. Нам не найти тебя быстро…

— Я не передумаю, — твёрдо повторил Тан. Отец и сын долго ещё сидели молча. Дин закрыл глаза — боль становилась нестерпимой Вошла Эливь.

— 13 —

— Тан, мальчик мой, — ласково проговорила она, — там, во дворе, тебя ждут твои друзья. Давно ждут. Всё посвистывали под окном и камешки в стекло кидали… Я уж их попросила потерпеть чуточку, посидеть нешумно…

Таким милым, домашним, знакомым с детства повеяло от слов мамы. И Тан вдруг подумал, какие же они, девятнадцати-двадцатилетние парни, в сущности, ещё мальчишки! Жизнь и смерть, счастье и беда стоят у самых ворот их жизней, а они… камешки в окно… Да они же даже не подозревают об опасности…

И тут Тан, бросив беглый взгляд на отца, увидел то, что видел постоянно, но на что не обращал внимания — видел и не видел… Дин смотрел на Эливь. Взгляд ясных светлых глаз цвета моря в солнечный день. Взгляд из-под опухших покрасневших век. Взгляд, полный любви и нежности. Взгляд не утраченного с годами восхищения единственной и неповторимой, чья каждая чёрточка была знакома ему и от этого ещё более дорога и притягательна…

«Если мне повезёт встретить свою любовь и это чувство будет, хоть на десятую часть похоже на отношения отца и мамы… — подумалось Тану, — … я буду считать себя счастливейшим человеком!..»

Эливейн поставила маленький поднос с баночками лекарств и ватными тампонами на столик возле дивана, на котором сидели отец и сын. Тан поднялся и вопросительно посмотрел на отца.

— Иди, — кивнут тот. — Иди. Друзья… Это замечательно… А мы с мамой должны поговорить… И… спасибо тебе… Спасибо за то, что ты такой…

Тан не смог ничего ответить. Тан, которого друзья знали как самого весёлого, самого компанейского парня, которого девушки любили за внимательность и предупредительность, за умение поддержать беседу и легко перевести неприятный разговор в шутку, — Тан молча кивнул и, закусив губу, вышел из комнаты.

— Как он похож на тебя! — улыбнулась Эливь, накладывая на плотно закрытые теперь веками глаза мужа примочки с успокоительными снадобьями.

Дин покорно и благодарно подождал, пока руки любимой освободятся, и он сможет взять её пальцы в свои ладони.

— Нам надо поговорить, милая, — тихо повторил он.

— Я знаю, — прошептала Эливейн и, наклонившись к его лицу, легко поцеловала в губы. — Я знаю…

— 14 —

— Я знаю Закон, — нежно сказала Эливь. — Как всегда? Моя версия — твои коррективы? Где можно…

— Пожалуй, можно везде, — вздохнул Дин.

Он не видел комнаты, но точно знал, что сейчас в доме они одни, их никто не услышит.

— Что ещё случилось? — тревога всё же прозвучала в голосе Эливь, хотя она и пыталась не выдать своего волнения.

— Ты уже поняла, что Абис… начала войну, — заговорил Дин. — Это война, которую вести волшебникам, но от которой могут пострадать люди…

— Твой долг оградить людей от этого, — подсказала Эливь. — И даже, если бы это не было твоим долгом, ты бы всё равно так поступил, — добавила она.

Дин грустно улыбнулся и кивнул.

— Но случилось… — Динаэль повторил слово жены. — Случилось то, чего никогда прежде не было… Предательство… Есть Абис — Злая Колдунья. Она встала на тёмный путь открыто… Но в Совете есть тот, кто помогает ей, помогает тайно…

Эливейн тихонько сжала руку мужа.

— Я знаю, кто это, — продолжал тот. — И мне жаль его, ибо он любит… Просто любит Абис…

Динаэль помолчал. Эливь ждала — она умела слушать, слышать и ждать.

— Поэтому мне нечего скрывать от тебя, моё Чудо, — признался Дин.

— Теперь настоящий Совет — это … клан Фейлелей… — Динаэль усмехнулся. — А ты — сердце нашего клана… И ещё Гдеон, Оянг, Хаим и Шенгей… Хотя Хаим и Шенгей надёжны, но их не стоит слишком загружать внутренними делами — им нужны силы и внимание на Границе. Хорошо, что там всё спокойно…

Динаэль снова помолчал.

— Итак, — задумчиво проговорил он, — о Совете в Замке. Утром…

И Дин рассказал жене о том, как ему удалось убедить волшебников готовиться к противостоянию Злу без привлечения внимания со стороны, уводить Абис от массовых расправ, подобных недавней истории… В Совете Дин сказал кратко, что знает способ остановить Абис. Но на осуществление этой задачи нужно время… Как он собирается остановить Абис, Дин Совету не сообщил. Но от Верховного Мага это потребовать никто не посмел: знает, — значит, знает… На деле у Дина был сговор с Оянгом: единственный способ остановить Колдунью, не причиняя зла людям — это лишить её магической силы с помощью Посоха Света. На создание этого увенчанного волшебными каменьями оберега у Оянга должно было уйти не менее шести месяцев.

— Как шести? — Эливь вздрогнула. — А ты? А твои глаза?.. Она прижала свои ладони к щекам мужа.

— Милая, лучшего способа нет, — Дин вновь взял её руки в свои. — Иначе могут погибнуть многие… Иначе…

— Значит, — прошептала Эливь, — иной путь всё же есть?.. Кто? — голос её дрогнул. — Кто … тогда?..

Она не договорила. Дин вздохнул.

— Пока я, — горько проговорил он, — «умничал» на Совете, он пошёл в Архивы, взял то, что я — дурак старый! — только собирался спрятать и заявился с этим к Гдеону сразу после Совета… Я даже из каталогов убрал этот фолиант три года назад, когда Абис что-то стала затевать… Чтобы никто не знал, где искать о Короне Власти… Но он знал всё. Давно знал! Он знает всё о Магии не хуже меня. И я всегда гордился этим и… боялся… Гдеон не мог отказать ему — Закон велит принимать добровольную помощь. Ибо помощь от чистого сердца — это великий свет… Абис могла бы найти книгу позже, когда Посох уже был бы готов. Он мог бы не поехать на Фестиваль, и Абис бы ещё долго искала лучшего… Но он всё решил быстро и твёрдо… И я желаю его остановить, защитить… И не могу…

— Тан, — прошептала Эливейн. — Наш мальчик… Наш мальчик… Ты ни в чём не виноват! Слышишь? Не смей себя корить!

Она прижалась к мужу. Дин обхватил её за плечи. И так они замерли, исполненные гордостью и тревогой за сына…

— Словно отголоски событий двадцатилетней давности… — проговорила наконец Эливь, — Тогда, в том мире, я читала сказки… О холодной Снежной Королеве и мальчике Кае… О Мастере, создавшем удивительный Каменный Цветок для Хозяйки Медной Горы… Но если Тан… сделает Корону… А Абис… заметит…

— Никто, кроме тебя и меня не знает о том, что Тан — добровольный Хранитель Магических Знаний… — ответил Динаэль. — И предположить подобное немыслимо: в истории не было ещё не волшебника, столь владеющего Магическими Знаниями… А сказки…

— Дин вздохнул. — Там всегда хороший конец… Нашей Абис не хватает природного величия безупречного льда Снежной Королевы и мудрого любования красотой человеческого мастерства Хозяйки Медной Горы…

— Что мы можем сделать, чтобы помочь? — спросила Эливь.

— Ждать и верить, — твёрдо ответил Дин. — И быть готовыми… искать и… Пока с ним поедет Аллар…

— 15 —

Тан вернулся скоро, примерно через час. И сразу зашёл в гостиную — родители были там.

— Я только теперь понимаю вас, — признался молодой человек. Дин, уже сменивший повязку на тёмные очки, слегка улыбнулся.

— Вейкко намерен ехать с тобой? Хотя ты и старался отговорить его? Но он почуял неладное? Невзирая на твой актёрский талант, ты не сумел убедить друга, что ничего дурного не происходит? — спросил он.

— Да, — вздохнул Тан.

— Просто Вейкко — твой настоящий друг, — Эливь обняла сына. — Он чувствует тебя сердцем.

— 16 —

Тан и Вейкко сидели за маленьким круглым столиком в уютном кафе неподалёку от выставочных павильонов. Было раннее утро, а потому посетителей в кафе почти не было. Друзья тихо беседовали.

— Тан, — говорил Вейкко, — я давно тебя знаю. И чую беду. Не спрашивай — как… Прошу, скажи, чем я могу помочь?

Фейлель в задумчивости огляделся: их никто не подслушивал.

— Просто ничему не удивляйся, — ответил он. — И спасибо.

— Спасибо? — покачал головой Вейкко. — Хорошо, я скажу тебе прямо, что думаю о происходящем…

Тан внимательно смотрел на друга.

— Завтра объявят имя лучшего ювелира, то есть того, чьи работы победили на Фестивале в этот раз. И я знаю: это ты. Все уже знают… Охраняют — всех участников конкурса, а мне кажется, что это только видимость. Главное лицо — ты. И главное — для Абис. Ей зачем-то нужен лучший Мастер. Иначе с чего бы включать в Отряд Охраны волшебников… Так?

Тан, улыбнувшись, кивнул.

— Не знаю уж, — вздохнул сокрушённо Вейкко, — как тебе удалось не остаться под замком дома… Значит, дело плохо, раз даже твой отец не остановил тебя, отпустил на Фестиваль… И как хочешь, но я никуда от тебя не уйду! — решительно заявил Йонес. — Я твой друг и буду рядом с тобой… В конце концов ты же не волшебник, чтобы сражаться с Абис.

— Я не буду с ней сражаться, — заверил Тан. — Но, раз ты столь решителен, принимаю твоё предложение помочь…

Вейкко весь превратился в слух.

— Подыграй мне, когда понадобится, — попросил Тан. — Для убедительности…

— И всё? — возмутился кузнец.

— Всё, — серьёзно ответил Тан.

— Ладно, — нехотя согласился Вейкко.

Но в его согласии Тан заподозрил неладное…

Более посекретничать друзья не успели — в кафе к завтраку потянулись посетители…

— 17 —

Победитель был объявлен.

Уважительные взоры добропорядочных мастеров, влюблённые взгляды молоденьких девушек, завистливые ухмылки непризнанных талантов — через море людей, участников и гостей, организаторов и обслуживающего персонала прошёл совсем юный ювелир с мягкими густыми волнистыми светло-рыжими волосами, ясными глазами цвета моря в солнечный день и лёгкой добродушной улыбкой на губах. В его жестах, движениях, походке не было ни тени заносчивости, ни тени высокомерия. Он принял награду, как очень милую, приятную вещь. Тепло поблагодарил всех собравшихся за высокую оценку его умений. И всё.

Вейкко вышел из зала вместе с Таном. И оба направились в кафе.

— 18 —

Вейкко сидел за столиком спиной к двери. Тан — вполоборота. Хрустальная роза — приз Мастеру — красовалась в центре стола.

Вдруг Вейкко почувствовал, именно почувствовал, что Тан изменился.

— И вообще, — сказал Фейлель, словно продолжая давно идущий разговор. — Мне надоело это! Я — лучший. А должен всё время жить в тени своего папаши! Ах! Он сильнейший Маг! Ах! Он доктор с золотыми руками!..

Йонес понял — в кафе вошёл, или вошли, некто, для кого началась эта актёрская игра. И Вейкко приступил к выполнению своего обещания.

— Перестань, — попросил он. — Тебя услышат.

— И пусть! — распалялся Тан. — Тоже мне! Указчики! Нигде покоя от них нет! Вон и Аллара ко мне приставили. А он кто? Он мой племянник всего навсего.

Галан, будто невозмутимо стоявший у стойки бара, неспешно подошёл к друзьям.

— Не позорься, Тан, — сквозь зубы прошептал он. — Здесь люди…

— Да отстань ты, — отмахнулся Фейлель.

Аллар, покачав головой, отошёл.

За соседними столиками вновь завязались беседы, прерванные было бурным выступлением заносчивого, как оказалось, и самодовольного юноши.

Тан поднёс к губам чашку с остывшим уже кофе.

В этот момент проходившая мимо столика друзей в сопровождении мрачного вида мужчины стройная высокая женщина, чьё лицо скрывали поля очаровательной шляпки, остановилась и, изящно склонившись к самому уху Танаэля, прошептала:

— Может, мне удастся помочь вашему самолюбию, юноша?

Тан поднял на неё свой удивительный взор и едва слышно произнёс:

— Вы? Что вы здесь делаете?.. Это же опасно. Тут нас охраняют…

— Я не боюсь опасности, мальчик, — улыбка скользнула по её губам. — И мне нравится твоя откровенность.

Взгляд Тана был невиннейшим.

— Я хочу поговорить с тобой, — продолжала женщина. — Не здесь…

Она выпрямилась и направилась к выходу. Её спутник следовал за ней. Тан поднялся с места. Аллар, будто случайно, увлёкся любезничанием с очаровательной официанткой и не заметил, что Танаэль исчез.

— 19 —

Высокая дама остановилась в безлюдном сквере на углу улицы.

— Здесь гораздо спокойнее, — проговорила она, оборачиваясь к неспешно подошедшему Тану и приподнимая поля шляпы.

Тан ждал.

— Так ты узнал меня? — спросила женщина. Её угрюмый спутник молчал.

— Конечно, — пожал плечами Танаэль. — Я же не раз видел вас в Замке.

— И ты не испытываешь ко мне ненависти? — удивлённо проговорила Абис. — Ведь это я чуть не ослепила твоего отца.

Танаэль пожал плечами.

— Хотя, — словно сама себе сказала Колдунья, — неудивительно: я слышала твои слова в кафе.

Она взяла молодого человека за подбородок и приподняла его голову — глаза в глаза.

— Это тяжело — быть в тени чужой славы, — вкрадчиво проговорила она. — Но всё можно поправить.

— Как? — недобрый огонёк блеснул в зеленовато-голубых глазах юноши.

Абис это понравилось.

— Легко, — сказала она. — Ты делаешь для меня одну вещь, а я… освобождаю твоего отца от силы мага и от возможности лечить людей.

— И только-то, — Тан презрительно фыркнул.

— Ты недоволен? — на лбу Абис собралась гневная складка.

— Конечно, — спокойно отозвался Тан. — Вы получаете власть и могущество, как я понял, да ещё убираете с пути своего злейшего врага. А я лишь тешу своё самолюбие?

Абис удивлённо приподняла одну бровь.

— Я слышала, что ты умный мальчик, — усмехнулась она. — Теперь вижу это сама… Что же ты хочешь?

— Добавьте к предложенному вами Замок, ювелирную мастерскую и парочку приисков, — невозмутимо проговорил Тан, — и считайте, что мы договорились.

— Хорошо, — засмеявшись, ответила Колдунья и уже протянула руку для пожатия, но тут…

— 20 —

… перед ней внезапно появился, оттолкнув Тана в сторону, Вейкко.

— Ты что тут делаешь? — испуг Тана был искренним, но это лишь помогло делу.

— Так не пойдёт! — твёрдо заявил Йонес. — Мы дружим с детства! А теперь у него будет Замок, своя мастерская, полная независимость от папаши, а я так и останусь вкалывать в кузнице отца? Я тоже хочу своё дело!

— Но от тебя-то мне нет прока, — смеялась Абис. Колдунье нравились людские алчность и завистливость.

— Я — кузнец, — гордо заявил Вейкко. — Я могу ковать такое…

— А тюремные решётки? — спросила Абис.

— Да запросто! — выпалил Вейкко.

— Ладно, — сказала Колдунья, и взгляд её стал холоден. — Но если попытаетесь обмануть!..

Тан отрицательно мотнул головой.

— Уходим! — это было первое и пока единственное слово, произнесённое мрачным волшебником.

Тан и Вейкко обернулись к кафе. К ним бежали Аллар и ещё двое охранников.

— Стоять! — крикнул Галан, поднимая руку.

И тут Вейкко почувствовал, что его крепко схватили за плечи. Он взглянул на Тана, но тот уже растаял в воздухе в объятиях Абис.

Аллар остановился — беглецы исчезли…

— 21 —

Вейкко ещё некоторое время стоял зажмурившись, хотя уже чувствовал твёрдую почву под ногами и пальцы, больно сжавшие его плечи несколько минут назад, ослабили свою хватку.

Наконец Йонес открыл глаза и огляделся.

Абис, её спутник, Тан, вооружённые воины — все с усмешками и ухмылками поглядывали на него. Вейкко понял, что имеет вид бледный и испуганный.

— Подумаешь! — огрызнулся он. — Ну, не перемещался я таким образом никогда… Я же не колдун и родственников-чародеев у меня тоже нет!.. И нечего пялиться!

Вейкко понимал, что разговаривать придётся только так: грубо, по-хамски, скрывая ото всех истинный смысл своей речи. И тут он вдруг понял, что перестарался, что навредил, а не помог другу, что тому и так тяжело, а теперь Тан будет всё время чувствовать на себе ответственность за судьбу Вейкко, его судьбу…

— А нечего было тащиться, куда не звали! — злорадно прошипел Танаэль. — Тоже мне, умник нашёлся! Кем ты себя возомнил?

— Я не хуже тебя мастер! — горячился Вейкко. — И хочу жить в достатке, сам себе голова! А тут такой случай!

Ругаться друзьям не мешали. Здесь, в замке Абис, на холодной суровой северной земле, и саму Колдунью, и её воинов лишь забавляли человеческие алчность, бессердечие, эгоизм.

— Ты доверяешь этим парням, моя госпожа? — шёпотом спросил Абис её верный слуга.

— Мне это не нужно, — усмехнулась та. — Хотя их крики говорят сами за себя: нам повезло… Конечно, вместе им не быть — я найду работу этому кузнецу подальше от Тана… — она задумчиво посмотрела на молодого Фейлеля. — Правду говорят: в семье не без урода! В таком роду светлых волшебников — такой обыкновенный низкий в своих стремлениях человечек… — добавила она. — Но мне на руку. С каким наслаждением я буду смотреть на ненавистного Верховного Мага, зная, что погубить его мне подсобил его родной сынок!..

А «обыкновенный низкий в своих стремлениях человечек» продолжал браниться со старым другом.

— Да катись ты со своим случаем ко всем чертям! Видеть тебя не желаю! Никогда от тебя покоя не было! И отцу моему вечно кляузничал на меня, лишь бы тот подарил тебе что-нибудь! И теперь решил за мой счёт поднажиться? Тебя-то тут не ждали! Это я нужен, понял? Я! Потому что я — гений!

— Ах, так! — Вейкко скорчил гримасу: он понял просьбу Тана. — Ну, и… и… Ты мне больше не друг!.. Моя повелительница, — Йонес кинулся в ноги Абис. — Я сделаю для тебя самые лучшие решётки в мире, только огради меня от этого нахала! — и кузнец пренебрежительно ткнул пальцем в сторону Танаэля.

Тан презрительно хмыкнул, но в душе он был благодарен Вейкко за сообразительность: теперь при первой возможности тот постарается покинуть замок Абис и сообщит Динаэлю, что Колдунья поверила ювелиру…

Абис не обратила внимание на двусмысленность последнего высказывания Вейкко. Да и не был он ей интересен: навязался на её голову крикливый, вздорный, не очень умный мальчишка. Но Колдунья не любила расставаться с тем, что попало ей в руки. И она холодно произнесла:

— Сделаешь прочные замки и засовы в тюремной башне и проваливай! Ты слишком глуп и шумен. А я ценю покой! Пошёл прочь!

Два крепких воина схватили Вейкко, обалдевшего от внезапной перемены к нему Абис, и утащили того со двора куда-то в одну из многочисленных дверей в боковой стене. Тан мысленно возблагодарил Судьбу за такую расположенность к себе и подозрительно взглянул на Колдунью.

— Тебе, мой мальчик, уготована иная доля, — чарующе улыбнулась Абис, и, взяв ювелира за руку, сама повела его в высокие залы замка.

— 22 —

Абис горделиво восседала на высоком троне в огромном зале своего замка. Она, действительно, жаждала власти и добивалась цели всеми известными ей средствами. Тан стоял перед колдуньей, глядя ей в лицо слегка вопросительно, но, ни страха, ни робости в его глазах не было. Именно это настораживало Абис. А разыграть страх у Танаэля не получалось: презрение, насмешка, равнодушие — но только не испуг…

— Запомни, мальчик, — сурово произнесла Колдунья, — попытаешься меня обмануть — я уничтожу тебя.

Тан кивнул.

— Мне нет смысла нарушать сделку, — как бы, между прочим, заметил он. — Вы обещали мне свободу от отца. Меня это устраивает. И я готов заплатить вам за подобную услугу своей работой.

Абис внимательно вглядывалась в светлые необычного цвета глаза, словно прощупывая каждую мысль, каждое чувство ювелира.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Теперь о деле конкретнее. Иди за мной.

Тан в глубине души облегчённо вздохнул: удалось! Абис поверила ему! Теперь бы только поскорее Вейкко оказался вдали от Колдуньи, и тогда Танаэлю не о чем будет беспокоиться, создавай Корону и всё… О себе Тан не думал: он с самого начала понимал, что договор с Абис формален, она никогда не сдержит слова, и, получив желаемую вещь, избавится от ненужного тогда мастера…

— 23 —

Колдунья спустилась по винтовой лестнице в подземелье. В дрожащем пламени факелов Тан следовал за ней.

Остановились у дубовой низенькой двери. Абис легко дёрнула за деревянную ручку и вошла в маленькую комнатку с невысоким сводчатым потолком. Комната была абсолютно пуста — ни мебели, ни каких-либо вещей. Темно, сыро и холодно.

— Это место, — проговорила Абис, — откуда я буду наблюдать за тобой.

Колдунья подняла правую руку, и стена перед Таном стала будто прозрачной. Молодой человек увидел весьма просторную мастерскую. О! О подобном может мечтать любой мастер, даже очень опытный, именитый. Там было всё, что только может понадобиться искусному ювелиру… Был и уголок, отделённый плотной занавеской от основного помещения. За отодвинутой пока шторой виднелись кровать, стол, пара стульев и платяной шкаф, а чуть глубже угадывалась туалетная комната.

— Это пока твой дом, — сказала Абис.

— Недурно, — усмехнулся Танаэль. — А спать я обязан тоже под вашими взорами? И я не привык, чтобы на меня глазели во время умывания или… других необходимых в жизни мелочей…

Абис снисходительно улыбнулась.

— Твой здоровый молодой сон я не потревожу, — ответила она. — Хотя ты очень даже недурён внешне, так что мог бы и позволить иногда полюбоваться собой.

Она окинула ювелира оценивающим взглядом с головы до ног. Танаэль выдержал этот взгляд.

— И ты молод, силён… — рассуждала вслух Колдунья. — Будешь хорошо работать, я подберу тебе служанку помоложе и покрасивее…

Тан усмехнулся.

Абис взяла его за руку и шагнула прямо сквозь стену.

— 24 —

Танаэль понял, что мастерская находится очень далеко от замка, и он даже приблизительно не представляет, в какой части света они теперь оказались. Понял он также, что пути назад ему нет — проходить туда и обратно сквозь пространство может только волшебник. Значит, Вейкко не удастся сообщить отцу, где именно держит Абис Танаэля. «Но положительный результат уже есть, — подумал Тан, — ведь поиски меня стали меньше на одно место: Вейкко точно будет знать, что в замке меня нет, иначе я бы связался с ним… Он об этом догадается…»

Танаэль оглядел мастерскую, заглянул в спальный уголок и осмотрел ванную.

— А подышать воздухом? — спросил он, глядя на обнаружившуюся в стене напротив «спальни» дверь.

— Придётся обойтись, — ответила Абис и сама дёрнула за дверное кольцо.

Тан выглянул наружу.

«Снаружи» оказался длинный каменный тоннель, ярко освещаемый пламенем факелов.

— Далее, — пояснила Колдунья, — стражники. Потом подсобные помещения и жилища моих рабов.

— Ага, — поморщился Тан, — понял. Одна из ваших подземных темниц, о которых никто не знает. А я думал, что у нас сделка и мы союзники. А, оказывается, я раб … на привилегированном положении… Блеск!

— Но-но! — угроза послышалась в голосе Абис. — Ты не забывайся, мой мальчик!

Танаэль поморщился.

— Ладно, — проворчал он. — Потерплю ещё немного. Ведь моя игра стоит свеч?

И он вопросительно взглянул на Колдунью.

— Стоит, малыш, стоит, — кивнула та.

— 25 —

— Теперь о моём заказе, — Абис захлопнула дверь и подошла к ярко освещённому столу мастерской.

Танаэль последовал её примеру.

Абис протянула молодому человеку звякнувшую связку ключей и глазами указала на сундучки, стоящие перед ними на столешнице. На каждом ключе была бирка с той же надписью, что красовалась на крышке каждого сундучка. Тан послушно взял ключи и поочередно отомкнул все замки. Теперь перед глазами Абис и Тана переливались и играли огнями разнообразные драгоценные и полудрагоценные камни.

— Ничего себе! — присвистнул Танаэль. — Да здесь несметные сокровища!

Колдунья снисходительно взглянула на молодого человека.

— Золото и серебро — на полках справа, — сказала она. — Инструменты ты видишь. Печь тоже.

Танаэль следил взором за рукой Колдуньи.

— Работать будешь один, — продолжала та. — Мои стражи всегда рядом. Я могу смотреть за тобой в любое время. Могу и наведываться. Так что — без фокусов. И ещё: есть у меня и свои знатоки камней. Не умеют их обрабатывать, но разбираются в самоцветах и драгоценностях неплохо. Так что периодически буду приводить их к тебе, чтобы ты чего-либо не напутал. Времени даю — не более полугода. Успеешь раньше — награжу дополнительно.

— Договорились, — грубовато-равнодушно ответил Тан. — А что делать-то?

Абис снова смерила ювелира оценивающим взглядом и… вынула откуда-то из складок своего тёплого длинного плаща свёрнутый вчетверо листок, тот самый, что Тан собственноручно вырвал из древнего фолианта.

— Создавать будешь красоту величия, — торжественно произнесла Колдунья, разворачивая на столе перед Танаэлем страницу старинной книги. — Мне нужна не просто корона, где все камешки будут на указанных в схеме местах, а Корона, достойная венчать главу повелительницы мира!

Тан сделал вид, что внимательно вчитывается в строчки.

— Да, — задумчиво проговорил он, — с таким количеством драгоценностей можно сделать лишь две вещи: полный безвкусицы ночной колпак или лучшее из когда-либо созданных произведений ювелирного искусства… Вы не ошиблись в выборе мастера, моя повелительница, — впервые за прошедшее время Абис услышала в голосе молодого человека нечто похожее на гордость. — Я сделаю то, о чём вы говорите: это будет Корона, достойная вас.

Абис величественно кивнула. О! Если бы она хоть на один миг вдруг могла предположить, что вообще есть способ вместо Короны Власти сотворить Корону Справедливого Возмездия и что этот способ окажется известен простому смертному… ужас сковал бы волю и сознание Колдуньи и, возможно, лишил бы её столь яростного желания владычествовать над миром…

— 26 —

Танаэль не был бы искусным ювелиром, если бы не испытывал истинного наслаждения от работы с самоцветными камнями и драгоценными металлами. Как только Колдунья оставила молодого человека одного, тот немедленно приступил к делу.

Да, в его крови кипела страсть — страсть к Красоте. Судьба наградила юношу даром не менее сильным, чем магия. Тан был Художником, Творцом. Давно зная комбинации камней, он мысленно уже создал образ Короны. Теперь он развернул перед собой огромный лист бумаги, взял карандаш и ловкими умелыми движениями набрасывал эскиз будущего ювелирного шедевра. Именно шедевра! Каждый мастер желает создать нечто особенное, неповторимое. А Танаэлю выпала подобная возможность, пусть и очень рано, пусть смертельная опасность стоит рядом, но, как истинный художник, на подобные нюансы Тан не обращал внимания — он был поглощён своей работой.

Правда, к чести молодого человека, Тан не забывал поглядывать на страницу старого фолианта — ведь Абис, конечно, следила за ним, а он должен был впервые в жизни увидеть правила расположения камней в заказанной Колдуньей Короне…

— 27 —

Заседание Совета началось в экстренном порядке — ситуация была чрезвычайной.

Верховный Маг, мрачный, в тёмных очках, с которыми теперь не расставался, сразу же предоставил слово своему помощнику по делам в Северных Странах Бариусу Гдеону.

–

Час назад, — сообщил тот волшебникам, — на Всемирном Фестивале Ювелиров совершено похищение. Наши Охранники не смогли его предотвратить. Абис получила Мастера.

По залу прокатилась волна удивления, разочарования, досады, волнения…

— Ситуация осложнилась тем, — продолжал Гдеон, — что Абис выбрала вовсе не того человека, которого мы предполагали. Наши убеждения сводились к тому, что для создания Короны Власти нужен опытный мастер. Абис решила иначе. Она выбрала самого одарённого на сегодняшний день. И самого молодого.

В зале опять послышался шёпот. А Гдеон, словно не решаясь произнести имя, взглянул на Верховного Мага. Тот кивнул.

— Это Танаэль Фейлель, — сообщил Гдеон членам Совета.

Некоторое время в зале стояла полная тишина.

— Но… — негромко проговорил кто-то из волшебников, — … у Танаэля нет опыта, он…

Оянг поднялся со своего места и поднял руку, прося слова. Верховный Маг снова кивнул.

— Как учитель Танаэля, — пояснил Оянг, — я утверждаю: создание Короны Власти мальчику по плечу… Другое дело, согласится ли он и чем ему грозит отказ…

При этих словах Верховный Маг указал на Командира Отряда Охраны Аллара Галана. Молодой человек вышел в центр зала. Ему явно было не по себе.

— Дело перестало быть семейной проблемой, — тихо произнёс Верховный Маг Аллару, но услышали все. — Говори.

— Вина моя как Командира Охраны очевидна, — горько сказал Галан. — Я, недолюбливая Танаэля, позволил себе упустить из вида его неоспоримый талант ювелира…

Молодой человек на секунду смолк. В зале повисла напряжённая тишина. Никто из волшебников и не предполагал, что в семье Фейлелей могут быть разногласия.

— Тан считает себя обделённым Судьбой и завидует магическому дару братьев, сестёр, племянников. Особенно — таланту отца… А Абис предложила Танаэлю решение этой проблемы…

Аллар покачал головой. Волшебники напряжённо вглядывались в бесстрастное, казалось бы, лицо Верховного Мага.

— Видимо, добровольно, за другом, с Абис и Таном исчез Вейкко Йонес.

Аллар смолк и, свесив голову, вернулся на своё место.

Верховный Маг поднялся на ноги. Взоры всех устремились на него. Динаэль Фейлель стоял прямо, с высоко поднятой головой. Его голос зазвучал ровно.

— Наши планы остаются прежними, — говорил он. — Вы, уважаемые члены Совета, каждый на своей территории стараетесь избегать жертв и насилий, к которым так стремится Абис. Я повторяю, что знаю, как одолеть Колдунью и через шесть месяцев сделаю это…

Волшебники верили в добрую волю Верховного Мага, а потому в их глазах читалось только сочувствие горю Дина, готовность помочь.

И Динаэль был искренне благодарен за это. Но в зале находился и предатель, а потому нельзя было рассказать всю правду…

— Цена этого вопроса, — мягко проговорил Верховный Маг, отвечая на немые взгляды со всех сторон, — моё, как вы теперь видите, семейное дело. Поэтому ещё раз прошу лишь об одном: будьте внимательнее к мелочам, постарайтесь защитить людей, чьи жизни будут зависеть от вас… И ещё, — Верховный Маг обернулся к мистеру Гдеону, — сэр Бариус, постарайтесь, пожалуйста, отыскать Вейкко. Посоветуйтесь с мистером Шенгеем — у него богатый опыт в подобных делах. Вейкко не нужен Абис, а потому, думаю, она не будет прятать его в одном из своих тайных поселений рабов. Надеюсь, по крайней мере… Попробуйте вернуть верного дружбе юношу домой живым и здоровым.

— Конечно, сэр, — Гдеон поклонился с искренним уважением…

— 28 —

Шторы в доме Фейлелей были приспущены. Теперь никого это не удивляло — о болезни Динаэля в Долине знали все, правда, о причинах, конечно, не догадывались. Но приспущенные шторы сегодня помогли незаметно для окружающих, а самое главное — для предателя, собрать что-то вроде малого Совета: борьба со злой Колдуньей стала делом Фейлелей…

Эливейн настояла на том, чтобы Динаэль не откладывал процедуру лечения на неопределённый срок — пока всё обсудят, пока решат, как действовать дальше… Поэтому главе дома пришлось вести беседу с детьми и внуками, не снимая повязки с глаз. Но и дети, и внуки по этому поводу уже в тысячный раз преклонились перед Эливейн: только она могла в чём-либо подобном (когда речь шла о себе самом) убедить мужа.

Динаэль сидел на диване в гостиной рядом с Эливь, которая держала его за руку. Элель, Эллис, Эркель и самая молодая из волшебников Фейлель — Рава — расположились вокруг стола. Дана и Дина устроились на высоких стульях справа от окна. Эди опустилась в глубокое кресло возле камина, а Алл остановился рядом с матерью, опираясь на изогнутую спинку её кресла.

— Деда, — спросила Рава, которая только-только получила разрешение присутствовать на Волшебных Советах и частенько уточняла, правильно ли она поняла… — А Абис не навредит Вейкко? Ведь она узнает, что тот последовал за другом…

— Нет, милая, — Дин смог улыбнуться внучке. — Я специально упомянул о дружбе. Дружба — великая, добрая сила. А Абис сейчас добро так близко ни к чему. И она постарается избавиться от присутствия Вейкко. Убивать она его не станет — ещё неизвестно, на что окажется способен Тан, когда узнает о смерти друга. Пусть они и спорили. Ведь дружба для Абис — страшная тайна… Таким образом, Абис просто выгонит Вейкко. В этом его спасение и облегчение дела Тана.

— Спасибо, деда, — вздохнула Рава. — А я уж, было, совсем запуталась.

Динаэль повернул голову к Аллару, хотя и не видел никого сквозь плотную повязку на глазах.

— Алл, мальчик, говори теперь, что тревожит тебя столь сильно. Аллар в нерешительности оглядел окружающих.

— Я чувствую твою печаль, — проговорил Динаэль. — И думаю, что знаю о причине. Но, скажу тебе сразу: твоей вины тут нет. Тан ведал, на что идёт. И ни тебе, никому другому не удалось бы отговорить его или заставить взять медальон.

Все обернулись к Аллару. Тот даже усмехнулся: как он мог подумать, что дед не догадается!

— Да, — ответил Алл тихо. — Я пытался уговорить Тана взять мой медальон. Я хотел, чтобы у него точно был шанс выжить. Но он отказался…

Аллар испуганно смолк и взглянул на бабушку — уж ей-то он никак не хотел напоминать о смертельной для Танаэля опасности. Но Эливейн лишь грустно улыбнулась.

— Хороший мой, — сказала она, — я, конечно, знаю о том, что Малыш смотрит в лицо смерти… И спасибо тебе за попытку… Ты умничка, — Эливь помолчала. — Мы двадцать лет жили в счастье и покое. Наверное, пришло время платить за это. Но мы вместе. И мы справимся. Как бы страшно и трудно ни пришлось, и какую бы цену ни заплатить… А Тан… — добавила она, вопросительно глядя на Аллара, — …Тан сказал тебе, что от Судьбы не уйти и что спасти от смерти медальон может только один раз, когда его самого гибель поджидает как минимум трижды. Так?

— Да, — признался Алл.

— Почему трижды? — всплеснула руками Рава.

— Во-первых, — ровным голосом заговорил Динаэль, — если Абис заподозрит обман. Во-вторых, когда Корона будет готова, мастер станет ей не нужен. И, в-третьих, если Тан окажется везунчиком и не погибнет в первых двух случаях, то высвобождённая злая сила поспешит уничтожить противника, то есть мастера, создавшего Корону…

— Корону Власти? — переспросила Рава и сама поразилась своей глупости. — Он же сотворит иное… — догадалась она.

— Именно, девочка, — тихо ответил Дин. — Именно…

Далее обсуждали подробно, не упуская ни одной мелочи, как ускорить процесс поисков: узнать, в каком именно тайном убежище держит Абис Танаэля, раньше, чем грянет беда. Здесь надежды были только на трудолюбие — не отвлекаться, не отдыхать, обшаривать метр за метром все предполагаемые места. Да ещё оставаясь незамеченными самой Абис. И ещё — Эдилейн: ведь Тан молод, вдруг он встретит свою любовь, тогда Хранительница Любви ощутит новое чувство и сможет увидеть любящих в Магическом Шаре… Но это было — всё. Иных надежд не было… А это так мало…

На самом деле главное — не усиленные поиски, а готовность в нужный момент спасти Тана от смерти. Ведь даже зная, где именно тот находится, придётся просто ждать — ждать, когда молодой ювелир закончит своё дело. Ждать, никому и ничем не выдав истинных намерений… Рава хотела ещё что-то спросить, но, оглядев всех вокруг, внимательно посмотрев на бабушку с дедушкой, вдруг поняла, что её несдержанная, импульсивная жажда задавать вопросы просто эгоистична. Да, она волнуется за Танаэля. Но неужели её переживания можно сравнить с горем, с муками Эливь и Дина! Ведь речь идёт об их сыне! А какие события предшествовали его появлению на свет — в семье знали все. Не говорили об этом, но знали, знали о мальчике с мягкими рыжими кудряшками и глазами цвета моря в солнечный день, которого видели в те трудные времена во снах бабушка и дедушка…

— 29 —

Матушка Сандра, полноватая старая женщина, одна из рабынь Абис, постучалась в дверь мастерской и, не получив ответа, вошла без разрешения. Она принесла обед новому человеку. Так ей велели. Она привыкла исполнять приказы надсмотрщика.

Вообще Сандра была женщиной доброй, терпеливой. Все рабыни, а их в этой подземной колонии было тридцать семь, любили старушку: кому-то она напоминала мать, кому-то бабушку, кого-то просто приласкала, обогрела нежным словом, взглядом. Теперь появился новый человек, и Сандре приказали прислуживать ему. Но предупредили, что мастер не чета им, рабам тёмным. «Так что не забывайся, старуха», — строго напутствовал стражник. Сказали, что мастер добровольно выполняет заказ госпожи Абис, что у них договор. «Добровольно? — удивилась мысленно Сандра. — Разве хороший человек добровольно будет служить Ведьме? Или нужда заставила, или человек дурной…» И старушка пошла к новенькому.

— 30 —

Тан увлечённо разрисовывал цветными мелками эскиз Короны, вглядываясь в цвета камней и подбирая нужные оттенки. Он действительно не услышал стука в дверь и не заметил вошедшей служанки.

Сандра некоторое время стояла молча, рассматривая Мастера, как назвал нового человека стражник, и, удивляясь его молодости: что могло заставить талантливого юношу связаться с Колдуньей?

— Добрый день, сэр, — произнесла она, наконец. — Ваш обед…

Танаэль вздрогнул от неожиданности и поднял взгляд от эскиза на вошедшую.

Тан моментально вспомнил: он — злой, он — союзник Абис, его должны недолюбливать, он — плохой. Таким он показался Абис. Значит, для успеха дела таким его должны знать все.

— Поставь на тумбу, — холодно велел он, небрежно махнув рукой в сторону. — И не отвлекай меня, когда я работаю.

О! Сколько душевных мук стоила Тану каждая подобная сцена. Всегда доброжелательный и отзывчивый и со знакомыми, и с чужими, теперь он играл роль хама. И иного пути не было…

Матушка Сандра выполнила распоряжение и, украдкой вздохнув, вышла из комнаты. «Как только рождаются такие?» — горько подумала она. И ещё посокрушалась, что именно ей выпало на долю убираться в комнате, обслуживать этого молодого негодяя. А то, что юноша — негодяй, не вызывало у старушки сомнений: она же видела его, слышала грубую речь…

— 31 —

Когда вечером Сандра принесла ужин, обед оказался нетронутым, а Мастер продолжал сидеть перед столом, раскладывая по рисунку камни.

— Сэр, — холодно проговорила служанка, — ужин подан.

Тан поднял взгляд на Сандру и несколько мгновений, словно не понимая, что происходит, смотрел на пожилую женщину.

— Ваш обед давно остыл, сэр, — пояснила та. — Уже время ужина.

— Да, спасибо, — как-то рассеянно ответил, наконец, Мастер. — А… вы, кто?

Старушка на мгновение поколебалась в своих прежних выводах: может, молодой человек не так уж плох?

— Сандра, сэр, — ответила она, слегка поклонившись. — Ваша служанка.

— А… — кивнул ювелир. — Поставь там.

Тан заставил себя играть начатую роль — роль пренебрежительного и высокомерного, ценящего себя эгоиста. Так было надо — ведь он не мог позволить себе провалить такое трудное и рискованное дело.

Огонёк, мелькнувший в сердце Сандры, огонёк надежды на добро в душе Мастера, погас. Старушка вздохнула и вышла из комнаты.

— 32 —

Тан решил поужинать. Только поставив перед собой поднос с едой, он понял, что голоден. Он был так поглощён работой, что забыл обо всём. А причины торопиться с изготовлением Короны у Танаэля были. Он же намеревался спасти отца, то есть не дать тому ослепнуть. А времени до этого трагического, непоправимого момента оставалось не более четырёх с половиной месяцев.

Танаэль уже сделал эскиз Короны. Завтра с утра он хотел приступить к созданию золотой основы. Золотой с узорами из серебра. Потом это неповторимое рукотворное чудо предстояло украсить драгоценными и полудрагоценными камнями. А их тоже надо было обработать…

Тан понимал, что трудиться ему придётся порой без сна, не покладая рук, ибо то, что он задумал за такой короткий срок подвластно, пожалуй, только дружной артели мастеров. Ему же предстояло работать в одиночку… Да ещё ухитриться искусно спрятать то, что не должен заметить ничей посторонний глаз…

Танаэль заканчивал ужинать, когда в мастерской появилась Абис.

— 33 —

— Как дела у моего Мастера? — разглядывая эскиз, спросила она.

— Судите сами, мадам, — Тан почтительно провёл рукой по бумаге.

Абис следила за движениями пальцев Танаэля, слушала его объяснения и мысленно ликовала: даже по эскизу она могла предположить, что Корона будет небывалой красоты. Да, Абис не ошиблась в выборе Мастера — молодой человек знал толк в своём ремесле.

— И, мадам, — закончил Танаэль, — ещё одно…

Абис видела искреннюю увлечённость ювелира и в душе торжествовала, ибо была уверена, что человек, способный так любить своё искусство, может забыть о добре и зле, о справедливости и бесчестии — обо всём на свете. А Колдунье подобное было весьма кстати.

— Говори, — благосклонно велела она.

— Видите ли, — начал объяснять Тан, всё более вдохновляясь, — на вашем плане указаны названия камней и цвет. Но не обозначены размер и оттенок…

— Это не имеет значения, — пояснила Абис.

— Ну, — покачал головой Тан, — для ваших целей, может и так. Но для эстетической красоты, для вашего самоудовлетворения, что ли, — думаю, имеет.

Абис кивнула.

— Вы же всё равно будете заходить сюда, смотреть работу, проверять камни… — говорил Тан. — Я могу предлагать вам выбрать из нескольких один. А потом я его и обработаю…

Идея показалась Абис потрясающе простой и выказывающей явное уважение к ней. «И почему я сама об этом не подумала? — удивилась Колдунья. — Хотя я вообще не думала, что у камней могут быть разные оттенки…» Она невольно удивлённо вскинула бровь, ибо в этот момент Тан показывал ей два камешка голубой бирюзы — для наглядного примера: один оказался светлым, как небо в солнечный день, а другой — ближе к зелёному. Но оба — голубые…

— Хорошо, — Абис позволила себе улыбнуться. — Сколько месяцев ты предполагаешь создавать Корону?

Танаэль сделал вид, что считает.

— Думаю… — медленно проговорил он, — чуть менее пяти…

Абис пристально взглянула в лицо молодого человека. Но тот явно любовался своим эскизом и более ни о чём не думал. «Он жаждет скорее увидеть созданное собственными руками, — поняла его Колдунья. — Что ж! Мастер должен любить свои творения… А мне-то как приятно слышать о столь скором событии… И Фейлель успеет увидеть собственными глазами моё величие. Величие, сотворённое с помощью его сына. Увидеть и погрузиться в слепоту!» Абис ликовала.

— Выспись хорошенько, мой Мастер, — почти нежно проговорила Колдунья. — И завтра — за дело.

— Спасибо, мадам, — отозвался Тан, словно погружённый в свои мысли…

— 34 —

Поздним вечером Сандра сидела в убогой спальне рабынь и рассказывала о новом человеке в их колонии. Мнение старушки о Мастере было нелестным.

— А, может, всё не так, как кажется? — робко спросила вдруг одна из молоденьких девушек.

— Марта, ты слишком любишь сказки, — печально заметила Сандра.

— Ты сама их любишь, — грустно возразила та, которую назвали Мартой.

— Люблю, — согласилась старушка. — Но не путаю с реальностью, девочка…

Спор, готовый уже вспыхнуть, подхваченный остальными рабынями, был остановлен Мартой.

— Да, ладно… — вздохнула она. — Спой нам лучше о Тане и Тине. Пожалуйста.

— Да, да, — подхватили остальные. — Спой!

— Хорошо, — согласилась Сандра.

И тихонько запела. Её голос звучал молодо. Слова лились и лились, уводя рабынь далеко из подземелья, в огромный мир, где Тан и Тина прошли сквозь испытания…

— 35 —

Сандра ежедневно приносила Мастеру завтрак, обед и ужин, убирала его комнату. Молодой человек словно не замечал служанку. Лишь изредка он бросал ей короткие фразы:

— Там ничего не трогай!.. В ванной тебе нечего делать…

Сандра пожимала плечами, делала свою работу и уходила.

А по вечерам молодые рабыни вновь засыпали ёе вопросами о ювелире. Когда же Сандра нехотя рассказывала им об увиденном днём в мастерской, они разочарованно вздыхали. Эти женщины, оторванные от свободного мира, постоянно подвергавшиеся унижениям, испытывавшие на себе грубость охранников, жестокость Абис, так мечтали о добре, о душевном тепле, что пытались в новом человеке найти то, о чём истосковались их сердца. Ведь Мастер тоже не был свободен…

— Глупо надеяться, что он хороший, — резонно заметила одна из рабынь. — У него сделка с Колдуньей. И всё. Не зря же от Сандры требуется отношение к нему как господину!

— А, может, за ним … следят? — неуверенно возразила Марта. — Может, он притворяется…

— Ага, — язвительно хихикнула женщина лет тридцати, — нашла Тана! Ещё скажи, что он волшебник!

— Хватит, девоньки, хватит… — матушка Сандра нежно обняла Марту. — Наивная ты. И добрая… Пропадёшь ты так… Принимай жизнь как есть. Не украшай её — не разочаруешься… Давайте я вам лучше сказку расскажу…

— 36 —

Неделя пролетела незаметно.

Танаэль работал. Много и усердно. Абис даже удивлялась, сколько трудолюбия оказалось у столь молодого человека. Или уж очень стремится тот к своей мечте: свобода от отца, богатство…

К вечеру седьмого дня на рабочем столе Танаэля стояла Корона: высокая спереди и чуть ниже с боков и сзади, из тонко сплетённых золотых и серебряных нитей, словно гибкие ветви и травы подарили свой узор ещё не украшенному камнями произведению ювелирного искусства.

Абис действительно восхищённым взором осматривала творение рук Танаэля. А тот разложил перед Колдуньей несколько каменьев, объясняя, какую форму собирается им придать и указывая на места их будущего крепления. Абис смотрела и думала — ей нужно было выбрать оттенок и форму…

— 37 —

Время снова помчалось вперёд. Тан работал. Сандра приносила еду и убиралась в комнате.

Абис наведывалась по нескольку раз за день. Хотя Танаэль понимал: наблюдает она за ним ещё чаще, заглядывая сквозь свою «прозрачную» стену.

Трижды Абис присылала своих знатоков камней. Те тщательно сверяли уже вправленные в Корону самоцветы со схемой из древнего фолианта. Тан искренне жалел этих несчастных: ведь тех ждала неминуемая смерть — Колдунья не позволит кому бы то ни было узнать тайну расположения камней в Короне Власти и остаться в живых… Поэтому мрачный вид Тана был абсолютно искренним…

А в колонии теперь все знали, что Мастер делает для Абис Корону. Правда, о том, что Корона эта должна приобрести магическую силу, никто не догадывался. Просто Абис желает стать Королевой. Ничего удивительного: она всегда стремилась к неограниченной власти.

Только Марта снова помыслила не как все.

— А Мастер работает один? — удивилась она.

— Один, — кивнула Сандра.

— Но ты описывала Корону… — девушка пыталась объяснить своё непонимание, — … такой… такой большой, предполагая множество камней…

— И что? — старушка покачала головой.

— Но для одного человека это почти невозможно, — Марта развела руками. — На это нужно много месяцев. Может, более года. Ведь каждый камень нужно обработать!..

— Хватит, девочка, — Сандра нахмурилась. — Не ищи добро там, где его нет. Одержимость и жажда наживы — это не одно и то же с добром и самопожертвованием… Тем более…

Сандра смолкла.

— Что, «тем более»? — насторожилась Марта.

— Тем более, — ответила за старушку очень красивая двадцатипятилетняя рабыня, — с завтрашнего дня служанкой у Мастера буду я.

И женщина печально развернула перед глазами остальных принесённый ею свёрток. Марта вспомнила, что та вернулась сегодня в спальню последней, вместе с матушкой Сандрой, и принесла в руках что-то большое, отказавшись объяснять что-либо любопытным…

Теперь все увидели, что было в пакете: красивое новое платье…

— С нами говорила сама Абис, — сказала Сандра. — Она считает, что Мастер заслужил награду. А я для … награды… слишком стара…

— Но… — в глазах Марты стояли слёзы. — Но… ведь так нельзя… Она же не… может… не хочет… Она же не любит его!

— Конечно, не хочу. И не люблю. Я же его и не видела никогда… — горько усмехнулась новая служанка. — Но жизнь дороже… Абис предупредила: заартачишься — умрёшь…

— 38 —

Танаэль старательно и нежно шлифовал очередной камень, когда служанка принесла завтрак. Он мельком взглянул на вошедшую, и взор его стал холоден.

— Ты кто? — спросил он.

— Дора, сэр, — вздрогнув, ответила та.

— А где… прежняя?

— Госпожа Абис заменила её мной, — испуганно проговорила Дора.

Тан уже понял, что Колдунья решила его так отблагодарить. И что ему теперь делать? Мысли лихорадочно вертелись в голове. «Ладно, — решил он, — сегодня отмахнусь, а до завтра подумаю получше…»

— Убирайся, — видимо, сказал он это слишком резко, потому что Дора вся сжалась. — Ты не в моём вкусе. Прочь!

Служанка поставила поднос с завтраком на край стола и выбежала вон из мастерской…

— 39 —

Около одиннадцати в мастерской появилась сама Абис.

— Ты не оценил мой подарок? — она смотрела на Танаэля насмешливо. — Странно… Дора красива… Хотя… — Колдунья смерила ювелира взглядом, — …пожалуй, ты прав. Тебе нужна девочка помоложе.

Тан ничего не ответил. На душе у него стало ещё тревожнее: уж что-что, а губить чью-то чужую, тем более юную и беззащитную жизнь он никак не хотел.

— И ещё, — словно, между прочим, добавила Абис. — Твой дружок сбежал…

— Какой дружок? — невинно и растерянно спросил Танаэль.

— Кузнец, — охотно пояснила Колдунья.

— А-а… — протянул Танаэль. — Я так и думал, что он наврал про свои желания… Он слабак…

Абис видела, что Танаэля ничуть не обеспокоило, не потревожило, не обрадовало и не огорчило известие о побеге Вейкко. И это успокоило Колдунью. «Значит, они, действительно, не были в сговоре, — решила она. — Хорошо…» Тем более, что кузнец ей был совсем не нужен…

— А девочку я тебе поменяю, — Абис улыбнулась Тану и ушла.

Молодой человек вновь принялся за работу. А думы его были тревожны…

— 40 —

Руки Тана умело и искусно делали свою работу, а сознание молодого человека было поглощено не только красотой камней…

Танаэль, которого здесь все считали дурным человеком, жаждущим богатства, вступившим в сговор со Злой Колдуньей ради собственной наживы, презирающим людей, — этот самый Танаэль уже почти три месяца трудился, не покладая рук, ни на минуту не давая расслабиться себе самому, не высыпаясь…

Сандра сама не заметила, как безразлично отвечая на редкие, ничем не примечательные, произносимые резким голосом вопросы Мастера, позволила тому не только точно знать, сколько рабов живёт в этой колонии, чем они занимаются, каково расположение темниц и тоннелей, где и как обитают стражники, но и познакомила ювелира со всеми местными обитателями: Тан знал почти всех по именам и, наверное, мог бы безошибочно определить, кто именно сейчас стоит перед ним… Но сегодняшнее происшествие огорчило молодого человека: он уже начал надеяться, что Абис позабыла об обещанной ему «награде», как вдруг вместо старой служанки явилась Дора. О ней Тан тоже слышал: двадцатипятилетняя вдова, очень красивая и тоскующая по погибшему три года назад супругу, бездетная и несчастная в своём одиночестве… И что теперь?.. Да, он растерялся утром и сказал первое, что показалось ему спасительным… Обдумывая случившееся, Тан с ужасом понял, что обед может принести вовсе не Сандра, что Абис не оставит свою затею…

Как же помочь новому «подарку»? Как не напугать, не унизить молодую душу, не выдав при этом себя?..

Танаэль чудовищно устал. Он не спал уже вторые сутки — не мог позволить себе бросить начатый и трудно поддающийся шлифовке кристалл… В конце концов он не выдержал: его веки сомкнулись, голова тяжело опустилась на стол. Молодой человек задремал…

— 41 —

Марта, дрожа, стояла перед дверью мастерской. Нет! Она не посмела возразить, когда Абис, лично появившись в дальней сырой пещере, где рабыни промывали в подземном ручье самоцветные камни, оглядела всех злым и презрительным взором, прошипела сквозь зубы в сторону Доры: «Дура!» и, ткнув пальцем в лоб Марте, сказала: «Живо умойся и переоденься! Ты достанешься моему Мастеру. И смотри у меня!..» Девушка в слезах прибежала на кухню. Сандра попыталась было упасть в ноги Абис, но Марта вдруг как оцепенела. «Я пойду сама, — каким-то чужим голосом проговорила девушка. — Не надо, чтобы вместо меня ещё кто-то пострадал…» И она, взяв поднос с обедом, решительно вышла в коридор.

Марта стояла перед дверью мастерской. Стражники позади неё перешёптывались. И девушка поняла, что говорят о ней. Да, сейчас она войдёт в мастерскую невинной семнадцатилетней девочкой, а выйдет… «Шлюшка она и есть шлюшка…» — донёсся до неё презрительный смешок.

Марта постучалась и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь…

— 42 —

Вейкко, измученный дальней дорогой, пробиравшийся в Зелёную Долину окольными путями, наконец достиг родных мест.

Йонес оказался ловким и смекалистым парнем. Он ухитрился проделать свой длинный путь, ни разу не выдав себя, так, что даже ищущие его, чтобы помочь, волшебники не заметили его приближения к Долине.

Вейкко повёл себя ещё и предельно честно по отношению к другу: даже не заходя домой, он поспешил к сэру Фейлелю…

— 43 —

— Господи! — мадам Фейлель кинулась к молодому человеку, застывшему на пороге. — Вейкко, мальчик дорогой!.. Дин, скорее иди сюда.

Эливь усадила Йонеса к столу и побежала на кухню за едой. Вейкко восхищённо следил за матерью своего друга: не спросила, как и где сын — поспешила обогреть, дать отдохнуть…

Медленно спустился в гостиную сэр Динаэль. Сердце Вейкко сжалось: он видел перед собой стройного, сильного человека, каким всегда знал отца Тана, но шёл тот как-то непривычно, словно неуверенно — тёмная повязка на глазах, под ней, видимо, лекарство, уже мало помогающее снимать боль…

— Сэр Динаэль, — Вейкко вскочил на ноги, — Тана нет в Замке Абис… И мне не удалось узнать, где он…

Вейкко было горько за то, что он сам вернулся, а Тана нет, что он не смог узнать, где именно Абис держит молодого ювелира…

Словно почувствовав мысли Вейкко, Динаэль ответил:

— Спасибо, Йонес. Ты принёс добрые вести. Тан жив. Это замечательно, ибо всё могло быть страшнее… И мы теперь точно знаем, где не стоит его искать…

Дин обнял молодого человека.

— 44 —

Танаэль сквозь дрёму ощутил в комнате какое-то движение и с трудом приподнял веки.

Перед ним стояла девушка. Голубые испуганно-удивлённые глаза. Светлые, почти белые волосы убраны назад.

Наверное, во взоре Тана отразилась первая, мелькнувшая в его голове мысль: «Нет! Только не она…», — потому что испуг вдруг исчез из голубых глаз, осталось лишь удивление.

Тан срочно собрал в кулак свою волю и встал.

— 45 —

Марта стояла перед Мастером. Страх прошёл. И она вдруг с ужасом почувствовала, что ей совершенно безразлично всё, что говорят об этом человеке другие. И ей неважно, что будут теперь толковать о ней самой. Девушка залилась румянцем, потому что решила про себя, что она, действительно, та самая, какой её назвали стражники…

«О, нет!» — отчаянно вскрикнуло сознание Тана, когда он увидел порозовевшие вдруг щёки новой служанки.

— Ты кто? — равнодушно, казалось, спросил он. А девушке почему-то подумалось, что Мастер заранее знает ответ.

— Марта, — тихо ответила она. — Ваша новая служанка, мой господин.

Танаэль молча смотрел на девушку некоторое время. В душе его творился хаос. Марта произнесла «мой господин» так, словно прошептала «мой любимый»…

— Поставь на стол, — указал Тан на поднос, — и иди сюда.

Марта немедленно выполнила распоряжение.

— 46 —

Абис от души веселилась, наблюдая за этой сценой через свою «прозрачную» стену.

«Жаль, что мальчишка стоит ко мне спиной, — вздохнула она. — Мне было бы приятно видеть вожделение в его глазах… Как я угадала с этой малявкой!.. А какова? Раз — и пошла…»

Занавеска, отгораживающая спальный уголок Тана от мастерской, задвинулась.

— Ладно, мой ювелир, — снисходительно прошептала сама себе Абис, — отдохни часок. Ты заслужил…

— 47 —

Только оказавшись перед распахнутой дверью в ванную, Марта вдруг словно очнулась.

Осознание происходящего и того, что вот-вот случится, повергло девушку в состояние шока. Она вся сжалась…

— Пожалуйста, не бойтесь и не кричите, — шёпот был так ласков, так умоляющ, что Марта устыдилась своего внезапного страха.

Девушка обернулась.

Мастер стоял прямо за её спиной, и Марте пришлось слегка приподнять голову, чтобы смотреть на него… в его совершенно необычного цвета глаза…

Да! Конечно, Марта была права с самого начала: этот человек не мог быть плохим… Наверное, он запутался… Может, ошибся… И она, Марта, обязательно поможет ему…

— Простите, что так вышло, — тихо говорил Мастер. — Я не желаю вам зла… Но, если я прогоню вас, как Дору… Абис теперь будет в гневе… А её гнев страшен…

— Я сделаю всё, как вы скажите, мой господин, — негромко ответила Марта.

Тан некоторое время смотрел ей в глаза. Потом он грустно произнёс:

— Разумнее вам сыграть роль той, под видом которой вас сюда отправила Абис.

Марта пыталась уловить смысл его слов. И отчаяние отразилось в её взоре. Если бы Тан только предположил, что происходило в душе девушки! Она боролось с собой, со своим желанием обнять этого впервые в жизни увиденного ею человека и со своей скромностью, которая твердила ей, что порядочные девочки так не поступают…

Тан понял её взгляд чуть иначе и поспешил пояснить свои слова.

— Только сыграть роль, — повторил он. — Сделать вид… И добавил очень мягко:

— Я никогда не посмею обидеть вас, никогда не сделаю что-то против вашей воли… Вы понимаете?

— Да, да, — поспешила ответить Марта. — Я… подыграю… И не волнуйтесь за меня, пожалуйста… Мне почему-то стало вдруг всё равно, что именно будут говорить обо мне другие, — честно призналась она.

«Нет! Нет! Нет!» — отчаянно взмолился Танаэль. То, о чём он прежде так мечтал, то, чего всегда ждал, то, что восхищало его в отношениях родителей, — именно сейчас привело молодого человека в ужас.

— Значит, — проговорил он вслух, — так и договоримся…

— 48 —

Верховный Маг, созвав внеплановый Совет волшебников, облегчённо вздохнул. Дину всегда была противна ложь. Даже в самые опасные для себя минуты он предпочитал говорить правду. Но случались и исключения. Так было и почти четыре месяца назад, когда в Совете оказался предатель. Пришлось многое скрывать, недоговаривать. Теперь, после возвращения Вейкко, который своими глазами видел спутника и помощника Абис, а сегодня должен был лично, по просьбе Динаэля, поведать волшебникам обо всём, что наблюдал в замке Колдуньи, всё изменилось. Теодор Барга, предавший Добро, более не появлялся в Зелёной Долине.

Дин не испытывал к тому ненависти или презрения. Он даже сочувствовал Барге. Сочувствовал, ибо знал, что такое любовь…

Вейкко Йонес, скромно ожидавший в приёмной приглашения пройти в Зал Совета, волновался. Он уже рассказал обо всём самому сэру Фейлелю. Но предстать перед множеством почтенных людей… Да и главное, что тревожило его более всего, — он ведь так толком ничего и не знал о Танаэле…

— 49 —

Марта старательно играла свою роль. Её не задевали шушуканья за спиной или жалостливые взгляды. «Глупые, — думала она. — Как же вы не понимаете, что я самая счастливая на свете! Ведь как бы ОН ни ошибся, что бы дурное ни совершил, у него доброе сердце… А, значит, я просто помогу ему… И Он честный. Ведь Он не тронул меня… А ведь мог…»

Марта с болью смотрела на Мастера. Он работал как одержимый. Он почти не спал. Она приносила ему обед, ждала, чтобы он поел, а потом уводила за занавеску. Он усмехался, но чаще всего шёл. Едва доходя до кровати, он проваливался в сон. А Марта тихонечко сидела рядом и — смотрела на него. Или убиралась в ванной комнате. Иногда стирала. Но это его явно печалило, и он уже заранее делал такую работу сам, не позволяя ей ухаживать за собой…

Марта знала теперь, что любит. Возможно, безответно. Потому что ОН, относясь к ней по-доброму, ни разу не выказал каких-либо иных чувств.

Сегодня Марта, принеся завтрак, заметила, как Мастер бледен, какие тёмные тени лежат под его светлыми глазами.

— Так нельзя, мой господин, — Марта посмела заговорить первой. — Вы губите себя. Вы должны отдыхать…

— Я отдохну, Марта, — ответил Тан, не оставляя работы. — Потом. Мне осталось совсем немного.

Девушка вдруг коснулась его пальцев.

— У Вас замечательные руки, — прошептала она, глядя ему в глаза. — Вы лучший Мастер на свете. И не надо это доказывать никому. И мадам Абис это знает… Только вы должны отдохнуть… У Вас болит всё: пальцы, руки, плечи… Я знаю… Так нельзя…

Его губы дрогнули. Но ни звука не было произнесено. А Марта угадала то, что он хотел сказать: «Надо. Так надо…»

И вдруг она поняла… И почему ей раньше это не приходило в голову? Он, правда, одержим. Одержим любовью к своему искусству и любовью ещё к кому-то. Не к деньгам, не к наживе, как считали все, потому что он всех в этом убедил… И срок он сам себе назначил — потому что «так надо». Видимо, очень надо… Только Абис об этом знать ни в коем случае не должна…

— Я понимаю. Вы, разумеется, угодите мадам Абис. И она наградит вас… Но позвольте мне сделать вам… расслабляющий массаж рук. Я умею. Я делала отцу… — Марта говорила громко, ибо теперь была точно уверена в том, что Абис видит и слышит всё, происходящее в мастерской, и лишь постель Мастера и ванная остаются вне поля её зрения.

Как? Почему Марта вдруг всё это поняла? И именно сейчас. Она и сама не знала. Но теперь она смотрела на Мастера новыми глазами. Нет, не спасать его от ошибки, а помочь в его трудном деле — вот её миссия. Ибо ошибки нет. ОН не способен оступиться… Вот почему она сразу полюбила Его — просто сердце гораздо зорче, чем глаза…

И тут прямо из стены за спиной Танаэля вышла Абис.

— 50 —

— Неплохо, девочка, неплохо, — проговорила она весьма милостиво, словно и не замечая испуга в глазах Марты.

А девушка действительно испугалась. Колдунья никогда прежде не навещала Мастера в присутствии Марты. Зато теперь Марта знала, почему Мастер предпочитает сидеть спиной к этой злополучной стене — дело вовсе не в освещённости, как, видимо, считала Колдунья.

— Мальчик мой, — ласково обратилась она к Танаэлю. — Ты, и верно, одержим… Конечно, ты гениальная творческая личность. Но… я хочу получить свою Корону завершённой. А ты таким немилосердием к себе лишишь меня Мастера, способного сделать это… Иди с Мартой. Она знает, что говорит. Её отец тоже был ювелиром… Правда, средненьким… Но руки у него уставали…

Танаэль взглянул на Абис, потом на Марту и поднялся.

— Хорошо, — сказал он. — Но меня беспокоит одна деталь… И он выложил на стол перед Абис десяток разнообразных рубинов.

— И? — спросила Абис.

— Здесь нет того камня, который подошёл бы … — удручённо ответил Тан.

Колдунья внимательно посмотрела на ювелира. Она увидела только страсть мастера, страсть художника к деталям. Более ничего.

— Это не проблема, — Абис пожала плечами. — Я зайду через часок. Надеюсь, Марта снимет боль в твоих мышцах… И ты сам сходишь в дальнюю пещеру, где перебирают и сортируют эти камешки. Сам выберешь.

Танаэль улыбнулся. Абис увидела в улыбке молодого человека благодарность себе. Марта поняла иначе: ОН зачем-то хотел побывать в дальней пещере, камень — предлог…

— 51 —

Марта усадила Мастера на кровать и умелыми движениями начала массировать его пальцы, кисти, запястья. Тот слегка морщился от боли и прикусывал губу.

Абис ушла.

Марта сосредоточенно разминала затёкшие мышцы ювелира, когда Тан спросил шёпотом:

— Вы Марта Оллиор? Она вскинула на молодого человека удивлённый взгляд.

— Да, — так же тихо ответила она. — Но откуда… Он не дал ей договорить.

— Это чудо, что я вас встретил, — он шептал, а глаза его были полны света. — У нас нет времени на долгие объяснения, но… — Тан говорил еле слышно, — когда вы выберетесь отсюда, то отправляйтесь в Зелёную Долину. Ваша матушка жива…

— Что? — Марта чуть не вскрикнула.

— Она спасла вас тогда, — быстро говорил Тан, — и вы считали, что она погибла. Но в город прибыли Спасители и… они успели. Вашу матушку… доставили в больницу в Зелёную Долину.

— Я родилась там, — со слезами на глазах прошептала девушка. — Мои родители долго мечтали о ребёнке. Но мама не могла родить… Потом им кто-то подсказал. И они поехали в Зелёную Долину. И им помогли… Там работают два замечательных доктора — так всегда говорила мама — супруги Фейлель… Я их никогда не видела, если не считать момент моего появления на свет, — Марта улыбнулась. — Значит доктор Фейлель спас мою маму снова?

Тан кивнул.

— Но откуда вы знаете об этом, мой господин?

— Не сейчас, — остановил её Тан.

В мастерской послышались шаги Абис, и Колдунья громко спросила:

— Массаж окончен? Идём!

— 52 —

Марта шла за Мастером, а сердце её готово было выпрыгнуть из груди от счастья. «Мама, мама», — мысленно повторяла она. Но откуда ОН знает? Кто ОН? Зачем здесь? Почему уверен, что она выберется отсюда?

Тоннель был узким и длинным. Веяло сыростью. Абис шла быстро. Тан следовал за ней. Марта чуть не бегом спешила следом. Шаги стражника гулко раздавались за спиной девушки.

Наконец проход расширился, и они оказались в достаточно большой пещере, освещённой неверным светом факелов. Посредине этого каменного мешка струился подземный ручей. В дальнем правом углу виднелась довольно просторная ниша. Слева, сидя на холодных камнях, рабыни перебирали и сортировали самоцветы.

— 53 —

Абис создала эту подземную колонию именно с целью сортировки драгоценных и полудрагоценных камней, когда всерьёз задумалась о возможности получить Корону Власти. Так что привезённые сюда рабыни оказались в пещерах незадолго до появления там Танаэля. Из мужчин здесь были только стражники и надсмотрщики, уже немолодые и малопривлекательные. Поэтому весть о появлении молодого Мастера несколько месяцев назад вызвала явный интерес у несчастных бесправных ныне созданий. А потом рождались слухи…

Сейчас глазам рабынь предстал сам виновник россказней и порой совершенно нелепых выдумок. Правда, в конце концов, все сошлись на том, что хороший человек не вступит в сделку с Колдуньей, и уж тем более не принудит юную девушку стать своей любовницей… Именно с таким настроем рабыни воззрились на вошедшего.

Мастер оказался достаточно высок и хорошо сложен. Хотя и очень бледен, с тенями под глазами. А сами глаза, пожалуй, были бы очаровательны — светлые, то ли голубые, то ли зелёные, ясные, — если бы не надменность взора, некое пренебрежение к окружающим. И волосы — мягкие, волнистые, цвета солнца, солнца, по которому за полгода так истосковались эти несчастные женщины.

Мастер шёл, не глядя ни на кого, всматриваясь в стены пещеры, в потолок, где виднелись выступающие на поверхность самоцветы.

Абис осталась у входа и зорко следила за движениями Тана.

Тот оглянулся на неё. «Как в сказке, что мама рассказывала мне в детстве, — подумал Тан. — Хозяйка Медной Горы… Только та не казалась такой отвратительной…»

Абис, считая, что Танаэль спрашивает у неё разрешения потрогать камни, кивнула.

Мастер продолжил свой путь к противоположному концу пещеры. За ним тихонько следовала Марта. Надсмотрщики молча кланялись господину.

Поравнявшись с сидевшими на полу женщинами, Тан остановился. Взял у одной из рук несколько каменьев. Отбросил в сторону. Медленно двинулся дальше, пальцами ведя по влажной холодной стене.

Вдруг за своей спиной он услышал шёпот. Приглушённый. Но злой.

— Недурён, конечно, но… прыгнуть к нему в постель… Хотя там чище и теплее, чем здесь…

Танаэль не выдержал. Не за себя. За Марту.

Он резко остановился и наклонился к застывшей от ужаса и ждущей уже удара рабыне. Это была женщина лет тридцати. Видимо, приятной внешности…

— Недурён, — холодно и резко проговорил он. — И ещё, никого не убеждаю в том, что добропорядочен… Не нравлюсь? Какой уж есть… Зато крысиные мысли родятся только в вашей добрейшей головке: глупо и подло завидовать той, которой достался гнилой кусочек сыра в… в мышеловке…

Повисла звенящая напряжённая тишина. Тан выпрямился.

— Браво, мой Мастер! — Абис аплодировала. — Учитесь вы, стражи порядка: без шума, без крика, без мордобоя — а они все… — Колдунья обвела рукой по кругу, указывая на притихших рабынь, — …все заткнулись и присмирели… И боятся!

Тан, с непроницаемым лицом, пошёл дальше. Марта, покрасневшая, с глазами, полными слёз, вновь следовала за ним. Но если бы кто только догадался… Ведь она испугалась за… «своего господина»…

Танаэль выбрал, наконец, камень и, неспеша, прошествовал к выходу.

Представление закончилось — Абис, Мастер и Марта ушли…

— 54 —

В мастерской Тан немедленно сел за рабочий стол.

— Ты доволен камнем? — спросила Абис.

— Да, мадам, — ответил тот, не отрываясь от работы.

— Теперь у тебя есть всё? — уточнила Колдунья, внимательно разглядывая почти готовую Корону. — Осталось вставить всего две детали.

— Корона будет готова через три дня, — сообщил Тан. Абис задумалась. Довольная улыбка скользнула по её губам.

— Замечательно, мой Мастер, — кивнула она. — И завтра я пришлю к тебе проверяющих… Последних, — она многозначительно взглянула на Танаэля.

Но тот словно не слышал — он весь ушёл в своё творение.

— 55 —

После обеда Марте удалось уговорить Тана отправиться на пару часов поспать.

— Простите меня… за сегодняшнее, — прошептал тот, когда девушка, как маленькому, поправляла ему одеяло, — я был груб с той несчастной…

Марта покачала головой.

— Нет, мне не за что вас прощать, — тихо ответила она. — Вы единственный, кто заступился за меня… А ведь я считала их всех добрыми…

— Они добрые, — он серьёзно смотрел девушке в глаза. — Просто они устали…

Тан помолчал.

— И ещё, — сказал он, — мне стыдно, что я ничего не спросил о вас… Если бы не слова Абис, я бы так и не догадался о вашей фамилии… И вы бы не ведали, что ваша матушка жива…

Марта улыбнулась.

— Как удивительно устроена жизнь, — задумчиво проговорила она. — Абис начала свои злодеяния, у нас в городке погубила многие жизни за считанные часы, а я спаслась. Мне было тринадцать. Спаслась благодаря моим родителям. Отец был хороший, добрый. Ювелир по трудолюбию. У него не было такого дара, такого таланта, такого гения как у вас, мой господин. Я любила его, почитала… Теперь я встретила вас… К Абис я попала-таки, месяцев через пять. Плакала, что родители погибли, да ещё напрасно, ведь я не смогла избежать рабства… У Абис я работала на одной из ферм: мы ухаживали за жеребятами… Потом меня привезли сюда. Наверное, потому что я немного разбираюсь в драгоценных камнях… И, когда и солнце осталось где-то в ином мире, в прошлой жизни, вы… И вы принесли мне весть о маме…

Марта опустила мечтательный и счастливый взор на лицо Тана. Тот смотрел на девушку… Но она поняла: как только она закончит, Мастер, не позволяющий себе прервать её речь или уснуть, не дослушав, немедленно погрузиться в дрёму… «Дура я, — отругала сама себя Марта. — Человек еле держится, а я вздремнуть ему не даю!..»

— Спите спокойно, — прошептала она и поднялась на ноги.

Тан слегка улыбнулся и — провалился в сон…

— 56 —

Следующие два дня Мастер явно пребывал в дурном настроении. Марта понимала его: только закончив обрабатывать предпоследний камень и выбрав для центрального цветка пятнистую зелёную яшму, Тан увидел посетителей — Абис прислала троих проверяющих.

Марта уже встречалась с этими людьми раньше. Но прежде они приходили по одному. Каждый из них дотошно просматривал камни на Короне и соответствие их расположения схеме. Схему Марта не видела близко ни разу — Абис строжайше запрещала оставлять страницу, видимо, вырванную из древней книги, на глазах. А требования Колдуньи Мастер исполнял.

Теперь эти трое работали вместе. И снова рассматривали и ощупывали ювелирный шедевр, почти законченный. То, что Корона оказывалась произведением искусства, не подлежало сомнению. Но для Колдуньи, судя по её придирчивости, важно было расположение камней. И, что удивляло Марту более всего, — проверяющие тщательно рылись в ведре с осколками, обрезками, стружкой и пылью. Словно пытались выяснить: а не украл ли Мастер что-нибудь?.. Но разнообразного мусора и ювелирных отходов было много, так что сомневаться в том, что Тан не вор проверяющим не приходилось.

«А, может, они и не это проверяют? — подумала вдруг Марта. — Тогда что?» — она украдкой, стирая пыль с полок вдоль стены, бросила взгляд на Мастера. Тан сосредоточенно работал с яшмой. Но губы презрительно вздрагивали. «Это не ты настоящий… — мысленно проговорила Марта. — Я знаю, ты иной…»

Танаэлю было за что беспокоиться. Он уже спрятал десять кристаллов горного хрусталя в нужных местах. Спрятал внутри десяти камней, расположение которых строго соответствовало схеме. Никто ничего не заметил, не заподозрил неладного. И неудивительно: Тан был слишком искусным ювелиром и всего-навсего обычным человеком, а, значит, по убеждению Абис даже понятия не имел о какой-то мифической Короне Возмездия…

Теперь оставался один, самый большой прозрачный камень. Тан поймал себя на мысли о том, что вполне может работать фокусником в цирке: сколько раз его пальцы ловко и незаметно прятали то, что не должны были увидеть ни Колдунья, ни её проверяющие…

Наконец Танаэля оставили в покое.

— 57 —

Тан отложил последний зелёный камень и обернулся к «прозрачной завесе», как он именовал одну из стен своей мастерской.

Абис не заставила себя ждать.

— Ты закончил, поэтому ждёшь меня? — спросила она, появляясь перед Мастером.

— Почти, — ответил тот. — Посмотрите сами, мадам, как лучше повернуть розовый бутон в центре вашей Короны: открытыми лепестками вверх или чуть влево?

Тан протянул Колдунье зелёную яшмовую розу. Та с искренним любованием оглядела цветок. Конечно, она прекрасно понимала, что только человек, обладающий изысканным вкусом и природной гениальностью, мог соединить в одной Короне золото и серебро, драгоценные и полудрагоценные камни, ни разу не отступив при этом от заданной схемы. И этот последний штрих, эта совершенно необычная по цвету роза, снова убедили Абис в том, что она не ошиблась в выборе мастера.

«Жаль, что придётся расстаться с ним, — подумала она. — Но… он слишком много теперь знает».

Колдунья приложила камень к Короне.

— Вот так, — прищурилась она. Тан ловко и прочно закрепил розу. Молодой человек улыбнулся.

— Могу я отдохнуть? — спросил он, потягиваясь. — Через три часа Корона, мадам Абис, будет начищена и готова украсить вашу и без того очаровательную голову, — добавил он, поклонившись.

— Хорошо, — снисходительно кивнула Колдунья.

Она всё же не доверяла Тану. Хотя теперь уже, казалось, это нелепо. Но она сама положила Корону на бархатную подушечку в центре стола и велела ювелиру доводить изделие до блеска лицом к ней, то есть к «прозрачной» стене.

— Слушаюсь, мадам, — и Тан переставил стул на другое место.

Молодой человек понял, что ни на минуту взоры Абис не будут оторваны от Короны. Но теперь ему это было неважно. В глубине души он ликовал: он смог сделать то, что казалось немыслимым — под столь бдительным присмотром запрятать в Короне одиннадцать лишних камней! Да ещё каких!

— 58 —

Танаэлю очень хотелось принять душ, сильными струями, холодный, бодрящий — словно смыть с себя вынужденные обманы нескольких месяцев. Он даже не думал сейчас о том, что окончание работы — это последняя ступенька к смерти…

Абис удалилась в своё подземелье, села в глубокое мягкое кресло, которое теперь стояло в этой низенькой комнатке, и задумалась, глядя сквозь стену на Корону. Колдунья просчитывала свои дальнейшие действия…

— 59 —

Марта принесла ужин. В мастерской никого не было. В ванной комнате выключили душ.

Девушка взглянула на Корону и невольно улыбнулась: да, её любимый был гениальным Мастером.

Марта поставила поднос с едой на нижнюю полку стеллажа и подошла к занавеске перед «спальней» молодого человека.

— К вам можно, мой господин? — спросила она.

— Да, Марта, — голос был радостный. Девушка вошла за занавеску…

— Потешьтесь, мой мастер, в последний раз, — снисходительно прошептала Абис…

Тан встретил Марту… улыбкой. Девушка восхищённо смотрела ему в глаза: она любила его, всем сердцем… но эта улыбка!..

— Вы счастливы, мой господин? — тихо спросила она.

— Да, Марта, да, — ответил Тан, усаживаясь на кровать и облокачиваясь на стену. — Мне хотелось поговорить с тобой, — добавил он. — Можно?

— Конечно, — и девушка тихонько присела рядом, повернувшись к нему лицом.

Потом он шутил, рассказывал какие-то смешные истории. Марта не знала его таким. И он нравился ей ещё больше.

А Тан с шутками и смехом смог объяснить Марте, что и в равнинной местности случаются… землетрясения; что тогда надо постараться укрыться в надёжном месте. И даже взял с Марты обещание спрятаться при опасности в глубокой нише со всеми рабынями…

Говорил он и о том, что над ними сейчас солнце садиться за макушки дальнего леса, а трава на поле колышется под лёгким летним ветерком. Девушка удивилась — откуда он знает, что над ними луг, а не горы. Тан, улыбаясь, рассказал ей о горных породах и как по ним это можно узнать.

— А, — смеясь своей несообразительности, догадалась Марта, — Вы же ходили в дальнюю пещеру…

Тан легко перевёл разговор на воспоминания детства, и Марта теперь уже с нетерпением ждала встречи со своей матерью, не сомневаясь, что это вот-вот произойдёт…

— И мне бы хотелось отблагодарить вас, Марта, за доброту ко мне, — сказал он, протягивая ей маленький зелёный кленовый листок на шёлковой верёвочке.

Девушка трепетно приняла на ладонь искусно обработанный камень.

— Я… — она вдруг взглянула ему прямо в глаза. — …я… люблю вас, — прошептала Марта.

Ей казалось, что её сердце вот-вот оборвётся. И в наступившей тишине она явственно услышала бешеный ритм биения сердца Тана…

Молчание затягивалось. Танаэль заставил себя не сказать правду.

Он произнёс тихо, без улыбки:

— Вы замечательная, Марта… Но… я не люблю вас…

Да. Только так. И не иначе… Ей легче будет оплакать того, кто не любил её, чем того, кто ответил на её чувства взаимностью…

— Простите, — подавленно прошептала она и встала.

— Это вы меня простите, — печально ответил он. — И прощайте…

Словно в полусне Марта вышла из мастерской и направилась в кухню…

— 60 —

Танаэль вышел из-за занавески, заправляя в брюки белоснежную рубашку. Он взглянул на дверь, за которой несколько минут назад скрылась беспредельно печальная, единственная, неповторимая Любимая… Потом молча подошёл к рабочему столу и приступил к приданию блеска своему лучшему творению.

Абис наблюдала. Корона сверкала и переливалась всеми цветами радуги. Несмотря на огромное количество драгоценных и полудрагоценных каменьев, Корона не выглядела тяжеловесной. Она, скорее, напоминала сказочный эльфийский венок, сплетённый из тончайших серебряных и золотых стебельков невиданных растений, где широко раскрывшие свои лепестки или ещё только набравшие цвет бутоны покоились яркими нежными головками на изящных изогнутых листиках…

Наконец Танаэль опустил Корону на бархатную подушечку и посмотрел прямо на невидимую ему через стену Колдунью. Абис поднялась со своего кресла.

— 61 —

Абис появилась перед ювелиром.

— Я выполнил свою часть сделки, мадам, — спокойно проговорил Танаэль и слегка поклонился.

Колдунья примерила Корону.

— Ты хорошо сделал свою работу, — холодно произнесла она.

Тан следил за движениями Колдуньи. А та неспешно взяла со стола сложенную вчетверо страницу из древней книги, развернула её, взглянула на рисунки и надписи, медленно повернулась к камину и — бросила бумагу в огонь.

— Никто не должен знать этого, — сурово сказала она. — А ты знаешь.

Танаэль был бледен. Очень бледен. Да, он предвидел подобный исход заранее. Он знал о том, что шансов остаться в живых у него нет. Знал с самого начала. Но он был молод и любил этот мир. Он осознавал, что его гибель будет для родителей той болью, которая не утихнет с годами. А теперь он знал, что есть на свете ещё одно нежное и доброе существо, для которой его гибель, как бы он ни старался, всё равно останется великим горем…

Тан собрался с духом: не ведая как, но он собирался исполнить данное Бариусу Гдеону обещание — постараться выжить.

— Вы сожжёте меня как этот листок? — дрогнувшим голосом спросил он. — А как же наш договор?

— Мои слова, — наставительно заметила Абис, — только мои: я их произнесла — я же взяла их обратно.

Танаэль молчал.

— А сжигать тебя я не буду — такой затраты сил ты не стоишь, мальчишка. Да и смотреть, как ты корчишься от боли, мне тоже не хочется… — она брезгливо поморщилась. — Никто не увидит твоей смерти. А сколько ты будешь умирать — это как повезёт.

И Абис взмахнула рукой. Танаэля отбросило к стене. Он ощутил, как прочные металлические кольца приковали его за руки, за ноги и за талию к холодному камню.

— Прощай, глупый мальчишка! — презрительно проговорила Колдунья, хлопнула в ладоши и исчезла.

Земля словно застонала, всё вокруг затряслось, мастерская наполнилась сначала пылью, потом грохотом падающих с потолка тяжёлых глыб. Танаэль почувствовал, как проваливается куда-то. Разломившаяся скала вонзилась ему в спину. Он попытался ещё справиться с дикой болью, но… сознание отказалось подчиниться молодому человеку…

— 62 —

Марта сидела на кухне, уронив голову на стол и обхватив её руками. Она ничего не видела, не замечала. Её мучила одна мысль: почему? Ведь она слышала биение его сердца! А как он смотрел на неё! «Я не люблю вас…» — слова болью отдавались в её душе.

Матушка Сандра, готовившая ужин для рабынь, ничего не смогла добиться от девушки. Она и гладила Марту по волосам, и обнимала, приговаривая:

— Ничего, милая, ничего… Всё образумится… Ты молодая.

Обязательно встретишь хорошего человека.

Марта на мгновение приподняла голову, посмотрела на старушку безумным взглядом и прошептала:

— Он самый хороший… Я люблю его…

Сандра в ужасе вглядывалась в личико девушки и не знала, как помочь той. А как поможешь, если человек уже не замечает явной подлости другого…

— 63 —

Марта не знала, сколько времени прошло с того момента, как она покинула мастерскую, но вдруг…

… глухой грозный рокот падающих камней разнёсся по подземелью. Стражники бросились наутёк. Земля дрожала.

Марта вскочила на ноги.

— Боже мой! — воскликнула она. — Какая я дура! Он же знал… Он прощался… навсегда…

Слёзы отчаяния стояли у неё в глазах. Она кинулась было по тоннелю в сторону мастерской, но прохода уже не было…

«Я обещала тебе, любимый, — спохватилась она. — Я спасу их…»

Марта вернулась на кухню, схватила за руку перепуганную Сандру и увлекла за собой.

Они бежали по полутёмному длинному тоннелю к дальней пещере, где ещё трудились, перебирая самоцветы, рабыни.

За бегущими женщинами обваливался потолок, каменные плиты пола ходили ходуном под их ногами.

Наконец они выскочили из узкого тоннеля.

В пещере было ещё не так страшно — пока здесь трясло не очень сильно. Рабыни повскакивали на ноги и озирались по сторонам.

— В нишу, скорее! — Марта крикнула что есть мочи, стараясь перекрыть нарастающий гул…

— 64 —

Женщины сидели молча, тесно прижавшись друг к другу. Никто не знал, сколько времени продолжалось землетрясение. Теперь всё стихло. Дышать было нелегко, но пыль постепенно оседала. Марта горько плакала. Плакала за свою недогадливость, плакала за того, которого любила, который сегодня спас их всех… Да, спас!

Правда, пока оставалось неясным, как и когда они смогут выбраться из-под завала. Но все были живы. А он? Что с ним? И кто он? «Только бы он выжил!.. — отчаянно молила Марта. — Даже если не любит меня… Это неважно… Только бы знать, что жив…»

— 65 —

Верховный Маг созвал Совет. Без пространных и долгих объяснений он положил на стол в центре Овального зала, так, чтобы всем волшебникам было хорошо видно, тёмно-синий кристалл и произнёс:

— Это я получил сегодня утром.

Кристалл засветился. Яркий голубой луч устремился от камня к высокому сводчатому потолку. В центре луча возникло изображение — Абис держала перед собой Корону.

Волшебники невольно залюбовались шедевром ювелирного искусства. А синий кристалл передавал слова Абис.

— Как видишь, Фейлель, твой сынок справился с моим поручением превосходно. И главное — в Короне всё точно соответствует древней схеме…

По залу прокатился тревожный шёпот: «Корона Власти…»

— А вот и сам ювелир, — неприятная улыбка скользнула по губам Абис.

В голубом луче появилось новое изображение: Тан, с бледным, но, казалось, очень спокойным лицом, стоял прикованный к каменной стене металлическими кольцами за запястья, щиколотки и пояс. Молодой человек молчал.

— Я верну тебе сына, Фейлель, в обмен на услугу… — Абис снова презрительно улыбнулась. — Ты коронуешь меня, наделив верно расположенные камни своей магической силой… Жду тебя в своём замке в пять часов вечера третьего дня по получении данного послания.

Голубой луч словно втянулся обратно в синий кристалл.

Динаэль медленно убрал камень в карман и ровным голосом произнёс:

— Всем вам, господа, известно, что уже почти пять месяцев мы ищем следы Танаэля. И безрезультатно. Не берусь гарантировать правдивость сказанного Абис. Возможно, что… что Тана уже не спасти… Но я должен попытаться.

— Сэр, это самоубийство! Абис всегда врала! — не выдержал кто-то.

— И, разумеется, врёт и сейчас, — спокойно согласился Динаэль. — Но я должен короновать её… — Верховный Маг помолчал.

Из-за тёмных стёкол его очков волшебники не могли рассмотреть глаз Динаэля. Но поняли, что тот внимательно вглядывается в каждого из них.

— Оянг скоро закончит работу над Посохом Света, — сообщил Дин Совету. — Основной магической силой Посох уже наделён. Далее — даже если я не вернусь — Оянг справится сам. Так что защита от Зла будет в ваших руках, — снова пауза. — Разумеется, если я почувствую обман, я не стану короновать Абис Короной Власти. А если она играет честно… — Верховный Маг вскинул голову, — … Вы все давно знаете меня. Вы доверяете мне?

Волшебники стали переглядываться, переговариваться. Все, действительно, знали мощь и свет Верховного Мага. Предположить, что тот сделает что-то ради Зла было бы немыслимо. Но как Динаэль собирался выйти из сложившийся ситуации, оставалось тайной…

Однако Совет решился в очередной раз положиться на своего Верховного Мага.

Динаэль поклонился, выражая благодарность за доверие. Но всё же не посмел признаться вслух в том, что Танаэль планировал спрятать под внешним видом Короны Власти Корону Справедливого Возмездия. Не признался, опасаясь за сына, за то, что эта информация совершенно случайно может достигнуть ушей Абис. А тогда… Тогда увидеть Тана живым не останется никакой надежды… И сейчас-то эта надежда оказывалась такой зыбкой…

С тяжёлыми думами и с совершенно непроницаемым лицом Динаэль Фейлель покинул зал Совета.

— 66 —

Эдилейн, уставшая и печальная, сидела перед Магическим шаром. О, сколько новых влюблённых она разыскала за это время! Сколько безответной любви, когда Эди не могла увидеть в шаре лицо не отвечающего на чувства девушки парня! Сколько юношей по каким-то причинам скрывали свои чувства! И их лица тоже оставались вне поля зрения Эдилейн.

Но Эди искала, сопоставляя возраст девушек, время зарождения любви и… место. Для поисков брата имело значение место, ведь где побывала Абис, там случались несчастья… Но и Эди могла бы найти Танаэля только в том случае, если на его пути встретилась уже Любовь… А ведь этого могло пока не произойти.

Эркель и Элель обратились с просьбой ко всем Командирам Спасательных частей сообщать им, если такое случится, об обнаружении явного воздействия на людей магии… Но и так пока найти Танаэля не удалось, хотя Спасателям не раз приходилось ликвидировать последствия несчастий, творимых Абис.

— 67 —

Небольшой отряд Спасателей следовал в свой лагерь, расположенный в маленьком тихом городке. В отряде было десять человек, трое из которых медики. Пожалуй, необычна была судьба врача-хирурга, оказавшегося в этой экспедиции. Дело в том, что Марк Дерер на время согласился заменить в отряде своего друга. Причём вместо собственного отпуска. Отказать давнему товарищу было просто неприлично: у того наконец-то после десяти лет бездетного брака родилась дочка… Теперь Марк Дерер бодро шагал с отрядом, гордый своей работой.

Дерер уже не был молод. И за свою жизнь помог очень многим. Но вот так, в экстремальных условиях, когда приходилось откапывать заживо погребённых сошедшей снежной лавиной людей горного поселения!..

Теперь Отряд шёл уже по зеленеющей равнине. Солнце стояло невысоко. Утро дышало свежестью…

— Слушайте, — воскликнул вдруг один из Спасателей, — а ведь этого оврага, кажется, не было, когда мы шли на задание?

— Верно, не было, — согласились остальные.

— То-то ночью словно потряхивало, — вспомнил кто-то.

Спасатели приблизились к краю оврага. Внизу, возле струящегося по дну ручья, они увидели кучку местных жителей. Те о чём-то возбуждённо спорили. Спасатели стали спускаться вниз.

— 68 —

Овраг оказался огромным, глубоким и длинным. Причём ручей в дальнем его углу уходил под землю. Значит, там, под верхним слоем камней, находились пустоты.

От местных жителей Спасатели узнали, что поздно вечером накануне вдруг земля загудела, зашаталась. В домах в ближайшей деревеньке со столов, с полок попадала посуда. Потом всё стихло. А утром оказалось, что их прекрасный луг с сочной травой превратился вот в этот ужас… Вскоре прибежали мальчишки, всегда везде успевающие побывать первыми, и стали утверждать, что из-под земли в этом краю оврага слышны крики о помощи…

Почти час все вместе простукивали камни и призывали откликнуться живых. И вдруг… донёсся из-под земли женский голос:

— Кто-нибудь, помогите нам…

За работу взялись дружно и осторожно. Часам к трём дня удалось проделать узкий лаз. Выбраться по нему из завала оказывалось пока невозможным. Зато сидящим под землёй открылся доступ свежего воздуха, смогли передать воду и еду.

Работы не прекращались ни днём, ни ночью. Теперь спасатели знали, что в нише под завалом сидят тридцать семь женщин. Бывшие рабыни Колдуньи Абис…

Свежим ранним утром третьего дня пленницы, жмурясь от яркого света, выбрались наконец на свободу.

Двое Спасателей, осмотрев пещерку, в которой смогли укрыться от землетрясения женщины, удивлённо сказали, что, учитывая множество ниш, видимо, существовавших в этом рухнувшем подземелье, пленницы очень грамотно выбрали именно ту, что по природе своей смогла не обрушиться… И тут все вдруг вспомнили, что спрятались в ней не случайно. Это крикнула им Марта.

Все взоры обратились к худенькой совсем молоденькой девушке. А та, заплаканная, зашептала быстро, прерывисто:

— ОН сказал мне… Теперь я знаю — не камень ЕМУ был нужен! Понимаете? ОН о нас думал! А вы все…

Марта разрыдалась.

Командир Спасательного отряда насторожился: он хорошо помнил приказ докладывать о необычном, связанным с магией, с Колдуньей.

— Кто ОН? — спросил спасатель, внимательно глядя в глаза девушке.

— Мастер, — тихо ответила та, — он делал… одну вещь… по заказу Абис. Она следила, чтобы он делал так, как… нарисовано… Нам сказали, что у НЕГО с Колдуньей договор. И ещё — что ОН плохой человек… А ОН… Он сказал, куда нам прятаться… Словно предполагал подобное…

Сандра обнимала Марту и ласково гладила по волосам.

— Абис… наградила этого мастера … девушкой, — печально пояснила старушка. — А Марта, наивная и добрая… Она влюбилась в него… А он дело своё закончил и ушёл, видимо, с Колдуньей…

Девушка вспыхнула.

— Да что вы понимаете! — с болью воскликнула она. — ОН же… Он же пальцем меня не тронул!.. А Абис сказал, что я… что я ему… по вкусу… ОН…

Марта досадливо махнула рукой на вовсе оторопевших женщин и с надеждой взглянула прямо в глаза Командиру отряда.

— Я знаю, — горячо зашептала она, — что выгляжу глупо… Но… я чувствую… ОН не ушёл… Он здесь… И ему плохо…

Командир уже что-то тихо говорил одному из спасателей. Тот кивнул и побежал в ближайшую деревню. Через минут двадцать он мчался галопом на крепкой крестьянской лошадке в сторону городка, где расположилась база отряда. А Спасатели спешили за своим Командиром, следовавшим вдоль оврага по схеме, начерченной со слов и с исправлениями Марты.

— 69 —

Овраг делал крутой изгиб именно в том месте, где Марта указала начало тоннеля, ведущего от дальней пещеры к спальне рабынь, кухне, комнате стражников и, наконец, к мастерской.

Там, где, по словам девушки, некогда находилась подземная комната мастера, овраг чуть расширялся, а его глубина увеличивалась.

Вокруг стояла тишина.

Бывших рабынь отправили в деревню. Там о них обещали позаботиться местные жители. Со Спасателями осталось несколько крепких и сильных мужчин и Марта с Сандрой. Добрая по природе, хоть и озлобленная трудной своей жизнью, старушка не хотела бросить девочку одну.

Опытные Спасатели медленно продвигались по дну оврага, прислушиваясь к каждому шороху, присматриваясь к каждому камню. Но всё было тихо. Ничто не вызывало подозрений.

Сандра сокрушённо вздохнула:

— Третьи сутки пошли… Если парень и правда остался в мастерской…

Марта нахмурилась.

— Молчу, девонька, — смутилась старушка. — Прости меня, дуру старую…

Марта попыталась улыбнуться. Но улыбка вышла горькой, тревожной.

Девушка огляделась вокруг.

— Мне кажется, — тихо сказала она, что вот здесь была та стена… через которую… Абис… проходила в мастерскую… Теперь здесь больше всего мелких камней…

— Вы наблюдательны, мисс, — проговорил Командир отряда. — Мелкие камни — большая сила приложена к ним… Здесь, видимо, было самое опасное место. Потому и овраг глубже…

— Тише! — Марта вдруг замерла, напряжённо прислушиваясь.

Потом она приблизилась к тому месту оврага, где скос уходил вверх почти вертикально и камни были совершенно мокры, словно бы их специально поливали ледяной водой…

— Слышите? — спросила она, а глаза её были словно безумными. — Здесь… Там кто-то есть… Это ОН… Это Его сердце…

Никто ничего не услышал. Но спорить почему-то не стали.

— Осторожно, — приказал Командир отряда.

И умелые аккуратные руки принялись медленно, чтобы не обвалить свеженасыпанные камни, разбирать завал в том месте, на которое указала Марта.

— 70 —

Через три часа непрерывной работы, когда стало казаться, что напрасно они потратили столько сил и времени, Марта вдруг вскрикнула.

Из-под очередного приподнятого одним из спасателей камня показалась человеческая рука — ободранные и окровавленные пальцы чуть шевельнулись. Ни звука, ни стона.

Спасатели поспешили с утроенной аккуратностью отбрасывать в сторону влажные, холодные глыбы.

Каков же был ужас всех, когда оказалось, что запястье человека приковано к скале.

Марта сидела на почти отвесном скользком склоне, чуть в стороне от разбираемого завала, и в дрожащих ладонях держала руку мастера.

Ещё через час спасателям удалось освободить несчастного от заваливших того камней. Но сама по себе страшная картина усугублялась тем, что огромная каменная глыба, к которой молодой человек был прикован, разломилась пополам и острым углом врезалась в его спину. А снять оковы никак не удавалось — всё же приковала-то Мастера к стене Колдунья…

Поражала сила молодого человека: он был жив. Без сознания. Но живой.

Марта теперь поддерживала бессильно свесившуюся на грудь голову любимого и мысленно молила: «Господи! Помоги ему…»

— 71 —

На Центральной базе Спасателей было тихо и безлюдно. Командиры крупных частей разъехались по своим областям. Здесь остались только дежурные и координаторы.

Аллар Галан, сменившись с поста дежурного по волшебным делам, уже шёл к выходу, когда ему навстречу попался запыхавшийся волшебник из северо-восточных земель.

— Галан! — воскликнул он. — Хорошо, что дежуришь ты… Это тебе, мне кажется, даже важнее…

— Вообще-то, — заметил Аллар, — я только что сменился. Но немедленно возвращаюсь с тобой…

И чародеи быстрыми шагами проследовали в комнату дежурных.

Из донесения следовало, что три дня назад в одной из равнинных областей произошло землетрясение, в результате чего на огромном лугу образовался овраг… Случайно оказавшиеся поблизости Спасатели немедленно приступили к разбору завалов, ибо из-под камней слышались голоса. Спасённые — тридцать семь женщин — бывшие рабыни Абис. Одна из них утверждает, что в подземной колонии с ними был мастер, работавший на Колдунью и имевший с ней какой-то договор. Девушка предполагает, что этот человек тоже остался под завалами…

— 72 —

Аллар попал точно в цель: он вышел словно из воздуха прямо за спинами Спасателей, тщетно пытающихся освободить Мастера от оков.

Галан побледнел: он ожидал увидеть что угодно, но… Бессильно свесившееся окровавленное, покрытое толстым слоем песка и пыли тело Танаэля в изодранной в клочья одежде… Да, именно этими кольцами был прикован Тан, молча смотревший на Колдунью своим ясным взором, в луче из синего кристалла.

— Держите его, — сдавленно проговорил Аллар, протягивая свои руки к металлическим кольцам.

Спасатели не заставили повторять дважды и не спрашивали, откуда вдруг появилось новое лицо. Двое из них приготовились принять на руки тело несчастного.

Из-под ладоней Галана блеснул яркий свет. Раз, два — руки мастера свободны. Три, четыре — ноги избавились от пут. Пять, шесть, семь — со зловещим скрежетом разомкнулось кольцо на поясе. Тело Танаэля тяжело осело на руки Спасателей.

— 73 —

Тан не приходил в сознание. Доктор Дерер осторожно осмотрел молодого человека. Лицо хирурга было мрачно.

— Жёсткие носилки, — чётко проговорил он. — И срочно готовьте операционную палатку: До города мы его не довезём…

Аллар опустился на колени возле Тана и Доктора.

— Мистер Дерер, — тихо спросил он, — у нас есть надежда? Хирург, словно очнувшись, посмотрел в глаза Галану.

— Немедленно проведённая операция спасёт ему жизнь, — сказал он.

Галан ждал.

— Он не будет ходить, — почти шёпотом произнёс врач.

Марта, не отходившая от Мастера, вздрогнула.

Вдруг Тан слабо шевельнулся.

Аллар быстро наклонился к самому лицу Танаэля, нежно отвёл грязную мокрую прядь с его лба.

— Держись, Малыш, — ласково произнёс он. — Держись…

— Ну, раз я опять стал и для тебя Малышом, дело худо… — бледная улыбка скользнула по губам Мастера.

Глаза Тан так и не открыл. Голос звучал хрипло. Но то, что человек в таком состоянии оказался способным шутить, само по себе было чудом.

— О! — Дерер устремил встревоженный взгляд на пострадавшего. — Я же не узнал тебя…

— Жить долго буду… — едва слышно ответил Тан. — Алл, — прошептал он, — там, среди рабынь, есть девушка Марта. Она дочь мадам Оллиор. Возьми её с собой — ты же сейчас в Долину?

— Конечно, Малыш, — заверил Галан. — Тебя и нашли благодаря ей…

Тан снова слабо улыбнулся, попытался пошевелиться — боль, видимо, пронзила его, он закусил губу и… потерял сознание.

— Я останусь с ним, — твёрдо заявила Марта, ещё до того, как Галан обернулся к ней. — Вы только скажите маме, пожалуйста, что я жива и скоро приеду, — умоляюще попросила она.

— Хорошо, — кивнул Аллар.

— И… — Марта запнулась. — …там, в Зелёной Долине, живёт доктор. Он всё может, я верю… Вы увидите его?..

«Малыш ничего ей не сказал…» — понял Аллар, уже догадавшись, что Марта любит Танаэля.

— К сожалению, ваши надежды не смогут сбыться, милая Марта, — печально ответил Галан. — Как я понял, операция нужна немедленно… Потом будет поздно не только для спасения его жизни, но и для восстановления способности самостоятельно передвигаться… А доктор Фейлель сейчас… не… не оперирует…

Дерер печально кивнул, подтверждая слова Аллара.

— У мистера Фейлеля очень… болят глаза… — добавил хирург в качестве пояснения. — Он не может даже просто обходиться без тёмных очков, не то, что выносить яркий свет операционных ламп — ему грозит… полная слепота…

— 74 —

Операционная палатка состояла из трёх отсеков.

Первый, небольшой — для дежурного медика или просто спасателя, если медиков в отряде мало.

Второй, проходной — с медикаментами и медицинскими приборами, в данный момент не затребованными в операционной.

И, наконец, третий, самый большой отсек — операционная, оснащённая по последнему слову современной науки. Здесь всё было удобно, функционально, пригодно в использовании в походных условиях. И, главное — огромный операционный стол, освещаемый ярким светом специальных ламп, берущих энергию от автономного аккумулятора.

Марта проскочила вслед за носилками во второй отсек. В суматохе на неё не обратили внимания, тем более что девушка не мешала, вела себя крайне сдержанно и тихо.

Марта успела заметить, как ловко медики переложили несчастного Мастера с носилок на операционный стол, как включились яркие лампы… Потом занавеска опустилась.

«Господи! — взмолилась Марта. — Соверши чудо. Помоги ему!.. Я согласна быть рядом в качестве сиделки, лишь бы он позволил… Только дай ему силы выжить и… принять… своё… новое состояние…»

— 75 —

В первом отсеке послышалось какое-то движение.

— Туда нельзя! — раздалось восклицание дежурного. — Там начинается операция.

— Начинается? — переспросил приятный тихий мужской голос. — Значит, мы вовремя… Помогите-ка мне, дружок…

Марта вышла в первый отсек.

Дежурный завязывал тесёмки на белой медицинской шапочке, опущенной до самых бровей человека в тёмных очках. Тот застёгивал медицинский халат. Спутница незнакомца, державшая в руках аптечку, уже облачилась в белые халат и шапочку.

Незнакомец нежно обнял женщину и тихо проговорил:

— Всё будет хорошо, любимая… Всё будет хорошо…

Та кивнула. И Марта заметила боль и гордость в её взоре.

Девушка сразу поняла, кто перед ней. Она бросилась к мистеру Фейлелю.

— Спасибо вам, сэр! — проговорила она.

— Вы — Марта, — то ли вопросительно, то ли утвердительно сообщил тот. — Это вам спасибо… А я… у меня здесь личный интерес…

И доктор улыбнулся. За этой улыбкой Марта ощутила тревогу… Но улыбка показалась ей знакомой…

Времени не было. Мистер Фейлель с супругой, — а Марта не сомневалась, что спутница доктора и есть его жена, быстро проследовали в операционную.

— 76 —

Через два часа появился Аллар. В руках он нёс что-то большое, но явно лёгкое, хотя, возможно, очень крепкое, завёрнутое в толстую бумагу.

— Ещё не выходили? — тревожно спросил он.

— Нет, — ответила Марта, растирая виски пальцами.

— Это корсет, — пояснил Аллар, отвечая на вопросительный взгляд девушки. — Ваша матушка ждёт вас, — добавил он.

— Спасибо. Опять воцарилась напряжённая тишина.

— 77 —

Прошло ещё часа полтора.

В среднем отсеке послышались шаги. Кто-то подвинул стул. Кто-то тяжело на него опустился.

Марта не выдержала и приподняла занавеску.

С силой прижав ладони к глазам и упираясь локтями в колени, на стуле сидел доктор Фейлель.

— Тише, тише, — шептала его супруга, опускаясь на колени перед мужем и раскрывая свою аптечку. — Сейчас, милый, сейчас…

Она ловко вынула какие-то пузырьки, смочила лекарствами ватные тампоны… Вскоре мистер Фейлель сидел уже прямо, а глаза его были закрыты плотной чёрной повязкой…

У Марты больно сжалось сердце — она даже не представляла, что человек со столь воспалёнными глазами, с багрово-красными веками способен не только смотреть, а ещё работать несколько часов в ярко освещённом помещении.

— 78 —

Мадам Фейлель обернулась.

— Марта, — улыбнулась она, — всё хорошо, девочка. Не волнуйтесь: операция прошла успешно.

— Он будет жить? — робко спросила девушка.

— И ходить, — добавил доктор Фейлель. — А где корсет? — спросил он ни у кого.

Аллар поспешно внёс корсет. Мадам Фейлель отправилась с этой вещью снова в операционную.

— Где Элель и Эркель? — спросил доктор Фейлель.

— Все готовы, сэр, — Галан ответил необычно: почтительно и посемейному одновременно. — Спасатели ждут в Ледяной Долине. Конвой — у замка. Все невидимы, и их присутствие скрыто от Колдуньи… Но ты…

— Всё хорошо, — кивнул Динаэль. — У меня хватит сил и держать до поры Скрывающую завесу, и исполнить желание Абис… Поспеши к остальным, Алл.

Аллар покинул палатку.

— Марта, вы здесь? — мягко спросил доктор.

— Здесь, сэр, — девушка подбежала к Динаэлю.

Тот взял её за руку. Марта снова удивилась: как, не видя её, доктор сумел точно коснуться её ладони.

— Марта, девочка моя хорошая, — сказал Дин. — Я знаю, вы никуда от НЕГО не отойдёте… Пожалуйста, проследите, чтобы примерно через час он гулял… на солнышке, на полянке. И наденьте ЕМУ, пожалуйста, на шею эту хрустальную капельку.

На ладони у Марты осталась подвеска на тонкой цепочке.

— И ничего не бойтесь, — улыбнувшись, добавил доктор. Из операционной вышла мадам Фейлель.

— ОН придёт в себя минут через двадцать, — сказала она Марте. — Доктор Дерер вас сразу впустит.

— Спасибо… — счастливо прошептала девушка. — А… как же вы?.. Вам я могу помочь?

— Всё будет хорошо, — заверил теперь уже Марту Динаэль.

— 79 —

— Эливь, может, ты останешься? — Дин предпринял последнюю попытку отговорить жену следовать с ним в замок Абис.

— Мы это уже обсуждали, — ласково, но твёрдо ответила та. — Моё появление там весьма оправданно: я — поводырь для незрячего.

Динаэль вздохнул.

— 80 —

Марта вышла на улицу.

Доктора Фейлель и его супруги там уже не было.

Вскоре рядом с Мартой стоял мистер Дерер.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Если сам сэр Динаэль говорит, что всё будет хорошо…

— А доктор Фейлель волшебник? — Марта взглянула на Дерера.

— Да, — ответил тот. — И, по словам моего отца, который прежде вообще не верил ни во что подобное, один из сильнейших магов за всю историю существования нашего мира. — Дерер помолчал и добавил. — Но к его искусству врача и хирурга это не имеет отношения.

— Надо же… — Марта задумчиво смотрела вдаль. — Сначала моё детство столкнулось с Колдуньей, а мне казалось, что это только в сказках. Мама часто пела мне «Песнь о Тане и Тине», которую услышала в Зелёной Долине. Но я и не подозревала тогда, что волшебники живут не только в легендах…

— «Песнь о Тане и Тине»? — переспросил Дерер. — Это замечательная вещь… Поговорите о ней с вашим счастливым избранником…

Марта улыбнулась, но немного грустно.

— Что-то не так? — сочувственно спросил доктор.

— Нет, нет, — поспешила ответить Марта. — Всё хорошо… Сегодня замечательный день — я получила лучший подарок на свой день рождения: ОН жив и ОН будет ходить…

— О! Так вы сегодня тоже повзрослели на год? — засмеялся Дерер. — Знаете, это символично.

— Почему?

— Потому что у вашего господина, как вы ЕГО нежно называете, сегодня тоже день рождения, — пояснил доктор. — И не потому, что он выжил, когда Абис считает его мёртвым, а просто по сроку своего рождения.

Марта оглянулась к палатке, не успев ответить, так как из-за занавески выглянул один из медиков и сообщил, что прооперированный приходит в себя…

— 81 —

Марта стояла на пороге операционной. Она столько пережила за последние дни, что теперь вдруг почувствовала, как ноги её ослабели. Девушка медленно подошла к Мастеру.

Тан лежал на спине. Поверх чистой белой рубашки его торс стягивал точно сотканный из тонких нитей, но явно прочный, корсет. Руки покоились на одеяле, которым молодой человек был укрыт до пояса. Запястья перебинтованы. «Видимо, такие же широкие повязки на поясе и голенях…» — подумала Марта, вспомнив глубокие следы от оков…

Голова Тана была чуть повёрнута в сторону входа. И Марта хорошо видела его лицо, бледное и почему-то тревожное. Глаза были закрыты. Волосы, ещё мокрые, блестящими волнами откинуты назад.

«Любимый, — мысленно проговорила Марта, — я буду рядом, пока ты позволишь… И уйду сразу, как увижу, что мешаю тебе…»

Тан слабо шевельнулся.

— Нет, — еле слышно, почти неразборчиво, прошептал он. — Я бы сказал ей, Эди… как только всё закончится… — Тан словно спорил с кем-то. — Но теперь… Я жив… но такой… Нет… Я слишком люблю её, чтобы позволить ей похоронить себя заживо… став… став сиделкой…

Он снова шевельнулся. Он только приходил в себя. Он ещё не осознавал, что с ним происходит, не мог контролировать свои слова и движения.

Марта боялась шелохнуться от страха, спугнуть это счастливое случайно услышанное признание… «Как же я сразу не поняла! — подумала она. — Ведь я видела его глаза! Как он смотрел на меня, как говорил со мной!.. И потом этот обвал — ведь он знал, знал наверняка, что погибнет… Конечно, не открылся: зачем лишние муки спасённой…»

— Марта, — ещё в полубессознательном состоянии проговорил Тан. — Марта…

Девушка взяла его за руку.

— Я здесь, мой господин, — тихо сказала она. Марта улыбалась. А в её глазах стояли слёзы. Слёзы радости. Тан открыл глаза.

— Марта, — нежно произнёс он. — Марта… Вдруг его взор наполнился ужасом.

— Что вы здесь делаете? — спросил он. — Я что-то говорил?.. Не верьте… Я бредил…

— Конечно, — девушка улыбнулась. — Не волнуйтесь. Всё будет хорошо.

И она достала из кармашка кулон-капельку.

— Позвольте, — попросила она, уже надевая цепочку на шею молодому человеку. — Доктор Фейлель просил вас не снимать это украшение и…

— …прогуляться по солнышку, — закончил за Марту Дерер, на которого молодой человек перевёл вопросительно-испуганный взор. — И он сказал, что всё будет хорошо, — многозначительно добавил хирург.

— Он… был здесь? — пытаясь собраться с мыслями, спросил Тан. — Он сам оперировал?.. Но… его глаза…

Марта наклонилась к лицу Мастера.

— Не могу вам врать, мой господин, — тихо сказала она. — Глаза у доктора Фейлеля сильно болели. Он ушёл в тёмной повязке. Но… он ушёл …зрячим. И улыбнулся. Хорошо улыбнулся. Понимаете?

— Да, да, — Тан не отводил взгляда своих необычных глаз от лица Марты.

Девушка улыбнулась.

— Я… смогу… ходить? — Тан словно боялся услышать ответ.

Дерер скинул одеяло с ног молодого человека.

Тан собрался с духом и… попытался шевельнуть ногой. Нога подчинилась его желанию…

— 82 —

Тан заторопился на прогулку.

Марта ощутила, что это неспроста. Но спрашивать ни о чём не стала. Теперь она точно знала: пока не закончится что-то важное, трудное, о масштабах которого она даже догадаться не может, ей нужно просто подождать…

Смущало её только одно: она оказалась такой несообразительной, что до сих пор не знала имени своего любимого…

— 83 —

Главный зал замка Абис был украшен празднично и пышно. Приглашённых было немного — человек двадцать служителей Колдуньи, готовых присягнуть на верность своей госпоже.

Динаэль Фейлель вышел из воздуха прямо в центре зала ровно за пять минут до назначенного Абис часа. Он был не один. Рядом, гордо подняв до сих пор очень красивую головку, стояла госпожа Фейлель.

— Габриана Абис, — ровным и звучным голосом проговорил Верховный Маг. — Я прибыл в строго назначенное время. Я готов выполнить ваше желание: я короную вас. Если вы выполните своё обещание.

Повязки с глаз Динаэль не снимал. «Значит, всё довольно плохо у него», — злорадно подумала Колдунья.

— Вы имеете в виду возвращение вашего сына? — небрежно проговорила она. — Я укажу вам место, где он находиться. Но после Коронации.

Дин повернулся к супруге. Та что-то шепнула ему. Мадам Фейлель была бледна, взор её тревожен. И это весьма порадовало Абис.

— Хорошо, — кивнул Верховный Маг. — У меня же нет выбора… Можем начинать.

По знаку Колдуньи Теодор Барга вынес и подал Динаэлю Корону, созданную руками Тана…

— 84 —

Как только Корона оказалась в руках у Динаэля, тот ощутил скрытую в камнях силу, силу, готовую открыться навстречу его магии. Но вовсе не ту, о которой мечтала Абис.

«Молодец, мальчик…» — с гордостью подумалось Дину, а лицо его осталось непроницаемым.

— Габриана Абис, — звучно произнёс Верховный Маг, — подойди сюда и преклони одно колено.

Колдунья, высокомерно глядя на подданных, прошествовала через зал к Динаэлю и опустилась на одно колено.

Эливейн стояла возле мужа, держась одной рукой за край его камзола.

— Я, — ровным торжественным голосом говорил тот, — Динаэль Фейлель, Верховный Маг и Хранитель Магических Знаний, данной мне доброй силой и праведной властью короную тебя, отступница от Добра, Тёмная Колдунья Габриана Абис на царствование… в мире Раскаяния и Искупления Грехов.

Абис вздрогнула от последних слов, но было уже поздно: Корона, камни которой теперь обладали невиданной силой, прочно сидела на её голове.

— Но как?! — в ужасе вскакивая на ноги, вскричала Абис. — Я же проверила всё!

— Просто Танаэль, — тихо и спокойно пояснил Дин, — гораздо талантливее, чем тебе казалось, и знает гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

Дин снял повязку с глаз. Веки ещё были воспалены, но свет уже не причинял боли.

Возникшее в зале движение, явно угрожающего характера, Верховный Маг прекратил одним жестом.

— Советую всем подумать о своей участи, — проговорил он, — прежде, чем вы кинетесь на меня, в безуспешной попытке причинить хоть какой-нибудь вред.

В зале стало тихо. Только Абис злобно постанывала, пытаясь снять с головы Корону. Теперь всем было ясно — Корону Справедливого Возмездия.

Вдруг Колдунья тоже затихла…

Корона почернела и прахом осыпалась с её головы…

Тёмное облачко отделилось от Абис, собралось в густой шар и медленно поплыло на Динаэля. Эливь прижалась к мужу и крепко обхватила его за талию.

— Конвой! — скомандовал Верховный Маг. Через мгновение в зале уже находился Конвой.

— Приступайте, — велел им Верховный Маг. — И до встречи на Суде, Абис.

— Твой мальчишка уже мёртв, — злобно прошипела Колдунья.

— Поговорим позже, — невозмутимо ответил Динаэль и исчез из поля зрения присутствующих вместе с Эливейн вслед за словно бы растворяющемся в воздухе тёмным шаром…

— 85 —

Марта проверила, устойчиво ли положение раскладного стульчика, который она опустила на траву рядом с больничным креслом Мастера. Молодой человек полулежал на откинутой спинке и, не отрываясь, смотрел на девушку.

Вечернее солнце золотило верхушки дальнего леса. А вокруг Марты и Тана расстилался ковёр из мягкой зелёной травы. Молодые люди были одни. Спасатели и медики, уставшие от напряжённого и полного тревог дня, располагались на отдых на краю луга. Жители ближайшей деревеньки увлечённо слушали рассказ матушки Сандры, красноречиво повествующий о жизни подземной колонии и о появлении там Мастера…

— 86 —

— Прости меня, Марта, — тихо произнёс Танаэль. — Я так виноват перед тобой… Я поступил глупо и… жестоко…

Девушка тревожно всматривалась в глаза Мастера.

— Мне казалось, что не скажи я правду о своих чувствах, тебе будет легче … забыть меня…

Марта улыбнулась и взяла Тана за руки.

— Я должна была догадаться, — прошептала она. — Я же видела твои глаза…

— А я видел твои, — вздохнул Танаэль. — И такими несчастными, как тогда… когда ты уходила из мастерской перед… обвалом… А потом я снова решил не говорить тебе…

— Потому что не хотел, чтобы я стала … — Марта задумалась. — Понимаешь, — быстро заговорила она, — …сиделка выполняет работу. Нужную, важную, тяжёлую, но … работу, Сиделкой движет сострадание, возможно, заработок, но… не любовь… А помощь любимому не бывает в тягость…

— Господи, Марта, — прошептал Тан, — ты моё счастье… Я…

Марта ждала. И понимала, что есть ещё нечто, что мешает Мастеру признаться. Где-то в глубине души осталась крупица уверенности в том, что не скажи он сейчас о … пережить его гибель ей будет легче. А то, что опасность ещё не миновала, Марта тоже ощущала…

— Я люблю тебя, Марта, — едва слышно проговорил Танаэль.

И девушка вдруг поняла, что они оба стоят на ногах. Что она смотрит в его глаза снизу вверх. Что они крепко держатся за руки. И что сердце его колотится так же бешено, как тогда, в мастерской, при прощании.

— И я люблю тебя, мой господин, — прошептала Марта.

— 87 —

Нарастающий свистяще-шипящий звук заставил молодых людей вздрогнуть и резко обернуться.

Марта замерла от ужаса. А Танаэль, опять побледнев и закусив губу, потому что сделанный шаг болью отдался в его спине, стал лицом к приближающемуся к нему прямо по воздуху тёмному искрящемуся шару.

Марта вдруг вспомнила «Песнь о Тане и Тине» и поняла — это чёрная сила Абис собирается отомстить своему обидчику. «Значит, правда, что заказ Колдуньи был не простой короной, — подумала девушка. — А Мастер сделал что-то совсем иное, пожалуй, противоположное желанию Ведьмы… И прямо у неё под носом…»

Танаэль зажал в кулаке оставленный отцом кулон. И, когда шар замер на мгновение в метре от груди молодого человека, словно готовясь нанести смертельный удар, между сгустком тёмной энергии и ювелиром внезапно выросла прозрачная стена. Шар шипел и накалялся. Лёд подтаивал и крошился, но держал гибельное ядро на месте.

Люди на краю луга замерли в немом оцепенении.

Марта услышала лёгкий хруст и… в тот момент, когда лёд мелкими осколками осыпался вниз, открывая злой силе путь к убийству… воздух пронзил яркий белый луч.

Чёрный шар зашипел, побелел и растаял, словно его и не было…

Танаэль глубоко вздохнул. Марта обхватила его руками за талию и прижалась к нему.

Оба смотрели в ту сторону, откуда блеснул спасительный свет.

— 88 —

Динаэль вдруг почувствовал, что ужасно устал. Он опустил правую руку, левой покрепче обнял Эливейн и улыбнулся.

Марта смотрела на стоящих в трёх метрах от неё людей. Она сразу узнала мадам Фейлель. А через мгновение и человека, о котором слышала от мамы, которого видела несколько часов назад в хирургическом халате и шапочке до самых бровей, глаза которого совсем недавно скрывала чёрная плотная повязка, который спас Мастера и, как она понимала теперь, ещё очень многих… С виду этому человеку было лет шестьдесят. Он был чуть выше среднего роста, хорошо сложен, явно сильный. Его слегка вьющиеся рыжие с обильной сединой волосы и ясные совершенно необычного цвета глаза… «Вот значит, что он имел в виду, когда сказал о личном интересе…» — Марта перевела взгляд на Мастера. Тот тоже улыбался. «Малыш, — догадалась Марта, — потому что он младший… Наверное, младше даже своих племянников. Ведь тот молодой человек, Алл, видимо, и есть его племянник…»

Ветерок на мгновение откинул чёлку со лба Динаэля, идущего с супругой к молодым людям. И Марта увидела шрам… Девушка вспомнила слова доктора Дерера о том, что поговорить о «Песне о Тане и Тине» ей стоит с Мастером… «Вымышлены только имена и внешность героев? — спросила она у себя самой. — Или я схожу с ума… Или сейчас рядом со мной остановятся живые Тан и Тина…»

— Спасибо тебе, мой мальчик, — Динаэль обнял молодого человека.

— И тебе спасибо, папа, — ответил Тан.

— И с днём рождения вас обоих, — улыбнулась Эливейн.

Марта смущённо молчала.

Люди с края луга бежали к ним, что-то радостно крича.

Откуда-то опять появился Аллар, сообщил деду, что в Ледяной Долине всё в порядке, и люди все живы…

Марта посмотрела на Мастера. Он нежно прижимал её к себе и улыбался.

— Я люблю тебя, Марта, — шёпотом повторил молодой человек. «Он очень похож на отца», — подумала девушка.

— И я люблю тебя… Тан, — ответила она, обратившись к нему по имени.

По имени, которое он ей так и не назвал, но о котором теперь она сама легко догадалась…

Январь-февраль 2010 г.