Парень выскочил из воды едва ли не быстрее, чем в нее падал. Вопли сменились такими ругательствами, что c ближайшего ивового куста заполошно шарахнулась пестрая сорока, перелетела на ель повыше и сердито застрекотала на нарушителя спокойствия. Успокоился Грай на удивление быстро. Ему хватило лишь пары минут, дабы оценить ситуацию и наброситься на меня с расспросами. Отмахнувшись от любопытного травника, я в бессилии повалилась на траву, размазывая слезы, уже от радости за его возвращение в действительность. Только сейчас поняла, как же устала за этот день. Ноги подгибались, в пораненной ладони пульсировала тупая боль, да и общее состояние оценивалось, как «дайте спокойно умереть».

Из рассказа Грая выяснилось, последнее, что он помнит, это как собирался догонять обоз. Насколько смогла подробно, рассказала про телепорт и про дальнейшее совместное бегство. Не забыла и про сумку с разбитыми лекарствами. Помянув нехорошим словом Свия, Грай бросился к ней. Непрерывно почесываясь, осторожно вынул оставшиеся целыми склянки. С радостным воскликом выплеснул из одной на ладонь половину содержимого и от души размазал по телу. В воздухе поплыл резкий мятный запах, а травник с блаженным стоном растянулся на траве.

– А это что у тебя? – я приподняла голову.

– Мятлица-а-а… – протянул парень. – Зуд любой снимает, даже от этой иглотрясной дряни.

– Угу… Хорошо…

Я закрыла глаза. Вот сейчас расслабиться и чтобы никто не трогал. «Тиш-ш-ш… Спиш-ш-ш…» Чтобы никуда не бежать, а просто погрузиться в эту уютную мягкую тишину и спать, спать, спать…»

На круп выплеснулась изрядная доза ледяной речной воды. Сон смыло моментально, а я с визгом рассерженной гарпии набросилась на спутника.

– Ты что, сдурел?! Какого Свия горбатого! Я только задремать успела!!

– Не ори на меня! – мгновенно взвинтился травник. – Я тебя добрый час добудиться не мог! Ты вообще как мертвая лежала!!!

Только тут сообразила, что парень уже одет и даже мокрые волосы успел высушить и собрать на затылке в жидкий лохматый хвостик.

«Тиш-ш-ш…» – слегка толкнулось изнутри.

Я вздрогнула, представляя, что было бы, если бы Грай меня не разбудил. Пробурчала извинения и с тревогой прислушалась к себе. Морочье затихло, до поры затаившись где-то в глубине моего сознания. Что-то все чаще оно о себе знать дает, уж не близко ли тот час, когда целиком захватит? Я, волнуясь, поделилась опасениями с травником. Парень заглянул мне в глаза, пощупал запястья, расспросил про ощущения в последние три дня, и со вздохом высказал:

– Итка, не хочу тебя сильно пугать, хотя куда уж больше, но время, отпущенное тебе на нормальную жизнь, и правда поджимает. Я второй раз магичить не буду. Боюсь, только ускорю процесс. В любом случае, без Зиновия шансов излечиться практически нет. Единственное, что мы можем сделать – поторопиться. Сейчас надо добраться до ближайшей деревни, а там уж переночевать и определиться с дальнейшей дорогой до Антары.

Солнце уже клонилось к закату, расцвечивая небо в желто-пурпурные оттенки. В кронах деревьев бродил легкий ветерок. Давешняя гроза, кажется, прошла стороной, и вечерний воздух пах сеном и клевером с полей, а легкий дымный запах указывал на близость жилья.

– Грай! Идем скорее, деревня близко! – я с воодушевлением ринулась к просвечивающей опушке.

Увы. Хватило меня лишь на пару десятков шагов. К общей усталости добавилось онемение и резкий зуд в порезанной склянкой руке. Пока, наконец, сообразила показать рану травнику, время оказалось упущено…

– Чем? Пахло чем? Или хотя бы, какого цвета настой был? – Грай скептически ощупал мою ладонь и даже принюхался к ране.

– Да не помню… – заканючила я, в изнеможении опускаясь на траву. – Испугалась, знаешь как? И там склянок битых добрый десяток был.

– Понятно, – спутник со вздохом от меня отстранился. – Ядов я не держу. Если только выжимка из корня лерьянового тебе не досталась. Одна капля на стакан что бы волнение нервное успокоить. А ты, догадываюсь, тройную порцию словила. Вот и спишь теперь на ходу.

– И что?

– И ничего. Я тебя не дотащу, так, что ночуем здесь.

– А если во-о-олчни, – я не смогла подавить широкий зевок.

– Огневик есть. Не впервой. Спи давай.

Словно по приказу Грая, сознание заволокло пеленой, и я провалилась в глубокое забытье безо всяких сновидений.

Пару раз, просыпаясь ночью, видела, как плывет над поляной пламенный кентавр-охранитель. Помахивает огненным хвостом, роняя во влажную траву мелкие искорки. Отблескивают в кустах глаза лесных обитателей, не решающихся подойти ближе. Не то далекий раскат грома, не то чей-то негромкий рык, и вот уже вскидывает огневик лук, вглядываясь в окружающую тьму. И согнувшись над костром, что-то шепчет Грай и тянутся от его рук ко мне тонкие красные нити…

Жужжащая комариная стайка облюбовала меня под обеденный стол. Попытки разогнать трапезничающих насекомых и доспать успехом не увенчалась. Да еще лесные птицы устроили перекличку в вершинах деревьев, окончательно прогоняя остатки сна.

Я открыла глаза и принюхалась. Над поляной плыл дивный аромат жареного мяса. Травник, сидя на пеньке у костра, повернул в очередной раз вертел и с энтузиазмом ткнул птичью тушку дагой. Брызнувший горячий сок зашипел на углях. Я с аппетитом облизнулась. Поднялась, разминая больную ногу, прислушалась к организму. Морочье спряталось где-то глубоко и не беспокоило, мышцы, вопреки ожиданиям, не ныли, ранка на руке затянулась тонкой корочкой и больше не саднила. Да и вообще, ощущение было, словно я не ночь проспала, а неделю бездельничала и отдыхала в свое удовольствие.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – отвлекся от готовки травник.

– Нормально вроде, и выспалась от души. Грай, а что это у нас такое вкусненькое готовится?

Парень с видом победителя развернулся в мою сторону:

– А это, наш завтрак! Жаркое из дикого «гы-гы».

Недоверчиво скривившись, я огляделась. С ближайшего пня на меня мутными глазами взирала отрубленная гусиная голова. Ветер носил по поляне окровавленные белые перышки.

– Хм, слушай, а с каких это пор домашний гусь стал диким «гы-гы»?

Травник раздраженно поморщился:

– С каких, с каких… С тех самых, как отошел на три локтя от родной калитки! Тут деревня близко совсем, мы получилось всего десяток минут и не дошли. А утром я осмотреться решил, вот за гусем и наведался.

Я поморщилась, но справедливо рассудила, что нравоучения на тему воровства только испортят совместную трапезу. Да и не нести же его жареного обратно к хозяину. Желудок уже малодушно капитулировал и громким бурчанием возвестил о готовности к завтраку. Повздыхав для вида, я устроилась у костра и попыталась, пока Грай отвернулся, отковырять поджаристое гусиное крылышко.

– А ну, не хватай, пока не готово! – травник отбил мою руку – Совсем немного осталось. Вон лучше помидорки достань из мешка.

Я с удивлением вытащила из холщового мешочка по десятку помидоров, огурцов и даже один пузатый кабачок.

– Грай, а помидорки что, тоже дикие были? За калитку убегали с кабачком во главе?

– Кому не нравится, тот сидит голодный, – парировал травник. – Готово! Помоги снять.

Следующие полчаса окрестности оглашались лишь дружным чавканьем и редкими фразами, по поводу честного дележа птичьей тушки. . Наконец, Грай сыто икнул и растянулся на траве.

– Эх, хорошо! Жаль что только дикие «гы-гы» не часто встречаются.

Я прислушалась к довольно урчащему желудку.

– Ага. И еще лучше, что хозяин этого «гы-гы» не хватился. А то завтракали бы мы десятком тумаков, за гусокрадство! Теперь деревню стороной обходить придется. Между прочим, ты тут не так давно говорил, что рыцарь чужого добра не возьмет? Или голод пересилил?

– Да нет, в деревню зайдем, – рассмеялся Грай, – честно говоря, я это все заработал, а не украл.

– Да ладно? И когда же ты успел?

– Утром еще, пока ты спала. Решил в селение заглянуть и поесть заодно прикупить. А у кузнеца как раз дочка захворала. Набегалась где-то по лесу, видать ягод волчьих прихватила попробовать. Вот и маялся ребенок животом дня три. Хорошо, ты настой желудочный разбить не успела. Ребятенку полегчало сразу, а кузнец на радостях мне чуть половину запасов дворовых в торбу не собрал.

– Так надо было брать! Нам что, припасы лишние? – возмутилась я.

– Ага, вот я бы посмотрел, как ты по жаре ведерную флягу молока потащила бы или полпорося? А так зайдем, очень уж он нас в гости приглашал. Перекусим, отдохнем немного, заодно и в дорогу что-нибудь соберет.

Но в деревню мы попали не сразу. За последние три дня выдалась редкая возможность спокойно поговорить. По мнению травника, телепорт над дорогой могли повесить только магики, причем заговорщики-ренегаты, скрывающиеся ото всех где-то в своем логове. Выслушав долгую, проникновенную речь, я лишь сморщилась.

– Грай, побойся ветров! Какие ренегаты, какой заговор? Ты вообще сам себя слышишь? Да любого ребенка одаренного тут же рыцари хватают. Помнишь, в Круже про сына водовоза говорили? Там только мужик в корчме прихвастнул, как сразу за хибот сцапали и его, и ребенка! А ты, магики…

Парень замялся, почесал длинный нос и со вздохом принялся рассказывать.

Честно говоря, большая часть того, что я узнала, с трудом поддавалось осмыслению. Да и что я могла знать, сидя за стеной в своем тихом Топотье? Уж точно не про борьбу, которая ведется уже много десятилетий. Оказалось, после Неначавшейся войны, когда вышел указ о запрете магии, нашлись и недовольные. Одним из них оказался и граев Зиновий. Хорошо, что талантливому магу не пришло в голову связываться с заговорщиками в полной мере и отделался он только ссылкой в замерзший Кресп. Дипломная работа его нашла очень большой отклик у ренегатов. Судя по изысканиям Зиновия, между нашей землей и населяющими ее людьми идет постоянный обмен энергетическими потоками. Чем больше магов, тем больше земля отдает энергии и наоборот. А нынешний запрет перекрывает возможность к существованию и ей, и нам…

– Грай, – я вклинилась в поток слов. – А как-то по-другому можно? Я вообще половину не понимаю.

– Как бы тебе объяснить попроще? – парень почесал кончик носа. – Вот представь, что у тебя живет лошадь?

Я хмыкнула.

– Ладно, ладно. Корова. Представила?

– Ну?

– Так вот. Ты ее кормишь, поишь, траву ей косишь. Корова сыта, довольна. И молока много вкусного и телята крепкие и здоровые. Ты телят на мясо забиваешь, молоко пьешь. Сама сыта и ее кормишь. Так и с магией до войны было. Мы забирали у земли и возвращали обратно энергию. Пока ясно?

– Так, – до меня начало медленно доходить. – А дальше?

– Дальше. А вот если корове пищу давать через силу? Поить, кормить. Не хочет, а заталкивать? Что с ней в итоге случиться?

– Ну, – я нахмурилась – заболеет, умрет в конце-концов.

– Вот! – парень торжествующе поднял руку – А ты про мертвые земли вспомни? После переизбытка энергии там уже сколько лет ничего живого? Хотя вру про ничего. Гадости всякой развелось, которую больная земля плодит. Тьма-тьмущая!

Я молчала, переваривая сказанное.

– Пойдем дальше, – травник уже вскочил на ноги, нервно размахивая руками. – Представь теперь, что ты эту чуть живую, перекормленную корову потом без еды оставишь. Будешь выдавать по три травинки в день. Как аналог, в магикуле и обучилище маги есть, но их мало очень и они потребность в энергии не возмещают. Ну вот и корове, по три травинки, а все что под нос случайно попадет, уничтожать будешь или как магически одаренных, высушить и выкинуть. Что с твоей коровой будет? Правильно! Сразу не помрет, но и жить будет кое-как и уродов плодить всяких. Да и все равно в итоге околеет! Что у нас и творится сейчас! Чем меньше людей со способностями, чем быстрее земля наша умирает! Магики новые, те, что старше пятнадцати зим, без инициации с энергией справиться не могут, сами погибают да еще других губят. Тварей развелось уже не только в мертвых землях, а по всей Каврии. Рыцари лютуют все более, а дела-то все хуже и хуже. А потом… Потом все…

Парень, выдохшись, плюхнулся на траву. Я затихла, в ужасе переваривая услышанное. Травнику я поверила сразу и безоговорочно. Перспектива дальнейшей жизни вырисовывалась безрадостная и недолгая.

– Грай! А делать-то что? Как дальше?

– А Свий его знает, – устало отмахнулся парень, – это всего-навсего Зиновия теория. Он из-за нее и в столицу пошел. Решил еще раз попробовать до магикула достучаться. Да разве услышат? Чтобы все обратно вернуть, надо разрешить магию. Обучилищ настроить повсеместно, да не один десяток лет баланс восстанавливать. Медленно, что бы как в мертвых землях не получилось. А кто добровольно властью и силой поделится? Правильно. В магикуле тоже не дураки сидят. Ох, чую, случилось что-то с Зиновием. Как бы не самое плохое…

Парень вздохнул. Я неловко взяла его за руку, не зная, как еще успокоить. Мы, какое-то время помолчали, наблюдая за вьющимся над догорающими углями дымком.

– Cлушай, – я слегка сжала руку спутника, – а этим-то, ну ренегатам, недовольным, им-то что нужно. И обоз им на свия? Деньги, да?

– Не знаю я, Ит. Там не такие деньги большие, что бы на телепорт энергию тратить. – Грай горько усмехнулся. – А в общем, что нужно… Единицам, таким, как учитель – попытаться нас спасти. А остальным, как обычно – власть. Представляешь, какую силу магия дает? Вот и…

Договорить парень не успел. В стороне от нас, за деревьями, что-то оглушительно затрещало и раздался дикий животный визг. Я заверещала в унисон и подскочила. Травник в секунду оказался на ногах, нацелив дагу на ближайшие кусты. Визг поменял тональность и уже напоминал подвывания раненой собаки.

– Что это? – почему-то шепотом поинтересовалась я.

– Не знаю, – так же на полутонах отозвался травник и, спохватившись, добавил уже нормальным голосом. – Но сейчас проверю!

– Вместе проверим. Мне одной оставаться страшно, – я решительно махнула хвостом.

– Ладно, только вперед не лезь, – одернул меня парень и осторожно двинулся на звук.

Идти пришлось недолго. Буквально в трех шагах от нашей поляны, под повалившейся от старости сосной, извивался здоровенный волчень. Матерая серая тварюка, с половину моего роста. Упавшим деревом зверю защемило лапу и, теперь он с подвываниями пытался вырваться из соснового плена. Завидев нас, волчень зарычал и огрызнулся на травника, опрометчиво сунувшегося поближе. Парень бесстрашно хлестнул зверя ладонью по морде и нагнулся к самой земле, разглядывая раненую конечность. При виде клыкастой слюнявой пасти, нависшей над головой спутника, я чуть не провалилась в обморок. А ну как сейчас щелкнет зубищами, и поминай как звали! Вопреки всем ожиданиям, тварь и не думала нападать, а терпеливо сносила граево любопытсво.

– Мда… Ушиб сильный, но обошлось без перелома! – констатировал травник, отстраняясь.

Я с облегчением выдохнула и напустилась на спутника:

– Ты что, сдурел?! Свием стукнутый!!! Ты вообще видишь куда лезешь?! Ушиб! Да он тебя одним зубом, пополам, а ты под самую пасть шею подставляешь!!! Отойди от него сейчас же!

– Спокойно, спокойно, – парень ограждающе выставил ладони, отходя на всякий случай от меня. – Это самка. У них летом не активный период. Только самцы охотятся…

– А она об этом знает?! – я рявкнула так, что даже волчень примолк.

– Знает, – парень, отвернувшись, уже деловито примерялся к древесному комелю.

– Грай?

– Уммм?

– А скажи мне, ты вот сейчас что делаешь?

– Как что? – недоуменно воззрился травник. – Дерево пытаюсь подвинуть. Не оставлять же так погибать бедное животное.

– Конечно не оставлять… – яда в моем голосе хватило бы на целое ведро. – Такая доха пропадает.

– Итка, не паясничай. Помоги лучше.

С тяжелым вздохом я уперлась в дерево рядом с травником. Ветра в свидетели, неужели я это делаю! Как и следовало ожидать, сосна не поддалась. Толстый тяжелый комель намертво впечатался в землю, не давая и на волосок приподнять ствол. После недолгих раздумий, Грай приспособил в качестве рычага здоровенный обломок бревна и перед нами встала новая проблема. Мне, особенности строения тела, не позволяли нагнуться и нажать, а сил парня не хватало, что бы приподнять бревно. Травник лишь бестолково пошатнул ствол и волчень зашелся в новом приступе визга.

– Не могу! – парень тяжело выдохнул. – Мы так ей лапу точно доломаем.

– И как быть? – я мрачно смотрела на мучающегося зверя, уже не помышляя о новой шубе.

– О! – Грай стукнул себя ладонью по лбу, – Идея есть! А давай ты на рычаг упадешь?

– Что сделаю?

– Ну упадешь, сверху. Тогда точно приподнимется.

Я настолько отчетливо представила хруст своих ломающихся ребер, от удара о бревно и потом о землю, и так выразительно посмотрела на спутника, что он молча отвел глаза. Увы, ничего другого мы так и не придумали. Возблагодарив ветров, за то, что в отличие от лошадей у нас чуть более гибкое тело, и насколько получилось согнув ноги, я брюхом плюхнулась на рычаг. Раздался громкий треск и слегка приподнявшийся ствол тяжело осел обратно. На счастье, зверю хватило и этого. В мгновение высвободив лапу, волчень довольно шустро захромал к ближайшим кустам.

– Все! – парень отряхнул ладони. – Сбежала твоя доха к Свию до двора.

– Угу, туда ей и дорога, – мрачно буркнула я. – Авось в следующий раз не будет под деревом стоять и к разговорам прислушиваться, а сразу выскочит и в глотку вцепится.

– Думаю, не вцепится, – тряхнул головой травник. – Да и что-то для волчня зверюшка крупновата, как бы она не…

– Что-о-о не?

– Ничего не! – решительно обрубил травник. – Собирайся. Кузнец, небось, уже заждался.

Я решила пока не связываться и с показушной покорностью принялась собирать сумку. Ну ладно, потом расспрошу. И пусть только попробует не ответить!