Устав от пошлости и бессмысленности социальных сетей, где в течение почти двух лет проходил мой виртуальный досуг, я в один прекрасный день решил покончить с этим - и двинуться не вширь, а вглубь. Авось да найдётся в огромном Рунете что-нибудь достойное моего уровня личностного развития, интеллекта и культуры. Вскоре мне показалось, что я нашёл. Литературные порталы! - здесь, казалось, было всё, что я бессознательно искал в сетевом общении. Интересный, образованный контингент, бодрящая творческая атмосфера, обширное поле для умственных состязаний… (Правда, чуть присмотревшись, я обнаружил в этом глянцевом плоде червоточину, которая - если ковырнуть её посильнее - превращалась в огромную, вонючую гнилую дыру. Но меня это не слишком обескуражило. Я - человек хоть и сдержанный, но не моралист.) Потеревшись в разных уголках Рулинета (Русская Литературная Сеть!) и безнадёжно запутавшись в тончайших оттенках их политических и поэтических обоев, я, наконец, плюнул на все эти мелочи - и выбрал то, что больше других приглянулось мне удобством функционала. Сайт назывался красиво: "Златоперье". Местные завсегдатаи, спеша посвятить меня, желторотика, в суть дела, наскоро объяснили, что здесь у них, дескать, Гении воюют с графоманами за Культуру и Чистоту Русского Языка. Но я, в свои сорок с лишним парень тёртый, со скукой говорил себе, что суть противостояния точно такая же, как везде и всюду - битва агрессоров с идиотами. Вообще, по моим наблюдениям, именно к этой нудной борьбе и сводится всё многообразие социальных конфликтов. Возможно, даже и в политике… Интересно было бы порассуждать об этом подробнее, но увы - я не социолог и не политолог, а всего-навсего средненький искусствовед. Я попал на сайт в удачное время - застал натуральный погром. Как раз в пору моей регистрации там проходила очередная крупная "чистка" - графоманов выкуривали из их уютных нор и изощрёнными издевательствами доводили до того, что они, бедняги, собрав свои скромные стихотворные пожитки в узелок, с плачем и воплями покидали негостеприимный портал. Если вы не знаете, как это делается, я вам расскажу. Для начала кто-нибудь из Гениев (не самых крупных, помельче) высаживается десантом на графоманскую страницу, полную нехитрых, неумелых, но искренних рифмовок, коими начинающие поэты трогательно пытаются порадовать друзей и добрых знакомых. Ещё несколько дней Гений делает вид, что терпеливо изучает графоманово творчество, при этом обязательно "засвечиваясь" в списке читателей - это важно! Можно не сомневаться - очень скоро у облюбованной жертвы сдадут нервы и она начнёт наносить "поклоннику таланта" ответные визиты, раз от разу робко интересуясь: что ж молчит-то загадочный гость, что ж нигде не выскажется, не похвалит?.. (Графоманы к таким вещам очень чувствительны). Дальше можно поступить по-разному:

- ничего не ответить графоману, но в тот же день вылезти на форум и громко похвалиться честной публике: мол, установил новую "прогу" для накрутки баллов - и уже опробовал её на самых тупых и бездарных товарищах. Работает!..

- ответить графоману коротко и ёмко, в двух-трёх словах сообщив ему всю горькую правду о его творчестве. Графоман торк, торк - попытается вставить критикана в "чёрный список", да не тут-то было!.. У истинного Гения количество аккаунтов порой доходит до нескольких сотен, да и буквы в своих логинах он умеет нарочно так перепутать - не разберёшь, где "rus", где латынь! Дальше можно доводить графомана до исступления, оставляя под виршами сытый комментарий как раз в тот момент, когда несчастный окончательно уверится, что избавился от наглеца…

- ответить графоману очень благожелательно, мол, так восхищён его творчеством, что не в силах наслаждаться им в одиночку - и прямо горишь желанием познакомить широкую аудиторию с настоящей поэзией!.. После чего дело Гения - отыскать у графомана виршики повкуснее (выражаясь по-графомански, "написанные душой") и выволочь их на всеобщее обозрение, то есть на форум, где их судьба предрешена. Можно не сомневаться: на аппетитный запах быстро сползутся более крупные и маститые критики, вечно жаждущие поживы! Они будут смаковать угощение медленно и аккуратно, со скрупулёзным сладострастием расчленяя катрены по строчкам, выворачивая наизнанку смысл, бесстыдно обнажая один за другим все изьяны по части рифм, ритма и содержания, пока у облапошенной жертвы, наконец, не откроются глаза - и она, обезумев от ярости и обиды, не кинется на защиту своего поруганного детища. Ну, а тут уж наваливайтесь всем миром, клюйте слабака, клюйте до крови!.. Кстати, таким способом можно выманить на свет даже не одного, а целый выводок графоманов, которые, как известно, редко ходят поодиночке и очень держатся друг за дружку. (Это ж вам не Гении, которым вечно не даёт покоя конкуренция, вследствие чего они способны дружить только временно и против кого-то.) А уж когда они повыползают, чтобы всем миром встать на защиту обиженного соседа - тут-то и наступает время подтянуть тяжёлую артиллерию. Обычно это какой-нибудь крупный, очень уважаемый на сайте Гений, любимая лошадка хозяев ресурса, - а то и сам Админ, которому по должности положено оберегать вверенный ему сайт от злодеев - погубителей русского языка и культуры. На их счастье, графоманы очень обидчивы и покидают площадку целыми толпами, после чего отправляются искать в дебрях Сети более гостеприимное место. Некоторые даже принимаются строить его сами. Таких затерянных, но уютных домиков много в Интернете. Впрочем… справедливости ради заметим, что подобные номера проходят далеко не со всеми представителями графоманского лагеря. Иные, позубастее, не остаются в долгу - и, вместо того, чтобы с причитаниями удалиться, принимаются поливать палачей площадной бранью, приплетая их родственников, детей и выуженные в недрах Интернета личные фото, - пока те, в свою очередь, не отбрасывают напускное высокомерие и стычка, изначально литературная, не превращается в обычную грязную потасовку, где под толстым слоем мерзкой словесной жижи, облепившей каждого, уже почти невозможно различить, кто Гений, кто графоман. Да и раньше-то, собственно… Я не относил себя ни к первым, ни ко вторым, но на всякий случай - для пущей безопасности - "зарегился" под глухим псевдонимом. Если что, хоть маму с папой не тронут. Перестраховался. Хотя на самом-то деле почти стопроцентно знал, что мне на этом сайте ничего плохого не грозит. Я ведь обосновался тут не как поэт, а как прозаик и даже - что ещё вернее - публицист. А нашего брата прозаика (тем более публициста) даже самые злобные и въедливые сетевые тролли обычно обходят стороной. Нет, не то что у нас дела с литературной одарённостью обстоят лучше, чем у поэтов; и Гениев, и графоманов тут с лихвой хватает. Просто любому критику, если только он не конченый маньяк, трудно заставить себя даже мимоходом пролистать образец нашего занудного творчества, а не то что бы долго и нудно разбирать его по косточкам. В общем, "многабукафф" - не только приговор автору, но и да, да, да! - гарантия его душевного спокойствия! Итак, развесив на "Златоперье" всё своё добро - дюжину рассказиков и одно критическое эссе для пущей важности, - я смело мог запасаться поп-корном и расслабляться не хуже, чем в Порочестеровом кресле. Что может быть занятнее - оказаться в самой гуще свары бешеных литераторов и уже без помех (до регистрации-то самое интересное оставалось за кадром!) наблюдать её изнутри? Ей-ей, тут было на что поглазеть и над чем посмеяться! Но смеяться не получалось, да и расслабиться тоже. А всё потому, что я никак не мог определиться в своих симпатиях. По-первости, конечно, Гении мне импонировали больше. В их арсенале был если и не талант, то грубая сила и цепкость ума - что всегда привлекает утончённые натуры вроде моей. Потом, они творили со мной чудеса. Эти альфа-литераторы с такой яростью били и терзали тех, кто послабее, что даже во мне, человеке цивилизованном и культурном, нет-нет да и начинали бродить дремучие инстинкты. Хотелось, упав хищными пальцами на клавиатуру, присоединиться к агрессорам и клевать, клевать, клевать, пока жертва не останется без кровинки!.. А я мог бы гарантировать, что это получится у меня ничуть не хуже, а то и лучше, чем у признанных местных авторитетов: как-никак, я профессиональный словоблуд, и хоть специализируюсь по совсем другим областям творчества - но, уж поверьте мне, язвительности, злобного остроумия и уничижительного высокомерия мне, искусствоведу, не занимать стать. Но присущий от природы гуманизм всё портил. Всякий раз, что мои повлажневшие руки уже совсем было зависали над клавиатурой, я вдруг чувствовал лёгкий укол в сердце… и в следующий миг понимал, что это - жалость к незадачливым рифмоплётам, которые ведь, в общем-то, и не пытаются штурмовать высокое Искусство. Просто ищут друзей, близких по духу, чтобы обмениваться мыслями, делиться сокровенным, каждый день дарить друг другу частички своей души… Ужели это - такое дерзкое упование?! И я вдруг с холодной ясностью осознавал: только донельзя злобная тварь, не знающая, куда девать свою злобу (а, что греха таить, именно таков и был преобладающий личностный тип лидеров "гениальной" партии!), способна от нечего делать, прикрываясь громкими, но, по сути, пустыми словами и лозунгами, разрушать эти уютные, тихие, ни на что не претендующие мирки. Видеть сразу обе стороны медали - мой крест с самого детства. Возможно, по этой причине я и пошёл в искусствоведы. Да и много ли среди Гениев было гениев? А среди графоманов - графоманов?.. Очень скоро, чуть подразведав обстановку, я с удивлением понял, что пользователи "Златоперья" выбирают себе лагерь по каким-то крайне загадочным критериям - скорее всего, как я уже отметил - исходя из процентного соотношения в каждом из них агрессивности и глупости. К примеру, один из самых заметных, даже культовых златоперьевских критиканов, ярчайший Гений - некий Мистер Порочестер - вообще не утруждал себя вопросами литературного творчества. Когда я, мучимый вполне естественным любопытством - что ж за поэтические откровения он нам несёт, весь такой из себя язвительный и беспардонный?.. - залез на его страничку, то не обнаружил там ничего, кроме двух-трёх афоризмов и десятка - довольно, впрочем, едких - пародий на творения соседей по сайту. Зато на форуме и в ленте комментариев трудно было найти пользователя активнее и наглее. Это был настоящий тролль, очень матёрый и опасный! Тонкая ирония была, увы, далеко не главным его оружием. В пылу борьбы с бездарностью и безграмотностью он и сам переставал стесняться в выражениях - а подчас иллюстрировал их такими соблазнительными фотожабами, любой из которых, казалось, с лихвой хватило бы, чтобы на веки вечные заблокировать художника по IP. А меж тем он имел на сайте стойкую репутацию умнейшего человека, серьёзного литератора и знающего литературоведа - и мнение его имело огромный вес. Эта загадка была выше моего понимания. Самое интересное, что авторитет его чтили не только другие Гении - это бы ещё куда ни шло! - но и графоманы, и Админ, и редколлегия, и даже владельцы сайта - судя по тому, что его аккаунт оставался нетронутым, пока других банили почём зря и за меньшие проступки. Больше того - беспринципный и вечно танцующий на грани фола Мистер Порочестер был, пожалуй, единственным Гением, на которого даже самые склочные графоманы никогда не жаловались модераторам. Да-да, они обижались на него, кряхтели, собирали манатки и со всей дури хлопали виртуальными дверьми - но не жаловались, не жаловались никогда!.. Видимо, им втайне льстил уже сам тот факт, что такая крупная и значимая фигура, как этот терминатор, обратила на кого-то из них, сирых, своё благосклонное внимание. Я знай себе плечами пожимал. У этих людей не было никакой гордости. Уже потом, когда мы с ним стали закадычными друзьями и вовсю трындели в скайпе, Порочестер объяснил мне, что я - а) парень славный, но недалёкий; б) погряз в "совковых" иллюзиях. Чтобы завоевать всеобщее уважение, сказал он, вовсе не нужно что-то из себя представлять - это только мешает. А нужно только одно: хаять всех подряд! И как можно грубее. Эффект гарантирован! За один твой слабый кивок будут расшибаться все - от последнего графоманишки до признанных сообществом талантищ (это если говорить о литсайтах, хотя в обычной жизни - схема та же). А если вдруг и перегнёшь палку, тоже не страшно: так уж устроена человеческая психика - одно доброе слово, и жертва, моментально забыв предыдущие пинки, лижет руку палача! Ведь любят-то подлецов и стерв вовсе не за их отвратительный нрав, как многие думают, а всего лишь за контраст неожиданной улыбки. После этого разговора я понял, что Порочестер, пожалуй, себя недооценивает: несмотря на репутацию умнейшего пользователя "Златоперья", голова у него действительно золотая. Но всё же - как мы с ним подружились?.. Очень странным образом. Но об этом чуть позже. А пока немного поною. В какой-то момент я стал догадываться, что не избежал страшной болезни 21 века - интернетзависимости. Это меня не очень пугало - в жизни одинокого холостяка-фрилансера слишком мало зависимостей, чтобы он не принял с горькой радостью современнейшую из них. Хоть к чему-то в этой Вселенной должен ведь я быть привязан. Куда больше раздражало меня то, что я, в реальной жизни человек отстранённый и прохладный, всё чаще принимаю эти глупые виртуальные перипетии слишком близко к сердцу. Поначалу оно было ещё ничего - отошёл от компьютера и забыл; но вскоре некоторые особо яркие персонажи повадились являться мне во сне, где я горячо спорил с ними и, брызгая слюной, что-то доказывал. Просыпался я в такие утра совершенно разбитым. Умом я, конечно, сознавал, как всё это дико, но как-то вдруг стал понимать свою покойную бабушку Валю, которая не садилась смотреть ни один телесериал без валокордина. Особенно часто беспокоила мои ночи одна почтенная детская поэтесса из небольшого южного городка, имевшая за душой уже не один напечатанный сборник - чем не всегда могли похвастаться её гениальные враги (не говоря уж о друзьях-графоманах). Этими книжками, переведёнными, по её словам, на пять языков, она размахивала на форуме, как боевыми знамёнами, и мне, всё же мало-мальски понимающему в поэзии, так и чесалось раскрыть ей глаза на страшную правду. Увы, я не мог позволить себе этого удовольствия, которое, несомненно, принесло бы мне в стане Гениев большое уважение и почёт. Я привык всегда думать о последствиях своих действий - и резонно боялся, что крушение иллюзий, которое я мог бы ей обеспечить, убьёт старую даму. К слову сказать, так оно однажды и вышло. В один прекрасный день со страницы поэтессы исчезли все её 868 "стихокаплюшек для малявочек и крох", - а взамен появился пространный некролог, вывешенный друзьями, которым покойница в последний миг успела открыть свои пароли. Те скорбно сообщали, что, дескать, сердце бедной дамы не выдержало грубых нападок и глумления, которым ежедневно подвергали её местные критики (список убийц прилагался - в нём было не менее полусотни имён). На какое-то время лагерь Гениев угомонился, а торжествующие Графоманы устроили на виртуальной могиле своей подруги роскошные поминки, куда не решился бы залезть ни один из подавленных критиканов (исключая разве что Порочестера, с лёгкостью перескакивавшего через любые нравственно-этические нормы. Этот удивительный персонаж везде был званым гостем). Но каков же был всеобщий шок, когда несколько дней спустя героиня печального торжества, как ни в чём не бывало, появилась на форуме - слегка перепуганная, но по-прежнему говорливая и живая!.. Оказывается, она узнала о своей "кончине" только сейчас, вернувшись с дачи, где мирно отдыхала всё это время - и происходящее стало для неё не меньшим потрясением! Было ясно, что бедную даму кто-то подставил и жестоко. Источника дезинформации так и не обнаружили (замешанные соратницы испуганно кивали друг на друга), зато у Гениев появился новый беспроигрышный повод для злорадства - в чём их, собственно, не стоит винить, учитывая, что пришлось пережить им за несколько дней недоразумения. Вот такие там клокотали страсти - в обыденной жизни я таких не видел. Как тут было не втянуться?.. В конце концов я так на себя разозлился - перманентное нервное возбуждение было для меня, человека-воблы, состоянием новым и непривычным, - что решил объявить карантин и не заглядывать на "Златоперье" как минимум три дня. Это было рискованно: как раз в эти дни я работал над очередной статьёй для Кормильца -то есть, конечно, его ежемесячника, - а, когда я пишу, мне обязательно надо время от времени переключать мозги, иначе толку от работы не будет. К сожалению, я некурящий - как ни пытался лет с пятнадцати, привыкнуть не смог! - так что раньше эту функцию в моей жизни выполняли социальные сети, а ещё раньше - уютный пасьянс "Паук". Но теперь я опасался, что всего этого будет недостаточно - за последние недели я успел подсесть на гораздо более занимательную игру. Что ж, появился повод проверить, действительно ли моя виртуальная зависимость успела зайти так далеко, как пугали меня многочисленные статьи в Интернете на эту тему. Но куда больше всех прочих неудобств я боялся, что за дни "карантина" и впрямь отвыкну от любимого сайта - а, стало быть, утрачу единственную привязанность, что вот уже почти месяц скрашивала мне жизнь. Моя прогрессирующая с годами тяга к одиночеству и прежде пугала меня куда больше самого одиночества, ничуть не мучительного и даже приятного, - а теперь она, мнилось мне, проходила окончательную проверку, после которой последняя ниточка, связывающая меня с кипучим миром людских страстей, рискует оборваться навсегда. Скорее всего, так бы оно и вышло - едва ли безликая виртуальная реальность сама по себе смогла бы переменить такого сухаря, как я. Но вдруг случилось нечто удивительное - такое, чего я никак не ожидал.

***

Среди моих вещиц, опубликованных на "Златоперье", есть одна под названием "Конфетульки". Это скорее размышление, чем рассказ. Там я вспоминаю одну старушку, с которой был знаком когда-то - покойную бабушку моего школьного приятеля. От неё я и перенял это дурацкое словцо - "конфетульки". (Она их обожала навернуть с чайком - единственная радость, оставшаяся в жизни девяностолетней старухи). Так и навязло в зубах - прямо как та самая конфетулька. А ведь старуха прожила огромную, трудную, интересную жизнь, вынесла из неё наверняка многогранный опыт, из которого многое пыталась передать и нам. Но я перенял и понёс дальше только эти "конфетульки". Страшно иногда делается, как подумаешь, какая ерунда остаётся от людей - причём даже самых ярких и талантливых. Иной трудится всю жизнь в поте лица, надеется оставить после себя огромное творческое наследие, - а в итоге его переживает только память о двух-трёх неловких ситуациях, в которые довелось вляпаться бедняге, да ещё какая-нибудь забавная прибаутка или словцо - вроде тех самых "конфетулек". А ещё страшнее то, что я хорошо знаю - от меня-то самого даже и "конфетулек" не останется. Видимо, подобные мысли угнетают не меня одного - судя по тому, что эти бедные, плохо отредактированные "Конфетульки" получили на сайте рекордное число откликов (рекордное для меня, конечно: так-то я откликами не богат). Мне даже стало слегка неловко. Вот когда пришёл и мой черёд ощутить себя признанным Гением! - или графоманом, на выбор. Меня навестили и те и другие. Под заумным комментарием одного симпатичного психоделиста разгорелась даже целая дискуссия о жизни и смерти - в которой я, впрочем, не участвовал, ибо до жути боюсь теологических споров. Кто-то из редколлегии "Златоперья" вывесил меня в анонсы на главной странице - честь, которой удостаивается редкий счастливец. К счастью, мне хватило ума отнестись ко всем этим подаркам жизни спокойно и не возомнить себя великим писателем. А на третий день моего "карантина" кто-то неизвестный прорвался ко мне в скайп - я, дурак, зачем-то подвесил свои координаты в контактной информации - и рыдал, да-да, вслух рыдал писклявым голосом (я даже сперва подумал, что это женщина), сквозь тонкие всхлипы выкрикивая, что я, дескать, "заглянул ему в душу". Это было странно. Я не привык к таким восторгам по поводу своего творчества - да и вообще, если честно, не сторонник бурного проявления чувств. Слишком нервические, экзальтированные люди меня пугают. Словом, в тот день разговора так и не получилось. Я терпеливо выслушал горестные причитания, что счёл нужным излить на меня темпераментный собеседник ("Дружище! Как это Вы точно написали! Какие люди жили раньше, вот это люди! А что от нас останется?! ХТМЛ-страница в Интернете? Я в последние годы только об этом и думаю, только об этом, беспрерывно!!!"), - с помощью вялых увещеваний худо-бедно успокоил его и поспешил под вежливым предлогом распрощаться. Кстати, мой новый знакомец был так взволнован, что ему даже не пришло в голову назвать себя; ну, а я тоже умник - не спросил. Но каков же был мой шок, когда я, задним числом сверив стилистику и настроение странного разговора с кое-какими репликами, появившимися в отзывах за дни моего карантина, безо всякого сомнения понял, КТО это был!.. Впоследствии я часто спрашивал Мистера Порочестера: - Чем же Вам, дорогой друг, так приглянулась-то эта ерунда? - и тот честно пожимал пухлыми плечами: ничем другим, кроме некоего внутреннего сходства, сродства, чудесного попадания в резонанс, объяснить это и впрямь невозможно. Мне не раз случалось наблюдать, как этот громила без тени жалости растирает в порошок творцов и погениальнее. Да и сам он полгода спустя, когда мы с ним были уже закадычными друзьями, вернулся к прочитанному - и так раскритиковал злополучный шедевр, что мне, честному культработнику, ничего не оставалось, как снести его в "корзину" от греха подальше. Но тогда, ещё не будучи толком знаком с этой уникальной личностью, я чувствовал только неловкость от его неожиданных ухаживаний. Слишком уж всё это было подозрительно: он понимал или чувствовал меня так глубоко и тонко, будто несколько лет наблюдал за мной и делал выводы, - а кому я, собственно говоря, в этом долбаном мире нужен?.. В какой-то момент я заподозрил, что знаменитый на весь Рулинет форумный тролль попросту открыл для себя новый, более утончённый и коварный способ глумления над графоманами - и избрал меня, новичка, свежей мишенью. Мысль не такая уж неправдоподобная: из наблюдений я уже знал, что этот разносторонний флудила способен на любую подлость. Словом, на все его последующие приставания, а их было много - доверительные сообщения в скайпе, цитирования на форуме моих трудов, хвалебно-критические статьи о моём творчестве и проч. - я отвечал вежливо, но крайне холодно и сухо, чётко следуя спасительной сетевой формуле: "Не корми тролля!" Я расслабился и поверил ему только после того, как он прислал мне в личку свою фотографию. То есть нет, поначалу я как раз не поверил - не поверил, что на снимке действительно он. Я решил, что он нарочно, чтобы надо мной поиздеваться, позаимствовал фото с какого-нибудь специального сайта уродов. Что ж, хозяин-барин. Комментировать предъявленную мне умопомрачительную внешность я не стал, да и вообще сделал вид, что не заметил оказанного мне "доверия". Но следующей почтой я получил от него уже целую серию личных фото, крупных и мелких, в самых разных позах и ракурсах, - причём все они имели до того уютно-любительский вид, что сомневаться в идентичности изображённого на них персонажа больше не приходилось. Вот тут-то и рухнул мой последний бастион. Дело в том, что до сей поры никто во всём Рунете не знал, как выглядит безжалостный и грозный Мистер Порочестер. Тем он был и страшнее, что всегда оставался в маске. На аватарку он ставил стильные графические символы или трогательные пейзажики, а то и фотографии кинозвёзд и слащавых мальчиков с модельных сайтов, чем в наше время уже никого не удивишь. Тем же, кто желал свести с ним более тесное знакомство - а таких было много, особенно среди дам, - оставалось довольствоваться его прекрасной душой. Собственно, она с лихвой заменяла и всё остальное, ибо, как я уже говорил, харизмы Порочестеру было не занимать стать. Но, видимо, сам он больше этим довольствоваться не мог. Я оказался первым, перед кем он решился сбросить забрало. Это была большая честь. И серьёзный поступок. Впервые за всё это время Порочестер предстал передо мной с новой, неожиданной стороны. Впервые я видел его в роли не палача, не гонителя, но жертвы - жертвы Природы, если угодно, - и не мог не задуматься над тем, какую силу и мужество надо иметь, чтобы ежедневно и ежечасно генерировать брутальное обаяние, оставаться по-настоящему живым и страстным даже в темнице ТАКОГО тела. Это заставило меня устыдиться. Я-то как раз могу считать себя любимцем Природы. Знакомые дамы все уши прожужжали моей "аристократичностью". На всякий случай поднял задницу от ноутбука и сверился с зеркалом. Да-да, я по-прежнему высок, статен, слегка волнистовлас и в свои сорок четыре благообразен даже больше, чем нужно. А меж тем как чувствующая личность, как человек, мужчина и созидатель я нуль. И, к сожалению, смолоду. Я никому в этом мире не принёс никакой пользы (правда, и особого вреда тоже, но это мало утешает). Мне всё давно безразлично, кроме минимального комфорта. Не спасает даже то, что я отлично осознаю это. Теперь, в сравнении с Порочестером, я ощутил это особенно остро. Передо мной была моя полная противоположность, мой антипод! Но, видимо, что-то было у нас общее, раз он так тянулся ко мне и моим… эээ… литературным потугам. Тут уже и я начал внимательнее к нему приглядываться. Мне хотелось понять, что же может нас с ним роднить. По первому впечатлению это был человек из другой Вселенной, если только не из параллельного мира. Но ведь, говорят, и параллельные миры иногда соприкасаются?.. Я стал искать общие точки. Одна из них нашлась совершенно случайно. Оказывается, мы оба уже много лет голосовали за ЛДПР. Ну, Порочестер-то особь-статья - уже потом я узнал, что он большой активист партии, и даже видел несколько его фотографий с Лидером. У меня всё гораздо проще. Я голосую за Владимира Вольфовича по той же причине, по какой в своё время пошёл на факультет искусствоведения: на вещи и явления я смотрю только через призму любви к искусству. Политика в целом оставляет меня равнодушным. А Жириновский - единственный известный мне политик, не говорю уж - кандидат в президенты, который ежедневно делает произведение искусства из самой своей жизни. Этим-то он меня всегда и подкупал. Этим же, если вдуматься, подкупал меня и Порочестер. Я думаю, на самом деле привело его в ЛДПР именно это внутреннее сродство, недюжинность натуры - а вовсе не стойкие политические убеждения, как он с пеной у рта уверял. "С пеной у рта" - не фигура речи, я действительно видел эту пену в окошечке скайпа. И ещё много чего в этом роде видел. Мой друг очень эмоционален. Мне было всё досаднее, что он дал так мало пищи для изучения на своей странице - я был уверен, что он на досуге пишет что-то куда серьёзнее пародий и афоризмов, только никому не показывает. А если и не пишет, то рано или поздно обязательно начнёт писать. Куда-то же должна изливаться эта чувственная незащищённость и скрытая от посторонних глаз поэтичность натуры. Как потом оказалось, я ошибался, - он часто говорил мне, что никогда не понимал, зачем "сублимировать" свои жизненные силы куда-то, кроме самой жизни, - и в этом, как мне кажется, он абсолютно прав. И всё же на литературном сайте ему было самое место. К тому времени, как мы стали друзьями, я уже успел многократно раскаяться, что поначалу отказал ему в поэтическом таланте. Пресловутое "чувство слова" или "чувство языка", в отсутствии которого авторы "Златоперья" так любят обвинять друг друга, у Порочестера было врожденным - и било через край. Бывало так, что я, задумав очередной рассказец или эссе, часами бился в поисках нужного термина или выражения, - а Порочестер, стоило мне обратиться к нему за советом, подавал с лёту - и попадал в точку. Видимо, за эту удивительную точность формулировок, проявляющуюся и в форумных постах, модераторы и прощали ему то, чего не простили бы любому другому пользователю. Забавно складывались его отношения и с прилипчивым арго Рунета - "олбанским" или "подонкаффским" диалектом, этой страстью филологов и отчаянием учителей словесности. Конечно же, он владел им в совершенстве и при случае с удовольствием пользовался - как и любой наш брат-старпёр, не наевшийся в детстве протеста. Однако, если ему пытались поставить это на вид, он вдруг поворачивал на 180 градусов - и принимался изъясняться на таком правильном, чистом, богатом оттенками и, я бы сказал, старомодном русском языке (обнаруживая при этом, кстати, богатейший словарный запас!), что ревнитель культуры тут же затыкался, понимая, что до такого речевого уровня ему вовек не допрыгнуть - немного не в той семье он родился, рос и воспитывался. Да хоть бы он и вообще ничего не писал и не говорил… Уже сам его никнейм, если вчитаться внимательнее, представлял собой тончайший каламбур-автопортрет: порок и аристократизм, нечто свиное - и мягкий дым честера; теперь, зная его лично и очень хорошо, я могу оценить эту словесную игру в полной мере. Он, как и я, холостяковал, и ничто не мешало нам целыми вечерами распивать чаи в скайпе, с наслаждением обсасывая литературные или просто злободневные темы - от мелких форумных дрязг до переобустройства России. (Теперь уже и я нет-нет, да и сам звонил ему, а, если его не оказывалось дома, мне будто чего-то не хватало). И вот что удивительно: оказалось, что мы во многом сходимся не только в литературно-политических вопросах, но и в том, что касается грубо-житейского. От взглядов на семью и брак до излюбленных кушаний, от характерных болячек до способа выдавливания зубной пасты из тюбика. А ведь мы с ним такие разные и внешне и по темпераменту, нас бы в цирке показывать - эдакие белый и рыжий клоуны, Пат и Паташон. Впрочем, главная общая черта у нас одна: мы оба - страшные мизантропы. Но, как ни странно, друг друга почему-то не раздражаем.

- А что вообще привело Вас в Рунет, дружище? - спросил меня как-то Порочестер, и я, поковырявшись в памяти, честно ответил: ностальгия. После сорока вдруг начали сниться одноклассники, потянуло, захотелось хоть кого-то из них увидеть. Долго шарился по социальным сетям, некоторых нашёл, но френдить не стал: устаревшие, но тем гуще припонтованные лица былых советских ребят и девчат не вызвали у меня ничего, кроме разочарования и скуки. Решил не мучить себя и запомнить их такими, каких оставил в далёком прошлом. Правда, вышла тут на меня одна… не одноклассница, но однокурсница - такая Верочка Горелик. Был у нас с ней в студенческие годы роман. Кто там кого первый бросил - уже и не вспомнить: кажется, формально - я её, а вот духовно… Ну, в общем, не важно. Главное - она больше не держала на меня зла и чуть позже я именно от неё узнал о существовании в Интернет-пространстве литературных порталов.

- А меня засосали комменты, - признался Порочестер. Оказывается, некогда он был потрясён, обнаружив, что в Сети на всё что угодно можно оставить комментарий или отзыв. Даже на то, что, казалось бы, его, Порочестера, совершенно не касается. Причём не только хвалебный, но и ругательный! И самое главное: кроме непосредственно адресата, эти его мысли и мнения становятся доступны ещё и огромному количеству людей, которые тоже как-то на них реагируют - дружелюбно или враждебно. А значит, среди них можно поднять ого-го какую бучу!.. А поднимать бучу Порочестер любил и умел. Вскоре это удовольствие - поднятие сетевой бучи - увлекло его настолько, что превратилось в настоящее хобби; и вот тогда-то мой друг и начал специализироваться по литературным сайтам. - Ибо, дорогой мой дружище, - объяснял он, - нигде больше я не встречал такой концентрации оголтелой злобы, ненависти и тупости, как в поэтической тусовке. Поверите ли - нигде! Даже на ресурсах сексуальных извращенцев никогда не видел ничего подобного. А тут ещё и усталость от самого себя, желание хотя бы временно сложить с себя крест своего уродства, побыть со всеми на равных… Он упивался невидимостью - этим дивным, доселе незнакомым ему благом. Вот только поклонницы досаждали (его природная харизматичность косила дам, как траву). За несколько лет в Сети он успел пережить и благополучно похоронить как минимум три виртуальных романа. Всё губил тот неизбежный момент, когда избранница начинала требовать фото. Рисковать он не решался: потерять то, что обрёл - пусть даже виртуально - было страшно и унизительно. Какое-то время он пробивался тем, что отправлял вместо себя изображение коллеги по работе - весьма импозантного мужчины, - и ещё два-три месяца собирал не принадлежащую ему жатву. Однако в какой-то момент понял, что сам попал в свою же ловушку. Ощущение тягости и фальши, отсутствие хотя бы фантастической возможности воплощения мнимых отношений без риска их разрушить в конце концов довело его до отчаяния и, если так можно выразиться, душевного удушья. Кажется, именно этот момент совпал с началом нашего знакомства - отсюда и тогдашняя истерика.

- Но Вы-то, дорогой Герцог, слава Богу, не дама. Короче… Как насчёт того, чтобы, наконец, познакомиться в реале, дружище?.. Я не возражал. В ту пору я уже начал понимать, что в отчаянных попытках ощутить биение жизни, подменив её суррогатом, я только усугубил болезнь. Едва ли это полезно - сомневаться в собственном существовании; а я в последнее время, беспрестанно стуча исхудалыми пальцами по клавиатуре, всё чаще доходил до полного в него неверия. Словом, наши мнения вновь совпали - мы в один голос решили, что так ведь это оставлять нельзя, надо же как-то бороться, надо что-то делать. Но тут была одна закавыка. Большие мастера самоанализа и рефлексии, мы смутно чувствовали, что даже реальная встреча ещё ничего не гарантирует; что, по инерции продолжив наши форумные и скайп-беседы за жизнь и литературу, обсуждение избитых рифм и (что вероятнее) общих виртуальных знакомых, мы рискуем снова скатиться в ту же плоскость, в которой и так застряли по самое-не-хочу - вечной умозрительности, зыбкости, царства Несуществующего, - словом, и саму реальность превратить в иллюзию, из которой тогда уж совсем будет не выкарабкаться. Нужно было как-то подстраховаться, подцепить реальность каким-нибудь чудо-якорьком, добиться обещания, что она нас, однажды заполучив, уже не выпустит. Имей я дело с дамой, всё было бы до банальности просто. Но мы с Порочестером - два убеждённых гетеросексуала. Нужно было искать что-то другое. Что?.. Для двух ещё крепких мужчин лучшей зацепкой могло бы стать какое-то общее… не скажу дело, но ЗАНЯТИЕ - желательно полезное и увлекательное для обоих. Но что можно делать сообща в городской квартире, где даже вечно подтекающие краны давно уже починил бодрый жековский сантехник?.. Ах, если б это была, скажем, дача с её пилами и рубанками, весёлыми молотками и долотом и абразивным кругом!.. Увы, даже завалященького загородного домика никто из нас двоих за сорок с лишним лет не нажил… Можно было бы, конечно, пойти в какой-нибудь уютный ресторанчик с живой музыкой, погонять "американку", выпить и поужинать. Опять-таки - если б речь шла о красивой даме, я б именно так и поступил. Но Порочестер вовремя указал мне на то, что в бильярд играть не способен из-за непомерно малой длины конечностей. В преферанс, покер и буру играть не умел уже я - из-за непомерно малой длины числовой памяти. Боулинг казался нам обоим пошлостью, недостойной двойной звезды наших интеллектов. Собирать грибы в этом году представлялось опасным - вовсю горели торфяники и учёные предупреждали о просочившихся в почву токсинах. Рыбалка была противна нашим гуманистическим убеждениям. С парашютом мы оба уже прыгали в юности и навсегда разочаровались, так и не ощутив обещанного "оргазма". Велосипедов у нас не было. Палаток - тоже. Электрическую дрель я раз в год арендовал у соседки справа - и всегда исправно возвращал. Я уж начинал думать, что мне, видимо, никогда не придётся увидеть друга живьём… - но тут назревшая проблема разрешилась сама собой.

***

В студенческие годы я лихо шил. Молодой был, с понтом - хотелось приодеться, а тогдашняя индустрия особых разносолов не предоставляла. И вот я достал откуда-то толстенную книгу "Домоводство", оккупировал бабушкин "Подольск" - и начал потихоньку-потихоньку… Особых высот, конечно, не достиг, но получалось оригинально - а мне ничего больше и не надо было. Я даже стал на нашем курсе чем-то вроде законодателя мод - основал целое течение под названием "стильный идиотизм". Сейчас я уже старый, во всём на свете разочарованный, и шмотки меня интересуют слабо. Я и не выхожу почти никуда - фрилансер всё ж. Так что и шить вроде незачем. Ну, раз в два-три года могу тряхнуть стариной - из соображений скорее невроза, чем гламура. Просто иногда на меня накатывает - я становлюсь сам себе противен. Много лет пишу-пишу об искусстве - о чужом искусстве! - а сам-то ничего и не умею. Творческий импотент. И вот тогда, чтобы доказать себе, что и я на что-то годен, что-то могу создать своими руками, я достаю с антресолей старенький "Подольск". Простенького летнего костюмчика или разудалой гавайки обычно бывает достаточно, чтобы ещё несколько лет жить спокойно, без мук рефлексии; и качество изделия тут абсолютно не при чём. Кстати, у меня чёткий принцип: непременно носить всё, что сшил. Что-то вроде охотничьего принципа: "убил - съешь". Если напортачил где, сам виноват - впредь будь внимательнее. Это я так воспитываю в себе самоуважение и силу воли. (На всякий случай ещё раз подчеркну: я убеждённый гетеросексуал. Впрочем, в наши дни рассуждать о гендерных различиях в выборе досуга - глупо и рискованно.) А тут у нас с Порочестером вышел разговор. Это мы всё искали занятие, которое выручило бы нас, если б, как часто бывает, при встрече оказалось бы, что нам совершенно нечего делать вместе. И вот я предложил сходить в театр - к примеру, в Московскую Оперетту. На "Марицу", а?.. "Эээй, цыган, эээй, цыган…" Классически эта ария называется "Гей, цыган". Но сейчас её поют "Эй, цыган". Мой друг чуть не разрыдался. Он дико обожает оперетту, сказал он. А старину Кальмана - в особенности. Но вот беда: ему совершенно не в чем выйти в свет. Поизносился за годы виртуальной жизни. А позорить меня в публичном месте своими, как он выразился, "онучами" - эээ, нет, и не настаивайте. Такой грех он на свою (и без того отягощённую злодеяниями) душу не возьмёт. Когда я сдуру ляпнул, мол, почему бы Вам, дружище, не прикупить заодно и костюмчик к случаю - ведь можете же, можете себе позволить! - Порочестер горько и язвительно расхохотался. Вы даже не представляете, дорогой Герцог, - так сказал он мне, - с какими немыслимыми сложностями вынужден сталкиваться по жизни человек с нестандартной фигурой. А у него, Порочестера, фигура нестандартная даже с точки зрения поставщика эксклюзива для специализированных бутиков. Поэтому ЕГО сложности не в силах вообразить себе не только идеально сложенные счастливцы вроде меня - ну, тут он мне, долговязому хиляку, польстил! - но и его собрат-урод. Это, к сожалению, было правдой. Даже для карлика фигура Порочестера, мягко говоря, нетипична. Скорее он выглядит жертвой компрачикосов, которых так смачно разрекламировал в своих произведениях великий Гюго, - то есть как будто в раннем детстве кто-то засунул его в большую вазу. Огромная голова прочно сидит на пузатом туловище, зато обе пары конечностей - слабы и коротковаты, что делает Порочестера издали похожим на симпатичного мультяшного паучка. Можете себе представить, что это была за фантастическая идея - подобрать ему одежду по размеру. С брюками он ещё как-то обходился - попросту подгибал их на нужную длину и вручную подшивал, - но вот, скажем, о такой необходимой денди вещи, как пиджак, можно было смело забыть. У них либо свисали до колен рукава, либо они попросту не сходились на пузе. Приходилось перебиваться, в основном, свитерами, хоть и дорогими, из ангорки. А Порочестер, в душе - истый стиляга, мечтал о костюме, хотя бы об одном настоящем костюме по фигуре. Однако заставить себя пойти в ателье не мог - отдавать в чужие руки своё несовершенство казалось ему слишком унизительным. И вот, наконец, он встретил меня… Едва я понял, к чему он клонит, как у меня внутри всё загорелось - это было нужно скорее мне, чем ему. Мне давно пора было встряхнуться. Впервые в жизни сделать что-то не для себя, хотя бы просто попытаться… - это грозило стать интересным и незабываемым приключением. А у Порочестера, оказывается, и отрез был уже припасён - купил по случаю несколько лет назад. Пять метров розовой итальянской джинсы. Плюс такого же цвета кружево для отделки. Очень трогательно. Конечно, риск тут присутствовал, и немалый. Швец, или как это ещё сказать, из меня, увы, неизрядный. Если я попросту испорчу его материю, видимо, недешёвую - что тогда?.. Но Мистер Порочестер пообещал, что в любом случае не оскорбит меня никакими претензиями - и в честь нашей дружбы будет с радостью носить всё, что бы я не сотворил. Подумав, он заметил, что даже и наоборот - чем изделие получится хуже, тем лучше. Ибо в идеально сшитой вещи, как и в любом идеале, есть что-то от виртуальности, что-то безлико-общее, чужое, равнодушное - тогда как любой дефект, пропорционально степени его ужасности, будет удваивать, утраивать, удесятерять ощущение реализма!.. Особенно хорошо (со свистом нёсся на крыльях мысли мой друг), если изъян будет не только внешне заметен, - но чтоб ему, Порочестеру, ещё и где-то что-то натирало. Тогда, можно сказать, виртуальная реальность будет окончательно побеждена - ощущение натуральности, живости, почти физиологичности нашего знакомства будет сопровождать одетого в костюм Порочестера повсюду, куда бы он не пошёл. Возразить на его логику было нечего. И вот мы, как ни в чём не бывало, сидим в его уютной гостиной с розовым кожаным диваном и бронзовыми бра, посасываем Курвуазье с лимоном, - а я, хоть и держусь бодрячком, не без опаски думаю о том, что нам предстоит. Очень важное дело, между прочим - снятие с Порочестера мерок. Для меня это в новинку. До сей поры я обмерял только самого себя - и теперь не могу не ощущать некоторого волнения перед выпавшей мне ответственностью. Если б ещё мы были примерно схожей комплекции!.. Я бы выкопал в недрах антресолей старые выкройки, приноровил бы их под клиента, и всё было бы тип-топ. Но, как назло, по части внешности мы с моим другом - полные антиподы. С родственными душами это, говорят, случается.

- Ну что ж, - говорю я, не без сожаления возвращая на столик полупустой бокал. - Приступим?

- Что ж, - в тон мне вздыхает Порочестер, осторожно, сосредоточенно, двумя пухлыми пальчиками устраивая недокуренную "блэчину" в узкий паз при краешке фарфоровой пепельницы. Он чуть дрожит. На его крупном одутловатом лице медленно проступают багровые пятна. Видно, что и он, как и я, тоже одновременно хочет и немного стесняется предстоящего действа. Поздно, голубчик. Взялся за гуж, как говорится. Боюсь, зрелище было ещё то - меня так и подмывало тайком пристроить куда-нибудь видеокамеру, чтоб назавтра, как это водится у нас, молодёжи, разместить ролик на "Ютубе". Два облезлых, пожёванных жизнью мужика, один на полторы головы выше другого, стоят посреди комнаты - и один из них, немного нервничая, обмеряет другого обтрёпанным сантиметром, ещё бабушкиным, но крепким… Хоть и не без скрипа, но дело двигалось. Благодаря его компактности рост я измерил без труда. Некоторые сложности возникли с окружностями груди и талии, ибо Порочестер, как выяснилось, до ужаса боялся щекотки - и при малейшем неосторожном движении заходился в хриплой истерике и сбивал локтями сантиметр. Но, собравшись и сосредоточившись, мы и это одолели (а что делать? Хочешь отведать реальности - так терпи). Хихиканье несколько иного рода, но тоже нервное, вызвало у нас измерение так называемой "высоты сидения", когда я посадил его на табуретку и мерил сзади от талии вниз - в этом и вправду есть что-то комическое и слегка непристойное. Впрочем, я не мог не заметить, что мои лёгкие касания скорее приятны хозяину - он, сердешный, так и льнул к рукам. Только не надо, Бога ради, искать здесь эротической подоплеки - повторяю, повторяю, это не про нас!!! В интимной области у моего друга было всё настолько в порядке, насколько возможно для человека его нелёгкой судьбы. Постоянной подруги у него, и точно, не было, - но он, неплохо зарабатывая в своём загадочном "КаБэ", регулярно пользовался услугами платной любви, что хоть и не слишком грело душу, но всё же худо-бедно избавляло от ненужного напряжения. Нет, тут было совсем другое: бедняга, нелюбимый ребёнок в семье (простим эту слабость его родителям!), стосковался именно по дружеским, родственным, тёплым прикосновениям, я бы сказал - по физическому выражению искреннего участия. Что ж, я не отказывал ему в этом, даже нарочно небрежничая, хоть и видел, что чувствительный Порочестер, у которого все эмоции были наружу, вот-вот расплачется. Чтобы не допустить подобной развязки, я решил немного отвлечь его - и, копошась с сантиметром где-то в районе его колен, спросил:

- Дружище, а почему розовый-то? Других расцветок, что ли, не было?.. Признаться, сам я с пелёнок терпеть не могу этот цвет - он кажется мне пошловатым, дамским и каким-то… поросячьим. В детстве, если на меня пытались что-нибудь подобное надеть, я ревел на весь дом и отбивался до последней капли крови: "Девчааачьееее!!! Уууу!!!". Но вопрос попал в точку. Порочестер аж подскочил - и мгновенно перешёл в наступление:

- Да я именно за цвет и брал! Обожаю розовые тона, они такие уютные. Видите, и в интерьере гамму стараюсь выдержать. Даже специальный сайт в Инете нашёл - "Товары для блондинок"… Тут его голос помягчел - и он почти без перехода мечтательно произнёс:

- Кстати, о блондинках… Если костюм всё-таки получится не слишком уродливым, я смогу встретиться в нём с acidophileen… От неожиданности я выронил сантиметр - пришлось долго и нудно сматывать его снова:

- Аcidophileen??? Дружище, да она хоть фотографию Вам свою прислала?..

- Нет ещё, - признался Порочестер. - Но всё впереди. Говорит, что фотоаппарат у бывшего мужа остался, а старьё она не хочет показывать. Вроде к октябрю обещала в город выбраться - сняться…

- Отговорки, - буркнул я и продолжал ползать в его ногах уже молча. Честно говоря, он меня озадачил. Поэтесса со странным кисломолочным ником, вот уже месяц-два крутившая бурный роман с Порочестером, по-человечески и мне была симпатична, но я сильно подозревал, что для неё всё это только сетевая игра, - и теперь испугался, что она затащит моего друга обратно в виртуальную реальность, из которой мы с таким трудом выкарабкиваемся. Я понимал, что в этом противостоянии с женщиной мне не тягаться. Видимо, и у Порочестера эта тема вызывала тревожные мысли, так как он тоже замолчал - и только смущённо переминался с ноги на ногу, пока я измерял и записывал на клочке бумаги длину его голени. Наконец, я не выдержал:

- Нет, Вы, конечно, простите, что я вмешиваюсь, но… Вы это что, серьёзно?

- А почему нет-то?.. - горестно возразил Порочестер и с тоской глянул на ноутбук, а затем - на покинутый журнальный столик. Видно было, что упоминание о любимой женщине не прошло для него даром. Но я уже не мог успокоиться:

- Вы ж ни разу её не видели. А вдруг она… ээээ… не ваш тип?

- Я ведь тоже не Жозе Моуриньо, дружище, - мудро заметил мой терпеливый клиент. Но это уж совсем никуда не годилось:

- Мы, мужики, какими угодно можем быть. Купцы-то - мы. А вот они свой товар пускай показывают лицом. Я б на Вашем месте забеспокоился, что она фото зажимает. К чему бы это?..

- Ну, Вы-то, дорогой Герцог, известный женоненавистник, - разулыбался мой друг. - Зажрались! А я вот считаю, что в каждой даме есть что-то привлекательное. Тем более в такой умнице, как наша аcido…

- Ваша аcido, - из вредности ещё поворчал я, - ну и имечко… Женщина-кефир… Тоже мне, нашли в кого…

- Да Вы просто ревнуете, дружище, - кольнул меня Порочестер, и я тут же заткнулся в тряпочку. Я понял, что он прав. Я и впрямь ревновал - обыденную жизнь к виртуальной реальности, нашу только-только по-настоящему завязавшуюся мужскую дружбу - к полувоображаемой даме, которая даже в таком вот, невоплощённом виде обладала извечной дамской способностью всё разрушить. Кроме того, копнув в себя поглубже, я с ужасом обнаружил, что ещё и завидую. Да-да, я попросту, банально завидовал своему приятелю-карлику со всеми его проблемами. Пусть его любовь была воображаемой и невоплощённой, пусть без фотографий и потенциально не его тип, - но у меня-то и такой не было. Даже в Интернете. Фантазийная пассия Порочестера, которую он, возможно, никогда не увидит, всё же заставляла его страдать, чувствовать и надеяться - совсем как настоящая. А я… За год с лишним виртуальной жизни так и не закрутил ни с кем даже хиленького романчика, не нашёл даже простой симпатии - что было, как я теперь понял, весьма угрожающим признаком - и говорило о том, что во мне всё засохло и заглохло уже окончательно и бесповоротно… На душе у меня вдруг стало так холодно и страшно, что я быстро шагнул к журнальному столику, плеснул себе коньяку под завязочку - и, с наигранной бодростью поприветствовав бокалом взгрустнувшего Порочестера, проговорил:

- Ну, делу время - потехе час! Поработали и будет. Давайте выпьем за красивых женщин, дружище!!!

- Точно-точно! За аcidophileen! - подхватил Порочестер, радуясь возможности отдохнуть от примерки. Видимо, ему всё-таки было со мной ещё немножечко неловко. А я подумал, что под такой тост правильнее было бы чокаться стаканами с ацидофилином - но благоразумно промолчал.