- Понимаете, дружище, я её слишком уважал! - распинался Порочестер, с устрашающим скрипом раскачиваясь в антикварном кресле-качалке - и так размахивая руками, что дым вишнёвой сигариллы "Капитан Блэк" периодически попадал ему в глаза, а коньяк то и дело выплёскивался из бокала на волосатые ляжки, мелькавшие меж полами атласного розового халата. Это он объяснял мне своё фантасмагорическое свидание, о котором я уже знал в общих чертах из другого источника - правда, куда более чопорного. Я, лёжа на диване, ногами на высокий валик, слушал, как он разглагольствует, хоть у меня от этих признаний и уши вяли. Но делать было нечего - я ведь и сам приложил ко всему этому руку. Теперь, Герцог Герцогович, терпи.

- Да, уважал! Знаете, как это мешает?.. Я ведь не привык, я раньше дружил с совсем другими девушками. Лёгкими, простыми… А об этой женщине я ДУМАЛ! И Вы знаете, дружище, оказывается - чем больше в голове, тем меньше ТАМ… Да… И я ничего не мог с этим поделать. Хотя бедняжка так старалась, так старалась… Она очень честный, очень добрый человечек… И знаете… знаете что, дружище… (тут он перешёл на зловещий шёпот) - сдаётся мне, эта женщина познала на своём веку такие бездны разврата, о которых я, старый дурак, даже и помыслить не смею… Чего она только со мной не вытворяла, Боже ты мой… Чего не вытворяла!.. Вспомнить страшно. Но всё зря…

- Что, и массаж не помог? - праздно спросил я, и Порочестер так разволновался, что чуть не выскочил из кресла:

- Да что Вы - какое там!.. Я просто не чувствовал её рук, я вообще ничего не чувствовал! Надо мной всё время висело то, что я что-то должен… должен… Дамоклов меч какой-то… Мы, наверное, часа два с ней кувыркались - и на массажном столе, и на обеденном, и на стульях, и на полу, и в душевой, и в кровати!.. Пока не устали так, что смотреть друг на друга не могли. Но безрезультатно. И вот тогда-то я и попросил её… Перегнувшись ко мне, он прошептал что-то мне в ухо, и я в первый миг подумал, что ослышался - до того оскорбительно было то, что он сказал.

- Как, дружище?.. Вы попросили её…?

- Да, дружище, - скорбно кивнул Порочестер. - Именно так. Я попросил её выйти в другую комнату, где у неё стоит ноутбук, и оттуда зайти на форум. Мне нужно было увидеть аcidophileen. Иначе я никак не мог понять, почему и зачем я здесь, с этой женщиной… Бедняга всхлипнул. Теперь я слушал его с искренним сочувствием:

- И что же?..

- Она поняла, вышла. Комп у неё в спальне, она включила его, он загудел. А я достал свою КПК-шку, тоже зашёл на сайт и стал ждать. Увидел, что её ник появился в строке "сейчас в сети", и обрадовался как ненормальный. Но она закричала мне через стену, что там нет ни одной подходящей темы, где мы могли бы пообщаться. Я крикнул ей: - Дорогая, открой новую тему, умоляю тебя, открой тему сама!..

- И она?..

- И она, умница, сделала всё, как надо. Открыла прекрасную тему о любовной лирике. О любовной, понимаете Вы, дружище?.. Да Вы и сами её видели… Я и впрямь видел - тема, действительно, получилась что надо, и, помимо поста Порочестера, собрала много очень интересных комментариев. Суть там была в том, допустимо ли использовать в любовной лирике слово "любовь" - во всяком случае, больше одного на стихотворение - и как с этой проблемой справляются обитатели "Златоперья". Мнения последних разделились. Большинство соглашалось с тем, что говорить о любви без иносказаний, "в лоб", не только в литературе, но и в жизни - довольно пошло и безвкусно. Но кое-кто в пику им спрашивал, а что, собственно, такое вообще вкус и стоит ли поэту ориентироваться на общепринятые критерии. Ну, а два-три признанных в Рулинете гения и вовсе заявили, что могут позволить себе любую блажь - не только упоминать "любовь" столько раз, сколько им захочется (как в жизни, так и в литературе), но и рифмовать её с "кровью". Впрочем, стихи, которые они привели в пример, и впрямь оказались недурными. Но всё это было несколько позже. А пока Порочестер, едва осознав, что написала аcidophileen, выхватил стило - и принялся лихорадочно колоть им на всё готовую сенсорную клавиатуру. Минут через десять, ибо старая КПК-шка соображала ещё медленнее, чем её владелец, ему удалось наколоть довольно остроумный пост на тему того, что уж он-то, Порочестер, всегда говорит о любви прямо в лоб, или, если угодно, в затылок (уж как получится) - ибо как может кто бы то ни было изъясняться иносказаниями во время бурного оргазма?!.. Написав это, он стал ждать ответа от аcidophileen, которая, если верить недавно смастряченной златоперьевским программистом опции "статус", увлечённо сочиняла ему возвратный пост. И вот тут-то…

- И вот тут-то?..

- И вот тут-то, дружище, я ощутил страшное, дикое желание объясниться ей в любви - прямо в лоб!!! Не дожидаясь ответа!.. Да-да, не пяльтесь на меня круглыми глазами, я сам от себя такого не ожидал! Видно, сработал условный рефлекс, я ведь смотрел на неё теперь в КПК, - а там всё было точно как в старые добрые времена, когда я с ней только на форуме забавлялся, а наяву знать её не знал! Но тогда я только мечтал о ней и ласкал себя сам или представлял её вместо тех, кто был под рукой, - а теперь она была в соседней комнате, ждала меня, обнажённая и влажная, и сочиняла мне пост! Я слышал, как щёлкает клавиатура, она очень быстро печатает - трык-трык-трык!.. И что Вы думаете, дружище?.. Я дал ей допечатать?.. Порочестер залпом осушил бокал и победительно расхохотался.

- Неееет, дружище! Как бы не так! Два прыжка - и я был уже там, в спальне! У неё, может, Вы помните, такой стульчик синий, офисный, вёрткий, так вот нам пришлось хорошенько на нём покрутиться, чтобы она оказалась лицом к моим, так сказать, обеим ипостасям! А я одной рукой гладил её спину, а в другой держал КПК-шку - и всё время смотрел на то, что она там в своей теме написала! Глаз не отводил, чтоб уж теперь-то точно не промазать мимо цели!.. - Порочестер снова зашёлся в торжествующем кудахтанье. - И что Вы думаете?!.. Не промахнулся! Это было потрясающе, дружище! Потрясающе!! Быстро и бурно, но потрясающе!!! И я успел объясниться ей в любви - прямо в лоб и простыми русскими словами, то есть как раз то, против чего она так активно выступала в своей теме, кха-ха-ха-ха-ха!!!.. Обессилевший карлик вернул пустой бокал на столик, тыльной стороной ладони отёр взмокший лоб и донельзя откинулся в кресле; теперь он раскачивал его уже совсем в другом ритме - медлительно и плавно.

- И Вы знаете, дружище, - вновь снизил он голос до шёпота, - мне кажется, ей тоже понравилось… Да-да… Вы не поверите, но, сдаётся мне, это так… Она сказала, что в каком-то смысле это было одно из самых удачных свиданий в её жизни, вот так-то… Спорить было глупо - я знал, что он прав. Елена тоже мне говорила, что встреча, в общем, удалась - столько новых ощущений зараз она не испытывала, наверное, с раннего детства. Ещё бы. Слушая всю эту фантасмагорию, я думал о том, что ещё лет двадцать назад в подобных обстоятельствах, вероятно, извёлся бы от ревности. А теперь лишь по-отечески сочувствовал обоим - и напряжённо смекал, что же мне с ними, бедолагами, делать. Ибо то, к чему они так яростно стремились как к некоему выходу, освобождению, не только не упростило, а, наоборот, ещё усугубило ситуацию. Мало того, что они намертво запутали свою общую явь в липкие виртуальные сети, теперь они ещё хлебнули и физической зависимости друг от друга, а ведь ни один из них, спроси его прямо, не смог бы точно сказать, как он, собственно, относится к другому. Я сунул за ухо сигариллу и, когда, наконец, вырвался от Порочестера, с наслаждением закурил у подъезда, сопоставляя разрозненные половинки информации в одно целое. От Лены я знал, что вчера, в воскресенье, выйдя за ворота - только-только натаскала воды и хотела закрыть калитку, - она вдруг увидела, что к ней по дорожке идёт нежданный-негаданный гость. Вид у него был самый что ни на есть романтический и солидный. Никакой фривольной розовости и младенческих трендов - только строгая классика: белый плащ поверх чёрного костюма, лаковые туфли и дорогие швейцарские часы на запястье (эх я дурак! зачем два дня назад подстрочил ему брюки и рукава?). Седеющие длинноватые патлы были аккуратно зачёсаны назад и забраны в аккуратный хвост. В правой руке - целлофановый пакет, из которого торчали аккуратные головки алых роз. Не в пример недавнему, денёк выдался сухой, и он шёл по тропинке именно так, как соответствовало его настроению и намерениям: чинно, горделиво, неспешно.

- Ах, какие цветы! - только и смогла произнести Лена, мысленно похвалив себя за то, что воды в доме было теперь в достатке. Вообще-то Лена никого не ждала - это был её единственный выходной - но что делать, не выгонять же гостя. Пришлось мчаться обратно в дом, скоренько причёсываться и по-быстрому накрывать на стол. Солидный вид Порочестера угнетал её. Впрочем, ей удалось хорошо прогреть в доме, и уже минуту спустя гость придал себе более свойский вид, оставив пиджак на спинке стула. Хорошо ещё, что он был без галстука - ворот его белой рубашки несколько женственного фасона открывал трогательную яремную впадинку. Лена с опаской косилась на неё, смекая, получится ли у неё от души, так сказать, задарма, ласкать этого мужчину, который в голом виде представлял собой что-то вроде большой белой личинки.

- Не замёрзли? - спросила она, чтобы хоть что-то спросить, на что Порочестер, вытащив из пакета бутылку Каберне, гордо ответил:

- Сейчас согреемся. (Этот момент я слышал и от Порочестера. Он рассказывал, что после своих слов пришёл в ужас - ему вдруг стало ясно, что сухим вином не грёются, оно для этого слишком тонкий и благородный напиток, равно как и Лена - утончённая женщина. Несколько секунд он напряжённо размышлял, что именно сморозил - глупость или бестактность?.. Но Лена сделала вид, что ничего не заметила, и он решил не идти дальше - то есть не пытаться превратить свой промах в отличный повод для всплеска искромётного остроумия, как, по его мнению, обязательно сделал бы я.) Оба с ужасом понимали, что говорить им совершенно не о чем. Увы, их ангел-хранитель в это время был занят совсем иными проблемами - сражался с громоздким, неповоротливым бронтозавром под бурный аккомпанемент дяди Паши-инструктора, который костерил меня во все лопатки: - На хрена тормозишь-то, придурок, в рот твою чих-пых!

- Так вон же девушка на дороге, девушка в красном плаще…

- Дави на хрен!!!

- Как?..

- Сядь да покак! Ты что - видишь тут пешеходный переход?! В рот его чих-пых… Мои бедные друзья тоже изо всех сил искали, да всё никак не могли найти эту спасительную "зебру", которая помогла бы им легко и безопасно перебежать от светских отношений к романтическим. Елена ругательски себя ругала, что не догадалась уложить клиента на стол сразу же, как только он вручил ей розовый веник, - уложить тёпленьким, пока он не сообразил, что к чему; как знать, может быть, после сеанса он и отказался бы от своих весьма прозрачных планов. Но оглядываться назад было поздно. Ничего не оставалось, как пристать к той единственной спасительной гавани, которая всегда была открыта для их утлой любовной лодчонки:

- На форум сегодня заглядывали, Порочестер? Там конкурс новый объявили - с призами от редколлегии. Тема - "Эротическая лирика". Вилка в пальцах бедняги Порочестера неловко звякнула о фаянс.

- Эротическая?!.. - изумился он, густо покраснев ушами. - Очень интересно. И Вы тоже будете участвовать?

- А как же! - оживилась Лена. - У меня и стихотворение подходящее есть - на днях сочинила. Прочесть?.. - Ну-ка, ну-ка… Давненько я не слышал Ваших новых стихов… Лена смущённо откашлялась.

- Называется "Свет и Тьма" - собравшись с духом, начала она. - По лучезарным ангельским просторам Разлит божественный нектар; О, как люблю я щекотать курсором Ваш симпатичный аватар!..

- Действительно, эротично, - обрадовался Порочестер, с неожиданным аппетитом отправляя в рот аккуратный колбасный кружочек. - И как жизненно! Именно щекотать! Обводить эти прекрасные контуры… Он имел в виду новую аватарку Елены - с её наконец-то актуальной фотографией, которую я сделал своей старенькой мыльницей ("уличил", как она мило каламбурила). Надо сказать, явление Елены, до той поры прятавшейся за безликим пакетом ацидофилина, вызвало среди форумчан ажиотаж; многие радовались: "Ой, какая Вы хорошенькая!.."

- Помните, Леночка?.. В райском саду ли, у компа ли, Зная величие в малом, Я обвожу эти контуры - Грани меж сном и реалом… Теперь пришёл черёд Елены краснеть.

- Кстати, а почему Вы сменили аватарчик? - поинтересовалась она. - Тот, прежний, мне так нравился… Такой был симпатичный! Там был добрый гномик, а теперь какое-то… хм… адское пламя…

- Это пламя страсти, - осмелел Порочестер. - Оно олицетворяет то, что происходит сейчас в моей душе…

- Да, - закивала Елена, - я понимаю. У моего стихотворения есть ещё один катрен: И пусть мне суждено войти с позором В глухие адские врата, Я не устану щекотать курсором Ваш равнодушный аватар!!..

- "Врата - аватар" - прекрасная рифма! - оживился карлик. - Только почему "равнодушный"? Он вовсе не равнодушный. И вот это: "Вашшшш, равнодушшшшный…" - не очень хорошо. Шипение какое-то. "Твой" - звучало бы гораздо лучше… Кстати говоря, Леночка, а не выпить ли нам с Вами на брудершафт?!.. Вот тут-то, по словам Лены, всё и началось. "Он так пристал ко мне со своим брудершафтом - хоть кричи!" Увы, в этот миг бедняжка ясно понимала, что если и есть на свете что-то, чего ей сейчас хочется меньше всего- так это вживую целоваться с виртуальным возлюбленным. Но отступать было поздно.

- Почему бы и нет, - весело сказала она и пододвинула табуретку почти вплотную к Порочестеру. - Давно пора! Тот зазывно подставил ей согнутую руку. Переплетясь согласно традиции и опасливо косясь друг на друга, мои друзья старательно, большими глотками опустошили свои бокалы. Но прежде, чем кавалер успел что-то предпринять, Елена быстро чмокнула воздух возле его рта - и тут же, ловко выпутавшись из переплёта (детская игра в "Олимпиаду", право же, была сложнее!), громко и радостно спросила:

- Ну что? Уже можно на "ты"?

- Неееет!!! - заорал облапошенный карлик, выпучив на неё глаза. - Нет! Не считается! Этот брудершафт недействителен!!!

- Почему? - огорчилась Лена. - Всё же честно! Я выпила бокал до дна!

- Как бы не так! Придётся повторить. Разве Вы не знаете, Леночка, что брудершафт засчитывается только в том случае, когда участники соприкасаются слизистыми оболочками губ. Вот этими… - Тут Порочестер двумя пальцами вывернул свою толстую нижнюю губу и с гордостью продемонстрировал собеседнице красную пупырчатую изнанку: - Видите?.. Если этого не произошло - считай, только зря продукт перевели…

- Что-то я нигде о таком не читала, - засомневалась Елена, но призадумалась. Порочестер был во много раз умнее, опытнее и образованнее её, и, возможно, действительно знал изначальную суть традиции. Впрочем, она тут же почуяла неладное:

- А мужчины?!.. Мужчины-то как соприкасаются слизистыми? Если они нормальной ориентации?..

- Мужчииины?!! - изумился Порочестер. - Да что Вы такое говорите, Леночка? Надо же, в такой хорошенькой головке - и такие грязные мысли… Мужики никогда не пьют друг с другом брудершафта! Если только они, действительно, не… бррр, какая гадость… даже представить себе такого не могу…

- Ну и ерунда! - с торжеством сказала Лена. - "Брудершафт" это же по-немецки значит - братство! Это мужской ритуал! Вы, как всегда, всё перепутали… то есть ТЫ. На это Порочестер уже не нашёлся, что возразить, и только сидел, уставившись в одну точку, и на лице у него было написано: "Всё пропало". Махнули ещё по рюмашке. Спасительные темы брудершафта и Златоперья мелели с каждой секундой - и гордые созвучия моего никнейма всё громче звенели в воздухе немым укором. В эту минуту оба тосковали по мне до безумия, - тосковали, каялись и давали себя страшные клятвы никогда, никогда больше не пускаться в столь опасное плавание без опытного и надёжного лоцмана; увы, даже их синхронные заклинания не способны были телепортировать меня в эту уютную кухоньку.

- Кстати, как он там? - спохватилась, наконец, Лена. - У него, наверное, уже закончились занятия. Скучно ему, небось, без нас…

- А давайте ему позвоним! - обрадовался Порочестер. - Или напишем смс… Оба кинулись к своим мобильникам. Далее всё произошло в мгновение ока: после короткой, но яростной борьбы - "с моего позвоним! Нет, с моего! Да подожди ты…" - Порочестер вдруг обнаружил себя сидящим на Елениных коленях и жадно обнимающим её за талию. Секунду спустя они уже страстно целовались, позабыв о недописанной цидуле, - причём Елену поразила его манера, в её тридцать семь для неё новая: отчаянно крутя головой, он со всей силы давил на её рот челюстями, будто пытаясь проломить некую преграду. Меж тем оба не ощущали ни удовольствия, ни отвращения, только одно: "Слава Богу, получилось!" - и ещё: "Ну, и дальше что? Может, стоит на этом и остановиться?.."

- Ну вот, - сказала Елена, когда они, наконец, отстранились друг от друга. - Вроде соприкоснулись слизистыми… Задыхающийся Порочестер томно закатил глаза.

- Не пора ли нам, наконец, познакомиться? - выдавил он. - Майоров Вячеслав Ильич. Можно Слава. Лучше бы он этого не говорил… Ещё секунду назад перед Еленой сидел её Мистер Порочестер и были возможны варианты. В конце концов, она, хоть виртуально, но любила его, - а любимого человека всегда приятно, да и полезно помучить отказами. Но теперь она вдруг оказалась в объятиях абсолютно чужого, постороннего ей мужика, какого-то Вячеслава… как там его?.. - и последние пути к отступлению были отрезаны. Перед теми, кто нам безразличен, мы в вечном долгу. Неистребимое, никогда не замолкающее в этой женщине чувство чести обязывало её (раз уж так получилось) отвечать за выданные авансы - и она поклялась, что сделает всё, что в её силах, чтобы несчастный, обездоленный жизнью человек не пожалел о своём визите.

- Очень приятно, - сказала она, лихорадочно перебирая в голове полузабытый ассортимент всех известных ей средств, - а я Елена Валерьевна. В душевом баке полно воды, Славочка, хоть обплещись.