Приметы воздуха и зноя, И всей реальности иной Мучительны, как паранойя, Неуловимы, – сон ночной, Но ты средь них, и, в них вплетённый, Иначе дышишь и живёшь. Ты пьёшь нектары всех бессонниц, Ты чувствуешь всей ночи дрожь. И электрические вспышки, Пронзающие небосвод, В душе рождают гром неслышный, И сердце вдруг дождём прорвёт, И ты уже понять не сможешь, Где капли бьют тамтамов дробь, — Снаружи ль, у тебя ль под кожей. Как Африку ни приспособь, Она ворочается тяжко, Под сердцем, глубоко внутри — Дитя, раба, и та бродяжка, Что разучилась говорить От горя, виденного в жизни, От опалённого пути. Тронь Африку – и кровью брызнет, И хочется лишь прошептать: «Прости…»